Генезис и современная динамика информатизации социальных систем в контексте философии образования

Размещено на http://www.allbest.ru/

ГЕНЕЗИС И СОВРЕМЕННАЯ ДИНАМИКА ИНФОРМАТИЗАЦИИ СОЦИАЛЬНЫХ СИСТЕМ В КОНТЕКСТЕ ФИЛОСОФИИ ОБРАЗОВАНИЯ

информатизация общество образование философия

М.Н. Шматков

В современных динамичных условиях существования общества одним из магистральных направлений модернизации российского высшего профессионального образования признается его широкомасштабная информатизация. Указанное обстоятельство определяет актуальность социально-философского анализа данного явления социальной реальности, что предполагает всестороннее его рассмотрение в контексте его связей с другими явлениями. При этом предполагаются связи как горизонтального (однопорядковые, «параллельные» явления), так и вертикального (прежде всего, более общие явления) характера. К таким явлениям относится информатизация общества, которая, очевидно, является явлением более высокого порядка, контекстом и источником для информатизации образования, являющегося одним из социальных институтов. Данный контекст предполагает обращение к отражению в философской и социальной мысли проблем взаимоотношения техники, общества и человека, цивилизационного развития в связи с техническим прогрессом, природы информации, ее адекватного описания, информационной коммуникации в обществе, а также ряда других вопросов.

Начало процесса информатизации общества принято связывать с 60-ми гг. XX в., когда возникло новое общественное состояние, качественно отличное от господствовавшего тогда индустриального общества. Отсюда видно, что процесс информатизации общества достаточно «молодой» (особенно в условиях России, где активизироваться он стал как минимум двумя десятилетиями позже). В то же время, активное обсуждение в литературе самого различного профиля информатизации общества и смежных проблем социальной динамики показывает, что данные процессы весьма противоречивы и неоднозначны, а их социально-философский анализ представляет существенные трудности в силу целого ряда причин. Так, одни исследователи испытывают своего рода эйфорию по поводу информатизации общества, объявляя ее началом и главным содержанием новой эры в истории человечества, утверждением информационного общества. Другие относятся к данным процессам с известной степенью пессимизма, отмечая, что эти перемены усложняют жизнь человека и уводят людей в виртуальный мир, который далек от действительности. Третьи признают как новые возможности и перспективы, которые открывают информационные технологии, так и опасности, которые нужно вовремя осознать и предупредить.

Следует отметить, что однозначное понимание термина «информатизация общества» в специальной литературе до сих пор отсутствует.

Анализ существующих определений информатизации общества позволяет сформировать понятие о последней как о сложном социально-историческом процессе перехода к новой стадии цивилизации. Сущность данного процесса заключается в лавинообразном росте объема научной, технической, правовой, экономической, политической, бытовой и духовно-культурной информации, необходимой для решения возникающих в повседневной деятельности проблем, характеризующихся высокой степенью динамизма. При этом лишь современные информационные технологии могут выступать основой переработки и преобразования информации в условиях быстрого роста производства. Информатизация общества как явление социальной реальности подразумевает создание и внедрение компьютеров (прежде всего персональных), современных средств связи, телекоммуникаций, создание программной продукции, обеспечивающей компьютеризацию производства, управления, быта и т. д., а также создание интегрированных систем связи и общедоступных баз данных и знаний.

Некоторыми исследователями понятие «информатизация общества» отождествляется с понятием «компьютеризация общества». Однако представляется, что такое отождествление неправомерно, поскольку первое понятие шире второго, что, кстати, прослеживается в работах Р. Ф. Абдеева, Л. Д. Рейнмана, И. А. Негодаева и других авторов.

В то же время, не следует занижать роль компьютеризации в развитии процессов информатизации общества. Правильнее будет считать компьютеризацию одним из этапов информатизации общества. При этом первый этап ознаменовался массовым внедрением полупроводниковых технологий и связанными с этим технико-технологическими процессами; второй этап (собственно, компьютеризация) выразился в широком распространении компьютерной техники и средств коммуникационных технологий, что создало технические предпосылки для дальнейшего развития информатизации; наконец, современный третий этап информатизация связан не только и не столько с количественным и качественным обновлением технической базы общества, сколько с переменами в содержании и характере всех социальных отношений, включая труд, социальную структуру общества, науку, образование, культуру в ее эстетическом и духовном измерениях; сущность последнего этапа заключается в принципиально новом характере производства и использования информации в интересах как отдельного индивида, так и общества в целом¹.

Тем самым, информатизация общества в настоящее время представляет собой комплексный социокультурный, социотехнический и социально-исторический процесс, который, опираясь на увеличение технологической базы как на инструментальное средство, предполагает развитие новой информационной культуры и новой информационной цивилизации. Важно, что в контексте анализа информатизации общества нельзя понимать последнюю как только социальный или только технический (технологический) процесс; необходимо рассматривать данные аспекты информатизации в их неразрывной связи.

Отсюда видно, что генезис и развитие информатизации общества как процесса социальной реальности связаны с более широким кругом проблем взаимоотношений техники, человека и общества, традиционно рассматриваемых философией техники.

В числе предшественников современного философского анализа техники можно назвать Э. Каппа, Ф. Дессауэра, М. Хайдеггера, К. Шиллинга, Л. Витгенштейна.

Основная идея Э. Каппа заключалась в стремлении понять феномен техники на базе «органопроекции», то есть путем выведения ее из самой природы. Техника представляет собой некую искусственную среду, но она идет от природы, а вовсе не является творением иного субстрата. Машина не что иное, как проекция органов человека на природный материал. По мнению Э. Каппа, в ходе эволюции живой природы возникает новый феномен, истоки которого в «природной душе», то есть в целостности живого организма, управляемого материальным телом.

С этой концепцией, по существу, полемизировал Ф. Дессауэр, которого также интересовала проблема происхождения техники, раскрытия ее сущности. Признавая обусловленность техники природными предпосылками, Ф. Дессауэр тем не менее фактически отвергал существование исторических, общественных факторов оценки генезиса и развертывания техники, которая рассматривалась им как самостоятельный феномен, имеющий неизменную специфику: «Когда мы говорим о технике как о целостности <...> то имеем в виду нечто постоянное, непреходящее, небренное, находящееся вне течения времени <...> Если уж говорить о прогрессе, то только относительно единичных объектов техники»².

Наряду с данным направлением в западной философии техники четко прослеживается цикл работ М. Хайдеггера 50-60-х гг. Как отмечает Г. М. Тавризян, «.по отношению к традиции европейского культуркритицизма Хайдеггер занял особую позицию, сделав технику, ее сущность и специфику как способа самореализации человечества, а также специфику ее самоосуществления в различные эпохи предметом определенного позитивного философского анализа. Хайдеггер рассматривает онтологический аспект техники, ее проблемы здесь тесно связываются с проблемами самого бытия»³.

В работах М. Хайдеггера прослеживается понимание универсального характера технического прогресса, пронизывающего все сферы современной жизни и культуры; он далек от идеи оградить от воздействия техники те или иные массивы жизненного мира. Напротив, М. Хайдеггер стремится искать объяснение феномену техники не в противопоставлении его культуре, но исторически, в единстве их истоков.

Близки к М. Хайдеггеру попытки К. Ясперса отыскать радикально иную систему интеллектуального постижения бытия, обрести возможность всепроникающей и целостной картины реальности⁴. К. Ясперс, рассматривая технику как принципиально новый фактор мировой истории, предлагал способствовать осознанию современной эпохи. Он отмечал, что лишь в масштабе мировой истории становится понятным, какие глубокие изменения, подготовленные в течение двух последних веков, произошли в наше время; что изменения эти не сравнимы ни с чем, что известно людям из истории прошедших пяти тысяч лет. К. Ясперс указывает на то, что с появлением техники все изменилось, она знаменовала собой резкое усиление социальной динамики. Материальные и духовные возможности техники огромны, что и обусловило ускорение исторического процесса.

Отдельного внимания заслуживает отражение в философской мысли осознания того факта, что основанные на универсализации научно-технической рациональности модели будущего не имеют точек соприкосновения с реальностью сегодняшнего дня. Так, говоря о периоде 1960-70 гг., К. Хюбнер указывал, что «.сейчас менее, чем до сих пор, очевидно величие и более проблематичность односторонне развитого технико-научного мира <.> проблематична наша способность овладеть будущим»⁵.

Следует отметить отечественную линию социально-философского осмысления проблем взаимодействия человека и техники, основы которой достаточно четко прослеживающуюся в трудах таких философов, как Н.

А. Бердяев, Э. В. Ильенков, М. К. Мамардашвили, Д. И. Дубровский, В. А. Лекторский и др. Отечественными философами также ясно осознавались глубокие противоречия во взаимоотношениях человека и техники, в процессе воздействия технического прогресса на развитие социума. Так, Н. А. Бердяев писал: «Все болезни современной цивилизации порождаются несоответствием между душевной организацией человека, унаследованной от других времен, и новой, технической, механической действительностью, от которой он никуда не может уйти. Человеческая душа не может выдержать той скорости, которой от нее требует современная цивилизация»⁶.

Проведенный анализ философской мысли показывает глубокую противоречивость и неоднозначность процессов развития и взаимоотношений техники и социальной среды. Данное противоречие, согласно Дж. Тойнби, является закономерным следствием отсутствия баланса между техническим прогрессом и уровнем развития цивилизации. Противоречие это может иметь двоякий характер: во-первых, когда техника развивается, а рост цивилизации замедляется и начинается стагнация; во-вторых, когда в технике наблюдается застой, а цивилизация продолжает развиваться⁷. К. Ясперс указывал на то, что техницизм разрушает духовные ценности, нивелирует личность, и люди превращаются в маски, лишенные почвы, отзвуков своего бытия; в связи с этим философ охарактеризовал научно-техническую революцию как эпоху негативных преобразований, сулящих в перспективе «власть разрушительных сил и мрак небытия»⁸. Данная мысль созвучна замечанию И. Канта о том, что «человечество, быть может, вновь уничтожит варварским отношением <...> все достигнутые успехи культуры»⁹.

В контексте анализа проблем информатизации общества и образования представляет интерес направление философской мысли, развивающее различные вариации теории постиндустриализма, учитывающие не только влияние технического прогресса на развитие современного социума, но и роль в этом процессе лавинообразного нарастания информационной составляющей. В рамках данного направления современное состояние общества характеризуется как «постиндустриальное», «информационное общество» (Д. Белл, Г. Кан, Ж. Фурастье, А. Турен, Й. Масуда), «технотронное общество» (З. Бжезинский, Ж.-Ж. Серван-Шрайбер), «сверхиндустриальное», «компьютерное общество» (О. Тоффлер), «общество знаний», «общество, основанное на знаниях» и т. д.

Следует отметить, что среди специалистов в настоящее время отсутствует единое мнение как по поводу отнесения современной социальной динамики к одному из перечисленных характеристик нового типа общества, так и по поводу стадии формирования нового типа общества, в которой находится современная цивилизации, места нового формирующегося типа общества в историческом процессе. Кроме этого, нет полного единства в понимании содержания различных характеристик общества, в результате чего в ряде исследований понятия «постиндустриальное общество», «информационное общество», «общество знаний» используются как синонимы.

Информационное общество как одна из конструкций социума в значительной степени подвержена в своем формировании как естественным механизмам самоорганизации, так и развитию информационных технологий. Следовательно, генезис информационного общества не сводится только лишь к результату самоорганизации общества или к результату очередной технической революции, в ходе которой осуществилось развитие средств, облегчающих информационное взаимодействие.

Как полагает А. И. Ракитов, «.понятие “постиндустриальное общество” фиксирует то, что данный социум перешел или переходит от традиционной машинной индустрии как основы экономики к новому хозяйственному укладу, главными детерминантами которого становятся высокие технологии, опирающиеся на электронику, технологию микропроцессорных систем, телекоммуникации и робототехнику. Понятие “информационное общество” фиксирует тот же самый процесс, но с другой стороны. Оно подчеркивает, что знания и информация, содействующие самореализации человека, успешному развитию общественных структур и отношений, становятся легко и общедоступными благодаря опережающему развитию ИКТ»¹⁰. И. А. Назарова уточняет: «.информационное общество это ступень развития человечества, на которой доминирующим объектом производства и потребления становятся информационные продукты и услуги»¹¹.

Таким образом, информационное общество можно рассматривать как определенную историческую стадию, вписанную в постиндустриальное общество и как бы надстроенное над ним, но нельзя говорить о тождественности этих понятий.

Проводя границу между понятиями «информационное общество» и «общество знаний» следует обратить внимание на то, что в значительном числе работ, посвященных современной социальной динамике, из лавинообразного нарастания в обществе информационной составляющей авторы заключают о повышении роли знания в социуме. Однако подавляющее большинство таких рассуждений страдает недостаточной обоснованностью логического перехода от информации к знаниям. Одна из главных причин здесь, по-видимому, заключается в том, что, как отмечает А. И. Ракитов, «.четкие дефиниции и функциональные различия между взаимосвязанными понятиями “информация” и “знания” отсутствовали еще у авторов 60-70-х гг., начинавших раскручивать концепцию информационного общества, или общества, основанного на знаниях»¹². Данная ситуация прослеживается и в настоящее время в работах как отечественных, так и зарубежных авторов.

В то же время, упускается из вида то обстоятельство, что информация сама по себе знанием не является, а ее обилие, мультипликация и высокая скорость продуцирования и обновления еще не говорят о параллельных тенденциях в сфере знания. В самом деле, обилие точек зрения еще не означает плюрализм, обилие товаров на прилавках еще не означает полного удовлетворения потребностей. Принципиальным моментом здесь является возможность выбора, причем возможность не потенциальная (простая констатация множественности вариантов), а реальная (что предполагает не только спектр, но и механизм осуществления выбора в зависимости от потребностей и предпочтений). Онтологическая роль выбора как методологического принципа в наиболее общем виде может быть проиллюстрирована на примере так называемой аксиомы выбора (одна из «популярных» формулировок которой состоит в постулировании существования функции выбора, которая каждому множеству сопоставляет элемент этого множества, осуществляя, тем самым, выбор элемента из множества), обеспечивающей аксиоматической теории множеств (а, следовательно, и всей математике) ее высокую функциональность и универсальный методологический статус в решении теоретических и прикладных задач. Применительно к сфере информатизации общества это означает, что повышение знаниевой компоненты будет иметь место лишь в том случае, если, наряду с ростом объема информации, будет развиваться также и структура этой информации, ее системность, подкрепленная социальной обусловленностью, обеспечивающие тот самый механизм выбора необходимых порций информации, которые в этом случае могут претендовать на получение статуса знания.

Подчеркивая сущностный характер отмеченной проблемы, В. Г. Горохов пишет: «Если в информационном обществе возникала надежда с помощью всех благ компьютерной революции стать более информированным, чем раньше, узнавать быстрее и полнее все, что происходит в мире, в культуре, в науке и технике, то сегодня эта надежда рухнула под напором избыточной и часто фальсифицированной информации»¹³. В самом деле, можно вполне согласиться с данной позицией, поскольку при том избытке самой разнообразной как истинной, так и ложной или частично достоверной информации, наводняющей сегодня СМИ, сеть Интернет и другие информационные банки данных, не только для рядового человека, но и для подготовленного специалиста-ученого отсутствует реальная возможность получения необходимой ему информации, ее «фильтрации», проверки на достоверность, своевременность, полноту. В связи с этим для обозначения сложившейся сегодня в обществе ситуации В. Г. Горохов предлагает даже использовать специальный термин «общество не-знания»¹⁴.

Несколько с другой стороны отмечает данную проблему В. Л. Иноземцев: «... в информационном обществе разделение труда особенно сильно проявляется, так что можно говорить о наличии определенных категорий людей, высшие из которых являются гармонично развитыми личностями, а низшие представляют из себя “запчасти и узлы” для выполнения конкретной технологической операции. И такое деление не надуманно, оно вполне обосновывается отсутствием времени и возможностей у людей “низшей категории” на чтение высокоинтеллектуальной литературы, слушание классической и ретро музыки, посещение театров и других организаций культуры»¹⁵. Продолжая данную мысль, О. П. Знамцева указывает, что порожденное ценностями информационного общества «управление техногенного характера имеет опасную тенденцию, которая, если ничего не менять, проявится в ближайшем будущем в виде гуманитарного кризиса»¹⁶. Н. А. Князев заостряет внимание на проявляющейся в настоящее время явной угрозе того, что «духовно-информационный космос общества может оказаться подчиненным экстенсивным процессам образования “хаосмоса”». При этом, очевидно, что общество, в котором происходит нарастание духовной энтропии, оказывается самоуничтожающимся .

Видится, что сами по себе общество, основанное на знаниях, постиндустриальное, информационное общество, а также лежащие в их основе процессы информатизации общества и развития информационно-коммуникационных технологий, не являются ни средством предотвращения зла, ни гарантией добра. Ключевой момент здесь, на наш взгляд, заключается в том, чтобы сами процессы генерации научных знаний, развития технического прогресса и информатизации общества осуществлялись в определенном направлении, и эти направления должны определить представители интеллектуальной, духовной и культурной элиты современного человечества. Значительную роль при этом играет система образования, включая все ее уровни от школьного до вузовского, которая должна способствовать тому, чтобы «бесчисленные практики, в которых задействованы люди, регулировались такими правилами, нормами, стандартами, эталонами, которые способны свести негативные явления в обществе к минимальным значениям»¹⁸.

В условиях информатизации общества, протекающей на фоне стремительной социальной динамики, характерной для современной эпохи, происходят коренные изменения в структуре и функционировании образовательных институтов, трансформация их взаимоотношений с другими институтами общества, что показали в своих работах Д. Белл, У. Бек, Дж. Дьюи, Ф. Кумбс, П. Штомпка, Т. Парсонс, В. П. Беспалько, А. М. Новиков, П. Сорокин, О. Л. Серветник, Т. И. Заславская, Н. П. Петрова, В. Кузнецов, Е. Клыгина, Т. Федосова, А. Горбачев, В. А. Ядов, Е. Пасхин, В. Тупало и многие другие авторы.

Характерной чертой трансформации образовательных институтов в информационном обществе является актуализация проблемы взаимодействия человека и информации, что породило ряд вопросов как в теории, так и на практике. Серьезную озабоченность философов, педагогов, психологов вызвало то, что необходимость постоянного усвоения новой информации в динамичных условиях социума делает жизнь схожей с автострадой, где необходимо мгновенно реагировать на динамику ситуации, тем самым превращая ее в калейдоскоп событий. Но превращение жизни в калейдоскоп освобождает ее от основной ценности от смысла.

Особенно тревожен тот факт, что приобретаемое человеком новое знание все чаще носит фрагментарный, структурно неорганизованный характер, следствием чего является случайность отбора элементов реальной действительности, которые включаются в субъективную модель информационного пространства, отсутствие целостности и системности и, наконец, мировоззренческая неустойчивость индивида.

Таким образом, влияние процессов информатизации общества на трансформацию образования может быть охарактеризовано как сложное, многоплановое, нелинейное, во многом противоречивое.

В новых условиях существования социума изменениям подвергаются не только внешние стороны образовательных институтов, их структура, количественные и качественные характеристики. Коренным образом меняется комплекс взаимоотношений системы образования с другими социальными институтами, включая духовную, культурную, экономическую, политическую стороны общественной жизни, изменяются функции системы образования в обществе.

Также не остаются инвариантными внутренние характеристики системы образования: существенно меняется роль высших учебных заведений, трансформируются формы организации учебного процесса, коренным образом меняется структура и функции учебных средств, характер взаимоотношений субъектов образования.

Нельзя не отметить возникновение целого ряда нерешенных проблем, не известных ранее педагогической теории, связанных с повышением информационной насыщенности учебного процесса и массовым применением информационно-коммуникационных технологий, являющихся, в определенном смысле, «чужеродным элементом» в традиционном образовательном процессе.

Опасность путей разрешения возникающих в новых условиях противоречий, избранных авторами современных концепций Homo Informaticus (Человек Информационный), Homo Virtualis (Человек Виртуальный), Homo Reticulus (Человек Сетевой) и им подобных, как видится, заключается в том, чтобы приспособить человека к сиюминутным, спонтанным и во многом деструктивным тенденциям современного общества, а не наоборот.

В то же время, представляется, что дальнейшее повышение эффективности взаимодействия техники, человека и общества в контексте процессов информатизации общества и образования зависит от перехода на новую структуру взаимодействия, при которой человек и машина в информационно-коммуникационном взаимодействии будут взаимно адаптированы на том уровне точности согласования, который соответствует требованиям духовного развития, индивидуального творчества, функциональной целесообразности и технической реализуемости.

Примечания