Олонхо - древний эпос якутов

Размещено на http://www.allbest.ru/

Намская средняя общеобразовательная политехническая школа №1

Реферат

ОЛОНХО -- ДРЕВНИЙ ЭПОС ЯКУТОВ

Выполнила: ученица 11б класса

Колесова Рена



КРЫЛЬЯ ЭПОСА

«Нюргун Боотур Стремительный» -- крупнейший памятник героического эпоса якутского народа, свидетельство его огромной духовной культуры -- впервые переведен на русский язык, язык межнационального общения всех наций и народностей СССР.

Известно, с каким вниманием относился Владимир Ильич Ленин к устному народному творчеству. В фольклоре вождь мирового пролетариата прозорливо разглядел и неисчерпаемый кладезь истории, и дерзновенные фантастические прогнозы грядущих свершений, и богатейший материал для изучения народного «миросозерцания в разные эпохи».

Высокая мера внимания ленинской мысли к устному народному творчеству находит свое подтверждение в неослабевающем интересе читателей нашей «самой читающей в мире страны»: Институт мировой литературы имени А. М. Горького Академии наук СССР разработал, а издательство «Наука» начало издание новой серии «Эпос народов СССР».

По-государственному мудро с трибуны XXIV партийного съезда прозвучала забота о воспитании нового человека -- строителя коммунизма с его глубоким чувством гордости за нашу советскую Родину, за великие свершения ее в настоящем и чувством уважения к достойным страницам прошлого.

Одним из первых глубокий научный анализ героического эпоса якутов -- олонхо дал создатель якутской советской литературы и организатор ее творческих сил, крупнейший якутский поэт и бесстрашный революционер Платон Ойунский. Много лет жизни он посвятил своду в единый сюжет героического эпоса «Нюргун Боотур Стремительный». В те далекие теперь для нас 20-е годы в Якутии далеко не все понимали, как важно собирать и изучать богатство фольклора: иные предпочли разом перечеркнуть все прошлое только потому, что оно уже минуло... Отвечая нигилистам от фольклора, Платон Ойунский писал: «Как бы ни шумели мои некоторые современники, воспевающие глупейшие погребальные гимны народному творчеству... -- их шум меня не заставит бросить недоконченным мой труд по народному творчеству и не заставит меня встать на путь крикливого осуждения народного творчества».

Сегодня жизнь подтвердила правоту суждений поэта и революционера Платона Ойунского, который своей героической жизнью и деяниями может быть сравним с одним из богатырей олонхо, бесстрашно вступавших в борьбу за светлое, здоровое начало жизни народной.

Раздумывая над содержанием девяти героических песней, становится понятно, чем привлекло олонхо Платона Ойунского -- рыцаря и певца революции: Нюргун Боотур Стремительный, чьи подвиги живут в памяти олонхосутов-сказителей, благороден и бесстрашен, готов ради защиты своего народа «с солнечными поводьями за спиной» пожертвовать собой, но одолеть чудовище Уот Усутаакы, которое оскверняет и разоряет родной людям Средний мир.

В этом олонхо наиболее полно представлена якутская мифология -- сказание о происхождении мироздания и нашей Земли, которая издревле виделась так:

Гладкоширокая, в ярком цвету,

С восходяще-пляшущим солнцем своим,

Взлетающим над землей;

С деревами, роняющими листву,

Падающими, умирая;

С шумом убегающих вод,

Убывающих, высыхая

Расточающимся изобильем полна,

Возрождающимся изобильем полна...

Подобно древнегреческим мифам, и в якутском эпосе боги поселили первых людей на земле -- в Среднем мире; Верхний мир находился во власти светлых богов, и лишь края его занимали злые исполины -- абаасы; Нижним, подземным миром правили чудовища, враждебные людям.

Ритмический аллитерированный стих олонхо перемежается песнями-монологами персонажей.

Типичные для олонхо повторы, как бы мостами скрепляющие все события, помогают резче очертить основные идеи, ради которых создано повествование.

Величественны и вместе с тем конкретно осязаемы картины труда в олонхо. Вот как описывается работа сказочного кузнеца Баалтааны, сковавшего для богатыря Нюргун Боотура Стремительного оружие и доспехи:

Могучий Баалтааны-кузнец

В кузнице исполинской своей

Молотом неустанно бьет,

День и ночь грохочет, кует,

Железом скрежещет,

Сталью звенит...

Там такая работа идет,

Что за три дня верховой езды

Солнца белого не видать;

От кузни такой поднимается дым,

Что за шесть дней верховой езды

Вся земля окутана мглой.

Героическому эпосу неведомы были процессы становления, развития образа. В девятой заключительной главе-песни Нюргун Боотур, одолев последнего смертельного врага, заставляет все три мира содрогаться от яростного сражения... со своей невестой, красавицей Кыыс Нюргун. В этой исполинше противоборствуют два начала: добра и зла. Смирить их, заставить одну из равномощных сил покориться возможно лишь с помощью светлых богов Верхнего мира, которые и посылают на землю шаманок. Они околдовывают сном Кыыс Нюргун, выпускают ее злую «порочную кровь», изгоняют из сердца и сжигают на костре «ящерицу раздора» и лишь тогда, окропив спящую живой водой, возвращают ее к жизни обновленной и очищенной, способной к добру и созиданию.

Как ни фантастично сказание о подвигах богатырей далеких незапамятных времен, но и в нем уже присутствуют, пусть очень наивные, но дальнозоркие представления о тучных урожаях (восьмиветвистый злак), о пище-благодати, способной насытить на восемь лет, придать человеку восьмикратную силу.

Труд Платона Ойунского, воссоздавшего в совершенной и стройной форме якутский героический эпос, может быть приравнен к подвигу Э. Ленрота, первооткрывателя карельских народных рун, на основе которых им был создан эпос «Калевала», ставший ныне достоянием мировой культуры. Сегодня, благодаря титанической работе талантливого поэта-переводчика Владимира Державина, «Нюргун Боотур Стремительный» встает в первый ряд эпического наследия народов Советского Союза.

Богатейшая переводческая практика Владимира Державина -- его перу принадлежат переводы эстонского эпоса «Калевипоэг», армянского «Давид Сасунский», латышского «Лачплесис», а также классиков таджикской, узбекской, украинской поэзии -- сказалась достойнейшим образом в его работе над якутским героическим эпосом. В каждой из частей олонхо проступает глубокое ощущение русским поэтом образов якутской устной поэзии, умение чеканным словом передать звучание и ритмы эпоса, максимально сохранив колорит подлинника.

Труд Владимира Державина -- крупный вклад в сокровищницу нашей многонациональной литературы, еще одно выдающееся достижение советской переводческой школы. Выход в свет якутского эпоса на русском языке -- праздник культуры всех советских народов.

ОЛОНХО -- ДРЕВНИЙ ЭПОС ЯКУТОВ

На обширных пространствах северо-востока Советского Союза живет немногочисленный народ тюркского происхождения -- якуты. По переписи 1970 г. их было всего 296 тыс. человек. Якуты в настоящее время относятся к коренным жителям Якутской Автономной Советской Социалистической Республики.

Современная Якутия, как и все национальные республики Советского Союза, -- цветущая социалистическая республика с развитой промышленностью (особенно добывающей), с крупным коллективизированным и механизированным сельским хозяйством, широко развитым воздушным транспортом. В Якутии -- крае сплошной грамотности -- имеются университет, филиал Академии наук СССР со многими институтами, национальные и русский театры, музеи, широкая сеть библиотек, клубов, кинотеатров и т. д. Здесь возникли новые промышленные центры (Алдан, Мирный и другие). В крупные индустриальные и культурные центры превратились старые города, прежде всего -- столица республики гор. Якутск. Среди якутов много ученых, инженеров, врачей, учителей, специалистов с высшим и средним образованием по самым различным отраслям знания и народного хозяйства.

Прошлое же якутов было совершенно другим: этот небольшой народ прошел очень сложный путь исторического развития.

Прежде всего, якуты в отдаленном прошлом не обитали в Якутии. С незапамятных времен небольшими группами прибывали они на нынешнюю свою территорию. Этот процесс, вероятно, усилился в XIII в. и закончился около XIV--XV вв. Считается, что предки якутов до переселения в Якутию жили в северном Прибайкалье и в Приангарье. Неизвестно, как долго они там жили. И жили ли они в более отдаленные времена еще где-нибудь в другом месте? Вполне возможно, что далекие предки якутов жили (или распространяли свой ареал) и намного западнее Прибайкалья. Во всяком случае, можно считать определенным: они находились в тесном общении с народами не только Саян, но и Алтая. Легендарные предки якутов -- курыканы [1] упоминаются в орхонских надписях VI--VIII вв.

Как видно из содержания их героического эпоса, древние якуты занимались не только скотоводством, но и охотой, рыболовством. Характерно, что рыболовством в эпосе занимаются те, кто ничего, кроме рыбы, не имеет, т. е. те, кого в позднейшие времена в исторической действительности называли крайними бедняками -- «балыксытами» («рыболовами»).

Обычно принято считать, что якуты переселились на свою нынешнюю родину под давлением более сильных соседей. Межплеменные войны, конечно, сыграли большую роль. Именно под давлением соседей слабые племена предков якутов покидали обжитые места. Но, кроме этого, видимо, были и «мирные» причины для постепенного передвижения на север и северо-восток мелких групп лесных охотников и рыболовов. Первыми двинулись, вероятно, самые неимущие слои -- в поисках изобильных охотничьих и рыболовных угодий. Эти первые «переселенцы», должно быть, имели лишь малое количество скота и лошадей или вовсе не имели их. Исторические предания отмечают приход в Якутию не только богатого Омогоя, обладавшего большим количеством скота и людей, но и бедного Эллея, прибывшего в одиночестве[2]. Это вообще был разнородный элемент -- не только тюркского, но частично и монгольского происхождения. Они ассимилировали часть местных племен, и спустя века образовался современный якутский народ, называющий себя «саха» и давший свое имя Якутии[3]. Некоторую роль в этногенезе якутов сыграли и русские -- через смешанные браки.

Якутский язык сложился на основе тюркского с некоторым элементом монгольского. Частично в нем имеются и корни лексики местных народов Якутии; современный якутский язык имеет много слов, проникших из русского языка или через него. Это понятно: с первых же лет общения с русскими в якутский обычай входило множество предметов и понятий, терминов культуры, ранее неизвестных якутам. Названия их осваивались якутами в своем фонетическом оформлении, и они постепенно входили в словарный состав их языка как «свои слова». Это видно и по олонхо: в нем много слов, вошедших из русского языка, например, «тэриэккэ» (тарелка), «хобордоох» (сковорода), «чааскы» (чашка).

Жили якуты на своей новой родине в очень трудных условиях. Надо было приспосабливаться к страшным климатическим и другим природным условиям, сохранять в этих условиях скот. Их терзали межплеменные стычки, кровная месть[4].

Постепенно стал выдвигаться класс баев (богачей) и тойонов (господ). Произвол и гнет их был самый дикий и жестокий. Позднее к этому присоединился гнет царских чиновников, грабеж купцов. Так дореволюционную свою жизнь якуты прожили под двойным гнетом -- «своих» баев и царских чиновников и купцов. Ко времени Октябрьской революции население было почти поголовно неграмотным. Письменности своей не было. Народ томился в нищете и бесправии, вымирал от голода и болезней. По словам одного дореволюционного ученого, голодал не только сам якут, его жена и дети, но даже голодала мышь в его амбаре.

Этот сложный и тяжкий исторический путь якутского народа отразил его богатейший фольклор. Изустно передаваясь из поколения в поколение, он заменял и литературу, и историю, и семейную хронику, сохранял драгоценные крупицы народного опыта.

Здесь нет возможности хотя бы кратко остановиться и сколько-нибудь пространно рассказать о жанрах якутского фольклора. Упомянем только некоторые из них.

В древних исторических преданиях рассказывается о кровной мести и о межплеменных войнах и распрях, разъедавших народ. В более поздних рассказах (XVIII--XIX вв.) повествуется о невыносимом гнете и произволе диких тойонов, об удалом «благородном разбойнике» Манчары, мстившем баям и грабившем их, а потом раздававшем награбленное беднякам[5]. Фольклор сохранил нам песни, которые пел якутский народ веками. В длинных бытовых песнях раскрывается повседневная жизнь и быт народа. В этих песнях жизнь людей описывается своеобразно: путем описания «жизни и деятельности» предметов быта (например, веника), рабочего скота и пр. У якутов широко развиты жанры обрядового фольклора, шуточных песен, сказок, анекдотов, пословиц и поговорок, рассказов и преданий о замечательных людях и пр.

Венцом словесного искусства якутского народа, его любимым и наиболее характерным видом творчества являются большие героические сказания, называемые олонхо.

Олонхо -- общее название героического эпоса якутов, состоящего из множества больших сказаний. Средний размер их 10--15 тысяч стихотворных строк. Крупные олонхо доходят до 20 и более тысяч стихотворных строк. Путем контаминации различных сюжетов якутские олонхосуты (сказители олонхо) в прошлом создавали еще более крупные олонхо, но они остались незаписанными.

Сейчас никто не знает, сколько было всего олонхо в период наивысшего расцвета его бытования. Здесь более всего уместно сказать: «бесчисленное множество». Подсчет всех одновременно существовавших олонхо крайне затруднен. Дело в том, что любой сюжет из одного олонхо можно более или менее безболезненно перенести в другое. Можно, наоборот, без особого ущерба и сократить, выбросив целые сюжеты или отдельные детали, эпизоды, различные описания.

«Взаимопроникаемость» и возможность сокращения или увеличения объема олонхо без особого ущерба для его содержания и логики развития событий составляют характерную особенность якутского эпоса, как следствие сходства сказаний.

Якутские олонхо -- эпос очень древнего происхождения. Истоки их восходят еще к тем временам, когда предки якутов жили на своей прежней родине и тесно общались с древними предками тюрко-монгольских народов Алтая и Саян. Об этом говорит общность сюжета олонхо с сюжетом эпоса этих народов, сходство в строе языка и лексике. Встречаются общие элементы в именах героев (хаан -- хан[6], мерген, боотур и др.). Постоянным элементом имени героини олонхо служит забытое современными якутами слово «куо». В эпосе других тюркских народов сходное слово «ко» означает «красавица».

К имени враждебного богатыря в олонхо иногда добавляется частица «алып» в значении «злой волшебник» (Алып Хара). Известно, что «алп», «алып» у тюркских народов означает «богатырь». Значит, тюркский «алп» («алып») выступает в олонхо в роли злого врага. В олонхо имеется понятие «ётюгэн (ётюгэт) тёрдё». Это место, где обитают подземные чудовища (синоним ада), куда они уводят своих пленников из человеческого племени и мучают их. Между тем, otukan (или utukan) у древних тюрков -- название горной страны в нынешней Северной Монголии. Ясно, что понятия «алып» и «ётюгэн» вошли в олонхо как отзвуки былых схваток с древними тюрко-монгольскими народностями. Очень много общего между олонхо и эпосом алтае-саянских народов и в построении стиха, и в характере изобразительных средств, и даже в отдельных эпизодах[7].

Эта общность может помочь приблизительно определить время создания первоосновы олонхо. Общность олонхо и эпоса тюрко-монгольских народов Сибири могла возникнуть только в период непосредственных связей древних якутов с предками этих народов. Прибыв в современную Якутию, якуты из-за колоссальных расстояний и бездорожья полностью растеряли все связи с былыми соседями и позабыли их. Кое-что осталось только в их древнем эпосе.

Как указано выше, предки якутов, курыканы, имели общение с древними тюрками в VI--VIII вв. Из исторических преданий якутов и бурят видно, что последним монгольским племенем, с которым сталкивались якуты (вероятно, в северном Прибайкалье), были буряты. Это могло происходить не позднее XV в. Между этими довольно удаленными датами и надо искать первоначальные истоки олонхо. Учитывая, что в олонхо имеются отзвуки связей с древними тюрками, вполне возможно, что эти «истоки» восходят к концу первого тысячелетия, где-то около VIII--IX вв.

Стадиально якутский эпос относится к позднеродовому периоду. О том, что это эпос родового периода, свидетельствуют, например, мифология олонхо, отражающая патриархально-родовые отношения, пережитки анимистических взглядов, сюжеты (борьба с чудовищами), пережитки общеродового дележа добычи (сохранившиеся в некоторых олонхо), экзогамный[8] брак. Об этом же говорят лук и стрелы как оружие боя и орудие труда (на охоте). А на то, что это эпос позднеродового периода -- времени «военной демократии» у тюрко-монгольских народов Сибири указывает характер скотоводческой деятельности героев -- преобладание развитого скотоводства, особенно коневодства: богатырь верхом на коне, конь его главный друг и помощник. Наоборот, его противник часто рисуется на быке в санной упряжке или верхом на чудовищном звере. Рыболовство и охота -- в тени, на втором плане (герой охотится только в начале своей жизни). Родовое общество фактически разделено на героев (родовых аристократов и вождей) и их челядь -- домашних рабов, которые принадлежат к неполноценным членам семьи и общества. Герой -- вождь всего своего племени, младшие богатыри ему безусловно подчиняются. Есть признаки начавшегося разделения труда -- выделен кузнец и кузнечное ремесло. Кузнецы куют железные предметы труда и боя. О том, что олонхо -- эпос позднеродового периода, говорит и довольно высоко развитая и стройная религиозная система. Выделился «олимп» -- сонм добрых божеств во главе с Юрюнг Аар Тойоном (Белый Великий Господин). Добрым божеством противостоят злые подземные божества (мир дуалистичен) во главе с Арсан Дуолаем. Его люди -- абаасы творят зло и насилие.

Кроме Верхнего мира (небес) и подземного, Нижнего мира, существует Средний мир, т. е. собственно земля. В Среднем мире живут люди, а также духи различных предметов, называемые «иччи». В олонхо каждое живое существо, каждый предмет имеет свой дух «иччи». Особенно значительна богиня Аан Алахчын Хотун -- дух земли. Она обитает в родовом священном древе Аар-Лууп-Мас («Великое Дуб-Дерево»). Богиня земли помогает герою и его людям, ходатайствует перед богами в пользу людей, благословляет идущего в поход героя, вселяет в него силу, дав выпить молоко из своей груди. Герою, находящемуся в походе, очень нужны духи-«иччи» различных мест, горных проходов, рек, морей. Ему приходится их одаривать, чтобы они благополучно пропустили его через свою территорию, не устраивали ему разных помех[9].

В олонхо описывается изначальная жизнь человека с первого появления его на земле. Человек, появившись на земле, начинает организовывать жизнь на ней, преодолевая различные препятствия, встающие на его пути. Препятствия эти создателям олонхо представляются в виде чудовищ, заполонивших прекрасную страну. Они разрушают ее и уничтожают на ней все живое. Человек должен очистить страну от этих чудовищ и создать на ней изобильную, мирную и счастливую жизнь. Таковы высокие цели, стоящие перед первым человеком. Поэтому им должен быть необыкновенный, чудесный герой с предопределенной свыше судьбой, специально посланный:

Чтоб улусы солнечные

Защитить,

Чтоб людей от гибели

Оградить[10].

Во всех олонхо первый человек -- герой.

Герой и его племя божественного происхождения. Поэтому племя героя называется «айыы-аймага» («родственники божества»). Под именем племени «айыы-аймага» подразумеваются предки якутов -- создателей олонхо.

Соответственно своему высокому назначению, герой изображается не только самым сильным, но и красивым, статным. В олонхо внешний облик человека отражает его внутреннее содержание. Поэтому герой Нюргун Боотур Стремительный:

Строен станом, словно копье,

Стремителен, как стрела,

Был он лучшим среди людей,

Сильнейшим среди людей,

Красивейшим среди людей,

Храбрейшим среди людей.

Не было равных ему

В мире богатырей[11].

Но герой, прежде всего, могущественный богатырь, ведущий смертельную борьбу. Поэтому он рисуется еще величественным и грозным:

Огромен он, как утёс,

Грозен лик у него,

Выпуклый лоб его

Крут и упрям;

Толстые жилы его

Выступают по телу всему;

Бьются, вздуваются жилы его --

Это кровь по жилам бежит.

Впалые у него виски,

Чутко вздрагивают нервы его

Под кожею золотой.

Нос его продолговат,

Нрав у него крутой[12].

Образы олонхо резко контрастны. Если герой -- добрый защитник людей, спасающий всех попавших в беду, то представители племени «абаасы-аймага» (букв.: «родственники черта»[13]) рисуются как злые и безобразные чудовища -- это однорукие и одноногие циклопы. Они наделены всеми мыслимыми пороками (злобой, жестокостью, похотливостью, нечистоплотностью). Богатыри абаасы нападают на людей, грабят и разрушают их страну, похищают женщин. Похищение женщин в олонхо показывается как символ всех обид, оскорблений и унижений людей. При всем этом богатыри абаасы носят бесспорные человеческие черты. Отношения их между собой строятся по типу человеческих племенных отношений. Арсан Дуолай носит признаки главы патриархального рода. В ходе событий герои вступают с ними в переговоры. Переговоры эти похожи на переговоры между представителями враждующих племен. Герои с богатырями и шаманками[14] абаасы совершают различные сделки: временно мирятся, дают друг другу клятву не нападать во время перемирия. Иногда герои побежденных ими богатырей абаасы не убивают, а отпускают с миром, взяв слово больше не нападать на людей, или обращают их в рабов. Интересны в этом отношении брачные сделки между побежденными богатырями айыы и могущественными шаманками абаасы -- победительницами их. Шаманки абаасы похотливы, кроме того, у них нестерпимо желание выйти замуж за богатыря айыы. Для этого они готовы предать даже родного брата -- главного противника героя. Пользуясь этой их слабостью, побежденный ими богатырь айыы дает обманное обещание жениться на шаманке-победительнице и совершает с ней различные сделки против ее брата. Соглашение это шаманка абаасы выполняет, а богатырь айыы нет. Иногда богатыри айыы и абаасы становятся побратимами, что носит, однако, временный характер, так как постоянная дружба и побратимство с абаасы в олонхо считаются невозможными. Все это говорит о том, что в образе богатырей абаасы, пусть в мифологизированном и фантастическом виде, отражены черты реальных древних племен, с которыми некогда воевали предки современных якутов.

Вокруг героев и богатырей абаасы группируются все остальные персонажи олонхо: родители и родственники, добрые и злые божества и духи, шаманы и шаманки, вестники, рабы, «стражи» разных мест и множество других второстепенных персонажей.

Среди всех этих персонажей особо выделяется образ женщины-героини -- невесты, жены, сестры или матери героя и других богатырей айыы. Героиня олонхо идеализируется как воплощение женственности, красоты и человеческой доброты. Она может быть и сама богатыркой и вести бои, защищая себя или других. Женщина-богатырка ведет бои не только против богатырей абаасы, но и против героя и других богатырей айыы. С богатырями абаасы она воюет по тем же мотивам, что и богатырь -- герой олонхо, т. е. в защиту людей (особенно в тех олонхо, главным героем которых является женщина). Бои женщины-богатырки против героев происходят, конечно, по другим мотивам. Мотивы эти весьма разнообразны. Особенно часты случаи «брачных боев» героя и героини, являющиеся частью мотива «героического сватовства» -- женитьбы героя в результате богатырских поединков. Героиня-богатырка не желает выйти за слабого богатыря, не способного защитить семью и народ в нужную минуту. Поэтому она сначала испытывает героя боем -- проверяет его силу и мужество. Но чаще всего героиня испытывает героя, вероломно столкнув его с богатырями абаасы. Она при этом не только испытывает жениха-героя, но и его руками истребляет чудовище перед браком -- счастливая жизнь без уничтожения чудовищ в олонхо считается невозможной. Герой же, по олонхо, после женитьбы ослабевает и защищать семью от абаасы не в состоянии (в таких случаях родителей спасает их сын -- герой второго поколения). Бывают случаи, когда герой по тем или иным причинам не желает жениться на героине. Тогда между ними возникают длительные бои. При этом женщина также сталкивает героя с богатырями абаасы, добиваясь их уничтожения. Во всех подобных случаях героиня просит богатыря абаасы «спасти» ее от преследующего ее героя, обещая выйти за него замуж. Поверившие ей богатыри абаасы вступают в бой с героем и погибают. Бывает и так, что героиня -- шаманка айыы волшебством опутывает героя и возит его, связанного, с собой. Время от времени она сбрасывает его богатырям абаасы «на закуску» -- для съедения. Герой в таких случаях разрывает путы, вступает в бой и уничтожает попытавшегося съесть его богатыря абаасы. Мотивы конфликтов и боев героя и героини весьма разнообразны. Во всех случаях конфликт героя и героини заканчивается благополучно, они в конце концов женятся, рожают детей и живут в мире и счастье.

Вообще в олонхо характер женщины-героини дан более разнообразно, чем героя. Герой прежде всего воин. Женщина же показывается не только в боевой обстановке, но и в бытовой. В быту она -- хорошая хозяйка и мать. В бою она ни в чем не уступает герою. Особую находчивость, изобретательность ума и героизм женщина проявляет в плену у богатырей абаасы. Для контраста (да и по традиции олонхо) до пленения, в домашних условиях она показывается слабой, беспомощной и изнеженной. В плену же она преображается. Для спасения себя и ребенка (часто и плода, так как чудовище забирает в плен и беременную женщину) героиня становится необыкновенно изобретательной и хитроумными способами защищает свою честь и ребенка (которого чудовище собирается съесть), а потом умными советами помогает герою, явившемуся для спасения ее.

Такая характеристика женщины прочно вошла в традицию олонхо и представляет идеализацию героини -- предмета борьбы и соревнования богатырей олонхо. В предреволюционный период, когда якутское общество становилось классовым, женщина была угнетена и бесправна (хотя и тогда ее положение в семье, особенно в девичестве, было довольно самостоятельным). Но в родовом обществе, в трудных условиях жизни древнего якута -- мелкого скотовода, не стесненного оковами устоявшихся религиозных представлений о женщине, она занимала значительное место в семье. От нее требовалось столько же, сколько и от мужчины. Все это усложнило характеристику образа женщины в олонхо. Если герои разных олонхо мало чем отличаются друг от друга, то образ женщины в какой-то мере индивидуализирован. Эта «индивидуализация» неполная -- женщины олонхо различаются не по индивидуальным их свойствам, не по уму и психике, а по роли, которая им досталась: одни женщины -- только красавицы, предмет притязаний богатырей, другие попадают в плен, обнаруживая там свой характер, третьи -- сами богатырки и т. д.

В эпосе есть несколько характерных образов, которые во всех олонхо выполняют одну и ту же функцию и изображаются почти одинаково, без изменения.

К таким образам прежде всего относится кузнец, которого зовут «Кытай Бахсы Ууса» («Кузнец Кытай Бахсы»). Он мифологизирован, что характерно для представителя выделяющегося ремесла. Кузнец -- один из самых могущественных персонажей олонхо. Он может не только выковать герою (а равно и его противнику) оружие и богатырскую одежду, но может перековать и его самого. В олонхо «Неспотыкающийся Мюлдю Сильный» Д. М. Говорова кузнец перековывает героя в самодвижущуюся железную пику, чтобы он мог благополучно перейти через огненное море. Пика эта, перейдя через море (и через расставленные врагом ловушки) и прибыв к цели, может автоматически принять как образ самого героя, так и образ его врага (последнее -- чтобы обмануть бдительность вражеского стража, поставленного для охраны, например, живой и мертвой воды).

Интересен также образ мудреца Сээркээн Сэсэна. Этот образ во многом перекликается с образом старейшин-аксакалов -- умудренных жизнью и опытом старцев эпоса тюркских народов. Характерно то, что Сээркээн Сэсэн «мудр» не только потому, что он знает все, что происходит в мире, и может дать герою совет «по любому вопросу», но и (даже главным образом) потому, что он может точно указать герою дорогу к врагу: куда, когда тот проехал, где он сейчас находится и как его найти. Это типичный таежный мудрец, знаток дорог. Образ уникальный, созданный таежным народом. Его изображают совсем маленьким («с наперсток»), высохшим старцем: тело его ушло в мудрость. Но этот высохший старец может оказаться сильнее любого сильнейшего богатыря. Его все боятся и уважают.

В олонхо рабы не имеют своего имени. Они именуются только по той работе, которую они выполняют. Это безымянные персонажи, на которых никто не обращает внимания. Но из числа рабов выделяются в олонхо два замечательных образа. Это образ парня-табунщика Сорук Боллура и рабыни-коровницы, старухи Симэхсин. Оба они комические персонажи, даже шаржированно комические. Но оба они отличаются исключительно бурным темпераментом, жизнерадостностью, необыкновенной находчивостью и настойчивостью. Остроумный и насмешливый парень-табунщик Сорук Боллур постоянно посрамляет своих высокомерных господ, сплошь и рядом оставляя их в дураках. А униженная, грязная, всеми презираемая старуха Симэхсин проявляет находчивость в самую трудную минуту и спасает положение в таких случаях, когда господа растеряны и беспомощны. По неумолимой логике событий даже в условиях патриархального рабства силы народа прорывали сковывавшие их узы и пробивались наружу. Это и отражено в олонхо в образе раба-табунщика Сорук Боллура и рабыни-коровницы старухи Симэхсин.

Олонхо отражает не только мифологизированные образы далекого прошлого, но и образы более поздних времен, когда представитель другого племени уже именовался по названию своего племени. В олонхо дан образ тунгусского богатыря. Он в большинстве олонхо соперник героя в женитьбе и терпит поражение в борьбе с ним из-за невесты. Хотя образ тунгусского богатыря (его обычно зовут Ардьаман-Дьардьаман, у Ойунского же он назван Бохсоголлой Боотур) тоже фантастичен и мифологизирован, но он имеет уже некоторые реальные черты (он таежный житель, занимается охотой, ездит на олене). Тунгусский богатырь ведет борьбу с героем только из-за невесты, других конфликтов у них не бывает. Как богатырь он показан очень ловким, хитрым и коварным. В отношениях героя и тунгусского богатыря имеются и далекие отзвуки мирных связей якутов и тунгусов (натуральный обмен, общие празднества). Время возникновения в олонхо образа тунгусского богатыря как противника героя установить трудно. Это могло быть и на нынешней родине якутов (в первое время прибытия их в Якутию между ними и местными племенами, как об этом говорят исследования историков, были различные столкновения). Но якуты с тунгусами могли встречаться еще в Прибайкалье. Как бы то ни было, героический эпос отразил эти древние связи якутов и тунгусов в плане «героики» -- фантастических боевых столкновений.

В некоторых олонхо рассказывается о дружбе и союзе героя с тунгусским богатырем. Есть олонхо, в которых тунгусский богатырь выступает как главный герой. Он борется против богатырей абаасы и спасает людей. Вполне возможно, что образ тунгусского богатыря как героя или союзника героя -- результат позднейшего творчества народа, отражающий более высокое сознание его[15].

Значительное место в олонхо занимает говорящий и поющий богатырский конь -- помощник и советчик героя, активный участник всех событий, в которые в ходе действия вовлекается герой. Он не только в трудный момент советует герою, как быть, но при случае и сам вступает в бой с неприятельским конем и побеждает его. Богатырский конь спасает побежденного хозяина, вынося его с поля боя, выполняет все его поручения. Захватывающе описываются состязания коней в беге. Должен победить тот, чей конь прибудет первым, и богатырские кони мчатся по горам, лесам, по небу и под землей. Они наделены способностью переживать -- радуются победе и горюют в случае поражения. Богатырский конь -- один из наиболее ярких и увлекательных образов олонхо. Олонхосуты любовно описывают его во всех подробностях, не жалея красок, живописуют в гиперболических чертах его мощь, красоту, ум. Наконец, именно в обрисовке коня рельефнее всего выступает образ самого создателя олонхо -- истого скотовода, страстного ценителя и любителя коня, представителя скотоводческой культуры.

Мы видим, что в олонхо велика роль фантастического элемента как средства выражения героического. Сюжеты олонхо (в котором много и фантастического, и мифологического) раскрывают этот героический характер подвигов главных богатырей. Подвиги героев олонхо не ограничиваются пределами семьи. Проблематика олонхо намного шире: в нем речь идет о борьбе за счастье и благополучие всего племени, -- высшей общественной организации своего времени. Носителем этой идеи счастья является герой олонхо, который ведет борьбу против сил зла и находится в центре всего происходящего: все сфокусировано вокруг его судьбы.

Поэтому для композиции олонхо характерно развертывание действия в биографическом плане: от рождения героя до возвращения его в родную страну после завершения всех подвигов. Жизнь героя описывается как цепь подвигов, совершаемых им для установления счастливой жизни на земле. Отдельные звенья этой цепи и составляют различные эпизоды олонхо. Главные звенья могут прерываться рассказами о несчастье, постигшем других богатырей айыы-аймага в результате нападения на них чудовищ. Отдельные эпизоды и вставные рассказы получают законченный вид только в цепи всех событий олонхо, вследствие чего они не распадаются на самостоятельные бессвязные рассказы. Они являются составной частью единого целого -- подвигов героя, как история тех или иных отдельных событий, связанных с этими подвигами. И здесь-то якутские олонхосуты проявляют колоссальную изобретательность, придумывая бесконечное количество всевозможных сюжетов и незаметно и ловко вводя их в живую ткань повествования. Таково построение всех олонхо.

В связи со сказанным необходимо отметить, что одной из главных черт олонхо как жанра является его своеобразный историзм. Олонхо задумано, создано и подается как своеобразная история всего племени человеческого, в самом широком смысле этого слова -- всего человеческого общества. Правда, история эта не реальная -- фантастическая, а «человеческим обществом» в олонхо предстает только эпическое племя айыы-аймага (под которым подразумеваются, как сказано, предки якутов). Но суть в том, что любое олонхо подается как история человеческого племени со времени возникновения вселенной, «по меньшей мере» -- со времени заселения человеком земли -- «Среднего мира». Вот почему подробно, во всех деталях (и, разумеется в фантастических красках и в мифологическом оформлении) описывается жизнь и борьба первых людей на земле, особенно главного героя олонхо, ибо его судьба и его борьба являются воплощением судьбы человеческого племени.

В соответствии со значительностью событий, описываемых в нем, олонхо создано в «высоком стиле». События сначала развертываются не спеша, в замедленном темпе, но, все усиливаясь и в масштабе, и в темпе, переходят в бурный поток разнообразных встреч и столкновений. В олонхо много символики, архаических слов и оборотов, фантастических образов. Стиль его отличает гиперболизация, контрастность, параллельные и сложные конструкции, традиционные, издавна сложившиеся готовые поэтические формулы -- «общие места», образные слова и выражения, переходящие из одного олонхо в другое. Олонхо богато различными изобразительными средствами, особенно сравнениями и эпитетами. Почти в каждом большом описании (а их в олонхо много, ибо оно в основном произведение описательное) можно встретить не только отдельные, так сказать, единичные сравнения, но и сложные конструкции -- развернутую цепь сравнений (схожие по построению несколько или много сравнений, с большим количеством примыкающих к ним слов, в которых, в свою очередь, могут встретиться еще сравнения). Эпитеты в олонхо часто также бывают сложными. Иногда сходные синтаксические конструкции, составляющие перечень предметов или явлений, возглавляются характеризующими их эпитетами, составляющими целую «цепь эпитетов». Все это, вместе взятое, создает причудливый узор, своего рода словесные арабески. Но узор этот не разбросанный, как попало, а подчиненный своей внутренней логике, строгой системе.

Здесь нет возможности более или менее подробно остановиться на всем этом. Для подтверждения некоторых положений из сказанного, приведем лишь два примера[16].

В первом из них[17] описывается разгорающийся гнев богатыря, считающего себя оскорбленным.

После этого у нашего человека (от гнева)

спинные сухожилия стали стягиваться,

выгибаясь, как упругое дерево;

ноги его стало сводить,

подобно лучку черкана[18];

на мощных серебряных пальцах его,

подобных десяти серым горностаям,

зажатым голова к голове,

стала лопаться кожа, --

и светлая чистая кровь его

брызнула дрожащими струйками,

похожими на тонкие волоски,

вырванные у лошади с мягкой гривой и хвостом,

(кожа) на обоих висках его стала смарщиваться,

как подстилка из медвежьей шкуры (при сгибании),

из обоих висков его, шипя и разгораясь,

поднялись вверх огни с синим пламенем,

похожие на развороченный костер;

на самой макушке его заплясал

большой огонь, величиной со средний горшок;

из обоих глаз его посыпались вниз искры,

подобные искрам искристого огнива;

когда кровь на спине его

вскипала, бурля,

и подступала (к горлу),

он, харкая, сплевывал

сгустки алой крови[19].

Приведенная картина -- символика (олонхосуты, конечно, понимают, что ничего подобного произойти с человеком не может). Ее назначение -- превознести героя, как необыкновенного, ни с чем не сравнимого, фантастического богатыря.

Разгорающийся и все более усиливающийся гнев богатыря показывается изменением его внешнего вида.

Большой эффект производят сравнения, хотя для сравнения берутся не «эффектные», а самые простые и обыденные предметы быта: черкан, горностай, волоски из конской гривы, подстилка из медвежьей шкуры, костер, горшок, т. е. то, что в прошлом окружало якута на охоте и дома (именно эти однотипные сравнения и создают «параллельность» частей всей фразы). Эффект усиливается тем, что эти простые, домашние предметы сравниваются с необыкновенными явлениями, происходящими с богатырем в напряженный момент наивысшей аффектации его. Это эффект от контрастности картин -- сближения обычного с необычным.

Этим же целям служат и эпитеты, живописующие состояние человека и характеризующие предметы, взятые для сравнения.

Возьмем другой пример[20]:

Построил зимнее жилище

На уходящем вдаль южном берегу

Неубывающего моря

Кыыс-Байгал-Хатын,

Выбрасывающего бич-рыбу

Величиной с трехлетнюю лошадь,

Возникшего на грани земли

И снежного белого неба,

Свисающего, соприкасаясь (с морем),

Как лезвия острых ножниц,

Сеющего густую порошу,

С пуговицами из ярких звезд,

С бичом из грозных молний,

Сопровождаемым разящим громом,

Пересоленным багровыми облаками,

(Похожими) на распластанные в ряд

Крылья и хвост

Бескрайней выси белого журавля

С крашеным клювом,

С ободками вокруг глаз[21].

В основе всей приведенной картины лежит простая мысль: построен зимник. Но эта простая мысль стала своеобразным трамплином для создания целой картины космоса и фантастического моря, граничащего с небом и выбрасывающего чудовищную рыбу. Мысль о том, что море, на берегу которого построен зимник, граничит с небом, несомненно, возникла из наблюдения за горизонтом. Образ призван подчеркнуть огромные, гиперболические размеры этого моря[22]. При этом не ограничиваются только указанием, что море граничит с небом, но дается еще описание этого неба путем описания его «предметов». Это связано с традицией олонхо и всего якутского народного песенного творчества: все предметы, упоминаемые в народных песнях и имеющие значение в ходе развития сюжета их, более или менее подробно описываются. Но в данном случае играет роль не только традиция. Дело в том, что зимник построен первым человеком на земле. Построен в прекрасной стране, являющейся центром земли, предназначенной для счастливой жизни и подробно воспетой во вступительном описании к олонхо. Таким образом, «описание» неба связывает жилище и страну, в которой оно построено, со всем мирозданием, является частью восхваления страны и человека, опущенного богами жить на ней.

Текст начинается с эпитета белого журавля[23], входящего в группу сравнения со словом «облако». В якутских народных песнях и в олонхо для характеристики бескрайней шири неба принято привлекать образ высоко летящего белого журавля -- наиболее любимой птицы якутов. Белому журавлю посвящено множество песен, в которых формула:

Бескрайнего неба белый журавль

С крашеным клювом,

С ободками вокруг глаз --

является loci communes (общим местом)[24].

Если в первом примере (о гневе богатыря) все было построено на цепи сравнений, то в данном примере главная конструктивная роль принадлежит цепи (или гнезду) эпитетов, характеризующих отдельные «предметы» неба: облака, снег, молнии, гром, звезды. Такое построение описания -- в виде перечня, переходящего в параллельные конструкции со сложными изобразительными средствами -- одна из главных стилистических особенностей олонхо.

В приведенном примере дан также характерный для олонхо и для всего якутского песенного фольклора случай, когда прибегают к описанию природы в связи с описанием предмета (в данном случае жилища), не относящегося к собственно природе.

Большое место в олонхо занимают повторы, Наиболее часто повторяются эпитеты к именам героев, героинь, богатырей айыы и абаасы, а также к названиям стран и миров, к кличкам богатырских коней. Эти эпитеты бывают сложны и содержат целую характеристику. Особенно сложны, красочны и полны причудливой фантастики эпитеты богатырских коней. Это объясняется тем, что характеристика богатырского коня входит как составная часть в характеристику самого героя, и чем красивее и мощнее богатырский конь, тем сильнее и величественнее богатырь -- его хозяин. Постоянный перечень эпитетов коня при каждом упоминании имени героя является традицией олонхо.

Могут повторяться (причем многократно) целые куски эпоса, составляющие много десятков стихотворных строк. Эти повторяющиеся крупные отрезки текста обычно содержат ключевые моменты эпоса: рассказы о тех или иных важнейших событиях, об истории борьбы героев, о происхождении героев. Поэтому подобные повторы наиболее часто встречаются в больших монологах различных персонажей, в которых излагается отношение к происходящим событиям, мотивировка их действий и т. д. В монологах, излагая события, каждый персонаж почти точь-в-точь повторяет то, что уже сказал по этому поводу его предшественник (обычно противник), а порою -- что уже известно и изложено не раз в ходе предшествовавших событий. Но, что особенно интересно, одни и те же события в устах различных персонажей выглядят совершенно по-разному.

Повторы способствуют запоминанию текста, что весьма важно при огромных размерах олонхо и устном исполнении. Они имеют и большое композиционное значение. Повторы являются как бы опорными пунктами сказания, скрепляющими его текст, сосредоточивают внимание слушателей на наиболее важных местах, связывают друг с другом события, происходившие в разное время и разделенные другими эпизодами, помогают закреплению характеристики, даваемой действующим лицам и событиям.

Для олонхо характерны большие вступительные описания: страны героя, усадьбы и построек на ней, жилища и его внутреннего убранства. Особое внимание уделяется описанию центрального места страны -- священного дерева «Аар-Лууп-Мас» («Великое Дуб-Дерево»). Вступительные описания иногда доходят до полутора-двух тысяч стихотворных строк.

Много описаний и в ходе дальнейшего развертывания действия олонхо. Это -- описание других стран, куда приезжает или через которые проезжает герой, внешнего вида друзей и врагов, невесты и ее родителей, ысыахов, богатырских боев и походов и т. д.

Сказанное о взаимопроникаемости сюжетов олонхо, которая обусловливает текучесть их и создает возможность их свободного сокращения и увеличения, относится и к описаниям. Их также можно и сократить, и расширить. Часто олонхосуты вступительные описания не только значительно сокращают, но даже вовсе опускают, сказав: «Имели землю такую же, как во всех олонхо, имели страну такую же, как и во всех олонхо». Длительное самостоятельное бытование различных олонхо на огромной территории Якутии, отдельные части которой в прошлом были сильно разобщены, создало условия для возникновения различных традиций исполнения как всего олонхо, так и его частей, в частности, вступительных описаний.

Исполнялись олонхо раньше сказителями-мастерами (олонхосутами) без музыкального сопровождения. Монологи героев олонхо поются, остальное декламируется в быстром темпе, но нараспев, близко в речитативу. Всё олонхо исполняется одним человеком: олонхо -- театр одного актера. Для песен олонхо характерно разное по тембру и тону исполнение ролей. Песни героев стараются петь басом, молодых богатырей -- тенором, а богатырей абаасы -- нарочито неправильно поставленным грубым голосом. Различаются также песни героинь, старцев -- родителей героя и героини, мудреца Сээркээн Сэсэна, раба-табунщика, рабыни Симэхсин, шаманов айыы и шаманок абаасы (голоса шаманок абаасы отличаются от мелодичных голосов шаманок айыы особой грубостью и какой-то бесшабашной разнузданностью) и т. д. В песнях олонхо заметно звукоподражание ржанию коня, голосам различных птиц и зверей. Выдающимся олонхосутам такое разнообразие звуков удавалось, вызывало восхищение слушателей и придавало исполнению олонхо необыкновенно яркий, живописный характер.

Раньше каждый якут с детства знал множество различных сюжетов и пробовал свои силы в сказывании олонхо. Было много олонхосутов-«профессионалов». Они специально занимались пением олонхо. Некоторые из них в осеннее и зимнее время и в голодный период весны выезжали в другие улусы петь олонхо. Им платили мало, больше натурой: кусок мяса, масла или немного зерна. Исполнение олонхо для них было только подсобным промыслом. Все олонхосуты занимались своим крестьянским хозяйством, как правило, бедняцким. Для бедности олонхосутов, кроме социальных, были и чисто профессиональные причины: это были народные странствующие артисты, поэты. Они увлекались своим искусством, самозабвенно занимались им, теряли массу времени на заучивание текста, на прослушивание других олонхосутов, запоминание их олонхо в целом или частично и компонование из них «своего». А потом -- длительная тренировка в пении и декламации. Поэтому они плохо следили за состоянием своего скудного хозяйства, часто просто забрасывали его. У такого «профессионала» семья, зимой редко видевшая своего главу, жила в большой нужде, часто голодала. Так жил, например, хорошо мне знакомый один из крупнейших якутских олонхосутов Дмитрий Михайлович Говоров (1847--1942) из 2-го Ольтёкского наслега нынешнего Усть-Алданского района. Он только под конец жизни, уже в советское время, когда стал получать гонорары за запись и издание своих олонхо и вступил в колхоз, зажил в достатке. Но зато эти неграмотные якутские бедняки-олонхосуты создали и донесли до нашего времени крупнейшее эпическое творение, имеющее мировое значение.

В последнее время, в связи с широким распространением литературы, театра, радио живое бытование олонхо резко сокращается, во многих районах даже исчезает. Но народ продолжает любить и ценить его. Новорожденным дают имена в честь любимых героев олонхо: Нюргун, Туйаарыма. Распространение и бытование олонхо получило новые формы: книга, театр, радио, концертные залы. Исполнение олонхо становится достоянием театра и эстрады.

Являясь центром национальной культуры прошлого, олонхо оказало большое влияние на зарождение и развитие якутской литературы и искусства.

Платон Алексеевич Ойунский (10 ноября 1893--31 октября 1939), записавший олонхо «Нюргун Боотур Стремительный», был крупным поэтом[25], основоположником якутской советской литературы, видным общественным и государственным деятелем, активным участником революции и гражданской войны, одним из первых организаторов и руководителей Советской власти в Якутии[26].

П. А. Ойунский -- один из первых якутских ученых советского времени[27], филолог, этнограф, фольклорист, литературовед. Он был крупнейшим знатоком якутского фольклора, особенно мифологии и олонхо, автором многих научных трудов[28].

В то же время П. А. Ойунский был сам очень крупным олонхосутом. Здесь необходимо заметить, что все без исключения первые якутские писатели и поэты (как дореволюционного, так и советского времени) были большими знатоками, любителями и ценителями олонхо. Можно с полной уверенностью сказать, что все они в детстве, должно быть, знали множество сюжетов, а то и полных текстов олонхо, пели и сказывали его. Многие из них становились настоящими олонхосутами и, став писателями, наряду с литературной деятельностью, занимались пением и сказыванием олонхо. Олонхосутами были, например, современник П. А. Ойунского писатель Семен Степанович Яковлев (Эрилик Эристин)[29], писатель Михаил Федосеевич Догордуров. Олонхосутом является ныне здравствующий народный поэт Якутской АССР Владимир Михайлович Новиков (Коннюк Урастыров)[30]. Народный писатель Якутской АССР Дмитрий Кононович Сивцев (Суорун Омоллон) -- автор драмы и либретто оперы на сюжет олонхо. Поэт Сергей Степанович Васильев писал олонхо для детей.

Тому, что первые якутские писатели дореволюционного и советского периода были знатоками и любителями олонхо и даже сами были олонхосутами, удивляться не приходится: олонхо, как уже сказано, в прошлом занимало большое место в жизни каждого якута с детства[31]. Олонхо было, как сказано выше, одним из источников якутской литературы.

Что касается П. А. Ойунского, то о нем известно, что в юные годы он уже становился профессиональным олонхосутом. Друг его детства К. А. Слепцов вспоминает: «Было у Платона в детстве одно серьезное увлечение, которое он сумел сохранить на всю жизнь. Оно наложило серьезный отпечаток на все его творчество. Он очень любил слушать песни и сказания-олонхо. Мальчик часто убегал к своему соседу Пантелеймону Слепцову, большому знатоку олонхо, затейнику и песеннику. Часами сидел Платон у мудрого деда и слушал его импровизации. К 8--9 годам он и сам начал сказывать олонхо и петь песни своим сверстникам. Чуть позже мальчика стали охотно приглашать к себе домой взрослые, хозяева юрт. Все находили, что у него хороший голос и незаурядный дар слова»[32].

...