Этикет и обычаи Кавказа

Размещено на http://www.allbest.ru/

Лекция №1

Горский этикет и обычаи

Этические и нравственные нормы играли в культуре народов Северного Кавказа особенно важную роль. Складываясь и развиваясь на протяжении столетий, они способствовали духовному самосохранению и развитию нации, регулировали поведение в обществе и семье, определяли воспитание детей, взаимоотношения с соседями.

У всех народов существовали свято оберегаемые моральные кодексы, совокупности норм и традиций. Определяющим нравственным стержнем горцев выступают совесть, достоинство, мужество и честь.

Лишиться их означает для горцев потерять больше, чем жизнь.

Балкарская пословица гласит:

Богатство потеряешь - не беда:

Всё снова наживешь.

Честь потеряешь - это навсегда:

Честь снова не найдешь.

Социальная и семейная жизнь кавказских народов испокон веков базировалась на уважении и почитании старших. Старики были хранителями знаний, навыков и опыта, выработанными предшествующими поколениями. Поэтому вполне естественно, что, как подметил Ф.Ф. Торнау, «лета ставятся у горцев в общежитии выше звания. Молодой человек самого высокого происхождения обязан встать перед каждым стариком, не спрашивая его имени, уступать ему место, не садиться без его позволения, молчать перед ним, кротко и почтительно отвечать на его вопросы. Каждая услуга, оказанная седине, ставится молодому человеку в честь. Даже старый невольник не совсем исключен из этого правила, хотя дворянин и каждый вольный черкес не имеют привычки вставать перед рабом, однако же случалось нередко видеть, как они сажали за стол с собою пришедшего в кунацкую седобородого невольника».

В горах известно предание, которое находит параллели во многих других культурах, в частности, в японском фольклоре. Когда-то дряхлых старцев сбрасывали с круч в пропасть. И когда сын нес отца на вершину скалы в особой корзине, старик посоветовал корзину сохранить, чтобы использовать, когда сын сам состарится и настанет его печальный черед. Сын одумался и принес старика домой, окружил его заботой и уважением, положив конец варварскому обычаю.

В семье младшие подчинялись старшим, женщины - мужчинам. Воспитание строилось с учетом будущего разделения труда и положения в обществе. Особое значение придавалось воспитанию чести, достоинства, мужества, упорства, терпения, скромности, патриотизма, свободолюбия и др.

В семейных отношениях многих народов существовал обычай избегания: муж и жена не называли друг друга по имени, при гостях женщины старались меньше показываться, зятьям не полагалось слишком часто общаться с родственниками жены, мужчины не присутствовали на свадьбах, когда выходили замуж их дочери или сестры. Открытое проявление нежности к жене или отцовской ласки к детям расценивалось как слабость и т.д.

Нет такого аула, в котором соседи не пришли бы приветствовать горца, когда он возвращался из далекой поездки. Каждый, кто приходил в дом, говорил «салам» и по приглашению хозяев садился. Сначала принято было задать несколько вопросов присутствующим, а потом уступить место другому и перейти к тихой беседе с ближайшим соседом. Так одни приходили, другие уходили. Каждый при выходе из комнаты говорил: «Куда бы ни поехал, а возвратишься ты целым и здоровым». Если прощается женщина, то к этому добавляется: «Да исполнятся желания твоей души».

По обычаям горцев, если ты приехал в аул после долгого отсутствия, нужно вместе с двумя-тремя ближайшими родственниками посетить все дома, в которых во время твоего отсутствия случились смерть, болезнь или какое-нибудь другое несчастье. Расставаясь с тем, кого он посетил, горец должен был произнести: «Да сохранитесь вы в здравом уме и благополучии».

Пока горец не сделает этого визита, ни потерпевший несчастье, ни его ближайшие родственники не посетят его и будут считать себя оскорбленными.

Горцы говорят, что мужчина может стать на колени лишь в трех случаях: чтобы помолиться, чтобы напиться воды и чтобы сорвать цветок для женщины. Вмешательство женщины часто приостанавливало самые ожесточенные бои и кровную месть. Для этого женщине стоило только выступить вперед , снять с головы платок и бросить его перед дерущимися. Величайшим позором считалась ссора или брань в присутствии женщины.

Гостеприимство

На Кавказе гость всегда пользовался особым уважением. Гость у всех горцев считался посланцем Аллаха. В глазах горца нет такой услуги, которая могла бы унизить хозяина перед гостем, сколько бы ни было велико расстояние их общественного положения. Если гость хвалил какую-либо вещь в доме хозяина, будь то кинжал или ружье, вещь эта тут же дарилась гостю и отказаться было невозможно.

Во время Кавказской войны семьи горцев, желая облегчить участь попавших в плен русских солдат, приглашали их к себе погостить. По обычаю такой приглашенный терял статус военнопленного и становился свободным человеком. Пожив некоторое время в доме хозяина на правах гостя, пленник получал возможность обзавестить собственным хозяйством и поселиться в горах или вернуться в свою воинскую часть. Так старинный кавказский обычай способствовал узнаванию российским обществом характера горских народов, разоблачал вымыслы о «дикости, свирепости и жестокости» горцев.

Каждый хозяин принимает с искренним радушием всякого странника, оказывает ему всевозможные услуги и отвечает за него собственной головой, пока он считается его гостем и находится с ним под одной кровлей.

Куначество

Развитию межэтнических связей способствовал еще один старинный горский обычай - куначество. Отношения куначества завязывались между гостем и хозяином при первых же встречах. Они, как правило, становились друзьями, верными, как родные братья, обменивались подарками. В честь такого побратимства выпивали молоко или вино из одной чаши, в которую в знак постоянной и «нержавеющей» дружбы бросали золотые или серебряные монеты.

Кунаков связывали взаимопомощь и участие в важнейших делах друг друга. Бывало, что кунак заменял детям умерших родителей и опекал их до совершеннолетия.

Куначество передавалось и по наследству, семьи становились родными, помогая в делах и навещая друг друга, вместе ездили на свадьбы, приносили соболезнования и т.д. Существует эта традиция и сейчас. Как гласит горская пословица, «друг на чужбине - надежная крепость».

Отношения куначества распространялись и на русское население Северного Кавказа. Служивший в молодости на Кавказе Л.Н. Толстой восторженно писал о честности и преданности в дружбе, свойственной горскому куначеству.

Семейный уклад

Образование новой семьи начиналось с создания материальной базы для её существования. Отец, прежде чем женить старшего сына, строил ему дом в черте аула. Если такой возможности не было, он выделял комнату в своем доме или сооружал пристройку. Если площади не хватало, то, по заявлению отца, за плату или безвозмездно, с разрешения джамаата (совета общины) выделялась земля из общественных фондов.

Строить дом помогали родственники, а то и всё общество. Древняя, характерная для всех горцев, традиция взаимопомощи собирала людей как на помощь отдельному человеку, так и для выполнения общественных работ. Эта традиция существует и поныне. Горец не может пройти мимо, если кто-то выполняет работу, в которой ему можно помочь. Как не останется он равнодушен, если помощь требуется другому народу. Помимо строительства дома, глава семьи отчуждал в пользу женившегося сына на правах полной собственности долю пахотной земли, покоса, покоса, хуторских строений, леса и скота.

То же самое выделялось дочери, выходящей замуж, в качестве приданого, за исключением жилых и хуторских помещений. Обеспечение семьи всем необходимым контролировалось общественным мнением.

После отделения старшие сыновья, уже получившие свою долю, не претендовали на наследство родителей, с которыми оставался младший сын, наследуя их имущество.

Слабым и разорившимся семьям оказывалась общественная поддержка. Если новообразовавшаяся семья не могла быть обеспечена землей из собственности родителей, приходил на помощь джамаат: молодым дарилась земля из общественного фонда.

Свадебные обычаи

Горянки всегда славились красотой и грациозностью. Не случайно понятие «черкешенка» стало общепризнанным эталоном красоты. Описнаие прекрасных черкешенок мы находим даже у Вольтера. О черкешенках говорили: «Капля её крови очищает целое поколение». На черкешенках женились самые важные особы. Не избежал этого искушения и Иван Грозный. Множество черкешенок стали женами восточных владык, они были непременным украшением богатых гаремов.

Любовь, встреча молодых, сватовство, подвиги во имя избранницы - важная часть фольклора горцев. Свадебный обряд у народов Северного Кавказа был одним из самых торжественных и красочных. Свадьбы играли круглый год, но большинство из них приходилось на осень, после сбора урожая.

Обычно юноши и девушки присматривались друг к другу на праздниках, свадьбах, посещая родственников и кунаков, в ходе сельских работ. Делалось это осторожно, пристальные взгляды и слишком явный интерес считались неприличными. Классическая сцена выглядела так: девушка с кувшином идет за водой к роднику, навстречу ей едет джигит на лихом скакуне и просит напиться воды. В жизни случалось по-разному, но традиции при этом никогда не нарушались.

Примером может служить одна старая легенда о наибе Шамиля Ахвердилаве: Однажды в Чечне он увидел девушку необычайной красоты и грации. Ахвердилав решил, что это его судьба, и попросил своего друга - чеченского наиба - сосватать ему прекрасную чеченку. Друг Ахвердилава тут же отправился к родителям девушки и вернулся с их согласием. Увозя невесту, Ахвердилав был счастлив, как никогда. По горским обычаям невесте полагалось грустить, но скупые слезы невесты показались Ахвердилаву особенно горькими. Он осторожно, мизинцем, снял слезинку с глаз девушки и попросил открыть причину её печали. Девушка молчала. Настойчивый Ахвердилав добился от неё неожиданного признания, ранившего его в самое сердце. Девушка любила его друга - того самого чеченского наиба, которого Ахвердилав посылал сватом. Верный мужской дружбе и своему обыкновению решать трудные дела посредством кинжала, Ахвердилав тут же отрубил себе мизинец, коснувшийся девушки. На свадьбе друга он был самым почетным гостем.

Согласие девушки на замужество требуется непременно, но оно не всегда служит выражением ее собственного желания. Девушка, заключив из разговора присланной к ней репутации, что родственники на предварительном совещании уже решили выдать её замуж, изъявляет на то и свое согласие, руководствуясь в этом случае исконно заведенным порядком. Впрочем, бывают случаи, что девушки пренебрегают своим сословным происхождением и положением в обществе и бросаются в обьятия своего возлюбленного - простого, незнатного человека. Более счастливая доля выпадает на сторону горянок простого класса: они не стеснены тяжелыми правилами этикета, не ведут замкнутой жизни и имеют возможность выбирать себе мужей по сердцу.

Мужчинам, впрочем, обычай позволяет делать некоторые уступки их сословным взглядам и брать себе жен из сословия, не равного им, в том предположении, что муж жене дает и имя, и права; обратного же условия обычай не допускает.

По совершении сватовства со стороны жениха должна быть внесена третья часть калыма, следуемого за жену. Также жених должен сделать подарок отцу или брату невесты - одну лошадь и пару быков.

Когда настает время взять невесту в дом жениха, последний собирает в своем ауле молодежь и вместе с нею сам, или ближайший родственник его, отправляется туда, где живет невеста. Родственники невесты делают приготовления к отъезду её, а между тем приглашают девушек и молодежь, которые до отъезда невесты веселятся в доме её. По приезде в дом жениха свадебное веселье продолжается примерно семь дней. Брачный пир не отличается особенно интересными событиями. В день, назначенный для брачного пира, в доме новобрачного собираются гости. Более почетные из них приглашаются первыми в саклю, где их угощают на славу; гости средней руки остаются во дворе, ожидая очереди быть приглашенными и занять за столом места откушавших уже гостей. Таким образом, партию за партией, угощают множество гостей.

В супружеские права жених вступает или в день привода невесты в дом, или на другой день. К молодой супруге он отправляется не иначе как тайком и ночью; в первое посещение молодого мужа сопровождает в дом жены кто-нибудь из близких и друзей его.

Через несколько дней после окончания свадебного пира новобрачный делает угощение для мужчин, а на другой день после этого угощает всех аульских женщин и девушек.

У горцев допускается многоженство. И этим правом пользуются очень часто: многие из них имеют по две-три жены. Как правило, эту роскошь позволяли себе состоятельные люди, способные заплатить за невест несколько калымов а также содержать жен и потомство.

Независимо от законного пути вступления в супружество, горцы придерживаются и другого - похищают невест. Делается это часто из желания избежать лишних трат, а иногда и просто из удальства.

Рождение детей

Рождение детей - всегда большое событие у горцев.

Дети - продолжение рода, отрада жизни, опора и утешение в старости.

Рождение ребенка праздновали у всех народов Северного Кавказа. Хорошо знавший обычаи и обряды горского населения Н. Грабовской писал: «Рождение младенца мужского пола встречается всегда с большим торжеством. Появление на свет такого ребенка возвещается выстрелами. Счастливый хозяин радушно приглашает в гости одноаульцев, режет барана или быка. Празднование продолжается порой три дня».

Аталычество

Своеобразной формой семейных отношений, особенно у зажиточных слоев населения, являлось аталычество (от слова «ата» - отец) - передача детей для воспитания в другие семьи. Особенно распространено оно было у адыгов, осетин, балкарцев, карачаевцев, кумыков.Вскоре после рождения ребенка отдавали на прокормление и воспитание в чужую семью, до тех пор пока он не подрастет и не научится владеть оружием.

Принявший ребенка на воспитание называется аталыком и приобретает все права кровного родства с семейством своего питомца.

Этот обычай способствует примирению и сближению между собою разных горских семей и обществ.

Эта традиция в настоящее время почти не соблюдается.

Заметки о нравах и обычаях народов Кавказа

Как правило, нравы и обычаи народов зависят от климата той территории, которую они занимают, от образа жизни и воспитания; из этого следует, что нравы людей почти диких, населяющих земли, изобилующие скалами и покрытые вечными снегами, должны быть, видимо, жесткими, они должны дорожить свободой более, чем жизнью.

Все они - очень бедные от того, что их бесплодная земля не дает им даже того, что необходимо для существования.

Хотя они и видят внизу плодородные долины, они редко туда спускаются, зная, что это будет им стоить их независимости. Они могут терпеть всяческие лишения, особенно когда речь идет о том, чтобы защитить их свободу, которая, по их мнению, состоит в свободном выборе каждого заниматься тем, чем ему нравится.

<…> Примечание. В общем, горные хребты - это естественные крепости, каменистая почва которых дает мало средств к существованию, но которые взамен спасают от преследователей.

<…> Земля, которую они занимали, была пригодной лишь для пастбищ, и присмотр за скотиной стал, таким образом, их единственным занятием. Этот образ жизни сохранился на Кавказе до наших дней, за исключением племен, которые занимают долины и низины, и могут заниматься земледелием.

<…> Гостеприимство -- их первая добродетель, она, кажется, также вызвана к жизни их взаимоотношениями. Зачастую они вынуждены скрываться, прятаться в других краях, где могут жить в безопасности и найти убежище ввиду крайней необходимости; это породило закон гостеприимства, который предписывает хорошо относиться к своему гостю, удовлетворять все его потребности и нести ответственность за его личную безопасность, даже рискуя своей жизнью. Этот закон раньше тщательно соблюдался горцами, и под защитой имени кунака можно было безопасно пересечь весь Кавказ.

<…> Народы Кавказа проницательны и весьма рассудительны по натуре. Они испытывают большое уважение к возрасту и общественному положению. Уважение к старости - это добродетель, присущая всем горским народам.

Иоганн Бларамберг.

Историческое, топографическое, статистическое, этнографическое и военное описание Кавказа

Лекция №2

Культура толерантности в традициях народов Северного Кавказа

Между разными племенами в Кавказе не было бы других отношений, кроме военных, если бы дружба и гостеприимство не производили между ними частных, но не менее прочных и для человечества полезных связей, кои, отлучая злобу от меча, приглашают вражду к отдохновению.

Хан-Гирей, «Записки о Черкесии».

Юг России - один из древнейших мировых очагов цивилизации и культуры, уникальный многонациональный и поликонфессиональный регион России. На протяжении тысячелетий здесь складывались яркие, самобытные этнические культуры. Носителей этих автохтонных для Северного Кавказа культур - адыгов, балкарцев, осетин, чеченцев, ингушей, карачаевцев, ногайцев, аварцев, даргинцев, лезгин, кумыков и других народов Дагестана - объединяют единые палеокавказские корни и исторические судьбы, что способствует тесному сотрудничеству и культурному взаимообмену.

В ходе сложного и неоднозначного процесса взаимодействия многочисленных народов и народностей, многовекового сосуществования различных языков и диалектов, ислама, христианства, буддизма, иудаизма и традиционных верований сложились кавказская горская цивилизация и общий северокавказский тип культуры. Она охватывает все формы материальной культуры и традиционного производства, обширный круг этнических традиций семейного и общественного быта, наследия духовной культуры горских народов.

Формирование культуры на территории современного Юга России, культурного облика народов региона происходило под влиянием культур древнего Двуречья и Урарту, античной Греции, эллинизма, Рима и Византии, древнего и средневекового Ирана, традиций арабского халифата и хазарского каганата, Османской империи, глубокими были связи с Арменией, Грузией, Азербайджаном, проникало культурное влияние из Китая и Индии.

Особое значение имело постоянно углубляющееся культурное взаимодействие и взаимовлияние со времен восточных славян северокавказской и русской культуры, отразившееся на быте и традициях русских и украинских переселенцев, волжского, терского, кубанского и донского казачества. Северокавказская культура стала одной из жемчужин, органичной частью сложной системы российской культуры.

Толерантность - терпимость, доброжелательное отношение к окружающим, стремление к достойным компромиссам и к преодолению возникающих несогласий и конфликтов, склонность решать проблемы мирным способом - все чаще становится предметом внимания исследователей. И это не случайно. Только на пути толерантности человечество может избежать опасности взаимного истребления.

Толерантность (терпимость) и нетерпимость - качества, видимо, равным образом свойственные каждой личности, каждой культурной общности. Толерантность позволяет налаживать связи и контакты с окружающими людьми и обществами; в то же время нетерпимость к иному, чужому, чуждому, способствуя некоторому обособлению, помогает избежать излишнего внешнего влияния, сохранить собственную самобытность. В настоящее время, когда проблема толерантности стала мировой проблемой, важно изучить опыт сосуществования тенденций толерантности и нетерпимости в конкретных культурах, обществах и регионах. Любое общество, для которого характерны культурная, этническая, религиозная неоднородность, может стабильно существовать только при наличии определенной степени толерантности. По мнению исследователей, толерантность увеличивает способность этноса к адаптации в окружающем мире.

Северный Кавказ - регион сложный и в языковом, и в этническом, и в религиозных отношениях. Здесь на сравнительно небольшой территории издавна, бок о бок проживают народы, отличающиеся друг от друга особенностями хозяйства, быта, традициями повседневной жизни. Подобное разнообразие сформировалось в весьма отдаленные времена и сохраняется на протяжении многих веков.

Особенностью этого горного региона можно считать и то обстоятельство, что многочисленные различия и несходства существовали не только между этносами, но зачастую и внутри одного этноса - нередко отдельные села, общины, группы общин были обособлены друг от друга, что приводило к формированию «своих», локальных традиций и обычаев внутри каждого села.

В особенности это относилось к Дагестану, где зачастую не только отдельные села, но даже тухумы были эндогамны, что в значительной степени ограничивало контакты с окружающим миром. Каждый аул мясо по-своему режет - говорит кумыкская пословица. Локальные этнические традиции присутствовали даже в такой относительно единой по нормам области культуры, как разделение труда между полами. Например, переноска тяжестей на спине в горном Дагестане - дело исключительно женское, а у кумыков - исключительно мужское; мужчина-балкарец за гончарным кругом - ситуация недопустимая, тогда как у даргинцев-сулевкентцев или табасаранцев-джулинцев - обыденная; мужчина, косящий траву косой в Дагестане, - повсеместно обычное дело, у тиндинцев - традиционно недопустимое…

В этих условиях неизбежным становилось формирование представлений о «своих» и «чужих», в свою очередь соотнесенных с представлениями о «своем хорошем» и «чужом не столь хорошем». Характерно для Кавказа существование таких понятий, как «адыгагъэ» (букв. «адыгство»), «апсуара» (букв. «абхазство»), служащих для обозначения кодекса нравственного поведения соответственно адыгов и абхазов. Эти понятия, включающие в себя все мыслимые добродетели, традиции и ценности данных народов, возникли как отражение этноцентриэма - чувства превосходства своего над чужим, противопоставления своего народа всем другим.

«Свое» могло существовать на разных уровнях - «своя семья», «своя родня», «свои соседи», «свое село», «свой народ». Приоритет «своего» ярко отражен в фольклоре народов Кавказа. Об этом говорят многочисленные пословицы: Наша собственная короткошерстная собака лучше, чем чужой косматый баран (аварская), Лучше свой осел, чем чужой конь (лезгинская)…

Особенно близкими были связи родственников: вне родственного круга жизнь, по народным представлениям, была невозможна: Кто без рода - тот несчастен; Лишних родственников нет; Самый неприятный родственник и самый близкий друг равносильны; Где родни много, там могила просторна - гласят адыгские пословицы.

Соседские отношения у народов Кавказа зачастую приравнивались по значению к родственным. Мнение соседей нельзя было не учитывать, всеми силами стремились избегать конфликтов с соседом, быть с соседями заодно. Сосед считался настолько «своим», что у некоторых народов Кавказа браки с соседями фактически были запрещены. О желательной модели поведения по отношению к соседям говорят пословицы карачаевцев, адыгов. лезгин, вайнахов: Если сосед слепой, жмурь глаз и ты; Плохая собака бросается на соседа; С соседом не враждуют; Если сосед с соседом заодно, то они вместе - как обоюдоострый клинок; Унижая соседа, сам унижаешься; Пища без воды и еда без соседа - грешны; Выбери себе соседа до того, как построишь дом…

Верность своему селу, общине (джамаату) признавалась народами Кавказа величайшей ценностью: Кто не вместе с аулом - тот покойник и без могилы (ногайская пословица); Предавший аул да будет сожжен в ауле (аварская); Где аул больше - там и ума больше (лакская)… Мнение общества ставилось выше мнения отдельного человека. Как говорится в кумыкской пословице: Двое - Аллах для одного. Табасаранцы по этому поводу отмечали: Скажут тебе двое, что ты слеп - хватайся за стену и ходи. Правомерность общего решения не подвергалась сомнению: Если весь аул решил отсечь руку - она не болит (Рука, отрезанная аулом, не болит).

Предпочтение «своего» формировало соответствующее отношение к «чужому». Настороженность к «чужакам» отражена, например, в таком обычае дагестанского аула Урала: здесь запрещалось включать кого-либо, пришедшего со стороны, в число жителей аула, поскольку считалось, что «на чужака не должно распространяться ни добро, ни зло аула». Если же кто-нибудь «приводил чужого человека в селение для житья», с него брали штраф - корову.

Считалось достойным и похвальным защищать достоинство своего селения. Так, в ауле Хотода придерживались правила: если «споря за честь своего аула», сельчанин «убил или ранил кого-либо из другого аула», штраф за убийство и возмещение заранее общество брало на себя, а также помогало «ревнителю чести аула» в пахоте, уборке урожая и в других работах. Согласно обычаям дагестанского аула Асаб, соответствующим штрафом наказывали того, кто клеветал на жителей аула или покинул его с целью ему навредить. Пословицы: Свой Ахтычай - сам величай (лезгинская); Свою речку самим надо возвеличивать (даргинская, лакская) свидетельствуют: репутации своей «малой родины» в народе придавали немалое значение.

По народным представлениям, только на родине, в родном селе человек мог обрести истинное счастье, здесь ему и подобало устраивать свою жизнь. Тот, кто покинул аул отца, не увидит хорошего дня. Лучше быть в своем ауле подошвой, чем на чужбине султаном; Свой край для себя - и есть Багдад; Лучше быть на родине бедняком, чем в Каире царем. Таково единодушное мнение кавказских народов: Не собирайся жить там, где не покоятся твои предки.

Причина формирования подобных воззрений - необходимость единения перед лицом различных угроз и опасностей: нападения врагов, стихийные бедствия, болезни и эпидемии. В одиночку человек ни на что не способен: Удалью одного храбреца крепость не взять: Одно дерево - не сад, один камень - не стена; Кто не с людьми - тот вроде и не родился: Отделившийся от стада получает палку. Только сообща можно решить даже самые сложные задачи; Сабля народа рубит, даже если она из войлока; Если все помогают, то и войлочный кол в землю войдет; Когда все вместе, тогда и Надир-шах глуп; Перед народом и лев склонится; Мясо, сваренное в большом котле, сырым не останется; Общий котел и на льду закипит.

Вместе с тем пословицы отразили и такую сторону жизни, как социальное неравенство, социальные противоречия внутри «своего» общества - богатым и бедным, знатным и незнатным трудно сохранить единство. На воду не опирайся, беку не верь; Про хана можно сказать, что он хорош, только тогда, когда на нем вырастет столько травы, чтобы насытить хотя бы козленка; Не хвали зиму, пока не пройдет, хана - пока не умрет; Ласковому слову князя и зимней ночи - не доверяй; Без ветра нет холода, без богатства - родни; Богатый бедному братом не станет.

Все же в целом принцип доброжелательного, миролюбивого отношения к окружающим признавался необходимым на всех уровнях - от семьи до общины. Старинное аварское изречение гласит: Подбодряй семью, радуй друга, будь ласков с родителями, уживчив с соседями и приветлив к гостю. Семья без согласия, взаимных уступок не может существовать, во всяком случае существовать благополучно - такая мысль звучит не только в пословицах (Раздоры в доме как снег для травы; Лучшее благо - согласие), но и в других произведениях фольклора кавказских народов.

В чеченской сказке «Возвращение благодати» говорится о том, что благодать, рассердившись на хозяина, покинула его дом. Когда тот пошел искать ее и нашел в горной пещере, благодать сказал: «За то, что ты потрудился и пришел ко мне, я дам тебе что-нибудь одно. Хочешь - проси золота или большое хозяйство, хочешь - проси здоровье или что-нибудь другое, но не проси меня вернуться к тебе». По совету жены он попросил у благодати для своей семьи согласия, и благодать сказала: «Перехитрили вы меня. Даю вам согласие. А там, где согласие, должна быть я. Потому возвращаюсь к вам. Благодати не бывает там, где нет согласия».

В качестве примера истинной толерантности, уважительного отношения к чужим традициям можно привести поведение Шамиля в годы его пребывания в Калуге. Шамиль говорил приставу А. Руновскому, сопровождавшему всюду имама: «Хотя государь и позволил мне жить по моим обычаям, но я буду пользоваться этой его милостью только у себя дома. В обществе же, с которым я очень желаю вести знакомство, я не могу, как мне кажется, поступать по моим обычаям, а должен придерживаться ваших обычаев».

Согласно нормам «нохчалла» - своеобразного кодекса чести чеченцев - требовалось проявлять уважение к любому человеку, причем уважение тем большее, чем более далек был этот человек по родству, вере или происхождению. В народе говорят: обида, которую ты нанес мусульманину, может быть прощена, ибо возможна встреча в Судный день; не прощается обида, причиненная человеку иной веры, ибо такой встречи не будет никогда… У дагестанских народов при совершении торговых сделок считалось предосудительным при прочих равных условиях отдавать предпочтение покупателю-мусульманину перед иноверцем.

Этикетные нормы кавказских народов во многом были направлены на то, чтобы создавать благоприятную атмосферу для общения людей, причем не только знакомых, но и случайно встретившихся на пути, в поездке. Для горцев характерно особое внимание к словесным формулам, сопровождавшим различные ситуации общения. Слово нередко считалось более опасной вещью, чем оружие: Рана от сабли заживает, рана от слова - нет, говорили в Дагестане. Аналогичные пословицы есть у всех народов Северного Кавказа: Ревущий бычок вредит стаду, человек грубый на слова - вредит джамаату; Ружье убивает одного, а слово - тысячу человек; Лучше оттолкни рукой, чем словом; Язык расколет камень, если не камень, то голову; Хорошее слово и кинжал отведет; От хорошего слова и камень добреет. В то же время признавалось: От красивого слова может растаять высокая гора: Красивое слово и змею из норы выманит; То, что не в силах разрубить сабля, разрубит благопожелание; Под добрым словом лежит золото.

В преданиях, повествующих о легендарном адыгском мудреце Жабаги Казаноко (XVIII в.), особенно часто приводятся его высказывания о необходимости быть сдержанным во всем, что касается культуры поведения человека, и в первую очередь - быть сдержанным в словах: Гневом подстрекаемый, никуда не ходи; Не оружие вызывает войны, а слово. Народная память сохранила следующий эпизод: Жабаги, задумавшись, долго смотрел в сторону кладбища, и на вопрос о том, почему он так пристально смотрит в ту сторону, ответил: «Смотрю и думаю: как много там лежит навредивших себе несдержанностью в словах... Трудно, когда язык есть, но к нему нет головы. Сколько людей погубили себя из-за слов, которых не стоило высказывать. От болезней умирает меньше, чем гибнет от ненужных слов».

Хан-Гирей отмечал: «соблюдение вежливости в обращении есть непременная обязанность каждого черкеса. Не только князья и дворяне, которые по всей строгости подчинены закону благопристойности, но даже простой народ между собою следует этому прекрасному правилу, облагораживающему человека».

Как отмечает Б.Х. Бгажноков, у адыгских народов «благожелательность стоит в одном ряду с такими принципами поведения, как гостеприимство, почитание старших, почитание женщин, скромность. Мало того, она - условие реализации каждого из названных принципов». Благожелательное поведение ассоциируется с этикетным, социально одобренным поведением, хотя, конечно, всегда существовала и существует разница между представлением об идеале коммуникативного поведения и реальным поведением конкретных индивидов. Одна из социальных функций благожелательного поведения у адыгов - интеграция этноса (симптом «адыгства», адыгской чести и совести - «адыгэ нэмыс»). Показательно, что всю сферу благожелательности именуют «адыгэбзэ» - «адыгский язык».

Необходимость сосуществования в условиях культурного, социального, этнического многообразия способствовала возникновению у народов Кавказа институтов, назначением которых было преодолевать существующее обособление и отчуждение этнических и социальных миров, с помощью которых удавалось налаживать связи и контакты, устанавливать пути взаимного общения и доверия между разными народами и разными группами одного народа. Этой цели служили такие традиционные институты, как гостеприимство, куначество, аталычество, побратимство и другие, чрезвычайно многообразные на Кавказе формы заключения искусственного родства.

Важная предпосылка для взаимопроникновения культур - и горские обычаи: гостеприимство, куначество, аталычество. Чеченские обычаи гостеприимства предполагали, например, что гостю не только давались кров и пища, но и оказывалось содействие в его делах, а также вооруженная защита в случае необходимости.

Гостеприимством у чеченцев мог воспользоваться человек любой расы и вероисповедания. Куначество способствовало как безопасности контактов, так и постоянной дружбе между представителями разных национальностей. По определению Л.Н. Толстого, куначество у чеченцев состояло в следующем: «Чтобы стать кунаком, то есть другом, по обычаю нужно, во-первых, обменяться подарками и затем принять пищу в доме кунака. И тогда по древнему обычаю этого народа (который сохраняется по традиции), становятся друзьями на живот и на смерть, и о чем бы я не попросил его - деньги, …его оружие, все то, что у него есть самого драгоценного, он должен мне отдать, и, равно, я ни в чем не могу отказать ему».

Взаимообогащению культур, укреплению дружеских связей горцев и казаков, содействовал обычай аталычества - обмена детьми между семьями. Между казаками и чеченцами было принято отдавать детей на воспитание из станиц в аулы и наоборот, что давало им знание чужого языка, грамоты (соотв. - русской или арабской), обычаев и т.д.

Все исследователи терско-гребенского казачьего быта единодушно отмечают влияние горцев на казачество в строительстве жилищ. Сакля, построенная казаком, ничем не отличалась по наружному виду от «туземной». Внутреннюю обстановку жилищ казаки также переняли у горцев. Влияние чеченцев на своих русских соседей проявилось и в одежде: казаки носили черкеску, бешмет, кавказскую меховую шапку, ноговицы; женщины одевались так же, как горянки. Казачество переняло у своих соседей все виды холодного оружия; особенно они ценили шашки «терс-маймал» и «калдан», в первую очередь - шашки, изготовленные в ауле Атаги; они воспеты даже в казачьих песнях.

В свою очередь, в чеченском быту стали широко использоваться русские мануфактурные изделия: ткани, посуда, качественное железо, огнестрельное оружие.

Политические, экономические и культурные взаимоотношения казаков и горцев не могли развиваться без взаимного, хотя бы элементарного знания языка. Казачество знакомилось с горскими языками, усваивая язык в бытовом общении. Одновременно русское правительство занималось обучением русскому языку горских аманатов (заложников), содержащихся в Кизляре.

Близкое соседство с горцами, родственные отношения с ними способствовали перениманию танцев, музыки, музыкальных инструментов. Горские танцы прочно вошли в быт гребенских казаков. Изменился характер казачьих свадеб, они справлялись «по-чеченски», народные русские песни, исполняемые во время свадебного торжества, заканчивались лезгинкой.

Традиции гостеприимства, отличавшиеся у отдельных народов некоторыми чертами своеобразия, повсеместно имели сакральное обоснование: Гость - посланник бога; Гость от бога… - общераспространенная на Кавказе пословица. Кто не оказал почета гостю - у того поле не заколосится - так говорили в Дагестане.

Пословицы вайнахов говорят об этом следующее: С тем, кто не считается с гостем, не будет считаться и бог; Дом, куда не приходит гость, могила; В дом, куда не приходит гость, не приходит в изобилие; Куда не заглянет гость - не заглянет добро… Поэтизация и художественная идеализация этого явления прослеживаются в фольклоре горцев: легендарный пращур чеченцев родился с куском железа в одной руке (символ воинственности) и с куском сыра в другой (символ гостеприимства).

У осетин тот, кто не соблюдал законов гостеприимства, навлекал позор и на свою семью, и на родственников, и на ближайших однофамильцев. Свидетельством готовности оказать гостеприимство любому путнику в прошлом считалось наличие во дворе коновязи.

Правила гостеприимства, безусловно, распространялись на людей иной веры и иной национальности. Строгое соблюдение адыгами обычая гостеприимства отмечено в сборниках адатов, составленных в первой половине XIX в.: «Гостеприимство у черкес считается первейшей добродетелью, и гость у них, кто бы он ни был, есть особа неприкосновенная». Как отмечают исследователи, сосредоточение в кунацкой адыга всего лучшего (оружие, ковры, посуда и т.д.), что есть в доме, имело целью не только украсить помещение, но и подчеркнуть, что все в доме принадлежит гостю. Обычай также предписывал хозяину защищать гостя в случае нанесения ему обиды и всячески помогать ему в его делах, даже если это был преступник или кровник.

Применительно к карачаевцам В.М. Сысоев писал: «Гость у карачаевцев, как и у других горцев, считается священной и неприкосновенной особой, даже если он находится в неприязненных отношениях к хозяину». По мнению исследователей, чувство гостеприимства - одна из основных черт этнической психологии горских народов.

В традиционно-бытовой культуре народов Кавказа институт гостеприимства осуществлял важную социальную функцию: он позволял поддерживать интенсивные связи и контакты не только внутри одного этноса, но и между представителями разных народов. Как отмечает Б.Х. Бгажноков, исследовавший традиции адыгов, гостеприимство, «будучи своего рода эпицентром национальных и межнациональных контактов», играло важнейшую роль в «интенсификации, оптимизации общения внутри этноса и за его пределами».

Автор начала XX в. писал о Дагестане: «Можно смело утверждать, что только священный обычай гостеприимства дает возможность проникнуть в эту почти недоступную страну». Характерно, что у большинства народов существовала пословица: Дальний гость почетней ближнего. Именно в силу подобного убеждения с наибольшей пышностью и вниманием встречали на Кавказе путешественников-иностранцев, которые и оставили нам многочисленные восторженные отзывы о гостеприимстве кавказских народов.

У кабардинцев «дальние гости» в свою очередь также подразделились на несколько категорий в зависимости от отдаленности места, из которого они прибыли: наиболее почетными считались «гости из других стран», затем - «гости, переехавшие через три реки (пять, семь, девять рек)» и «гости из других селений». При прочих равных условиях более почетным считался гость, прибывший из мест, лежащих в верховьях реки (по представлениям кабардинцев, верховье реки считалось более почетной страной, чем низовье).

С особым уважением относились к гостям - чужестранцам и в Дагестане, независимо от их национальности и религии. При госте, если он не знал языка сельчан, говорил на понятном ему языке. Обычай предписывал дагестанским горцам быть более внимательными и снисходительными к человеку другой национальности, иного языка, волею судьбы оказавшемуся в чужом селе. Обычно ему прощали невольные промахи в поведении, происходившие от незнания местных порядков, которые «своему» никогда бы не простили.

С обычаем гостеприимства был тесно связан институт куначества, повсеместно распространенный на Северном Кавказе. Он близок по содержанию и к институту побратимства (посестримства). Куначество, по сути, было дальнейшим развитием обычая гостеприимства: частое гостеванье одного человека в семье другого сближало их и в конце концов могло сделать их кунаками. Если обычный гость оказывался под покровительством хозяина лишь на тот период, пока он находился в его доме, то кунаки были связаны между собой постоянными и нерушимыми узами дружбы, которой они должны были быть верны при любых обстоятельствах.

Исследователи справедливо подчеркивают, что одно из основных значений обычаев гостеприимства и куначества - их роль в установлении добрососедских отношений и сохранения мирных отношений между народами, общинами.

И.Ф. Бларамберг так описывает эту сторону гостеприимства: «Если один кунак гостит у другого, его угощают самым наилучшим образом, в его распоряжение предоставляется все что только есть у хозяев... посредством этих индивидуальных связей все самые различные народы сближены. Часто случается, что знакомство, вытекающее из обязательств гостеприимства, перерастает в дружбу. Русские, живущие в пограничных с Кавказом районах, и особенно казаки на линии, имеют кунаков среди черкесов, чеченцев и других народностей, с которыми они поддерживают дружеские отношения».

Хан-Гирей (XIX в.) отмечал относительно адыгов, что «каждый старается иметь кунака в отдаленной стране и прибегает к нему в случае нужды, а посредством связей, каковые каждый имеет в чуждой земле, сближаются между собою все народы или по крайней мере есть возможность к взаимному их сообщению. Лучший и весьма употребительный способ обеспечить себя от разбоев на случай переезда из одного места в другое внутри гор, состоит в приискании надежного кунака, каковые охотно нанимаются в провожатые за умеренную плату и отвечают за ценность особы и пожитки путешественника. Частные люди и купцы не иначе ездят из Моздока в Грузию и из Кизляра в Дербент и Баку, как под покровительством кунаков».

Гостеприимством у чеченцев мог воспользоваться человек любой расы и вероисповедания. Куначество способствовало как безопасности контактов, так и постоянной дружбе между представителями разных национальностей. По определению Л.Н. Толстого, куначество у чеченцев состояло в следующем: «Чтобы стать кунаком, то есть другом, по обычаю нужно, во-первых, обменяться подарками и затем принять пищу в доме кунака. И тогда по древнему обычаю этого народа (который сохраняется по традиции), становятся друзьями на живот и на смерть, и о чем бы я не попросил его - деньги, …его оружие, все то, что у него есть самого драгоценного, он должен мне отдать, и, равно, я ни в чем не могу отказать ему».

Взаимообогащению культур, укреплению дружеских связей горцев и казаков, содействовал обычай аталычества - обмена детьми между семьями. Между казаками и чеченцами было принято отдавать детей на воспитание из станиц в аулы и наоборот, что давало им знание чужого языка, грамоты (соотв. - русской или арабской), обычаев и т.д.

Все исследователи терско-гребенского казачьего быта единодушно отмечают влияние горцев на казачество в строительстве жилищ. Сакля, построенная казаком, ничем не отличалась по наружному виду от «туземной». Внутреннюю обстановку жилищ казаки также переняли у горцев. Влияние чеченцев на своих русских соседей проявилось и в одежде: казаки носили черкеску, бешмет, кавказскую меховую шапку, ноговицы; женщины одевались так же, как горянки. Казачество переняло у своих соседей все виды холодного оружия; особенно они ценили шашки «терс-маймал» и «калдан», в первую очередь - шашки, изготовленные в ауле Атаги; они воспеты даже в казачьих песнях.

В свою очередь, в чеченском быту стали широко использоваться русские мануфактурные изделия: ткани, посуда, качественное железо, огнестрельное оружие.

Политические, экономические и культурные взаимоотношения казаков и горцев не могли развиваться без взаимного, хотя бы элементарного знания языка. Казачество знакомилось с горскими языками, усваивая язык в бытовом общении. Одновременно русское правительство занималось обучением русскому языку горских аманатов (заложников), содержащихся в Кизляре.

Близкое соседство с горцами, родственные отношения с ними способствовали перениманию танцев, музыки, музыкальных инструментов. Горские танцы прочно вошли в быт гребенских казаков. Изменился характер казачьих свадеб, они справлялись «по-чеченски», народные русские песни, исполняемые во время свадебного торжества, заканчивались лезгинкой.

Традиции гостеприимства, отличавшиеся у отдельных народов некоторыми чертами своеобразия, повсеместно имели сакральное обоснование: Гость - посланник бога; Гость от бога… - общераспространенная на Кавказе пословица. Кто не оказал почета гостю - у того поле не заколосится - так говорили в Дагестане.

Пословицы вайнахов говорят об этом следующее: С тем, кто не считается с гостем, не будет считаться и бог; Дом, куда не приходит гость, могила; В дом, куда не приходит гость, не приходит в изобилие; Куда не заглянет гость - не заглянет добро… Поэтизация и художественная идеализация этого явления прослеживаются в фольклоре горцев: легендарный пращур чеченцев родился с куском железа в одной руке (символ воинственности) и с куском сыра в другой (символ гостеприимства).

У осетин тот, кто не соблюдал законов гостеприимства, навлекал позор и на свою семью, и на родственников, и на ближайших однофамильцев. Свидетельством готовности оказать гостеприимство любому путнику в прошлом считалось наличие во дворе коновязи.

Правила гостеприимства, безусловно, распространялись на людей иной веры и иной национальности. Строгое соблюдение адыгами обычая гостеприимства отмечено в сборниках адатов, составленных в первой половине XIX в.: «Гостеприимство у черкес считается первейшей добродетелью, и гость у них, кто бы он ни был, есть особа неприкосновенная». Как отмечают исследователи, сосредоточение в кунацкой адыга всего лучшего (оружие, ковры, посуда и т.д.), что есть в доме, имело целью не только украсить помещение, но и подчеркнуть, что все в доме принадлежит гостю. Обычай также предписывал хозяину защищать гостя в случае нанесения ему обиды и всячески помогать ему в его делах, даже если это был преступник или кровник.

Применительно к карачаевцам В.М. Сысоев писал: «Гость у карачаевцев, как и у других горцев, считается священной и неприкосновенной особой, даже если он находится в неприязненных отношениях к хозяину». По мнению исследователей, чувство гостеприимства - одна из основных черт этнической психологии горских народов.

В традиционно-бытовой культуре народов Кавказа институт гостеприимства осуществлял важную социальную функцию: он позволял поддерживать интенсивные связи и контакты не только внутри одного этноса, но и между представителями разных народов. Как отмечает Б.Х. Бгажноков, исследовавший традиции адыгов, гостеприимство, «будучи своего рода эпицентром национальных и межнациональных контактов», играло важнейшую роль в «интенсификации, оптимизации общения внутри этноса и за его пределами».

Автор начала XX в. писал о Дагестане: «Можно смело утверждать, что только священный обычай гостеприимства дает возможность проникнуть в эту почти недоступную страну». Характерно, что у большинства народов существовала пословица: Дальний гость почетней ближнего. Именно в силу подобного убеждения с наибольшей пышностью и вниманием встречали на Кавказе путешественников-иностранцев, которые и оставили нам многочисленные восторженные отзывы о гостеприимстве кавказских народов.

У кабардинцев «дальние гости» в свою очередь также подразделились на несколько категорий в зависимости от отдаленности места, из которого они прибыли: наиболее почетными считались «гости из других стран», затем - «гости, переехавшие через три реки (пять, семь, девять рек)» и «гости из других селений». При прочих равных условиях более почетным считался гость, прибывший из мест, лежащих в верховьях реки (по представлениям кабардинцев, верховье реки считалось более почетной страной, чем низовье).

С особым уважением относились к гостям - чужестранцам и в Дагестане, независимо от их национальности и религии. При госте, если он не знал языка сельчан, говорил на понятном ему языке. Обычай предписывал дагестанским горцам быть более внимательными и снисходительными к человеку другой национальности, иного языка, волею судьбы оказавшемуся в чужом селе. Обычно ему прощали невольные промахи в поведении, происходившие от незнания местных порядков, которые «своему» никогда бы не простили.

С обычаем гостеприимства был тесно связан институт куначества, повсеместно распространенный на Северном Кавказе. Он близок по содержанию и к институту побратимства (посестримства). Куначество, по сути, было дальнейшим развитием обычая гостеприимства: частое гостеванье одного человека в семье другого сближало их и в конце концов могло сделать их кунаками. Если обычный гость оказывался под покровительством хозяина лишь на тот период, пока он находился в его доме, то кунаки были связаны между собой постоянными и нерушимыми узами дружбы, которой они должны были быть верны при любых обстоятельствах.

Исследователи справедливо подчеркивают, что одно из основных значений обычаев гостеприимства и куначества - их роль в установлении добрососедских отношений и сохранения мирных отношений между народами, общинами.

И.Ф. Бларамберг так описывает эту сторону гостеприимства: «Если один кунак гостит у другого, его угощают самым наилучшим образом, в его распоряжение предоставляется все что только есть у хозяев... посредством этих индивидуальных связей все самые различные народы сближены. Часто случается, что знакомство, вытекающее из обязательств гостеприимства, перерастает в дружбу. Русские, живущие в пограничных с Кавказом районах, и особенно казаки на линии, имеют кунаков среди черкесов, чеченцев и других народностей, с которыми они поддерживают дружеские отношения».

Хан-Гирей (XIX в.) отмечал относительно адыгов, что «каждый старается иметь кунака в отдаленной стране и прибегает к нему в случае нужды, а посредством связей, каковые каждый имеет в чуждой земле, сближаются между собою все народы или по крайней мере есть возможность к взаимному их сообщению. Лучший и весьма употребительный способ обеспечить себя от разбоев на случай переезда из одного места в другое внутри гор, состоит в приискании надежного кунака, каковые охотно нанимаются в провожатые за умеренную плату и отвечают за ценность особы и пожитки путешественника. Частные люди и купцы не иначе ездят из Моздока в Грузию и из Кизляра в Дербент и Баку, как под покровительством кунаков».

Н.Н. Павелко, доктор культурологии, профессор, проректор по учебной работе Академии маркетинга и социально информационных технологий, Краснодар.

Лекция №3

Религии народов Кавказа

Кавказ издавна входил в зону влияния высоких цивилизаций Востока, и часть кавказских народов (предки армян, грузин, азербайджанцев) еще в античную эпоху имели свои государства и высокую культуру.

Но в некоторых, особенно в высокогорных, районах Кавказа вплоть до установления Советской власти сохранялись очень архаичные черты хозяйственного и общественного уклада, с пережитками патриархально-родовых и патриархально-феодальных отношений. Это обстоятельство отразилось и в религиозной жизни: хотя на Кавказе еще с IV-VI вв. распространилось христианство (сопутствовавшее развитию феодальных отношений), а с VII-VIII вв.- ислам и формально все кавказские народы считались либо христианскими, либо мусульманскими, под внешним покровом этих официальных религий у многих отсталых народов горных районов фактически сохранялись очень сильные пережитки более древних и самобытных религиозных верований, частью, конечно, перемешавшиеся с христианскими или мусульманскими представлениями. Больше всего это заметно у осетин, ингушей, черкесов, абхазов, сванов, хевсур, пшавов, тушинов. Нетрудно дать обобщенное описание их верований, так как они имеют очень много сходных черт. У всех этих народов сохранились семейно-родовые культы, связанные с ними погребальные обряды, а также общинные земледельческо-скотоводческие культы. Источниками для изучения дохристианских и домусульманских верований народов Кавказа служат свидетельства античных и раннесредневековых писателей и путешественников (довольно скудные), а главным образом чрезвычайно обильные этнографические материалы XVIII-XX вв., описывающие самым подробным образом пережитки древних верований. Очень богата в этом отношении, в смысле качества записей, советская этнографическая литература.

...