Научно-педагогическое наследие священномученика Илариона (Троицкого) в период его пребывания на первой кафедре Священного Писания Нового Завета в Московской духовной академии

Размещено на http://www.allbest.ru/

На правах рукописи

Специальность: история и методология русской библеистики

АВТОРЕФЕРАТ

диссертация на соискание ученой степени кандидата богословия

Научно-педагогическое наследие священномученика Илариона (Троицкого) в период его пребывания на первой кафедре Священного Писания Нового Завета в Московской духовной академии

Хажомия Владимир Александрович

Сергиев Посад

2014г.

Работа выполнена на кафедре библейских дисциплин Московской духовной академии

Научный руководитель: Кандидата богословия, преподаватель протоиерей Александр Тимофеев

Официальные оппоненты:

Доктор исторических наук, доктор церковной истории, профессор кафедры Истории РПЦ

богословского факультета ПСТГУ Сухова Наталья Юрьевна

Кандидата богословия, преподаватель протоиерей Георгий Климов

Защита состоится 08 апреля 2014 года в 16.20 на заседании Диссертационного совета в Московской духовной академии по адресу: 141300, Московская область, г. Сергиев Посад, Лавра, Академия, малый актовый зал.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеки Московской духовной академии.

Автореферат разослан “ ___ “ _______________2014г.

Ученый секретарь

Общая характеристика исследования

Начало ХХ века в истории Русской Православной Церкви запечатлено как печальными, так и радостными событиями, кардинально изменившими ее внутреннюю и внешнюю жизнь. Радость прежде всего связана с восстановлением патриаршества и избранием на патриарший престол святителя Тихона Московского, с появлением в лоне Церкви таких духоносных отцов, как святой праведный Иоанн (Кронштадтский), святой праведный Алексий (Мечёв), святитель Лука (Войно-Ясенецкий) и других подвижников благочестия, наделенных от Бога особенными духовными дарованиями. Этот период знаменуется также возникновением целой плеяды одаренных церковных ученых, таких как М.Д. Муретов, священник Павел Флоренский, Н.Н. Глубоковский, А.А. Олесницкий, А.В. Карташёв, священномученик Иларион (Троицкий); и поистине, этот список можно продолжать очень долго.

Трагические события, которые навсегда запечатлены в памяти Церкви, связаны с первой волной гонений 1920-1930 гг. представителями новой, свергнувшей царя властью; вследствие этих гонений Церковь явила многочисленный сонм новомучеников и исповедников Российских. Их количество, по словам протоиерея Владислава Цыпина, “оказалось соизмеримым с собором древних христианских мучеников”.

Данная кандидатская диссертация посвящена сщмч. Илариону (Троицкому), в жизни которого сопряглись все историко-церковные события рубежа XIX-XX вв. С одной стороны, его по праву можно назвать одним из самых талантливых церковных богословов, а с другой -- он был человеком, чье имя заняло выдающееся место в истории Церкви, ибо во многом благодаря ему после продолжительного отсутствия на Руси патриаршества оно было восстановлено. Пламенная любовь к Богу, Церкви и Отечеству в годы целенаправленного разрушения Церкви извне и изнутри сделали архиепископа Илариона одним из первых противников богоборческой власти. Это и послужило причиной его раннего ухода из жизни, ознаменованной мученическим венцом.

Степень изученности и актуальность выбранной темы. В настоящее время существуют различные книги и статьи о церковной деятельности священномученика Илариона: “Жизнеописание архиепископа Илариона (Троицкого)” игумена Дамаскина (Орловского), “Блажени непорочнии в путь ходящии” Н.А. Кривошеевой, кандидатская работа Г.В. Андрианова “Архиепископ Иларион (Троицкий) и его богословское наследие (опыт систематизации трудов и их оценки)” и др. Однако перечисленные исследования уделяют недостаточно внимания педагогическому наследию сщмч. Илариона в области библеистики и практически совсем не затрагивают его преподавательскую деятельность на первой кафедре Священного Писания Нового Завета. А ведь именно этой кафедре он отдал почти десять лет своей жизни и, может, трудился бы на ней далее, если б не начавшиеся гонения на Церковь.

Вся жизнь сщмч. Илариона, его служение богословской науке были проникнуты живым чувством Церкви. Практически каждая работа, вышедшая из-под его пера, была посвящена важнейшей теме Ї экклезиологии во всех ее аспектах. Как и Церковь Христова, которая никогда не прейдет, так и наследие сщмч. Илариона, посвященное ей, всегда будет актуально.

Таким образом, целью диссертации является описание трудов и деятельности сщмч. Илариона в области библеистики, непосредственно связанных с его преподаванием Священного Писания Нового Завета в МДА. Данная тема до этого никем не рассматривалась так подробно.

Для достижения поставленной цели потребовалось решение следующих задач:

1) Рассмотреть педагогическую деятельность сщмч. Илариона на первой кафедре Священного Писания Нового Завета.

2) Сравнить богословские воззрения сщмч. Илариона и его учителя М.Д. Муретова.

3) Исследовать научные труды сщмч. Илариона по библеистике, основные идеи которых просматриваются в его педагогической деятельности на первой кафедре Священного Писания Нового Завета.

4) Восстановить картину учебного процесса, прежде всего на основе конспектов лекций, записанных студентами.

5) Попытаться оценить научно-педагогическое наследие сщмч. Илариона по библеистике.

Объектом данного исследования является наследие сщмч. Илариона в области библеистики, которое состоит из его научных трудов, лекций, рецензий на книги и отзывов на магистерские и кандидатские сочинения. Предметом исследования стала деятельность сщмч. Илариона на первой кафедре Священного Писания Нового Завета.

При написании кандидатской работы использовались следующие методы исследования:

1. Исторический (или диахронический);

2. синхронический (сравнительный);

3. систематический.

Новизна данной диссертации заключается в введении в научный оборот источников, которые ранее не публиковались, но напрямую касаются преподавательской деятельности сщмч. Илариона.

Практическая значимость. Для каждого церковного ученого священномученик Иларион (Троицкий) и его творения служат хорошим примером того, что глубокая церковность не только не мешает занятию наукой, но более того Ї указывает верный и истинный путь в ней. На этот же факт сщмч. Илариону указывал при постриге и ректор МДА, епископ Федор (Поздеевский), говоря о невозможности существования академии без Христа. Множество рассуждений о значимости Церкви для науки, безусловно, можно встретить и в наследии сщмч. Илариона.

Источниковой базой исследования послужили рукописи из фонда 172 (в шести томах) Российской Государственной библиотеки, фонда 229 (в пяти описях) Центрального исторического архива Москвы, “Журналы собрания Совета (начиная с 1913 учебного года стали добавлять еще “Императорской”) Московской Духовной Академии”, “Отчеты о состоянии (также начиная с Отчета за 1912-1913 учебный год стали добавлять “Императорской”) Московской Духовной Академии”, хранящиеся в библиотеке МДА, а также опубликованные творения священномученика Илариона.

Апробация исследования. В процессе работы над диссертацией, Научно-методический совет МПДА направил автора данного исследования на XVII ежегодную студенческую конференцию “Сретенские чтения”, проходившую 19 февраля 2011 года, с докладом на тему: “Церковь Ї хранительница Священного Писания”. Некоторые положения и содержание диссертации изложены в научных статьях. Статья на тему: “Священномученик Иларион как преемник и продолжатель идей профессора М.Д. Муретова” была опубликована 27 декабря 2013 года на сайте Московского Сретенского ставропигиального мужского монастыря Православие.ру, а 29 января 2014 года в Московской духовной академии на сайте Богослов.ру печатается статья на тему: “Лекции священномученика Илариона (Троицкого) с 1913 по 1919 г. в сравнении с общей работой первой кафедры Священного Писания Нового Завета”.

Диссертация включает в себя введение, пять глав, заключение, список использованной литературы и приложение. Общий объем диссертации Ї 257 страниц.

Основное содержание диссертации

В введении обосновывается выбор темы кандидатской работы, указываются цели, задачи, методы исследования, новизна, предлагается краткий обзор источников.

В первой главе “Жизнеописание священномученика Илариона (Троицкого)”, исходя из названия самой диссертации, автор указывает на основные вехи биографии сщмч. Илариона связанные с наукой. Подробно прослеживается путь сщмч. Илариона в научной деятельности начиная с юности и вплоть до мученической кончины.

Его одаренность и тяга к учебе стала заметна еще в раннем детстве. Когда Володе было пять лет, с ним произошел показательный случай. Оставив дом и родительскую опеку, он пошел учиться в Москву, при этом взяв с собой еще трехлетнего брата. По дороге тот начал плакать и проситься домой, тогда на это Владимир сказал: “Ну и оставайся неученым!” Исходя из этого, можно представить, как сильно было желание мальчика учиться и как он уже тогда видел себя в мире науки.

Также просматриваются его студенческие годы. Сщмч. Иларион был лучшем студентом по успеваемости как в Тульской семинарии, так и в Московской духовной академии. Во время обучения будущий богослов имел только отличные оценки, но кроме этого его успеваемость была признана лучшей за последние 50 лет существования МДА. И вообще, в академии трудно было не заметить Владимира: его ревность и ответственность в учебе сразу бросалась в глаза. Он везде был на виду благодаря своему трудолюбию и способности к изучению любой науки. Об этом хорошо свидетельствует то, что он удостоился премий Митрополита Макария и Митрополита Московского Иосифа за различные достижения в учебе. При этом он успевал издавать свои богословские сочинения, статьи и проповеди в журнале “Христианин”, участвовал в опеке приюта для малолетних детей, который обслуживали студенты академии, и бесстрашно вступал в полемику с такими выдающимися философами своего времени, как Н. Бердяев, С. Булгаков и Н. Езерский. За успехи в учебе в 1908 году Владимир Троицкий был награжден стажировкой за границу. Особые, незабываемые моменты от этой поездки у молодого студента академии связаны со Святой Горой Афон.

Частично автором рассматриваются отзывы на кандидатскую и магистерскую работы сщмч. Илариона. Его магистерскую работу можно назвать отшлифованным и более сокращенным вариантом кандидатского сочинения. Поэтому прекрасные слова рецензента магистерской диссертации С.С. Глаголева, можно отнести к обеим этим работам: “Такие книги… не часто являются на Руси. Появление их есть праздник богословской науки”.

Также перечисляются некоторые работы, которые были написаны сщмч. Иларионом на другие темы, что еще раз подтверждает многогранность его таланта. Его пытливый ум внедрялся во все аспекты науки, затрагивающие Церковь и ее жизнь.

Безусловно, нельзя было не коснуться основных событий, относящихся к личности сщмч. Илариона в истории Церкви. Ведь архиепископ Иларион был выдающимся иерархом и деятелем Русской Православной Церкви, а в дальнейшем был прославлен Церковью как священномученик Христов.

В ХХ веке в жизни Церкви он занимал одно из центральных мест, церковным языком -- он был одним из столпов, на котором держалась Святая Церковь, прекрасным ученым и богословом, но жил он в то время, когда важнее других интересов была цель защитить и сохранить Церковь от разрушения и расколов, навязываемых богоборческой властью. Его любовь, жертвенность и послушание Церкви Божией всегда будут примером для верующих. Недаром сщмч. Илариона за неколебимость в вере и ясный ум среди духовенства именовали “Великим”.

Во второй главе “Деятельность священномученика Илариона (Троицкого) на первой кафедре Священного Писания Нового Завета”, в основном по Журналам и Отчетам Московской духовной академии освещается зачисление сщмч. Илариона (Троицкого) на первую кафедру Священного Писания Нового Завета, причины тому послужившие, а также работа на кафедре. Помимо деятельности сщмч. Илариона также затрагивается история кафедры Священного Писания Нового Завета после 1910 года. Подробно рассматривается его научно-педагогическое наследие, представленное в данной главе рецензиями на книги, относящиеся к библейской тематике, отзывами на магистерское и кандидатские сочинения.

Согласно новому уставу академии 1910 года кафедры начинают делиться на первую и вторую, тем самым происходит расширение преподавательского состава. В МДА появляются более узкие специалисты в своем предмете, что позволяет еще глубже изучать науку студентам и преподавателям. Такое же деление произошло и на кафедре Священного Писания Нового Завета, где трудился только один заслуженный ординарный профессор М.Д. Муретов. В следствие разделения кафедры на две, Митрофану Дмитриевичу требовались найти две кандидатуры. Проф. М.Д. Муретов увидел искомые кандидатуры в священнике Владимире Страхове и Владимире Троицком. Священника Владимира предложили избрать на вторую кафедру Нового Завета, а Владимира -- на первую. Можно сделать предположение, что это было сделано после ознакомления с кандидатской работой свящ. Владимира, так как он писал по Посланию апостола Павла, а во Владимире Троицком проф. М.Д. Муретов (он был уже в преклонном возрасте) увидел своего преемника и близкого по идеям начинающего научного деятеля. Такое убеждение по отношению к В.А. Троицкому у М.Д. Муретова сложилось после ознакомления с его кандидатским сочинением, где заслуженным профессором была особенно отмечена первая глава “Новозаветное учение о Церкви”.

В 1912 году Владимир Алексеевич читает вступительную лекцию, и в самом ее начале он сравнивает себя с новым кормчим на корабле, заменившим более опытного (наверное, он имел в виду М.Д. Муретова). Как кормчий, “он, прежде всего, спешит узнать то направление, в котором идет и по которому должен идти вверенный ему корабль” (первая кафедра Священного Писания Нового Завета). Поэтому Владимир Троицкий задается целым рядом вопросов о смысле его будущей деятельности. Как преподаватель Священного Писания Нового Завета он находит ответы на эти вопросы в самом Священном Писании. Притча о талантах, по его мнению, есть хороший пример тому, как необходимо относиться к своей деятельности. Исходя из этого, Владимир Троицкий делает вывод: “Всякая деятельность должна направляться к тому, чтобы умножать духовное имение Господина”. Яснее, замечает Владимир Алексеевич, сказано у апостола Павла о различных дарах, данных Духом Святым каждому члену Тела Христова, то есть Церкви, для служения не себе самому, но всему Телу, если говорить иными словами -- друг другу. Поэтому Владимир Алексеевич видит свое служение не только на кафедре Нового Завета, но и везде, чтобы оно было только во благо Церкви Христовой: “Церковное послушание беру на себя и я, восходя на эту кафедру. Ведь только Церковь дает смысл и цену земному бытию; только служение Церкви, по моему верованию и убеждению, дает смысл и цену нашей земной деятельности… Если не служить Церкви -- нет никакого смысла во всякой деятельности и незачем тогда жить на Божьем свете”. Это же мнение молодого доцента кафедры Нового Завета переходит и на понимание науки: “Идея Церкви и в научной деятельности может иметь особое руководящее значение”. Только идея и вера в Церковь Божию, “столп и утверждение истины” (1 Тим. 3, 15), дает идти правильным путем в науке.

Лекции сщмч. Илариона всегда были проникнуты живостью и практичностью. Он мог не вдаваться в сложные термины для объяснения сложных понятий. Его стержнем всегда являлось живое чувство Церкви и глубокая церковность, только от этого он всегда исходил в своей преподавательской деятельности. Такое же отношение к науке и жизни он старался привить своим ученикам. Хорошим тому подтверждением служат слова студента Сергея Волкова, студента, слушавшего лекции сщмч. Илариона: “Иларион читал лекции по Священному Писанию Нового Завета, в частности о Евангелиях. Я не пропустил ни одной лекции… Слышанные мною лекции содержали введение в изучаемую дисциплину и были прочитаны прекрасным языком. В них было много публицистического элемента, откликов на современность, что происходило от темперамента Илариона. Он не мог спокойно повествовать, как то делали, например, Н.И. Серебрянский или Е.А. Воронцов, а должен был гореть, зажигать своих слушателей, спорить, полемизировать, доказывать и опровергать. Теперь мне думается, что ему скорее подошла бы апологетика, а не экзегетика. Он никогда не был только теоретиком: он был человеком дела, всегда соединявшим теорию с практикой”. Для этого студента сщмч. Иларион был одним из столпов, на котором держалась академия. Такими он именовал еще Е.А. Воронцова, М.М. Тареева, С.С. Глаголева и Д.С. Рождественского, но личность сщмч. Илариона поставил на первое место.

Рассмотренные отзывы и рецензии на различные научные работы по Священному Писанию еще раз подтверждают, насколько разносторонен был сщмч. Иларион, это дает нам право смело назвать его кладезем знаний. Ведь темы, которые ему надо было оценивать, несмотря на то, что они писались по Священному Писанию, затрагивали множество других дисциплин. Здесь сщмч. Иларион проявил себя знатоком в патрологии, истории, аскетике, философии, уже не говоря о его глубоком понимании богословия. Хотя сам отец Иларион преподавал Священное Писание Нового Завета, нельзя не отметить его осведомленность и высокий уровень знаний в библеистике, судя по его отзывам на кандидатские работы, на ветхозаветную тематику, а также рецензии, данной на учебное пособие по Священному Писанию Д.В. Рождественского. С радостью говорит он о развитии в стенах академии отечественного богословия, такой строго православной основы, когда авторы используют святоотеческую литературу и древнецерковных писателей, а не западную схоластику. Местами сщмч. Иларион склоняет авторов к более углубленному изучению древних языков, на которых написаны первоисточники. В отзывах и рецензиях, так же как и в своих трудах, сщмч. Иларион часто использует иронию, что так естественно неотделимо от его личности. Невозможно не отметить владыку Илариона как прекрасного филолога, особенно это хорошо показывают его поправки стилистики русского языка. Сюда же можно отнести и владение им новыми и древними языками. Однако не было ни одного случая, чтобы сщмч. Иларион не присудил авторам степени кандидата богословия, даже если были допущены различные ошибки или даже в некоторых случаях когда работа не соответствовала заданной теме. В подобных случаях он по-доброму сетовал на это, но всегда отмечал, что студент хоть таким образом познакомился с наукой. При этом он безусловно требовал в определенный срок исправить указанные ошибки.

В данной главе отмечаются различные виды деятельности сщмч. Илариона во время его преподавания: например, участие сщмч. Илариона в составе библиотечной и организационной комиссии (в дальнейшем переименованной в исполнительную), публикации, чтение лекций на женских богословских курсах, преподавание в Православной народной академии и пр. Отмечаются события, относящиеся к выборам в ректоры Академии, которые происходили в начале 1917-1918 учебного года, где в числе избираемых кандидатур на этот пост значился и сщмч. Иларион (Троицкий).

В третьей главе “Священномученик Иларион как приемник и продолжатель идей проф. М.Д. Муретова” сравниваются точки зрения сщмч. Илариона и М.Д. Муретова по важнейшим вопросам новозаветного богословия, в соответствии с которыми строилась их педагогическая деятельность. Помимо этого проводятся параллели их жизненного пути, что безусловно имело определенное влияние на их воззрения в науке.

Первый параграф “Сходство жизненного пути проф. М.Д. Муретова и сщмч. Илариона (Троицкого) показывает, на сколько поразительно схожи были эти ученые по укладу жизни и даровитостью в научной области.

Оба родились в многодетной семье сельского священника. Отец М.Д. Муретова кроме богослужения с детства прививал любовь детей к Библии и познавательной литературе, что впоследствии отразилось на его выборе профессии. Семья жила бедно, и все, что было у М.Д. Муретова и его братьев и сестер, -- это Церковь, учеба и просторы русской земли: “На навозе, в полях, лугах и лесах вместе с русским мужиком выросли”.

Сходное можно увидеть и в биографии сщмч. Илариона. Благодаря тому, что Владимира Троицкого воспитывала сестра его матери, которая работала учителем в приходской школе, он быстро овладел грамотой. Особенно ему нравились занятия церковнославянского языка: “Стихия славянского языка сделалась для него родной”. Позже сщмч. Иларион писал о своем детстве: “Не имел я изнеженного воспитания в детстве своем, вырастая среди лугов, полей и лесов моей родины в любезной простоте трудового быта”.

Закончив успешно семинарии, и Владимир Троицкий и Митрофан Муретов вступили в число желавших продолжить свое обучение в Московской духовной академии. По результатам экзаменов в 1873 года абитуриент М.Д. Муретов набрал наивысший балл, тот же самый результат, только в 1906 году, показал и В.А. Троицкий. Учась в МДА, они выделялись среди остальных студентов своими способностями. Во время обучения их расположенность к богословским и светским наукам превосходила успехи других студентов, что запечатлелось в графиках успеваемости учащихся, где они числились первыми.

Следующим этапом их жизни стала преподавательская и научная деятельность, без которой они свою жизнь не мыслили. Они оба были особенно одаренными личностями в научном плане, но в то же время их трудно отнести к практикам (о чем они еще при жизни сами утверждали), которые бы комфортно себя чувствовали, находясь на административных должностях. Здесь вспоминается события из их жизни, когда администрация академии назначила обоих (каждого в свое время) на должность исполняющего обязанности инспектора МДА. Владыка Иларион всегда вспоминал об этом как о каком-то кошмаре, почти равном по тяготе тюремному заключению. В письме к родным сщмч. Иларион пишет о душевном неспокойствии, в котором, как он признается: “Не монашество виновато, а инспекторство… Инспектор я плохой”. Ту же мысль об инспекторстве можно найти в размышлении о призвании М.Д. Муретова в некрологе, составленном сщмч. Иларионом в связи со смертью своего учителя: “Общественная деятельность не была призванием почившего. Избранный инспектором академии, он поспешил от этой должности освободиться через год, причем после недобрым словом поминал этот год, уверяя, что за этот год он на десятилетие сократил свой век. Родной и любимой стихией почившего была наука. Здесь он был могуч. Здесь он велик и знаменит”.

Проводя частично параллели между жизнеописанием М.Д. Муретова и сщмч. Илариона, можно ясно увидеть, насколько близки были эти люди по своему устроению, стремлению, а главное -- духу.

Всем своим существом они служили Церкви, которая была для них несокрушимым фундаментом и оплотом, на котором строилась их деятельность, что, конечно не могло не отразиться на их понимании науки. То, что закладывалось в них с детства, стало определяющим стержнем, который соединял и делал их единодушными в жизни и единомыслящими -- в науке.

Во втором параграфе “Проф. М.Д. Муретов и священномученик Иларион (Троицкий): Параллели богословских идей” приводятся основные положения обоих ученых, через что становится более ясным схожесть их позиции и понимания в новозаветной науке.

Выше всех предметов М.Д. Муретов ставил богословие Нового Завета. Он считал все остальные дисциплины, -- не важно, светские они или церковные, -- служанкой новозаветного богословия. “Все церковно-богословские и светские дисциплины… как самоцель и самодовлеемость, без богословия, они так же нелепы, как краски без живописцев, музыкальные инструменты без композиторов и музыкантов, грамматики без писателей и ораторов. В богословии только их смысл, цель и жизнь, -- без него они лишаются духа животворящего и обращаются в мертвящую букву”.

Бог неописуем и неограничен, Он является центром богословия, и человеку можно познать Его только через Христа. Поэтому и в церковной науке главной идей должно стать богочеловечество. Проблема некоторых историков-буквалистов, схоластиков, заключается в том, что они не видят и не хотят взять за основу жизни и научного исследования именно боговоплощение. Им хочется больше рассматривать историю, хронику, то есть здесь они занимаются, по словам проф. М.Д. Муретова, мертвящими буквами, нежели Животворящим Духом, который ведет человека к обожению.

В 1915 году Митрофан Дмитриевич закончил трудиться над своим исследованием “Новый Завет как предмет православно-богословского изучения”. Этот труд полностью и глубоко раскрывает основные задачи и цели, которые он ставил перед собой, занимаясь новозаветной наукой.

Религия Богочеловечества преображает всего человека, делает из него новою тварь, и Священное Писание Нового Завета должно послужить орудием для достижения этой цели. Только в таком ракурсе, по мнению проф. М.Д. Муретова, должно рассматриваться Священное Писание Нового Завета. Само Священное Писание устами Господа говорит: “Исследуйте Писания, ибо вы думаете чрез них иметь жизнь вечную; а они свидетельствуют о Мне” (Ин. 5, 39). Все Священное Писание говорит о Сыне Божьем, и это не удивительно, так как именно Он должен спасти человечество. В Ветхом Завете пророки возвещали о Пришествии в будущем времени Христа Спасителя, а в Новом Завете рассказано о Его Пришествии как уже свершившемся факте, соответственно вся суть Священного Писания заключается на этой основе.

Церковь же, по мнению Митрофана Дмитриевича, есть “объективно-историческое следствие и проявление веры человека в Спасителя -- Богочеловека и объективно историческое осуществление блага и блаженства в мире…”.

Последующие размышления проф. М.Д. Муретова объясняют отношения Церкви и Священного Писания.

Церкви были даны глаголы истины -- Священное Писание. Как только человек уклоняется или уходит от Церкви, Писание перестает существовать в истинном смысле, каким оно предалось Церкви, оно начинает искажаться по причине обладания им не Церковью, а тем, кто отпал от нее. Церковь охраняет истину, вверенную ей Христом Спасителем, и ту же истину она оберегает и в Священном Писании: “Всякий христианин или община христианская как скоро отлучаются от общецерковной соборности в отдельную и самовольную особу, уже не могут иметь самодостоверности и непогрешимости именно потому, что не проникаются общесоборным сознанием Церкви и перестают подлежать таинственному действию соборности Церкви Христовой. С обособлением общины или лица неизбежно возникает для них потребность в самоудостоверении, в доказательствах, в построениях. Непосредственно живое самосознание Церкви Соборной заменяется работами частных лиц, разномнениями, отвлеченными аргументами и схоластикой”. Такой путь, выбранный отдельными исследователями, неизбежно приведет к ложным выводам, в том числе и по отношению к Священному Писанию. Одна только Соборно-Православная Церковь оставалась, остается и навсегда останется верной хранительницей апостольского и отеческого предания”, потому что она “есть живое Тело Христа и осенение Духом Святым”.

Профессора М.Д. Муретова можно назвать апологетом и защитником традиций Святых Восточных Церквей. Отвращение от западной схоластики у него началось еще со студенческой поры, оно и привело его впоследствии к изучению Священного Писания Нового Завета в святоотеческом ключе. Произошла переоценка ценностей. Он пытался заниматься философией, но вскоре разочаровался, сделав вывод о ней как о мудрености, а богословскую науку западного христианства он считал затемнением ясного. М.Д. Муретов считал западную библеистику бесплодной, так как, отпав от Церкви, они утратили истинное понимание Священного Писания. Даже несмотря на то, что западные библейские ученые пишут огромное количество книг, пользы от этого нет, там есть только материал, а Духа Животворящего нет.

Много схожего со взглядами М.Д. Муретова на науку и новозаветное богословие можно найти и у священномученика Илариона (Троицкого).

Священное Писание Нового Завета ставилось им так же, как и его учителем, на первое, главное место среди всех остальных богословских дисциплин, не говоря уже о светских: “При свете Нового Завета должны мы осознать всю свою деятельность…” И еще: “Нам вместе наиболее прилично искать себе руководящего света именно в книгах Нового Завета”.

Иногда сщмч. Иларион говорил о богословской науке в целом. Истинное богословие в понимании владыки Илариона -- это прежде всего жизнь в Боге и с Богом, и если нет личного опыта христианской жизни, то богословие, как наука, теряет свой истинный смысл. Богословская наука не должна заменять истинное богословие, поэтому сщмч. Иларион говорит: “Бесспорно, богословская наука нужна для религиозной жизни, но ни в коем случае она не есть самая религиозная жизнь. Богословская наука не есть даже религиозное познание в тесном смысле этого слова… Рассудочно Бога никтоже виде нигдеже (Ин. 1, 18)”. “Наша богословская наука по преимуществу перед всеми другими касается жизни нашей, нашего спасения и погибели. Богословская наука самая жизненная из всех наук, и ни одна из наук не может идти в этом отношении в какое-нибудь сравнение с наукой богословской”. Безусловно изучение Священного Писания, которое дает особое познание и откровение о Боге, занимает особое место в богословской науке. Ведь Священное Писание людям возвещает не что-то временное и материальное, оно прежде всего говорит о Боге, о вечности, о тех событиях, которые изменили все человечество. Оно есть, как пишет сщмч. Иларион, Ї “слово Божие живое и действенное”. Соответственно можно задать такой вопрос: что может быть еще выше и важнее Слова Божия?! А при сравнении светских наук со Священным Писанием, сщмч. Иларион отмечает следующие: “Изучать Священное Писание… исследовать дивные судьбы Христовой Церкви -- неужели можно сравнивать все это с постройкой фабричных труб, с изучением писаний греховных, со всем вообще строительством современной башни вавилонской? Конечно, нет!”

Главным предметом изучения в новозаветном богословии сщмч. Иларион считает воплощение Сына Божия. Он видел Священное Писание именно как помощь для приближения людей к главной цели, которая заключалась в попытке осознания таинства воплощения Богочеловека: для чего Он пришел в мир и что Он дал, соединив природу Божественную с природой человеческой. Священное Писание для будущего священномученика -- лишь средство для достижения цели, им никак нельзя подменять жизнь в Боге. Христос не есть Учитель, а именно Спаситель человечества. “Нужно было возродить истлевшее грехом естество человеческое, и начало этому возрождению положено было самим воплощением Сына Божия, а не Его учением, не книгой Нового Завета”. С приведенными доводами нельзя не согласиться, так как если бы не Пришествие в мир Христа, ни учение, ни книга, ни что-либо другое не смогло бы обновить человеческое естество и возвести его в горние селения. Эту мысль сщмч. Иларион черпает у святых отцов.

Что касается места Церкви в новозаветном богословии священномученика Илариона, то здесь надо сказать так: своим воплощением Христос основал Церковь. И слова Господа: “ты -- Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою” (Мф. 16, 18) ученый понимал следующим образом: “Имя твое -- Камень, и исповеданное тобою воплощение будет тоже камнем, на котором создана будет Моя Церковь”. Сын Божий, воплотившись, основал Церковь, где и спасаются от власти диавола верующие в Него, исповедуя Его как сшедшего с небес Господа всех. Когда образовалась Церковь, стали появляться новозаветные писания, которые в свою очередь зародились в Церкви и предназначались для Церкви. Именно Церковь оберегает Священное Писание от лжеучений и искажений: “Только в Церкви неподдельное соблюдение Писания, без прибавления и убавления, и чтение Писания без искажения”.

Сщмч. Илариона, как и проф. М.Д. Муретова, можно назвать апологетом, верным чадом Православной Церкви. Несмотря на отставание нашей богословской науки от западной, он, еще будучи студентом, опирался только на церковное наследие, с западными источниками знакомился в большинстве случаев для критики. Он безмерно страдал, когда видел засилье в русском богословии западной схоластики: “Я хочу вам сказать о необходимости освободительной войны в области русского православного богословия”. “Схоластическая крепость -- это наш академический участок общего фронта. Если мы -- живые люди и живые члены Христовой Церкви, мы должны чувствовать, что эта крепость нам, жизни нашей православной мешает. Сравнять с землей неприятельскую крепость схоластики -- вот наша, академическая, задача, если мы хотим самим делом участвовать в великой освободительной войне!”

В четвертой главе “Обзор трудов священномученика Илариона (Троицкого) по библеистике, содержащих основные идеи и понятия, использовавшиеся им во время педагогической деятельности на первой кафедре Священного Писания Нового Завета”, приводятся важнейшие и непреложные для священномученика Илариона истины, без которых, по его мнению, изучение науки о Священном Писании не может быть в подлинном ее смысле. Поэтому их можно встретить уже в самых первых лекциях каждого учебного года. Подробно разбирается тема формирования новозаветного канона в первые века, которой отводится значительное место в его преподавании на первой кафедре Священного Писания Нового Завета.

В первом параграфе “Особенности изложения и краткий обзор трудов священномученика Илариона (Троицкого) по библеистике, с систематизацией только тех источников, которые впоследствии можно встретить в его лекциях” дается краткий обзор трудов сщмч. Илариона по библеистике, с выбором для дальнейшего просмотра только тех источников, положения которых можно проследить в его лекциях. Отмечаются стилистические особенности, присущие сщмч. Илариону.

Церковь, как носительница Духа Святого, занимала центральное место практически во всех творениях сщмч. Илариона. Не стали исключением и труды, написанные по библейской тематике. Все они исполнены глубокими и серьезными мыслями по важнейшим вопросам, напрямую затрагивающим жизнь Церкви. Святителя Илариона можно отнести в большой степени к реалистам, так как теорию он всегда прилагал к практике. Язык изложения лекций и трудов никогда не изобиловал сложными терминами, он отличался простотой, так что его понимали не только люди, непосредственно связанные с наукой, но и обычные, имеющие даже начальные представления о христианских основах. Порой трудно объяснимые моменты он мог истолковать простыми словами. Труды сщмч. Илариона свидетельствуют о глубоком знании отечественной, а также зарубежной литературы, не всегда переведенной на русский язык. В своих работах сщмч. Иларион часто использует древние и новые языки, что подтверждает его прекрасное владение ими. Часто цитируется Священное Писание, творения святых отцов и древнецерковные писатели. При чтении его трудов не раз можно встретить повтор уже упоминаемых им основных положений, чтобы читающий мог лучше уяснить главные мысли и идеи данной работы. Нередко встречается критика по отношению к западной схоластике, местами присутствующая в отечественном богословии. Каждая работа, вышедшая из-под его пера, содержит определенную долю остроумия и иронии, обычно в тех случаях, когда он либо не согласен с чьим-то мнением, либо не видит достаточно основательных доводов.

В лекциях сщмч. Илариона в период с 1913 по 1919 гг. применяются идеи тех его работ, которые касаются вопросов отношения Церкви и Священного Писания, а также истории новозаветного канона в первые века. Из этих трудов, а именно: “Священное Писание и Церковь”, “Священное Писание, Церковь и наука”, “Новый Завет в апостольское время”, “Новый Завет во втором веке” и “Гностицизм и Церковь в отношении к Новому Завету”, можно выделить две основные темы: 1) Церковь Ї хранительница Священного Писания и 2) формирование канона Священного Писания Нового Завета в I-II вв.

Основная идея труда “Краеугольный камень Церкви (Мф. 16, 13-18)” об исповедании апостола Петра в Кесарии Филипповой входит в вопросы экзаменационной сессии и в темы, предложенные сщмч. Иларионом студентам для написания кандидатских сочинений в 1913-1914 учебном году, но в рукописях лекций, записанных в классные журналы, об этом труде нигде не упоминается. Поэтому автор данной кандидатской диссертации не счел целесообразным разбирать его детально в своей работе.

Во втором параграфе “Церковь Ї хранительница Священного Писания” рассматриваются основные тезисы, на которых строится богословие сщмч. Илариона о Священном Писании.

Для священномученика Илариона наука о Священном Писании органично связана с Церковью. Необходимо также отметить стройность и логически правильно выверенное развитие мысли, с которыми сщмч. Иларион рассуждает о месте Священного Писания в жизни православного христианина. Сщмч. Иларион не начинает свои суждения с высоконаучных тем, его взор прежде всего устремлен ко Христу, к Тому, Кто -- Бог во плоти, и Кто безусловно есть пример для всех нас. Основывая свои рассуждения именно на Пришествии Господа в мир и на живой вере в Него, сщмч. Иларион тем самым выводит главный аргумент против отношения протестантов к Священному Писанию, которые ставят его на первое место в познании Бога. И действительно, если Господь, придя в наш мир, ничего не писал, как основатели прочих религий, для чего же Он тогда пришел? Он пришел, чтобы спасти нас, и чтобы каждый, кто верует в Него, имел жизнь вечную. Никакая книга спасти человека не может, она же и не может человеку дать те силы, благодаря которым можно побороть свой грех. Исходя из этого, сщмч. Иларион делает вывод, что Господь Своим Пришествием основал новое человечество, “которое зиждется на основе воплощения Сына Божия, восстанавливается единство естества человеческого, единство, разрушенное грехом. Это новое человечество Сам Христос наименовал Церковью”, где обитает Дух Святой. Соответственно Церкви, как руководимой Духом Божиим, сщмч. Иларион и отводит главенствующую роль во всех вопросах, в том числе и в вопросе о Священном Писании и его толковании. Христианство для сщмч. Илариона не есть учение, изложенное в книги, а есть прежде всего новая жизнь, которая дается Господом через Церковь. Остальные доводы сщмч. Илариона о Священном Писании строятся именно исходя из этих основ.

В третьем параграфе “Формирование канона Священного Писания Нового Завета I_II вв.” сщмч. Иларион прослеживает, как под пристальным руководством Церкви Божией происходило формирование канона священных книг Нового Завета. Как замечает священномученик Иларион, многие книги, составившие принятый впоследствии канон священных книг Нового Завета, уже в апостольское время использовались активно Церковью и собирались ею для их сохранения.

В противовес западным ученым, которые выдвигали различные теории по этому вопросу, сщмч. Иларион убедительно их опровергает. Путем исторических фактов и рассуждений он приводит свидетельства, доказывающие, что Ефесская Церковь являлась в I веке наиболее удобным местом для средоточения в ней всего корпуса книг Нового Завета, ведь ее возглавлял верный помощник апостола Павла Тимофей, а любимый ученик Господа апостол Иоанн Богослов в Ефесе провел последние годы жизни. Идеально излагая материал, подкрепленный прекрасной аргументацией, сщмч. Иларион своим трудом упрочил позиции отечественного богословия в этом направлении, так как впервые эту идею высказал наш ученый А.В. Горский. Видимо, на основании этой же идеи сщмч. Иларион берется за изучение истории формирования Нового Завета уже во II веке; через определенные умозаключения он приходит к выводу, что именно Лионскую Церковь, как преемницу Ефесской Церкви, можно считать хранительницей свода канонических книг, принимаемых Церковью во II веке.

Мысли и взгляды, изложенные сщмч. Иларионом, всегда будут актуальны, так как они затрагивают глубины, на которых зиждется Священное Писание и его истинное понимание. Без этих истин сама наука о Священном Писании, какой бы она ни была, по сути своей становится бесплодной. Видимо, осознавая этот неоспоримый факт, сщмч. Иларион именно эти основы пытается вложить в сердце и разум своим студентам, тем самым закладывая и придавая им правильное направление в библейской науке.

Пятая глава “Лекции священномученика Илариона (Троицкого) с 1913 по 1919 г. в сравнении с общей работой первой кафедры Священного Писания Нового Завета” посвящена обзору лекций, прочитанных священномучеником Иларионом (Троицким) в Московской духовной академии с 1913 по 1919 г. Это в значительной части поможет оценить незаурядность священномученика Илариона и его вклад в отечественную библеистику, а также ознакомит читателя с учебным процессом первой кафедры Священного Писания Нового Завета до и во время его преподавательской деятельности.

Сложность данного исследования состоит в том, что лекции были записаны студентами, поэтому вначале их надо было привести в более нормальный читаемый вид. Автором используются два метода исследования: 1) исторический (диахронический) и 2) синхронический. Главным предметом изучения первым способом является сравнение методики преподавания на первой кафедре Нового Завета до и после прихода на нее В.А. Троицкого. Второй же способ необходим, чтобы выяснить, как сложилось совместное преподавание проф. М.Д. Муретова с В.А. Троицким.

С приходом сщмч. Илариона на первую кафедру Священного Писания Нового Завета можно заметить определенные изменения в учебном процессе уже по программе тем, содержащихся в Отчетах МДА. При этом нельзя сказать, что у проф. М.Д. Муретова и сщмч. Илариона имелись противоречия. Они были единомышленниками в основных богословских вопросах, а самое главное, что они не представляли себе богословскую науку вне Церкви. Но при этом у каждого из них есть свои индивидуальные особенности, в чем их подходы безусловно различаются, что и хотелось бы обозначить.

Перед тем как перейти к непосредственному изучению Священного Писания Нового Завета, сщмч. Иларион в каждом учебном году с самого начала определяет отношение Церкви и Священного Писания, тем самым закладывая учащимся фундаментальные основы, без которых не может существовать, по его мнению, наука о Священном Писании, как и оно само. Одно из основных положений заключается в том, что Церковь и Священное Писание по существу своему неразрывны, поскольку Дух Святой пребывает только в Церкви, и Им же Священное Писание дается Церкви, соответственно и Церковь, и Священное Писание по своей сути являются проявлением и действием одного и того же Духа Божия. Следовательно, толковать Священное Писание имеет право только Церковь. Важнейшее место здесь занимает святоотеческое наследие, толкование людей, особенно просвещенных Духом Святым. Именно от этого тезиса исходит все дальнейшее богословие сщмч. Илариона о Священном Писании, что безусловно помогает нам лучше понять его научно-педагогическое наследие и вклад в область библеистики.

Митрофан Дмитриевич Муретов в своих лекциях говорит не так много об отношении Церкви и Священного Писания по сравнению со сщмч. Иларионом, но по некоторым высказываниям и выводам можно установить его понимание данной темы. Рассуждая об истории эгзегезиса, Митрофан Дмитриевич заметил, что святость отцов Церкви есть важнейший критерий, когда кто-либо берется за изъяснения текста. И выше их мнения не может быть ни одна научная методика. Подводя некий итог всему сказанному, М.Д. Муретов признал, что человек, отвергающий святоотеческий опыт Церкви, не только не найдет истинного смысла в Священном Писании, но пойдет по пути, ведущем его к духовной гибели. Под этим он подразумевает именно тех, кто выше авторитета Церкви ставит учение и толкование на Священное Писание Лютера, Цвингли и подобных им лжеучителей.

В лекциях сщмч. Илариона и М.Д. Муретова часто можно встретить опровержение гипотез и теорий западного богословия (как правило представителей протестантских школ). Однако в некоторых местах Митрофан Дмитриевич отмечает некоторые положительные стремления и действия инославных ученых. Это относится прежде всего к церковно-ортодоксальной школе, в которую входят как протестанты, так и католики. Из протестантов, принадлежащих к этой школе, им выделяются такие ученые, как Тишендорф, Фаррар, Цан, Рэйс и Генстенберг, у католиков он отмечает орден иезуитов. По его мнению, именно это направление боролось против отрицания и неверия, овладевших западным христианством в XIX -- начале XX вв. Также он одобрительно отзывался о возвращении Католической Церкви к отцам Церкви. В лекциях сщмч. Илариона таких лестных выражений о западной науке особо не встретишь, хотя это не говорит о том, что он не мог относиться положительно к каким-то сторонам западного богословия. В основном он призывал отечественное богословие к освободительной войне против западной схоластики (к чему призывал и М.Д. Муретов), а в одной из вступительных лекций он называет Запад -- Иудой, которому ничего не стоит взять свои серебряники, поменяв на них истинного Бога. Для православного человека западные мнения действуют отравляюще, и упадочное состояние христианства на Западе служит хорошим тому подтверждением.

Большую часть своей педагогической деятельности сщмч. Иларион посвящает исагогике, в отличие от М.Д. Муретова, который много времени, судя по лекциям, уделял экзегезе как отечественного богословия, так и западного. В исагогике сщмч. Илариона помимо других тем можно выделить три основные: 1) история формирования новозаветного канона с I по IV в., 2) история текстологии Священного Писания Нового Завета и 3) Четвероевангелие.

Рассматривая историю формирования новозаветного канона с I по IV в., сщмч. Иларион больше времени тратит на изучение именно первых двух веков, как уже говорилось выше, в I веке, по мнению сщмч. Илариона, благодаря Ефесской Церкви сохранились сведения о книгах, которые считались каноническими. О священном каноне Нового Завета во II веке становиться известным из творений святых отцов и писателей Церкви, которые боролись с еретическими движениями. Особенно важное место в этом вопросе занимает Лионская Церковь и возглавляющий ее святитель Ириней. В последующие эпохи сщмч. Иларион на этом поприще выделяет труды святителя Афанасия Великого. Он первый на Востоке составил список Священного Писания Нового Завета из 27 книг, которые и по сегодняшний день признаются Церковью как канонические. По свидетельству Руфина Аквилейского, принятие западными церквями в IV веке того же свода священных книг, как и на Востоке, связано так же с личностью святителя Афанасия. Можно заметить, что убеждения сщмч. Илариона строятся на основании святоотеческих творений, а также гипотезах, вышедших из отечественного богословия. В лекциях, посвященных формированию в лоне Церкви канона подлинных священных книг, сщмч. Иларионом отмечаются некоторые интересные факты. Оказывается, несмотря на то, что два послания святителя Климента Римского не вошли в канонический корпус новозаветных книг, который цитирует Климент Александрийский, они входят в Александрийский кодекс и два отрывка из них читались за богослужением, о чем свидетельствует сирийская рукопись XII века. Эти послания по 85 апостольскому правилу упоминаются вместе с каноническими книгами. Отмечено сщмч. Иларионом и то, что в VI веке во второй части Кодекса Юстиниана (529-534) были помещены 27 книг Священного Писания Нового Завета, которые ранее отмечались в 39_м письме, написанном в 367 году святителем Афанасием Великим.

Лекции сщмч. Илариона по история текстологии Священного Писания Нового Завета записаны студентами не так подробно, как лекции, относящиеся к истории формирования новозаветного канона и изучению Четвероевангелия. Хотя если посмотреть на экзаменационные вопросы, а также на программы лекций за разные учебные года, то можно заметить, что учебного времени на историю текстологии Нового Завета из тех же трех разделов тоже отводится меньше, но все же у сщмч. Илариона по этой теме сказано больше, чем у Митрофана Дмитриевича, который практически ее не затрагивал.

Свои лекции сщмч. Иларион начинает с развития письменности в первые времена христианства (рассматривается материал, используемый для написания, шрифты и пр.). Во время одной из таких лекций сщмч. Иларион высказал интересное предположение о том, что по причине эсхатологических настроений христиане, жившие в I веке, не задумывались о сохранении в будущем материала, на котором было записано Божественное Откровение. Ведь даже апостолы какое-то время думали, что Второе Пришествие Христово наступит еще во время их жизни. Дальше сщмч. Иларионом перечисляются древние списки кодексов и переводов Священного Писания, а также ученых, занимавшихся собиранием этих источников для исследования и последующего выпуска уже печатного текста. На фоне всех научных деятелей, изучавших древние списки новозаветного канона, наибольшее внимание уделяется Константину фон Тишендорфу, который нашел древний кодекс в монастыре Святой Екатерины, расположенном на Синайском полуострове. Хорошим тому подтверждением служат целые циклы практических занятий сщмч. Илариона за разные учебные года, главной темой которых было изучение критических изданий Священного Писания Нового Завета, выпущенных Тишендорфом. Хотя в 1915-1916 учебном году, оканчивая лекцию по истории текстологии Нового Завета и подводя некоторые итоги, сщмч. Иларион признает, что до сих пор вся эта история критики не пришла к четким и ясным выводам.

Последний раздел, посвященный изучению Четвероевангелия, довольно объемный по содержанию как у сщмч. Илариона, так и у М.Д. Муретова. Большинство суждений у них сходны, правда, каждый говорит об этом в характерном для их личности стиле изложения. Освещение одних вопросов у сщмч. Илариона и их отсутствие у М.Д. Муретова не означает того, что кто-то из них знал больше, а кто-то меньше, просто каждый из преподавателей делал акценты на том, что считал нужным. Также не стоит забывать тот факт, что лекции записывались студентами, которые тоже могли что-то опустить и не записать. Особенно это хорошо заметно по конспектам лекций сщмч. Илариона, где записи каждого учебного года иногда дополняют предыдущий или наоборот.