Нравственный аспект человеческого бытия

Размещено на http://www.allbest.ru/

Нравственный аспект человеческого бытия

А.Н. Лукин

Проблема соотношения добра и зла является одной из самых сложных в философии. От ее решения зависит тип мировоззрения отдельного индивида и культуры в целом. При этом, нравственность выступает как родовое отличие человека - это форма сознания и практическое поведение, основанные на уважении других людей. Нравственный аспект можно выделить в любом виде человеческой деятельности - это оценка того, насколько результаты этой деятельности будут способствовать или препятствовать благу окружающих и всего человечества. Добро и зло - наиболее общие понятия морального сознания, категории этики, характеризующие положительные и отрицательные нравственные ценности. Добро - это что-либо полезное, хорошее, способствующее гармонизации человеческих отношений, развитию людей, достижению ими духовного и физического совершенства. Добро предполагает преодоление своих эгоистических устремлений ради блага окружающих. Добро основывается на свободе личности, совершающей поступки, сознательно соотнесенные с высшими ценностями, с идеалом. Перед животным, чье поведение обусловлено врожденными инстинктами, не стоит проблема нравственного выбора. Генетические программы способствуют его выживанию.

В процессе нравственного выбора личность соотносит свой внутренний мир, свою субъективность с миром сущим. Это возможно только в мыслительном акте. Осуществляя выбор в пользу добра или зла, человек определенным образом вписывает себя в окружающий мир. А так как нравственность основывается на "автономии человеческого духа" (К. Маркс), человек свободен в этом своем самоопределении. Он сам творит свою судьбу.

Нравственность делает возможным выход людей из самих себя, из своей отдельности, она - порыв, соединяющий личность с вечным, целым. Она проявляется в мыслях и поступках, в экстазе единства. Только человек обладает великой способностью - испытывать нравственное чувство. Если люди не будут питать культуру своим нравственным вдохновением, она зачахнет и погибнет.

Формирование нравственности не может осуществляться без веры, без сложно описываемого феномена совести - "зова" (М. Хайдеггер), который во мне и, одновременно, вне меня.

В истории философии онтологический статус добра и зла трактуется по-разному. В манихействе эти начала однопорядковы и находятся в постоянном единоборстве. Согласно взглядам Августина, В. Соловьева и многих других мыслителей действительным мировым началом является божественное Добро как абсолютное Бытие, или Бог. Тогда зло - есть результат ошибочных или порочных решений человека, свободного в своем выборе. Если добро абсолютно в исполненности совершенства, то зло всегда относительно. Третий вариант соотнесения этих начал встречается у Л. Шестова, Н. Бердяева и др., утверждавших, что противоположность добра и зла опосредована чем-то иным (Богом, "высшей ценностью"). Тогда в выяснении природы добра тщетно искать его бытийственную основу. Природа Добра не онтологична, а аксиологична. Логика ценностного рассуждения может быть одинаковой как у того, кто убежден, что базовые ценности даются человеку в откровении, так и у того, кто считает, что ценности имеют "земное" (социальное и антропологическое) происхождение.

В широком смысле добро означает, "во-первых, ценностное представление, выражающее положительное значение чего-либо в его отношении к некому стандарту, во-вторых, сам этот стандарт". Стандарт как идеал задается культурной традицией, он принадлежит к высшей ступени иерархии духовных ценностей. При отсутствии идеала добра бессмысленно искать его проявление в поведении людей. Чтобы сохранить нравственность как одно из своих родовых качеств человечество на протяжении тысячелетий помещало идеал Добра за пределы изменчивого мира. Получив статус трансцендентного качества, оно возвысилось в культурном космосе до высшего предела, являясь человеческому разуму в виде неотъемлемого свойства Логоса (Парменид), центральной категории в мире эйдосов (Платон), атрибута Бога в иудаизме, христианстве и исламе и т. д. Нельзя избежать снижения статуса Добра, переместив его в изменчивый конечный мир природного человеческого бытия. Но это вынуждена была сделать атеистическая традиция. Верхний предел "расколдованной культуры" (М. Вебер) несоизмеримо ниже трансцендентного Абсолюта. Соответственно этому, и восприятие библейских заповедей атеистом будет менее глубоким, чем верующим человеком. Потому что христианин будет иметь дело с сакральными ценностями, которые принадлежат неизменному совершенному миру. К этому идеалу стремится религиозный человек. В этом смысл его бытия. Приблизиться к божественному совершенству - главная цель в иерархии жизненных устремлений. Для атеиста же идеал добра будет рационально обосновываться его общественной значимостью, укорененностью в культурной традиции и т. п. При этом собственное нравственное совершенствование становится не столько целью жизни, сколько необходимым условием личной социализации, преодоления обособленности, разобщенности и отчуждения, достижения взаимопонимания, морального равенства и гуманности в отношениях между людьми. нравственность человек сознание социализация

Если добро перестает занимать вершину пирамиды человеческих ценностей, то открывается возможность для возвышения зла. И. Кант утверждает, что самолюбие, которое присутствует в каждом из нас, из потенциального реальным злом становится только тогда, когда оно занимает главенствующее место в иерархии духовных ценностей, сменяя там нравственный идеал. Это видно из высказывания немецкого мыслителя: "Человек (даже и лучший) зол только потому, что он извращает порядок побуждений при восприятии их в свои максимы: он воспринимает в них моральный закон вместе с самолюбием. Но когда он узнает, что одно рядом с другим существовать не может, но что одно должно подчиняться другому, как своему высшему условию, - он ставит побуждения самолюбия и его склонности условием для исполнения морального закона, тогда как последний скорее должен быть воспринимаем, как высшее условие удовлетворения первого в общей максиме произвола, и как единственное его побуждение".

Если пересечение природного и божественного начал как нижнего и верхнего пределов бытия возможно в человеке, то это невозможно по отношению к нравственным пределам. Здесь не допускается высокий статус середины. Перед нами дихотомия, которая не может быть заменена трихотомией (С. Булгаков) или монодуализмом (С. Франк). В дихотомии разрыв между полюсами абсолютен, т. к. зло жестко и однозначно противопоставлено добру. Верхний нравственный предел - это такое идеальное состояние личности, когда все мысли и поступки человека ориентированы на преумножение в мире добра. Соответственно, нижний нравственный предел предполагает интенцию сознания человека лишь на преумножение зла и соответствующие этой цели действия.

Используя термин "предел", мы подразумеваем некую грань, за которую переход практически неосуществим. Собственно, даже достичь такого состояния и постоянно пребывать в нем тоже невозможно. Однако наличие нравственных пределов предполагает, что человек морально совершенствуется, осуществляет нравственное восхождение. Стремясь жить по совести, личность формирует нравственный идеал, в соответствии с которым преобразует себя. Но это длительный процесс, во время которого человек находится в состоянии "между" (М. Бубер).

Зло порождено человеком и существует на протяжении всей человеческой истории. Следовательно, оно - закономерный феномен общественной жизни. Но все-таки, что означает наличие нижнего нравственного предела бытия человека? Ведь это, по сути, оправдание существования в мире необузданных страстей, крайнего гедонизма, эгоизма, зла в чистом виде. Получается, что сияющая высота добра должна оттеняться зияющей бездной зла, потому что "беспочвенно и бесплодно решать вопрос о зле, не имея в опыте подлинного зла". Если же разрушить нижний нравственный предел культуры, то не будет и верхнего предела. Человек должен оттолкнуться от нижнего предела, чтобы устремиться ввысь. Необходимо ли сначала пресытиться низменными чувствами, страстями, наслаждениями, чтобы на этом фоне в полной мере ощутить все преимущества добродетелей? Тогда не выходит ли, что мы должны, в какой-то мере, быть благодарны фашистам, террористам и прочим силам зла, способствующим, косвенным образом, сохранению милосердия, сострадания, сопереживания?

Проблема целесообразности сохранения зла как необходимого нижнего предела бытия человека волновала философов во все времена. В религиозной традиции эта проблема сводится к теодицее (Г.В. Лейбниц) - стремлении согласовать идею "благого" и "справедливого" божественного управления миром с наличием мирового зла. Простейшая форма теодицеи - это указание на то, что справедливость будет восстановлена за пределами земного мира. Каждый получит по заслугам, будь это причинно-следственная связь между заслугами и дурными поступками предыдущей жизни и обстоятельствами последующего рождения в брахманизме и буддизме, или возмездие за гробом в христианстве и исламе. Другая форма теодицеи - это указание на то, что свобода сотворенных Богом ангелов и людей для своей полноты включает возможность выбора в пользу зла. Тогда Бог не несет ответственность за зло, порожденное ангелами и людьми. Третья форма теодицеи (Плотин, Г. Лейбниц) исходит из того, что частные недостатки мироздания, запланированные Богом, усиливают совершенство целого.

В атеистической традиции зло может быть представлено как доставшийся нам из животного прошлого рудимент, как нечто биологическое по своей природе, укорененное в глубинах человеческой психики, направленное на обеспечение самосохранения, на победу в жестокой конкуренции естественного отбора. Зло должно быть преодолено для обеспечения существования коллективного единства. Для борьбы со злом общество может персонифицироваться в виде Бога или идеологии (Э. Дюркгейм).

Отдельной гранью рассматриваемой проблемы является вопрос целесообразности наличия личных пороков для их преодоления в процессе нравственного восхождения. Вероятно, нет необходимости, а значит и оправдания зла в качестве антипода добра в индивидуальной практике личности, так как человек может встретиться и внутренне преодолеть его, обратившись к шедеврам искусства и к опыту человеческой истории. В процессе инкультурации личность присваивает себе опыт великих предшественников, осваивает пределы культуры и становится готовой к бытию, ориентированному на верхний предел нравственности. Получается, что при правильном воспитании и обучении необходимость отождествления индивида со злом в собственной духовной практике для его преодоления отсутствует.

Важно то, что зло и добро существуют не сами по себе. В окружающей природе, вне мира человека, нет ни того, ни другого. Так, нельзя назвать ни добрым, ни злым шторм или ливень. Точно также нет нравственного аспекта в поведении животных, которое обусловлено врожденными инстинктами. Но именно "человеческий душевно-духовный мир - это истинное местонахождение добра и зла". Чтобы культура не утратила свою иерархичность и неравновесность, ее носители должны иметь не столько внешний, сколько внутренний опыт борьбы со злом на стороне добра. Этот бесценный опыт может быть присвоен в процессе инкультурации, через приобщение к культурному наследию. Если принять этот тезис, то следует признать высочайшую ответственность искусства, средств массовой информации, всей системы воспитания за обеспечение возможности пребывания человека в социуме без сползания к низшему нравственному пределу человеческого бытия. В то же время человек должен быть готов при необходимости противостоять злу, исходящему от других людей. Речь может и должна идти о его пресечении. Оправдание жесткости и последовательности в борьбе со злом русские мыслители (И. Ильин, Н. Бердяев, П. Сорокин, С. Франк и др.) находят как раз в иерархичности духовной культуры, потому что "добро и зло не равноценны и не равноправны их живые носители и слуги. Только на иерархичности духовных ценностей строится нравственное регулирование (как, впрочем, и любое другое социальное регулирование). Именно с этих нравственных позиций И. Ильин критикует Л. Толстого за его идею "не сопротивления злу насилием". "Называть того, кто пресекает злодейство, "насильником" можно только от слепоты или от лицемерия; осуждать "наравне" казнь злодея и убиение праведного мученика можно только от лицемерия или от слепоты. Только для лицемера или слепца равноправны Георгий Победоносец и закалываемый им дракон; только лицемер или слепец могут при виде этого подвига "держать нейтралитет" и взывать к "гуманности", ограждая себя и выжидая".

При наличии верхнего нравственного предела, укорененного в трансцендентном, индивид ориентируется на готовый нравственный идеал, который носит абсолютный сакральный характер. В светской морали статус нравственного идеала не подкрепляется авторитетом Абсолюта. Следовательно, он более подвержен изменениям, предполагает возможность иной интерпретации, сопоставления с другими, может быть даже субъективно более значимыми ценностями.

Проблема противостояния добра и зла присутствует во всякой культурной традиции, в каждой социальной системе, во все исторические эпохи. Искусство, философия, религия и другие формы общественного сознания рассматривают ее в качестве одной из центральных. Это заставляет нас предположить то, что добро и зло - неслучайные спутники человеческого бытия. Тогда следует поставить вопрос об осмыслении функций нравственных пределов человеческого существования.

Добро, воспринимаемое в качестве высшей и абсолютной ценности в культуре, рассматривалось как атрибут вечного, неизменного Логоса, трансценденции. Это идеал порядка, справедливости, стабильности. Субъект, стремящийся к идеалу Добра, подчиняет себя общим целям, согласует свои действия с другими элементами социума, становится предельно функциональным. Но если все люди будут строго придерживаться моральных заповедей, то мы в конечном итоге получим стационарную систему, в которой никакие изменения происходить уже не будут. Это уже не становление, а окончательное завершение. Такую систему представители синергетики называют эволюционным тупиком.

Зло как антипод добра - это крайнее проявление в человеке эгоизма, игнорирование им общих целей, лишение людей права на счастливую и достойную жизнь, разрушение порядка, справедливости, причинение окружающим страданий. Это источник нарастания энтропии, хаоса внутри системы. Руководствуясь злыми помыслами, индивид ради корыстных целей ставит под сомнение возможность развития себе подобных существ и представляет угрозу самой общественной жизни. Человек, находящийся во власти зла, дисфункционален по отношению к социуму. В таком случае, социальная система при приближении к нижнему нравственному пределу, при моральной деградации масс непременно самоуничтожится. Зло не обладает возможностью созидать. Оно несет с собой разрушение.

В объективной действительности нет общества, построенного исключительно на нравственных принципах, как и не может быть социума, лишенного морали. Каждая социальная система содержит в себе определенную меру нравственности, но в ней постоянно возникают и носители аморальных ценностей. Поэтому мы и можем считать общество сложноорганизованной диссипативной системой, в которой содержится мера порядка и локализованный хаос. В одну и ту же эпоху в одном и том же социуме уживаются величайшие подвижники и носители зла. Борьба с дисфункциональными элементами, постоянное вытеснение энтропии за пределы социума - это вечный источник общественного развития. В таком случае, идея достижения полной справедливости - это симулякр, та ценность-цель, без которой невозможно развитие, но эта цель окончательно недостижима. А если бы она осуществилась, то это как раз и означало бы появление стационарной системы, "окончание истории". Даже в религиозных текстах высокого порядка подобные идеальные типы представлены лишь как божественный проект, который может быть осуществлен только после Апокалипсиса, после "окончания" этого мира.

У индивида должна быть сформирована иерархическая система духовных ценностей, только после этого речь может идти о его нравственном выборе. Не может быть выбора без наличия сформированных нравственных пределов. Но если нижний предел может быть легко освоен под влиянием бессознательных влечений, то верхний предел - это сложный конструкт культуры, результат духовного восхождения многих поколений людей. Верхний предел осваивается личностью только в определенной культурной среде в процессе длительного целенаправленного воспитания. Передача нравственного опыта новому поколению граждан является функциональной обязанностью здорового общества, условием сохранения его стабильности и дальнейшего развития. Как отмечал С. Франк, "следование божественным заповедям - трудная работа, требующая от человека мужества и упорства, открывающая нам новый мир - сферу духовных основ жизни".

Совершенно очевидно, что все реформы имеют смысл только тогда, когда они базируются на прочной основе духовных традиций. При этом важно представлять то, какие именно элементы в духовной культуре ни при каких обстоятельствах не должны изыматься.

Нельзя разрушать высший нравственный предел культуры, не подвергая при этом серьезной опасности всю социальную систему.

Таким образом, нравственные пределы культуры резко противопоставлены друг другу. Даже если зло и является вечным спутником человечества, то борьба с ним - условие успешного функционирования общества. Борьба со злом может вестись только при условии формирования верхнего предела нравственной культуры и поддержания его высокого статуса. Индивид должен присваивать себе иерархию духовных ценностей в процессе своей социализации и инкультурации. В нравственной жизни личности не может быть высокого статуса середины. Человек должен стремиться подняться как можно выше к верхнему пределу нравственности. Неравнозначность добра и зла должна оставаться абсолютной. Искоренение зла в человеческом бытии - вечная цель. Она является симулякром (то есть не может быть окончательно достигнута). Но сам процесс ее осуществления условие успешного функционирования социальной системы. Интенция сознания масс на торжество добра и преодоление зла формирует новую социальную реальность пусть не в идеальном недостижимом варианте, но в таком виде, который способен обеспечить относительную стабильность социума.

Литература

1. Философский энциклопедический словарь. М. : Гардарики, 2004. С. 244.

2. Кант, И. Религия в пределах только разума. СПб. : Изд. В.И. Яковенко, 1908. С. 35-36.

3. Ильин, И.А. Путь к очевидности. М. : Республика, 1993.С. 7.

Размещено на Allbest.ru