Новые штрихи к просопографическому портрету одесского ученого-историка А.Г. Готалова-Готлиба

Размещено на http://allbest.ru

2

Одесский национальный морский университет

Кафедра «Украиноведение историко-правовые и языковые дисциплины»

Новые штрихи к просопографическому портрету одесского ученого-историка А.Г. Готалова-Готлиба

Левченко Валерий Валерьевич Автор выражает благодарность за помощь в сборе материала для написания данной статьи сотрудникам Научной библиотеки Одесского национального университета имени И. И. Мечникова - директору М. А. Подрезовой, заведующей отделом редких книг и рукописей М. В. Алексеенко, заведующей информационно-библиографическим отделом Е. С. Мурашко; сотрудникам Государственного архива Одесской области - и. о. директора Л. Г. Белоусовой, главному специалисту отдела информации, использования документов и внешних связей А. Г. Гейтан; главному научному сотруд-нику С. Е. Березину, старшему хранителю фондов Т. И. Сороковской и многим другим коллегам.,

кандидат исторических наук, доцент

м. Одесса, Украина

Историк, изучающий прошлое, может приблизиться к объективности, только если он приближается к пониманию прошлого.

Эдвард Карр [68]

В исторической науке всегда уделялось должное внимание и большое значение описанию роли исторических личностей в истории. Как показывает многовековая практика, биографистика была и остается наиболее активно развивающейся в теоретическом и тематическом отношении научной дисциплиной [67].

В последние десятилетия в мировой историографии наметилась тенденция репрезентации исторической личности в пространственно-временном и личностно-индивидуальном измерениях. Заслуживает внимание на тщательное изучение и осмысление вопрос о роли и месте личности в условиях сложных процессов реорганизации разных слоев структуры общества, особенно в сложнейший период трансформации всех сфер жизнедеятельности в первой половине ХХ в.

Углубленному и детализированному изучению биографий исторических личностей способствует специальная историческая дисциплина [66] - просопография - являющаяся также одним из методов историко-биографических исследований [62]. Используя междисциплинарный подход с применением методов генеалогии, демографии, психологии, психолографии, социологии и других специальных исторических дисциплин, просопография на основе поиска и атрибуции [69] биографических данных, черт характера и личных качеств, родственных связей, рода деятельности, карьеры, коммуникативных отношений, различных жизненных обстоятельств и т. п. исследует человека во всей совокупности его индивидуальных качеств и взаимоотношений в окружающем сообществе.

Отличительные черты и особенности в изучении биографий исторических личностей присущи одному из самых противоречивых периодов в истории культурного развития СССР в 1920-е - 1950-е гг. Примечательным является то, что образ ученых в советских научных нарративах формировался не через призму результатов их деятельности в области культуры, а в первую очередь в контексте их политической и общественной жизни.

В частности, в проявлении верности служения «социалистическим и коммунистическим идеалам» как доминирующей концепции в сознании людей советского общества. При этом во внимание принципиально не бралась частная сторона жизни интеллектуала, которая влияла на профессиональную и публичную сферы его деятельности.

Хотя именно в личной жизни отражаются взгляды человека на окружающий мир, отношение к действительности в политических, социальных и культурных вопросах, эмоции, расставление приоритетов в профессиональной среде, поиски жизненно важных решений, определяющие направления его будущей деятельности и т. п. Личная жизнь является неотъемлемой частью человеческого опыта, обеспечивает культурно-историческое развитие человека в пространственно-временном и личностно-индивидуальном измерениях.

В этом контексте наше внимание было сфокусировано на личности профессора Артемия Григорьевича Готалова-Готлиба (1866-1960), попытку создания просопографического портрета которого попробуем осуществить в данной работе на базе новых исторических источников.

На сегодня в научной литературе представлен значительный пласт нарратива, посвященного персоне А.Г. Готалова-Готлиба. Среди них есть публикации, имеющие по содержанию разный жанр, характер и тон изложения: информационные [16-17; 29-33; 58; 61], абсолютно-идеалистичные [18; 2127; 37; 39; 57; 65], публицистическо-обличительные [19-20] и рационально-аналитические [34; 36; 46; 50-51; 55].

Среди более двух десятков публикаций только последние шесть написаны с использованием значительного корпуса исторических источников, с применением критического подхода к ним, без видимого желания авторов приукрасить биографию А.Г. Готалова-Готлиба и возвеличить его личность. Несмотря на в целом положительную оценку статьи П.А. Майбороды, в которой одним из главных достижений является привлечение для написания работы исследования значительного пласта архивного материала, все таки присутствуют определенные недоработки.

В первую очередь в том, что автор не привлек к изучению биографии и пониманию модели поведения субъекта своего исследования достаточное количество архивного материала, который отложился и сохраняется в документальных хранилищах Одессы, Киева, Кишинева и Москвы.

В свою очередь мы репрезентуем некоторые из выявленных нами исторических источников, хранящиеся в архивах трех стран (Республики Молдовы, Российской Федерации и Украины). Вводимые в научный оборот материалы существенно помогают реконструировать биографию, ликвидировать имеющиеся в ней неточности и на основе критическо-рефлексивного мышления как одного из методов познания [64, с. 22] привнести новые штрихи к просопографическому портрету профессора А.Г. Готалова-Готлиба.

Вводимые в научный оборот исторические источники для представления новых штрихов реконструкции просопографического портрета А.Г. Готалова- Готлиба чрезвычайно разнообразны как по своему происхождению, так и по содержанию. В основном они хранятся в архивах Киева, Кишинева, Москвы и Одессы.

Преимущественно это документы профессионального характера: анкеты, личные карточки, личные дела, справки, формулярные списки о службе, заявления, служебные записки, выписки из протоколов и приказов, удостоверения и т. п.; социального характера: аттестат зрелости, свидетельства о принятии подданства, получении орденов, общественной деятельности, выборах на почетные должности и т. п. Особенностью источниковой базы исследования является рассредоточение материалов по фондам различных организаций государственного и городского управлений. Комплексное исследование исторических источников позволяет проследить перманентные процессы в жизни А.Г. Готалова-Готлиба на фоне драматических общественно-политических и социально-экономических ситуаций, характерных для Российской империи / СССР в первой половине ХХ в.

А.Г. Готалов-Готлиб прожил полных девяносто четыре года. Изучение его длительного жизненного пути можно провести в соответствии с распространенным в современной историографии географически-временным принципом, разделенным на девять условных периодов: «бессарабский» (1866-1886), первый «одесский» (1886-1895), первый «псковский» (1895-1896), «петербургский» (1896-1903), «ялтинский» (1903-1908), «кишиневский» (19081910), второй «псковский» (1910-1919), «черкасский» (1919), второй «одесский» (1919-1960).

Почти вековую жизненную стезю ученого также можно исследовать согласно инновационному подходу в исторической науке - через призму идентичности к определенной генерации ученых [42; 44-45; 47; 52]. Именно этот принцип мы возьмем за основу реконструкции основных фрагментов биографии и репрезентации новых штрихов просопографического портрета А.Г. Готалова-Готлиба.

Под термином «генерация» мы понимаем представителей научного сообщества, которые представлены более или менее одинаковыми чертами в быту, в профессиональной и общественной деятельности в отдельно определенный хронологический период и с последующей заменой представителями следующей генерации, которые при дифференциации хронологических циклов существенно отличаются от субъектов предыдущей и последующей генераций.

Началом существования каждой генерации является зарождение и формирование новой парадигмы во всех сферах жизнедеятельности ученых, а ее окончанием - постепенное исчезновение некоторое время доминирующих идей, практик и приоритетов, на смену которым приходят концепции новой генерации. Основным компонентом, оказывающим влияние на формирование и деятельность ученых каждой отдельной генерации в любой выбранный хронологический период, был сложный дискретный процесс институциональных, инфраструктурных и когнитивных факторов в научно-исследовательской деятельности и государственно-административной системе управления.

В фазе трансформации общественно-политических, социально-экономических и культурных условий необходимо максимально объективно учитывать как отдельное влияние внешних и внутренних факторов, так и их взаимосвязь и взаимообусловленность в процессе существования отдельно взятой генерации.

За все время развития исторической науки в Одессе (с конца XVIII до начала XXI вв.) корпорацию ученых-историков представляли девять генераций, которые хронологически условно соответствуют следующим периодам:

1) «европейско-аматорскому»: конец XVIII в. - 1817 г.;

2) «европейско-имперскому»: 1817-1837 гг.;

3) «имперскому»: 1837-1865 гг.;

4) «либерально-имперскому»: 1865-1884 гг.;

5) «реакционно-имперскому»: 1884-1917 гг.;

6) «раннесоветскому»: 1917-1941 гг.;

7) «среднесоветскому»: 1941-1968 гг.;

8) «позднесоветскому»: 1968-1991 гг.;

9) «национальному»: от 1991 г. до современности.

Представленная хронологическая градация генераций одесских ученых-историков следует из кардинальных метаморфоз социокультурных реалий научной среды, которые были связаны с общими общественно-политическими и социокультурными ситуациями в государствах, в состав которых они последовательно входили (Российская империя - СССР - Украина).

Формулировка названий генераций имеет дифференциацию в соответствии с идеологической составляющей доминирующих типов профессиональной деятельности для каждой отдельной генерации одесских ученых-историков, что зависело в каждый отдельно взятый хронологический период от доминирующих приоритетов формирования профессии историка и просопографической палитры генерации на фоне существующих общественно-политических и социокультурных ландшафтов.

В соответствии с представленной хронологической градацией генераций одесских ученых-историков, история жизни А.Г. Готалова-Готлиба неразрывно связана с общей характеристикой представителей трех генераций - «реакционно-имперской», «раннесоветской» и «среднесоветской».

К «реакционно-имперской» генерации ученых-историков относим специалистов различных социогуманитарных знаний, преподавателей разных по типологии и видовой классификации вузов, в структуре которых преподавались социогуманитарные дисциплины, где в основном и осуществлялись основные направления их профессиональной деятельности.

Несмотря на междисциплинарность исследуемых проблем ученые презентовали продукцию научной деятельности в области исторической науки, проходили несколько из пяти этапов научной иерархии (получение высшего образования, обучение в аспирантуре (институт профессорских стипендиатов), сдача магистерских экзаменов, защита магистерской или докторской диссертаций) имперской системы образования.

Являлись авторами научных публикаций, написанных в соответствии с теоретическими признаками парадигм развития исторической науки в дореволюционное время, и не воспринимали педалированную большевиками идеологию построения общества с принципами социальной справедливости, свободы и равенства и навязывания ими новых концепций в профессиональной деятельности. «Раннесоветская» генерация интеллектуалов появилась в научном сообществе на территории Российской империи вследствие общественно-политических и социокультурных катаклизмов 1917-1920 гг. К этой генерации относим специалистов социогуманитарных дисциплин, профессиональная деятельность которых проходила в вузах и различных по профилям и структурам научно-исследовательских учреждениях, которые имели высшее образование или проходили процесс обучения в высшей школе, находились на разных этапах научной карьеры. Представители генерации подчинялись тоталитарному характеру модели отношений между ученым и властью, научные публикации которых имели теоретическое оформление в соответствии с концепциями развития исторической науки в 1917-1941 гг., которые педалировали и популяризировали идеи марксистско-ленинской методологии и развития социалистического государства.

Принадлежность представителей этой генерации ученых-историков к советскому научному пространству была обусловлена подчинением одному из ключевых принципов советской исторической науки, сформулированного И. И. Колесник как - «принцип партийности свидетельствовал полную зависимость исторической науки от партии, директив и инициатив партийных органов, полное подчинение науки партийной идеологии» [40, с. 10]. исторический наука учёный советсткий

Результатом принадлежности ученых-историков к «раннесоветской» генерации с господствующим тоталитарным характером отношений между властью и научным сообществом стали проявления различных методов «интеллектуальной покорности» и политических репрессий (ограничение в праве заниматься научной деятельностью, вмешательство в выбор тематики научных исследований, контроль над коммуникативными связями с коллегами, политические, социальные и правовые притеснения, осуждение, аресты, ссылки, лишение жизни) [42, с. 206].

В свою очередь «раннесоветскую» генерацию ученых-историков разделяем на две ветви - «адептов» и «конформистов». К первой ветви относим ученых, родившихся на рубеже ХІХ-ХХ вв. и являвшихся «ровесниками» активизации революционной ситуации в начале ХХ в. Их первичная социализация зарождалась в условиях трех революций, формирование нравственных ценностей и жизненных приоритетов происходило в условиях революционного романтизма, рабоче-крестьянской идентификации и идейно-корпоративного патернализма.

В период становления первого в мире социалистического государства они сознательно обслуживали потребности советской власти, лояльно относились к действующему политическому режиму, истинно верили в идеи марксизма-ленинизма, авторитет партии большевиков, ее вождей и их установки.

Ко второй ветви относим ученых, родившихся во второй половине XIX в. Их первичная социализация происходила в условиях либерализации и модернизации Российской империи, образование они получили в имперской системе образования, преподавали в вузах, имели научные публикации, написанные в соответствии с теоретическими признаками парадигмы развития исторической науки в имперское время.

В дореволюционное время они не воспринимали педалированную большевиками идеологию построения общества с принципами социальной справедливости, свободы и равенства трудящихся и навязывания ими новых концепций и парадигм в профессиональной деятельности, то есть определенную часть своей жизни принадлежали к «среднеимперской» (18651884) или «познеимперской» (1884-1917) генерациям. Но революционные события 1917-1920 гг. и утверждение советской власти заставили их переориентироваться и приспособиться к реалиям новых условий жизни. Одним из представителей «конформистской» ветви «раннесоветской» генерации являлся А.Г. Готалов-Готлиб.

В равной степени он принадлежал и к «конформистской» ветви «среднесоветской» генерации, первичная социализация которой происходила в первые послереволюционные годы в условиях становления советской системы. Основами формирования их ценностей являлись революционный романтизм, пролетарский интернационализм и советский патриотизм в рамках коллективной социалистической сознательности и партийно-государственного патернализма.

Вторичная социализация представителей этой генерации состоялась в годы Второй мировой войны и послевоенный период на фоне постепенного «угасания» сталинского тоталитарного режима и социально-политической либерализации во второй половине 1950-х - первой половине 1960-х гг.

Представителей этой генерации можно отнести к эпохе «скоростного» «социального лифта», когда на протяжении около двадцати лет они попеременно жили в условиях политических репрессий 1940-х - первой половины 1950-х гг. В последующее десятилетие они получили относительную свободу в творчестве и праве выбора тематики научных исследований, а начиная со второй половины 1960-х гг. снова ощутили притеснения и ограничения в выборе и осуществлении профессиональной деятельности.

Вхождение А.Г. Готалова-Готлиба в «реакционно-имперскую» генерацию ученых-историков состоялось согласно действующим нормам социального устройства Российской империи. Он родился 2 В статье даты до календарной реформы, проведенной СНК РСФСР согласно декрету от 26 ян-варя 1918 г., указаны по юлианскому календарю, даты после календарной реформы указаны соответ-ственно по григорианскому календарю. января Указываемые в научной литературе даты рождения - 3 [17; 21, с. 30] и 5 [33, с. 104; 58, с. 291] января не являются правильными 1866 г. [1, л. 2 об., 23 об., 26 об., 28, 30, 31а; 3, л. 71 об.; 4, л. 1; 14, л. 9 об.; 29] в селе Яблона (Яблоана) Встречаемые в научной литературе места рождения - Псков [21, с. 30; 33, с. 104; 37, с. 275; 58, с. 291] и один из населенных пунктов Подольской губернии [17; 21, с. 30; 55, с. 121] не являются правильными. Ясского уезда (с 6 марта 1887 г. Белецкий уезд) Бессарабской губернии [1, л. 31а.] (ныне село входит в состав Глодянского района Республики Молдова) в семье австрийско-подданного Генриха Готлиба, работавшего механиком [1, л. 26-26 об., 29] по обслуживанию сельскохозяйственных машин в помещичьих имениях Бессарабской губернии. На сегодня документально неподтвержденным остается бытующий преимущественно в публицистической литературе факт, что первоначально А.Г. Гота- лов-Готлиб именовался Ароном Гиршевичем Готлибом и принадлежал к иудейскому этносу и вероисповеданию, последнее из которых он якобы поменял на лютеранство перед поступлением в Новороссийский университет в 1886 г. [19; 20, с. 345; 21, с. 31]. Еще ни один из авторов, обращающийся к описанию его биографии, не предоставил документального подтверждения относительно данных утверждений.

Скорее всего, будет невозможно найти подтверждение данных о записи его рождения с установлением вероисповедания, так как среди имеющихся в наличии в Национальном архиве Республики Молдова (НАРМ) метрических книг нами не было выявлено документов о данном факте.

Среди метрических книг Белецкого раввината не сохранились записи о родившихся в 1866 г., в наличии только записи о новорожденных за 1865 [12] и 1867 [13] гг. В «Книге для записи родившихся евреев на 1866 год» еврейских общин Бендер [7] и Новых Каушан [8] запись о рождении Арона Гиршевича Готалова не выявлена.

Отсутствуют записи о рожденных в 1866 г. и среди метрических книг Кишиневского раввината, тогда как в наличии имеются только книги для записи родившихся евреев в 1865 [9] и 1867 гг. [10]. Таким образом, потенциал наличных метрических книг, имеющихся на сбережении в НАРМ, не дает возможности документально установить принадлежность А.Г. Готалова-Готлиба к иудейскому вероисповеданию.

В свою очередь в нашем распоряжении имеются документы, которые опровергают факт его перехода в лютеранство в 1886 г. и дают возможность установит точную дату.

Во-первых, в копии свидетельства о крещении от 22 января 1886 г., заверенного приложением церковной печати и подписью евангелическо- лютеранского пастора и кишиневского дивизионного проповедника Р. Фальти- на Пастор Рудольф Фальтин (1830-1918) - полное имя Эрнст Карл Рудольф Фальтин, родился в Риге, в 1852-1855 гг. изучал богословие в Дерптском (Тартуском) университете [56, с. 28]., указано, что 2 января 1883 г., в день своего семнадцатилетия, был окрещен Артур Готлиб - «...законнорожденный сын австрийско-подданного, техника земледелия Генриха Готлиба и его законной жены Эрнестины Валерии Эммы, урожденной Бергман, оба лютеранского вероисповедания.

Восприемниками были:

1) Генрих Ратминдер - преподаватель в гимназии,

2) Гасти Фальтин - девица. Что эта выпись из метрической книги, том ІІ, стр. 193 - Евангелическо-лютеранской кишиневской церкви верна с подлинным...» [1, л. 26 об.].

Проверить этот факт в оригинале метрической книги Евангелическо-лютеранской кишиневской церкви не удалось, так как среди хранящихся в НАРМ метрик этой церкви имеется в наличии только книга с записями бракосочетавшихся в 1838-1881 гг. [11]. Во-вторых, в «Удостоверении» [1, л. 29], выданном 14 августа 1886 г. пастором Р. Фальтином, кишиневским дивизионным проповедником Санкт-Петербургской евангелическо-лютеранской консистории, указано, что 26 мая 1883 г. Артур Готлиб прошел обряд конфирмации.

Проведение данной процедуры представляет собой принятие человеком решения о сознательном исповедании веры, т. е. предполагается, что крещение он принимает в младенчестве, а проведение конфирмации в юношеском или молодом возрасте свидетельствует о его сознательном становлении частью церкви. Как видим, факт принятия А.Г. Готаловым-Готлибом лютеранства в 1886 г. является ошибкой, на самом деле это произошло 2 января 1883 г.

Остается открытым вопрос относительно причины его позднего крещения - только лишь в семнадцатилетнем возрасте, хотя всех детей крестили в младенчестве. При этом нами выявлены имена его родителей, которые вместе с данными о восприемниках уточняют, что семья Готлибов проживая в Бессарабской губернии, принадлежала к среде немецких колонистов, соответственно они могли быть выходцами из какого-нибудь немецкоязычного государства, которые по какой-либо причине покинули историческую родину.

Альтернативным вариантом этой версии может быть то, что семья Готлибов представляла немецких евреев выкрестов, принявших лютеранство и по какой-либо причине переселившихся в Бессарабию, с 1812 г. присоединенную к Российской империи. Окончательный ответ в вопросе определения первичной национальности и вероисповедания А.Г. Го- талова-Готлиба может дать запись в метрической книге, сделанная при его рождении, в процессе ознакомления с которой определяющим фактором для нас является время.

Исходя из представленных в научной литературе биографических коллизий А.Г. Готалова-Готлиба, можем сделать вывод, что одним из его жизненных приоритетов было желание достижения социального благополучия. Для реализации своей мечты на протяжении всей своей жизни он постепенно, шаг за шагом, целеустремленно решал поставленные перед собой задачи.

Одной из первых задач, определяющей его жизненный путь являлось получение полного среднего образования. В 1878-1882 гг. он обучался в Каменец-Подольской гимназии, а в 1882-1886 гг. - в Кишиневской 1-й гимназии. 12 июня 1886 г. ему был выписан аттестат зрелости, оценки в котором говорят о его не прилежном отношении к учебе.

Средний бал отметок, выставленных в педагогическом совете за девять предметов гимназического курса (русский язык и словесность - 4, логика - 3, латинский язык - 3, греческий язык - 3, математика - 3, физика и математическая география - 4, история - 3 (!), география - 3, немецкий язык - 5) составил «3,4 бала. Хотя по результатам проведенных испытаний по окончании гимназии средний бал оценок был значительно выше - 4,4 бала (русский язык и словесность - 5, латинский язык - 5, греческий язык - 4, математика - 3, история - 5) [1, л. 31а]. Полученный аттестат зрелости дал возможность А.Г. Готалову-Готлибу поступить в университет, чем он непременно воспользовался. 6 августа 1886 г. он подал прошение на имя ректора Императорского Новороссийского университета (ИНУ) с просьбой принять его на 1 курс «естественного факультета» (скорее всего речь шла о естественном отделении физико-математического факультета).

Через неделю после подачи прошения - 13 августа 1886 г. оно было принято к рассмотрению, и ректор ИНУ С. П. Ярошенко на прошении поставил резолюцию - «Зачислить» [2, л. 122]. На сегодня мы не знаем, какими аргументами руководствовался А.Г. Готалов-Готлиб при выборе решения обучаться на физико-математическом факультете, но можем констатировать, что уже 19 августа 1886 г. он подает второе прошение с просьбой о переводе его на историко-филологический факультет.

И в тот же день ректор ИНУ С. П. Ярошенко принимает по нему решение. Первоначально его резолюция сводилась к передаче решения этого вопроса «На заключение г. г. деканов...», но по каким-то причинам он его изменил (в тексте резолюция зачеркнута) и распорядился «Перечислить» студента 1 семестра Артура Готлиба на историко-филологический факультет [2, л. 121]. Таким образом, вследствие принятия выбора факультета по ходу подачи прошения А.Г. Готалов-Готлиб стал студентом историко-филологического факультета.

По причине скудности исторических источников сегодня сложно описать студенческие годы А.Г. Готалова-Готлиба. Но мы располагаем незначительными документальными материалами, которые дают возможность реконструировать определенные фрагменты его студенческой жизни и выявить новые штрихи просопографического портрета.

Например, во время обучения в университете в его жизни произошло событие, которое со временем с подачи А.Г. Готалова-Готлиба получило окраску мифа, а современные исследователи с легкостью его гипертрофируют. В одной из первых автобиографий советского периода, написанной 8 декабря 1923 г. он указал, что «В 1887 г. за участие в студенч[еских] волнениях был исключен из университета...» [3, л. 4-5 об.], а один из современных биографистов безосновательно указывает и об аресте [21, с. 31].

Действительно, в 1887 г. студенческое движение достигло наибольшей силы в сравнении с предыдущими годами, что было связано с обострением общей политической обстановки в Российской империи. Не исключением стал и Новороссий- ский университет, в котором в ноябре-декабре 1887 г. прошли студенческие выступления. Допустим, что участие в этом движении принимал и А.Г. Гота- лов-Готлиб, но вот факт его исключения из университета, и тем более ареста, по этой причине принять не можем.

Согласно «Свидетельству», выданному ИНУ 7 декабря 1887 г. студенту 2 семестра (при наличии прилежной учебы должен был быть студеном 3 семестра) историко-филологического факультета Артуру Генриховичу Готлибу в том, что в августе 1886 г. он был принят в число студентов и в течение 1886/87 и первой половины 1887/88 учебных годов слушал лекции, а с 7 декабря 1887 г. из ведомства университета уволен «согласно прошению» [1, л. 28.].

Соответственно практике тех лет, студенты, которые были уличены в политической неблагонадежности, как правило (при отсутствии высокого покровителя), подвергались исключению административным распоряжением руководства вуза из контингента студентов и не принимались в другие вузы ведомства министерства народного просвещения. Как видим, подобная участь миновала А.Г. Готалова-Готлиба.

Следовательно, либо у него были высокие покровители, которые способствовали «смягчению» его наказания за участие в студенческих сходках путем временного отчисления из состава студентов «согласно прошению», либо он не являлся активным участником студенческого движения и выбыл из контингента студентов «согласно прошению» по обстоятельствам личного характера. Со временем в первые годы существования советского государства с целью интерпретации личного участия в революционном движении он сознательно «приукрасил» факты своей биографии «пролетарско-революционными» оттенками [54]. Некоторые же ссовременные биографисты не ознакомившись с архивными материалами в свою очередь крайне преувеличивают этот эпизод из жизни А.Г. Готалова-Гот- либа доводя его до того, что по причине общественной активности из университета он был отчислен на один год и это помешало ему продолжить занятия наукой в статусе профессорского стипендиата [61, с. 303].

Пропустив весенний семестр 1887/88 учебного года (полгода обучения), с началом 1888/89 учебного года А.Г. Готалов-Готлиб продолжил обучение в ИНУ и весной 1890 г. он уже числился студентом 7 семестра. Но из-за неуплаты за слушание лекций 13 марта 1890 г. определением Правления университета был уволен из его ведомства [1, л. 30] не закончив 7 семестр обучения. Скорее всего, из-за финансовых проблем 1890/91 учебный год ему пришлось пропустить.

Обучение на 7 и 8 семестрах он продолжил в 1891/92 учебном году, по завершению которого 24 июня 1892 г. в двадцати шестилетнем возрасте получил диплом І степени [1, л. 2 об.; 6]. Таким образом, на получение диплома о высшем образовании А.Г. Готалов-Готлиб потратил шесть лет (1886/87 - 1 и 2 семестры, 1887/88 - 3 семестр, 1888/89 - 4 и 5 семестры, 1889/90 - 6 семестр, 1891/92 - 7 и 8 семестры) при существовании четырехлетней системы обучения в высшей школе. Затянувшееся на два года обучение было, скорее всего, вызвано объективными причинами личного характера - материальным затруднением оплаты за обучение.

По окончании университета А.Г. Готалов-Готлиб предложением попечителя Одесского учебного округа от 13 ноября 1892 г. был допущен к преподаванию немецкого языка в частном четырехклассном училище В. А. Агишева. С началом педагогической деятельности он продолжил усовершенствование своих знаний и выдержал специальное испытание на звание учителя гимназии и прогимназии с правом преподавать историю, греческий и латинский языки, вследствие чего 18 ноября 1894 г. получил свидетельство на звание учителя [1, л. 2 об.-3 об.].

В 1895 г. в жизни А.Г. Готалова-Готлиба произошло событие, кардинально изменившее и определившее его судьбу. 29 апреля 1895 г. он, двадцати девятилетний выходец из малоимущей семьи женился на тридцатилетней дворянке Варваре Михайловне Рудановской Крымская исследовательница Т. М. Головань ошибочно указывает имя супруги А. Г. Готалова- Готлиба как «Валентина Михайловна» [23, с. 60]., родившейся 9 декабря 1864 г. Этот брак ничем не выделялся бы из большинства браков дореволюционной эпохи, если бы не три его исключения.

Первое, жена немногим более чем на год была старше своего мужа. Второе, менее чем за два месяца до венчания - 3 марта 1895 г. - у них родился сын Николай [1, л. 3; 14, л. 10]. Третье, резкое изменение профессиональной карьеры А.Г. Готалова-Готлиба в лучшую сторону. Уже 17 июня 1895 г. «Высочайшим» (!) приказом по гражданскому ведомству он был определен на государственную службу, на должность сверхштатного (!) учителя древних языков Одесской 4-й гимназии, где предложением управлявшего Одесским учебным округом от 28 августа 1895 г. ему было предоставлено 10 уроков латинского языка и 3 урока немецкого языка. С 17 октября 1895 г. он был освобожден от преподавательских обязанностей в частном четырехклассном училище В. А. Агишева [1, л. 3 об.-4].

Подобное крутое изменение в судьбе выпускника университета в считанные месяцы после свадьбы, который в студенческие годы подрабатывал частными уроками, отчислялся из университета за неоплату взносов за посещение лекций, не имел родственников с влиятельными связями, безусловно, можно связывать только с высокопоставленной протекцией со стороны родственников его супруги. Нам не удалось найти прямых подтверждений этой версии, но принимаем аргументацию С. Я. Борового, указывающего, что сильнейшую поддержку девушке, ставшей женой А.Г. Готалова-Готлиба, оказывал тогдашний военный министр (1881-1898), генерал от инфантерии П. С. Ванновский (1822-1904), со временем ставший министром народного просвещения (1901-1902) [20, с. 348].

А.Г. Готалов-Готлиб прожил с Варварой Михайловной долгие годы. В 1920-е гг. она находилась при нем и на полном его обеспечении. Дату ее смерти нам не удалось установить, но можем констатировать, что она умерла в период между июлем 1926 г. [3, л. 20, 46-47] и январем 1942 г. По состоянию на 29 января 1942 г. второй женой А.Г. Готалова-Готлиба являлась Мария Готалова-Готлиб, родившаяся в Симферополе в 1888 г., а в период немецко- румынской оккупации Одессы работавшая педагогом в школе № 75 по улице Садовой, 4. Судьба сына А.Г. Готалова-Готлиба нам неизвестна.

Состоявшийся после женитьбы А.Г. Готалова-Готлиба перевод на государственную службу в Одесскую 4-й гимназию стал своеобразным трамплином в его головокружительном карьерном росте в системе народного образования. Уже с 1 ноября 1895 г. предложениями попечителя Санкт-Петербургского учебного округа от 25 октября и 13 ноября того же года был соответственно назначен штатным преподавателем древних языков и утвержден в звании классного наставника в Псковской губернской гимназии. Немногим менее чем через год - 31 июля 1896 г. предложением управлявшего Санкт-Петербургским учебным округом с 1 августа того же года переведен на должность штатного преподавателя древних языков в Санкт-Петербургскую 3-ю гимназию [1, л. 4 об.-5] - одно из старейших учебных заведений столицы Российской империи.

Стремительный рост А.Г. Готалова-Готлиба по карьерной лестнице привел не только к тому, что в последующие годы он занимал должность директора гимназий в Ялте (1903-1908), Кишиневе (1908-1910) и Пскове (1910-1919), но и на протяжении 1899-1915 гг. был постоянным членом правительственных комиссий по реформе средней школы.

Редчайший случай в истории народного образования Российской империи, когда выпускник провинциального университета, с семилетним стажем работы в области педагогики и без наличия печатных трудов на соответствующую проблематику стал членом учрежденной при министерстве народного просвещения комиссии по вопросу улучшения обучения в средней школе.

Членом этой комиссии А.Г. Готалов-Готлиб был назначен предложением попечителя Санкт-Петербургского учебного округа от 31 декабря 1899 г. 14 августа 1900 г. предложением управлявшего министерством народного просвещения он был приглашен к участию в комиссии, рассматривающей вопрос об изменении действующих уставов гимназий, прогимназий и реальных училищ под председательством попечителя Кавказского учебного округа, тайного советника К. П. Яновского.

С 12 мая 1901 г. по приглашению министра народного просвещения принимал участие в работе комиссии по преобразованию средней школы. 15 января 1902 г. предложением министра народного просвещения был назначен постоянным членом комиссии для составления устава средней школы [1, л. 5 об.-8].

Постоянное участие в работе министерских комиссий по организации образования в средних школах давало А.Г. Готалову-Готлибу возможность быть в курсе основных приоритетных направлений государственной политики в этой области и соответственно ориентироваться в принятии необходимых решений и их популяризации на практике, что приносило ему «лавры» педагога-новатора.

Проявляя при работе в министерских комиссиях «...быстрое, глубоко обдуманное и вполне основательное исполнение возложенной на него задачи» А.Г. Готалов-Готлиб снискал признание своих организаторских и профессиональных качеств среди руководства министерства народного просвещения. Например, 12 апреля 1902 г., на следующий день после отставки с поста министра народного просвещения П. С. Ванновского, его преемник Г. Э. Зенгер приказом № 1 объявил А.Г. Готалову-Готлибу «особую признательность» [1, л. 7 об.-8].

Также по решению министерства народного просвещения он неоднократно ездил в командировку за границу за счет государственного финансирования для изучения системы образования в западноевропейских странах: Франции (1900), Швейцарии (1903) [1, л. 5 об.-7, 19 об.-20], Австрии, Германии, Италии и Чехии (1902, 1907, 1908, 1912) [3, л. 1, 3]. Плодотворная деятельность А.Г. Готалова-Готлиба в системе народного образования Российской империи была отмечена многими наградами: серебряной медалью на ленте ордена св. Александра Невского (26 февраля 1896 г.), орденом св. Станислава ІІІ ст. (1 января 1900 г.), орденом св. Анны ІІІ ст. (1 января 1904 г.), орденом Бухарской золотой звезды ІІ ст. (27 августа 1906 г.), орденом св. Анны ІІ ст. (1 января 1907 г.) [1, л. 2 об., 4 об.-6, 9 об.-10].

«Расчетливая» женитьба дала возможность А.Г. Готалову-Готлибу высоко подняться в «социальном лифте» сословного устройства Российской империи. 25 ноября 1899 г. «Высочайшим» приказом по гражданскому ведомству по выслуге лет он был утвержден в чине коллежского асессора со старшинством «задним числом» с 17 июня 1895 г. Уже менее чем через год - 3 июня 1900 г. он был произведен в надворные советники, а 14 сентября 1903 г. - в коллежские советники.

Следующий гражданский чин - статского советника - он получил 11 октября 1908 г. [1, л. 5 об.-6, 9 об.-10, 20 об.-21]. Квинтэссенцией достижений А.Г. Готалова-Готлиба в социальном росте стало получение им в 1917 г. чина 4-го класса Табеля о рангах - действительного статского советника [18, с. 285], соответствующего чину генерал-майора в армии и контрадмирала во флоте. Основным условием присвоения данного чина являлось «Высочайшее соизволение» императора. Представители данного чина имели особые привилегии и высокие должностные оклады, они были на особом, привилегированном положении, занимали важные посты, определяли курс политики государства и получали право на потомственное дворянство. Став обладателем данного чина А.Г. Готалов-Готлиб получил высокое положение в обществе и стал привилегированной особой.

Таким образом, исследовав дореволюционную часть биографии А.Г. Го- талова-Готлиба, можем констатировать, что он являлся типичным представителем «реакционно-имперской» генерации интеллектуалов, о чем характерно свидетельствуют все его достижения и проявления в социальной, профессиональной и политической плоскостях.

События 1917 г. стали рубиконом в жизни многих людей. Не исключением стал и А.Г. Готалов-Готлиб. Во время Февральской революции он поддержал Временное правительство, призывая следовать путем реформ и постепенных преобразований во всех сферах жизни. В тяжелейшие годы Гражданской войны в конце 1919 г. он переезжает в Одессу.

Такой выбор мог быть обусловлен как общими общественно-политическими и социально-экономическими условиями жизни, так и тем, что в Бессарабии у него могли оставаться родственники, а в Одессе он учился в университете и начинал свой трудовой путь. Вполне развернуто и лаконично этот выбор охарактеризовал С. Я. Боровой: «...его, как и многих представителей старой интеллигенции, увлек поток беженства на юг. Одни уходили туда, так как там было сытнее; другие - поскольку там еще не укрепилась советская власть и хозяйничали белогвардейские `'правительства''» [20, с. 350].

С приходом в Одессе 7 февраля 1920 г. большевиков А.Г. Готалов-Готлиб сближается с представителями новой власти - двумя последовательными заведующими Одесского губернского отдела народного образования Я. П. Ряппо (1880-1958) и В. П. Потемкиным (1874-1946) [24, с. 144; 26, с. 101]. Оба они сыграли важную роль в дальнейшей жизни А.Г. Готалова-Готлиба, став его покровителями в продвижении на профессиональном поприще. В мае 1920 г. Я. П. Ряппо пригласил А.Г. Готалова-Готлиба на службу в Одесский Губоно, где последний организовал и на протяжении июня-октября 1920 г. руководил курсами для инструкторов по внешкольному образованию и занимал другие должности. Главным его достижением в это время стало участие в организации и руководство в августе-ноябре 1920 г. Первым детским городком [3, л. 5 об.]. Еще в мае-июне 1920 г. в районе Малого Фонтана и Аркадии было открыто 13 детских заведений (садиков и лагерей), где поселили около 700 детей - бывших воспитанников городских приютов, сирот и беспризорных.

В сентябре того же года все детские заведения были объединены в Первый детский городок (впоследствии имени Коминтерна), которому были выделены территория и помещения бывшего Одесского кадетского корпуса. Значительный вклад в организацию, укрепление материальной базы, формирование коллектива педагогов детского городка сыграл В. П. Потемкин, а его первым заведующим стал А.Г. Готалов-Готлиб [35, с. 341].

Благодаря влиянию В. П. Потемкина в пятидесяти пятилетнем возрасте А.Г. Готалов-Готлиб стал преподавателем высшей школы: Одесского археологического института - с 1 сентября 1921 г., Одесского института народного образования (ОИНО [53]) - с 1 октября 1921 г. и Одесского педологического института с 1 января 1922 г. [3, л. 2 об.]. Археологический и Педологический институт стали вузами-«одногодками», которые после годичного существования в сети высшей школы Одессы были реорганизованы и введены в структуру других вузов.

Поэтому участие А.Г. Готалова-Готлиба в деятельности этих институтов было не продолжительным, а вот в ОИНО он проработал до 1930 г. [53, с. 291]. Со временем он также являлся преподавателем Одесского института профессионального образования (1930-1931) [4, л. 1] и Одесского государственного университета (1940-1941, 1944-1952). В общем, жизнь А.Г. Го- талова-Готлиба была связана с высшей школой около двадцати лет, а в период 1931-1940 гг. он не являлся преподавателем какого-либо вуза СССР. Хаотично и без документальных подтверждений многие авторы биографических изысканий, посвященных А.Г. Готалову-Готлибу, описывая период 1931-1940 гг. в жизни ученого, указывают на его работу в разных учреждениях и заведениях Киева, Харькова и Москвы [17; 21, с. 34; 33, с. 106; 58, с. 292].

Соответственно имеющимся в нашем распоряжении документальным материалам можем констатировать, что 23 апреля 1931 г., будучи профессором Одесского института профессионального образования, согласно распоряжению Народного комиссариата труда он был переведен на должность профессора в Нежинский институт социального воспитания [4, л. 1]. По понятным объективным и субъективным причинам шестидесяти пятилетний профессор не хотел переезжать из Одессы в маленький городок областного значения.

В этой сложной ситуации старшему коллеге на помощь пришел Я. П. Ряппо, который после заведывания Одесским Губоно некоторое время работал в органах советской власти в Киеве, а в январе 1921 г. перебрался в Харьков, где занимал ведущие должности в Народном комиссариате просвещения УССР (НКП УССР). Будучи заместителем народного комиссара просвещения Я. П. Ряппо инициировал и организовал Украинский научно-исследовательский институт педагогики (УНИИП).

На первой выездной сессии в Киеве 25 января 1926 г. Государственный научно-методологический комитет НКП УССР (членом которого в 1926-1930 гг. являлся А.Г. Готалов-Готлиб), возглавляемый Я. П. Ряп- по, вместе с Главным управлением научными учреждениями НКП УССР рассмотрел вопрос об организации этого научного учреждения как единого центра научных исследований в области педагогических наук. Уже 2 апреля 1926 г. Госнаукметодком принял постановление о создании УНИИП (организационно он оформился в октябре 1926 г. на базе научно-исследовательской кафедры педагогики Харьковского института народного образования и Харьковской опытной станции Управления социального воспитания НКП УССР). После организационного оформления УНИИП Я. П. Ряппо возглавил в нем секцию системы образования (1926-1928), затем временно оставил работу в сфере образования, однако продолжил свою деятельность на высоких государственных должностях: в 1928-1938 гг. занимал должность наркома легкой промышленности УССР. В сложной для А.Г. Готалова-Готлиба ситуации харьковские коллеги помогли ему избежать «ссылки» в Нежин. 2 февраля 1931 г. директор УНИИП М. С. Гаврилов сообщил старшему коллеге, что он зачислен в штат института действительным членом [4, л. 10].

Какой период времени А.Г. Готалов-Готлиб пребывал в этом статусе на сегодня мы точно сказать не можем, но позволим предположить, что разрыв с УНИИП у него произошел в 1934 г., когда вследствие установления советской властью контроля над всеми структурами системы образования и науки, и проведения борьбы с разного рода проявлениями «буржуазного национализма» и «контрреволюционной деятельности» он «покаялся в своих грехах» перед партией и выступил с критикой в адрес этого научного учреждения (см. прило- жение). «Самокритика» А.Г Готалова-Готлиба существенно помогает реконструировать некоторые фрагменты его биографии, ликвидировать имеющиеся в ней неточности и привнести новые штрихи к просопографическому портрету профессора.

Начиная с 1935 г. в большинстве документов, он указывал, что является академпенсионером. Так он указал 26 сентября 1935 г. [15, л. 18] и 11 июля 1937 г. [5, л. 13] в «Личной карточке учета научных работников» Комиссии содействия ученым при СНК СССР. Следовательно, в период 1931-- 1940 гг. А.Г. Готалов-Готлиб не являлся преподавателем вузов Киева, Харькова и Москвы.

Высказанная 22 июля 1934 г. А.Г. Готаловым-Готлибом «Самокритика» позволила ему не только «обелить» себя в политическом и научном планах, но и заслужить дивиденды у советской власти в виде получения в сентябре 1934 г. новой квартиры в «Доме специалистов» по адресу Пролетарский бульвар, 12. Строительство «Дома специалистов» в Одессе было результатом союзной программы по постройке в 67 городах СССР домов для научных работников, инженеров и агрономов с целью демонстрации заботы коммунистической партии и советского правительства их бытом. «Дом специалистов» был рассчитан на 50 квартир.

Среди их обладателей были академики Т Д. Лысенко и Д. К. Третьяков, профессора В. Д. Богатский, А.Г. Готалов- Готлиб, В. Л. Елин, И. М. Трачевский, 35 инженерно-технических работников, 4 агронома и другие представители интеллектуального сообщества Одессы.

Заселению первого «Дома специалистов» предшествовало торжественное мероприятие, которое подробно освещалось в прессе, где с благодарными речами в адрес советской власти выступили академик Д. К. Третьяков и профессор А.Г. Готалов-Готлиб. Более объемным выступлением было ученого-историка, который сказал: «Все мы теперь свидетели ужасной картины упадка науки на Западе.

В Германии вернулись к средневековью, там сжигают труды гениев науки, уничтожают великих классиков, научная мысль деградирует. У нас, в СССР, неслыханно расцветает культура, наука, техническая мысль. Это результат политики партии и правительства, огромной заботы вождя нашей партии товарища Сталина о быте специалистов...».

На торжественном мероприятии новоиспеченные жители «Дома специалистов» приняли решение разослать приветственные телеграммы руководителям партии и правительства. Д. К. Третьяков озвучил текст телеграмм т. т. Сталину, Кагановичу, Молотову и Енукидзе, а профессор А.Г. Готалов-Готлиб - т. т. Косиору, Постышеву, Петровскому и Любченко [60].

Таким образом, приведенные факты биографии А.Г. Готалова-Готлиба периода 1930-х гг. четко характеризуют его как яркого представителя «конформистской» ветви «раннесоветской» генерации ученых, который под влиянием давления сталинского тоталитарного режима в активной форме принимал существующий порядок вещей, господствующее мнение масс, беспринципно и некритически следовал доминирующему образцу поведения советского гражданина. События Второй мировой войны привели к кардинальным изменениям во всех сферах жизни советского общества, что в свою очередь привело к формированию новой генерации ученых. Не исключением стал и А.Г. Готалов-Готлиб, который был одним из представителей «конформистской» ветви «среднесоветской» генерации.

В послевоенное время одной из новых линий идеологической составляющей общества являлось проявление повышенных требований к идейности каждого коммуниста, что выражалось в проявлении критики по отношению к себе и свои товарищам. Казалось бы, что авторитетного и уважаемого профессора А.Г. Готалова- Готлиба в почтенном возрасте (80 лет) и при влиятельных покровителях подобная участь минует, но после смерти 23 февраля 1946 г. народного комиссара просвещения РСФСР (1940-1946) и президента Академии педагогических наук РСФСР (1943-1946) В. П. Потемкина, он также стал беззащитным перед лицом политических кампаний коммунистической партии. 14 сентября 1946 г. в статье «Кафедра, оторванная от жизни» редакция газеты «Большевистское знамя» подвергла сокрушительному разгрому кафедру педагогики Одесского государственного университета.

Основные обвинения сводились к следующему: «Кафедра не поняла своей основной ведущей задачи», «отстала от растущих требований советской школы», «не занимается теоретическим обобщением школьной практики», «ушла в далекую историю». Сам профессор А.Г. Готалов-Готлиб преувеличивает влияние немецко-австрийской системы образования на славянские страны; ему неизвестны те преобразования, что там происходят в последние годы под влиянием советского опыта. Лекции А.Г. Готалова-Готлиба неудовлетворительны, он обходит вниманием указания Крупской и Макаренко [38]. Вышло так, что А.Г. Готалов- Готлиб стал первой жертвой начатой идеологической кампании. Используя свой опыт приспособления ко всем изменениям действующей власти, он сразу понял, откуда дует ветер, быстро переориентировался и стал патриотом и антизападником. Вместо разоблачения любезной его сердцу австро-германской школы он обрушился на педагогику... американскую. В начале следующего года университетская газета стала печатать из номера в номер обширный опус А.Г. Готалова-Готлиба под заглавием «Американський університет - одно з вогнищ реакції» [28].

В качестве заключения отметим, что А.Г. Готалов-Готлиб был одним из самых ярких представителей одесского научного сообщества 1920-х - 1950х гг. - лицом с высоким, как в то время было принято говорить, уровнем гражданского самосознания и профессионального подхода к делу. В его лице можно увидеть типичные, для ученых того периода, черты повседневной и личной жизни. Их основной составляющей в иерархии мировоззренческих ценностей была реализация идеи «служения советской власти».

На примере А.Г. Готалов-Готлиба видно трудности, с которыми сталкивались ученые: материальнобытовые проблемы, непонимание и осуждение со стороны окружающих, ограничения карьерных возможностей. Исследования частной жизни - это, прежде всего, исследование отношений: семейных, товарищеских, профессиональных, а также мира эмоций, которые эти отношения сопровождают. Оно не ограничивается описанием быта и досуга, а выходит на уровень анализа ментальных структур определенных социальных групп. В данном случае - одесского научного сообщества.

Реконструкция биографии и выявление новых штрихов к просопографическому портрету профессора А.Г. Готалова-Готлиба заслуживают продолжения комплексного исследования.

Список использованных источников и литературы

1. Державний архів Одеської області. - Ф. 45. - Оп. 1. - Спр. 280. - 32 арк.