Антропонимия сибирских татар в этнолингвистическом аспекте (на материале русских архивных документов XIX-XX вв.)

Сибирскотатарские антропонимы могут быть сгруппированы тематической, обычно терминируемой лексико-семантической классификацией. В этой связи можно объединить онимы, отражающие:

а) физические данные ребенка -- рост, полноту, худобу, либо особенности поведения ребенка, время его рождения. Например, пожелание родителей красоты отразились в именах с антрополексемой мин, т.е. родинка: Минсылу (т.-т) мин «родинка» + сылу «прекрасная», Минзифа (т.-т) мин + (п.) зифа «стройная», Миннула мин (не) + алла (арб.) «бог». В эту группу имн можно присовокупить заимствования типа Залия (арб.) «светловолосая», Гульсум (п.) «полнощекая» и под.;

б) обстоятельства рождения (день, месяц, место и т.д.) ребенка, в том числе: время суток, например, родившемуся на рассвете давались имена Танбулат тан «рассвет» + булат (п.) «сталь», Тансылу тан + сылу «красавица»;

в) антропонимы, обозначающие название календарных месяцев: Сафар (второй месяц по календарю hижри), Раджап (седьмой месяц), Рамазан (девятый месяц), Шавалей (десятый месяц) и под.;

г) имена, связанные с культовыми праздниками: Байрам «празник», Мавлют, Науруз/Наврус «праздник весны, равноденствия»;

д) очередность рождения ребенка в семье: Вахит «первый», Сания «вторая», Рабига «четвертая»;

е) имена, отражающие чувства родителей: Илшат, Суюмбика, Шатлык и др.

Автономную группу составляют имена-пожелания, происхождение которых связано с различными верованиями наших предков. В основе таких имен лежит идея пожелания родителями своему ребенку:

а) долгих лет жизни, здоровья. У тюркских народов основа тимер, т.е. железо,а также таш «камень» встречаются в составе мужских и женских имен, например, Тимербай, Тимербика, Тимерхан, Ташмухаммад, Ташкал и др. В качестве личных имен использовались также названия сильных животных: Арслан, Болан, Руслан. Так, имя Арслан (т.-т.) «лев» встречается у всех тюркских народов. В именнике сибирских татар изучаемого периода этот антропоним используется в славянской огласовке Руслан. Имена с основой булат «сталь» весьма известны среди тюрков. Булатная сталь высоко ценилась, клинки из нее были прочными, острыми, гибкими. Подобные качества хотели желать родители своему ребенку, нарекая его Булатом, Карабулатом;

б) антропонимы, в основе которых лежит пожелание счастья, власти, богатства, компоненты которых содержат сословные титулы: хан- Тимерхан, султан -- Султанвали, шах -- Шахназар, амир -- Амирчан, бек -- Бекмулла, хаким - Хакимчан, сэгдат «счастье» - Сагдат, Сагдатбика, Сагдатбану;

в) имена, в основе которых лежит пожелание красоты: Чачак, Гульнара (п.) «цветок граната», Райхан (арб.) «базилик», Лилия (лат.), Гульчачак (п. + т.-т.) «роза».

Личные имена оперативно реагировали на события общественной жизни, многие из которых находят отражение в именнике народа. Известная личность порождала популярное личное имя. В именнике сибирских татар XIX-XX вв. можно выделить следующие группы имен-посвящений, в том числе:

1) теофорные и имена, которые даны в честь знаменитых исторических деятелей, когда в жизни наших предков большую роль играли верования, религиозные представления;

2) имена, в основе которых лежат сакральные онимы, основанные на магической силе слова: Туктасын, Туктабика, Туктаби «пусть останется» (вероятно, в семье часто умирали дети и родители желали, чтобы новорожденный остался жить);

3) имена-эпитеты Аллаха: Кадыр, Рахим, Карим и др.;

4) имена-эпитеты пророка Мухаммада, такие как Мустафа Мухаммад, Ахмад Айса, Муса, Ибрагим и под.;

5) имена жен и дочерей пророка Мухаммада, такие как Хадича, Фатима, Рабига и др.;

Таким образом, сравнение антропонимических систем сибирских татар в доисламский и мусульманский периоды развития показывает, что имена-описания, имена-пожелания и посвящения представлены в их именниках в равной степени. В исламский период развития имен были наиболее распространены арабские, затем персидские и смешанные антропонимы.

На современном этапе имянаречения представляется принципиально важным разграничивать принципы синхронного словообразования и приемы словообразования, известные в диахронии. В этой связи обычно выделяют следующие способы дескриптивного анализа онимов:

а) лексико-семантический, состоящий «в переосмыслении прежних слов, в формировании омонимов путем распада одного слова на два». Слова, образованные этим способом, - результат исторического развития. Многие из них в системе современного языка являются непроизводными, не связанными со словами, породившими их когда-то. Данный способ представляет собой образование нового слова, новой материальной лексической единицы путем семантического расщепления одного слова на онимы. Основным условием лексико-семантического словообразования является появление омонимов на базе какого-либо слова. Таким путем в языке появляются две лексические единицы - старое слово с прежним значением и новое слово с новым значением, например, юлдаш «спутник (человек)» и юлдаш «спутник (сателлит)», ия «владелец, хозяин» и ия «подлежащее» и др. В именнике тарских, тобольских и тюменских татар встречаются антропонимы Юлташ/Юлдаш, Дания - дан «слава + владелец т.е. обладатель».

б) лексико-синтаксический - «довольно редкая лексикализация словосочетаний», а с другой стороны, «синтаксическое преобразование глагольных предложений в слова». Этот способ так же, как правило, действует в сфере исторического словообразования. Слова, образуемые этим способом, создаются в результате длительного исторического развития и обычно производятся индивидуальным путем, а не каким-либо типизированным образом. К синхронному словообразованию относится лишь один типизированный вид лексико-синтаксического словообразования - сращение. Единичными примерами использования застывших словосочетаний в качестве композита, являются антропонимы: Бекпирте/Бекбирде - «бека дал», Колпирте/Колбирде - «раба дал»;

в) мофолого-синтаксический - возникновение нового слова в результате перехода слова или отдельной словоформы в другую часть речи. Морфолого-синтаксический способ объединяет разные явления. К диахроническому словообразованию относятся происходящие в результате длительного исторического развития изменения принадлежности той или иной единицы к определенной части речи. В современном татарском языке имеются слова, которые когда-то были образованы при помощи суффиксов, но в процессе развития языка у них произошло изменение структуры и в настоящее время в них не выделяются производящие основы и словообразовательные суффиксы, например, болан «олень», арыслан «лев». Указанные слова по происхождению являются производными, они в свое время были образованы при помощи словообразовательного элемента [ан] или слов ан/а? «лось», ан/?н «душа». Но в современном татарском языке не имеется значимых корнеморфем бол, арыс. В именниках рассматриваемых групп татар встречаются антропонимы Болан (Буланов) и Арыслан. К синхронному словообразованию - регулярные виды перехода слов какой-либо части речи в иную. К последним относится субстантивация. От субстантивации как способа синхронного словообразования следует отличать иные виды перехода слов или словоформ различных частей речи в междометия, переход причастий в прилагательные, который принято называть термином «адъективация», а также употребление словоформ различных частей речи в роли существительных. В антропонимической системе барабинских татар наблюдается способ синхронного словообразования - субстантивация. От косвенных залоговых форм глаголов куан/масай образуются имена в составе фамилий Куанаев, Масаев/Мазаев.

Этнокультурные связи тарских, барабинских, тобольских и тюменских татар проанализированы в четвертой главе исследования. Результатом этих связей стали заимствования антропонимов из именников самодийцев, угров, алтайцев, казахов, башкир, поволжских татар и cлавян. Например, часть селькупских имен восходит к тюркскому антропонимикону: Алтай, Елдаш, Мурза, в том числе образованные от тюркских нарицательных слов: Башмак, Кармашка, Кунак Малиновская С.М. Историческая антропонимия селькупов. М., 1989. - С. 101., которые полностью представлены в именнике тоболо-иртышских, частично барабинских татар. В наших материалах конца XIX в. в именослове барабинско-турашских татар засвидетельствованы антропонимы из селькупской антропонимии: Сеткул, Сайнак ГАНО, ф. 47, оп. 1, д. 925..

На очевидные прошлые связи тарских татар с уграми указывают следующие хантыйские имена: Кактус, Какым, Какымали, Ихлат ГАОО, ф. 3, оп. 1, д. 1051.. Наличие в составе туралинских татар угорского антропонимического компонента подтверждает тот факт, что еще в XVIII-первой четверти XIX в. на их территории располагалась Остяцкая волость, население которой было позднее тюркоизировано, что и отразилось на антропонимии тарских татар. Среди татар сохранились угорские термины родства, которыми ханты называли друг друга: Ачым 'старший брат', Калкым 'зять', Куим 'мой брат' и др.

Длительные и тесные исторические контакты народов Саяна-Алтайского Нагорья с тоболо-иртышскими и барабинскими татарами нашли свое отражение и в антропонимических системах последних. Так, в аялынской группе тарских татар в конце XIX в. свидетельствуются такие антропонимы алтайского происхождения, как Сатлык, Сатыш, Сатылыш, в барабинско-турашской группе - имена Чалай, Чалбай, встречающиеся у западных монголов, тувинцев, связи с которыми барабинско-турашские татары поддерживали уже в начале XVII в., антропоним Чарыш (мон.) сохранился в любейско-тунусской группе барабинских татар в фамилии Чарышев ГАОО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 264. Л. 7..

О ранних связях сибирских татар с башкирами свидетельствует тот факт, что в башкирском роде каракыпсак использовались имена: Кочекби, Косекбай Кузеев Р.Г. Башкирские шежере. Уфа, 1960 - С. 103. которые были широко представлены cреди тобольских и тюменских татар по данным 1816 и 1819 гг.: Кучук Чурин, Кучук Минлибаев (Матмасовские юрты), Кучек Рамазанов (Тарханские юрты), Кучук Куванаев (Кыштырлинские юрты), Файзулла Кечок, Кечок Аптугалин (Есаульские юрты) ГАТОТ. Ф. 154. Оп. 8. Д. 354. Л. 585..

Более тесные контакты с сибирскими татарами имели казахи Среднего и Малого жузовТомилов Н.А. Казахи Западной Сибири в конце XVII-первой четверти XIX в.// Этногенез и этническая история тюркских народов Сибири и сопредельных территорий. Омск, 1983. С. 68-85.. Известно, что казахский Малый жуз был представлен племенем алчин и семью малыми родами, среди которых были кереиты и телеу. Этноним телеу входит в состав большого числа личных имен тобольских и тюменских татар, зарегистрированных в ревизских сказках 1816 г.: Тлеш Мурзин, Тлеуберди Мурзин (Канчабурские юрты), Туленбет Речепов (Сагандыкские юрты), Тлеумет Батлашев, Тленбет Кутлашев (Киндерские юрты) ГАТОТ. Ф. 154. Д. 347. Л. 1 - 20. Д. 354. Л. 589-687..

Ряд имен барабинских и тоболо-иртышских татар сохранились как в татарских, так и русских фамилиях. По мнению Г.Ф. Саттарова, в древнетюркском языке слово буре «волк» было синонимичным словам: кашкар, качкур, корт, ашан и чаны (мон.), в настоящее время запечатленных в русских фамилиях - Кашкаров, Куртяев, Чанышев, Чинкин Саттаров Г.Ф. Синонимик, антонимик hэм омонимик кеше исемнаре // Совет мэктэбе. 1982 № 7 - С. 22.. Антропоним булгарского происхождения Кобяк «собака» зафиксирован А.Х. ХаликовымХаликов А.Х. 500 русских фамилий булгаро-татарского происхождения. Казань, 1992 - С. 104. наряду с ранними выходцами вместе с Измайловыми, Сунбуловыми, Коробьиными. В начале XVI в. Кобяковы были рязанскими дворянами, Михаил Дмитриевич, Александр и Ширяй КобяковыЗинин С.И. Введение в русскую антропонимию. Ташкент, 1972. - С. 145.. Согласно Н.А. БаскаковуБаскаков Н.А. Русские фамилии тюркского происхождения. В сб.: «Этнография имен». М. 1971- С. 204. фамилия Кобяковы от тюркского слова кобяк было характерно для казанцев и для сибирских татар: “… князь казанский и тюменский Кобяк, один из последних защитников Казанского края” Полное собрание русских летописей. Том 9., СПб, 1856; Том 25., М.-Л., 1949; Том 29., М., 1965: 71-72..

Следовательно, иноязычность фамилий барабинских и тоболо-иртышских татар социально обусловлена следствием их контактов с другими народами, прямым отражением длительных и разносторонних взаимоотношений. Заимствование антропонимических единиц из русского языка показывает, как объективные условия развития общества приводят к возникновению интернационального лексического фонда. Русский язык, в свою очередь, также обогатился и расширился за счет татарских личных имен (Кашкаров, Куртяев, Кубяков, Кибяков и др.).

Динамика и статика личных имен сибирских татар в XIX-XX в. в пятой главе диссертации представлена в татарском мужском и женском именнике десятью наиболее популярными антропонимами, их слоговой структурой. Сравнивая старые и новые татарские имена, можно отметить, что исчезновение старых и внедрение в именник новых имен является самым знаменательным показателем динамики именника. Результативные процессы обновления антропонимов проходили в составе традиционных тюркских имен. Употребление 10 наиболее используемых имен трех срезов, показывает, что в первом срезе наблюдается стабильность функционирования древних мотивированных имен и традиционных мусульманских антропонимов с религиозным содержанием. Во втором срезе увеличилось использование заимствованных имен из западноевропейских языков нерелигиозного характера. В третьем срезе появились имена-неологизмы, в том числе популярные онимы, отмеченные во втором и третьем срезах. Слоговая структура личных имен сибирских татар показывает, что в конце XX в. преобладают в мужском именнике антропонимы, состоящие из двух слогов, а в женском - трехслоговые. Мужской именник быстрее реагирует на различные социальные явления, которые происходят в общественной жизни, на что указывают имена- аббривиатуры 1920 - 30 годов.

В Заключении делаются выводы о том, что тюркско-татарский пласт личных имен является наиболее древним, и в антропонимиконе XIX, XX вв. занимает особое место. Поэтому мы отделили его от арабо-персидских заимствований, хотя и последние являлись целью нашего исследования. Именник сибирских татар формировался не только за счет собственного народного творчества в языке, но и за счет заимствований из других языков. Изучение их антропонимии позволило выявить сходство и различие двух крупных, существующих в настоящее время в Сибири наречий (тоболо-иртышского и барабинского). На основе общих черт в области фонетики, грамматики, лексики можно актуализировать исследования единого сибирскотатарского наречия, а вопрос о степени и характере эквивалентности комплексных единиц словообразования с точки зрения их формального и семантического устройства на более ранних стадиях развития даст возможность показать развитие и в некоторой степени сохранность отдельных элементов кипчакского языка.

Обобщая результаты проведенного исследования, можно отметить, что антропонимическая система сибирских татар представляет собой сложную этнолингвистическую структуру, которая запечатлела основные культурно-исторические периоды развития в их именнике, и основными выводами являются:

1. Родоплеменные названия, этноантропонимы были для сибирских татар актуальны в древности и средневековье, к тому же и сегодня они сохраняют реликты этого родоплеменного деления. Этноантропонимы встречаются в настоящее время только в фамилиях, например, Тазбаев, Куртяев, Мангутов и др.

2. В результате изучения антропонимов, бытовавших в родоплеменных кланах, стало возможным определить язык-основу именников тобольских и тюменских, тарских, барабинских татар. Основа антропонимикона тобольских и тюменских татар по своим специфическим чертам содержит лексические единицы древнетюркского языка, о чем свидетельствуют древнетюркские антропонимы. Тарские татары сохранили в своем именнике, главным образом, древне- и средневековые кипчакские черты, а антропосистема барабинских татар является преимущественно кипчакско-древнетюркско-булгарским, содержащим карлукские, ногайские черты.

3. Несмотря на то, что принятие мусульманской религии коренным образом изменило мировоззрение сибирских татар, определило новые пути развития, территориальная и национально-культурная специфика сохранила древнетюркские, древнекипчакские особенности. Основы антропонимиконов тарских, барабинских, тобольских и тюменских татар представлены именами этнически и хронологически разного происхождения, что повлияло на их дальнейшее развитие. Тобольских и тюменских татар можно отнести к западной группе кипчаков, барабинских татар больше к восточной группе кипчаков, а тарские татары занимают пограничное положение между западными и восточными кипчаками.

4. Древнетюркские традиции сохранились и в структуре современной антропонимической системы сибирских татар, в частности, в рифмовании имен, двух-, трехсложной слоговой структуре, малокомпонентных имяобразующих моделях, компактной структуре составных имен.

5. Выявление фонетических показателей, структурных антропомоделей и словообразовательных средств, применяемых при образовании личных имен сибирских татар, подтвердило, что фонетический состав онимов отражает особенности наречий, диалектов и говоров, которые описаны тюрко-татарской диалектологии.

6. Ислам способствовал постепенному проникновению огромного количества новых лексических единиц, которые, попав в новое лингвокультурное пространство, смогли не только прижиться, но и подверглись семантическому, фонетическому и грамматическому освоению сибирскотатарским наречием.

7. Антропонимическая система сибирских татар формировалась не только за счет собственного имятворчества в языке, но и за счет заимствований из других языков, которые делятся на контактные и бесконтактные. К контактным относятся заимствования из именника ханты, манси, селькупов, ненцев, якутов, алтайцев, хакассов, тувинцев, казахов, сартов и др. К бесконтактным относятся антропонимы арабо-персидского западно-европейского происхождения, которых можно назвать трансферными т.е. появление их через какое-либо пространство, пересечение его границ в результате международных контактов, с помощью литературы, искусства, через интернет и пр.

8. Современная антропонимическая система сибирских татар развивается как часть общетатарской антропонимии, придерживаясь тюрко-татарской традиции, которая является основополагающей в развитии антропонимиконов.

Публикации

1. Гильфанова Ф.Х. К гипотезе о конвергенции диалектов сибирских татар /Ф.Х. Гильфанова/ // Вестник Тюменского государственного университета. Тюмень: Изд-во ТюмГУ, 2006. № 2. С. 240-247.

2. Гильфанова Ф.Х. Древняя антропонимическая система тарских, барабинских и тоболо-иртышских татар. /Ф.Х. Гильфанова/ // Вестник Тюменского государственного университета. Тюмень: Изд-во ТюмГУ, 2006. № 4. С. 108-112.

3. Гильфанова Ф.Х. Этнолингвистические особенности антропонимов тарских и барабинских татар (на материале архивных документов XIX--XX вв.) /Ф.Х. Гильфанова/ // Известия Волгоградского государственного педагогического университета. Волгоград: Изд-во ВГПУ «Перемена», 2008. № 7. С. 29--33.

4. Гильфанова Ф.Х. Этнолингвистические контакты тоболо-иртышских и барабинских татар (на материале родоплеменных названий и антропонимов) /Ф.Х. Гильфанова/ // Вестник Челябинского государственного университета. Челябинск: Изд-во ЧелГУ, 2008. № 23. С. 30--41.

5. Гильфанова Ф.Х. Актуальность изучения антропонимии тарских и барабинских татар XIX--XX вв. /Ф.Х. Гильфанова/ // Этнографическое обозрение. Москва, 2008. № 6. С. 131--146.

6. Гильфанова Ф.Х. Этнолингвистическое исследование антропонимии тарских и барабинских татар (на материале архивных документов XIX-XX вв.) /Ф.Х. Гильфанова/ // Вестник Поморского государственного университета. Санкт Петербург: Изд-во ПГУ, 2008. Спецвыпуск - С. 53-58.

7. Гильфанова Ф.Х. Динамика и статистика личных имен тарских, барабинских и тоболо-иртышских татар конца XIX--XX вв. /Ф.Х. Гильфанова/ // Вестник Башкирского государственного университета. Уфа: Изд-во Башкирского государственного университета, 2009.- С. 80-85.

8. Гильфанова Ф.Х. Антропонимия тобольских и тюменских татар середины XVIII-XIX вв. Монография.- Тюмень, 2005 - 112 с.

9. Гильфанова Ф.Х. Антропонимия тарских и барабинских татар. - Монография. - Тюмень, 2008 -- 240 с.

10. Гильфанова Ф.Х. Сходство и различие в антропонимии тоболо-иртышских татар середины XVIII--XIX вв. (по материалам ревизских сказок) /Ф.Х. Гильфанова/ // Россия и Восток: традиционная культура, этнокультурные и этносоциальные процессы. - Омск: изд-во ОмГПУ, 1997. - С. 226--229.

11. Гильфанова Ф.Х. Сравнение антропонимической системы тоболо-иртышских татар с русской /Ф.Х. Гильфанова/ // Словцовские чтения -- 97. - Тюмень: Тюменский областной краеведческий музей им. И.Я. Словцова, 1997. - С. 184--186.

12. Гильфанова Ф.Х. О методологии изучения антропонимии тоболо-иртышских татар середины XVIII--XIX вв. (по материалам, собранным в поле) /Ф.Х. Гильфанова/ // Катанаевские чтения -- 98. - Омск: изд-во ОмГПУ, 1998. - С. 57--60.

13. Гильфанова Ф.Х. Сравнение антропонимической системы тоболо-иртышских татар с системой поволжских татар /Ф.Х. Гильфанова/ // Культура и интеллигенция России в эпоху модернизации. - Омск: изд-во ОмГПУ, 1998. - С. 50-51.

14. Гильфанова Ф.Х. Основной фонд имен тоболо-иртышских татар середины XVIII--XIX вв. и современность /Ф.Х. Гильфанова/ // Этническая история тюркских народов Сибири и сопредельных территорий. - Омск: изд-во ОмГПУ, 1998. - С. 296--298.

15. Гильфанова Ф.Х. Этноисторические основы традиционной антропонимии сибирских татар /Ф.Х. Гильфанова/ // Сулеймановские чтения -- 2001. - Тюмень: Тюменская областная научная библиотека, 2002. - С. 196-199.

16. Гильфанова Ф.Х. Особенности этнического состава тарских татар /Ф.Х. Гильфанова/ // Интеграция археологических и этнографических исследований (сборник научных трудов) -- Омск, Ханты-Мансийск, 2002 - С. 194-197.

17. Гильфанова Ф.Х. Этнический состав барабинских татар /Ф.Х. Гильфанова/ // Славянские духовные традиции в Сибири. - Тюмень: Издательский центр «Академия», 2002. - С. 68--70.

18. Гильфанова Ф.Х. Обряд имянаречения у сибирских татар (по материалам экспедиционных поездок к тоболо-иртышским, тарским и барабинским татарам) /Ф.Х. Гильфанова/ // ж. Культурологические исследования в Сибири. № 2. - Омск, 2003. - С. 121--123.

19. Гильфанова Ф.Х. Характеристика антропонимии тарских татар по материалам экспедиций /Ф.Х. Гильфанова/ // V конгресс этнографов и антропологов России. - М., 2003 -- С. 324.

20. Гильфанова Ф.Х. Булгарский компонент в этногенезе барабинских татар /Ф.Х. Гильфанова/ // Интеграция археологических и этнографических исследований. - Алматы, 2004. - С. 178--179.

21. Гильфанова Ф.Х. Сходство и различие антропонимических систем тарских и барабинских татар /Ф.Х. Гильфанова/ // VI конгресс этнографов и антропологов России. - Спб., 2005. - 470.

22. Гильфанова Ф.Х. Модальная сущность форм изъявительного наклонения в языках разных систем /Ф.Х. Гильфанова/ // Известия МИФУБ. Выпуск 2. Изд-во «Вектор Бук», 2005. - 283--285.

23. Гильфанова Ф.Х. Лингвистический анализ антропонимии тарских, барабинских и тоболо-иртышских татар XIX-XX вв. /Ф.Х. Гильфанова/ // Этнокультурное пространство региона и языковое сознание. - Тюмень: Изд-во ТюмГУ, 2006. - С. 168--172.

24. Гильфанова Ф.Х. Антропонимическая система барабинских татар как явление культуры /Ф.Х. Гильфанова/ // Культурологические исследования в Сибири. № 1. (18) - Омск, 2006. - С. 64--72.

25. Гильфанова Ф.Х. Средства выражения желания в татарском и немецком языках /Ф.Х. Гильфанова/ // Занкиевские чтения -- Тобольск: ТГПИ им. Д.И. Менделеева, 2007. - 251--253.

Размещено на Allbest.ru