Технологическое обеспечение личностно-ориентированного образования

В контексте каких же общечеловеческих культурных ценностей могут быть построены учебные задачи по естественно-научным и гуманитарным предметам?

В качестве оснований для такой систематики мы взяли основные виды (сферы) деятельности человека: практико-преобразовательную, научно-познавательную, ценностно-ориентационную, коммуникативную, художественно-эстетическую (М.С. Каган).

Обратимся сначала к естественно-научному аспекту. В каждой из сфер деятельности человек в той или иной степени сталкивается с естественно-научными задачами, хотя они, конечно, выполняют при этом различную роль: выступают в качестве основного содержания этой деятельности (наука); служат ориентировочной основой (производство, техника); дают материал для философских и методологических обобщений (ценностно-ориентационная сфера); без решения сложнейших технических задач невозможно представить современные коммуникации человека. Что было бы с лирикой человеческого общения, не будь современных средств связи; и наконец, даже при художественно-эстетическом освоении действительности человек не может обойтись без знания законов природы и решения физических или химических задач. Современное искусство -- музыка, кино, телевидение, театр, шоу-представления -- не могут быть реализованы без сложнейших физико-технических эффектов, а значит, решения комплексных научно-технических задач.

Выделим основные типы задач для естественно-научных дисциплин.

Задачи в контексте практико-преобразовательной деятельности человека: политехнические, технико-прикладные, проективные, экспериментально-измерительные, моделирующие, расчетно-монтажные. Сюда же могут быть отнесены задачи, связанные с различными сферами производства, видами техники, предметами и орудиями труда, материалами и технологиями, эргономикой и характеристиками деятельности человека и др.

Задачи, имитирующие научно-познавательную деятельность человека: проблемно-поисковые задачи, основанные на реальном и мысленном эксперименте. К этой группе мы относим также задачи, связанные с нестандартными вариантами решений («олимпиадные»), с некорректным заданием условий, когда для решения задачи требуется предварительный поиск законов, соответствующих проблеме, представленной в задаче, или самостоятельное построение адекватной модели. Ценность таких задач состоит в том, что они позволяют ученику целостно представить процесс научно-исследовательской деятельности, его эмпирические и теоретические компоненты.

Задачи с элементами ценностно-ориентационной деятельности. В строгом смысле ценностно-ориентационная деятельность является прерогативой гуманитарных наук. Однако задачи по этим предметам тоже могут касаться некоторых фундаментальных ценностей человека. Среди таковых: проблемы безопасности жизнедеятельности и здоровья человека, вопросы экологии и охраны окружающей среды, задачи в виде мысленных экспериментов, приводящие к методологическим и мировоззренческим выводам. В таких задачах возможно представление крупных научных проблем, решавшихся в различные исторические эпохи.

Задачи, связанные с коммуникационными потребностями человека. Связи человека с другими людьми имеют не только социально-психологическую, но и естественно-научную основу. Проблемы связи, передачи сообщений, телерадиокоммуникаций, физических основ радиоэлектроники и информатики; проблемы передачи вещества, энергии, информации; вопросы свойств пространства и времени, перемещений и траекторий -- все это органично связано с жизнедеятельностью человека.

Задачи, связанные с художественной деятельностью человека. Физико-химические и биологические основания эстетических феноменов природы, красота оптических эффектов, физические основы различных художественных сфер: живописи, театра, кино, телевидения, музыки. Физические и технологические основы современных эффектов в сфере искусства: топографии, мультимедиа, виртуальной реальности. Спорт и физические возможности человека. Физика, химия, геометрия, дизайн в обеспечении эстетических свойств жилья и среды обитания человека.

Предложенная нами систематика задач выполнена в соответствии с гуманитарно ориентированной проблематикой. Однако при построении и применении задач указанных типов учитель может обращаться к другим известным типологиям задач и задачникам, построенным по другим парадигмальным схемам, интерпретируя предлагаемые в них задачи в личностно-гуманитарном контексте.

В соответствии с представленной выше моделью личностно ориентированного обучения важнейшим фактором создания учебной ситуации, в которой учащиеся будут обнаруживать новый личностный смысл знания и процесса его добывания, является организация учебной деятельности в режиме диалога, совместного поиска, сотрудничества, коллективно-распределенной деятельности. Такая организация учебной деятельности создает условия для многостороннего видения самого знания, которое становится инструментом сотрудничества или целью совместной деятельности, рождается в результате дискуссии, совместной апробации аргументов, сопоставления мнения сторон и гипотез. Вследствие этого учебный процесс более полно моделирует реальные условия познавательной деятельности человека, т.е. «гуманизируется».

Вопросам групповых и диалогических форм обучения посвящено немало исследований. В большинстве из них с коллективной познавательной деятельностью связывают развитие творческого потенциала личности. Творческий потенциал рассматривается как интегративное качество личности, обеспечивающее ее эффективное взаимодействие с другими людьми и продуктивность деятельности. Групповая работа дает опыт взаимодействия в незнакомых ситуациях, требующих выбора поведения и переноса знаний, умений, навыков (AT. Асмолов, В.А. Петровский). Обладающая таким опытом личность способна действовать активно, самостоятельно, творчески, обогащать свою жизнь и жизнь других людей.

Групповая деятельность предполагает специальную организацию учебного материала: по идее он должен исключать возможность индивидуального выполнения, ибо в этом случае коллективная деятельность будет искусственной; необходимо, чтобы работа поддавалась членению; наконец, задания изначально должны носить индивидуализированный и дифференцированный характер.

Своеобразное наложение учебной деятельности на деятельность общения приводит к качественно новым образовательно-развивающим эффектам. Особенностью делового общения является сопряженность и взаимная обратимость действий его участников, когда любое из них обусловлено, с одной стороны, предшествующим действием партнера, а с другой -- оказывает обратное влияние на последующее его коммуникативное поведение¹. Характер общения при этом обусловливается особенностями учебной деятельности в области изучаемого предмета, присущими ему логикой, сочетанием опыта и теоретического объяснения, моделированием личностно значимых проблем. Участники коллективного действия решают проблемы организации своей деятельности в тесной связи с решением учебной задачи. Более того, способ решения (или даже изучаемый закон или правило) должен быть представлен в коммуникативной форме, т.е. сотрудничество учащихся начинает выполняться как бы по законам того опыта, который они осваивают.

В общении неизбежно появляется эмоциональный аспект, который обусловлен статусно-ролевой дифференциацией учащихся, спецификой условий работы, уровнем сложности задачи, индивидуальной чувствительностью, уровнем притязаний, отношением к задаче и к партнеру. Если в центре внимания в учебном процессе стоит личность, «то сама учебная деятельность должна строиться таким образом, чтобы любое отношение к любому объекту оформлялось через отношение к другому человеку... В центре педагогического процесса оказывается не отношение к объекту, а отношение людей друг к другу по поводу объекта их деятельности»³. В.В. Рубцов ставит вопросы: в чем специфика того предмета, на который направлено действие? В чем именно состоит необходимость совместности для достижения этого предмета? Как осуществляется поиск этого предмета в совместном действии? И в результате исследования показывает, что суть совместности в распределении действий и операций, обмене действиями, а также взаимопонимании, коммуникации, планировании и рефлексии. При совместной деятельности рефлексирующее внимание учащихся обращается именно на действие, а не только на то, «что получится» в результате его⁴. Таким образом, совместность, коллективность являются предпосылками возникновения личностно ориентированной ситуации в учебной деятельности. В качестве признаков коллективной учебной деятельности исследователи называют распределение частей учебного задания соответственно индивидуальным возможностям учащихся при наличии общности цели, выбор партнера общения, осознание своей роли в группе и т.п. Организуя такую работу, учитель должен обеспечить необходимый уровень усвоения материала каждым участником групповой работы¹. При этом, вероятно, следует помнить, что учебная деятельность является индивидуальной по своей природе (никто не может выучиться за меня!) и назначение групповой работы в конечном счете в том, чтобы оптимизировать индивидуальный учебный процесс для каждого ученика. Учитель следит также за тем, чтобы решение субъектами поведенческих и межличностных задач не разрушало собственно когнитивную деятельность, специфическую для изучаемой дисциплины (В.И. Максименко).

Идеалом личностно ориентированной групповой работы является сотрудничество всех участников учебного процесса. В этом случае ученик обладает правом на искренность, на собственное мнение, на сомнение в правильности действий учителя.

При наличии фактора общения изменяется самоконтроль над собственными операциями. Как могут взаимодействовать учащиеся? Один предлагает фрагменты решения, считает Л. Мартин, а другой собирает их в целостный результат. Задачи по естественно-научным дисциплинам, лабораторные работы и тем более дискуссии по гуманитарным проблемам это допускают. Приемом сотрудничества может быть и подсказка партнеру, и оппонирование³. Содержательной стороной общения в учебном процессе является специально представленный в виде коммуникативной задачи изучаемый материал. Процессуальной стороной общения выступает оперирование умениями общения, среди которых обмен информацией, обсуждение различных точек зрения, поиск сущности или собственного смысла явления. Г.Д. Кириллова в своей известной книге «Теория и практика урока в условиях развивающего обучения» показывает те дидактические условия, при которых на уроке целесообразна коллективно-распределенная деятельность: имеет место задача, предполагающая многообразие решений, необходимо обсуждать результаты индивидуальной работы, обмениваться результатами расчетов и измерений, коллективно обсуждать и исправлять ошибки, сопоставлять варианты решений. Для гуманитарного предмета важно учесть коллизийность материала, возможность изложения и защиты различных точек зрения, целесообразность «материализации» этих позиций в различных ролях, образах художественных или исторических персоналки, представителей социальных групп или профессий, моделируя между ними отношения сотрудничества или конфликта. Особенно важна групповая распределенная деятельность на этапе обобщения и систематизации изученного материала или апробации мировоззренческих выводов, собственных «заготовок» учащихся.

Многообразие видов групповой работы на уроке показано в исследовании Е.Д. Маргулиса. Видами такой работы он считает: метод диалогических взаимодействий, коллективно-распределенную деятельность, групповые занятия, личностно-ролевую организацию, дискуссии, семинары, собеседования². Эффективность сотрудничества в плане гуманитарного развития учащихся снижается, когда организационные, оценочные, корректировочные функции остаются за педагогом и когда, напротив, при стихийности, нерегулируемости процесса большая часть учащихся лишь формально присутствует в группе, не принимая активного участия в работе.

Групповое взаимодействие предполагает согласование партнерами однозначности толкования терминов, понимания закона или модели, с позиций которых будет решаться задача³. Во многих исследованиях идет речь о воспитательных функциях ситуаций сотрудничества на уроках, когда учащиеся осознают преимущество совместного поиска решений. Развивающий эффект групповой работы возрастает, когда в качестве предмета общения предлагаются практические задания с проблемным содержанием и внимание учащихся акцентируется именно на учебных ситуациях. «Стимулированию сотрудничества способствуют критерии оценки участия школьников в групповой работе: количество заданных друг другу вопросов, их качество, оригинальность, обоснованность выдвигаемых положений по выполнению задания, активность в обмене мнениями, владение способами выполнения задания. Эти и другие особенности общения оказывают влияние на мотивы совместной деятельности: познавательные, деятельностные, личностные». По мнению И.Я. Лапиной, групповая работа учащихся создает на уроке разнообразие деятельностей, необходимое для развития познавательного интереса -- фактора, который «надежно обеспечивает успешность учебной деятельности». Способами введения групповых видов деятельности на урок выступают конференции, уроки-исследования, соревнования при решении задач, применение дидактических игр и игрушек, художественной и научно-популярной литературы.

Таким образом, познавательный процесс может быть совместным, но распределенным между его участниками, при этом «каждый участник по-своему воспринимает этот совместно-распределенный процесс». В ходе диалога ученик пытается апробировать свою находку на других и тем самым выражает ее в слове и формуле, а следовательно, и более глубоко осознает.

В исследованиях В.И. Данильчука, Ю.Д. Зарубина, В.М. Симонова в ходе экспериментальной проверки путей создания личностно ориентированных ситуаций в системе естественно-научного образования и в исследованиях, посвященных личностному подходу в сфере гуманитарных дисциплин (выполненных С. В. Беловой, Е.А. Лактюшиной, Л.А. Миловановой, Н.Б. Скорбилиной и др.), опробовались различные способы организации делового личностно-развивающего сотрудничества учащихся, в основе которых лежало моделирование разных форм, способов, сфер познания и его приложения к различным областям человеческой практики. Например, если в основу коллективно-распределенной деятельности ложились задачи, имитирующие научно-исследовательскую деятельность в области физики (ЮД. Зарубин, В.А. Картунов), то в групповой работе учащиеся получали роли: открывателей проблемы, теоретиков, экспериментаторов, разработчиков проектов внедрения физических открытий в соответствующие области практики. Такое распределение функций участников групповой работы своеобразно отражало логику исследовательского процесса, присущего изучаемой науке. Если предметом моделирования выступало применение физики в практико-преобразовательной сфере, то роли выглядели уже иначе: заказчик, проектировщик, конструктор, экспериментатор-контролер и др.

При изучении гуманитарных предметов могли появиться роли автора, читателя, критика, оппонента, выразителя взглядов каких-то социальных или возрастных слоев населения.

Во всех случаях выполнялось важное требование к личностно ориентированной ситуации: учащиеся выходили за рамки узкопредметного восприятия изучаемого курса, видели формы «соприкосновения» изучаемого с другими сферами науки и жизненной практики человека.

Моделируя такого рода ситуацию, учитель физики Ю.Д. Зарубин предложил учащимся исследовать условия безопасности выполнения посадки самолетом. В частности, нужно было выяснить, соответствует ли коэффициент сцепления шасси с покрытием взлетной полосы предложенным нормативным значениям.

При постановке домашнего задания учащиеся были разделены на учебные группы, каждая из которых выполняла часть общей работы. Одни разрабатывали модель расчета силы трения, подбирали формулы, выстраивали последовательность решения. Задача второй группы состояла в том, чтобы предложить конструкцию наиболее простого устройства по возможности из подручных средств, которым можно было бы воспользоваться в любой ситуации. Третья группа определяла параметры, которые подлежали измерению, способы их замера, точность и надежность измерительных операций.

На последующем уроке вначале делала свой отчет первая группа, куда были включены ученики, проявлявшие интерес к теории, задатки теоретического мышления и любившие участвовать в физических дискуссиях, спорить о научно-технических проблемах. После того как были рассмотрены наиболее вероятные способы решения, началось проектирование технического воплощения физических закономерностей. На этом этапе приоритет принадлежал второй группе. Было выяснено, что диспетчеру аэропорта для измерения сцепления шасси с бетоном взлетной полосы достаточно иметь тележку любой конструкции, рулетку для измерения расстояния и часы с секундной стрелкой. Третья группа на демонстрационном столе практически показала, как это можно сделать. После соответствующих расчетов полученный коэффициент трения сопоставлялся с табличными значениями.

Еще одно творческое коллективно-распределенное задание по кинематике, но уже практико-преобразовательного характера было предложено учителем Ю.Д. Зарубиным. Учащиеся экспериментального класса должны были разработать устройство для переменного движения шахтной клети. Ученикам дается пояснение: в шахтах для подъема грузов используются подъемные установки -- шахтные клети. Они приводятся в движение с помощью троса, наматывающегося на вращающийся барабан, приводимый в движение электрическим двигателем. Подумайте, как при постоянных оборотах электрического двигателя, приводящего в движение барабан шахтной клети, сделать ее движение вначале ускоренным, затем равномерным и, наконец, замедленным.

Задание изобретателю, предложите такую конструкцию барабана шахтной клети, чтобы выполнялось данное условие. Для этого ответьте на следующие вопросы. Как взаимосвязано число оборотов с угловой скоростью вала электрического двигателя, барабана? Будет ли постоянной угловая скорость вращения электрического двигателя, барабана? Как взаимосвязана угловая скорость вращения барабана с линейной скоростью движения точек его поверхности и с радиусом? Будет ли линейная скорость движения точек барабана равна скорости движения наматывающего троса, скорости подъема шахтной клети? Как можно изменить линейную скорость движения точек поверхности вращающегося барабана. увеличить, уменьшить? Начертите схему такого барабана.

Задание экономисту: подумайте, как можно использовать наиболее экономично механизм, передающий движение. Что лучше применить:

1. Канатную передачу, которая передает движение между параллельными валами, расположенными на значительном расстоянии друг от друга. с помощью пеньковых, хлопчатобумажных или стальных тросов, охватывающих шкивы. Канатная передача может передавать большие мощности. 2. Ременную передачу, которая также передает движение между двумя параллельными валами, расположенными на значительном расстоянии друг от друга, но при помощи приводных ремней -- плоских, шнуровых, клиновидных и т.п. 3. Цепную передачу, передающую движение между параллельными валами с помощью замкнутой цепи, которая одевается на зубчатые звездочки. Цепные передачи могут работать при скоростях до 25 м/с и передавать большие мощности. 4. Фрикционную передачу-- она передает вращательное движение между двумя валами при помощи трения, которое возникает между прижимающимися друг к другу валами фрикционными колесами. 5. Зубчатую передачу, передающую вращение между валами, расположенными близко друг к другу с помощью зубчатого зацепления. Передачи этого типа точны в работе, имеют широкий диапазон применения от механизма наручных часов до устройств с мощностью 10000 кВт.

Задание конструктору, выполните чертеж устройства, где отразите передачу вращения от электрического двигателя к барабану шахтной клети, как это было предложено «изобретателем».

Задание дизайнеру: сделайте рисунок передачи электрическим двигателем вращения барабану в соответствие с тем способом, который был рекомендован «экономистом». Примите во внимание форму барабана, разработанную «изобретателем». Покажите на рисунке намотку на барабан троса, поднимающего шахтную клеть.

Задание монтажникам: изготовьте модель барабана такой формы, которая была предложена вашими товарищами, и продемонстрируйте на ней. вращая модель барабана, вначале ускоренное, затем равномерное и далее замедленное поднятие груза.

Эффективной формой реализации личностно-гуманитарной парадигмы обучения является введение в структуру учебных занятий философско-методологических дискуссий. Темой для такой дискуссии могут стать фундаментальные законы физики, определяющие жизнедеятельность человека. Таким, к примеру, является второе начало термодинамики. Суть его, как известно, в том, что не все процессы, в которых энергия сохраняется и которые не запрещены законом ее сохранения, реализуются в действительности. Возможны лишь те процессы, в которых не убывает, а в замкнутых системах сохраняется или возрастает физическая величина, названная энтропией. Энтропия характеризует качество энергии. Возрастанию энтропии соответствует понижение качества энергии. «Это означает, что процессы в природе протекают так, что энергия сама собой может превратиться только в энергию более низкого качества»¹.

При ознакомлении учащихся с данным понятием обращалось их внимание на взаимосвязь энтропии и живых систем. Такая система способна уменьшать свою собственную энтропию за счет «извлечения из окружающей среды высококачественной энергии и вещества и вывода в окружающую среду низкокачественной энергии и вещества»². Условием существования жизни является достаточность негэнтропийных запасов среды обитания.

При обсуждении этой темы на уроке-семинаре перед учащимися ставились вопросы об условиях успешности функционирования живой системы, о путях наилучшего использования негэнтропии солнечного излучения, об отыскании новых источников негэнтропии. Учащимся предлагалось обсудить модель энергоснабжения Земли в будущем. Она, вероятно, будет включать в себя: приемник и преобразователь солнечной энергии (например, в химическую или электрическую), устройство для передачи высококачественной энергии в энергосистему Земли, устройство для принудительного отвода низкокачественной энергии с поверхности Земли в космическое пространство. Урок на эту тему украсила история открытия великого физика-теоретика Людвига Больцмана, который опроверг идею У. Томсона и Р. Клаузиуса о «тепловой смерти» Вселенной. Учащимся может быть предложено рассмотреть применение идей термодинамики к объяснению процессов, протекающих в человеческом организме.

Как видно, групповая деятельность предполагает принятие, а в ряде случаев и освоение учеником определенной роли. В данном случае -- это естественный способ осуществления дифференцированного подхода к учащимся. В структуре урока коллективно-распределенная деятельность может функционировать по-разному: учащиеся синхронно выполняют свои задания с последующим объединением результатов (скажем, на этапе коллективной сборки модели); каждый ученик выполняет какой-либо этап в общей работе; каждый этап работы выполняется группой под руководством «специалистов». Учитель может давать дополнительные «вводные», создавать ситуации соревновательности, спорности, проблемности, стимулировать инициативу и самостоятельное доведение замысла до результата.

Работа над технологией коллективно-распределенной деятельности велась совместно с большой группой учителей школ -- экспериментальных площадок (г. Волгоград). У каждого из них были разработаны свои варианты данной технологии: самооценка учащимися результатов своей деятельности (Н.И. Аршанинова), групповая работа на экспериментальных установках (ЛА. Галушкин), создание групп по профессиональным интересам (НТ. Охтень), имитация жизненных проблемных ситуаций (Ю.Д. Зарубин, В.Л Картунов), индивидуальные «маршруты» работы различных групп (Н.М. Фишер), привлечение жизненного опыта учащихся как предмета физического исследования и объяснения (B.C. Литвин), диалог (С.В. Белова), индивидуально-групповой поиск обобщающего правила (В.В. Анисимова).

Полученные ими результаты обогащают опыт создания личностно-развивающих ситуаций в учебном процессе, и автор благодарит их всех за участие в исследовании.

Личностно ориентированная воспитательная система школы

Воспитание -- центральное понятие педагогики, а может быть, и всей жизни человека. Н.И. Пирогов называл его «вопросом жизни».

Правда, сложилось представление, что воспитание -- периферийный раздел педагогики. Что-то вроде ее дополнительных глав. Серьезная же наука занимается образованием, точнее обучением. В этом все та же методология редуционизма, о чем мы выше уже говорили. В действительности, не решив вопрос о механизмах сущностного изменения человека, т.е. не определив, как в принципе можно осуществить его воспитание, мы будем постоянно пытаться свести эту задачу к более простым, «учебным». Этому редуционизму и противостоит теория личностного подхода применительно к воспитательной сфере.

Теория и практика воспитания, как считал О. Газман, переживает в настоящее время несколько кризисов. 1. Мировоззренческий кризис, связанный с тем, что в общественном сознании рухнули многие стереотипы, хотя какие-то еще остаются, например стереотип надежды на государство, а не на самого себя как профессионала. 2. Технологический кризис: прежние, до предела формализованные, «показные» формы воспитания попусту утрачивают смысл, так как некому, вероятно, рапортовать об успехах. Модель «привития правильного поведения» постепенно вытесняется представлением о саморазвитии личности и педагогической поддержке этого процесса. 3. Управленческий кризис. По мнению Газмана, он состоит в том, что в сфере воспитания или, точнее, воспитательной деятельности не решены чисто организационные проблемы: кто будет этим заниматься, какова сфера их ответственности, как подготовить этих воспитателей, мотивировать и, наконец, оплатить их труд.

Продолжая размышления О. Газмана, мы хотели бы добавить сюда еще несколько «кризисов». В первую очередь -- это, конечно, кризис целеполагания. Кого мы собираемся сегодня воспитывать? Распространяя теорию личностно ориентированного образования на воспитательную сферу, мы обязаны внести в нее неизбежные коррективы. Пока речь шла о собственно образовательной сфере, можно было говорить об общих для всех обучаемых личностных функциях, которые должны быть развиты у всех воспитанников. Когда же мы заговорили о сфере воспитания, то обязаны сделать эту цель предельно ясной и социально очерченной: нельзя воспитывать вообще, нужно конкретно решить, какой именно человек нам нужен. Отсутствие ясности в решении этой проблемы и составляет суть кризиса. Цель воспитания -- это проявление культурного развития социума, показатель его самоосознания, в том числе и этнического (например, цели воспитания француза, англичанина, японца не обязательно должны совпадать!), сфера его традиций, ментальности, самоопределения. Словом, здесь не все так просто. И нынешнее состояние российского общества неизбежно обусловливает кризис воспитательных целей.

В вузовских программах и учебниках по педагогике традиционно присутствует раздел «Теория воспитания». Если под воспитанием понимается некий социальный процесс, в результате которого появляется человек, «созревший» для общественной жизни, то «теория воспитания», по всей вероятности, должна раскрыть систему идей и принципов конструирования целостной системы последовательных ситуаций развития ребенка.

В соответствующих разделах этих учебников можно условно выделить два основных компонента. Первый -- программно-методическое описание направлений работы по формированию отдельных функций личности (общественно-политических, нравственных, эстетических, трудовых и т.п.). Сколько может быть таких направлений? С учетом «новейших» (правовое, экологическое, информационное, экономическое и т.п.), вероятно, очень много. Второй компонент заявленной «теории» -- описание функций уже сложившихся институтов воспитания: классного руководителя, детского коллектива, различных детских организаций, студий, разных учреждений, как теперь принято говорить, дополнительного образования, семьи.

Не отрицая ценности накопленного педагогического опыта, не можем не отметить, что данная педагогическая конструкция (модель) лишена целостности (при обилии направлений неясно, во что же они в конце концов должны соединиться), достаточных оснований (почему эти, а не другие институты воспитания должны дать требуемый эффект) и, наконец, концептуальности. «Теория» описывает складывающуюся независимо от нее практику, а не предписывает, куда и зачем она должна развиваться. Дальнейшее научное движение в этой области невозможно без уточнения того, что же вообще следует понимать под концепцией, а в перспективе и теорией воспитания.

Обобщая накопленный педагогикой и смежными науками опыт, можно предположить, что концепция воспитания -- это система идей и конструктивных принципов, которые позволяют определить:

* специфическую сущность процесса воспитания и его отличия от других социально-образовательных процессов;

* место и функцию этого процесса в системе многообразных факторов социализации личности;

* цели и программы субъектов воспитательного процесса;

* ожидаемые изменения в объекте этого процесса (в личности ученика и, в известной степени, учителя), которые являются его продуктом, а не каких-то других внепедагогических факторов;

* средства воспитания, их природу, критерии необходимости и достаточности в отношении тех функций, которые должны быть реализованы воспитанием;

* принципы воспитательной работы, преобразуемые в технологические правила и запреты.

Несколько слов по поводу последнего требования. Запрет на какое-либо действие -- один из надежнейших признаков теории. По крайней мере, в «развитых» науках это методологическое требование считается очевидным. Достаточно вспомнить, например, знаменитые физические принципы А. Эйнштейна, В. Паули, В. Гейзенберга, законы математической логики, налагающие запреты на определенные операции, исследования или технологии. Понимая не полную правомочность подобных аналогий, тем не менее хотелось бы поставить вопрос: существуют ли запреты в воспитании, в частности для учителя?

Для учеников их предостаточно. Анализ всевозможных «методичек» и «инструкций» приводит к парадоксальному заключению: в воспитании можно делать все, кроме разве что физического наказания детей. Моральные унижения не в счет. Значит, полная свобода? Однако не будем забывать классиков, уверявших, что свобода, не познавшая своей необходимости, иллюзорна.

Вот почему в процессе воспитания мы скованы миллионами традиций, канонов, предрассудков. Там, где нет концепции и законов, регуляторами нашего поведения оказываются мифологические ритуалы и обычаи. Разве не о ритуальности мышления учителя свидетельствуют такие приемы, как монологичность («Молчи, когда с тобой разговаривают»), убежденность в своей безусловной правоте («Поживи с мое»), пренебрежение к личностным механизмам восприятия («Молод ты еще иметь свое мнение»), слепая вера администраторов в методические каноны («Вы неправильно ведете воспитательную работу»), применение унаследованных воспитательных приемов без какого-либо анализа их действительной ценности («Без родителей не являйся», «Скажи всему классу, что ты думаешь о своем поступке» и т.п.), демонстрация равнодушия к ребенку («Это твои проблемы!!»).

Воспитание многообразно, многовариантно, многомодельно. Но именно поэтому его концепция должна дать сущностно-инвариантную характеристику ситуации, показать ее отличие от всех прочих и способы реализации в конкретных вариантах воспитательной работы.

Многие каноны и ритуалы воспитательного процесса порождены идеологической доктриной жесткого социального детерминизма, господствовавшей долгое время в сознании ученых и практиков. «Общество нуждается в определенном типе личности». А в каком не нуждается? И что делать с тем другим «типом», который не подходит под идеальную модель? И потом, мы хорошо знаем, что не «общество» давало целевые установки воспитателям, а совсем другие инстанции. И если этих привычных инстанций в новом обществе не будет, как мы узнаем, в чем оно «нуждается»? Не придется ли спустить функции педагогического целеполагания с верхних этажей государственной власти вниз, в сферу каждодневного сотрудничества, сосуществования взрослых и детей?

Во всяком случае, уже и так ясно, что задача создания «целесообразного», «нужного», «нового» и других подобных типов личности неосуществима и по меньшей мере негуманна. Неудачной оказалась и попытка полностью рационализировать воспитание, построить в государственном масштабе некую систему, производящую «нужных» для «общества» людей. Причем это соответствие абстрактному общественному идеалу ценилось выше, чем конкретная индивидуальность. Неудивительно поэтому, что в изгоях оказались А. Сахаров и В. Высоцкий, А. Вампилов и А. Платонов, А Тарковский и Э. Неизвестный и много-много других, не подходивших под официальную модель.

Об этих извращениях тоталитарного сознания сказано немало. Хотелось бы в связи с исследуемой проблемой обратить внимание на невозможность полной рационализации воспитания, о чем в нашем столетии говорилось многими мыслителями. В соответствии с тоталитарными канонами воспитания «человек должен сводиться к своему общественному и рациональному «Я», которое поддается расчетам»¹.

Такое рационализированное воспитание «надеется в течение жизни немногих поколений изменить человеческую природу так, что при новом общественном строе совместная жизнь людей почти не будет знать трений и они без принуждения примут для себя задачи труда». Невероятность этого положения, о чем говорит далее Зигмунд Фрейд, увы, подтверждена практикой. Иррациональный момент в воспитании связан с актуализацией естественной ситуации жизнедеятельности ребенка и движущих сил его саморазвития. «Это собственное стремление детей к воспитанию есть имманентный момент всякого воспитания».

Одним из последствий господствовавшей долгое время идеологической доктрины является упрощенное понимание связи «теории воспитания» и объективной педагогической реальности в духе так называемой «методологии социального конструктивизма»⁴. Суть последней проявлялась в логике построения воспитательной практики, включающей следующие фазы:

* идеализированное объяснение педагогической действительности (утверждается, например, что общественно значимая коллективная деятельность сама по себе формирует нужный тип личности);

* проникновение «подлинно научной» теории в сознание субъектов воспитания («теория овладевает массами»);

* процесс (и результат!?) воспитания в соответствии с указанной теорией нового типа личности.

В чем утопичность подобной схемы? Прежде всего в упрощенном понимании связи теории с практикой, когда делается расчет на то, что, освоив действительность теоретически, мы сможем столь же успешно преобразовать ее в точном соответствии с теорией. На самом деле все сложнее. Ведь теория сама по себе не целостна, даже если мы ее такой считаем. Она всегда дает лишь примерное, приблизительное отражение действительности. И если уж говорить о «теории воспитания», то совершенно очевидно, что она абстрагировала наиболее простые и очевидные факторы развития ребенка, а отнюдь не давала технологии конструирования целостной социальной ситуации становления личности.

Не выдерживает критики и утверждение о том, что «теория овладевает массами». Совершенно очевидно, что все наоборот: «массы» учителей должны овладеть теорией -- понять ее, принять, превратить в собственный практический опыт. А тут начинают действовать мало учтенные в теории факторы: психология учителя, его мотивация, профессионализм, уровень гуманитарной культуры и др.

Идеологическим атавизмом является и чрезмерная ориентация воспитания на «конечный результат», а значит, на заданный уровень обученности и воспитанности, к которому надо привести всех и каждого. Аналогия с плановой экономикой очевидна. Целью воспитания в этом случае становится «готовность» к исполнению различных социальных функций («готовность к труду», «к выбору профессии», «к семейной жизни», «к самообразованию», «к борьбе за дело» какой-нибудь политической партии и т.п.). А процесс воспитания соответственно превращается в «подготовку». Вроде все правильно, если бы только не вспомнить диалектику, в верности которой мы так клялись, не учитывать, что детство не только «подготовка», а еще и сама жизнь, причем самобытный, самоценный ее период.

Итак, прежде чем изложить наше понимание подходов к построению концепции воспитания, вернемся к некоторым исходным моментам. Назначение концепции воспитания -- регулировать воспитательную практику. Последнее может осуществляться в форме целеполагания, прогнозирования, конструирования образовательно-воспитательных систем и т.п. Однако когда изъяны практики пытаются объяснить лишь несовершенством теории, то при этом неизбежно грешат перед истиной. Ведь воспитательную практику регулирует не только одна наука, есть и политика, идеология, административная власть, традиции и ритуалы. Короче говоря, кроме науки имеется еще масса других источников нормативов, причем часто куда более мощных.

Отсюда первое утверждение, которое мы попытаемся обосновать, состоит в том, что регулирование практики воспитания на протяжении последних десятилетий носило преимущественно вненаучный характер. Многие ставшие почти классическими установки воспитательного процесса вытекают не из науки о воспитании, а совсем из других источников. Им только придавалась научная форма и тоже понятно почему -- авторитет науки в человеческом сознании традиционно велик.

Не претендуя на полноту изложения, отметим четыре источника многих традиционных нормативов теории и практики воспитания.

1. Идеология. Известно, что на идеологическом, а не на научном уровне решались такие фундаментальные вопросы, как цель и содержание воспитания, отбор и дозировка ценностной информации, структура детских общественных организаций и др.

2. Государство и его экономическая политика. Запросы государства, его хозяйственные нужды, а отнюдь не только научные изыскания определяли такие направления воспитательной практики, как трудовое воспитание, политехнизм, профориентация. На чисто хозяйственном уровне решался вопрос об объектах детского труда, об оценке его эффективности.

3. Аппарат управления образованием. О всевластии и доминировании его над представительной властью сказано уже немало. Бюрократические органы управления нередко решали и решают вопросы, прерогатива исследования которых должна бы, безусловно, быть за наукой. Именно таким образом определялись функциональные обязанности педагогов, структура планов учебного процесса и «воспитательной работы», критерии оценки деятельности учителя и учащихся. Конечно, рекомендации науки при этом принимались во внимание, но, надо полагать, не они играли решающую роль.

4. Традиции и стереотипы. С этим связаны такие черты воспитания, как плановость, заорганизованность, формальность, некритическое принятие задаваемых сверху программ и методических канонов, пристрастие к отчетам, процентам, комиссиям, проверкам, открытым мероприятиям и т.п. Все это, приходится признать, связано с определенной общественной психологией, со сложившимися ритуалами воспитания.

А где же, собственно, наука о воспитании? Она была и есть, но ее роль как детерминанты построения системы воспитания действительно невелика. Не следует думать, что так обстоит дело лишь у нас. Во всем мире роль педагогической науки в конструировании систем образования и воспитания не слишком большая, не сравнимая, например, с ролью физики в научно-техническом прогрессе. Однако если во всем мире существует тенденция к ее росту (Р. Рейч, К. Паттерсон, П. Херст, Т. Хюсен, Р. Эванс и др.), то у нас она неуклонно падает, что выражается в крайне низких финансировании, результативности, авторитете и престиже педагогических исследований.

Важно подчеркнуть функцию собственно научной регуляции практики воспитания. Любое регулятивное воздействие на эту практику должно опосредоваться научным анализом и селекцией, стать продуктом научного анализа, поскольку только в этом случае оно может обрести истинные характеристики. Наука во всех сферах практики уже прочно обрела функцию главного источника целевого и технологического обеспечения человеческой деятельности. Отставание практики образования и воспитания в этом смысле является подлинным анахронизмом.

С учетом этих исходных соображений попытаемся представить абрис исходных положений разрабатываемой концепции личностно ориентированного воспитания.

Положение первое. Сущность воспитания и воспитательного отношения. Суть воспитания на протяжении длительного времени традиционно раскрывалась через марксистское понимание сущности человека как «совокупности всех общественных отношений». Воспитание в связи с этим представлялось как приобщение к социуму. Однако всякое ли отношение с социальными институтами выступает как отношение воспитательное, педагогическое?

Ребенок может усваивать культуру только через совместную со взрослыми деятельность. Любой предмет культуры усваивается лишь в том случае, если обретает форму человеческого общения. Но целесообразно ли все содержание этого общения рассматривать как воспитание? Являются ли, например, воспитательными такие действия взрослого, как постановка задачи перед ребенком, передача ему необходимой для решения ориентировочной информации, показ образцов решения, проверка правильности исполнения? Это чисто процессуальная сторона учебного (или даже воспитательного) процесса, и управление ею вполне можно было бы передать, например, какому-нибудь интеллектуальному устройству.

Чтобы изменить сложившуюся парадигму, важно указать не просто сферу сущности, а именно существеннейшее в человеке. А как раз там и проявляет себя воспитание. Это сущностное основание человека, как мы полагаем, состоит не в его социальности, как таковой, а в его способности осмысливать (придавать смысл), субъективировать действительность, внося в природу и социум на всех их уровнях свое субъективное начало.

«Передача культуры» -- это лишь внешняя сторона воспитания. Собственно воспитательное отношение -- это создание личностно-развивающей ситуации, обеспечивающей становление опыта субъективирования, т.е. выработки своего (личностного) знания, собственного мнения, своей концепции мира (мировоззрения), своего стиля, собственной структуры деятельности. Воспитание в точном значении этого слова -- процесс личностно образующий, отличный от научения, привития, дрессировки. Отсюда известная иррациональность воспитания, его неодинаковость для вовлеченных в него субъектов, парадоксально различные результаты для детей, воспитывающихся, казалось бы, в одинаковой среде.

Таким образом, наше первое положение можно было бы выразить следующим образом: становление ребенка субъектом -- это не момент воспитания, а суть его.

Положение второе. Воспитание -- это особая сушностная человеческая деятельность, когда ее субъект (воспитатель) реализует себя и представляемую им общественную культуру через личность ребенка.

Потребность реализовать и выразить («субъективировать») себя изначальна и сущностна для человека. Последнее означает стремление утвердить и выразить «свое через другое» (Гегель), т.е. создать нечто такое, что может утвердить его личность. Безусловно, что наибольшей способностью к этому обладает другой человек. Для воспитателя -- это воспитанник, принимающий его миропредставление и образ жизни, для воспитанника -- воспитатель с его социально значимой оценкой и возвышением воспитанника до уровня социального признания.

Воспитание, таким образом, есть естественный процесс удовлетворения взаимных потребностей двух поколений. Нормальная реализация этой потребности имеет место, когда воспитание детей, говоря словами А.С. Макаренко, предстает как дело «легкое, радостное и счастливое», что является показателем гармонии социально-педагогической системы.

Отчуждение от воспитания хотя бы одного из его субъектов -- воспитателя или воспитанника -- разрушает эту деятельность, ее духовную сущность, превращая воспитание в навязанное общение для воспитанника, в «воспитательную работу» для педагога в худшем смысле этого слова.

Положение третье. В основе воспитательной деятельности лежит специфическая технология построения личностно утверждающей ситуации в системе жизнедеятельности ребенка.

Жизненная, развивающая ситуация как результат педагогической деятельности рассматривается во многих концепциях. Совокупный объект воспитательного воздействия может быть сведен к «критическим формирующим ситуациям», когда личность овладевает целостным и всесторонним отношением к жизни¹. Под ситуацией понимается «определенная система субъект-объектных общественных отношений людей, многомерная по своим связям, характеристикам, причинно-следственным зависимостям, факторам, которые в совокупности оцениваются субъектом в качестве обстоятельств, условий деятельности», выступают для него чаще всего как какое-то событие. «Овладение объективными факторами воспитательного процесса -- это овладение соответствующими ситуациями».

Технология конструирования педагогической ситуации в самом общем виде включает два момента:

* трансформацию культурных объектов из предметной в социально-коммуникативную, организационно-деятельностную, диалогическую или какую-то иную форму, в которой они могут быть адекватно присвоены воспитанником;

* создание условий для субъективации (присвоения) ребенком некоторой социальной нормы; последнее предполагает определенную логику развития ситуации от внешнего к внутреннему диалогу.

В качестве ступеней развития ситуации мы выделяем следующие уровни субъективации (гуманистической ориентировки) участников педагогического общения.

1. Наиболее низкий (исходный) уровень воспитательного взаимодействия -- это актуализация ситуации непосредственной природной ориентировки ребенка, когда предмет (человек, явление и т.п.) обладает первой и простейшей ценностью -- новизной. Здесь мы имеем дело со своего рода природной активностью воспитуемого. «Мы родимся чувственно восприимчивыми и с самого рождения получаем различными способами впечатления от предметов, нас окружающих. Лишь только мы начинали сознавать, так сказать, наши ощущения, у нас является расположение или искать вновь, или избегать предметов, производящих эти ощущения, -- сначала смотря по тому, насколько приятны нам последствия или неприятны, затем смотря по сходству или несходству, которое мы находим между нами и этими предметами, и, наконец, смотря по суждениям, которые мы о них составляем на основании идеи счастья или совершенства, порождаемой в нас разумом»¹. Иными словами, ситуация воспитания, по Ж.-Ж. Руссо, развивается от первого чувственного общения с предметом к разумному оцениванию его значимости, а затем к соотнесению его с нашими высшими ценностями («идеал счастья или совершенства»).

2. Следующий уровень развития воспитательной ситуации -- это актуализация оценочной деятельности ребенка (совместно с воспитателем), простейшим проявлением которой является оценка непосредственной полезности предмета (или свойства, отношения) для значимой, актуальной в данный момент цели, оценка самого себя через сравнение с другим.

3. Уровень целостной ориентировки в мире природы, общества и человека, выработки собственной мировоззренческой концепции -- это один из важных моментов в развитии воспитательной ситуации. Целостность мировоззренческой концепции ребенка -- функция в первую очередь его сил саморазвития. Мировоззрение нельзя передать как знание или привить как навык. Оно -- качественно новая ступень постижения мира, своеобразная личностная модель, субъективный прогноз или проект его развития, глубоко индивидуальный феномен. Воспитание мировоззрения возможно, по-видимому, лишь через опосредованное конструирование жизненной ситуации ребенка, стимулирование его самостоятельных исканий, оценок, апробаций различных вариантов собственного опыта.

4. Уровень ориентировки в мире человеческих отношений, поиск и апробация различных способов самоутверждения. Безусловно, эта сторона воспитательной ситуации имеет место на всем протяжении ее развития, а не только на каком-то отдельном этапе. Суть же этого уровня воспитательного взаимодействия в том, что достижения человеческой культуры -- ценности, знания, опыт, человеческие достоинства -- воспитанник начинает воспринимать как средства утверждения в глазах других людей и тем самым как способ реализации своей потребности в личностной презентации, представлении своих личностных свойств и ценностей. Принятое таковых воспитателем, взрослыми, сверстниками и другими людьми -- важный, но не последний момент воспитания, поскольку высшая ступень такового -- достижение личностью в определенной степени (в известной мере относительной) независимости от социальных оценок, мнений, протекций.

5. Для этого уровня характерно развитие воспитательной ситуации, при котором она становится для ученика познанием своих сил и возможностей рефлексией, самоосознанием, актуализацией сил саморазвития.

Личность преодолевает зависимость от среды и в том числе от воспитания. Воспитание как бы отрицает само себя, но вместе с тем и исчерпывающим образом себя реализует.

Таким образом, воспитательная ситуация развивается в направлении актуализации и удовлетворения все более глубинных и сущностных потребностей человека.

Как осуществляется воспитательное взаимодействие на разных уровнях развития ситуации? Безусловно, ее педагогический механизм (конструирование различных факторов и отношений в структуре ситуации) базируется также на определенных психологических закономерностях, механизмах (психологические условия субъективации содержания воспитания). Несколько слов о последнем, поскольку это важно для конструирования воспитательной ситуации.

Каждая из наиболее крупных концепций психического развития представляет механизм воспитания своеобразно. Так, теория интериоризации (Л.С. Выготский, А.Н. Леонтьев, П.Я. Гальперин, Н.Ф. Талызина и др.) представляет процесс воспитания как постепенную «интериоризацию» этического образца, переход его во «внутренний план» личности, превращение в некоторую ориентировочную основу поведения¹. Попытки построить модель воспитания в соответствии с этой концепцией по аналогии с теорией поэтапного формирования умственных действий уже предпринимались рядом исследователей.