Пантеон языческих божеств народов Дагестана (типология, характеристика, персонификации)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

Пантеон языческих божеств народов Дагестана

(типология, характеристика, персонификации)

Сефербеков Руслан Ибрагимович

Специальность 07.00.07 - Этнография, этнология и антропология

Махачкала - 2009

Работа выполнена в отделе этнографии Учреждения Российской академии наук Института истории, археологии и этнографии Дагестанского научного центра РАН

Научный консультант:

доктор исторических наук, профессор,

заслуженный деятель науки РФ и РД М.А. Агларов

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук Р.Х. Керейтов

доктор исторических наук И.И. Маремшаова

доктор исторических наук Л.А. Чибиров

Ведущая организация:

Музей антропологии и этнографии имени Петра Великого

(Кунсткамера) РАН

Защита состоится «____» _________ 2009 г. в _____ часов на заседании диссертационного совета ДМ002.053.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора исторических наук при Учреждении Российской академии наук Институте истории, археологии и этнографии Дагестанского научного центра РАН.

Адрес: 367030, г. Махачкала, ул. М. Ярагского, 75

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Учреждения Российской академии наук Института истории, археологии и этнографии ДНЦ РАН.

Автореферат разослан « ______» ___________________ 2009 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, Ю.М. Лысенко

кандидат исторических наук

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы. Описание, характеристика и анализ мифологических персонажей, входивших в языческий пантеон божеств народов Дагестана представляет важный теоретический и практический интерес. Как и изучение древних культов, обрядов и верований (аграрные культы, культы огня, воды, дерева, камня, предков, промысловый культ, зоолатрия, обряды вызывания дождя и солнца, обряды, связанные с рождением, браком и смертью человека и др.), исследование этого аспекта традиционных религиозных представлений дагестанцев имеет большое научное значение. Традиционные религиозные представления у каждого народа имеют свою специфику в силу индивидуальности и неповторимости его исторических судеб. И в этом отношении дагестанцы не являются исключением. Языческие верования дагестанцев господствовали довольно значительный период времени, предшествовавший распространению христианства и ислама. Но и после принятия монотеистических религий прежние религиозные формы проявляли известную устойчивость и продолжали сохраняться в виде пережитков в культуре и быту дагестанцев. Этот феномен можно объяснить тем, что ко времени принятия монотеистических религий у народов Дагестана сложились довольно развитые формы религиозного и общественного сознания, которые проявлялись, например, в наскальной живописи, архитектуре, декоративно-прикладном искусстве, фольклоре, обрядовой культуре, разработанности норм обычного права, этикета и т.д. Немалую роль в консервации языческих верований сыграл патриархально-родовой уклад дагестанцев, особенности психологии и менталитета. К тому же на первом этапе распространения ислама в Дагестане (середина VII - X в.) он, вероятно, был дагестанцами воспринят поверхностно. В дальнейшем языческие верования приспособились к идеологии и культуре ислама, органически вплелись в него, образовав так называемый «традиционный», «бытовой» или «народный ислам». Следует отметить, что практически все дошедшие до нашего времени календарные, аграрные, общественно-бытовые (исключая праздники Ураза-байрам и Курбан-байрам) и семейно-бытовые (исключая похоронный обряд, где мусульманские религиозные каноны доминируют, а также оформление брака и развод по шариату) праздники, обряды и обычаи, включая этикетные нормы и обычное право (адат), уходят своими корнями в период господства язычества в Дагестане. Изучение реликтов ранних форм религии и так называемого «традиционного» или «народного ислама», в котором причудливо переплелись в одну синкретическую религию остатки домонотеистических верований и мусульманские религиозные установления в этой связи представляется актуальным в плане воссоздания более полной картины духовной культуры дагестанцев. Это и тем более актуально в последние десятилетия, в условиях построения нового демократического и правового российского государства и в связи с ростом национального самосознания, когда наблюдается повышение интереса к генезису и этнической истории народа, его историческому прошлому и настоящему, особенностям культуры и быта.

Необходимость всестороннего изучения в наши дни традиционной духовной культуры этносов с учетом экологических, культурно-традиционных и этнокультурных факторов диктуется и объективными процессами: вымыванием, забвением отдельных элементов быта и духовной культуры под натиском процессов урбанизации, стандартизации и глобализации. Большую опасность в этом плане представляет и переживаемый человечеством глобальный экономический кризис, сопровождающийся девальвацией и подменой духовных ценностей материальными. В этой обстановке перспективным является российский антикризисный план выхода из кризисной ситуации, в числе мер которого предполагается консолидация усилий мирового сообщества на социальную переориентацию национальных экономик и включение потенциала объединительных идей духовного возрождения народов России на основе традиционных религий. Исследование традиционных религиозных верований, отражающих специфику духовной культуры дагестанских этносов, в этой связи представляется актуальным и целесообразным, вытекающим из необходимости изучения закономерностей развития предшествовавших культурных форм в сравнении и во взаимосвязи с политическим и социально-экономическим состоянием современного общества. Все это в совокупности свидетельствует об актуальности темы диссертации, значительно возросшем интересе народов Дагестана к собственной истории и предшествовавшим религиозным формам.

Актуальность изучения традиционных религиозных форм, являющихся неотъемлемой частью духовной культуры народов Дагестана, диктуется и в связи с развернувшейся в последние десятилетия борьбой с религиозными экстремистами, ратующими за возрождение так называемого «чистого ислама», резко отрицательно относящихся к практике «бытового», «традиционного» или «народного ислама».

Исследование древних верований дагестанцев невозможно без привлечения аналогичного материала по другим этносам и, прежде всего, Северного Кавказа, что позволит сделать целый ряд выводов, касающихся общности их этногенеза, этнической истории, складывания производящего хозяйства, мифотворчества, взаимодействия и взаимовлияния культур.

Предметом исследования являются зародившиеся в эпоху первобытного общества с его культом природы во главе с Великой Богиней-матерью мифологические персонажи, олицетворявшие небесные светила, атмосферные явления и природные стихии, а также божества, связанные с покровительством хозяйственной и иной деятельности человека и впоследствии, в период становления и развития раннеклассового общества, вошедшие в пантеон богов во главе с Богом-отцом.

Целью диссертационного исследования является выявление, описание, характеристика и анализ типологически классифицированных мифологических персонажей, входивших в языческий пантеон народов Дагестана. Реализации поставленной цели предполагает решение ряда задач. Основными задачами диссертации являются следующие:

- установить базовые основания, могущие служить критериями для классификации мифологических персонажей;

- на основе определения критериев классификации установить иерархию божеств в пантеоне;

- дать характеристику и описание языческих божеств пантеона с указанием теонима, ипостасей, локуса, функций и предикатов, атрибутов;

- выявить генезис и эволюцию мифологических образов начиная от времени их возникновения в эпоху первобытного общества с его культом природы до периода разложения первобытнообщинного строя и формирования раннеклассового общества с его пантеоном божеств;

- провести параллели и сравнительно-сопоставительный анализ мифологических персонажей народов Дагестана с аналогичными персонажами пантеонов народов Кавказа (в первую очередь - нахские и абхазо-адыгские народы), славян и других народов мира;

- выявить мифологический пласт, относящийся ко времени формирования, функционирования и распада прасеверокавказской, прадагестано-нахской, прааваро-андо-цезской, прадаргинской, пралакской и пралезгинской этнической и языковой общностей;

- определить мифологические взаимовлияния и взаимодействия, связанные с теми или иными персонажами пантеона;

- выявить обусловленность мифологии экологией, хозяйственно-культурным укладом, общественным строем, особенностями психологии и менталитета;

- проанализировать процесс смены в мифологических системах женских ролей на мужские, как отражение протекавших в обществе социокультурных изменений;

- выявить зависимость смены гендерных ролей в мифологических системах от структуры общества и от общественных отношений, господствовавших в нем.

Источниковой базой диссертации послужил полевой этнографический материал, собранный автором в 1997-2008 гг. методами индивидуального и группового интервьюирования респондентов разного пола, возраста и профессий. Всего опрошено 239 человек. Полевые исследования проводились у табасаранцев нынешних Хивского и Табасаранского районов Республики Дагестан, дагестанских азербайджанцев Табасаранского района, даргинцев-цудахарцев Левашинского района, даргинцев-мегебцев Гунибского района, аварцев-андалальцев Гунибского района, аварцев-гидатлинцев Шамильского района, аварцев-койсубулинцев Унцукульского района, аварцев-хунзахцев Хунзахского района, аварцев-ахвахцев и аварцев-каратинцев Ахвахского района. В процессе работы над диссертацией автором были использованы и другие источники - материалы Рукописного фонда Института ИАЭ ДНЦ РАН, нарративные источники, данные исторической науки, археологии и фольклора, что дало возможность реализовать поставленные цель и задачи в их максимальной полноте.

Методологической основой диссертации являются принципы научного историзма и объективизма, предполагающие изучение любого явления в его исторической перспективе, рассмотрение его в единстве прошлого, настоящего и будущего. Кроме того, в работе использованы принцип исторического детерминизма, принцип хронологической последовательности описываемых феноменов, принцип взаимосвязи явлений материальной и духовной культуры с особенностями форм хозяйственных занятий и экономики в целом, метод исторической ретроспекции, метод междисциплинарного исследования, метод типологизации, метод изучения явлений на основе тождества и различия, сравнительный текстологический анализ, сравнительная историко-культурная реконструкция, метод выявления базовой мифологической тематики.

Методологической и теоретической базой при написании диссертации послужили труды отечественных этнологов, археологов и фольклористов, внесших заметный вклад в изучение домонотеистических религиозных верований народов Дагестана и Северного Кавказа - Б.К. Далгат, Г.Ф. Чурсина, Е.М. Шиллинга, Л.А. Чибирова, Р.Х. Керейтова, С.Ш. Гаджиевой, М.Г. Гаджиева, М.А. Агларова, А.Г. Булатовой, А.О. Булатова, Г.А. Гаджиева, С.А. Лугуева, М.Р. Халидовой, Х.М. Халилова и др. Привлечены и труды видных специалистов в области истории религии, в частности, Д.Д. Фрэзера, Э.Б. Тайлора, С.А. Токарева, Б.А. Рыбакова, Е.М. Мелетинского, В.В. Иванова, В.Н. Топорова и др.

Научная новизна. Специальных работ, посвященных исследованию пантеона языческих богов народов Дагестана, реконструкции на основе определенных критериев (базовых оснований) входивших в него божеств ни в дореволюционной, ни в советской, ни в постсоветской этнографической науке не имеется. В работах главным образом этнографов и фольклористов были описаны отдельные божества отдельных этносов, без классификации и приведения их в какую-либо систему. Научная новизна диссертации заключается в том, что впервые в дагестанской этнографии комплексно и системно исследованы приведенные в иерархическую структуру персонифицированные небесные светила, атмосферные явления и стихии (солнце и луна, радуга, ветер, вода), верховные боги (-громовержцы), а также божества, олицетворяемые в образах ряженых и кукол. Проведены широкие параллели и аналогии с теонимическим материалом других народов Кавказа, славян и мира с выявлением общего и особенного.

Изучение мифологии, обычаев, обрядов, праздников, некоторых жанров фольклора, определенной лексики и фразеологии, наскальной живописи, данных археологических раскопок, сюжетов и орнамента изобразительного искусства привело автора к выводу, что, как и у других народов Кавказа, славян и мира, у народов Дагестана вплоть до принятия монотеистичеких религий существовал пантеон языческих богов, сложившийся из мифологических персонажей времен культа природы и божеств периода разложения первобытного общества и формирования раннеклассового общества.

На защиту выносятся следующие основные положения диссертационного исследования:

1. Совокупность богов и демонов дагестанцев классифицируется по нескольким критериям и параметрам - пространственно-временным, иерархичности, этно-территориальной масштабности влияния, гендерному признаку, этическим категориям. Структурная соподчиненность богов, входивших в языческий пантеон народов Дагестана, предстает в следующем виде: 1) персонифицируемые небо, небесные светила, атмосферные явления и стихии; 2) боги-патроны диких животных и охоты; 3) аграрные боги и духи растительности; 4) патроны ремесел; 5) верховные боги (-громовержцы).

2. Наиболее древними богами народов Дагестана были олицетворяемые небесные светила - солнце и луна; в мифологическом противопоставлении луна-солнце первая оппозиция чаще всего оказывалась отрицательной, что связано с меньшей ролью божества луны по сравнению с божеством солнца в развитых мифологиях; солнце и луна в мифологиях народов Дагестана, Северного Кавказа и мира персонифицировались в антропоморфном облике по признакам пола, степени родства и свойства; противопоставление солнце-луна воплотилось в мифологическом мотиве брачных отношений Солнца и Месяца, которые иногда выражались в форме потенциального инцеста; в религиозных представлениях дагестанцев существовала вера в «ночное светило», освещающее потусторонний мир мертвых; ряд этиологических мифов, легенд, преданий и сказок народов Дагестана и Северного Кавказа посвящен объяснению происхождения пятен на лике луны и причинам, почему солнце светит ярко, а луна тускло; затмения светил породили этиологические мифы, объясняющие это астрономическое явление, а также иррациональные приемы и методы, направленные на то, чтобы «освободить» солнце и луну из плена; определенные узловые точки дня (закат солнца), месяца (новолуние, полнолуние) и года (летнее и зимнее солнцестояние) связывались с пребыванием (или возвращением) солнца у своей матери или отца; с солнцем и луной связаны некоторые самобытные древние танцы; солярные и лунарные (астральные) мотивы были излюбленным сюжетом наскальных рисунков и орнаментального искусства.

3. Видное место среди персонифицируемых атмосферных явлений в космогонических представлениях народов Дагестана занимала радуга, которая олицетворялась в женском облике; с ней были связаны многочисленные метеорологические приметы и верования; придавалось значение символике цветов радуги; определенные мифологические представления были связаны с концами радуги и прохождением под радугой; с ее появлением связывалось исполнение желаний и надежд на лучшее будущее; отдельные названия радуги связаны с отождествлением ее с атрибутом (оружие) верховного бога (-громовержца); она рассматривалась как образ связи разных точек сакрального пространства и как граница между мирами, что выразилось в негативном отношении к ней в некоторых ситуациях.

4. Определенное место в мифологических представлениях народов Горного Дагестана и некоторых тюркоязычных народов равнинного Дагестана (ногайцы) занимал образ персонифицированного ветра, который олицетворялся в зооморфном («ветряной конь», дракон и др.) и антропоморфном («Мать ветров») облике - одной из ипостасей Великой Богини-матери - сложного амбивалентного образа в разрушительном аспекте ее функций.

5. Олицетворялась в аморфном, зоо- и антропоморфном облике (в основном - «Мать воды») и другая природная стихия - вода - символ Великой Богини-матери; с водой связаны мотивы рождения и плодородия, что соотнесено с двойственностью аспектов мифологемы воды (женское и мужское начала, двоякость функций), воплощенных в водных божествах; вода в то же время символизировала опасность, являлась метафорой смерти, что отразилось в характеристиках и функциях олицетворявших ее мифологических персонажей.

6. На определенной стадии разложения первобытного общества и перехода к классовому обществу, как отражение формационных, социальных и этногенетических процессов, происходивших в дагестанском обществе, а также в соответствии с законами иерархии, у дагестанцев сформировался пантеон богов во главе с верховным богом, часто с функциями громовержца; гром и молния рассматривались в качестве оружия громовержца, при помощи которого он карал грешников; сохранились обряды, в которых прослеживается связь бога-громовержца с культом плодородия, что может служить доказательством его появления в эпоху производящего хозяйства; с верховными богами (-громовержцами) связаны космогонические и этиологические мифы, клятвы, благопожелания и проклятия, названия светил и дней недели, топонимы (теотопонимы), оронимы, ойконимы и антропонимы; некоторые названия божеств сохранились в песенных рефренах, женской речи и детских обрядах; теонимический материал названий, функций, предикатов и атрибутов верховных божеств и громовержцев у народов Кавказа позволяет с достаточной уверенностью говорить об их этногенетическом родстве, и рассматривать Дал как верховное божество северокавказской этнической общности эпохи древности.

7. Важное место в обрядовой культуре народов Дагестана занимали ряженые, принимавшие участие в большинстве календарных, аграрных, семейно-бытовых и общественно-бытовых праздниках и обрядах; комбинированные и синкретические названия, маски и костюм ряженого, имеющие прямые аналогии и общую генетическую природу с одним из сюжетов наскальных рисунков («синкретический зверь») могут рассматриваться и как пережиточно сохранившимися образами тотемических первопредков, божеств охоты и плодородия; названия ряженого, его зооморфные (в большинстве случаев) маски и костюм, подражательные и пантомимические действия в различных праздниках, обрядах и ритуалах могли быть инсценировками тотемических праздников, обрядов умножения зверя, охотничьих плясок, где зооморфные маски являлись пластическими изображениями облика мифологического существа, тотемического первопредка, патрона охоты, а также промыслового зверя; с дальнейшим развитием религиозных представлений отдельные маски (козел, бык) становятся органической составной частью календарно-аграрной и семейно-бытовой обрядности и культа плодородия; наиболее часто встречающиеся названия ряженых у дагестанцев - «волк», «медведь», «козел» имеют мифологические параллели и одну генетическую природу с аналогичными персонажами у других народов Северного Кавказа и мира, восходящую к ранним формам религии - тотемизму, промысловому культу, зоолатрии, культу плодородия; ряженых в данном контексте можно рассматривать в качестве олицетворений почитаемых животных и как жрецов культа плодородия; отдельные пантомимные представления ряженых в календарных обрядах некоторых народов Дагестана, в которых присутствует сюжет «умирания» и «воскрешения», являются инсценировкой известного охотничьего мифа об умирающем и воскресающем звере и земледельческого мифа об умирающем и воскресающем боге, где самих ряженых можно рассматривать в качестве персонификаций образов зверя, бога; практически у всех народов Дагестана во время праздников и обрядов имел место ритуальный травестизм с переодеванием женщин в мужскую одежду и наоборот, что являлось своего рода реакцией на жесткую регламентацию гендерных ролей в традиционном дагестанском обществе; образ ряженого вобрал в себя и отдельные черты и характеристики трикстера, что также было связано с реакцией на жесткую регламентацию поведения в традиционном горском обществе; вульгарное поведение ряженого при проведении праздников и обрядов, как и ритуальный эротизм и сквернословие, можно отнести к приемам продуцирующей магии; разукрашенную в некоторых случаях палку (посох, шест) из фундука, ивы, вербы и других пород древесины, используемую ряжеными в различных праздниках и обрядах, можно рассматривать как сакральный атрибут и олицетворение божества, религиозную инсигнию, знак властных полномочий, эмблему и символ (в том числе и фаллический) плодородия.

8. Олицетворениями божеств погоды или медиаторами между людьми и этими божествами в обрядах вызывания дождя и солнца у народов Дагестана выступали ряженые, «дождевые» и «солнечные куклы»; наиболее древним и основным персонажем в обряде вызывания дождя у народов Дагестана и Северо-Восточного Кавказа был ряженый мужского пола, позже иногда заменяемый его символическим изображением - «дождевой куклой»; олицетворявшая божество солнца «солнечная кукла» мыслилась в женском облике; в обрядах вызывания дождя и солнца с участием ряженого и применением куклы также присутствует сюжет мифа об умирающем и воскресающем боге; обряды вызывания дождя и солнца с участием ряженого и применением куклы у народов Дагестана обнаруживают сходство по структуре, форме, содержанию, составу участников и атрибутам с аналогичными обрядами народов Северного Кавказа, что свидетельствует о том, что их зарождение и функционирование происходило в эпоху сложения раннеземледельческого производящего хозяйства и формирования прасеверокавказской этноязыковой общности.

9. В дни некоторых календарных (праздник весны, праздник первой борозды), религиозных (Ураза-байрам, Курбан-байрам) праздников, семейно-бытовых обрядов (свадьба, укладывание ребенка в люльку, обрезание) и реже - в повседневной жизни, дагестанцы готовили особые фигурные обрядовые хлеба зооморфной, антропоморфной и иной формы, являющиеся ипостасями божеств, связанных с аграрным производством, покровительством семье и браку, культом плодородия; многообразие зоо- и антропоморфных печеных изделий на главном календарном и аграрном празднике народов Горного Дагестана - празднике первой борозды, свидетельствовало о том, что именно в этих ипостасях мыслился дух (хозяин) пашни, хлебного поля; связанные с культом плодородия и имеющие символику женского и мужского начала хлеба сопровождали у некоторых народов Горного Дагестана инициальный обряд обрезания; вкушение хлебных кукол являлось формой теофагии (богоядения); зооморфные хлеба, будучи, наряду с антропоморфными хлебами, ипостасями божеств, являлись и заменителями жертвенных животных.

Касаясь состояния изученности темы, следует указать авторов, занимавшихся изучением домонотеистических верований народов Дагестана в дореволюционное время, в советский период и в наши дни. Наиболее раннее упоминание о языческих божествах народов Кавказа встречается в 70-х гг. XVIII в. в труде И.А.Гильденштедта См.: Гильденштедт И.А. Путешествие по Кавказу в 1770-1773 гг. СПб.: Петербургское востоковедение, 2002. С.335- 350.. Ценность этого достоверного источника состоит в том, что им зафиксированы теонимы (например,у даргинцев-акушинцев), реконструировать которые на основании имеющихся на сегодняшний день материалов не представляется возможным. Интересующие нас сведения имеются в дореволюционной литературе и периодической печати того времени. Среди них - Сборник сведений о кавказских горцах (ССКГ), Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа (СМОМПК) См.: Мамедов А. Алпаб (лезгинское поверье) // СМОМПК. 1892. Вып.13. С.145-155; Егоров Н.М. Особые пироги и хлебы // СМОМПК. Тифлис, 1909. Вып.40. Отд.II. С. 1-8; Дирр А.М. Божества охоты и охотничий язык у кавказцев // СМОМПК. Тифлис, 1915. Вып. 44. Отд. IV. С. 1-16. и др.

В дореволюционное и советское время описанием домонотеистических верований и обрядов у народов Дагестана и Кавказа занимался Г.Ф. Чурсин. Его труды См.: Чурсин Г.Ф. Очерки по этнологии Кавказа. Тифлис, 1913; Он же. Праздник «выхода плуга» у горских народов Дагестана //Известия Кавказского историко-археологического института. Тифлис, 1927. Т.5. С.43-60; Он же. Культ железа у кавказских народов //Известия Кавказского историко-археологического института. Тифлис, 1927. Т.6. С.67-106; Он же. Амулеты и талисманы Кавказских народов //СМОМПК. Махачкала, 1929. Вып.46. С.197-240; Он же. Фигурные обрядовые печенья у кавказских народов // Бюллетень Кавказского историко-археологического института в Тифлисе. Л., 1930. № 6; Он же. Магия в борьбе с засухой у кавказских народов // Бюллетень Кавказского историко-археологического института. Тифлис, 1930. № 6; Он же. Материалы по этнографии Абхазии. Сухуми, 1956; Он же. Авары: Этнографический очерк. 1928 г. / Науч. ред. Р.И. Сефербеков. Махачкала, 1995. ценны как источник по изучению реликтов древних верований и обрядов, в них также содержится сравнительно-сопоставительный материал по другим народам Кавказа. В 1940-х гг. по результатам этнографических экспедиций в районы расселения народностей андо-цезской группы, лакцев, арчинцев, рутульцев, цахуров, агулов, табасаранцев, даргинцев, кубачинцев и кайтагцев Л.Б.Панек и Е.М.Шиллингом были написаны краткие историко-этнографические очерки См.: Панек Л.Б., Шиллинг Е.М. Сборник очерков по этнографии Дагестана / Науч. ред. Р.И.Сефербеков. Махачкала, 1996., где имеются сведения и по религиозным верованиям.

Важной является статья З.А.Никольской См.: Никольская З.А. Религиозные представления и земледельческие обряды аварцев (К вопросу о синкретизме религиозных верований аварцев) // Вопросы истории религии и атеизма. М., 1959. Вып.7., которая помимо описания традиционных религиозных представлений и обрядов аварцев, впервые указывает на синкретический характер их древних верований. Большой интерес в плане изучения олицетворявших божества погоды ряженых в обрядах вызывания дождя и солнца у народов Южного Дагестана представляет статья А.Г.Трофимовой См.: Трофимова А.Г. Из истории религиозных обрядов вызывания дождя и солнца у народов Южного Дагестана // Азербайджанский этнографический сборник. Баку, 1965. Вып.2.. В 70-90-е гг. ХХ в. исследованием домонотеистических верований у народов Дагестана занимался Г.А.Гаджиев. Результатом его деятельности стали многочисленные монографии, статьи, тезисы докладов и рукописные материалы См.: Гаджиев Г.А. Доисламские верования и обряды лезгин (по материалам Самурской долины): Дис… кандидата исторических наук. Махачкала, 1977 // РФ ИИАЭ. Ф.3. Оп.3. Д.565; Он же. Религиозные верования и обряды народов Дагестана. 1977-1985 гг. // РФ ИИАЭ. Ф.5 Оп.1. Д.104, 176, 185, 201, 293, 294, 313, 327; Он же Доисламские религиозные верования у народов Нагорного Дагестана в XIX - начале ХХ в. (аварцы). 1982 г. // РФ ИИАЭ. Ф.3. Оп.3. Д.525; Он же. Мифические персонажи и их названия у лезгин // Отраслевая лексика дагестанских языков. Махачкала, 1984. С.82-93; Он же. Магия в свадебной обрядности народов Нагорного Дагестана // Брак и свадебные обычаи у народов Дагестана в XIX - нач. ХХ в. Махачкала, 1986. С.96-111; Он же. Домонотеистические верования и обряды народов Дагестана: рудименты язычества в традиционной духовной культуре дагестанцев. 1991 г. // РФ ИИАЭ. Ф.3. Оп.3. Д.726; Он же. Духовная культура народов Южного Дагестана (XVIII - нач. ХХ в.). 1992-1995 гг. // РФ ИИАЭ. Ф.3. Оп.3. Д.751, 773; Он же. Верования и обряды: доисламский период. Махачкала, 1993. . Особого внимания заслуживает его научное исследование по доисламским верованиям и обрядам дагестанцев См.: Гаджиев Г.А. Доисламские верования и обряды народов Нагорного Дагестана. М.: Наука, 1991., в котором имеются и материалы по божествам и демонам.

Большой вклад в исследование духовной культуры дагестанцев, и в частности их языческих религиозных верований, внесли известные дагестанские этнографы и фольклористы - М.А. Агларов См.: Агларов М.А. Языческое святилище на вершине горы Бахарган (К изучению общинных и региональных культов в Дагестане) // Мифология народов Дагестана. Махачкала, 1984; Он же. Из верований народов Западного Дагестана (божество ЦIоб) // Проблемы мифологии и верований народов Дагестана. Махачкала, 1988; Он же. Андийцы: Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 2002., А.Г. Булатова См.: Булатова А.Г. Традиционные праздники и обряды народов Горного Дагестана в XIX - начале ХХ в. Л.: Наука, 1988; Она же. Сельскохозяйственный календарь и календарные обычаи и обряды народов Дагестана. СПб., 1999 и др., А.О. Булатов См.: Булатов А.О. Пережитки домонотеистических верований народов Дагестана в XIX - начале ХХ в. Махачкала, 1990; Он же. Формы шаманско-магической практики у народов Дагестана в конце XIX - XX в. Пущино, 2004 и др., М.Р. Халидова См.: Халидова М.Р. Мифологический и исторический эпос народов Дагестана. Махачкала, 1992; Она же. Устное народное творчество аварцев / Под ред.Г.Г. Гамзатова. Махачкала, 2004 и др., Х.М. Халилов См.: Халилов Х.М. Устное народное творчество лакцев / Под ред. Г.Г. Гамзатова. Махачкала, 2004 и др. и др.

Особого внимания заслуживают защищенные в 2008 г. кандидатские диссертации З.А.Алигаджиевой и Ш.И.Омарова, посвященные соответственно пережиткам домонотеистических верований у аварцев-андалальцев См.: Алигаджиева З.А. Пережитки домонотеистических верований и обрядов у аварцев-андалальцев в XIX - начале XX в.: Дис… кандидата исторических наук. Махачкала, 2008. и традиционной бытовой культуре даргинцев-цудахарцев См.: Омаров Ш.И. Быт и духовная культура даргинцев-цудахарцев в XIX - начале XX в.: Дис… кандидата исторических наук. Махачкала, 2008., и в которых имеются разделы о пантеоне и демонологии. Многие интересующие нас сведения по реликтам ранних форм религий и мифологическим персонажам содержатся в статьях и разделах «Религиозные верования» историко-этнографических исследований по отдельным народам Дагестана См.: Алимова Б.М. Табасаранцы. XIX-нач. XX в.: Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 1992; Она же. Кайтаги. XIX - нач. XX в.: Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 1998; Алимова Б.М., Магомедов Д.М. Ботлихцы. XIX - начало ХХ в.: Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 1993; Лугуев С.А., Магомедов Д.М. Бежтинцы. XIX - начало ХХ в.: Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 1994; Мусаева М.К. Хваршины. XIX - начало ХХ в.: Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 1995; Она же. Традиционные обычаи и обряды народов Нагорного Дагестана, связанные с рождением и воспитанием детей. Махачкала, 2006; Она же. Этнография детства народов Дагестана (Народы Равнинного и Южного Дагестана). Махачкала, 2007; Алимова Б.М., Лугуев С.А. Годоберинцы. XIX - начало ХХ в.: Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 1997; Алимова Б.М., Булатов Б.Б., Сефербеков Р.И. Из истории духовной культуры табасаранцев. Махачкала, 2000; Лугуев С.А., Магомедов Д.М. Дидойцы (цезы). XIX - начало ХХ в.: Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 2000; Ризаханова М.Ш. Гунзибцы. XIX - начало ХХ в.: Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 2001; Она же. Дагестанские русские. XIX - начало ХХ в.: Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 2001; Она же. Лезгины. XIX - начало ХХ в.: Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 2005; Она же. Гинухцы. XIX - начало ХХ в.: Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 2006; Курбанов М.Ю. Сюргинцы. XIX - начало ХХ в.: Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 2006; Лугуев С.А. Ахвахцы. XIX - начало ХХ в.: Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 2008; Он же. Балхарцы. XIX - начало ХХ в.: Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 2008 и др..

В качестве теоретической и методологической базы и сравнительного материала привлечены труды отечественных См.: Штернберг Л.Я. Первобытная религия в свете этнографии. Л., 1936; Токарев С.А. Религиозные верования восточнославянских народов XIX - нач. ХХ в. М.: Л., 1957; Он же. Религия в истории народов мира. 4-е изд., испр. и доп. М., 1986; Пропп В.Я. Русские аграрные праздники (Опыт историко-этнографического исследования). Л., 1963; Анисимов А.Ф. Этапы развития первобытной религии. М.: Л., 1967; Снесарев Г.П. Реликты домусульманских верований и обрядов у узбеков Хорезма. М., 1969; Соколова З.П. Культ животных в религиях. М., 1972; Померанцева Э.В. Мифологические персонажи в русском фольклоре. М., 1975; Велецкая Н.Н. Языческая символика славянских архаических ритуалов. М., 1978; Афанасьев А.Н. Древо жизни: Избранные статьи. М., 1983; Он же. Живая вода и вещее слово. М., 1988; Рыбаков Б.А. Язычество древней Руси. М.,1987; Максимов С.В. Нечистая, неведомая и крестная сила. М.,1996; Зеленин Д.К. Восточнославянская этнография. М.,1997; Капица Ф.С. Славянские традиционные верования, праздники и ритуалы: Справочник. 3-е изд. М., 2001; Киреевский И.Р. Мифы древних славян: Боги, духи, растения, животные. Харьков, 2006 и др. и зарубежных этнографов См.: Фрэзер Д.Д. Золотая ветвь: Исследование магии и религии. М., 1980; Купер Дж. Энциклопедия символов. М., 1995; Тайлор Э.Б. Первобытная культура. М., 1989. и кавказоведов См.: Ахриев Ч. Ингуши (их предания, верования и поверья) // ССКГ. Тифлис, 1875. Вып.8; Чибиров Л.А. Народный земледельческий календарь осетин. Цхинвали, 1976; Он же. Традиционная духовная культура осетин /Под ред. Ю.Ю.Карпова. М., 2008; Харатян З.В. Традиционные демонологические представления армян (по материалам семейного быта XIX - начала ХХ в.) //СЭ. 1980. № 2; Керейтов Р.Х. Мифологические персонажи традиционных верований ногайцев //Там же; Мужухоев М.Б. Из истории язычества вайнахов (пантеон божеств в позднем средневековье) // СЭ. 1985. № 2; Зухба С.Л. Типология абхазской несказочной прозы. Майкоп, 1995; Далгат Б.К. Первобытная религия чеченцев и ингушей. М.: Наука, 2004 и др., а также тематические сборники

статей См.: Религиозные верования народов СССР. В 2-х т. М.: Л., 1931. Т.2; Религия и мифология народов Восточной и Южной Азии. М., 1970; Домусульманские верования и обряды в Средней Азии. М., 1975; Мифологии древнего мира / Пер. с англ., предисл. И.М. Дьяконова. М., 1977; Мифы, культы, обряды народов зарубежной Азии. М., 1986 и др. по интересующей нас проблеме и энциклопедии См.: Мифы народов мира: Энциклопедия. В 2-х т. / Отв.ред. С.А.Токарев. М.: Российская энциклопедия, 1994; Мифология: Большой энциклопедический словарь / Гл.ред. Е.М. Мелетинский. 4-е изд. М.: Большая Российская энциклопедия, 1998.. Определенная информация по традиционным религиозным верованиям и мифологическим персонажам народов Дагестана содержится в статьях, изданных в последние десятилетия в периодических изданиях См.: УЗ ИИЯЛ, ВИД, СЭ, ЭО, ДЭС, Лавровский сборник, Вестник Дагестанского научного центра, Вестник Института истории, археологии и этнографии и др. и сборниках статей См.: Древности Дагестана. Махачкала, 1971; Семейный быт народов Дагестана в XIX - ХХ вв. Махачкала, 1980; Быт сельского населения Дагестана (XIX - нач. ХХ в.). Махачкала, 1981; Мифология народов Дагестана. Махачкала, 1984; Брак и свадебные обычаи у народов Дагестана в XIX - нач. ХХ в. Махачкала, 1986; Обряды и культы древнего и средневекового населения Дагестана. Махачкала, 1986; Проблемы мифологии и верований народов Дагестана. Махачкала, 1988; Магическая поэзия народов Дагестана. Махачкала, 1989; Традиционный фольклор народов Дагестана. М., 1991; Новые исследования дагестанских историков. Махачкала, 1996 и др..

Большой сравнительный этнографический материал по традиционным религиозным верованиям народов Кавказа и России содержится в материалах международных научных конференций серии «Археология, этнология, фольклористика Кавказа» См.: Международная научная конференция «Археология и этнология Кавказа»: Сборник кратких докладов. Тбилиси, 2002; Международная научная конференция «Археология, этнология, фольклористика Кавказа»: Сборник кратких содержаний докладов. Батуми, 7-8 сентября 2006 г. Тбилиси, 2007; Материалы международной научной конференции «Новейшие археологические и этнографические исследования на Кавказе». Махачкала, 1-5 октября 2007 г. Махачкала, 2007; Материалы международной научной конференции «Кавказ: Археология и этнология». Шамкир, 11-12 сентября 2008 г. Баку, 2009; Материалы международной научной конференции «Археология, этнология, фольклористика Кавказа». Тбилиси, 24-28 июня 2009 г. Тбилиси, 2009. и Конгрессов этнографов и антропологов России.

Как видно из представленного материала, нашими предшественниками проделана большая работа по изучению отдельных аспектов традиционных религиозных верований народов Дагестана и Северного Кавказа. Однако ни в одном исследовании пантеон языческих божеств дагестанцев не стал предметом специального и комплексного изучения. Оно предпринимается нами впервые.

Практическая значимость работы заключается в том, что она существенно обогащает историографию проблемы изучения домонотеистических верований и обрядов, пантеона народов Дагестана. Ее основные выводы и положения могут быть использованы при составлении обобщающих трудов по истории и этнографии, религиоведению и культурологии, по изучению реликтов язычества в духовной культуре народов Дагестана и Северного Кавказа, а также при написании учебных пособий и спецкурсов, дипломных и курсовых работ на гуманитарных факультетах вузов.

Апробация работы. Основные положения и выводы диссертации обсуждались на заседаниях отдела этнографии и Ученого совета Учреждения Российской академии наук Института истории, археологии и этнографии Дагестанского научного центра РАН. Они представлялись в виде сообщений и докладов на международных, всероссийских, региональных и республиканских конференциях, в частности, на международной научной конференции «Историко-культурные и экономические связи народов Кавказа: прошлое, настоящее, будущее». Махачкала, 7-8 октября 2004 г.; региональной научно-практической конференции «Исторические связи народов Дагестана и Чечни». Махачкала, 21 марта 2006 г.; международной научной конференции «Археология, этнография и фольклористика Кавказа». Махачкала, 1-4 октября 2007 г.; региональной научной конференции «Гендерные отношения в культуре народов Северного Кавказа». Махачкала, 29 февраля 2008 г.; международной научной конференции «Кавказ: Археология и этнология». Шамкир (Республика Азербайджан), 11-12 сентября 2008 г. и др.

Результаты исследования нашли отражение в восьми монографиях, а также в статьях и тезисах докладов, опубликованных в зарубежных и отечественных научных сборниках и журналах.

Структура диссертации определена объектом исследования, состоянием разработки темы, целью и задачами диссертационной работы. Она состоит из введения, четырех глав, заключения, списка информаторов, источников и литературы, принятых в работе сокращений.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

пантеон языческий божество дагестан

Во введении обосновывается актуальность изучаемой темы, определяются предмет, цели и задачи исследования, указаны методологическая и теоретическая основы диссертации, научная новизна и практическая значимость.

Глава 1. «Типология мифологических персонажей» посвящена определению критериев (базовых оснований), на основе которых проводится типологическая классификация мифологических персонажей. В связи с изучением религиозных верований и его форм, делением мира на естественный и сверхъестественный, потусторонний, населенный мифологическими персонажами, неизбежно возникает проблема их классификации, типологизации, систематизации. Наиболее приемлемым для нашего исследования в части распределения изучаемых объектов в соответствии с их свойствами, существенными и качественными признаками, является метод типологизации мифологических персонажей. Типологический подход существенно важен для исследования самых разных аспектов материальной и духовной культуры. В соответствии с этим подходом, вся известная на сегодняшний день в дагестанской этнографии совокупность богов и демонов классифицируется по нескольким критериям и параметрам (пространственно-временным, иерархичности, этно-территориальной масштабности влияния, гендерному признаку, этическим категориям).

Наиболее древним и универсальным по своему смысловому содержанию является деление мифологических персонажей по пространственно-временным параметрам, исходя из трехчленной структуры космоса по вертикали (верхний мир - небо, где обитают боги, средний мир - земля, где обитают люди, нижний мир - преисподняя, где обитают демоны). К пространственным характеристикам, в соответствии с бинарной оппозицией близко - далеко, прежде всего, относится локусность: каждому пространству соответствует определенный хозяин. К этому же разряду систематизации можно отнести и классификацию по степени близости к человеку, т.е. населяющие освоенное человеком пространство (жилой дом и его двор, село и его окрестности) и неосвоенное и даже враждебное ему пространство (за селом, за рекой, в лесу, в горах, в поле, на кладбище и т.д.). Это противопоставление освоенного и неосвоенного пространства в мифологии осмысливается как противопоставление Космоса и Хаоса. К временным параметрам относится степень (хронологическая) архаичности мифологических персонажей, связанная с естественно-историческим переходом человечества от первобытности к цивилизации, к классовому обществу. В связи с этим различают культ природы первобытного общества и политеизм раннеклассового общества.

Одним из базовых методологических понятий системного подхода в обществознании, принципов структурной организации сложных многоуровневых систем, состоящий в упорядочении взаимодействия между уровнями в порядке от высшего к низшему, является иерархический критерий, в большей степени относящийся к божествам, так как уже с низших ступеней цивилизации начинают зарождаться основы некоторой иерархии божеств. В иерархически построенной системе, к которой относится и пантеон, имеют место как структурная, так и функциональная дифференциация отраслевых божеств. Следует подчеркнуть, что при изучении мифологических персонажей народов Дагестана мы не обнаружили никаких признаков их иерархической упорядоченности, не наблюдалось различения старших и подчиненных божеств, дифференциации божеств по отраслям. Зародившись сравнительно поздно и будучи слепком гражданского общества в идеале, пантеон божеств народов Дагестана не получил своей четко оформленной структуры с властью верховного божества над другими отраслевыми богами, что вообще характерно для мифологий кавказских народов. Позднее зарождение дагестанского пантеона (и пандемониума), связанное с особенностями развития (запоздание) и сложения классового общества, государственных форм организации и цивилизации, определило своеобразие его состава и структуры (неполноту, отраслевую бедность, иерархическую неразработанность власти верховного божества над другими богами и т.д.). Это можно объяснить также политической и этнической дробностью. Эта незавершенность была усугублена (особенно в середине VII-X вв.) распространением ислама и влиянием его идеологии и культуры, который разрушил естественный процесс создания законченной структуры пантеона. Эти же причины обусловили другую особенность пантеона народов Дагестана - деформацию и определенный синкретизм мифологических персонажей в рамках исламской традиции и идеологии.

Одним из важных для исследования является критерий этно-территориальной масштабности влияния богов и демонов. Исходя из него различают богов и демонов: 1) общих для северокавказской (северовосточнокавказской нахско-дагестанской и северозападнокавказской абхазо-адыгской) этнической и языковой общности; 2) общих для ряда этнических и языковых общностей (например, для аваро-андо-цезской и нахской этнической и языковых общностей, для нахов и адыгов и т.д.) в рамках северокавказской общности; 3) общих для отдельных дагестанских этносов, нахов, адыгов, абхазов; 4) общих для союзов сельских обществ и 5) отдельных (групп) сел.

Мифологические персонажи классифицируются и по гендерному признаку в соответствии с бинарным противопоставлением: мужской - женский. Пм.: 200ство в культуре народоы в культуре народоыв Каваказаправая сторона, а также центр, за вторыми - низ, левая сторона и пеИзучение гендерных ролей мифологических персонажей, входивших в языческий пантеон народов Дагестана, показало, что в религиозных представлениях дагестанцев, солнце и луна выступали соответственно в женском и мужском обликах (с инверсией пола). Радуга, ветер, стихия воды воспринимались в основном в женской ипостаси. Божества дождя персонифицировались в мужском облике, а божества солнца - женском. Ряженые были в основном мужчины, хотя встречались и женщины. Антропоморфные обрядовые хлеба выступали в женском облике. Патроны ремесел были как мужского, так и женского пола. Верховные боги - только мужского пола. В пандемониуме домовые выступали как в женском, так и мужском облике, имелись и андрогинные персонажи. Демоны-антагонисты беременных и рожениц были только женского пола.

Исследование представленного материала в гендерном аспекте привело нас к выводу, что дошедшие до нашего времени мифологические персонажи сформировались в разное время и опосредованно отражали процессы, происходившие в обществе. Некоторые из них зародились при первобытнообщинном строе с его культом природы, воплощенном в облике Богини-матери. Другие сформировались в эпоху разложения первобытнообщинного строя и возникновения раннеклассового общества с его пантеоном богов, во главе которого стоял Бог-отец. Эти процессы сопровождались постепенным падением роли Богини-матери, расщеплением ее образа на ряд составных женских образов, занявших второстепенное место в пантеоне или даже низвергнутых с него. Последние образы заняли свое место в пандемониуме, как правило, в качестве демонов с отрицательной характеристикой. Параллельно с переоценкой роли божеств в пантеоне и пандемониуме шел процесс трансформации и смены их гендерных ролей.

Завершает разработанную нами типологизацию мифологических персонажей критерий по этическим категориям, больше применимый к демонологическим персонажам пандемониума. Их описание можно представить, исходя из оппозиции добро - зло, хотя встречаются нейтральные (не добрые и не злые) мифологические персонажи или сочетающие в себе добродетельность и злокозненность (амбивалентные).

Исходя из этой классификации, структурная соподчиненность, входивших в языческий пантеон богов народов Дагестана предстает в следующем виде: 1) персонифицируемые небо, небесные светила, атмосферные явления и стихии; 2) боги-патроны диких животных и охоты; 3) аграрные боги и духи растительности; 4) патроны ремесел; 5) верховные боги (-громовержцы).

Глава 2 «Персонифицируемые небесные светила, атмосферные явления и стихии» начинается с параграфа 1 «Персонификация солнца и луны», в котором дается характеристика наиболее древним богам народов Дагестана, олицетворяемым небесным светилам - солнцу и луне. Они с древнейших времен почитались дагестанцами. Отголосками этого почитания являются дошедшие до нашего времени многочисленные клятвы, благопожелания, проклятия, сравнения и антропонимы, в которых присутствуют солнце и луна. Солнце и луна в мифологиях народов Дагестана, Северного Кавказа и мира персонифицировались в антропоморфном облике по признакам пола, степени родства и свойства. Исходя из содержания мифов, лексики и фразеологии, основанных на сновидениях примет, и детских игр дагестанских и северокавказских народов пол, возраст, степень родства и свойства (с инверсией) у солнца и луны выглядят соответственно следующим образом: девочка-мальчик (аварцы-хунзахцы, аварцы-андалальцы, табасаранцы, агульцы), мальчик-девочка (аварцы-гидатлинцы), девушка-мальчик (даргинцы-мюрегинцы), девушка-юноша (каратинцы, гидатлинцы, андалальцы, табасаранцы, кумыки, дагестанские азербайджанцы), юноша-девушка (лакцы, дагестанские азербайджанцы), женщина-мужчина (кумыки, абхазы), брат-сестра (аварцы-тляратинцы, ногайцы, дагестанские азербайджанцы, чеченцы и ингуши, адыги), сестра-брат (лезгины, табасаранцы, рутульцы, дагестанские азербайджанцы), сестра-сестра (ногайцы), брат-брат (чеченцы и ингуши), старший брат-брат (адыги), мать-дочь (даргинцы-акушинцы), мать-сын (табасаранцы), мать-отец (даргинцы-сюргинцы), невеста-жених (лакцы-кулинцы, агульцы, кумыки), жених-невеста (лезгины), жена-муж (лезгины, кумыки), муж-жена (лезгины, карачаевцы и балкарцы). Обращает на себя внимание инверсия полов и ролей в родстве и свойстве в некоторых случаях в мифологии одного и того же этноса. Наблюдаемая инверсия полов в оппозиции солнце-луна с неустойчивыми или паритетными гендерными признаками полов светил у гидатлинцев (мальчик-девочка), лакцев и дагестанских азербайджанцев (юноша-девушка), тляратинцев, ногайцев, дагестанских азербайджанцев, чеченцев и ингушей, адыгов (брат-сестра), ногайцев (сестра-сестра), адыгов (старший брат-брат), чеченцев и ингушей (брат-брат), лезгин (жених-невеста), лезгин, карачаевцев и балкарцев (муж-жена) характерна, на наш взгляд, для мифологических систем переходного типа при становлении родовой военной аристократии в ее поздний, предгосударственный период и имеет основную тенденцию - вытеснение женского божества мужским с частичным или полным присвоением его функций.

Противопоставление солнце-луна воплотилось в мифологическом мотиве брачных отношений Солнца и Месяца, которые иногда выражены в форме потенциального инцеста.

Наиболее архаической формой солярных мифов представляются близнечные мифы, в которых солнце и луна образуют пару связанных и вместе с тем противопоставленных друг другу культурных героев (часто братьев), один из которых подчинен другому.

Следует отметить, что в религиозных представлениях дагестанцев, родственных им нахских народов, а также осетин, восточных славян и др. существовала вера в «ночное светило», освещающее в потустороннем мире мертвых.

Целый ряд этиологических мифов, легенд, преданий и сказок у народов Дагестана и Северного Кавказа посвящен объяснению происхождения пятен на лике луны и причинам, почему солнце светит ярко, а луна тускло. При анализе многочисленных мифов, легенд, преданий и сказок, объясняющих причину образования пятен на луне, порядок и очередность пребывания светил на небосклоне, почему невозможно смотреть на солнце и почему солнце светит ярко, а луна тускло, обращает на себя внимание их однотипность, повторяющийся в большинстве случаев незамысловатый сюжет. В основе большинства мифов лежит конфликтная ситуация, возникающая из-за спора между солнцем и луной о том, кто из них красивее и кому когда светить - днем или ночью. Примечателен и явный антропоморфизм и антропопатизм солнца и луны: в мифах, легендах и преданиях они представлены в человеческом облике, наделены чертами характера людей (влюбляются друг в друга, ревнуют, завидуют, спорят, дерутся), заняты трудовой деятельностью (например, обмазкой глиной пола и побелкой стен). Причины образования пятен на луне имеют разные объяснения: это след от удара куска перепачканной овчины, которой белят стены (аварцы-хунзахцы, табасаранцы, кумыки, дагестанские азербайджанцы), след от мокрого куска овчины (лезгины), след от тряпки, которой мыли посуду (агулы), от плевка (рутулы), от удара половником (рутулы), от пощечины (лезгины), от оплеухи измазанной в тесте руки (сваны, грузины), от соскоба (ногайцы), от крыла архангела Джабраила (табасаранцы, дагестанские азербайджанцы), это раны, полученные в битве между космическими богами (табасаранцы), от того, что в нее кинули кусок глины (аварцы-андалальцы, кумыки), ком земли (даргинцы-цудахарцы), комья грязи (лакцы), бросили в нее грязь (аварцы-тляратинцы, даргинцы-урахинцы), заляпали грязью (дагестанские азербайджанцы), обмазали грязью (дагестанские азербайджанцы), это коровий помет, рассыпавшийся по луне (абхазы), это фигура чабана с отарой овец (адыги), это нарт Сасрыква со своим стадом (абхазы), это лошадь, которую носит на себе луна (чеченцы и ингуши), это силуэт Бога (дагестанские азербайджанцы).