Особое значение для развития философской лирики имело возникновение такого литературного направления как романтизм. Романтики открыли необычайную сложность, глубину и антиномичность духовного мира человека, внутреннюю бесконечность человеческой индивидуальности. Человек для них - малая вселенная, микрокосмос. Напряженный интерес к сильным и ярким чувствам, к тайным движениям души, к "ночной" ее стороне, тяга к интуитивному и бессознательному - сущностные черты романтического мировосприятия. Столь же характерна для романтиков защита суверенности и самоценности человеческой личности, повышенное внимание к единичному, неповторимому в человеке. Апология личности служила как бы самозащитой от безжалостного хода истории и нараставшей нивелировки самого человека в обществе.

В первой трети ХIХ века лирическая поэзия стала высоким искусством. Это было началом новой эры, по сравнению с ХVШ веком, когда "внутренний мир" понимался лишь как мир "частных" человеческих переживаний. Лирика получила недоступные прежде возможности выражения, считавшиеся в ХVШ веке принадлежностью эпоса и драмы. Отказ от оды - одна из важных вех на этом пути. В начале ХIХ века ода уступает место элегии. В связи с новым пониманием поэтами душевной жизни характерно, что ода вызывала нападки не только за отсутствие в ней психологических переживаний личности, но и за чрезмерную высоту ее эмоционального тона, тяжелую напыщенность чувств "восторга", "ликования", какими наделял себя одический автор. Элегия, как жанр предромантический, открыла путь для выражения самых разнообразных чувств и мыслей в лирике, позволила по-новому выразить богатство общественного и философского содержания.

Возникновение нового, философского течения внутри русского романтизма связано с именем Д.В. Веневитинова (1805-1827). Он был в числе организаторов московского "Общества любомудрия" (куда входили также С.П. Шевырев, А.С. Хомяков, В.Ф. Одоевский, братья И.В. и П.В. Киреевские и другие), ставившей своей целью совместное изучение современной идеалистической философии и романтической эстетики. Под воздействием немецкой философии и теории искусства, Веневитинов в каждом истинном художнике видит мыслителя, а высшей целью человека считает самопознание, которое он понимает, как путь к гармонии мира и личности. В его стихотворениях отчетливо формулируются установки так называемой "поэзии мысли". Именно поэтическая мысль, энергичная и ясная, подчас обнаженная, - одна из главных примет его лирики.

Центральная тема стихотворений Веневитинова - судьба поэта. Им свойствен культ романтического поэта-избранника, высоко вознесенного над толпой, над прозой и пошлостью повседневного существования. Чуждый мирской суете, этот "сын богов, питомец муз и вдохновенья" погружен в свои грезы и раздумья, в постижение законов бытия, разгадывание тайн природы, которые открываются далеко не всем. Однако отрешенность от мира не означает, что лирика Веневитинова идиллична и безоблачна. Путь поэта-романтика полон борьбы и страданий, а поединок с миром может закончиться поражением, но тон стихотворений Веневитинова всегда напряженно-властный и уверенный. Эта энергетика стиха поэта резко отличается от обычной "унылой" элегии тех лет. Отсюда же - его тяготение к трехчастному построению стихотворений, соответствующему трем закономерным этапам жизни художника, структуре философско-диалектической триады вообще. Много сделавший для утверждения философской романтической лирики, Веневитинов не сумел все же выработать новые жанровые формы и выразительные стилистические средства для создания оригинальной поэзии мысли.

С особым течением в русском романтизме - психологическим или мистическим - связано творчество В.А. Жуковского (1783-1852). Вышедший из карамзинского сентиментализма, поэт в раннем периоде творчества создает лирику элегического плана с чувственным восприятием природы, поэтизацией нежной дружбы и любви, меланхолией и грустью. В более позднем периоде творчества элегия сменилась жанром песни-романса, в котором эмоциональная составляющая слов стала основой. Богатство и глубина переживаний не связана у Жуковского с романтическим индивидуализмом, потому что индивидуализм не согласуется с его религиозным мироощущением. У поэта в лирике всегда идет речь о некой вечной, таинственной сущности мира, в которой резко противопоставлены добро и зло. Двоемирие выступает у него как религиозное противопоставление "неба" и "земли", часто в очень сложных идейно-художественных противопоставлениях. Не будучи сторонником "исповеди", Жуковский тем не менее разработал совершенный метод передачи в поэзии человеческого переживания. "Человеческое сознание, в понимании Жуковского, - тончайший инструмент для контакта с внешним миром в разнообразных его проявлениях, будь то скрытая обычно от человека "тайная" жизнь или любые исходящие от него сигналы - звуки, запахи, краски; особенно же - "вечные" ценности добра и красоты". Семенко И. Поэты пушкинской поры [Электронный ресурс]. URL: http: //baratynskiy. lit-info.ru/semenko-3. htm Если поэты-сентименталисты видели свою задачу в передаче настроения, то Жуковскому всегда важно было выразить душевное состояние. Это требует наблюдательности и точной передачи деталей. "Жуковский сосредоточен на том, что может быть замечено лишь в состоянии сдержанной экзальтированности, когда поэт слышит, как сотрясается тишина от падения листка". Там же. Услышанный поэтом шум от падения листка - начало нового пути в лирике. Общая жизнь природы, в которую органически включена жизнь человека, - такова романтическая концепция Жуковского, очень плодотворная для поэзии.

Творческой устремленностью к новым литературным поискам, к выработке новых форм и новых художественных идей отличается творчество К.Н. Батюшкова (1787-1855). Он закрепил в русской литературе своеобразную форму лирического стиха - "легкую поэзию", заимствованную у французов. Это послужило основанием называть Батюшкова "Парни Российским", имея в виду эротическую, гедонистическую стихию лирики французского поэта Э. Парни. Упоение жизнью и молодостью соединяется у Батюшкова с предчувствием кризиса, отражающего сложности человеческой психологии вообще. Так, например, за видимой душевной гармонией ("Тих, покоен сверху вид") появляется и глубинная трагедия сердца ("Но спустись ко дну… ужасно! / Крокодил на нем лежит!").

Творчество Батюшкова в 1814-1817 годы тяготеет к углубленному психологизму в изображении человеческой "разорванности", к мотивам трагической, несчастливой любви, к воссозданию конфликта поэта с действительностью. Картина общей жизненной дисгармонии, истоки которой лежат в самом человеке, становятся предметом его лирики.

Говоря о значении творчества Батюшкова в развитии русской лирики, необходимо отметить его особое влияние на формирование личности А.С. Пушкина, о чем говорил В. Белинский в одной из статей, посвященных русскому классику: "До Пушкина, ни один поэт, кроме Батюшкова, не в состоянии был показать возможности такого русского стиха". Белинский В.Г. Сочинения Александра Пушкина. Статья третья. //Полн. собр. соч. - М.: 1955. - Т. УП. - С. 228. Пушкин по существу продолжал ту же линию психологической убедительности и пластической ощутимости художественного изображения, по которой шел Батюшков в своих литературных поисках.

Своеобразие философской лирики А.С. Пушкина заключается в том, что она носила личностный, глубоко интимный характер. Поэт все пропускал через себя, это была философия, опробованная собственной жизнью, появившаяся в результате собственных мыслей и переживаний, что отличает философскую лирику Пушкина от лирики Ф. Тютчева. В. Белинский писал: "Пушкин не знал мук и блаженства, какие бывают следствием страстно-деятельного (а не только созерцательного) увлечения живою, могучею мыслию, в жертву которой приносится жизнь и талант. Он не принадлежал исключительно ни к какому учению, ни к какой доктрине… он ничего не отрицает, ничего не проклинает, на все смотрит с любовию и благоговением. Самая грусть его, несмотря на ее глубину, как-то необыкновенно светла и прозрачна; она умиряет муки души и целит раны сердца". Там же. - С. 236. Все критики дальнейшего времени признают, что "ум Пушкина был уравновешенный, чуждый всяких болезненных уклонений". Соловьев В. Судьба Пушкина. См. кн.: Пушкин в русской философской критике. - М.: 1990. - С. 15. Удивительны гармония и совершенство пушкинского духа, его "безукоризненная сдержанность и точность выражений". Мережковский Д. Пушкин. См. кн.: Пушкин в русской философской критике. - М.: 1990. - С. 92. Тот катарсис, та гармоническая красота, в которую разрешается у Пушкина все несчастное и трагическое в жизни человека, осмысливается русскими философами в качестве работы не только поэтического дара, но и человеческого "самообуздания", "самопреодоления", "самообладания". Франк С. Религиозность Пушкина. См. кн.: Пушкин в русской философской критике. - М.: 1990. - С. 380. Пушкин утешает нас такой благорасположенностью мудреца ко всей вселенной, через которую нам открывается убеждение в ее смысле.

В обзоре развития русской философской лирики ХIХ века сложно говорить кратко о таких ее величинах, как А.С. Пушкин и Ф.И. Тютчев, поэтому мы ограничимся лишь наиболее важными составляющими их поэтического мироощущения.

Возникновение философского направления в русской поэзии второй трети XIX века является историческим фактом, значение которого выходит за рамки одной только поэзии. Русская интеллектуальная творческая элита в условиях постдекабристской России напряженно и мучительно искала новые формы взаимоотношений между поэзией и философской мыслью, между поэтической мыслью и действительностью. Поэты-мыслители, размышляя об автономности, исключительной ценности конкретной человеческой личности, идея которой так вдохновенно и последовательно утверждалась в философских системах Шеллинга, Ф. и А. Шлегелей, Канта, Фихте, обратились прежде всего к методу самонаблюдения, самовыражения души, утонченной фиксации саморефлексии, обобщениям онтологического масштаба. Именно здесь, в сфере самовыражения своего внутреннего "я", в сложном диалоге с философской мыслью предшествующих эпох и современности специфика национального поэтического сознания проявилась с наибольшей очевидностью.

Философская мысль Ф. Тютчева, находясь в состоянии постоянного поиска своего пути к Истине, осуществляя себя в полемическом диалоге с философско-онтологическими, эстетическими и социально-политическими системами предшествующих эпох и своего века, обнаруживала их относительность и в конечном итоге всегда сверяла себя с христианским вероучением.Ф. Тютчев придал невиданную ранее масштабность проблематике русской романтической философской лирики, обогатив ее наследием XVIII века и проложив путь поэтам XIX - XX столетий. В философской лирике Тютчева значимыми становятся следующие особенности: системность, диалогизм, полифонизм, конфликтность, драматизм, онтологизация, интонационная организация текста, столь характерные для поэзии его времени. Опережая современное ему философское самосознание, Ф. Тютчев увидел основную причину всеобщего цивилизационного кризиса в кризисе самого человека, в его "безверии", в его неспособности и нежелании искать Истину и следовать ей. Указав на основную болезнь эпохи - "растление духа" ("Наш век"), поэт сосредоточился на исследовании причин духовного и нравственного кризиса современного человека ("Памяти М.К. Политковской"). При этом Ф. Тютчев, в отличие от своих мыслящих современников (Е.А. Баратынского, А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова), неустанно искал пути преодоления "болезни века", пути исцеления искаженной, безверной души в спасительном общении-беседе широчайшего интонационного диапазона от сокровенной личностной исповеди ("Всесилен я и вместе слаб…") до апостольских пророчеств ("Теперь тебе не до стихов…").

Для философской лирики Тютчева очень характерна тема космоса, сопричастность которому, его ощущение входят в сердцевину поэтического мировосприятия. Совершается глубочайшее органическое взаимопроникновение человеческой личности, ее сознания, и космоса. В результате мировоззрение приобретает "космический" характер, а космос становится как бы воплощенным вовне мировоззрением.

Творчески синтезируя поэтический опыт предшествующих веков, Ф. Тютчев строил свою универсальную и уникальную поэтическую картину мироздания, где человеку отводилась роль как трагической жертвы своих эгоистических страстей и заблуждений ("Как птичка раннею зарей…", "Есть и в моем страдальческом застое…"), так и созидателя, творца ("Сон на море", "С поляны коршун поднялся…", "Неман"), способного в своей опоре на незыблемые христианские ценности "обуздать" в себе стихию "хаоса", гордыню эгоцентризма, вседозволенности, личного произвола, и возвыситься до состояния "гармонии духа". В результате космологическая, возвышенно-философская лирика Ф. Тютчева обретала эту истину не в теории, не в философии, а в самой жизни, в ее живом и мучительном опыте, в сфере нравственного самовоспитания, в любви.

Среди поэтов ХIХ века, имеющих особую систему взглядов по вопросам о человеческом существовании, можно выделить А.А. Фета. Современники, продолжатели и исследователи фетовского творчества подчеркивают мысль о жизнеутверждающей основе его поэзии. Ближайший друг поэта Н.Н. Страхов отмечает характерные особенности его лирики: "…мы не найдём у Фета ни тени болезненности, никакого извращения души, никаких язв, постоянно ноющих на сердце. Всякая современная разорванность, неудовлетворённость, неисцелимый разлад с собой и с миром, - всё это чуждо нашему поэту. … он сам отличается совершенно античной здравностью и ясностью душевных движений, он нигде не переходит черты, отделяющей светлую жизнь человека от всяких демонических областей. Самые горькие и тяжёлые чувства имеют у него бесподобную меру трезвости и самообладания. Поэтому чтение Фета укрепляет и освежает душу". Страхов Н. Н.А. А. Фет // Литературная критика: Сборник статей. - СПб.: 2000. - С. 426. Хотя при этом большинство исследователей отмечают противоречивость фетовской натуры, подчеркивая, что поэзия помогала ему в преодолении жизненного трагизма. Для угрюмого, озлобленного человека, не верящего в людей и жизнь, акт поэтического творчества преодоления трагизма жизни, воспринимался как выход из мира скорбей и страданий в мир светлой радости.

Лучшее в лирике Фета критики относят к величайшим образцам философской лирики. Воссоздавая отдельные состояния души, поэт стремится установить связь данного момента с жизнью в её космическом значении. Фетовское творчество являет собой могучую жизненную силу, бросающую вызов смерти. В жизни Фета нет такого периода, о котором он вспоминает с восторгом или упоением, зато его духовная жизнь интенсивна и богата, но не пламенными страстями, не демоническими взлетами и падениями, а несметной множественностью оттенков восприятия мира. Где обычно слышится один единственный тон, там Фет улавливает бесчисленное количество переходящих друг в друга полутонов. Нескончаема цепь его переживаний, чувствований, ощущений, воплощенных в слове. Антитезы художественного мира А. Фета (речевые, понятийные) способствуют внутреннему динамическому развёртыванию содержания, увеличивая пластичность и объёмность поэтического текста. Противопоставления ночь - день, молодость - старость, город - деревня, звук - тишина, земля - небо север - юг, родина - чужбина, внешняя скука и глубокие внутренние переживания являются достаточно традиционными в литературе. Однако, прибегая к их толкованию в фетовском творчестве, можно обнаружить ряд дополнительных символических значений, повышающих образный потенциал русской поэзии в целом.К. Бальмонт в курсе публичных лекций 1897 г. "О русской поэзии" противопоставил творчество Фета и Тютчева Пушкину и Лермонтову: "Пушкин живет во временном, Фет и Тютчев - в вечности". Бальмонт К.Д. Горные вершины. Цитируется по кн.: Бухштаб Б. Я.А. А. Фет. - Л.: 1990. - С. 134. При личностном взгляде на творчество всех этих поэтов, можно сделать лишь один вывод - философская лирика ХIХ века нашла свое продолжение в творчестве поэтов следующих поколений.

1.3 Место Е.А. Баратынского в классической поэзии