Изучение истории науки как средство преодоления сциентизма в содержании образования

Размещено на http://www.allbest.ru/

Изучение истории науки как средство преодоления сциентизма в содержании образования

В современных научных исследованиях, посвященных вопросам содержания образования, всё чаще звучат слова о необходимости преодоления наследия позитивистских, точнее сциентистских установок в педагогическом мышлении [5, с. 14]. Сциентизм «мировоззренческая позиция, в основе которой лежит представление о научном знании, как о наивысшей культурной ценности и достаточном условии ориентации человека в мире» [9, с. 667]. Заменяя личное самосознание объективным описанием, сциентизм приводит к убеждению в том, что содержание всей общественной жизни прямо обусловлено научно-техническим развитием, которое воспринимается вне социокультурного контекста и ставится над людьми.

«Одно из определений содержания образования, имеющее достаточно давнее происхождение, пишет В.В. Краевский, трактует его как педагогически адаптированные основы наук, изучаемые в школе… Эта концепция направлена на приобщение школьников к науке и производству, но не к полноценной самостоятельной жизни в открытом обществе» [6, с. 8]. Акцентируя отношения «человек машина», «человек техника», «человек информация», содержание современного образования, по мнению В.В. Краевского, формирует сциентистский «уклон» в методологии педагогики», игнорируя специфику сферы образования, главным в которой является отношение «человек-человек» [5, с. 15].

Выявлению социокультурных основ формирования сциентизма как мировоззренческой ориентации и технократизма как его частного проявления способствует изучение истории науки и техники. В частности, речь идет об эпохе становления новой науки, XVI-XVII столетиях. «Если мы зададим себе вопрос, пишет Ф. Йейтс (Frances A. Yates), какая же из интеллектуальных сил оказалась самой мощной в Европе конца шестнадцатого века, то должны будем признать, что ни искусство, ни религия, ни поэзия, ни гуманизм не удовлетворяли более жгучих запросов культурного общества того времени. Эту задачу взяла на себя наука, та сила, которая безраздельно будет царить в Европе семнадцатого столетия… Тогдашняя Европа стояла на пороге неслыханных научных достижений, направивших ее в скором будущем по совершенно уникальному историческому пути» [4, с. 32]. Начало становления новой науки совпадает с формированием представлений о могуществе техники, с которой связывали утопические надежды на преобразование общества. Не случайно именно к этому времени и к Праге начала XVII столетия легенды относят возникновение Голема бесчеловечного, бездушного создания человека, способного поднять руку на своего создателя. Смысловые координаты средневекового знания «Единое, Благое, Истинное» («Unum, Bonum, Verum») потребовали нового осмысления в лабиринтах Нового мира, расширяющегося с каждым днем. Поскольку «Verum» Истинное предполагало не только то, что есть, но и то, что должно быть, в этих координатах была заложена этическая оценка деятельности ученого. «Пропасть принципа «verum factum» изобличает науку и технику Нового времени», «в логике принципа «verum factum» уже заложено стремление… использовать любые цели», «без принципа «verum factum», перенесенного в политику, тоталитаризм понять невозможно» отмечает В. Хёсле [8, с. 61, 65]. Здесь мы подходим к одному из самых существенных аспектов выявления формирования сциентизма. Этот аспект связан с вопросом об исторических типах рациональности. «С самого начала надо сказать, пишет П.П. Гайденко, что вопрос о природе рациональности не чисто теоретический, но прежде всего жизненно-практический… И актуальность проблемы рациональности вызвана возрастающим беспокойством о судьбе современной цивилизации в целом, не говоря уж о дальнейших перспективах развития науки и техники. Кризисы, порожденные техногенной цивилизацией, и прежде всего экологический, вот что в конечном счете стоит за сегодняшним столь широким интересом к проблеме рациональности» [1, с. 3 7].

В разные времена история педагогики являет собой примеры того, как реформы в области образования преследовали цель преодоления безграничной веры в возможности науки, ее претензий на роль будущей мировой религии. Как правило, это становится актуальным в такие периоды, когда в обществе «иссякает духовная производительность» среди населения, «в значительной степени порвавшего со своим духовным прошлым» [3, с. 45]. Эти слова были написаны в 1887 г. известным философом и естествоиспытателем, иностранным членом-корреспондентом Петербургской Академии Наук Э. Дюбуа-Реймоном (Du BoisReymond) (1818 1896) в сочинении «Культурная история и естествознание», посвященном реформам общего образования в Германии [7, с. 89 91]. В чем видит он ту «опасность для развития культуры», которая побуждает его быть горячим сторонником этих реформ? Что предлагает он для преодоления абсолютизации «технической стороны естественнонаучной работы»? Такую возможность, по его мнению, дает изучение истории науки и техники, которая должна рассматриваться как история научных идей в связи с общей историей цивилизации, культуры, политической и духовной жизни общества. Рассуждая о необходимости образовательных реформ, имеющих целью изучение «культурной истории» и восстановление «духовного прошлого», Э. Дюбуа-Реймон пишет о необходимости возврата к «антропоцентрическому способу рассмотрения процессов» культурной истории, обращения к «палладиуму гуманизма» (курсив мой С.М.). Как тут не вспомнить о современных терминах «культурологическая направленность образования», «личностно ориентированное обучение», «гуманизация»? Изучение истории науки, по его мнению, способствует знакомству учащихся с ролью религии в истории культуры: «Новейшее естествознание, каким бы парадоксом это ни звучало, обязано своим происхождением христианству» [7].

Спустя 13 лет после издания сочинения Дюбуа-Реймона «Культурная история и естествознание», в 1900 г. в Париже на Международном конгрессе по сравнительной истории прошли первые дискуссии о преподавании истории науки в средних учебных заведениях. Вскоре наряду с традиционными учебниками по курсу естественной истории появляются учебные пособия российских авторов по истории науки. Наиболее значительным из них, несомненно, является трехтомник Н. Любимова «История физики. Опыт изучения логики открытий и их истории», адресованный гимназистам.

С середины 60-х гг. XX в. наряду с дифференциацией научных знаний выявляются интегративные тенденции в развитии науки. Во многих странах проводятся образовательные реформы, которые сопровождаются повышением интереса к истории науки и техники [7, с. 85 95]. Учебно-воспитательные возможности истории науки подчеркивались в дидактических исследованиях З.Е. Гельмана, Л.Я. Зориной, В.В. Лапицкого, И.Я. Лернера, В.Н. Мощанского, С.А. Орлова, Е.В. Савеловой, З.И. Равкина, Р.Н. Щербакова, М.Г. Ярошевского и других ученых. При этом отмечалась необходимость такого отбора содержания, в котором присутствует человеческая личность в историческом и социокультурном контексте.

Изучение истории науки и техники в школе позволяет актуализировать прежде всего следующие аспекты в содержании образования:

• выявление отношений «человек-человек» в процессе становления представлений о мире, миропонимания;

• возможность достижения нового качества интеграции между элементами гуманитарных и естественнонаучных знаний;

• использование истории науки и техники как средства раскрытия духовно-гуманитарного потенциала естественнонаучных дисциплин.

«Любой выпускник школы, пишет Э. Гусинский, легко отбарабанит формулировки законов Ньютона, но мало кто ответит на вопрос о том, каковы взгляды Ньютона на проблемы движения и свойства пространства» [2, с. 123]. Добавим: и из учителей мало кто ответит на эти вопросы. А ведь именно они являются той основой, которая может преодолеть формирование сциентизма и технократического мышления. Какую роль играла наука первой половины XVII в. в социокультурном контексте Нового времени? Почему проблемы движения и вопросы о свойствах пространства были для Ньютона такими значимыми? Удалось ли ему разрешить их после того, как были сформулированы законы механики? Как только мы пытаемся ответить на это вопросы, обманчивая простота привычных формулировок рассеивается, определенность сменяется неопределенностью, монолог диалогом.

Связывая в единую систему интеллектуальные структуры различных предметных областей, традиционно изучаемых разными школьными предметами, история науки и техники способна стать центром интегративных связей между естественнонаучными и гуманитарными знаниями, выявить связь истории науки с историческими путями философии и религии, понять генезис технократических представлений. Разговор об истории науки подводит учеников к вопросам об исторических типах рациональности, об этической оценке деятельности ученого, о роли науки и техники в жизни человека.

наука сциентизм технократизм преподавание

Размещено на Allbest.ru