Понятие постпозитивизма в философии

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Понятие постпозитивизма в философии

Введение такого термина оправдано несколькими обстоятельствами. Логический позитивизм был подвергнут критике рядом философов, среди которых выделялся К. Поппер. Он предложил оригинальную концепцию науки «критический рационализм» и его идеи нашли своих сторонников: И. Лакатоса, Т. Куна и т.д. Конечно, у них были свои теории, но всех их объединяла оппозиция позитивизму. Поэтому термин «постпозитивизм» (лат. post - после) здесь вполне уместен.

Карл Поппер (1902-1994) родился в Вене, в Венском университете изучал физику, математику и философию. В 40-е годы стал преподавать в Англии. Основные труды: «Логика научного исследования», «Объективное знание», «Открытое общество и его враги».

1. Познание развивается в ходе эволюции жизни.

Ряд гносеологических выводов Поппер получил при осмыслении эволюционной теории Ч. Дарвина и современной биологии. Всем единицам жизни, включая простейших, чтобы выжить и совершенствоваться, нужно успешно ориентироваться в окружающей среде. Поиск пищи и уход от врагов требуют определенных знаний. Вот почему древо познания стало расти с самых низших оснований жизни. Эволюция совершенствовала группы жизни и тем самым развивала способы познания. Наука стала вершиной такого восхождения и философу не надо терять ее истоки. Хотя между А. Эйнштейном и амебой есть колоссальные различия, их объединяет общая эволюция познания.

2. Все живое познает через собственную активность.

Поппер продолжил линию Канта, критикуя разнообразные теории пассивного познания.

2.1. Бадейная теория отражения ошибочна. До сих пор в науке и философии сохранилась позиция, отдающая приоритет внешнему объекту. Человек здесь пассивен, ибо ощущения и восприятия приходят в сознание извне. Разум здесь подобен бадье, в которую вода зачерпывается из колодца. Такой пассивности нет даже у низших организмов. Исследования показывают у них наличие разнообразных форм активности. Любой организм несет в себе систему предрасположенностей, которые на один и тот же внешний стимул дают различные реакции. Живое выстраивает сеть определенных ожиданий и планирует избирательное поведение.

2.2. Интеллект работает как прожектор. Животный мир демонстрирует относительно высокие формы познавательной активности. В проблемных ситуациях особи способны находить правильные решения. Яркий пример такой эффективности - опыты В. Келера с шимпанзе. Они смогли догадаться использовать ящики в качестве подставки и достали высоко висящий банан. Активность интеллекта здесь налицо.

Человек существенно развил способы активности жизни. Инстинктивные предрасположенности он дополнил теоретическими установками. Изобретя социальный язык, человек стал одни ожидания формулировать в виде вопросов, другие перестроил в систему подвижных гипотез. Научный разум стал похож на прожектор, который освещает лишь те участки реальности, которые интересны ученым. Глубина и объем познания зависят от качества теоретических установок, которые непрерывно развиваются.

3. Все продукты познания погрешимы (фаллибилизм).

Поппер предпочел стиль философского мышления в духе Канта. Все новое может рождаться только в критике старого.

3.1. В познании лучше ориентироваться не на истину, а на заблуждения. Уже древние философы заложили неправильную стратегию - поиск истины. Под истиной стали понимать знание вечное, неизменное и основательное. Мыслители признавали, что готовой и уже выделенной истины, конечно, нет, истинное и ошибочное всегда переплетены друг с другом. Но они полагали, что есть решающие указатели (критерии) истины: а) непротиворечивость и самоочевидность знаний; б) соответствие теории объективным фактам. История науки разрушила эти иллюзии. Оказалось, что фантастические догадки выглядят всегда согласованно и непротиворечиво, а заблуждения нередко находят убедительные подтверждения опыта. Итак, надежного критерия истины нет. Если даже ученый случайно натолкнется на истину, он не сможет уверенно ее опознать.

И все же оптимизм в теории познания возможен. Только ставку следует сделать на противоположность истине - на заблуждение. Уже народная мудрость подсказывает, что мы всегда учимся на ошибках. Если истина предпочитает скрываться, то заблуждение открыто, очевидно и прямо указывает на себя. Когда мы используем некоторые представления на практике и получаем неуспех, то он говорит об ошибочности наших знаний.

3.2. Все знания, включая и науку, изменчивы, относительны и имеют пробный характер. Рационалисты и логические позитивисты пытались найти абсолютно достоверные и несомненные элементы знания. Платон усматривал их в философско-математических идеях, Декарт - в интуитивно-божественных истинах. Для логических позитивистов таким островом среди бурного моря научных перемен стали протокольные предложения опыта («факты науки»). Однако история науки показала утопичность всех этих проектов. Вместо одной геометрии и одной логики ученые получили множество таких теорий. Также не оказалось твердых и несомненных фактов, большинство фактов науки «нагружено» теориями. Итак, нельзя получить обоснованное и доказательное знание на все времена. Все элементы науки суть «сваи, забитые в болото».

4. Познание начинается не с восприятия фактов, а с вопрошания.

Вся линия эмпиризма, начиная с Аристотеля и кончая позитивистами, держится на стержневом тезисе - основа познания есть чувственный опыт, где фиксируются факты. Но здравый смысл говорит обратное. В мире содержится бесконечное множество фактов и все живое выбирает определенные факты. Если у животных такой выбор определяется задачными ситуациями, то человек научился ставить проблемы или задавать вопросы.

Проблема как таковая есть затруднение, которое сформулировал интеллект. Здесь многое определяет накопленное знание и образцы познания. Связность и непротиворечивость знаний - главные идеалы науки. Если ученый обнаруживает како-то отклонение от них, он оценивает его в качестве проблемы. Одним из важных образцов науки является связь фактов с научными теориями. Последние и указывают на то, какие факты нужно исследовать.

5. Теории создаются не на пути индукции, а в форме выдвижения рискованных гипотез.

Эмпирик верит в индукцию, которая якобы объясняет возникновение любой теории. Если множество близких друг другу фактов обобщить, то в итоге получается теория. Однако за этой кажущейся простотой скрывается неисправимый изъян - всякая индукция незаконна, ибо неполна. Наш чувственный опыт всегда частичен, в какой-то области познания мы можем получить десятки, сотни даже тысячи фактов, но когда формулируется индуктивное заключение, в нем фигурирует слово «все» («все металлы электропроводны»). Стало быть, конечную группу фактов индукция превращает в суждение о их бесконечном множестве. И ее считают логикой, хотя здесь происходит радикальный скачок мысли, который уместнее отнести к разряду смелых предположений. То, что индукция является скрытой формой гипотезы, признали многие великие теоретики: А. Эйнштейн, М. Планк, В. Гейзенберг и др.

5.1. Научная гипотеза как пробное обобщение, всегда чревата ошибкой. В научном исследовании можно выделить «контекст открытия» и «контекст обоснования». Если в последнем господствует логика, то сложность первого в ее рамки не укладывается. Все ученые единодушны в том, что обобщение фактов есть дорога со многими неизвестными. Как от 8-10 научных фактов перейти к утверждению со словами «все»? На это способна только смелая мысль, которая формулирует универсальное утверждение. Конечно, эта догадка рискованна и возможна ошибка, но смелость оправдана перспективой. Если гипотеза оказалась ложной, то множество возможных вариантов сократилось на единицу и следующая проба будет более определенной. На фоне эмпирических догадок теоретические гипотезы выглядят еще более экстравагантными. Способности, которые их производят, называют по-разному: воображение, интуиция, но у них всегда предполагается свойство скачка от частного к более общему.

6. Фальсификация в науке эффективнее верификации.

Связь индукции с верификацией несомненна, что и подтвердили позитивисты. Если мы признаем, что чем больше фактов лежит в основе индукции, то тут естественен вывод о том, что каждый новый факт будет лишь укреплять веру в уже принятую индуктивную теорию. Подтверждаемость есть следствие эмпиризма и индуктивизма.

Критический рационализм вывел Поппера на процесс фальсификации. Опровержение включает эмпирическую и теоретическую деятельность. Если пока ограничиться первой стороной, то она такова. Из гипотезы дедуктивно выводят следствия, которые предсказывают новые факты. Если в эксперименте появляется факт, не совпадающий с предсказанием, то налицо эмпирическое опровержение. Фальсификация выгодно отличается от верификации. Если индуктивизм имеет дело с одной старой теорией, то стратегия гипотезирования ориентирует на производство широкого ряда догадок. Если верификации угрожает регресс в бесконечность (любое число подтверждений конечно и недостаточно), то тактике опровержения достаточно и одного факта, который противостоит догадке. (Все подтверждающие факты тихо шепчут теории свое «да» и только контрфакт громко кричит ей «нет»). Правда, Поппер признавал, что чисто психологически подтверждение выигрышнее опровержения. (Кому нравится убивать свое детище?!). И все же Поппер нашел способ устранения дурного психологизма в науке.

7. Фальсификация включает рациональную критическую дискуссию ученых.

Если ученый выдвинул гипотезу, то несмотря на все запреты он бессознательно будет стремиться к ее защите («своя рубашка ближе к телу»). Такая психология естественна и является следствием творческой фазы. Но ведь существуют другие ученые, которые не испытывали мук творчества и они способны на чисто рациональное отношение к чужой теоретической инновации. Стало быть, любая гипотеза должна пройти горнило критики внутри дисциплинарного научного сообщества. Чтобы критика было рациональной, она должна подчиняться общим правилам публичной дискуссии и идеалам науки. Доводы-фальсификаторы делятся на две группы: а) контрфакты; б) понятийные, логические и философские аргументы. Кроме того, Поппер подчеркивал важность общего социального контекста. Если общество тоталитарно, то идеологический контроль будет мешать научной дискуссии (опыт фашистской Германии и Сталинского режима). Самым оптимальным для научных споров является демократия с ее принципом свободы слова.

8. Место науки в трех мирах.

Поппер развил идею Г. Фреге о трех мирах. Объективная реальность, куда входят все природные объекты и многие социальные явления, составляет содержание первого мира. Ко второму относятся все состояния сознания и все субъективные мыслительные акты. Самым необычным является третий мир, содержащий огромный массив объективного знания, все элементы которого материализованы в языке. Речь идет о всех письменных текстах, произведениях искусства, информации на электронных носителях, аудио и видеоинформации. Третий мир живет жизнью, самостоятельной по отношению к людям. Если объективное знание существенно влияет на мир сознания, то обратной связи здесь нет. В третьем мире пребывают научные проблемы, факты науки и многообразие теорий. Сознание ученых ответственно только за процесс происхождения гипотез. Как раз третий мир делает возможным фальсификацию как способ снятия субъективной печати с предположений. Конечно, первый мир выступает предметом науки, но сама наука существует во втором и, главным образом, в третьем мире. Вот почему она способна наращивать специализированное и общезначимое знание.

Томас Кун (1922-1995) - американский философ науки. В отличие от Поппера, в центре внимания которого была методология познания, он заинтересовался сочетанием гносеологических и социально-психологических аспектов науки. Основная книга: «Структура научных революций».

1. Парадигма объединяет ученых в научное сообщество.

По мнению Куна, большинство методологов ограничило свою тематику характеристиками научного знания. Это безусловно важно, но узко. Все, что представлено фактами, теориями, проблемами и другими формами исследования, вписано в деятельность ученых. Стало быть, нужно проследить связь знаний и научной деятельности.

1.1. Действующая традиция постановки проблем и их решения основана на парадигме. В своей сути научная деятельность сводится к тому, что ученые умеют задавать специальные вопросы и способны их разрешать. В этом процессе возникают и развиваются научные знания. Чтобы такая деятельность была возможна, исследователи должны руководствоваться определенными образцами - как ставить проблему и как следует ее разрешать. К тому же должны быть образцы научных результатов, которые помогают оценить реальные продукты познания. Весь этот набор нормативных форм и содержится в парадигме (греч. paradeigma - образец). Она аккумулирует в себе все значимые достижения науки и тем самым воплощает исследовательскую традицию. Без нее дальнейший рост знаний невозможен. Наука не сразу достигла такого этапа зрелости и вплоть до XVII века она была допарадигмальной.

1.2. Усваивая парадигму, ученые формируют научное сообщество. В науке осуществляется своя смена поколений. Молодой человек, который приходит в науку, учится и овладевает основными элементами парадигмы. Они проникают в его разум по разным каналам: учебники, научная литература, лекционные аудитории, лаборатории, неформальное общение со старшими коллегами. Дух парадигмы, чаще всего, бессознательно пропитывает юного исследователя и делает его своим верным сторонником. Все, кто проходит такую обработку, объединяются в научное сообщество. Подлинным центром притяжения выступает парадигма, она делает ученых своими полномочными представителями, которые мыслят в сути одинаково, в спорах пользуются одним набором доводов, говорят на одном языке терминов. Парадигмы несут дисциплинарную специфику - физическую, химическую, математическую и т.д., соответственно такую же дифференциацию имеют научные сообщества.

2. Каждая парадигма несоизмерима с другими парадигмами.

Каждый методолог решает вопрос об оптимальных единицах знания. Позитивисты предпочли протокольные предложения, эмпирические и теоретические обобщения, Поппер выбрал проблему и гипотезу. Из чего же состоит парадигма?

2.1. За счет деятельностных элементов парадигма шире теории. Типичной формой научного знания является теория. Она представляет собой связную конструкцию из понятий, обобщающих и объясняющих многообразие эмпирических фактов. Масштаб теории для Куна мал, это всего лишь результат деятельности, а его интересует активность созидания научных продуктов. Такую полноту и воспроизводит парадигма или дисциплинарная матрица.

Кун выделил четыре элемента парадигмы: 1) философские идеи о строении изучаемого мира (атомизм, учение о порядке и случайности и т.п.); 2) формальные обобщения в виде определений основных понятий и законов науки; 3) внутринаучные ценности, задающие нормативные требования к результатам науки; 4) образцы решения исследовательских проблем. Как же они действуют? Возьмем ценностный компонент и представим ситуацию, где ученые создали новую теорию. Мы ее можем оценить по следующим характеристикам: а) теория должна быть точной, то есть ее фактуальные следствия обязаны совпадать с результатами экспериментов; б) она не должна иметь внутренних противоречий и быть согласованной с ранее принятыми теориями; в) теория должна иметь широкую область применения с перспективой новых открытий; г) структура теории должна отличаться относительной простотой; д) плодотворность теории - открытие новых горизонтов познания. Эти критерии позволяют любую теорию оценить в контексте парадигмы.

2.2. Научные парадигмы радикально отличаются друг от друга. Наука существенно отличается от повседневного здравого смысла. Последний демонстрирует широкое единство и общезначимость, не случайно представители разных народов, даже без знания этнических языков могут понять друг друга. Совсем другое дело - наука. Здесь единицы знания и особенно действия с ними тяготеют к особой специфичности. Специализация и углубление познания дают качественно своеобразные парадигмы, которые невозможно сравнить друг с другом. Получается так, что выбрав разные парадигмы, ученые начинают жить в иных мирах.

Отважимся сравнить парадигмы Р. Декарта и И. Ньютона. Метафизика первого предполагает природу в виде непрерывной цепи протяженных тел, связанных близкодействием. У Ньютона же дискретное многообразие тел допускает и дальнодействие. Если Декарт начинает строить научную теорию с философской идеи, то Ньютон - с эмпирических обобщений. В мышлении первого господствует дедукция, у второго - индукция. Такие парадигмы нельзя свести к общему знаменателю, они обречены на конкуренцию.

Позиция Куна - это явный крен в сторону гносеологического релятивизма. Его критики указывали на то, что при всем разнообразии и специфике в науке есть линия единства и связности. Даже в парадигмах Декарта и Ньютона есть общие элементы: идея божественного патронажа над природой, принцип сохранения сил природы и т.п.

3. Господство парадигмы обеспечивает нормальную науку.

У каждой парадигмы есть свой потенциал, то есть некий горизонт возможных в будущем открытий. Научное сообщество должно выявить эту перспективу и реализовать ее. Новые достижения не угрожают содержанию самой парадигмы, оно не подлежит существенным перестройкам. Все успехи связаны с расширением фактуальной области парадигмы и повышением точности фиксации отдельных фактов. Такие проблемы, где речь идет только о наведении порядка внутри парадигмы, Кун назвал «задачами-головоломками». Они трудны как сложные загадки или кроссворды, но имеют гарантию разрешения. Решение всех головоломок сводится к изобретательному применению правил парадигмы. Так, в XVIII веке ньютоновская теория гравитации стала парадигмальной. Когда астрономические наблюдения дали странные отклонения в движении планеты Уран от расчетных, то теория объяснила это влиянием неизвестной планеты. Так были открыты Нептун и позднее Плутон. Подобные находки типичны для нормальной науки.

4. Переход от старой парадигмы к новой парадигме есть научная революция.

По мнению Куна, кумуляция как непрерывное накопление знаний возможна только в нормальной науке. Новые факты появляются как дополнительные подтверждения парадигмальных правил. Здесь количественный рост не задевает качества теории. Но этому положению рано или поздно приходит конец.

4.1. Проблемы-аномалии как симптомы кризиса парадигмы. Исчерпывание познавательных ресурсов парадигмы проявляется через изменение характера задач. Если раньше они были принципиально решаемыми головоломками, то сейчас они становятся аномалиями. Их неразрешимость пока расценивается в виде временного затруднения. Для таких проблем разрабатываются специальные искусственные объяснения (лат. ad hoc - к данному случаю). Большинство ученых мирится с такими натяжками, ибо продолжает верить в парадигму. Но и они ощущают тяжелые времена конца нормальной науки и наступления кризиса.

Если обратиться к истории астрономии, то древняя парадигма представлена здесь геоцентризмом. Кл. Птолемей и другие ученые создали эффективно действующую теорию неба. Но к XVI веку в ней возникло 77 эпициклов, такое количество чисто искусственных кругов вошло в явное противоречие с принципом простоты научной теории («аномалия»). Многие астрономы той эпохи чувствовали это неблагополучие, ситуация кризиса была налицо.

4.2. Группа ученых новаторов в борьбе с традицией утверждает новую парадигму. Старая парадигма не уходит без боя. Ее сторонников еще много, они используют все рычаги традиции (привычку, связь с властями и идеологией, школьное обучение и т.п.). И все же яд сомнения начинает разрушать монолит основ. Находятся отдельные ученые-маргиналы, действующие вне парадигмы. Они публично вопрошают об аномалиях, инициируют дискуссии и постепенно привлекают к себе других исследователей. Чаще всего новая парадигма привлекает молодежь, которая еще не обрела рутинных привычек мысли.

Как известно, пионером гелиоцентрической астрономии стал Н. Коперник. Идея гелиоцентризма была известна еще Аристарху Самосскому (III в. до н. э.). Научный подвиг польского ученого состоял в том, что он маргинальную идею положил в основу новой теории. В дальнейшем у нее стали появляться немногочисленные сторонники - Г. Галилей, И. Кеплер и другие. Они и утвердили гелиоцентризм в качестве господствующей парадигмы. Так свершилась революция в астрономии.

Имре Лакатос (1922-1974) - английский философ венгерского происхождения, ученик Поппера.

1. Философы могут рационально реконструировать научные открытия.

Если под научными открытиями подразумевать значимые изменения теории, то в терминологии Куна это соответствует научной революции. Поскольку между старой и новой парадигмами нет рациональной соизмеримости, то революционные открытия могут изучать только психология и социология. Их интересуют не концептуальные перемены, а характер убеждений ученых, верящих в парадигму; динамика сомнений; количество ученых участвующих в дискуссиях и т.п. К этой позиции Лакатос отнесся критически. Кун явно преувеличил роль качественных разрывов в бытии научного знания. Здесь существует многообразие связей, которое можно исследовать в рамках философии науки.

2. Научное знание развивается в ходе конкуренции теоретических конструкций.

Логические позитивисты полагали, что можно найти такие факты, которые могут дискредитировать любую теорию. Как и Кун, Лакатос в данную дуэль не поверил, он признал жизненность особого «треугольника», который образуют две конкурирующие теории и факты. Чувственные данные суть важные свидетельства изучаемой реальности, но последнее слово остается за теорией. Все своеобразие ее жизни заключается в существовании нескольких точек зрения и такой плюрализм неустраним из-за субъективности ученых. Теории способны вступать в различные союзы, дополнять друг друга, одна концепция может входить в состав другой. Но уже само различие теоретических мнений склоняет их к отношению соперничества в объяснении фактов. Чем лучше та или иная теория объясняет и предсказывает фактуальные явления, тем больше шансов у нее на победу. Стало быть, привилегированное положение определенной теоретической формы диктуется ее особыми достоинствами в сравнении с другими формами.

3. Структура научно-исследовательской программы: твердое ядро - эвристики - защитный пояс.

Перед каждым методологом стоит сложная проблема выбора значимой модели анализа. Наука здесь представляет основания для самых разных вариантов: факты верифицируют теорию (логические позитивисты); проблема - гипотезы - фальсификация (К. Поппер) и т.д. Лакатос предпочел выстроить модель научно-исследовательской программы (НИП) с целой серией элементов.

3.1. «Твердое ядро». Эта метафора указывает на центральную часть НИП, которая состоит из одной или нескольких теорий. В этом качестве выступает весьма фундаментальное знание глубинных законов изучаемой предметной области. Если даже теория попадает в программу в форме гипотезы, она признается на данный период устойчивой и неопровержимой («твердость»). Так, твердое ядро НИП И. Ньютона было образовано тремя законами динамики и законом всемирного тяготения.

3.2. Эвристики что-то запрещают и что-то разрешают. Сложность научного поиска заключается в том, что путь ученого не имеет должной определенности. А она наступает тогда, когда многое заведомо отвергается и признаются особенные «шаги». Такая двойственность и выражена эвристиками (греч. heureka - нашел), то есть нестрогими правилами, в которых нашла отражение творческая деятельность ученых. Негативная эвристика предостерегает ученого от тех путей, которые следует избегать («не умножай сущности сверх необходимости», «не ищи вечных двигателей» и т.п.). Назначение позитивной эвристики несколько иное, она уже рекомендует предпочтительные пути. Один из советов К. Поппера: «Выдвигай гипотезу, имеющую большее эмпирическое содержание, чем предшествующие предположения». Таким образом, эвристики придают «твердому ядру» активную и гибкую динамику метода.

3.3. «Защитный пояс». У позитивной эвристики есть еще одна важная функция - защита твердого ядра от фактов-аномалий. Когда появляются данные, угрожающие положению ядра НИП, то ее сторонники конкретизируют теоретические законы рядом правил и создают тем самым гипотезы ad hoc. Они обеспечивают твердому ядру временное согласие с аномальными фактами. В астрономии до XVII в. типичной защитой идей круга и геоцентризма были модели эпицикла.

4. Судьба НИП определяется качеством сдвига проблем.

НИП является не просто системой разных содержательных компонентов, через нее осуществляется активность научного сообщества. Это означает, что на ее основе выдвигаются и решаются проблемы, в таком русле происходит развитие знаний.

4.1. Прогрессивный сдвиг проблем. Основным содержанием проблем выступают факты, их нужно фиксировать, объяснять и предсказывать. Все эти процедуры и помогает осуществлять НИП. Из ее твердого ядра посредством позитивной эвристики производятся дедуктивные следствия, которые и сопоставляются с эмпирическими фактами. Самым сложным актом является предсказание фактов, но как раз он своей силой подтверждения и убеждает в прогрессивности НИП. Если теория гравитация Ньютона успешно предсказала существование планет Нептуна и Урана, до XX века она и была ядром эффективной космологической программы.

4.2. Регрессивный сдвиг проблем. Но вот НИП начинает накапливать нерешенные проблемы - увеличивается число аномалий, растут гипотезы ad hoc, прекращается предсказание новых фактов. Все это симптомы того, что НИП исчерпала свои познавательные ресурсы. Такая ситуация сложилась в астрономии XVI в.: было построено 77 эпициклов, астрономия стала плохо вычислять христианские праздники, успешные предсказания сошли на нет. НИП геоцентризма стала явно регрессивной и ее замена геоцентризмом была необходимостью. Стало быть, регрессивный сдвиг проблем заканчивается опровержением НИП.

Итак, если НИП успешна и прогрессивна, то в ней господствует тактика оправдания и верификации. В случае регрессивности НИП в отношении ее начинает доминировать стиль опровержения и фальсификации. Как видно, Лакатос снял односторонние оценки логического позитивизма и критического рационализма отношения между фактами и теориями.

5. Философия жизни Ф. Ницше--А. Бергсон--В. Дильтей--Г. Зиммель

Философия жизни, родоначальником которой является Фридрих Ницше (1844--1900), сформировалась во второй половине ХІХ века в Германии и Франции К данному направлению относятся В Дильтей, А Бергсон, О. Шпенглер, Г. Зиммель и многие другие философы.

Начальный толчок развитию философии жизни дало осмысление идеи А. Шопенгауэра, изложенных в его знаменитом сочинении "Мир как воля и представление". В данной работе предпринималась попытка выйти за рамки панлогизма, классического рационализма и культурно-исторического оптимизма Представления А Шопенгауэра о воле как основе мира, о мире как представлении о жизненной силе как детерминанте человеческого бытия оказали существенное влияние на становление философии жизни. Можно оказать, что для философии жизни отправной точкой мышления были не бог, дух, идеи, но "действующий человек"

В рамках данного направления была предпринята попытка объяснить мир из человека, из особенностей его экзистенции и ценностных ориентации. Такая установка определила круг проблем, наиболее значимых для философии жизни вопросы антропологии, культурологии философское осмысление жизни в творчества. Ведущими категориями данного направления являются "жизнь" и "воля", которые, фактически, заменяют собой категорию бытия. Жизнь трактуется как первичная реальность, целостный процесс, дальнейшая дифференциация которого дает все разнообразие явлений и событий. При этом в данном философском направлении категория жизни достаточно неопределенна и допускает многочисленные варианты понимания от определения жизни как воли к власти (Ф Ницше), жизненного порыва (А. Бергсон), до ее понимания как потока переживаний (Г. Зиммель). В трактовке категории жизни проявляется одна из особенностей этого направления философии попытка сочетания философской рефлексии с конструктивными идеями естествознания.

Философия жизни изначально была нацелена на критическое переосмысление всей прошлой философии, исходя из примата жизни над истиной. При этом утверждалось, что как нет ни одной безусловно ценной истины, так нет и ни одной безусловно истинной ценности. Истина -- лишь одно из средств, ступень в процессе актуализации ценностей, создаваемых нашей волей. При таком понимании гносеология и онтология обретали смысл лишь в своей соподчиненности с этикой. Интеллект в философии жизни выступает как орудие воли, а познание -- как специфическое проявление воли к власти. Конечной целью человека является не истина, польза, красота,благо, а сама жизнь.

Жизнь в данном философском направлении трактуется как единственная цель воли. При этом идея прогресса, как идея совершенствования жизненных форм, отвергается, заменяясь идеей воли к власти, понимаемой в том числе и как методологический принцип истолкования процессов становления жизни.

Жизнь, являясь творческим процессом, бесконечно разрушает уже ставшее.

Специфика жизни, как бесконечно становящегося, исключает возможность ее адекватного познания. Отсюда антисциентизм представителей философии жизни: научное знание трактуется ими только как практически-утилитарное, рецептурно-целесообразное. Схватить суть жизни можно не при помощи логических рассуждений-- понятий, категорий, рассудочной деятельности, а благодаря интуиции, символизации, иррациональным прозрениям. Познать жизнь -- значит не объяснить ее, а понять, почувствовать погрузившись в ее становление и изменение. Разум, язык только скрывают истинное звучание жизни. Культура же, связанная с рациональным оформлением жизненной стихии, требует, прежде всего, словесной фиксации, и, следовательно, должна стать предметом критической философской рефлексии, в первую очередь. Такая ориентация ставила в центр интересов данного направления вопросы культурного бытования языка, мифа, символа, что с особой силой проявилось в творчестве Ф.Ницше.

Понимая мир как абсолютное и бесконечное становление, представители философии жизни определяли его как бессубстанциональное Ничто, хаос, в котором отсутствуют порядок, единство, логика, целесообразность.

Становление мировой жизни лишено смысла, оно не имеет никакой цели и изначально противоречиво.

Становление жизни - это борьба воль, равно претендующих на господство. Во всех проявлениях жизни можно найти волю к власти, которая и определяет эволюцию мира. Генезис воли к власти непознаваем, сама она необъяснима. Воля к власти выступает как дифференцированное единство, как совокупность волевых центров - динамическиx образований, характер взаимодействия которых друг другом определяет жизнь во всей ее полноте. Взаимодействие "волевых центров" обусловливается их энергетическим потенциалом, силой действия, которое они производят, и мерой сопротивления со стороны других взаимодействующих центров. Процесс становления стремится не к устойчивости, а к постоянному росту каждый "волевой центр" пытается распространить свою силу и энергию на все окружающее пространство. Побеждает сильнейший. подчиняя себе менее динамичные центры на основе принципа сродства и образуя систему сил. К таким системам относятся человек, человечество. Вселенная. Пространство, заполняющееся системами сил, ограничено, но время их существования -- вечно. Это ведет к тому, что через огромные временные интервалы возможно повторение уже проживших комбинаций, возвращение уже бывших систем. Поэтому при всем разнообразии жизни ее отдельные элементы, "картины" будут воспроизводиться бесконечно. Данная трактовка процесса становления получила название вечного возвращения.

Разработка идеи вечного возвращения, которая встречалась уже у Пифагора, стоиков, Эпикура, Лукреция и многих других более поздних мыслителей, была вызвана в философии жизни необходимостью этического обоснования закономерности принятия и приятия жизни, как заданного человеком самому себе идеала. Противоречие между устремленностью жизни, как становящегося вперед и вечным возвращением, снимается благодаря концепции сверхчеловека, в котором актуализируется высшее воплощение золи к власти как воли к свободе. Сверхчеловек своей волeй творит себе законы жизни и добровольно подчиняется им Поэтому вечное возвращение -- это приятие человеком жизни в вечности, в полноте осуществления воли к власти.

Анри Бергсон (1859-1941) - один из крупнейших представителей философии жизни и интуитивизма, Нобелевский лауреат - полагал, что жизнь как становление начинается в результате первоначального взрыва ("жизненного порыва"). Сама жизнь выступает как поток качественных изменений, сродни творческим активациям. Первоначальный взрыв вызвал к жизни интеллект и интуицию как формы жизни и познания. Эволюция в дальнейшем привела к их взаимному отчуждению, к приобретению ими противоположных качественных характеристик. Жизнь, как специфическая целостность, в результате своего распада порождает дух и материю Сама жизнь может быть постигнута только интуитивно, симпатически. При этом снимается противоположность познающего и познаваемого, жизнь как бы познает саму себя. Самопознание выступает как последовательное постижение определенных "длительностей", понимаемых как субъективно переживаемые состояния жизни. Интуиция "схватывает" живое, становящееся в его длительности. В то время как интеллект познает мертвые вещи, утратившие длительность, в обмен на пространственную фиксацию. В конечном счете жизнь выступает для А. Бергсона как специфический метафизический процесс, поток творческих энергии. Он полагал, что способность к творчеству имманентна жизни и свойственна человеку. Однако способность к творчеству является индивидуальной, а не родовой характеристикой человека. Вслед за Ф. Ницше А. Бергсон разрабатывал элитарную концепцию культуры и творчества.

Проблема метаморфоз жизни и форм их воплощения неизбежно рождала у представителей философии жизни вопрос об историко-культурных воплощениях жизненного порыва.

Один из крупнейших представителей философии жизни Вильгельм Дильтей (1833--1911) определял жизнь прежде всего как культурно-исторический феномен. Для ее постижения В. Дильтей предлагал использовать метод понимания, как непосредственного постижения целостного переживания по поводу какого-либо объекта, и метод самонаблюдения, который развивал еще Ф. Ницше. Тракту культуру как уже ставшее, как застывшую жизнь, В. Дильтей начал разрабатывать метод герменевтики, который oн определял как искусство понимания фиксированных проявлений жизни. Идеи В. Дильтея оказали большое влияние на другого представителя философии жизни Г. Зиммеля.

Георг Зиммель (1858--1918) полагал, что жизнь дифференцируется и обретает устойчивость ставшего благодаря созидаемым ею формам, которые ограничивают хаос становящегося. Жизнь существует, выступает на органическом и надорганическом уровнях. На первом уровне она "оформляется" смертью, имманентно присущей самой жизни. На надорганическом уровне жизнь обретает формы "более -- жизни" и "более -- чем-жизни", которые можно понимать как формы культуры. Порожденные жизнью формы культуры, становясь со временем препятствием для развития жизни, уничтожаются и заменяются новыми. Осознание неизбежности смены форм культуры, которая отражает конфликты между душой и духом, формой и содержанием, личным и общим и т. д., вырастает в трагедию культуры. Г. Зиммель полагал, что борьба жизни против своего оформления потенциально выступает как борьба против культуры вообще. Помимо форм культуры жизнь реализуется в творческом создании индивидуальных законов - априорных личностных норм, которые определяют поколение индивида и его творческую саморегуляцию. Для Г.Зиммеля, таким образом, "формы" становятся универсальным средством закрепления и воплощения постоянно изменяющихся культурных содержаний, связанных с исторически обусловленными способами, целями и мотивами человеческих взаимодействий.

Установка на трактовку человеческой экзистенции как спонтанной творческой реализации, свойственная представителям философии жизни, привела к тому, что смысл человеческого существования виделся ими в креативной актуализации сверхличности.

Понимание человека как волящего и творящего субъекта обусловило повышенный интерес к проблемам исторического и культурного времени, которое трактуется в философии жизни как поток становления и саморазличения, исбавленный от метрического членения, имеющего определяющее значение для физического, "раскадрованного" (A Бергсон) времени.

Бытие человека в историческом и культурном времени включало психологическую составляющую, изучение которой в историко-культурном контексте получило в философии жизни достаточное развитие.

Признание значимости психологической детерминации историко-культурных процессов повлекло за собой необходимocть исследования отличий и специфики методологии наук о духе" и "наук о природе", что философию жизни сближало с неокантианством. Исследование психологической доминанты осуществляется в философии жизни в рамках развития описательной методологии, связанной не с объяснительной традицией и рациональными методами, а воссозданием механизмов духовной преемственности в историко-культурном процессе, вычленением духовных феноменов общечеловеческого характера.

Описательная психология рассматривается в философии жизни как методологическая основа "наук о духе". Отсюда главное требование историко-культурного познания -- понимание, переживание ученым тех историко-культурных событий, которые он исследует. Истинное понимание требует не объяснения, а интерпретации, адекватность которой определяется глубиной и интенсивностью "переживания" и "проникновения" исследователя в суть изучаемых событий.

Проявлением убежденности в том, что жизнь не может быть отражена адекватно при помощи понятийного мышления, становится попытка представителей философии жизни найти новый стиль философствования, в котором мысль фиксировалась бы с моментальностью возникающих жизненных впечатлений: афористически-метафорический. Вчувствование в историко-культурные контексты требует интуиции, которая дает непосредственное знание о развитии культурных организмов, возрастные изменения которых и составляют содержание исторического процесса. Редукционизм философии жизни дал возможность рассматривать культурные организмы по аналогии с организмами биологическими, проходящими в своем развитии ряд обязательных этапов: зарождение, юность, зрелость, упадок. Согласно философии жизни в мире культуры господствует случайность, рок, здесь нет причинности и объективных закономерностей.

Философия жизни была попыткой найти интегральные основания для поливариантной творческой реализации человечества, проявляющейся в разных формах существования, в разных типах культурной самобытности. Исконное противоречие между рефлексией и интуицией в познании и отражении мира, между рассудочно-расчленяющим и интуитивно-целостным его постижением, воплощаемое в создаваемой данной культурой картине мира, отразилось и в понимании феномена самой культуры. Культура трактовалась либо как сфера, враждебная жизни как таковой, либо как сама жизнь.

Антиномичность такого подхода была в полной мере выражена в философии Фридриха Ницше.

Являясь родоначальником "философии жизни", выразившим "трагедию культуры" на переломном этапе конца XIX -- начале XX вв., Ницше попытался осмыслить кризисные явления современной ему эпохи, опираясь на o6щефилософский и конкретно-исторический анализ. В результате он дал развернутую критику основ западноевропейской цивилизации (античная культура и христианство), рассмотрел проблемы и проявления кризисов буржуазной культуры и разработал типологические основания для анализа общекультурного процесса. Сложность и противоречивость немецкого мыслителя в полной мере отразились на его философий, изложенной в афористичной форме в многочисленных сочинениях и эссе: "Антихристианин", "Так говорил Заратустра", "По ту сторону добра и зла", "Воля к власти и др. Его современник Г.-Х. Файхингер (1852--1933) писал о Ницше: "С одной стороны, учение Ницше разрушительно и в руках неосторожных и недозрелых может действовать как умственный и нравственный динамит. Но с другой стороны, оно... может вывести нас из "догматической дремоты" и принудить пересмотреть и заново обосновать наши интеллектуальные и моральные блага и ценности". Философские взгляды Ницше базируются на имморализме, на сильной антирелигиозной, антихристианской тенденции, на интуитивизме, антидемократизме, индивидуализме. волюнтаризме.

Современную ему культуру немецкий философ критикует за пессимизм, нигилизм, распространение социалистических идей (т. к. они подчиняют индивида общему, государству), господство массовости, феминизм, религиозность.

Развитие культуры -- результат адаптации человеческого существа к условиям своего существования. Человек, являясь изначально "слабым животным", вынужден использовать в этом процессе не волю, а интеллект и фантазию. Рациональность, заложенная в основе культуры и проявляющая себя прежде всего в символотворении, несет гибель основанной на этом культуре. Культура создавалась посредством языка, логических законов. Язык же не может выразить богатство мира, лучше всего фиксируемого в дологическом переживании. Язык, система значений и символов оторваны от реальных объектов, в то время как истинное схватывание сущностей не требует рефлексии, не нуждается в символической деятельности интеллекта.

Символы и язык конституируют иную реальность, чем она есть на самом деле. Они приводят к созданию сферы тождественных смыслов, фиксированных значений, повторяющихся регулянтов. Этот мир разума ведет к формированию поведенческих стереотипов, годных лишь для массы -- "слишком многих", как называет нетворческое большинство Ницше. Язык и связанный с ним интеллект создают условия, гасящие инстинктивную волю к жизни, что приводит к деградации человеческой личности. Иное дело -- чувственно-образное отражение действительности, фиксированное в искусстве. Это -- "страна" фантазии, интуиции, целого схватывания действительности.

Человеческая культура пытается примирить два способа видения и объяснения мира, два стиля жизни. Поэтому культура всегда антиномична, это попытка обуздания хаоса, попытка его оформления, упорядочивания. Ницше полагал что могут существовать два типа культурной ориентации, два типа культуры. Первый связан с оформленностью, дискурсивностью, рационализмом, сознательным противостоянием миру. Это "аполлонийская культура". Ее Бог -- Слово, ее цель -- упорядоченность мира ценой его упрощения, схематизации, в конечном счете, -- отрицания Предельное развитие аполлонийского начала ведет к стереотипизации культуры, к утере самосознания как ценности. к манипулированию лишенными воли индивидуумами, к культу посредственностей, что со всей силой очевидности проявляется в западноевропейской культуре.

Второй тип связан с творческим отношением к миру, с проявлением всех возможных человеческих свойств, что требует оптимального развития индивидуальности, основанной на волевом начале, на личностных качествах, непосредственно влияющих на динамику культуры. В основе этого типа культуры лежит трагическое отношение к миру, эмоционально-чувственное "схватывание действительности". Второй тип культуры Ницше называет "дионисийским".

Если первый тип культуры, воплотившийся в спекулятивной философии, христианстве с его аскетической моралью, губит индивидуальность и искажает мир, то дионисийская культура строится на мистическом "схватывании" целостности и гармонии Вселенной и предполагает культурное бытие сверхличности.

Культура, раз рожденная человеком, бесконечное число раз рождает самого человека. При этом человек может относиться к культуре двояко, он может искать в культуре знакомые ценности, парадигмы, идеалы, воспроизводя вокруг себя уже освоенную культурно-социальную ситуациию при помощи "культурных костылей" -- стереотипов Эвристическая деятельность человека сводится к минимуму, заменяясь механически-поисковой. Это "лабиринтный человек". С другой стороны, человек может не искать "нить Ариадны" (т. е привычных ориентации) в лабиринте культуры, а сам создавать культурные ценности, становясь сверхличностью, отвергнувшей власть духовных и социальных авторитетов. Ф. Ницше убежден, что культура зиждется на отдельных личностях, подчиняющих себе массу, ибо люди существуют в его глазах лишь для повиновения и нуждаются в могучих, властных натурах.

Культура -- область и результат деятельности элитарного человека, наделенного волей к жизни и свободного предустановленной морали. Сверхчеловек -- абсолютно свободная личность, сознательно берущая на себя ответственность за свои поступки и прокладывающая путь в истории и культуре. Он создает, а не потребляет, творит, а не разрушает Его деятельность не нуждается в "нити Ариадны", так как всякие стереотипы и клише чужды ему. Он сам творит эти клише для иных -- для ведомых "лабиринтных" людей.

Сверхчеловек сознательно изолируется от толпы. Сфера его бытия -- эстетизированный воздух элитарной культуры, существующей для немногих, обращенной в будущее, создающей поле для всестороннего развития личности Идею сверхчеловека и сам этот термин Ницше заимствует у Гердера и Гете, применяя ее для описания высшей породы людей, "людей-господ". Сверхчеловек у Ницше выступает в двояком плане, как идеал социокультурного развития человечества и как уже исторически воплощенный феномен, олицетворенный выдающимися личностями (Наполеон, Август, Цезарь, Александр Македонский и т. п.). Особенность сверхлюдей -- в исповедовании принципа "любви к превратностям судьбы". Они принимают жизнь такой, какая она есть, со всей болью и скорбью, которые отражаются в человеческой истории и культуре. Сверхчеловек любит жизнь, защищает ее, опровергая безволие "массы". Вместе со своим специфическим отношением к жизни как к высшей ценности сверхчеловек привносит в культуру героический пафос, свободу духовной самореализации, стихию полифонических чувств и эмоций, апофеоз деятельного самоутверждения. Культура как истолкование жизни базируется на истолковании аффектов, на мире влечений и потребностей, которые, уже истолкованные, приобретают власть нормы.''

В элитарной культуре господствуют нормы волевых изъявлений сверхличности, которая при помощи воли гармонизирует хаос мира аффектов. В массовой культуре царит "коллективная воля массы слабых", обосновывается право на приспособление и сострадание Поэтому массовая культура не возвышает человека, не задает ему уровень духовного развития, а низводит его на ступень серой посредственности без лица. В массовой культуре все узнаваемо, все привычно, она тешит иллюзией, сказкой, мифом, она обласкивает ничтожество ограниченных людей. Но когда тонкий слой культуры спадает, ограниченная скотина предстает взору. Аристократическая (элитарная) культура, противостоящая культуре рабов, характеризуется изысканностью, исключительностью, обособленностью. Ницше доказывал, что в истории нет права равных, человек неравен другим изначально. Поэтому и культура не должна уравнивать, она должна подчеркивать естественное неравенство, культивировать дистанцию зависимости для одних и свободную силу для других. Культура -- способ сохранения определенной формы жизни Вот почему она -- лишь тоненькая яблочная кожура над раскаленным хаосом. Ценности культуры всегда относительны, они -- результат адаптации человека к вызовам социоприродного существования. Ценности культуры могут быть истинными, ложными, просто предрассудками, на их не может не быть, так как родовые признаки человеческого существа диктуют утилитарно-постоянный характер некоторых из этих ценностей (так называемые "вечные истины", некоторые морально-этические нормы, философские категории и т. п). В этом смысле культура двигается как бы в круге вечного возвращения, вынужденная воспроизводить раз удачно найденные формы жизни и адаптация к ним. Только авангард культуры в лице новой популяции сверхлюдей может прорвать этот круг, создавая принципиально новые формы жизни Сверхчеловек--сплав врожденных черт гениальности с целенаправленным воспитательным процессом. Сверхчеловек Ницше, идущий на смену людям старой западноевропейской культурной традиции, -- это Ребенок. Именно новая раса "людей-детей" разрешит противоречия современного социокультурного развития, преодолеет кризис культуры, ее упадок, гиперразвитие отдельных сфер цивилизации, подавление и отчуждение личности. Люди-дети принадлежат к миру и жизни, растворены в них, а не противостоят им, они обладают жизненной энергией и неограниченным творческим потенциалом, они чувствуют, а не холодно размышляют. Они веселы и радостны Ницше рисует воображаемую страну "детей будущего". Подобные люди суть земные боги, это -- созидающие существа, которые сами берут в руки свою судьбу и свое будущее. Ибо никто не может снять с человека эту обязанность: нет богов, творящих или мешающих нам творить.

Создавать ценности должен сам человек, чтобы дать смысл земле и истории. На человеке будущего, освобожденном от иллюзий прошлого и ясно, холодно и светло смотрящем в глаза Вселенной, лежит огромная ответственность. Эта ответственность состоит прежде всего в том, чтобы преодолеть негативные последствия развития культуры Западной Европы, критическому анализу которой Ницше уделяет особое внимание. С его точки зрения, европейскую цивилизацию можно назвать культурой варварства. В ней науки служат идеям нигилизма, разрушения и политического господства. Ее закономерное развитие приведет к эпохе борьбы за власть над земным шаром, которая будет вестись во имя основных философских учений. Это эпоха потрясений и страшных войн, кризисов политической власти и национальных катаклизмов.

Социокультурную эволюцию в будущем Ницше связывал прежде всего с надеждой объединения двух великих исторических и культурных традиций -- немецкой и русской Уважение к славянской культуре, к культурам иных народов заставляет Ницше поставить проблему культурного синтеза на основе утверждения "истинно человеческих оснований культуры", на основе реализации "высокой одаренности разных наций".

Философия жизни имела большое значение для развития персонализма, экзистенциализма, неофрейдизма. Пройдя период наибольшего интереса к себе в первой четверти XX века, философия жизни переживает сегодня свое возрождение, своеобразный ренессанс. В последние десятилетия XX в. ежегодно издается около 20 монографий по проблематике философии жизни, выходит огромное количество статей, проводятся десятки международных научных конференций. Можно сказать, что проблемы, поднятые философией жизни, и решения, ею предложенные, актуальны до сих пор и требуют разностороннего переосмысления.