Элитарная и массовая культура

Размещено на http://www.allbest.ru/

ЦЕНТРОСОЮЗ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ СИБИРСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ ПОТРЕБИТЕЛЬСКОЙ КООПЕРАЦИИ

Философия

«Элитарная и массовая культура»

Выполнила: Гейнц К.Г.

Омск 2013

Оглавление

Введение

Глава 1. Исторические условия и этапы становления массовой культуры

Глава 2. Экономические предпосылки и социальные функции “массовой” культуры

Глава 3. Философские основы массовой культуры

Глава 4. Элитарная культура как антипод массовой культуре

Глава 5. Роль массовой и элитарной культуры в формировании личности

Заключение

Список использованной литературы

Введение

В условиях “индустриального общества” и НТР человечество в целом обнаружило отчетливо выраженную тенденцию к шаблону и однообразию в ущерб любым видам оригинальности и самобытности, идет ли речь об отдельной личности или об определенных социальных слоях и группах. Современное государство, подобно гигантской машине, с помощью единых систем образования и столь же скоординированной информации непрерывно “штампует” безликий и заведомо обреченный на анонимность человеческий “материал”. С середины нашего столетия процессы стандартизации повседневной жизни приобрели во всем мире, за исключением отдаленной периферии, непроизвольный и всеобъемлющий характер.

Происходящие изменения, заметные даже невооруженным глазом, способствовали появлению социологических и философско-исторических концепций так называемого “массового общества”. На их базе возникли и теории “массовой культуры”.

Современное общество столкнувшись с феноменом «массовая культура», решает для себя вопрос: что же это за тип культуры и положительное это явление для общества или нет. Множество социологов, философов и культурологов предложили свой ответ на эти вопросы. Большинство из которых за точку отсчета выбрали личность. Обычному же человеку остается ознакомиться с их трудами и принять для себя их точку зрения или нет. Каждый должен ответить для себя на вопрос: стоит ли бороться с проявлениями массовой культуры, оградив себя от неё или же стремиться к ним, тем самым способствуя её тиражированию.

Глава 1. Исторические условия и этапы становления массовой культуры

Массовой культурой называют такой вид культурной продукции, которая каждодневно производится в больших объемах. Предполагается, что массовую культуру потребляют все люди, независимо от места и страны проживания. Это культура повседневной жизни, представленная самой широкой аудитории по различным каналам, включая и средства массовой информации и коммуникации.

По поводу истоков массовой культуры существует ряд точек зрения. Приведем в качестве примера, наиболее часто встречающиеся в научной литературе:

1. Предпосылки массовой культуры формируются с момента рождения человечества, и уж, во всяком случае, на заре христианской цивилизации. В качестве примера обычно приводятся упрощенные варианты Священных книг (например, “Библия для нищих”), рассчитанные на массовую аудиторию.

2. Истоки массовой культуры связаны с появлением в Европейской литературе XVII-XVIII веков приключенческого, детективного, авантюрного романа, значительно расширившего аудиторию читателей за счет огромных тиражей. Здесь, как правило, приводят в качестве примера творчество двух писателей: англичанина Даниэля Дефо (1660-1731) -- автора широко известного романа “Робинзон Крузо” и еще 481 жизнеописания людей так называемых рискованных профессий: следователей, военных, воров, проституток и т. д. и нашего соотечественника Матвея Комарова (1730-1812) -- создателя нашумевшего бестселлера XVIII-XIX веков “Повести о приключениях английского милорда Георга” и других не менее популярных книг. Книги обоих авторов написаны блестящим, простым и ясным языком.

3. Большое влияние на развитие массовой культуры оказал и принятый в 1870 году в Великобритании закон об обязательной всеобщей грамотности, позволивший многим освоить главный вид художественного творчества XIX века -- роман.

И все-таки все выше изложенное -- это предистория массовой культуры. А в собственном смысле массовая культура проявила себя впервые в США на рубеже XIX-XX веков. Известный американский политолог Збигнев Бжезинский любил повторять фразу, которая стала со временем расхожей: “Если Рим дал миру право, Англия -- парламентскую деятельность, Франция -- культуру и республиканский национализм, то современные США дали миру научно-техническую революцию и массовую культуру”.

Феномен появления массовой культуры представляется следующим образом. Для рубежа XIX-XX веков стала характерной всеобъемлющая массовизация жизни. Она затронула все ее сферы: экономику и политику, управление и общение людей. Активная роль людских масс в различных социальных сферах была проанализирована в ряде философских сочинений XX века.

X. Ортега-и-Гассет (1883-1955) в работе “Восстание масс” (1930 г.) выводит само понятие “масса” из определения “толпа”. Толпа в количественном и визуальном отношении есть множество, а множество с точки зрения социологии и есть масса, -- поясняет Ортега. И далее он пишет: “Общество всегда было подвижным единством меньшинства и массы. Меньшинство -- совокупность лиц, выделенных особо, масса -- невыделенных ничем. Масса -- это средний человек. Таким образом, чисто количественное определение -- “многие” -- переходит в качественное”

Очень познавательна для анализа нашей проблемы книга американского социолога, профессора Колумбийского университета Д. Белла “Конец идеологии” (1960 г.), в которой особенности современного общества определяются возникновением массового производства и массового потребления. Здесь же автор формулирует пять значений понятия “масса”:

1. Масса -- как недифференцированное множество (т. е. противоположность понятию класс).

2. Масса -- как синоним невежественности (как об этом писал и X. Ортега-и-Гассет).

3. Массы -- как механизированное общество (т. е. человек воспринимается как придаток техники).

4. Массы -- как бюрократизированное общество (т. е. в массовом обществе личность теряет свою индивидуальность в пользу стадности).

5. Массы -- как толпа. Здесь заложен психологический смысл. Толпа не рассуждает, а повинуется страстям. Сам по себе человек может быть культурным, но в толпе -- это варвар.

И Д. Белл делает вывод: массы -- есть воплощение стадности, унифицированности, шаблонности.

Еще более глубокий анализ “массовой культуры” сделал канадский социолог М. Маклюэн (1911-1980). Он также, как и Д. Белл, приходит к выводу о том, что средства массовой коммуникации порождают и новый тип культуры. В своих работах “Галактика Гутенберга” (1962 г.), “Понимание средств связи” (1964 г.), “Культура нагие дело” (1970 г.) Маклюэн подчеркивает, что отправной точкой эпохи “индустриального и типографского человека” явилось изобретение И. Гутенбергом в XV веке печатного станка. Современные же средства массовой информации, создав, по словам Маклюэна, “глобальную деревню”, создают и “нового племенного человека”. Этот новый человек отличается от того “племенного”, жившего когда-то на земле тем, что его мифы формирует “электронная информация”. По словам Маклюэна, Определяя искусство ведущим элементом духовной культуры, Маклюэн подчеркивал эскейпистскую (т. е. уводящую от реальной действительности) функцию художественной культуры.

Конечно, в наши дни масса существенно изменилась. Массы стали образованными, информированными. Кроме того, субъектами массовой культуры сегодня являются не просто масса, но и индивиды, объединенные различными связями. Поскольку люди выступают одновременно и как индивиды, и как члены локальных групп, и как члены массовых социальных общностей, постольку субъект “массовой культуры” может рассматриваться как двуединый, то есть одновременно и индивидуальный и массовый. В свою очередь понятие “массовая культура” характеризует особенности производства культурных ценностей в современном индустриальном обществе, рассчитанное на массовое потребление этой культуры. При этом массовое производство культуры понимается по аналогии с поточно-конвейерной индустрией.

Глава 2. Экономические предпосылки и социальные функции “массовой” культуры

Истоки широкого распространения массовой культуры в современном мире кроются в коммерциализации всех общественных отношений, на которую указывал еще К. Маркс в “Капитале”. В этом сочинении К. Маркс рассмотрел через призму понятия “товар” все многообразие социальных отношений в буржуазном обществе.

Стремление видеть товар в сфере духовной деятельности в сочетании с мощным развитием средств массовой коммуникации и привело к созданию нового феномена -- массовой культуры. Заранее заданная коммерческая установка, конвейерное производство -- все это во многом означает перенесение в сферу художественной культуры того же финансово-индустриального подхода, который царит п в других отраслях индустриального производства. К тому же многие творческие организации тесно связаны с банковским и промышленным капиталом, что изначально предопределяет их (будь то кино, дизайн, ТВ) на выпуск коммерческих, кассовых, развлекательных произведений. В свою очередь потребление этой продукции -- это массовое потребление, ибо аудитория, которая воспринимает данную культуру - это массовая аудитория больших залов, стадионов, миллионы зрителей телевизионных и киноэкранов.

В социальном плане массовая культура формирует новый общественный слой, получивший название “средний класс”. Процессы его формирования и функционирования в области культуры наиболее конкретизированно изложены в книге французского философа и социолога Э. Морена “Дух времени” (1962 г.). Понятие “средний класс” стало основополагающим в западной культуре и философии. Этот “средний класс” стал и стержнем жизни индустриального общества. Он же и сделал столь популярной массовую культуру.

Массовая культура мифологизирует человеческое сознание, мистифицирует реальные процессы, происходящие в природе и в человеческом обществе. Происходит отказ от рационального начала в сознании. Целью массовой культуры является не столько заполнение досуга и снятия напряжения и стресса у человека индустриального и постиндустриального общества, сколько стимулирование потребительского сознания у реципиента (т. е. у зрителя, слушателя, читателя), что в свою очередь формирует особый тип -- пассивного, некритического восприятия этой культуры у человека. Все это и создает личность, которая достаточно легко поддается манипулированию. Другими словами, происходит манипулирование человеческой психикой и эксплуатация эмоций и инстинктов подсознательной сферы чувств человека, и прежде всего чувств одиночества, вины, враждебности, страха, самосохранения.

Формируемое массовой культурой массовое сознание многообразно в своем проявлении. Однако, оно отличается консервативностью, инертностью, ограниченностью. Оно не может охватить все процессы в развитии, во всей сложности их взаимодействия. В практике массовой культуры массовое сознание имеет специфические средства выражения. Массовая культура в большей степени ориентируется не на реалистические образы, а на искусственно создаваемые образы (имидж) и стереотипы. В массовой культуре формула (а в этом и есть сущность искусственно создаваемого образа -- имиджа или стереотипа) -- это главное. Подобная ситуация стимулирует идолопоклонство. Сегодня новомодные “звезды искусственного Олимпа” насчитывают не меньше фанатичных поклонников, чем старые боги и богини.

Массовая культура в художественном творчестве выполняет специфические социальные функции. Среди них главной является иллюзорно-компенсаторская: приобщение человека к миру иллюзорного опыта и несбыточных грез. И все это сочетается с открытой или скрытой пропагандой господствующего образа жизни, которое имеет своей конечной целью отвлечение масс от социальной активности, приспособления людей к существующим условиям, конформизм.

Отсюда и использование в массовой культуре таких жанров искусства как детектив, вестерн, мелодрама, мюзикл, комикс. Именно в рамках этих жанров создаются упрощенные “версии жизни”, которые сводят социальное зло к психологическим и моральным факторам. Этому служат и такие ритуальные формулы массовой культуры, как “добродетель всегда вознаграждается”, “любовь и вера (в себя, в Бога) всегда побеждает все”.

Несмотря на свою кажущуюся бессодержательность, массовая культура имеет весьма четкую мировоззренческую программу, которая базируется на определенных философских основаниях.

Глава 3. Философские основы массовой культуры

Одной из старейших философских школ прошлых веков была греческая школа -- киренаиков, основанная в V веке до н. э. другом Сократа -- Аристипом. Это школа создала этическое учение -- гедонизм. Гедонисты утверждают, что чувство наслаждения является целью всего поведения человека. Идеи гедонизма развили эпикурейцы. Наличие у массовой культуры столь древних идейных источников является аргументом против тех теорий, которые утверждают, что только одни технические средства породили, якобы, в XX веке новый тип “глобальной культуры”. Но, конечно, наиболее интенсивно мировоззренческо-методологические основы феномена массовой культуры начинают формироваться с момента восхождения на историческую арену буржуазии. Именно с этого момента развлекательная ветвь гедонистической функции художественной культуры становится одной из определяющих в массовой культуре.

В качестве идейной основы современной массовой культуры выступает философия позитивизма. Позитивизм в эстетике проявился как натурализм. Для него характерно сведение социального к биологическому.

Примером художественного (практического) решения эстетических принципов, законов биологизма в позитивизме является серия западных детективных романов. В сюжетах этих произведений за совершенными преступлениями стоит один социальный мотив -- деньги. Но в финалах романов выясняется, что преступления организовали психи-маньяки, уголовники-шизофреники, не способные отвечать за свои поступки. Серьезный социальный мотив оказывается подмененным мотивом биологическим. Зависимость социологии от биологии стала мировоззренческой платформой для многих произведений массового искусства. Принцип эскейпизма, то есть стремление любыми путями увести реципиента от противоречий реального мира, объявить их несуществующими или заставить о них забыть, прочно занял ведущее место в подобных произведениях.

Обрела второе дыхание и практическое воплощение в массовой культуре ключевая идея английского позитивиста Г. Спенсера (1820-1903). Суть ее состоит в том, что индивидуализм, конкурентная борьба и выживание наиболее приспособленных необходимы для поступательного развития общества. Спенсеровский социальный дарвинизм, в своих крайних формах, стал основой для расизма и экспансионизма. Идеи расизма, национал-шовинизма пустили глубокие корни в общественном сознании мира. И как следствие этого они существуют в продукции массовой культуры. Именно эти идеи пропагандируют теорию тотального противостояния культур, религий, рас, твердят о непримиримости, враждебности различных культур.

В рамках позитивистской концепции социального дарвинизма реанимируется и так называемый “культ казенного оптимизма”, перерастающий, порой, в настоящей национал-шовинизм. По всему миру ведутся ожесточенные кампании за создание парадных произведений художественной культуры. Это, как правило, ведет лишь к появлению отлакированных картин вымышленной жизни, которые не всегда адекватны реальной ситуации. Данная позитивистская концепция реализует и концепцию так называемой “американской мечты”. Американская мечта -- это совокупное представление об “исключительности” развития Америки и то, что каждый американец имеет равные возможности в достижении счастья и успеха. В контексте американской жизни содержание понятия “американская мечта” менялось, наполнялось различным смыслом, превратилось в официальный лозунг, в своего рода эквивалент “американского образа жизни”.

Философия позитивизма явилась главной формой мировоззренческого обоснования натуралистического художественного метода в искусстве (Г. Спенсер, Э. Ренан, И. Тэн). Натурализм как метод художественного творчества оформился во второй половине XIX века в Европе. Среди наиболее известных деятелей искусства, широко использовавших натуралистический метод, были братья Гонкуры, Э. Золя, М. Арцибашев. В натуралистических произведениях искусства преувеличивается роль материально-вещественной среды и недооценивается роль социальных факторов в формировании личности. Натуралистические школы привели, прежде всего, к бытописательству в художественных произведениях, к заострению внимания на физических подробностях жизни человека, однако меньше внимания уделялось социальным основам бытия.

Существует тесная связь философии прагматизма с массовой культурой. Наиболее полно идеи прагматизма реализовал в эстетике массовой культуры американский философ Д. Дьюи (1859-1952). Основные его работы были опубликованы между двумя мировыми войнами, когда феномен массовой культуры уже отчетливо вырисовывался, приобрел законченную форму и выработал целый ряд закономерностей. В своем программном труде “Искусство как опыт”, вышедшем в свет в 1932 году, Дьюи разработал культурологическую концепцию, которая во многом определила пути развития массовой культуры.

По мнению Дьюи, в основе художественного творчества лежит не отражение предметов и явлений действительности, а некий чувственный опыт, который он трактует как “результат взаимодействия организма и его окружения”. В своей теории Дьюи уходит от материального мира и погружается в субъективные эмоции. И эстетический опыт является продолжением обычного человеческого опыта. Дьюи активно защищал социально-интегрирующую способность искусства и открыто провозглашал свою приверженность натурализму в искусстве, противопоставляя его реализму.

Одно из основополагающих утверждений прагматизма требует признания истинности того, что имеет практическую пользу. Любая идея -- научная, религиозная, художественная, прогрессивная, реакционная -- может быть оправдана, если она обеспечивает успех деятельности людей. Не случайно прагматизм называют “философским выражением бизнеса”. Отпечаток духа делячества (а “прагма”, по-гречески, это дело, действие) лежит на многих высказываниях представителей эстетики прагматизма об искусстве. Практической реализацией прагматизма в массовой культуре является такая важная ее структура -- как реклама. Она реализует основное кредо прагматизма, которое заключается в том, что истинным является то, что полезно, что дает удовлетворение и приводит к успеху.

Философия 3. Фрейда -- фундамент современной массовой культуры. В начале XX века австрийский врач-психопатолог и философ 3. Фрейд разработал учение о врожденных бессознательных структурах -- инстинктах, которые довлеют над сознанием людей и определяют многие их поступки.

В своей теории бессознательного 3. Фрейд исходил из того, что супщость человека выражается в свободе от инстинктов. Отсюда и жизнь в обществе возможна только тогда, когда эти инстинкты подавляются. Возникает то, что Фрейд называл “фрустрацией” -- то есть неосознанной ненавистью индивида к обществу, которая выражается в агрессивности. Но поскольку общество обладает достаточно сильными для подавления этой агрессивности индивидов возможностями, человек находит выход своим неудовлетворенным страстям в искусстве. Главное влияние фрейдизма на массовую культуру кроется в использовании его инстинктов страха, секса и агрессивности.

XX век войдет в историю человечества, как век страха. Разрушительные войны, революции, катастрофы, стихийные бедствия способствовали появлению в мировой художественной культуре образа “маленького человека”. В книге “Бегство от свободы” американский философ и социолог последователь 3. Фрейда Э. Фромм сравнивает человека нашего века с мышонком Микки Маусом -- героем мультфильмов У. Диснея. Фромм подчеркивает, что люди не смотрели бы без конца варианты одной и той же темы, если бы для них в ней не было бы чего-то сокровенного и близкого. Зритель переживает с мышонком все его страхи и волнения, а счастливый конец, в котором Микки всегда избегает опасности, дает ему, зрителю, чувство удовлетворения. Древние греки создали в искусстве образ героя, который органично существовал с окружающим его миром, художественное творчество XX столетия широко эксплуатирует образ маленького человека, как героя нашего времени.

В реализации инстинкта страха особенно преуспел современный кинематограф, производящий в огромном количестве так называемые фильмы ужасов. Их основными сюжетами являются: природные катастрофы (землетрясения, цунами, бермудский треугольник с его неразгаданными тайнами); просто катастрофы (кораблекрушения, авиакатастрофы, пожары); монстры (к ним относятся гигантские гориллы, агрессивные акулы, жуткие пауки, крокодилы-людоеды и т. д.); сверхъестественные силы (речь идет о дьяволах, антихристах, духах, явлениях переселения души, телекинеза. Особо выделяется в этом ряду жанр “трупомании”); инопланетяне.

Катастрофы находят отклик в душах людей потому, что все мы живем в нестабильном мире, где повседневно и повсеместно происходят реальные катастрофы. В условиях экономического и экологического кризиса, локальных войн, национальных столкновений, гарантий от жизненных катастроф не существует. Так, постепенно тема “катастрофы”, “страха”, порой даже не всегда осознанно, овладевает людьми.

В последние десятилетия XX века в качестве повода для изображения катастрофы на кино -- и телеэкранах все чаще стали использоваться трагические события политической жизни: акты жестокого терроризма и похищения людей. Причем в подаче и раскручивании этого материала прежде всего важны сенсационность, жестокость, авантюрность. И как результат -- психика человека, натренированная фильмами-катастрофами, мастерски эстетизированная коммерческим экраном постепенно становится нечувствительной к происходящему в реальной жизни. И вместо того, чтобы предостеречь человечество от возможного разрушения цивилизации, подобные произведения массовой культуры просто готовят нас к этой перспективе.

Проблема реализации инстинктов жестокости, агрессивности в художественных произведениях массовой культуры не нова. О том, порождает ли жестокое художественное зрелище жестокость в зрителе, слушателе или читателе спорили еще Платон и Аристотель. Платон считал изображение кровавых трагедий общественно опасным явлением. Аристотель -- наоборот -- ожидал от изображения сцен ужасов и насилия очищения реципиентов катарсисом, т. е. он хотел видеть определенную душевную разрядку, которую испытывает реципиент в процессе сопереживания. Долгие годы изображение насилия в искусстве было характерно для задворок массовой культуры. В наши дни “сверхнасилие”, которым проникнуты книги, спектакли, фильмы вышло на первый план. Массовая культура беспрерывно выбрасывает на публику все более порочные и жестокие фильмы, пластинки, книги. Пристрастие к вымышленному насилию напоминает зависимость от наркотика.

Сегодня отношения у людей к насилию в художественной культуре разное. Одни считают, что ничего страшного в реальную жизнь тема насилия не привносит. Другие считают, что изображение насилия в художественной культуре способствует увеличению насилия в реальной жизни. Безусловно, усматривать прямую связь между произведениями, в которых пропагандируется насилие и ростом преступности было бы упрощением. Так же как и чтение романов А. Толстого и пристрастие к музыке П. Чайковского совсем не обязательно делают человека высоконравственным. Конечно, впечатления от восприятия художественных произведений составляют лишь небольшую долю от общей суммы воздействий, оказываемых на человека условиями его реальной жизни. Однако в обществе массового потребления фильмов, телепрограмм, пластинок -- все это часть реальной жизни. Художественная культура всегда оказывает огромное влияние на человека, вызывая определенные чувства.

элитарная массовая культура

Глава 4. Элитарная культура как антипод массовой культуре

При всей простоте и прозрачности тезиса о благотворности демократии для судеб культуры, его более пристальное рассмотрение показывает, что для многих выдающихся представителей общественной и культурологической мысли он оказывается далеко не столь бесспорным. “Кто поручится, -- спрашивает X. Ортега-и-Гассет, -- что диктат массы не принудит государство упразднить личность и тем окончательно погасить надежду на будущее?”. В определенных исторических условиях демократия как господство народа может превращаться в “медиократию” -- господство посредственностей или, еще хуже, в “охлократию” -- господство толпы. “Самодержавие народа, -- вторит испанскому философу Бердяев, -- самое страшное самодержавие, ибо в нем зависит человек от непросветленного количества, от темных инстинктов масс. Воля одного или воля немногих не может так далеко простирать свои притязания, как воля всех. От воли самодержца можно еще охранить часть своего существования, но несоизмеримо труднее его охранить от воли самодержавного народа”. Даже великий Пушкин позволял себе усомниться в праве на самодержавие “черни”:

Молчи, бессмысленный народ,

Поденщик, раб нужды, забот!

Ты червь земли, не сын небес;

Тебе бы пользы все -- на вес

Кумир ты ценишь Бельведерский...

Если демократия в политической жизни может представляться чуть ли не идеалом, то в области науки и искусства как господство ученых или художников среднего уровня она выглядит довольно сомнительно, наиболее наглядно воплощаясь в массовой культуре, которая сознательно ориентирует материальные и духовные ценности на некие усредненные и стандартизированные образцы. Будучи продуктом общества потребления с его прагматизмом и бездуховностью, массовая культура становится и социальным наркотиком, отвлекающим людей от более глубокого духовно-практического освоения мира.

Совершенно естественно, что повсеместное наступление массовой культуры, обычно сопровождающее демократические процессы, не могло не вызвать тревоги в наиболее рафинированных кругах мировой научной и художественной интеллигенции, особенно в той ее части, которая придерживается теории “элит” и “героев” как основных движущих сил культурного и общественного процесса.

Одним из наиболее ярких духовных отцов элитарной идеи в развитии культуры был выдающийся немецкий философ Фридрих Ницше (1844--1900) с его концепцией “сверхчеловека” и нападками на демократическую идеологию, якобы закрепляющую “стадные инстинкты” толпы. Он вполне разделял хрестоматийную мысль Вольтера о том, что “когда чернь принимается рассуждать -- все потеряно!”.

Как когда-то Макиавелли, породивший макиавеллизм, Ницше, называемый буржуазными либералами “злым гением Европы”, положил начало ницшеанству -- производной и достаточно спорной системе идей, получивших широкое распространение на рубеже двух веков, в том числе и в России. Правда, его гораздо более глубокое творческое наследие совсем не сводится к “ницшеанству”. Отрицание христианства и религиозной морали, проповедь “права сильного” и “сверхчеловека”, действующего “по ту сторону добра и зла”, культ войны и презрение к слабому (“маленькому человеку”) -- вот некоторые постулаты ницшеанства, взятые на вооружение тоталитарными режимами, прежде всего национал-социализмом и фашизмом. Сторонник “сильной” власти и враг демократии, он считал, что “пренебрежение к государству, упадок и смерть государства разнузданнее частного лица... есть последствия демократического понятия государства; в этом его миссия...”, “современная демократия есть историческая форма падения государства”, утверждал Ницше.

Как уже отмечалось, Ницше считают идейным отцом нигилизма конца прошлого века, вдохновителем современной бунтующей молодежи и идеологом насилия и войны в качестве “облагораживающего” и “очистительного” средства. Но, несмотря на это, несомненной заслугой немецкого философа, считавшего современного “среднего” человека “стыдом и позором” истории, стала острейшая критика буржуазно-мещанской массовой культуры, низводящей людей до уровня “стадной” посредственности. Именно поэтому Ницше был враждебен демократии и социализму, безжалостно вскрывая их существующие несовершенства и недостатки. С культурой России Ницше связывают его симпатии к славянству, хорошее знание русской литературной классики и прежде всего Достоевского, знакомство с творчеством которого он причислял к “прекраснейшим удачам” своей жизни.

Из других ранних поборников решающей роли личностей и элит в судьбах человечества выделяется Томас Карлейль (1795--1881) -- английский писатель и историк, во многом предвосхитивший взгляды Ницше, глашатай “культа героев”, исполнителей воли “божественного провидения” и духовных отцов исторического процесса, возвышающихся над анонимной” массой. “Отыщите человека, самого способного в данной стране, поставьте его так высоко, как только можете, неизменно чтите его, -- писал Карлейль, -- и вы получите вполне совершенное правительство, и никакой баллотировочный ящик, парламентское красноречие, голосование, конституционное учреждение, никакая вообще механика не может уже улучшить положения такой страны ни на одну йоту”.

Томас Карлейль был “властителем дум” в культурной жизни Европы XIX в. и глубоким критиком социокультурных процессов, определявших действительность того времени. Весьма почитаемый на своей родине, чью консервативно-иерархическую традицию он страстно и выразительно преломил в своих полемических сочинениях, Карлейль, человек неформально очень религиозный, стал авторитетнейшим противником атеистического материализма, утилитаризма и духовной уравниловки, порожденных Французской буржуазной революцией с ее несостоявшимися идеалами “свободы, равенства и братства”. В современной культурологии Карлейль явился родоначальником элитарного подхода к культурно-историческому процессу, по своему предвосхитив взгляды таких мыслителей, как Ф. Ницше, К.Н. Леонтьев, а также других философов и социологов антидемократического толка.

Наиболее известный труд Карлейля, определивший его неповторимое лицо в истории европейской культуры, -- “Герои, почитание героев и героическое в истории” (1841) -- не был слепой апологетикой “права сильного”, ибо гении и герои, творившие, по Карлейлю, историю, не в пример ницшеанскому “сверхчеловеку”, принципиально антирелигиозному, имели божественное происхождение и всегда были связаны с некой трансцендентальной правдой. Для принципиального противника демократии и парламентаризма, отождествлявшего их с всевластью “черни”, примерами исторических гениев были Кромвель, Наполеон и Фридрих Великий. Современная политическая культура Запада, основанная на идеалах буржуазных революций, находится в явном противоречии с основной идеей Карлейля, но она все равно до сих пор сохраняет свое значение. Это -- приоритет, который Карлейль отдает божественно-личностному началу перед “народоправием” и массовостью, находящей ныне выражение в “массовой культуре”; непререкаемость принципа духовного иерархизма в жизни любого общества; критика торгашеского духа современной ему Европы, несовместимого с подлинной культурой; защита тезиса о том, что душевное здоровье общества, а следовательно, и культура в целом не обусловлены чисто материальным потребительским благополучием. Трудолюбие, честность, мужество, ответственность -- вот идеалы, которые в блестящей литературной форме провозглашал Карлейль в своих работах и без которых, на его взгляд, невозможно поступательное развитие человечества.

Если не вдаваться в детали общего элитарного подхода к культуре во всех его индивидуальных и концептуальных вариантах, то в его основе лежит довольно простая и отнюдь не легко опровергаемая мысль: любая духовно не связанная группа людей, толпа, безымянная масса сама по себе пассивна. Люди могут стать носителями цивилизации или варварства в зависимости от того, есть ли среди них личность, способная взять на себя общепризнанное бремя верховенства. Как от сложения множества “серых” людей нельзя получить гениальности, так и от сложения массы посредственностей невозможно получить высокой культуры.

Итак, если демократия как форма власти при всех своих несомненных достоинствах именно в области культуры обнаруживает определенную несостоятельность, а механическое большинство далеко не всегда является носителем правды, добра и красоты, то какой же должна быть оптимальная структура общества для поддержки и развития талантов? Ведь подлинно творческой личности столь же претит самодурство очередного тирана, сколь и всевластие свергающей его “черни”. Где же выход? Ответ на этот вопрос опять-таки можно найти у Н.А. Бердяева, который опирается при этом на достижения современной социологии с ее концепциями социальной стратификации, развитыми, в частности, П. Сорокиным. В конечном счете речь идет об извечном иерархическом строении общества, обусловленном изначальным неравенством людей, одни рождаются умными и талантливыми, другие -- лишенными этих прирожденных качеств. Это -- иерархизм человеческих качеств и даров, противопоставленный формальному иерархизму физической силы, происхождения и должностей. Так и в условиях демократии должна сохраняться и поддерживаться социальная дифференциация, основанная на реальных заслугах и талантах отдельных личностей. По этому пути, собственно, и пошла, хотя и не без издержек, после Великой Французской революции западная культура, успешно сочетающая демократическое начало с иерархическим. “Последовательной демократии, низвергающей всякий иерархизм, -- пишет Бердяев, -- никогда не было и быть не может. Такая последовательная демократия и есть анархия...”; “цивилизованные народы не могут допустить низвержения своего существования в анархический хаос и поэтому держатся за вечно обновляющее и возрождающее иерархическое начало”.

Глава 5. Роль массовой и элитарной культуры в формировании личности

Социализация личности не мыслима вне культуры. Поэтому в процессе своего формирования личность усваивает нормы и ценности доминирующей культуры, независимо от того к какой культуре принадлежит его ближайшее окружение. Вместе с тем также идет усвоение субкультуры, к которой принадлежат в первую очередь родители ребенка, а потом друзья, одноклассники, учителя и т.д.

В современном обществе в роли доминирующей культуры выступает массовая культура. И личность в любом случае будет подвержена её влиянию, так как невозможно жить не сталкиваясь со средствами массовой информации и другими средствами тиражирования массовой культуры. Однако не все образцы усваиваются личностью, так как они проходят через фильтры личного опыта, основная часть которого, до столкновения с доминирующей культурой, уже сформирована в семье. Индивид воспитывавшийся в семье, где основными ценностями были ценности элитарной культуры, будет воспринимать в основном лучшие образцы массовой культуры и стремиться дополнять их элементами элитарной. Такой человек будет носителем элитарной культуры и возможно её творцом в будущем.

Совершенно другая ситуация возникает, если в семье доминирует массовая культура. Ребенок, вышедшей из неё, будет лишен какого-либо критического мышления. И его сознание, подобно мусорному ведру, будет наполняться элементами массовой культуры, в том порядке, в каком они поступают, пока не будет переполнено. Такой человек не только не станет творцом чего-то полезного для общества, но и просто с трудом будет жить в гармонии с собой.

Заключение

Массовая культура, являясь продуктом своей эпохи, как и культуры других эпох имеет отрицательные и положительные стороны. Однако бесконтрольное её развитие и распространение ведет к неравномерному развитию её сторон, когда всё лучшее отходит на второй план, а худшее гиперболизируется и выпячивается, пытаясь раздавить собой личность.

И если современное общество провозглашает основной своей ценностью человеческую личность, а не выгоду отдельных производителей индустрии массовой культуры, то необходимо контролировать проявления массовой культуры и способствовать развитию элитарной, которая должна стать точкой отсчета. В этом случае массовая культура будет положительно влиять на развитие общества в целом и на личность в частности.

Список использованной литературы

Арон Р. Этапы развития социологической мысли. М., 1992.

Гуревич П.С. Философия культуры. М., 1995.

Ницше Ф. Так говорил Заратустра / Ницше Ф. Соч. В 2-х. Т. 2., М,1990.

Ортега-и-Гассет X. Эстетика. Философия культуры. М., 1991.

Самосознание европейской культуры XX века. М., 1991.

Размещено на Allbest.ru