Позднеантичная эстетика. Неоплатонизм

Размещено на http://www.allbest.ru/

24

Федеральное агентство по образованию

СИБИРСКИЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

ГУМАНИТАРНЫЙ ИНСТИТУТ

Кафедра культурологии

Творческая письменная работа на тему

Позднеантичная эстетика. Неоплатонизм

Красноярск 2013

Оглавление

Введение

Глава 1. Неоплатонизм, как философско - мистическое направление античной мысли III-VI вв.

Глава 2. Ранний римский неоплатонизм и античная мифология судьбы

2.1 Ранний римский неоплатонизм

2.1.1 Плотин (205-270) и его конструктивно-диалектическая мифология

2.1.2 Порфирий (233-303)

2.2 Неоплатонизм и античная мифология судьбы

Заключение

Список литературы

Введение

Тема настоящего реферата по дисциплине эстетико-философские учения древнего мира и средних веков - «Неоплатонизм».

Приступая к изучению темы реферата, изначально необходимо выяснить, что такое неоплатонизм вообще.

Как известно:

Неоплатонизм - последняя форма греческой философии, выступавшая во многих и различных видах в период от сер. 3 в. до сер. 6 в.; возникла вследствие смешения учения Платона, а также аристотелевского, стоического, пифагорейского и др. учений (за исключением эпикуреизма) с восточной и христ. мистикой и религией. Легендарным первосоздателем неоплатонизма является Аммоний Саккас, подлинный же его основатель - Плотин; наиболее значительными философами неоплатонизма были также Ямвлих, Порфирий и Прокл. Осн. учения: мистически-интуитивное познание высшего, существование ряда ступеней при переходе от высшего, от «единого и всеобщего» к материи, освобождение человека, материально обремененного, к чистой духовности с помощью экстаза или аскетизма.

Неоплатонизм, последний этап развития антич. платонизма. Основателем неоплатонизма обычно считают Плотина или его учителя Аммония. Неоплатонизм замыкает средний платонизм, вбирает в себя неопифагореизм и использует аристотелизм в качестве введения - гл. обр. логического - в учение Платона.

Таким образом, исходя из темы реферата и приведенных определений, мне необходимо изучить тему неоплатонизма. При изучении необходимо рассмотреть, как само понятие неоплатонизма, так и его ярких представителей.

Глава 1. Неоплатонизм, как философско-мистическое направление античной мысли III-VI вв.

Как нами было отмечено во введении, неоплатонизм - философско-мистическое направление античной мысли III-VI вв., соединяющее восточные учения с греческой философией. Неоплатонизм представляет собой синтез идей Платона с добавлением логики и толкований Аристотеля, не противоречащих Платону, пифагоризма и орфизма, идей халдейских оракулов и египетской религии.

Корни некоторых идей (например, эманации духа в материю и его возвращение и слияние с Богом (Абсолютом) уходят в индуискую философию. Как социальное движение неоплатонизм существовал в виде отдельных школ:

?александрийская (Аммоний Саккас):

?римская (Плотин, Порфирий);

?сирийская (Ямвлих):

?пергамская (Эдесей);

?афинская (Сириан, Прокл).

Основное философское содержание неоплатонизма составляет разработка диалектики платоновской Триады: Единое-Ум-Душа. Неоплатонизм представляет иерархию бытия по нисходящей-восходящей ступеням: над всем существует неизреченное, сверхсущее Единое, Благо. Оно эманирует в Ум (Нус), где происходит дифференциация на равносущее множество идей. Ум нисходит в Душу (Псюхе), где появляется чувственное начало и образуются иерархии существ демонических, человеческих, астральных, животных. Образуются умственный и чувственный Космос.

Дальнейшая эманация в материю необходима для развития и совершенствования душ, умов и возвращения их к Единому. Задача человека - преодолеть страсти, вожделения, пороки и путем добродетелей, аскетизма, теургии, музыки, поэзии, творчества стремиться к слиянию с Единым. Истинное соединение с Божеством-Благом может наступить в состоянии сверх- и безумного экстаза.

На неоплатонизм оказал влияние стоицизм с его учением о тождестве мирового Первоначала (Огня) с внутренним Я человека, и о периодических огненных катаклизмах, очищающих Землю. Неоплатонизм признает учение о переселении душ (метемпсихоз), эманации Божества, духовных иерархиях, учит освобождению души из материи.

Неоплатонизм элиминирует из Божества все элементы антропоморфизма и определяет Бога как непознаваемое, сверхразумное, сверхмировое неизреченное начало. Мистика, утонченная логика и абсолютная этика всегда были в единстве и шли «рука об руку» в неоплатонизме.

Основателем неоплатонизма является Аммоний Саккас (ум. 242), который не оставил письменного изложения своего учения. Продолжателем и систематизатором неоплатонизма стал Плотин, создавший школу в Риме (244). С 270 его ученик Порфирий продолжает дальнейшую разработку неоплатонизма.

Ямвлих, ученик Порфирия, основывает сирийскую школу и впервые вводит в неоплатонизм практику теургии. Сочинение Ямвлиха «О мистериях» объединяет мантику, теургию и жертвоприношения. Ученик Ямвлиха Эдесей создает пергамскую школу (4 в.), уделяя внимание преимущественно мифологии и теургии. К этой школе принадлежал император Юлиан. В сочинении Евнапия «Жизнеописания философов и софистов» содержатся важные сведения о Плотине, Порфирий, Ямвлихе и ближнем круге императора Юлиана. Платоновская школа в Афинах через ритора Лонгина поддерживает связи с Порфирием. В дальнейшем ее руководителем становится Сирин (5 в.), который определяет круг текстов еоплатонизма: труды Платона, пифагорейцев, Гомер, орфическая литература, «Халдейские оракулы». Его преемник Прокл подводит итог развитию платонизма.

После смерти Прокла во главе афинской школы стояли Марин и Исидор, ставившие озарение выше теоретических исследований. Александрийская школа тесно связана с Афинской. Многие ее философы учились у афинян. У Плутарха - Гиерокл, автор комментариев к «Золотым стихам» пифагорейцев, у Сириана - Гермий, у Прокла - Аммоний. В 529 вышел запрет императора Юстиниана на деятельность философских школ. Платонизм и неоплатонизм были преданы анафеме на двух Поместных Соборах в Византии (1076, 1351).

Подводя итог, необходимо отметить, что неоплатонизм оказал мощное - прямое и косвенное - влияние на становление христианского вероучения (см. Христианство, Теология) и теизма в целом. Оказал содержательное влияние на всю европейскую традицию, а также на европейскую, арабскую, еврейскую философии. Значение неоплатонизм для истории философии особо отмечал Гегель: «в неоплатонизм греческая философия достигла полной силы и высочайшего развития на фоне кризиса римского и всего античного мира». В 20 в. неоплатонизм выступает специальным предметом исследования и реинтерпретации.

позднеантичная эстетика римский неоплатонизм

Глава 2. Ранний римский неоплатонизм и античная мифология судьбы

2.1 Ранний римский неоплатонизм

2.1.1 Плотин (205-270) и его конструктивно-диалектическая мифология

Рассмотрев в первой главе реферата, конспективно философию неоплатонизма, в этой части работ необходимо провести более глубокое исследование рассматриваемой темы, начнем с основного содержания философии Плотина. Оно заключается, во-первых, в строжайшей диалектике трех основных ипостасей: Единого, Ума и космической Души и, во-вторых, в учении о воплощенности этой триады в чувственно-материальном космосе. Этот последний, таким образом, уже перестал рассматриваться у Плотина только как объект и только как субъект, но как такой космос, который оживлен вечно подвижной душой, оформлен в виде точнейшей умственной конструкции и понят как единое и неделимое целое.

Другими словами, обычный античный чувственно-материальный космос сразу объявлен здесь и субъектом, включая всю душевную и умственную стихию, и объектом, включая весь чувственно-материальный космос, причем это тождество субъекта и объекта специально зафиксировано в том, что является тем и другим одновременно, то есть не только субъектом и не только объектом, но и нераздельным первоединством того и другого.

Вероятно, по мнению А. Лосева, ошибаются те, которые преувеличенно выдвигают у Плотина его три основные ипостаси и забывают, что эти три ипостаси фактически и существуют вовсе не сами по себе, но лишь как принцип оформления чувственно-материального космоса. И еще более ошибаются те, которые на первый план выдвигают в античном неоплатонизме его магизм, склонность к признанию всякого рода чудес и волшебства и к теургии (то есть к операциям превращения человека в бога). На самом же деле диалектика трех ипостасей, безусловно стоящая во всем неоплатонизме на первом плане, вовсе не исключает магической практики, а, наоборот, ее обосновывает. И магическая практика у неоплатоников тоже была на первом месте, но не в смысле игнорирования проблем разума, а, наоборот, с весьма тщательной их разработкой, достигшей небывалой тонкости и систематики.

Кроме того, для историка философии важна еще и последовательность развития неоплатонической системы. Эта система никогда не стояла на месте и с появлением каждого нового неоплатоника приобретала все новые и новые формы.

Специфика философии Плотина зачастую очень часто ускользала и еще теперь ускользает от внимания исследователей. Если не придерживаться буквального текста Плотина, а продолжать додумывать этот текст до конца, то можно будет сказать, что вся система неоплатонизма, включая таких отдаленных последователей Плотина, как неоплатоники V - VI вв., уже содержится в философском творчестве Плотина. Однако для философа представляет интерес проследить исторический генезис, последовательность развития. Но вот с такой точки зрения и оказывается, что у Плотина нет ни последовательно развитой диалектики мифа, не говоря уже о том, что у него нет никаких магических учений. Плотин - это чистейшая диалектика, чисто логическая, чисто конструктивная. Конечно, если Единое содержится везде и во всем, то всякая мельчайшая вещь станет уже чудесной и фантастичной. И если из диалектики Платона делать все практические выводы, то чисто конструктивная диалектика Плотина обязательно окажется диалектикой магии и теургии. Если все есть бог, то и отдельный человек тоже есть бог; и величайшую значимость теургии неоплатоник может даже и совсем не доказывать, настолько она очевидна для него с самого начала. Намеков на все такого рода выводы можно находить в диалектике Плотина сколько угодно.

Тем не менее достаточно привести хотя бы один такой факт из биографии Плотина, о котором рассказывает его ученик Порфирий в «Жизни Плотина» (гл. 10). Именно, когда в один праздничный день Плотину было предложено пойти к богам в храм, он сказал: «Пусть боги ко мне приходят, а не я к ним». Порфирий при этом говорит, что он не понял этих слов Плотина и не решился расспрашивать об их смысле.

Само собой разумеется, целиком отрицать всякого рода мифологические и магические элементы у Плотина никак нельзя. Но все-таки необходимо сказать, что неоплатонизм у Плотина пока еще остается на стадии конструктивно-диалектической. Все же прочие выводы, возникающие на путях развития и расширения конструктивной диалектики, предположительно для Плотина мыслимы, но фактически едва намечены. Таковы, например, многочисленные, но как бы случайные у него толкования отдельных и разрозненных мифов.

2.1.2 Порфирий (ок. 233-303)

Огромную склонность к выводам практического характера проявляет уже ученик Плотина - Порфирий. Формально он продолжает исходить из трех ипостасей Плотина. Фактически, однако, подробное обследование текстов Порфирия свидетельствует о его больших колебаниях в этой области. Исходное Первоединое у него, например, не только непознаваемо. Вторая ипостась, Ум, тоже значительно приближена у него к материальной области.

Самое же главное у него - это то, что он впервые проявляет самый настойчивый и упорный интерес к практически мистической и теургической области. О почерпании философий из оракулов у него целый трактат. Но историческая последовательность важна и для Порфирия. Он не просто уходит полностью в демонологию, он ни на минуту не забывает теоретической философии своего учителя и старается как бы проверять демонологическую практику при помощи чисто теоретических философем. Теоретическая философия все-таки и для него вполне регулятивным принципом, без которого никакую магическую практику он просто не признает.

Поэтому если философию Плотина мы назвали конструктивной диалектикой мифологии и магизма (а не просто мифологией и не просто магизмом), то мы едва ли ошибемся, если философию Порфирия назовем регулятивно-мифологической, и особенно регулятивно-демонологгеской. Порфирий (в противоположность Плотину) уже хочет использовать народную мистику, оракулы и теургию (превращение в божество). Но он старается допускать это только после проверки при помощи философской теории. Поэтому и нужно назвать его философию регулятивно-мифологической и регулятивно-теургической.

2.2 Неоплатонизм и античная мифология судьбы

Логический и структурный смысл античного учения о судьбе. Поскольку судьба всегда являлась в античности одним из первых и самых необходимых предметов для размышления, очень важно правильно понять для себя тот последний этап представлений о судьбе, который мы находим в неоплатонизме. Но для этого важно отчетливо представлять себе всю необходимость принципа судьбы для всей античности. Античные люди, созерцавшие свой чувственно материальный космос, прекрасно видели в нем как идеальный и вечный порядок в движении небесного свода, так и беспорядок и необыкновенную случайность, которую нельзя было объяснить никаким разумом и которую называли судьбой.

В дофилософский период, то есть во времена господства абсолютной и дорефлективной мифологии, судьба либо сливалась с общим представлением о космосе, либо тоже трактовалась как одна из мифологических подробностей. Но логический и структурный смысл судьбы был неумолимо прост и неумолимо повелителен.

Судьба до неоплатонизма. В период греческой философской классики, когда в первую очередь фиксировалась объективная сторона действительности, судьба, конечно, признавалась, но ей отводилось тоже соответствующее объективное место. У Платона в его «Тимее» говорится не о судьбе, но о «необходимости», которая трактуется как объективно значащая космологическая категория, вступающая в диалектическую связь с Умом, то есть с миром идей для построения космоса в целом.

Впервые - и уже в качестве философски продуманной категории судьба выступает только в стоицизме. Поскольку субъективное самочувствие выдвигалось здесь на первый план и в самом космосе подчеркивалось его субъективное самочувствие, судьба выступила в особенно резкой форме, потому что примат разумного субъективного самочувствия никак не мог иначе объяснять всю область случайного и неразумного, наличную в космосе несмотря ни на какую его субъективно прочувствованную разумность. Примат субъективной разумности был настолько силен, что изначальная огненная пневма трактовалась у стоиков уже как некоего рода провидение. Но, как мы видели выше, все неразумное и случайное, что творилось в космосе, как раз и было приписано судьбе, так что стоицизм оказался одновременно и провиденциализмом, и фатализмом.

Но и такое положение дел не могло в античности оставаться долго. Как мы видели выше, представитель среднего эллинизма Посидоний стал трактовать огненную пневму прежних стоиков как мир платоновских идей, почему его и называют основателем стоического платонизма. У судьбы было отнято не только разумное устроение космоса, но и его субстанция. И все же за судьбой осталось преимущество, а именно определять собою единство и разумного и надразумного в космосе. Оставалось и это единство трактовать чисто человеческим путем, чтобы навсегда расстаться с принципом судьбы как с необъяснимым принципом всех объяснений. Это и произошло в связи с неоплатоническим учением о Первоединстве.

Единое и судьба у неоплатоников. Во-первых, неоплатоническое Первоединство было выше разума, поскольку оно было объявлено принципом как всего разумного, так и всего неразумного. Уже по одному этому отпадала необходимость отводить судьбе первостепенное место. Во-вторых, это неоплатоническое Первоединство само было требованием не чего другого, как именно в первую очередь самого же разума.

Подобно тому, как любая вещь несводима на ее отдельные свойства и разум требует признать кроме этих свойств вещи еще наличие ее носителя, предрешающего отдельные свойства вещи, точно так же и в космическом плане пришлось все оформленное возглавить чем-то таким, что было уже выше всякой разумной формы и выше всего неразумного. Другими словами, неоплатоническое сверхразумное Первоединство оказалось требованием самого же разума. И наконец, в третьих, у неоплатоников возник еще и особый способ человеческого восхождения к этому первоединому, основанный на интенсивно переживаемом субъективном восторге в ощущениях этого высшего начала, то есть на таком сосредоточивании разумной сферы, когда человек начинал представлять все бытие вообще в виде только одной неделимой и потому сверхразумной точки.

Прокл о судьбе. Нам хотелось бы привести одно рассуждение Прокла, представляющее собою подлинную и окончательную картину античного понимания судьбы. У Прокла, как и у всех античных неоплатоников, сверхразумное Первоединство, конечно, вмещает в себя все то, что в античности называлось судьбой. Но это далеко еще не все. Поскольку сверхразумное Первоединство пронизывает у неоплатоников все существующее, оно тем самым является не только абстрактным принципом, но и реально ощущаемой структурой, то есть тем распорядком, без которого немыслима ни сама разумная область, ни вся подчиненная ей космическая область. По Проклу (Tim. III 272, 5 - 25), судьба (heimarmene) не есть ни частная особенность вещей, ни общее следование космических периодов, ни просто душа в ее соотношении с окружающим, ни просто природа, ни просто разум всего. Судьба выше всех этих определений. С другой стороны, однако, невозможно сказать также и то, что она есть просто нечто надвещественное, надбытийное или надразумное. Судьба есть распорядок и структура самих же вещей; но это не просто разум, а еще и нечто надразумное, нечто божественное. Прокл весьма четко различает адрастию (неизбежность), ананку (необходимость) и хеймармену (удел) (274, 15 - 17). Все эти три категории трактуют, по Проклу, только об одном, а именно о структуре (taxis) всего существующего.

Первая категория характеризует собой вечный распорядок всей ноуменальной области и характеризуется Проклом как «интеллектуальный» момент. Вторая категория уже выводит нас за пределы разума и заставляет характеризовать ее как «надкосмическую», то есть как такую, которая представляет собою обобщение всей космической жизни. И наконец, свою третью категорию судьбы Прокл именует как «внутрикосмическую». Таким образом, то, что характерно вообще для всех видов судьбы, по Проклу, - это распорядок вещей, структура бытия. Эта структура имеет свою иерархию. Высшая ее ступень гласит о необходимой последовательности в сфере чистой мысли, другая ступень - это структура космоса вообще и третья - это структура всего, что совершается внутри космоса.

Таким образом, судьба - это и не разум, и не душа, и не космос, и не природа. Это - нераздельное тождество разумного и внеразумного начала, но данное не только в виде общего принципа, но и в виде структуры всего бытия, то есть в виде художественной концепции.

Неуничтожимость для античности принципа судьбы как вообще рабовладельческого принципа. Таким образом, понятие судьбы, собственно говоря, никогда не исчезало в античной философии. Поскольку античная философия всегда была основана на интуициях вещи, а не личности, то, как бы эта вещь ни возвеличивалась, она все же оставляла причину и структуру своего оформления за вневещественной и сверхразумной судьбой. Рабовладелец, как мы сказали выше, тоже еще не есть личность, а только оформление безличных и неинициативных людей-вещей. А это значит, что единство рабовладельцев и рабов тоже составляет условие их существования, понимаемое внеличностно. Получилось так, что предельное оформление единства рабовладельцев и рабов в виде чувственно-материального космоса тоже требовало для себя запредельной судьбы, а так как ничего запредельного для чувственно-материального космоса не существовало и поскольку он сам основывался на себе же и сам же являлся для себя своим собственным абсолютом (вещь всегда претендует быть единственным и всеобщим абсолютом), постольку он оказывался судьбой самого же себя. Его структура, разумная или случайная, и была для него его же собственной судьбой.

Поэтому судьба - это есть чисто рабовладельческая идея. Однако, когда была пережита и вся объективная, и вся субъективная судьба чувственно-материального космоса, сама собой возникла потребность понять весь этот объект и весь этот субъект как нечто окончательно единое и неразложимое. Судьба осталась, но неоплатоники нашли способ понимать и ощущать ее не как внешнее принуждение, но как внутреннюю необходимость додумывать субъективное состояние философа до логического конца. И как в конце античности остро восторжествовала вся та же древняя и исконная мифология, но уже в рефлектированном виде, уже в виде систематической диалектики мифа, точно так же в неоплатонизме восторжествовало и общеантичное представление о судьбе, но уже в виде диалектически продуманной и тщательно построенной системы.

Дальше этого античная философия никогда не пошла, и дальше предстояли только ее упадок и гибель.

Фатализм и скульптурность:

а) Есть, однако, обстоятельство, которое для многих является отрицанием для античности всеобщего фатализма. Дело в том, что античное искусство, и особенно в период своей классики, обычно характеризуется как господство скульптурного примата. Классическое искусство действительно прославилось на всю историю своей скульптурой, причем скульптурой даже и не специально психологической. Все эти дорифоры и дискоболы изображают только способ держания человеческим телом самого себя. Историки архитектуры доказывают, что и колонны греческих храмов тоже строились по принципу структуры человеческого тела. При чем же тут судьба и при чем тут внеразумный принцип, если в искусстве на первый план выдвигается как раз нечто разумно построенное, и притом как нечто сугубо человеческое, а именно не более и не менее как самое обыкновенное человеческое тело? Вопрос этот, однако, является глубочайшим недоразумением, которое обязательно должно быть рассеяно, если мы хотим понять античный фатализм.

б) Дело в том, что мы ведь уже с самого начала выдвинули интуицию вещественно-материального тела как исходную для всего античного мировоззрения. Но такого рода тело может пониматься и само по себе, то есть как таковое, и в своем становлении, когда оно вступает в ту или иную связь с другими телами. Если тело рассматривается как таковое, то есть сравнивается с самим же собою, то ясно, что при таком подходе к телу и к вещи обязательно фиксируется и построение такой вещи; а так как в античности имелось в виду живое тело, способное совершать целесообразную работу, то ясно, что человеческое тело и в своем построении, и в своих целесообразных функциях всегда становилось предметом пристального внимания. И если из этих интуиции целесообразно построенного и целесообразно действующего человеческого тела должна была возникать определенная общественно-историческая формация, то такой формацией, очевидно, только и могло быть рабовладение, поскольку оно было основано на понимании человека не как личности, но именно как вещи. Следовательно, ясной становится и необходимость человечески-скульптурного принципа и для всего античного искусства и для всего античного мировоззрения. Здесь было множество исторических оттенков и усложнений, неизбежных для тысячелетнего существования античной культуры; но в данном месте, конечно, нет ни возможности, ни надобности входить во все эти исторические детали.

в) Но всякая вещь существует не только сама по себе. Она еще движется, меняется и, вообще говоря, становится. А это заставляет нас рассматривать всякую данную вещь не только как самостоятельно существующую, но и как связанную со всеми другими вещами. Но даже если мы возьмем все вообще существующие вещи и получим чувственно-материальный космос, то и в этом случае вопрос «почему?» необходимым образом потребует для себя ответа. А так как ничего, кроме чувственно-материального космоса, не существует, то и все разумное, что в нем существует, и все неразумное, чего в нем не меньше, чем разумного порядка, все это объясняется только им же самим, находит причину в нем же самом. А это и значит, что интуиция вещи, лишенная элементов личности, обязательно приводит к признанию судьбы в космосе наряду с его разумным построением.

г) Ко всему этому необходимо прибавить и то, что принцип разумной структуры, противостоящей судьбе, имеет в античности еще и более широкое значение, когда он относился не к вещи, но к человеческой области. Здесь этот принцип структуры становился принципом героизма, и этот героизм тоже совпадал в античности с фатализмом, как мы об этом говорили в другом месте. Настоящий, подлинный античный герой не только не отрицал судьбу, но, наоборот, считал себя орудием судьбы. Колебания в этом отношении стали возможными только в период разложения классики и в послеклассический период.

д) Но отсюда сам собой вытекает вывод, что абсолютная скульптурность и абсолютный фатализм обязательно предполагают одно другое. То и другое есть результат отсутствия личностного мировоззрения. И поэтому все наши предыдущие рассуждения об античном фатализме не только не исключают скульптурности античного мировоззрения и античного мировоззрения искусства, но и обязательно ее предполагают. Что же касается принципа скульптурности без всякого фатализма, то такой принцип характерен, может быть, только для новой и новейшей Европы, да и то скорее только в стилях последовательного натурализма. В этом отношении античность обладает своей самостоятельной и нерушимой спецификой, игнорировать которую никак невозможно при современном развитии исторической науки.

Подводя итог изученной во второй главе темы неоплатонизма в изложении А.Ф. Лосева отметим, что афинский неоплатонизм был завершением всего античного неоплатонизма, а вместе с тем и достойным окончанием всей античной философии. В дальнейшем мы находим уже смешение разных философских тенденций, частичное совпадение с небывалыми в античности христианскими принципами и даже вообще переход от античной философии к средневековью. Поскольку, однако, вся эта эпоха была весьма обширная, занимая, вообще говоря, первые несколько веков нашей эры, и поскольку от этой эпохи дошло до нас огромное множество подлинных текстов, постольку игнорировать всю эту эпоху падения и гибели античной философии совершенно непозволительно с исторической точки зрения. Здесь прежде всего обращает на себя внимание особого рода эволюция самого неоплатонизма, уже лишенного афинской чистоты, принципиальности и систематизма. С другой же стороны, в связи с общей переходной эпохой истории и расцветом синкретизма возникли не только неоплатонические, но и более общие философские установки, свидетельствовавшие о падении и гибели античной философии.

Заключение

Как мной отмечалось во введении, тема настоящего реферата по дисциплине эстетико-философские учения древнего мира и средних веков - «Неоплатонизм». Заканчивая изучение темы реферата, в заключении необходимо подвести итог проделанной работы.

Основоположником неоплатонизма считается Плотин или его учитель Аммоний. Для удобства заключения возможно свести сведения об основных представителях неоплатонизма в таблицу:

Философские воззрения. В неоплатонизме до предела доведено платоновское противопоставление телесного чувственного мира и сверхчувственного мира. Основное внимание уделяется учению о сверхразумном и сверхбытийном первоначале. Следуя Платону, неоплатоники считали, что исходное первоначало - это Единое Благо. Оно не постижимо для разума, а постижимо только в состоянии сверхразумного экстаза. О нем нельзя сказать, чем оно является, можно только утверждать, чем оно не является, т.е. к нему применимы только отрицательные определения.

Единое = Благо, как говорит Плотин, «не ведает ни в чем недостатка, довлеет самому себе, ни в чем не нуждается». Единое вневременно, ни к чему не стремится, находится в состоянии вечного покоя. Оно знает само себя, но без процесса познания, так как для него нет перехода от незнания к знанию.

Единое = Благо Плотин сравнивает с Солнцем. И как от Солнца исходит свет, так от Единого = Блага исходит эманация (истечение, излучение), порождающая Бытие = Ум (Нус), содержащий идеи (понятия). Таким образом, Ум, с одной стороны, множественен, так как содержит множество всех идей, а с другой стороны, един. Ум существует вне времени. Он познает сам себя и, мысля свое содержание - идеи, он тем самым творит их. Начинается этот процесс с наиболее общих идей (бытие, движение и покой, тождество и различие), от них происходят все другие.

Распространение эманации за пределы Ума приводит к появлению Мировой души. Она порождает время, и сама существует во времени. Мировая душа - связующее звено между сверхчувственным и чувственным миром, хотя сама она бестелесна. Душа является источником движения для всех телесных объектов. Мировая душа дробится на составляющие, т.е. существует душа неба, души звезд и планет, душа Земли, души животных, растений, человека и т.п.

Угасший свет, исходящий из Единого, ставший тьмой и мраком, и есть материя, образующая чувственный, телесный космос. Он вечен во временном существовании (т.е. существует всегда, когда есть время).

Судьба учения. Неоплатонизм более, нежели какое-то иное течение античной философии, оказал влияние на христианство и средневековую христианскую философию как восточную (Афанасий Александрийский, Псевдо-Дионисий, великие капподокийцы: Василий Великий, Григорий Богослов, Григорий Нисский и т.д.), так и западную (Аврелий Августин, Боэций, Эриугена и т.д.). Оказал он влияние и на мусульманских средневековых философов мистического толка, в первую очередь такого течения, как суфизм, и на еврейских философов той же эпохи.

Новая волна интереса к неоплатонизму возникла в эпоху Возрождения (Плифон, Фичино, Бруно и др.). В Новое время можно отметить влияние неоплатонизма на Беркли, а в XIX в. - на романтиков, таких как Шеллинг и Гегель, в XX в. - на Бергсона. Многие идеи неоплатонизма повлияли на русских философов: Вл. Соловьева, Флоренского, Франка, Булгакова, А.Ф. Лосева.

Библиографический список

1. Аристотель Этика. Политика. Риторика. Поэтика. Категории - Минск: Литература, 0000; 0000 с.

2. Асмус В.Ф. Античная философия - М.: Высш.шк., 0000; 000 с.

3. Большая Советская Энциклопедия. Тома 0-00. 0-е изд. М.: Сов. энциклопедия, 0000-0000

4. Гадамер Г.-Г. Диалектическая этика Платона. Феноменологическая интерпретация «Филеба». Пер.с нем.О.А.Коваль - СПб.: СПб.философское общество, 0000; 000 с.

5. Гегель Г.В.Ф. Лекции по истории философии - Кн.0. [Пер.с нем.] - СПб.: Наука, 0000; 000с.

6. История философии: Энциклопедия. -- Мн.: Интерпрессервис; Книжный Дом. 0000. -- 0000 с.

7. Лосев А. История античной философии в конспективном изложении. М., ЧеРо, 0000 000 с.

8. Лосев А.Ф. История античной эстетики. Итоги тысячелетнего развития. Книга I, М., 0000. с. 000 - 000.

9. Лосев А.Ф. История античной эстетики. Последние века. Книга II. М. 0000 с. 000 - 000

10. Лосев А.Ф. Античная философия истории - СПб.: Алетейя, 0000; 000 с.

11. Лосев А.Ф. Тахо-Годи А.А. Платон-Аристотель - М.: Молодая гвардия, 0000; 000 с.

12. Платон Филеб; Государство; Тимей; Критий. Пер.с древнегреч. Общ.ред. А.Ф. Лосева, В.Ф. Асмуса, А.А. Тахо-Годи; Авт.вступ.ст. А.Ф. Лосев - М.: Мысль, 0000; 000 с.

13. Рассел, Бертран История западной философии - Т.0 Древняя философия. Католическая философия. В 0-х т.. Науч.ред. В.В. Целищев - Новосибирск: Изд-во НГУ, 0000; 000 с.

14. Эстетика Возрождения. Исторический смысл эстетики Возрождения - М.: Мысль, 0000; 000 с.

Размещено на Allbest.ru