Антропонимия сибирских татар в этнолингвистическом аспекте (на материале русских архивных документов XIX-XX вв.)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Специальность: 10.02.02. - языки народов Российской Федерации (татарский язык).

Антропонимия сибирских татар в этнолингвистическом аспекте (на материале русских архивных документов XIX-XX вв.)

Гильфанова Фарида Харисовна

Казань - 2009

Работа выполнена на кафедре современного татарского языка ГОУ ВПО «Казанский государственный университет им. В.И. Ульянова-Ленина»

Научный консультант: доктор филологических наук, профессор, Гумар Фаизович Саттаров

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор Фарит Юсупович Юсупов

доктор филологических наук, профессор Равиль Айсаевич Вафеев (г. Ханты-Мансийск)

доктор филологических наук, профессор Геннадий Емельянович Корнилов (г. Чебоксары)

Ведущая организация: Башкирский государственный университет имени 40- летия Октября.

Ученый секретарь диссертационного совета А.Ш. Юсупова

1. Общая характеристика работы

антропонимия татарин сибирский

Этнолингвистика - направление в языкознании, возникшее в недрах этнографии на рубеже XIX-XX вв., изучает возникновение, функционирование и эволюцию языка какого-либо этноса, взаимодействие языковых, этнокультурных и этнопсихологических факторов. В более широком смысле этнолингвистика рассматривается как комплексная дисциплина, изучающая с помощью лингвистических методов «план содержания» культуры, например, мифологии, психологии независимо от способов их формального представления (слово, предмет, обряд и т.п.).

Особое место в этнолингвистике занимает изучение взаимосвязи языка и культуры, что вызвало оживление исследований в области фольклористики, лингвокультурологии, антропонимике. В последние десятилетия наблюдается повышенный интерес к проблемам взаимодействия собственных имен и культуры.

Диссертация посвящена этнолингвистическому исследованию антропонимии сибирских татар на основе русских архивных материалов XIX-XX вв. В русских архивных источниках татарский именослов целиком и полностью передается посредством графических, лексических и грамматических средств русского языка.

Актуальность исследования антропонимии сибирских татар XIX-XX вв. проистекает из этнолингвистической систематизации антропонимов тюркоязычного населения региона, что обусловлено:

отсутствием теоретико-практической информации по антропонимии тарских, барабинских, тобольских и тюменских татар в этнолингвистическом аспекте;

попыткой реконструкции некоторых антропонимических единиц исследуемых тюркских этносов;

возможностью проследить через семантику личных имен формирование именослова сибирских татар, его номинотивной значимости и в целом истории лингвистической культуры имянаречения;

необходимостью целостного анализа процессов, происходивших в антропонимии сибирских татар XIX-XX вв.;

репрезентативностью полученных результатов исследования антропонимии тарских, барабинских, тобольских и тюменских татар для изучения этнических общностей как динамических систем. Сходство томского диалекта с барабинским, соседство их носителей позволяют рассматривать их антропонимию в составе антропонимической системы барабинских татар.

В ходе исследования автор опирался на основные историографические и этнолингвистические сведения, изложенные в трудах отечественных и зарубежных ученых:

- определение «сибирские татары», их территориальное размещение и численность (Г.Л. Файзрахманов, Ф.Т. Валеев, Н.А. Томилов, Д.М. Исхаков, М.А Сагидуллин и др.);

- название волостей тарских и барабинских татар (А.Ф. Миддендорф, Е.С. Филимонов, А.Г. Селезнев и др.);

- антропологические сведения (соотношение монголоидных и европеоидных признаков) по тарским и барабинским татам (Г.Ф. Дебец, Т.А. Трофимова, Г.Л. Хить, А.Н. Багашев, Ю.В. Бромлей и др.);

- классификация тюркского населения в Сибири, выявление их общности и связей друг с другом (Г.Ф. Миллер, И.Е. Фишер, И.Г. Георги, П.А Словцов, В.В. Радлов, Н.А. Аристов, З.Н. Бояршинова, В.В. Храмова, Д.Г. Тумашева и др.);

- изучение фонетических преобразований в татарских заимствованных именах проводилось в работах татарских диалектологов (Н.Б. Бурганова, Л. Заляй, Л.Т. Махмутова, Д.Г. Тумашева, Д.Б. Рамазанова, Ф.Ю. Юсупов и др.

- антропонимические сведения о сибирских татарах (З.П. Соколова, Б.О. Долгих, А.Г. Шайхулов, Г.Ф. Саттаров, Д.Г. Тумашева, Р.Г. Кузеев, К.Ш. Шаниязов, Н.А. Баскаков, Д.Г. Савинов, С.Н. Корусенко, Х.Ч. Алишина, Г.К. Тимканова, М.А Сагидуллин, Л.Х. Айтбаева, и др.);

- определение термина имена собственные, наличие или отсутствие семантики. (А.В. Суперанская, В.Э. Сталтмане, Дж. Миль, О. Есперсен, А.А. Реформатский, Н.К. Фролов, В.А. Никонов и др.)

- о сущности, свойстве, функциях собственных личных имен (Ж. Вандриес, О. Есперсен, Т.Н. Кондратьева, В.Н. Михайлов, В.А. Никонов, А.В. Суперанская, Н.К. Фролов и др.)

Начиная с 1960-х годов татарская антропонимика целенаправленно изучается в трудах Г.В. Юсупова, Г.Ф. Саттарова, Ф.С. Хакимзянова, М.А. Залялиевой. На кафедре татарского языка Казанского государственного университета им. В.И. Ульянова-Ленина под руководством доктора филологических наук, профессора Г.Ф. Саттарова с 70-х годов XX в. ведется научно-исследовательская работа по изучению тюрко-татарской ономастики, диалектов и лексики в свете проблем лингвоэтноистории и этногенеза татарского народа. Антропонимы современного татарского языка исследуются в синхронии и диахронии в работах Х.Ч. Алишиной, Г.Р. Галиуллиной, Г.И. Кульдеевой, Ф.Г. Вагаповой, Г. К. Тимкановой и др.

Ценным вкладом в тюркскую антропонимику стали труды: Э.А. Бегматова об антропонимике узбекского языка; Т.Ж. Жанузакова, Г.И. Кульдеевой, Е.А. Керимбаева о собственных именах в казахском языке; Ш. Жапарова о киргизской антропонимии; Ш. Аннаклычева о мотивах выбора имен у туркмен; А.Г. Шайхулова о татарских и башкирских именах тюркского происхождения, о лексико-семантической общности башкирской и казахской антропонимии, З.М. Раемгужина, Р.А. Сулейманова об антропонимах башкирского языка и тенденции их развития; А. Гафурова об именах арабов, персов, таджиков и тюрков; Р.Ф. Халыговой, М.Н. Чобанова об основах и путях развития современной азербайджанской антропонимии; С. Акалына, А. Эрола, Н. Кая о турецкой антропонимии, Х.Ч. Джуртубаева о лексическом составе и семантических типах карачаево-балкарской антропонимии.

Цель исследования заключается в том, чтобы на основе таксономизации и классификации антропонимов сибирских татар XIX-XX вв. описать особенности региональной антропонимической системы и, сравнивая с аналогичными системами контактировавших тюркских народов, выявить их этнокультурные истоки.

Для достижения поставленной цели предлагается решение следующих задач:

предложить схему лексико-тематической, лексико-семантической классификации антропонимической системы сибирских татар;

описать антропонимию тарских, барабинских, тобольских и тюменских татар относительно их конвергенции и дивергенции;

выявить черты сходства и различия антропонимии тарских, барабинских, тобольских и тюменских татар в плане звукового строя, основных структурных моделей и словообразовательных средств.

провести сравнительно-сопоставительный анализ антропонимии тарских, барабинских, тобольских и тюменских татар и антропонимии контактирующих тюркоязычных этносов: казахов, башкир, алтайцев, славян, обских угров, селькупов, якутов с учетом их межэтнической дифференциации;

очертить региональную антропонимическую панораму сибирских татар XIX-XX вв.

Объектом исследования является антропонимия сибирских татар, извлеченная из архивных и полевых материалов. Предметом исследования является этимология и семантика, морфемика и структура имен сибирских татар.

Мы опираемся в работе на основные методы, выделенные в современной антропонимике. Во-первых, сравнительно-сопоставительный, cуть которого заключается в исследовании и описании языкового материала через его системное сравнение с другими языками. Впервые данный метод был использован Махмудом Кашгари (XI в.) для изучения тюркских языков, затем Ф.И. Страленбергом (XVIII в.), крупнейшим исследователем Сибири, создателем так называемой урало-алтайской теории. В антропономастике представителями сравнительно-исторического метода являются В.В. Радлов, Н.Ф. Катанов, В.Д. Бондалетов, Н.А. Баскаков, Г.Ф. Саттаров, А.В. Суперанская, Н.В. Подольская, Н.К. Фролов, В.А. Никонов, А.Г. Шайхулов и др. С помощью сравнительно-сопоставительного метода проведен анализ антропонимии тарских, барабинских, тобольских и тюменских татар и антропонимии контактирующих тюркоязычных этносов: казахов, башкир, обских угров, славян. Во-вторых, исторический метод, задачей которого является установление этимологии личного собственного имени и его языковой атрибуции. Мощными внешними факторами, существенно повлиявшими на развитие антропонимов рассматриваемых групп, были такие события, как последовательная тюркоизация местных племен Западной Сибири, распространение ислама, нашествие монголов. Исторический метод предполагает хронологическую последовательность развития антропонимов, и мы рассматриваем их только при условии точного установления исторически и лингвистически засвидетельствованных фактов. Данный метод позволил нам раскрыть не только ретроспективные процессы развития антропонимов, но и перспективу дальнейшей эволюции личных имен. В-третьих, ареальный метод, характеризующий территориальное распределение антропонимических особенностей, например, среди тоболо-иртышских татар распространены имена с основой «таш»: Таштимер, Ташбай, Ташкал, среди тарских - Тасбай, Тазбай, Тасбика, среди же барабинских нами выявлены имена с основой «тас» и реже - «таш». В-четвертых, описательный метод, характеризующий синхронию и диахронию языкового состояния. В нашей картотеке 120 тыс. так или иначе повторяющихся антропонимических единиц, в том числе 80 тыс. мужских и 40 тыс. женских.. При диахроническом подходе к словообразованию, чтобы установить производность слова и, следовательно, определить, какое из сравниваемых родственных слов послужило базой для образования другого, необходимо изучить конкретную историю этих слов и выяснить, какое из них является более ранним, а какое более поздним, какое слово исторически образовано от другого слова: Чалай, Чалбай, которые, например, в плане диахронии восходят к булг.-тат. чал «камень» (ТС ТЛИ: 279) В-пятых, семиотический метод, определяющий набор знаков (онимов) с учетом дифференцирующих признаков, способы их языкового выражения, включая конкретные виды проявления системных связей личных имен. Например, непроизводное существительное чал не имеет внутренней формы: связь между значением слова и его строением отсутствует. Чалай и чалбай имеют внутреннюю форму, так как их значение опирается на их строение. Значение этих слов определяется значением их составных частей: основы чал- и уменьшительно-ласкательного суффикса -ай. Второе имя образовано путем соположения существительных чал «камень» + бай - титул высших слоев феодального общества, «хозяин, состоятельный, знатный человек, господин». Компоненты, входящие в сложение, объединяются отношениями сочинения, показателем цельнооформленности сложного слова являются закрепленный порядок компонентов, единое ударение. В - шестых, статистический метод, позволяющий показать частотность употребления имен в определенный промежуток времени.

Научная новизна исследования заключается в том, что данная работа является первым исследованием антропонимии сибирских татар XIX-XX вв. в этнолингвистическом аспете. Впервые в научной литературе исследуются изменения, происходившие в антропонимии тарских, барабинских, тобольских и тюменских татар, дается описание и сравнение их антропонимических систем между собой и с системами других этносов, с которыми они контактировали в процессе этнокультурных связей.

Цель, задачи, методы и материалы исследования делают возможным сформулировать положения, выносимые на защиту:

1) основа антропонимической системы сибирских татар представлена именами этнически и хронологически разного происхождения, что повлияло на дальнейшее их развитие. Тобольских и тюменских татар можно отнести к западной группе кипчаков, тарские же татары занимают пограничное положение между западными и восточными кипчаками, в то время как барабинские больше “тяготеют” к восточной группе кипчаков.

2) на формирование именослова барабинских татар повлияли обские угры, якуты, монголы и др. Якуты являются ранними соседями барабинских татар.

3) древнетюркские традиции сохранились и в структуре современной антропонимической системы сибирских татар, в частности, в рифмовании имен, двух-, трехсложной слоговой структуре, малокомпонентных имяобразующих моделях, компактной структуре составных имен.

4) фонетические особенности антропонимов сибирских татар отражают особенности диалектов и говоров, на которые подразделяется cибирскотатарское наречие.

5) простые непроизводные антропонимы сибирских татар являются наиболее древними так как связаны с исходной стадией развития общества. Одним из древних способов имяобразования является аффиксация. Соотношение антропонимов с именными и глагольными формами таково, что именные превалируют над глагольными, что, вероятно, связано с таким периодом формирования общества, когда древние люди сначала называли окружающие предметы, а затем задумывались об их предназначении.

6) антропонимическая система сибирских татар формировалась не только за счет собственного имятворчества в языке, но и за счет заимствований из других языков, которые делятся на контактные и бесконтактные. К контактным относятся заимствования из именника ханты, манси, селькупов, ненцев, якутов, алтайцев, хакассов, тувинцев, казахов, сартов и др. К бесконтактным относятся антропонимы арабо-персидского, западно-европейского происхождения, которых можно назвать трансферными т.е. появление их через какое-либо пространство, пересечение его границ в результате международных контактов, с помощью литературы, искусства, через интернет и пр.

7) Современная антропонимическая система сибирских татар развивается как часть общетатарской антропонимии, придерживаясь тюрко-татарской традиции, которая является основополагающей в развитии антропонимиконов.

Материал для исследования антропонимии тарских и барабинских татар взят из следующих русских архивных источников:

1. Материалы ревизий населения XVIII-XIX вв. и Первой всероссийской переписи 1897 г., хранящиеся в Тобольском филиале Государственного архива Тюменской области, на которых основано исследование антропонимии тоболо-иртышских татар.

2. Материалы Государственного архива Новосибирской области (Ф. 47, оп. 1, д. 925) «Сведения о территории, населении, административных единицах до и после районирования по Сибирскому краю», «Протоколы заседания Омского окружного комитета от 10 февраля 1930 г.», «Отчеты о ликвидации неграмотности среди национальных меньшинств», на которых основано изучение барабинских татар.

3. Отчет ясачной комиссии Западной Сибири 1883 г. (Государственный архив Омской области, ф. 3, оп. 1, д. 1051, л. 1-8).

4. Архив Института этнографии им. Н.Н. Миклухо-Маклая (Санкт-Петербург), ф. к-1, оп. 2, д. 31, л. 141.

5. Похозяйственные книги сельских советов д. Большие Туралы Омской области, д. Ак-Балык и д. Оры Новосибирской области.

6. Книга архивного фонда Тюменского гор. ЗАГСа, Б/4. Опись церковных книг архива г. Тюмени. Фонд 155. Мусульманская мечеть с 1903 по 1919, с 1920 по 2000 гг.

7. Тюменский областной центр документации новейшей истории. Фонд 512. Первичная парторганизация татарского педучилища г. Тобольска. Опись № 1. Дела 1-20 за 1938-1955 гг.

8. Полевые материалы, собранные во время историко-этнографической экспедиции Омского государственного университета в июле-августе 2001 г. (руководитель Н.А. Томилов).

Методом опроса были обследованы барабинские татары в населенных пунктах различных районов Новосибирской области - Улуцк, Чаргары Венгерского района, Шагир, Бергуль - Куйбышевского, Мусы, Теренино, Шибаки - Каргатского, Альменево, Малый Тебисс, Чеки-аул, Кыштовка - Кыштовского, Ново-Кочемка, Заречно-Убинское - Убинского, Кошкуль, Тебисс, Тармакуль - Чановского районов. Тарские татары были обследованы в следующих аулах Омской области: Речапова, Сеитова, Иткулова, Себелякова, Большие и Малые Туралы, Казатова, Тускима, Уленкуль, Каракуль, Кумыслы и др.

Практическая значимость исследования заключается в том, что материалы, приведенные в диссертации, могут найти применение в практике вузовского преподавания таких дисциплин, как диалектология, лексикология, лингвокультурология. Теоретические положения диссертации могут быть положены в основу истории именослова сибирских татар, происхождения личных имен, перспективы их функционирования и практических курсов (речевая практика, общий перевод и др.) татарского языка, этнолингвистики, при написании соответствующих учебников и учебных пособий.

Апробация работы. Основные положения диссертации изложены автором в 25 публикациях, в двух монографиях, cеми статьях в журналах, рекомендованных ВАК РФ., и выступлениях: на X Международном научном семинаре «Интеграция археологических и этнографических исследований», посвященного 290-летию со дня рождения С.П. Крашенинникова (Ханты-Мансийск, 2002); 25-ой юбилейной международной научно-практической конференции «Славянские духовные традиции в Сибири» (Тюмень, 2002); V Конгрессе этнографов и антропологов России (Москва, 2003); XII Международном научном семинаре, посвященном 100-летию со дня рождения А.Х. Маргулана и 120-летию Б.Э. Петри (Алматы, 2004); VI Конгрессе этнографов и антропологов России (Санкт-Петербург, 2005); Итоговой конференции Казанского государственного университета за 2008, 2009 гг. (Казань, 2008, 2009).

Диссертация представляет собой рукопись, которая состоит из введения, пяти глав, заключения, списка литературы, четырех приложений.

2. Содержание работы

Во Введении определяются цель, задачи, объект и предмет исследования, дается краткая характеристика объекта. В историографической части предложены краткий обзор трудов исследователей, занимавшихся проблемами сибирских татар, в частности, антропонимией. Далее указывается методологическая основа диссертации, основные понятия и термины ономастики, методы исследования, практическая значимость, новизна работы и апробация.

Первая глава диссертации «Антропонимическая лексика как объект этнолингвистического исследования» освещает становление и развитие этнолингвистики как науки, природу личных имен в философских и лингвистических концепциях, семантический и функциональный потенциал антропонимической лексики. В сферу интересов этнолингвистики изначально входили проблемы семантики. Ф. Боас исследовал семантику грамматических категорий (1915 г.), Э. Сепир - аномальные типы речи в языке нутка, звуковой символизм (1929 г.), понятийные поля (1930 г.). В конце 20-х-начале 30-х гг. XX в. появляются работы второго поколения учеников Боаса: Хойера, Уорфа, Трейджера и др. Термин «этнолингвистика» в работах этих ученых часто заменяется термином «антрополингвистика», «этносемантика». Возникшая в этот период дескриптивная лингвистика исключает семантику из круга обсуждаемых проблем. Возрождается интерес к содержательной стороне языка к началу 50-х гг. XX в., что было связано с гипотезой Сепира и Уорфа, которая воплотила в себе наиболее яркие особенности американской разновидности неогумбольдтианства. В 70-е гг. XX в. широко используются экспериментальные психологические методы изучения этнолингвистических проблем семантики (Ч.В. Хойер, Ф.М. Веглины). В начале 80-х гг. проводятся исследования семантических моделей разных языковых направлений, например, таксономии, паралингвистических явлений и т.п., ставятся вопросы исторического изучения и реконструкции духовной этнической культуры на основе данных языка.

В изучение тюркской этнолингвистики ощутимый вклад внесли работы Г.Ф. Миллера, В.В. Радлова, В.В. Бартольда, Н.А. Аристова, В.К. Магницкого, Н.И.Золотницкого, Ш. Марджани, Н.И. Березина, К. Насыри, Н.И. Ашмарина, В.А. Гордлевского, А.Н. Самойловича, С.Е. Малова, Н.К. Дмитриева, В.А. Никонова, Г.Р. Алиева, Н.А. Баскакова, Г.Ф. Благовой, В.У. Махпирова, Э.Л. Бегматова, Т.М. Гарипова, А.Г. Гафурова, А.В. Суперанской, Г.Ф. Саттарова, Т.Ж. Жанузакова, Ж. Жапарова, С.К. Кенесбаева, Т.К. Кусимовой, О.Т. Молчановой, З.Г. Ураксина, Г.Е. Корнилова, Н.И. Егорова, А.Г. Шайхулова, Г.И. Кульдеевой, К.А. Ниетбаевой и др.

Вопросам татарской антропонимики посвящены исследования крпнейшего ономаста Г.Ф. Саттарова и его последователей А.Г. Шайхулова, М.И. Ахметзянова, Р.Х. Субаевой, М.А. Залялиевой, Ф.Л. Мазитовой, Ф.Г. Вагаповой, М.З. Закиева, Х.Ч. Алишиной, Г.Р. Галиуллиной, Г.К. Тимкановой и др.

В современной лингвистике сложилась общая точка зрения на семантику личного имени. В нашем исследовании мы тоже придерживаемся мнения, что собственные имена обладают семантическим потенциалом, и главное отличие его от семантики нарицательных слов заключается в способе связи с обозначаемым объектом. Сигнификат личного имени отличается от понятийного содержания нарицательного слова тем, что сигнификативным содержанием антропонима являются представления об имени. В узуальном употреблении антропонима коннотация проявляется в словообразовательном аспекте, в окказиональном - у прецедентных имен. В процессе употребления вне прямой референции антропонимы способны приобретать те свойства, которые характерны для нарицательных слов. В процессе деонимизации личное имя наполняется не только внутренней формой, но и отражает национально-культурное мировоззрение татар.

Во второй главе диссертации «Этноисторические и культурные основы традиционной антропонимии сибирских татар» рассматриваются: 1) происхождение сибирских татар. Термин «сибирские татары» впервые был предложен историками Г.Ф. Миллером и Ф.Е. Фишером. О появлении тюркских племен в Западной Сибири современные тюркологи выражают разные мнения. Одно из них, в частности, заключается в том, что тюрки, обитавшие в южной лесной, лесостепной и степной полосе Западной Сибири, сложились из угроязычных, кетоязычных, самодийских групп, подвергшихся тюркоизации, которая шла с трех сторон: со стороны Алтая, где с давних времен обитали тюрки, со стороны Енисея, где поселились енисейские киргизы и с верховьев Оби, где проживали кипчакские племена См.: Томилов Н.А. Этническая история тюркоязычного населения Западно-Сибирской равнины конца XVI-начала XX в. Новосибирск, 1992. - С. 16.. Автор придерживается мнения, что сывыры (сыбыры), возможно, были предками современных сибирских татар, живших по среднему течению Иртыша, по неизвестным причинам покинувшими эту территорию, оставив свое имя; 2) этнический состав двух крупных тюркских групп. К этническим особенностям тоболо-иртышских татар относится связь в древний период с древнетюркским, древнекипчакским этносами, огузо-кипчакскими племенами, уграми, позднее их тесные контакты с поволжскими татарами, башкирами, бухарцами, казахами, которые значительно повлияли на их именник. Наиболее ранними компонентами этногенеза барабинских татар являются древнетюркские и кипчакские, булгарско-кипчакские племена. На следующем этапе эволюции сибирскотатарской антропонимии большое влияние оказали народы, входившие в восточное объединение - тувинцы, якуты, хакассы, монголы. В антропонимии барабинских татар имена типа Чалабай имеют основу чала, саlа сохранившуюся в тувинском языке: тувинский глагол чала восходит к монгольскому zala «посылать», «быть посланным богом», а существительное имеет значение «пророк», «посланник бога» Этимологический словарь тюркских языков. 1989. - С. 89.. Наличие антропонимов монгольского происхождения исторически обусловлено, поскольку уже в начале XVII в. значительные массы западных монголов занимали территории по берегам Оби, Иртыша, Оми. Заимствованием из якутского языка, по нашему мнению, является название юрт Илькусская [Илкусская], где кус илиме «означает сеть для ловли уток” там же. С. 167.. А. Вамбери считал слово илим (йылым) производным от глагола йыл “вязать”, “плести”. Н.К. Антонов, вслед за А. Вамбери, возводит якутское слово илим к слову и:л “захватывать”, “зацеплять”. Семантическая связь слов илим и и:л является вторичной, появившейся на основе народной этимологии. В названии деревни отразилась основная деятельность проживающего в нем населения - в данном случае изготовление сетей для ловли уток, по-видимому, пользовавшихся большим спросом. В соответствии с фонетическими законами русского языка произношение этого топонима претерпело изменения и в настоящее время звучит - Илькусская.

3) лингвистическая культура имянаречения по материалам этнографических экспедиций к сибирским татарам. В настоящее время для исследуемых этнических групп характерно генетическое разнообразие личных имен. Культура имянаречения в современной татарской семье характеризуется сохранением традиций, свойственных для татар конца XIX в.

Третья глава работы «Личные имена тарских и барабинских татар в русских документах конца XIX-XX вв.» посвящена характеристике антропонимических систем двух групп (аялынской и туралинской) тарских и трех групп (барабинско-турашской, любейско-тунусской, теренинско-чойской) барабинских татар, структурно-грамматическому описанию личных имен и фонетическим особенностям антропонимов. Сравнение именников тарских, барабинских, тобольских и тюменских татар описано в заключительной части главы. Изучив их антропонимические системы, можно выделить три пласта антропонимов. Первый пласт - это имена, унаследованные от древнетюркских и средневековых кипчакских этнонимов и антропонимов. Второй пласт - это имена исламского периода, получившие развитие в новотюркскую эпоху. Третий пласт имен - это имена, заимствованные из антропонимиконов контактировавших народов.

На разных этапах эволюции общества функционировала своя антропонимическая система. Имена создаются на базе языка. Так, на базе древнетюркского языка существовала древнетюркская, древнекипчакского языка - древнекипчакская антропонимическая системы. Формирование и развитие антропонимической системы сибирских татар, как и поволжско-приуральских, связано с культурными традициями тюрков, кипчаков, булгар, уйгуров, карлуков и др. Родоплеменные названия, этноантропонимы сибирских татар позволили определить язык-основу антропонимических систем тоболо-иртышских и барабинских татар. В среднетюркский период (X-XV вв.) происходит слияние племен и родов, что ведет к формированию единой духовной и материальной культур и, что явилось причиной функционирования в именнике сибирских татар антропонимов различного происхождения. Тюркоизация и принятие ислама золотоордынцами тоже значительно повлияли на антропосистему сибирских татар. Д. Исхаков подразделяет среднетюркский период на три хронологических этапа: булгарский этап (X-XIII вв.) как предзолотоордынский период, золотоордынский этап (XIII-XV вв.) и позднезолотоордынский этап или татарско-ханский период (сер. XV-XVI вв.). Именник сибирских татар в данный период характеризуется наличием антропонимов общетюркского и арабского происхождения. Проникновение мусульманских имен происходило несколько столетий. Причиной тому является противостояние местного язычества новой религии. Д. Исхаков отмечает, что прибытие мусульманских вероучителей в Западную Сибирь можно датировать первой половиной XV в. На основе исторических документов он констатирует “о знакомстве с исламом населения бассейна р. Иртыша и до времени правления Мухаммеда Шайбани хана” Исхаков Д.М. Введение в историю сибирского ханства / Д.М. Исхаков. - Казань: Институт истории им. Ш. Марджани АН РТ, 2006. - С. 86.. Естественно это “знакомство с исламом” было насильственным. Ишан Багаутдин поручил своим шейхам “учинить ... великую войну за веру” с татарами “не имевшими истинной веры и истинных понятий и поклонявшимся куклам”. Во второй половине XVI в. - в период правления хана Кучума - Сибирское ханство уже предстает как мусульманское государство, пишет Д. Исхаков, справедливо, оставляя под вопросом “глубину проникновения ислама в народные массы” Там же. - С. 88.. В течение XV-XVI вв. наблюдаются волны исламизации населения данного ареала, но тем не менее среди некоторых групп сибирских татар исламизированность остается неясным вплоть до XVIII в.

Многие ученые придерживаются мнения, что ислам тайно распространялся муллами только в 1720 г., в середине XVIII в. большая часть их еще не восприняла ислам и окончательно он утвердился в первой половине XIX в., хотя в 50-х гг. XIX в. встречались еще барабинцы немусульмане Георги И.Г. Описание всех обитающих в Российском государстве народов / И.Г. Георги. - СПб., 1799. - Ч. 2. - С. 117. Радлов В.В. Этнический обзор тюркских племен Южной Сибири Джунгарии / В.В. Радлов. - Томск, 1888. - С. 241. Бартольд В.В. Работы по истории ислама и Арабского халифата / В.В. Бартольд; Подгот. К изд. А.Б. Халидовым; Отв. Ред. И.Н. Винников. - Перепеч. С изд. 1968 г. - М.: Вост. Лит., 2002. - С. 366. Томилов Н.А. Этническая история тюркоязычного населения Западно-Сибирской равнины конца XVI-начала XX в. Новосибирск, 1992. - С. 142..

Что касается глубины проникновения ислама в народные массы, то исследование антропонимической системы сибирских татар дает следующую картину: ислам первыми приняли тарские татары (серед. XVIII в.), тобольские и тюменские татары - к концу XVIII в., барабинцы - в начале XIX в. В данном случае принятие ислама происходило осознанно, т.к. нарекать ребенка мусульманскими именами могли родители, которые хорошо усвоили ислам и следовали учению Корана. Действительно, несмотря на достаточно раннее начало исламизации сибирских татар, оно не могло окончательно доисламизироваться, пережитки языческой веры остаются и в настоящее время. Таким образом, можно выделить следующие этапы исламизации тюрко-татарского населения Западной Сибири:

I этап: cеред. XV-XVI вв. - первые волны исламизации, “знакомство” с исламом носило принудительный характер со стороны ишанов, шейхов, правоверных мусульман Востока.

II этап: XVII-серед. XVIII в. - усвоение ислама, распространение его относительно мирным путем. Об этом свидетельствуют мусульманские начальные школы при мечетях и средние школы (медресе), учителями которых были муллы из бухарцев и казанских татар. Через ислам среди сибирских татар начинают распространяться арабский и персидский языки, а также мусульманская или арабская культура под общим названием “восточная” культура.

III этап: cеред. XVIII в.-XIX в. - происходит естественная исламизация населения Западной Сибири. Мощным толчком принятия мусульманской веры явилась в первой четверти XVIII в. насильственная христианизация тюрко-татарского населения. Ислам оказался для сибирских татар наиболее привлекательной религией, чем христианство.

Итак, на территории Западной Сибири существуют в настоящее время два крупных наречия татарского языка тоболо-иртышское и барабинское. Фонетическая система, грамматический строй и лексика тоболо-иртышских татар изучена Г.Х. Ахатовым (1963), Д.Г. Тумашевой (1977 г.) и барабинских татар - Л.В. Дмитриевой (1981 г.). Антропонимы - это специфическая лексика и сравнить ее, применив сравнительно-сопоставительный метод, попытались в диссертационном исследовании. Выявив сходства и различия антропонимических систем двух крупных наречий, можно говорить о единой антрпосистеме сибирских татар и наша оснавная концепция заключается в том, что мы наблюдаем в настоящее время значительную конвергенцию и незначительную дивергенцию антропонимических систем сибирских татар при ее полном совпадении с татарской антропосистемой.

Проанализированные антропонимические системы трех больших групп сибирских татар в доисламский и исламский периоды свидетельствуют о способности самосохранения их древнетюркской антропонимической системы с ее семантической структурой и перечнем антропонимов. Одной из причин «долголетия» антропонимии является теснейшая связь с древними этническими традициями, которые отличаются устойчивостью, жизнеспособностью и традиционно-патриархальным сознанием тюрка, которое проявляется в уважении предков и их имен. Все это проявилось в процессах онимизации апеллятивов в личные имена. Пратюркская антропонимическая система сибирских татар стала складываться в то время, когда древние тюрки придерживались языческих воззрений и верований См: Благова Г.Ф. О причинах живучести тюркской антропонимической системы // Вопросы тюркской филологии. Вып.III. М., 1997.- С. 5-7..

Второй причиной сохранности антропонимов является их связь с исконными наименованиями объектов природы: а) небесных тел (Ай, Кояш, Нур и под.), б) названиями металлов и минералов (Алтын, Таш, Тимер, Чуерташ и под.), в) кличками и названиями животных (Арслан, Кармышак, Кочек, Кучкар, Эт и др.), г) словесными обозначениями орудий труда (Балта, Булат, Сабан Урак), д) обозначением социальных и семейных отношений (Абышка, Бай, Мурза), е) глаголами состояния, желания (Кил, Калсын, Торсын, Туктасын, Улм?с, Яшасен), ж) цветовой лексикой (Аккош, Карабай, Карабаш, Сарыбай). Таким образом, первопричиной стабильности традиций антропонимической системы сибирских татар являются тесные и широкие связи тюркских антропонимов с апеллятивной лексикой, включая существительные, прилагательные, числительные, глаголы.

Среди основных задач исследования следует выделить выявление фонетических показателей, структурных антропомоделей и словообразовательных средств, применяемых при образовании личных имен сибирских татар. В этой связи можно отметить, что фонетический состав онимов отражает особенности наречий, диалектов и говоров, которые описаны в тюрко-татарской диалектологии. Тот или иной диалект сибирскотатарского наречия генетически восходит к своему родовому (племенному) говору. В составе антропонимов, бытовавших в родовых кланах, можно определить основу именников тобольских и тюменских, тарских и барабинских татар.

Согласно предлагаемой схеме, говоры тобольских и тюменских татар по своим основным специфическим чертам содержат реликты древнетюркского наречия, имевшие нечто общее с кипчакским и булгарским наречиями. Тарские татары сохранили в древнем именнике, главным образом, кипчакские черты, а также огузские, карлукские и др. Барабинское наречие, вероятно, по происхождению является древнетюркско-кипчакско-булгарским и отражает черты, схожие с наречиями уйгуров, карлуков и др. Естественно, системы древних родовых и племенных диалектов в процессе своего развития приобретали новации благодаря внешним причинам - воздействию соседних языков.

Для сравнения вокализма в звуковой оболочке антропонимов, имевших родовое и племенное происхождение в татарских группах с исконно фонологической структурой тюркских языков, в центре гласных фонем оказались имена рассматриваемых групп татар, а на периферии - фонемы, отсутствующие в других группах. В этой связи можно сделать следующие выводы:

общими являются соответствия гласных фонем о/у; у/о (лабиализованные, заднеязычные гласные), и/е > э (нелабиализованные, переднеязычные);

типичными для именника барабинских татар являются гласные фонемы а/о, а/у, у/а, у/ы, ы/у. Важно выявить эти гласные фонемы в именнике барабинских татар: являются ли они фактом древнего родства, либо это древние заимствования из языка других народов;

в древней фонологической структуре нет фонем о, ? (лабиализованных, переднеязычных);

cтруктура вокализма в антропонимах трех групп татар в основных чертах сохранилась, а обнаруженные отклонения не изменили фонологическую структуру и не внесли в вокализм изменений.

Чередование консонантов в антропонимах при сравнении с системой согласных фонем в тюркских языках обнаруживается в начальных и конечных позициях согласных. В центре схемы оказались аналогии п/б (передние, губные, чистые, смычные), т/д (средние, переднеязычные, зубноальвеолярные, смычные), к/г (заднеязычные, мягконебные, смычные), ц/ч (средние, переднеязычные, зубноальвеолярные), вместо х/г в тюркских языках - х/к в именниках трех групп татар.

Вне ядра выявились «оппозиции» с/з больше у тарских татар и меньше у тобольских и тюменских татар, ш/с у барабинских татар. В алтайскую эпоху завершилось выделение тюркских племен, для языков которых было характерно наличие фонем з /ш/c. Таким образом, при сравнении отдельных фактов языка необходимо учитывать все трудности установления генеалогических связей и сложность определения степени родства, а в связи с этим и сложность относительной датировки того или иного фонетического, лексического и грамматического явления или процесса.

Проанализировав фонетико-морфологическую структуру наиболее ранних по происхождению антропонимов сибирских татар, можно констатировать, что в их составе выделяются два главных разряда личных имен: простые и сложные антропонимы, представляющие собой именные или глагольные основы.

Простые по своей морфемной структуре антропонимы в свою очередь подразделяются на простые непроизводные (безаффиксные) и простые производные (аффиксальные) антропонимы.

Простые непроизводные (безаффиксные) антропонимы - это апеллятивные собственные имена, не поддающиеся дальнейшему морфологическому членению, т.е. антропонимы, образованные от корневых непроизводных основ. Простые непроизводные антропонимы являются в татарских именниках наиболее древними, так как связаны с родоплеменной эпохой развития общества: Алаша `кляча', Чура 'раб', 'невольник' и под. Это собственные имена, возникшие на основе имен существительных, прилагательных и числительных. В материалах исследования простые непроизводные личные имена составляют большинство номинативных единиц в их сравнении с простыми производными (аффиксальными) антропонимами. Это, вероятно, связано с удобством использования антропонимов в повседневной жизни, что и стимулирует высокую продуктивность данного разряда антропонимов. При подсчете простых и сложных антропонимов выявилось, что безаффиксные номинативные знаки имеют преимущество в древней антропонимической системе. К простым непроизводным антропонимам в нашей картотеке относятся следующие имена: Ацык 'открытый', Бакыр `медь', Балта 'топор', Буляк/Пуляк 'подарок' Егет 'парень', 'джигит', Кече 'младший', Кочек 'щенок', Кучкар 'баран-производитель', Кубяк (древ.булг.) 'собака', Кунак 'гость', Сабыр 'терпеливый', Тимер 'железо', Урман 'лес', Урак 'серп', и другие ТФ ГАТО, ф. 154, оп. 8, д. 31, 142, 143; ГАНО, ф. 47, оп. 1, д. 925..

Простые производные (аффиксальные) антропонимы - это антропонимы, образованные от имен нарицательных самой различной семантики, а также от глаголов, обрамленных антропонимическими суффиксами. Автор употребляет термин суффикс (название видового понятия) вместо традиционного для тюркологии термина аффикс, который в данной работе для обозначения татарских словообразовательных показателей используется в его собственном значении - как название родового понятия. Термин суффикс несет большую информацию об обозначаемой им языковой единице, чем аффикс.

Исконная фонологическая структура тюркских языков. Таблица гласных

Простые производные (аффиксальные) антропонимы, в основу которых положены имена существительные, образуются с помощью суффиксов: -чы/-че/-це, это антропонимы, обозначающие деятеля или носителя какой-либо профессии: Балыкчы/Палыкце `рыбак', 'рыболов', Кэтэуче/Кэтэуце (тоб-иртыш. т.), Малце/Малче (бараб. т.) 'пастух', Уракчы/Уракце 'жница', Урманчы/Урманце 'лесник' и другие ТФ ГАТО, ф. 154, оп. 8, д. 307; ГАОО, ф. 3, оп. 1, д. 1051..

Простые производные антропонимы образуются также при помощи суффиксов -даш/-таш: Култаш 'друг', 'помощник', Тугандаш/Туганташ 'собрат', Юлдаш/Юлташ 'спутник' и под. Если в основе антропонима имя существительное с суффиксом -лык/-лек, то личное имя или прозвище обозначает местность, называет тот или иной объект: Ташлык “каменистая местность”, Тимерлек 'кузница', Чуплек 'мусорная свалка' и под. Суффикс -лык/-лек в названиях лиц, их качеств и свойств образует антропонимы с отвлеченным значением: Байлык, Пайлык - `богатство', Шатлык 'радость'. Небольшая группа простых производных антропонимов представлена номинативными знаками, основу которых составляют имена существительные, выражающие эмоциональную оценку. Ласкательные формы имен образуются с помощью специального суффикса -кай/-кэй: Атакай 'папенька', Балакай/Палакай 'ребеночек', Сайкай 'хорошенький, красивенький', где основа сай имеет монгольское происхождение. Аффиксальные антропонимы, представляющие собой имена прилагательные с суффиксом -лы, выступают в двух основных значениях: 1) указания на овладение каким-либо предметом, принадлежности одного предмета другому: Атлы 'человек, имеющий коня' или 'человек, получивший имя'; 2) обозначение качества: Татлы 'сладкий', Туклы 'сытый' и под. ТФ ГАТО, ф. 154, оп. 8, д. 354, 459, 460, 470.

В антропонимии барабинских в отличие от тоболо-иртышских татар характерно образование именных основ с помощью суффиксов: -ыт /-уш/ -ут: Мангыт/ Мангуш/ Мангут, где мангыт имеет монголо-кипчакское происхождение; -ыш типа Чарыш, где чар относится к древнейшим общетюркским лексическим основам тюркско-монгольского образования; с суффиксом -чер/-цер: Сиенчер/Сиенцер, где -чер имеет монгольское происхождение и имя означает 'правнук', 'правнучка', а в якутском языке - 'потомство по прямой или боковой женской линии'. Форма с cуффиксом -чер используется в некоторых тюркских языках для выражения дифференциального признака пола ГАНО, ф. 47, оп. 1, д. 925, 927..

Для тоболо-иртышских татар характерно образование антропонимов с помощью суффиксов: -ба: Арыба, Кашба, Туксыба, относящихся к средневековым кипчакским именам, -ыш: Мактыш `хвалить'. В материалах диссертационного исследования отмечены антропонимы, к основам которых прибавляется суффикс -гы/-ге, придающий им пространственную характеристику: Алдагы/Алтаге 'передовой' или 'тот, кто в начале', Пиретаге 'здешний' ТФ ГАТО, ф. 154, оп. 8, д. 459, 460, 470..

В татарских именниках нами выделяются сложные антропонимы детерминативного типа, которые подразделяются на три основные группы в зависимости от наличия между членами подчинительной синтаксической связи. Антропонимы, образованные путем сложения основ, имеют форму им. п. ед.ч. Прилагательные, существительные, реже - числительные в структуре сложного имени могут стоять как в его начале, так и в конце онима. По модели сущ. + сущ. (Таштимер, где таш 'камень' + тимер 'железо') создано наибольшее количество антропонимов. В качестве второго члена композита используются обычно именные основы - бай 'богатый', батыр 'герой', 'храбрый', кош 'птица', тай 'жеребенок', тимер 'железо', ул 'сын': Айбика, Байчура, Бектимер и др. ТФ ГАТО, ф. 154, оп. 8, д. 642, 649.

В отличие от тоболо-иртышских в именнике барабинских татар представлены больше сложные именные корни, которые заимствованы частично или полностью из других языков, модель сущ. + сущ.: Абер, Абир, где аб (арб.) 'август' + ер (древ.булг.) 'человек', ир (тат.) 'мужчина'; Ильгер, Илигер, где илиг (древ.булг.) 'князь', 'принц' + ер (древ.булг.) 'человек', Сеткул (селькупс. яз.), где сет «два» + кул 'близнец'; Шайбек, где шай (древ.тюрк. яз.) 'сила, мощь' + бек; Яркэй, где ярык (древ.тюрк. яз.) 'солнце, свет' + ай 'луна' ТФ ГАТО, ф. 3, оп. 4, д. 29, л. 287-295; ф. 234, оп. 1, д. 89, л. 147-266.. Древнетюркские корни хорошо представлены в антропонимической системе тобольских и тюменских татар как Кортбай, Качкурбай, Кашкарбай, где корт 'волк' является синонимом словам 'качкур', 'кашкар' + 'бай'; хантыйские основы - Енгуль, Енбай, где ень 'лето' + 'гуль', 'бай', Елтабай, где глагольная основа елта (хант. яз.) означает 'таять' + 'бай' и др. ГАТОТ, ф. 154, оп. 8, д. 4, л. 977-981. Вышеперечисленные сложные антропонимы содержат корни из других языков, что свидетельствует о ранних этнокультурных связях изучаемых групп татар с другими народами.

В наших материалах засвидетельствованы антропонимы, возникшие на основе сочетаний детерминатива с количественным определителем, выраженным именем числительным: Алтыбай алты 'шесть' + 'бай'; Бишбек биш 'пять' + 'бек', Етебай ете 'семь' + 'бай', наибольшую группу составляют антропонимы, образованные по модели имя прилаг. + имя сущ.: Акбай ак 'белый' + бай 'богач', Акбика ак 'белая, мудрая' + бика/пика 'женщина' Карабай кара 'черный' + бай 'богач', Карабаш кара 'черная' + баш 'голова', Минлебай минле `с родинкой' + бай, Сарыбай сары `рыжий' + бай `богач' и под. ТФ ГАТО, ф. 154, оп. 8, д. 642, 649.

Исследование имен в морфологическом плане показывает, что отглагольные антропонимы в старотатарском именнике менее употребительны, чем онимы с именной основой. Вероятно, именное словообразование в антропонимии в прошлом было весьма продуктивным.

В антропонимии сибирских татар нами выделяются следующие имена с глагольными основами: бар/пар 'есть, имеется, иди', бул/пул 'будь' (кем-либо), кил 'приходи, приди', калсын 'пусть останется (на этом свете жить), `пусть выживает', торсын 'пусть живет, должен жить', тор 'живи', улмэс 'не умрет, не должен умереть' и др. ТФ ГАТО, ф. 154, оп. 8, д. 31, д. 142, 354, АИЭ, ф. к-1, оп. 2, д. 31.

Мотивация возникновения личных имен с глагольным компонентом заключается в том, что в далеком прошлом под влиянием различных верований, суеверий функционировали назывные слова-обереги, имена-заклинания. Отглагольные личные имена мы можем разделить на три большие группы:

- имена, образованные от глаголов повелительного наклонения: Бексура бек 'мальчик' + сура 'проси', Ишпул/бул иш 'напарник' + пул/бул 'будь', Колсора/сура кол 'раб, рабыня' + сора/сура 'проси', желательного наклонения: Калит(е)н (кал иден) кал + cуффикс ит(е)н 'остался бы', Торсенит(е)'жил бы' и изъявительного наклонения: Айтуган ай 'луна' + туган 'родилась', Алмас 'не возьмет', Бектуган бек + туган 'родился', Талмас 'не устанет', Туктар 'остановится';

- имена, образованные от косвенных залоговых форм: Cоен/Масай/Куан 'радуйся';

- имена, образованные от инфинитива на -мак: Алмак 'брать, взять', Килмак 'приходить, прийти' ТФ ГАТО, ф. 154, оп. 8, д. 143, 307..

Ко второму пласту в системе сибирскотатарских имен относятся антропонимы исламского периода, представляющие собой арабские и персидские заимствования, пришедшие с поволжскими татарами, бухарцами и ТФ ГАТО, ф. 154, оп. 8, д. 815, 889, 893, 894; ф. 417, оп. 2, д.д. 2310 - 2640. КАФ ТГЗ Б - 4, ф. 155, 1903-1919 гг., 1920-2000 гг. ТОЦ ДНИ, ф. 512, оп. 1. д. 1-20.. Определенная группа имен распространена как у тоболо-иртышских, так и барабинских татар: имена со словами ай 'луна', бай 'богатый', дин 'вера', вали 'хозяин' и т.д.

Сходство имен исламского периода проявляется в способе словообразования - а) суффиксальном, где суффиксы личных имен тарских, барабинских и тоболо-иртышских татар не отличаются от татарских антропонимов: -а, -я, -ия Азиз - Азиза, Роза - Розалия, -дар Айдар, Хайдар, -ина Аделина - Адель, Розалина, -лы/-ле/-ли/-ла Минлегуль, Минлибай и др., Нурлыгаян, Нурлыбай ТФ ГАТО, ф. 154, оп. 8, д. 815, 889..

б) путем сложения основ, где первые компоненты представлены корнями: - арабского происхождения: габд `раб' (поволж.т.), апт (сиб.т.); мохэммад 'прославляемый' (поволж. т.) ТС ТЛИ, 1998. - С. 183., мухамет (сиб. т.); нур 'свет' (поволж. т.), нур, нури (сиб. т.);

- персидского происхождения: яр 'друг' (поволж., сиб. т.) ТС ТЛИ, 1998: 305. Ярмухамет, Ярбулат, Ярхам ТФ ГАТО, ф. 154, оп. 8, д. 894.;

- тюркского происхождения: мин «родинка» (поволж. т.), мини, минни, минли (сиб. т.); тимер «железо» (поволж. т.), тимер, тимир (сиб. т.); таш (поволж. сиб. т.) Ташбика, Таштимер ТФ ГАТО, ф. 154, оп. 8, д. 893..

В роли второго компонента используются корни:

- арабского происхождения: улла 'аллах', 'бог' (поволж. т.), улла, ула, алла (сиб. т.); дин 'религия', 'вера', (поволж. т.), тин (сиб. т.); гали 'высокий' (поволж. т.) САПТИ, 1987: 145, 138., галей, гали, кали, али (сиб. т.); мохэммед (поволж. т.) 'прославляемый', мухамет, мухаммат (сиб. т.) ТФ ГАТО, ф. 417, оп. 2, д. 2311-2314.;

- персидского происхождения: жьан 'душа' (поволж. т.), чан, зян, зан, зен, ян (сиб. т.) Ахметчан, Ахметзян, Ахметзан; яр 'друг' (поволж. т.) САПТИ, 1987: 144, 214., ар, яр (сиб. т.) Голчеяр, Голчеар, Колчияр ТФ ГАТО, ф. 417, оп. 2, д. 2316-2320.;

- тюркского происхождения: тимер 'железо' (поволж. и сиб. т.) Таштимер, Янтимер; гэрэй 'воин' (поволж. т.) ТС ТЛИ, 1998: 92., гарай, горай, гирей, кирей, киряй (сиб. тат.) Саитгарай; хан 'князь', 'монарх' (поволж., сиб. т.) Тимерхан ТФ ГАТО, ф. 417, оп. 2, д. 2310..

Таким образом, наиболее активными детерминативами, принимающими участие в образовании мужских онимов являются препозиционные Абдуль, Мухаммат и постпозиционные улла, дин, а женских имен - биби, бикэ, голь. Анализ словообразовательной структуры именников барабинских и тоболо-иртышских татар показал, что наиболее продуктивным является способ сложения основ.

Синтаксические отношения между онимами в словосочетаниях применительно к именам юкстапозита - это бинарные отношения между единицами поверхностного синтаксиса, являющиеся членами предложения или членами и частицами предложения, которые целиком зависят от грамматики и выражаются в языке исключительно словоизменительными и синтаксическими средствами. Общей чертой таких образований является направленность отношения (от главного члена к зависимому), в том числе и тех, которые связывают слова, соединенные сочинительной связью (в этом случае направленность отношения показывает последовательность слов в тексте). В именах Алимчан, Тулебика присутствует атрибутивное сочетание, направленное от определяемого чан «душа» к определению алим «знающий, осведомленный», т.е. направление отношения: чан > алим, бика «девочка» > туле «полная». Аппозитивное сочетание типа сущ. + сущ. может дать разные модели: Амирчан - чан «душа» > амир «военачальник», т.е. душа военачальника - притяжательное сочетание; Тимербика - бика «девочка» > тимер «железо» содержит уподобительное сочетание - «девочка, подобная по характеру, крепости железу». Антропонимы Алдакул, Атымбек представляют количественные связи (главный член отношения - существительное, зависимый - количественное числительное): Алдакул (алда «первый, т.е. раньше родился по сравнению со следующим ребенком» < кул «раб» - «первый помощник»); Атымбек (атым «шестой» < бек «мальчик»).