Медицина в Византийской империи

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Медицина ? ???????????? империи

А.А. Опарин



«Все показывает, что Константинополь пал в действительности не от руки мусульмаи-турок, а оттого, что в нем почти все было мертво, безжизненно. Явились вороны, потому что Византия представляла собой труп. Византия пала потому же, почему и человек в возрасте 70-80 лет умирает, истощившись умственно и физически»

Византийская империя (рис. 1), ставшая преемницей великой Римской державы и просуществовавшая более тысячи лет (395-1453 гг.), оказала, а через свое культурное и духовное наследие и продолжает оказывать, огромное влияние на развитие всей европейской цивилизации, и особенно стран Восточной Европы, находившихся долгое время под ее политическим, культурным и духовным влиянием [5; 15; 31; 55]. Причем это влияние было всесторонним, затрагивая как принципы государственного устройства, взаимоотношений религии и государства, так и социальных институтов, особенностей развития экономики, культуры и искусства, а так же медицины [16; 34; 43].

Изучение истории Византии, как таковой, так и ее отдельных разделов, и, в частности, истории развития в ней медицины, в основном было всегда подчинено идеологическим воззрениям на саму Византию.



Рис. 1. Границы Византии при Юстиниане Великом

Так, в дореволюционной историографии Византийская империя рисовалась, в основном, как символ, якобы, христианской вселенской монархии, как пример достойного единения церкви и государства, оплот веры и культуры, страна с прекрасно развитой системой здравоохранения, доступной каждому из ее жителей, и основанной на принципах науки, соединенных с евангельской любовью к ближнему (кстати, похожая трактовка отмечается и в некоторых последних работах) [25, 54]. Отсюда практически все, связанное с ее историей, и в том числе, с историей медицины, рисовалось в величественных полотнах. В историографии советского периода был осуществлен глубокий анализ экономического развития и особенностей социальных отношений в Византийской империи, но при этом роль и значение в развитии медицины религиозных или философских воззрений либо отрицались вовсе, либо упоминались вскользь, либо умалчивались вовсе в угоду господствовавшей тогда идеологии [14; 18-20; 35; 53; 54].

Поэтому только проведение комплексного анализа, учитывающего как роль государственной религии, религиозного состояния византийского общества, так и его социально-экономических отношений, поможет раскрыть, выделить и обосновать основные особенности истории развития медицины в Византийской империи, что и обусловило цель данной работы.

Цель исследования: изучить особенности состояния медицины в Византии и определить влияние на ее развитие и формирование философско-религиозных воззрений господствовавших в Византийской империи.

В святи с этим, перед тем, как перейти непосредственно к анализу особенностей истории медицины в Византии, мы проанализируем и выделим основные моменты социально-экономического и религиозного состояния Византийской империи.

Социально-экономический портрет Византийской империи

Безусловно, в рамках статьи невозможно всесторонне рассмотреть все особенности социально-экономического портрета империи, существовавшей тысячу лет, но это и не является нашей задачей. Мы хотим лишь представить и проанализировать наиболее важные штрихи, по сути, определяющие социально-экономическое состояние Византии.

* Тотальное казнокрадство и взяточничество

С проблемами казнокрадства и взяточничества сталкивалось любое государство на протяжении своей истории, но нигде эти явления не были поставлены на государственный уровень, как это было в Византии, нигде они не пронизали сверху донизу всю систему имперского правления. Взяточничество в Византии превратилось, по сути, в одну из форм государственных налогов. Ни одно дело, ни одно продвижение по службе, ни одно решение, ни один праздник не обходился без взятки. Существовали определенные таксы, которые византийские чиновники различного уровня должны были давать вышестоящим и, соответственно, для того, чтобы иметь, что давать, нещадно брали с нижестоящих.

«Правители, в руках которых сосредотачивалось распоряжение государственной казной, не только не заботились об экономии, «но придумывали новые государственные расходы, чтобы через это их собственной мешок, вчера пустой и тощий, сегодня наполнить и битком набить. Сборщики денег, заведовавшие взиманием податей, являлись первыми казнокрадами. Они доставляли в царскую казну самую малую часть сбора, а большую часть присваивали себе» [28, с. 79-80].

Огромные доходы империи таяли в карманах чиновников, проводивших роскошную жизнь, и нисколько не заинтересованных в процветании экономики страны, которая жила лишь за счет богатых

Рис. 3. Император Византии Юстиниан Великий



пахотных земель, природных богатств, торговли с иностранцами, предоставляя им свои порты и территорию для прохождения караванов. Поразительно, но даже тогда, когда территория империи стала катастрофически сокращаться, а вместе с этим и ее природные ресурсы и богатства, никаких реальных экономических преобразований или, хотя бы, искренних попыток их провести, не предпринималось. [18, с. 94-95].

Огромный бюрократический аппарат

За всю историю человечества в Византийской империи был создан самый большой бюрократический аппарат (которому, разве что, не уступал подобный аппарат в царской России, основанный и перенятый, кстати, фактически из Византии) [15, с. 339].

В Византии были созданы первые, так называемые, «Табели о рангах», то есть, перечни рангов (санов) империи.

Так «Табель о рангах» X века насчитывал семь классов, каждый из которых имел свои подклассы: 1) вне классов: патриарх Константинополя, кесарь, новелисим, василеопатор, зоста пшприкия (высший женский титул), ректор, синкелл, архиепископ Болгарии; 2) I класс: анфипаты, патрикии, протспафа- рии, дисипаты; 3) II класс: спафаро-кандидаты; 4) III класс: спафарии; 5) IV класс: ипаты, страторы, кандидаты, мандаторы, веститоры, сипенциарии, апоэ- пархи.

В «Табели о рангах» ХIV-ХV веков была еще более усложнена иерархическая лестница, в которой в порядке убывания выделялись следующие ранги (титулы, саны): деспот, севастократор, кесарь, великий доместик, протовестиарий, паниперсеваст, мегадука, протостратор, великий логофет, доместикий, великий стратопедарх, великий примикрий, великий ко- ноставл, протосеваст, пинкерн, куропалат, параки- момен печати, паракимомен китона, доместик стола и т. д.

При таком разветвленном бюрократическом аппарате решение любого вопроса, начиная от общегосударственного и заканчивая прошением отдельно взятого человека, растягивалось часто на долгие месяцы и годы, перекладываясь с одного стола на другой, и при этом каждый сановник брал взятки на своем уровне, часто даже и не пытаясь вникнуть в суть дела [50, т.1, с. 244].

Найти, что называется, правды в Византийской империи было практически невозможно. В среде византийского чиновничества процветало местничество [18, с. 120]. С другой стороны, эта разветвленная бюрократическая система лишала чиновников инициативы, а также возможности самостоятельно принимать даже мало-мальские решения, требуя и их согласования с вышестоящими структурами. Таким образом, порочный круг замыкался, управление империей становилось крайне не эффективным и разлагающим из-за созданной ею же бюрократической системы.

Обнищание общества

Вследствие, с одной стороны, неразумно проводимой экономической политики, основывающейся на непомерных государственных налогах, взяточничестве, ставшем неотъемлемой частью имперской бюрократии, приводившем к массовому разорению как крестьян, так и жителей города, а с другой -- отсутствию облагораживающего влияния церкви на общество, которая фактически лишь нещадно обирала граждан, суля за это награду на том свете, а также, крайне низкую грамотность, в Византии «образовался значительный класс пролетариата, который не пропускал ни одного общественного беспорядка, чтобы под шумок не разорить сколько возможно большее число своих сограждан» [28, c. 80]. Этот огромный класс формировал нищих, разбойников, бродяг, которыми буквально кишели города Византии [18, с. 110].

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Рабовладение

В Византийской империи дольше всего в Европе просуществовало рабство! И если в Западной Европе после крушения в 476 году Западной Римской империи институт рабства начинает отмирать, уйдя вскоре в небытие, то в Византии рабовладельческие отношения существуют до XI века! Более того, в так называемой христианнейшей империи на государственном уровне и при полной поддержке церкви были приняты римские рабовладельческие законы! [18, с. 84-85].

История Византии полна диких примеров страшного обращения с рабами [50, с. 250]. Вельможи империи владели тысячами рабов, которых в угоду себе всячески мордовали, заставляли исполнять любые свои похотливые фантазии и просто для развлечения морили голодом и выпускали на мороз раздетыми [18, с. 84].

Но даже с отмиранием рабовладения в Византии, пришедшие ему на смену феодальные отношения по своей сути и по отношению к человеку и его правам мало отличались от рабовладельческих. При этом в отличие от западной формы феодализма, византийского феодала жестко контролировал имперский аппарат, правда, с единственной целью -- взяточничества.

* Судопроизводство: взятки и пытки

Даже по жестоким средневековым меркам то, что творилось в системе судопроизводства в империи, именующей себя христианской, трудно себе представить. Во-первых, суды в Византии были платными и в них открыто процветало взяточничество! [50, т.1, с. 244].

«Широко распространенное в Византии взяточничество превращало судей, как правило, в послушное орудие вельмож. Взяточничество византийских судей облегчалось тем обстоятельством, что суд был

Рис. 5. Внутренний вид собора св. Софии. Стамбул. Фото автора



здесь платным, и лица, обращавшиеся в суд, должны были платить судьям специальные взносы, размеры которых были установлены законом, но на практике легко могли быть превышены» [18, с. 123].

Во-вторых, «судопроизводство в Византии было весьма суровым: здесь широко применялись пытки, и во время допроса обвиняемых избивали свежими каштановыми прутьями и бичами, связывали ноги и волочили по земле. Преступников заключали в тюрьму, где было темно и душно, где приходилось сидеть и есть на полу, мерзнуть и голодать; еще чаще в качестве меры наказания применялась продажа в рабство, отправка в рудники или в государственные мастерские, бичевание, членовредительство (ослепление, отсечение носа, руки или языка), остри- жение головы, ссылка в монастырь и административная высылка. Смертная казнь осуществлялась через сожжение или мучительным способом, когда преступника пригвождали к «фурке», деревянному столбу, обрекая на медленную смерть» [18, с. 122].

Отсутствие уважения к закону

Исследуя социальные особенности византийского общества, мы можем четко наблюдать отсутствие в нем, причем, на протяжении всей истории Византии, хотя бы элементарного уважения к законности и порядку. «Немного было у византийцев и тех качеств, которыми условливается крепость государственных порядков и благоденствие государства. Византийцы не могут похвалиться ни преданностью верховной власти, ни самоотвержением. Склонность к мятежам, как известно, составляла характеристическую черту византийцев» [28, c. 81].

Частые гражданские войны и смуты

Те или иные социальные потрясения, революции, мятежи характерны для истории любого народа, но при рассмотрении истории Византии нам трудно найти спокойных в социальном плане даже несколько лет подряд. Постоянные мятежи, восстания, как в столице, так и провинциях, потрясали империю практически каждый год. Восхождение на престол практически каждого императора Византии сопровождалось или смутой, или мятежом, или переворотом, а в очень-очень частых случаях и вовсе затяжной гражданской войной [28, с. 82].

Распад института семьи

«Добродетели, основывающиеся на обязанностях человека и христианина к самому себе и служащие опорой семейного или домашнего благополучия, не слишком процветали среди христиан византийского государства [50, т.1, с. 245]. При этом правительство империи не предпринимало никаких даже усилий к ограничению этого рассадника порока [50, т.1, с. 245].

«При этом всю ответственность за расшатанность нравов несла одна женщина, а мужчина не разделял этой ответственности. С женщиной, если она была замужем и нарушала верность или даже подозревалась в нарушении верности, но отпиралась, нимало не раздумывая, поступали жестоко: ее принуждали испытать на себе то, что тогда называлось «судом Божиим» [28, c. 74].

Последний требовал от женщины взять в руки и удерживать в них докрасна раскаленный металл, и только, если она это осуществляла, то объявлялась невиновной. Тем же, которым это не удавалось, а такими при таком «суде», оказывались все, ждало в лучшем случае заточение в тюрьму.

* Пьянство и мат

«Трезвость тоже не принадлежала к числу добродетелей византийцев. Сложилась даже пословица: «В Византию кто ни приедет, будет пьян, там по целым ночам пьянствуют» [28, с. 75]. «С нравственной развращенностью у византийцев соединялись грубость и жестокосердие. Люди высокопоставленные, занимавшие почетные места на гражданской и военной службе, позволяли себе браниться в таких выражениях, которые неприличными кажутся и для простонародья, и от ругани переходить к кулачной расправе» [50, т.1, с. 248].

Религиозный портрет византийского общества

Сегодня, спустя века после падения Византии, она представляется в умах многих людей, как символ христианской чистоты и подвижничества. Безусловно, история знает имена выдающихся служителей церкви, бескорыстно служивших своим ближним и проповедовавших вечные принципа добра и мира. Но, если мы будем исследовать в целом духовное состояние византийского общества и церкви, то ситуация будет диаметрально противоположной.

При этом исследовании религиозного состояния византийского общества и церкви мы можем выделить несколько ключевых моментов, характерных для всей истории Византии.

Рис. 6. Монастырь Пантократора в Константинополе (совр. Стамбул), при котором в 1136 году была основана больница

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Суеверия

В религиозном состоянии византийского общества можно найти много своеобразного, странного и суеверного. В византийцах мы видим людей, у которых чистые и светлые религиозные идеи были в смешении с представлениями, не согласными с этими идеями. Религиозное самосознание византийцев стояло на невысокой ступени развития [28, с. 85-89].

Волшебники играли огромную роль в среде византийского общества [50, т.1, с. 252-253].

Более того, византийские императоры, вельможи и простой люд постоянно прибегали к колдунам, которые гадали по воде и не скрывали того, что ответы на воде будет писать злой дух [50, т.1, с. 252, 254]. Это был откровенный сатанизм и магия [50, т.1, с. 252]. Толкование снов было крайне распространено в империи, охватывая все без исключения слои населения [50, т.1, с. 252].

Обрядовость

Анализируя особенности храмового служения, принятого в Византии, требования к пастве, труды церковных писателей того времени, работы средневековых византийских историков, свидетельства иностранцев, мы видим, что на первом плане в религиозной жизни Византии, наравне с суевериями, стояла обрядовость [10; 12; 48]. Ни сам смысл совершаемого служения, ни его значение не волновали византийца, а в первую очередь -- правильно выполненный обряд во время этого служения. Оставаясь крайне малообразованным, византийское общество не понимало всех символов литургии, совершаемой при том или ином празднестве или служении, равно, как и духовное значение самих празднеств, но зато хорошо знало, сколько раз надо произнести одну и ту же молитву, сколько раз совершить коленопреклонение, пред каким ликом зажечь свечи и пр. [12; 48; 58].

Понятие духовной проповеди и наставления из- за кафедры в Византии, за исключением самых первых веков ее существования, практически никогда не проводилось, а если и проводилось, то в очень общих фразах. Высшее духовенство было крайне не заинтересовано в обучении народа, и особенно евангельским истинам, которые легко бы могли показать их собственные злоупотребления, и, в частности, открыть учение Христа о бескорыстии пастырей, не взимании денег за совершение того или иного служения, об отделении церкви от государства и т.д.

Одновременно с этим, исследуя Библию, народ увидел бы массу расхождений с тем, что написано в ней, с тем, чему учит Евангелие и с тем, что церковные иерархи ввели в учение церкви в угоду тогда еще языческому правительству императора Константина.

* Состояние духовенства

Исследуя моральное состояние, особенно высшего византийского духовенства, мы также наблюдаем весьма прискорбную картину, которую лишь подчеркивают немногие фигуры настоящих духовных подвижников того времени [28, с. 75].

Исторические документы показывают и многочисленные случаи буквально святотатственного отношения к храму со стороны духовенства. Так, клирики превращали церковь во что-то вроде театра, надевая на себя разные личины (маски), а иногда, вооружившись мечами, в воинских одеждах выходили на середину церкви. Неблагоговейное отношение к самой службе, скабрезные шутки во время нее, стали отличительными признаками служения того времени [28, с. 83-84]. Широко процветала продажа церковных должностей [50, т.1, с.244; 18, с.127].

Профессор Московской Духовной Академии А. П. Лебедев (1845-1908), характеризуя состояние византийского общества и церкви, с горечью пишет: «Показное благочестие берет верх над благочестием сердца. Что мы видим? Храмы великолепно украшаются, но как будто бы для того, чтобы было что грабить в них; прилагаются заботы о том, чтобы иметь тонкое богословское образование, а вместе с тем подчас предаются забвению самые элементарные истины христианские; создаются превосходные благотворительные заведения, а рядом с этим подвергается угнетению весь остальной христианский народ; устраиваются великолепнейшие религиозные процессии, но сквозь всю эту помпу часто проглядывает грубо чувственная религиозность; издаются законы, воспрещающие монахам роскошь и обогащение, а вместе с тем для этих же монахов, как бы в расчете на неминуемое искушение для них, устраиваются такие пиршества, о которых, как явлении небывалом, считают долгом оповестить потомство историки; царственное покровительство монашеству, как училищу целомудрия, мирно уживается с самым беззазорным, грубым развратом самих покровителей целомудрия; прилежно и тщательно изучается Св. Писание, но как будто только затем, чтобы хвастаться этим знанием, а не затем, чтобы исполнить заповеди Божьи, и проч. Словом, это какой-то свет во тьме, причем тьма готова, нужно сознаться, объять свет...» [28, с. 44-45].



Рис. 8. Ерэбатан - подземное водохранилище Константинополя

Медицинское образование в Византии

Как известно, удерживать в повиновении лучше всего темных и безграмотных людей. Хорошо понимала это и средневековая государственная церковь, являвшаяся самым крупным феодалом Византийской империи.

И потому, для удержания этого своего положения она, с одной стороны, сеяла в умах людей самые дикие религиозные суеверия, а с другой -- всячески боролась с любым образованием и просвещением. Понимал этот принцип и сам государственный аппарат империи, и потому всячески поддерживал в этом направлении государственную церковь.

Эта политика отношения к науке и образованию была разработана и широко внедрена императором Юстинианом Великим (527-561) и продолжена его преемниками. Император «Юстиниан хотел свести к единообразию не только веру, но и мысль, поставив в определенные границы общее образование» [17, с. 74]. При нем закрывались школы, а те единичные, которые были оставлены, заключили в узкие рамки монашеских воззрений, которые со временем превратятся в схоластику, остановившую развитие средневекового общества на многие столетия.

Более того, просто «риторское образование и занятие классической литературой считались достаточными основаниями для предъявления обвинения в язычестве со всеми вытекающими отсюда последствиями [17, с. 75].

Так, в частности, в 530 году в Константинополе (рис. 2) проходил религиозный процесс, в ходе которого были приговорены к смерти многие врачи и грамматики, подвергнутые перед этим страшным пыткам [17, с. 75]. Юстиниан (рис. 3) при помощи фанатично настроенных иерархов и монахов проводил планомерное преследование науки [17, с. 76].

Византийская государственная церковь открыто объявляла любые научные или технические новшества грехом! [13, с.303]. Более того, изобретать что- либо новое считалось безнравственным! [13, с. 303]. Афинская академия, основанная еще Платоном, была закрыта по приказу императора Юстиниана [54, с. 194].



Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Потому не случайно, что на всю Византийскую империю за всю ее историю -- тысячелетнюю историю -- существовал только один Магнаврский университет (в современных публикациях он именуется Константинопольским), или, как его называли сами византийцы, Магнаврская Высшая Школа. Последняя была основана в 855 году на базе более ранней школы, основанной еще императором Феодосием II (408-450). Свое название она получила от имени Магнаврского дворца, помещения которого были выделены под нее. Именно эта Магнаврская школа (университет) и была той, по сути, единственной школой в Византии, которая готовила врачей.

Изучение медицины в ней входило в программу семи «свободных искусств»: математики, геометрии, астрономии, музыки, грамматики, диалектики и риторики. Сама медицина в Византии считалась чисто теоретической дисциплиной, и обучение ей носило дискуссионный характер. Основу образования составляло лишь изучение трудов античных врачей. Никаких исследований и высказываний новых идей не допускалось в принципе [13, с.303].

Церковь Византии запрещала анатомирование трупов и любое пролитие крови [54, с. 195]. Примечательно также, что хирургия в Византийской империи считалась, как и во всей остальной Европе, делом не врачей, а цирюльников. Именовалась она не наукой, а ремеслом, и вообще считалось, что это ремесло уже достигло своего совершенства.

Магнаврская школа просуществовала до самого падения империи в 1453 году, но при династии Палеологов (1261-1453) система образования, и без того весьма низкая, была переведена на сугубо церковную основу.

В отличие даже от Западной Европы, в Византии было крайне мало монастырских школ, а те из них, которые и существовали, брали на обучение только будущих монахов [54, с. 195]. К тому же образование в этих школах носило чисто религиозный характер и со временем превратилось просто в заучивание молитв и преданий. Таким образом, звена среднего образования в Византии практически не было вовсе.

Развитию науки и распространению образования в Византии препятствовало и отсутствие публичных библиотек.

Так, крупнейшая из них, Константинопольская библиотека, насчитывавшая 120 000 книг, была уничтожена в 476 г. и с тех пор не восстанавливалась; частные и монастырские собрания книг были очень бедными.

Характерным примером может служить библиотека византийского монастыря на острове Патмос (XI в.): в ней было всего 330 книг, из которых лишь 15 -- светских.

Книги были дороги: так, мы знаем, к примеру, что в X в. том Евклида стоил 4 номисмы, а цена экземпляра Ветхого Завета составляла 18 номисм. Для сопоставления можно сказать, что осел стоил 3 номисмы, а ремесленник зарабатывал в день 1--2 кератия (1 номисма равнялась 24 кератиям) [18, с. 138-139]. медицина византия церковь

При этом библиотеки при монастырях, о которых иногда пишут, как об огромных книжных хранилищах, насчитывали, как правило, не более всего шести -- двенадцати книг [58, т.4, с. 373].

Таким образом, база для подготовки медицинских кадров, как таковых, в Византии отсутствовала в принципе. Та же подготовка, которая проводилась в рамках единственного университета империи, зиждилась на следующих основных составляющих.

* Понятие болезни

В понимании византийских врачей болезнь являлась либо Божьим наказанием за грехи, и потому бороться с ней было равносильным тому, чтобы выступить против Бога, гневя Его; либо, как испытанием, посылаемым Господом, и потому так же не только не требовала лечения, но, напротив, ее надо было безропотно сносить; либо, как следствие неблагоприятного влияния звезд или как следствие сглаза, что требовало отнюдь не медицинских методов лечения, к которым и прибегала византийская медицина, представления которой, как и всей средневековой медицины, базировались на магических и оккультных представлениях [20, с. 11].

Средневековые богословы, в частности, Василий Великий, учили: «...болезни суть наказания за грехи, налагаемые на нас, чтобы побудить к обращению. Таковым надобно в безмолвии, оставив врачебные попечения, терпеть насланную на них болезнь, пока не познают своих прегрешений. Им должно показать свое исправление, принеся плоды, достойные покаяния» [4, т. 1, с. 221]. «Болезнь насылается тем, кому полезнее иметь связные члены» [4, т. 2, с. 945].



Принципы византийского медицинского образования

-- Схоластика (от лат. scholasticus -- школьный) представляла собой средневековую философию, основанную на синтезе католического блогословия и логики Аристотеля. Целью схоластов было, с одной стороны, примирить догматы церкви и разум, а с другой -- систематизировать церковные догматы в единую систему. Представители схоластики, будучи богословами, собрали и систематизировали все известные до них как научные, так и богословские исследования, объединив их в единую систему с единственной целью: оставить это незыблемым на все последующие времена [58, т.5, с. 361].

Эти своды знаний и представлений по тому или иному вопросу называли они суммами или компендиумами, главной из которых была «Сумма теологии» Фомы Аквинского.

Труды Аристотеля были не случайно взяты средневековыми схоластами за основу своей философии наравне с трудами Отцов церкви. Дело в том, что значительная часть языческих представлений, вкравшихся в христианство, была взята именно из трудов Аристотеля и Платона, и, в первую очередь, учение о бессмертии души, ставшее одним из краеугольных в средневековом богословии.

Все положения схоласты призывали брать на веру, попытки же дать им научные обоснования приравнивались к неверию и ереси. Они подчинили разум церковному авторитету, которому была подчинена ими и сама Библия. При этом в медицине схоласты помимо авторитета Аристотеля выдвинули и авторитет Галена, научные труды которых отныне стали последней точкой во всех отраслях знаний [58, т.5, с. 361].

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Тот же, кто не соглашался с теми или иными взглядами Аристотеля или Галена, объявлялся еретиком и подвергался наказанию. При этом даже доказательства положений Аристотеля или Галена схоласты проводили умозрительным, а не экспериментальным путем, что привело, в конце концов, к вырождению схоластики вообще и превращению ее в интеллектуальную софистику [58, т.5, с. 361].

По своему происхождению и сути средневековая схоластика близка магии Древнего мира, ибо в основе и той и другой лежит один и тот же принцип статичности.

Дело в том, «что магия разрушала не только духовность человека, она останавливала и культурноэкономическое развитие народа. Магия и тотемизм провозглашают неразрывную связь человека с природой. Что же тормозило движение культуры?... Сохранившиеся доныне очаги “первобытного мира” показывают, что магические представления обладают колоссальной силой и способны держать целые общества в состоянии неподвижности. Мир воспринимался “магическим человеком” как законченное материально-духовное целое. Вполне естественно поэтому, что страх переступить через сакральную черту ритуала, посягнуть на незыблемость “коллективных представлений” оказывал парализирующее действие на духовную культуру. Он ставил человеку жесткие рамки, за пределы которых творческий дух пробивался лишь с огромным трудом» [49, с. 86-87].

Рождение схоластики, базирующейся на магических принципах, было не случайным. Ибо языческие верования, а в их числе и магические представления об устройстве мира, широко вошли в христианство после реформы Константина Великого.

И, безусловно, при такой постановке вопроса любое развитие медицины, как науки, становилось невозможным даже в принципе!

Смешение науки и оккультизма. «Черты умственной деятельности Византии в светских сферах составляли: смешение научного с ненаучным: так астрономия превращалась в астрологию. Характеристический образчик смешения научного с суеверным и даже со всякой дичью можно найти, в особенности, в «Земледельческой энциклопедии», изданной при Константине Порфирогените. В книге, например, вопрос: «Хотите ли вы, чтобы у вас не кисло вино? Для сего напишите на бочках божественные слова псалма 34: «Вкусите, и видите, яко благ Господь», или напишите те же слова на яблоке, которое и бросьте в вино»...Хотите ли, чтобы у вас не падали плоды с дерев? Напишите на них стих из Гомера» [28, с.147]. И это написано в книге, изданной при непосредственном участии самого императора!

Компилятивный подход. «Другая отличительная черта византийской образованности того времени -- это отсутствие оригинальности. Византия жила наследством, завещанным ей от Древнего Рима и Греции. Сумма идей не расширялась в таком обществе, как византийское, являвшееся глубоко консервативным. Здесь не видно никаких новых порывов в литературе. По части истории, юриспруденции, поэзии мы видим мало оригинальных трудов; Византия не измыслила никакой философской системы. Наследие древности -- языческой и христианской -- казалось слишком широким, чтобы нужно было приумножать его. Византийская умственная деятельность заявляет себя только в бесчисленных компиляциях. Самыми типическими явлениями времени по части компиляции были, в особенности, два сочинения: известная «Библиотека», написанная Фотием, и столь же известное сочинение Константина Порфирогенита «О церемониях Византийского двора».

Так, «Библиотека» Фотия есть собрание сведений, критических заметок и извлечений из различных трудов, прочитанных Фотием; число этих сочинений доходит до 280. Ни порядка, ни метода в этом сочинении никакого не соблюдалось. Писатели языческие и христианские, древние и новые следуют одни за другими в таком порядке, в каком они попадались под руку автору. Пьеса эротическая сменяется трактатом философским или богословским, от историка автор переходит к ритору и пр. Даже сочинения одного и того же автора рассматриваются не в одном месте. Видно, что автор вел свое дело так, как укажет ему минута» [28, с.144-145[.

В науке же вообще царствовали риторизм и фразерство [28, с. 148]. Именно последними характеризовалось и развитие медицины в Византии, а единичные, имевшие место исключения, лишь подтверждали это состояние [20, с. 141, 163].

При этом, основа компилятивного подхода опять таки зиждится на принципах схоластического учения, которое мы рассматривали выше.

-- Неоплатонизм. К середине III века х. э. древнее язычество, владевшее умами людей на протяжении долгих столетий, находилось в агонии. Его долгая беспощадная борьба с христианством была на исходе. Даже самые страстные противники учения Христа ясно осознавали скорый полный триумф Его учения в масштабе всей империи, уже фактически большая часть населения которой исповедовала христианство. И вот именно в этот момент делается в истории последняя попытка воскресить древнее язычество. Это был последний, но очень мощный и зловещий хрип умирающей языческой религиозной системы. Одновременно с этим он являл собой необыкновенный, не имеющий себе доселе аналогов пример религиозной реформы всего мирового язычества!

Этим зловещим необыкновенным предсмертным «хрипом» стало учение неоплатонизма, основания которого были заложены еще в середине I века до х. э. Нигидием Фигулом, великим магом и некромантом, и разработаны египтянами Аммонием Сакка- сом (умер в 243 г. х. э.), рожденного в семье христиан, но затем отошедшего от христианства, и Плотином (204--269). Их дело было продолжено учеником Плотина Порфирием Тирским (умер в 304 году) и Ямвлихом Халкидским (умер в 333 год).

Что же представляло собой это учение, точнее, его симбиоз, синтез?

* Во-первых, -- это учение поставило себе задачу соединить воедино греческую философию Платона (отсюда и его название --неоплатонизм) и Аристотеля с восточными языческими религиями, теософией и магией! Это учение утверждало единство всех языческих религий и неотъемлемую роль магии и спиритизма.

Во-вторых, -- это учение объединяло культуру, науку (с псевдонаукой, в первую очередь, астрологией) и суеверия воедино.

В-третьих, -- оно подчеркивало особую роль и значение связи с потусторонними силами и откровений их людям во время спиритических сеансов и видений.

В-четвертых, -- данное учение пропагандировало магию и мантику, как средства достижения людьми счастья и одновременно с этим затушевывало понятие зла и опасностей, связанных с ним, как таковых.

Большинство неоплатоников были настолько же колдунами, насколько философами, они занимались магией и прорицательством, хвалились тем, что их посещали потусторонние видения. Они ловко играли на том, что «в моменты внутренней неуверенности и растерянности человеческий ум хватается за древние, устаревшие системы и понятия или прибегает к магическим и теургическим искусствам. Суеверие идет по пятам неверия, и атеизм часто оказывается тесно связан со страхом перед призраками и поклонением демонам. Просвещенный император Август приходил в волнение, если утром надевал первой левую туфлю, а не правую; а мудрый Плиний Старший носил амулеты, защищающие от грома и молнии» [58, т. 2, с. 79].

Именно на основе неоплатонизма будет разработана мистическая система лечения заболеваний, о которой мы скажем ниже. Словом, неоплатонизм, собрав воедино всё языческое наследие, как Востока, так и Запада, смешав науку и суеверия, взяв отдельные элементы из христианства и основав всё это на магии и спиритизме, попытался создать универсальную для всех народов религию -- философию.

-- Каббала (в пер. с евр. -- устное предание) свои истоки берет у евреев, поселившихся со времен пророка Иеремии в Древнем Египте, где им во времена династии Птолемеев были дарованы гражданские права и возможность заниматься науками. Именно там, около 150 г. до х.э., создается община терапевтов, весьма, напоминающая иудейскую секту ессеев в Палестине. В ее учении слились воедино иудейские, зароастрийские и пифагорийские представления [20, с. 3]. Они считали, что путем аскетизма, духовных практик, чистоты нравов и священного молчания они смогут приблизиться к Богу и получить способность творить чудеса и излечивать болезни. Постоянно читая Писание, они подробно толковали его, придя, наконец, к заключению, что в нем содержится особый тайный смысл, который и необходимо постигнуть и обладание которым принесет необъятные возможности. Как видим, это учение весьма близко к неоплатонизму, и это не случайно, ибо оно имеет с ним общие корни. К XIII веку учение каббалы будет в целом оформлено в том виде, в каком оно является в наши дни.



Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Каббалу подразделяют на практическую и теоретическую. Практическая каббала учит тому, как можно заставить высшие силы творить чудеса, то есть, «работать на себя». При этом главное значение в этом процессе управления высшими силами каббалисты отводят магической силе надписей и произнесении слов, которые они берут из Библии и, вырывая совершенно их из общего контекста, приписывают им особое значение. Получив власть над высшими силами, каббалисты, как они учат, могут исцелить человека от любого заболевания.

Теоретическая каббала провозглашает наличие так называемого тайного учения, овладение которым доступно только избранным, которое дается только в наитии свыше и открывает перед получившим его неограниченные возможности. Соответственно этому тот, кто достиг этого, может приводить в действия высшие силы и лечить недуги людей путем особых молитв и заклинаний [20, с. 7-8]. Именно поэтому каббалисты не признавали врачей, как таковых, и даже ненавидели их [20, с. 8].

Понятно, что такие принципы, лежащие в основе образования, не способствовали какому-либо развитию науки в целом, и медицины в частности.



Врачи Византии

Примечательно, что за всю тысячелетнюю историю Византии мы встречаем имена всего лишь нескольких врачей: Орибазия Пергамского (326-403), Аэция Амидского (502-572), Александра Тралесского (525-605) и Павла Эгинского (625-690), причем, собственно Греция дала только двух врачей [20, с.142].

При этом, Орибазия Пергамского правильно относить к врачам эпохи Древнего Рима (так как Византия образовалась лишь в 395 году), тем более учитывая то, что свое образование он получил в античных языческих медицинских школах и сам по своим воззрениям был открытым язычником, личным другом императора Юлиана Отступника, попытавшегося вообще возродить язычество, как государственную идеологию империи.

Даже Аэций Амидский (502-572), бывший первым византийским врачом- христианином, свое медицинское образование получает в Александрии Египетской, входившей тогда в состав Византии, но сохранившей тогда еще античную языческую систему образования.

Еще один врач Павел Эгинский (625-690) так же получил образование в Александрии и после завоевания ее арабами остался и работал в ней, будучи высоко поддержан арабскими правителями. И потому его деятельность связана с историей арабской медицины.

После них история Византии не знает ни одного выдающегося врача. После них ни одно сколько- нибудь серьезное медицинское сочинение не появляется в Византии. И это за целую тысячу лет. «Эру греческой медицины заканчивает Павел Эгинский... После него греческая школа закрывается и наука погружается в средневековый мрак. И в самом деле, среди глубокой деморализации Византии, где господствовали беспримерные в истории беспорядки в армии, в финансах и в администрации, где беспрерывно происходили религиозные распри и бесконечные метафизические препирательства, а при дворе свирепствовали насилие, убийства и все пороки древней Греции и Рима, -- среди такой обстановки не могло быть места наукам» [20, с.141].

Как верно замечает о последующих врачах Византии один из ведущих мировых ученых в области истории медицины, профессор С. Ковнер: «Немного выиграла медицина и от тех врачей описываемого периода, от коих и остались кое-какие литературные памятники». [20, с. 142]. К их числу относятся Дама- скин (VII в. х.э.), от которого даже не сохранилось имени, а только место его проживания -- Дамаск, и фригийский монах Мелетий, занимавшийся врачеванием, живший в VIII-IX вв х.э., оставившие после себя комментарии к некоторым произведениям Гиппократа; Теофаний Ноннос (X в.), составивший по приказу императора Константина Багрянородного «Извлечения из всей медицины», в которой в бессвязной манере с мноими бесмыслицами изложил труды Орибазия и Павла Эгинского; Никитас (XI- XII в.в.), бывший личным врачом императоров Михаила и Алексея Комнинов (кстати, некоторые представители императорской династии Комнинов, в частности, Анна Комнина, увлекались медициной и назначали лечение); Димитрий Пепагоменес (XIII в.), лечащий практически все болезни слабительными, рвотными средствами и кровопусканиями; Николай Мирепс (XIII в.), работы которого пропитаны духом схоластики и алхимии. Единственным исключением является Иоанн Актуарий (1275-1328), бывший придворным врачом императора Андроника Второго и оставивший несколько ценных для своего времени сочинений, в частности, по психофизиологии -- «О нормальных и ненормальных деятельностях духа и относящейся сюда диететике души», урологии -- «Уринис» и «Методы медицины».

«Что же до Константинополя, то внутренние междоусобицы, дворцовые заговоры и непрерывные войны с персами, скифами, татарами, сарацинами и туркменами, понятно, делали его наименее благоприятной почвой не только для процветания, но и для сохранения медицинских наук. Таким образом, медицина, рационально-эмпирическая у Гиппократа, научно-экспериментальная со времен Галена, положившего начало физиологии и экспериментальной медицине, но в течении средних веков, увлеченная потоком религиозных, философских и мистических учений Востока и Греции, была доведена до крайнего упадка» [20, с.163].

Больницы Византийской империи

В раннем христианстве уходу за больным человеком придавали большое значение, и в церкви существовал специальный дьяконский отдел, который был призван помогать больным, неимущим, сиротам. Кстати, наличие такой системы милосердия при церкви привлекает к ней немалое число язычников, видящих воочию воплощения на деле принципов Евангелия. Когда в IV веке христианство становится государственной религией Римской империей, эта ответственность церкви по уходу за больными некоторое время сохраняется. Так на I Никейском Вселенском соборе в 325 году епископам предписы- валось курировать оказание медицинской помощи неимущим. При монастырях и крупных храмах начинают строить, так называемые ксеноны или дома для неимущих граждан, нуждающихся в медицинской помощи. Причем, нахождение там было бесплатным. Так же в каждом городе империи строятся лечебные учреждения, содержащиеся за счет императорской казны. При этом, к примеру, жена императора Феодосия I Плакилла лично застилала больничные койки. Создаются детские отделения и специальные лепрозории, где содержались больные проказой.

Крупный богослов IV века епископ Василий Великий открывает в 370 г. в Кесарии особый медицинский комплекс, получивший название «Прибежище», который включал в себя лепрозорий для прокаженных, дом престарелых, приют для бедных. Так же Василий Великий в составленном им Уставе кино- витских общин закрепил за монастырями необходимость в наличии приютов для больных. При этом, сам Василий, имея хорошие на то время познания в медицине, ухаживал за прокаженными. Его примеру следует епископ V века Иоанн Златоуст, который, став патриархом, создает в Константинополе подобное учреждение, получившее название больница, которой первоначально именовали лечебницы на территории монастырей. Невдалеке от храма св. Софии (рис. 4-5) врачом Самсоном на базе собственного дома создается ставшее вскоре известным медицинское учреждение -- Пансион Самсона. Вскоре, благодаря пожертвованиям императора, для лечебницы строится новое здание, и когда во время пожара 532 года оно сгорело, то на средства казны отстраивается заново. В это же время в империи основываются родильные отделения. Так же впервые создаются психиатрические отделения. Так, при церкви св. Анастасии в Константинополе основывается специальная лечебница для душевно больных. Причем, во всех этих учреждениях медицинскую помощь мог получить любой человек вне зависимости от своей национальности или социального положения, либо вообще бесплатно, либо за весьма умеренную плату. Так, благодаря христианскому учению, медицинская помощь впервые в мире начинала становиться общедоступной.

Однако, этот замечательный процесс был вскоре прерван. Став государственной, христианская церковь постепенно начала утрачивать не только чистоту вероучения, но и дух милосердия, благотворительности. Превратившись из гонимых служителей в высших и богатейших сановников империи, епископы уже мало думали о реальной благотворительной деятельности, и тем более, об оказании помощи людям. Само понятие служитель, образованное от слова служить, потеряло свое значение. Так же созданный бюрократический и коррупционный аппарат империи, который мы рассматривали выше, свел на нет все прекрасные начинания в медицинской сфере первого века существования Византии.

Уже к VI веку мы читаем о негативных отзывах, как о больницах, так и о врачах. Лечебницы, основанные Василием Великим и Иоанном Златоустом, в том же VI веке окончательно закрываются.

Само количество больниц резко уменьшается, и они становятся доступными в основном только для богатых. Одним из примеров таких больниц было лечебное заведение, основанное в 1136 году императором Иоанном II Комнином при монастыре Панто- кратора (рис. :0 в Константинополе. До нашего времени сохранился Устав этого монастыря, который и позволяет составить довольно широкое представление о данной больнице. Последняя включала в себя несколько отделений: офтальмологии, гинекологии, хирургии, гастроэнтерологии и два отделения на другие заболевания. Но все эти отделения в общей сложности насчитывали всего 50 коек! При больнице так же совершенствовали свое искусство молодые врачи, за которых был ответственен специальный научный руководитель. В больнице врачи работали в две смены, чередовавшиеся через месяц. Заработную плату врачи получали как деньгами, так и продуктами, но вести частную практику они не имели права без специального на то разрешения самого императора. Жилье им выделялось при монастыре [54, с. 194].

Эта больница, с одной стороны, была уникальной для того времени, но с другой -- принципы лечения, проводимые в ней, были основаны на тех же схоластическо-оккультных принципах, и она была просто каплей в море для необъятной империи. Основой лечения в Византии было выведение «излишков» из организма путем назначения слабительных средств или кровопусканий. И одновременно с этим мы видим, что разумное и хорошо продуманное устройство больницы не могло дать положительных результатов и дальнейшего развития и совершенствования, как методов лечения, так и обучения, вследствие господства схоластической философии, насаждаемой государственной церковью.

Санитарно-технические сооружения Константинополя

Одной из особенностей античного Константинополя, как впрочем и большинства античных городов, была система прекрасно построенных акведуков (водопроводов). Крупнейшим из них, находившимся в Константинополе и частично сохранившимся до нашего времени, является акведук (рис. 7), носящий имя императора Валента (364-378), во дни которого было завершено его строительство, начатое еще при императоре Адриане (117-138). Акведук являлся двухярусным, имея в высоту 23 метра и протяженностью в 971 метр [1, с. 25].

Акведуки регулярно снабжали водой и пополняли ее запасы в фонтанах, колодцах и подземных резервуарах (цистернах). Последние выполняли роль современных водохранилищ, но если в наши дни подобные резервуары воды сооружаются за городской чертой, то в древности, вследствие частых войн и осад, необходимо было снабжать город водой, сберегающейся в его пределах. Крупнейшим подземным резервуаром античного Константинополя была цистерна Базилика, получившая в турецкий период название Ерэбатан-сарай (в пер. с турецкого -- дво- рец, провалившийся под землю) (рис. 8-9). Она была сооружена в 532 году в правление византийского императора Юстиниана Первого и имела в длину 112 метров, в ширину -- 61 метр и в высоту -- 13,5 метров. Своды этого грандиозного подземного сооружения опирались на 336 колонн коринфского и ионического ордера. Данный резервуар мог вмещать до 80000 метров кубических воды. Данное водохранилище использовалось и в османскую эпоху. Примечательно, что и по сей день подводные источники питают данную цистерну чистой питьевой водой. Это сооружение сохранилось вплоть до нашего времени, и сегодня является филиалом музея св. Софии в Стамбуле [1, с. 25].

Помимо подземных резервуаров, античный Константинополь славился своими многочисленными и роскошными банями -- термами, так же являвшимися неотъемлемой частью античного города. Однако, с принятием христианства в качестве государственной религии империи и с внедрением в его учение языческих верований и представлений, бани начинают приходить в запустение [54, с. 188]. Дело в том, что, приняв языческое учение о бессмертии души, церковь объявило тело источником и сосредоточением зла, которое может взять верх над бессмертной душой. И для того, чтобы этого не произошло, необходимо всячески укрощать тело путем различных постов, бдений, самоистязаний. Тело недостойно того, чтобы за ним ухаживали, ибо это означает, как учили средневековые богословы, лелеять вместилище греха. И потому уход за телом стал рассматриваться, как прямое потакание греху [39]. Вследствие этого в Средние века люди не мылись месяцами, а то и годами. В монастырских уставах содержались указания на мытье всего несколько раз в год, а то и «от Пасхи до Пасхи» [54, с. 189].

Поэтому все некогда многочисленные и роскошные бани Константинополя (как, впрочем, и других городов Византийской империи) в эпоху Средневековья приходят либо в состояние полного упадка, либо перестраиваются под христианские храмы [54, с. 188].

Методы лечения заболеваний

Исходя из представлений о первопричине заболеваний, были разработаны и соответствующие методы их лечения.

Амулеты и талисманы. Одними из наиболее популярных и распространенных средств лечения в Византии было ношение различных талисманов и оберегов. «В качестве амулетов или талисманов использовались и драгоценные камни. Большая чудотворная сила приписывалась:

бриллиантам, которые следовало носить на левой руке: они предохраняли от яда и злых духов;

смарагду -- излечивал эпилепсию;

хризолиту -- меланхолию;

рубину -- насморк;

горному кристаллу -- предохранял от мошенничества;

молочному камню -- способствовал обильному выделению молока у женщин;

змеиному камню -- излечивал от укусов змей;

аметисту (камень винного цвета) -- предохранял от пьянства;

алмазу -- спасал на поле брани;

гранату (положенный в рот, помогал в судебных тяжбах)» и пр. [2, с. 105].

Однако, особую силу камням или талисманам придавали таинственные надписи и изображения, нанесенные на них. Надписи представляли собой таинственные слова, имеющие, как правило, цифровой эквивалент. Наиболее часто на талисманах изображали египетских богов и богинь, зороастрийско- иудейские символы, персидского бога Митру [20, с. 11-12]. Особую целительную силу приписывали и перстням, в которые часто помещали частички мощей святых или крупинки, взятые со святой земли.

Алхимия. Одну из главных панацей от всех болезней приписывали «философскому камню», могущему не только превращать любой металл в золото, но и исцелять от всех недугов и даже возвращать молодость [59, с. 144-147]. Поисками этого камня и занималась одна из ведущих лженаук Средневековья -- алхимия.

...