Философия, ее предмет и место в культуре

Новый этап в истории отечественной философии начинается после революции 1917 года. Философия марксизма стала составной частью официальной идеологии. Представители других направлений либо эмигрировали (С.Л. Франк, И. Лосский и другие), либо были репрессированы и погибли (П.А. Флоренский, Г. Шпет). В 1922 году из России был отправлен «философский пароход», на котором были высланы десятки ведущих философов и деятелей культуры. Оригинальная отечественная философия эмигрировала, либо стала «апокрифической», уйдя в подполье.

В Советском Союзе в 20-30-е годы формировались официальные стандарты интерпретации философии диалектического и исторического материализма, процесс контролировался партией и государством. Так, борьба механистов и диалектиков (А.М. Деборин) закончилась победой последних, но в 1931 году они были объявлены «меньшевиствующим уклоном».

Некоторое оживление философской мысли начинается с середины 50-х годов. В то же время в истории советской философии достойное место занимают яркие исследователи: А.Ф. Лосев, В.Ф. Асмус, Э.В. Ильенков и др.

Широкий резонанс в философской общественности 60--80-х гг. вызвали дискуссии о природе идеального и его соотношении с понятиями индивидуального и общественного сознания. Обсуждение этого вопроса имело тем большее значение, что в первой трети 60-х гг. получила некоторое распространение точка зрения, представители которой пытались обосновать материальность сознания путем сведения психического к физиологическому. Однако опыт показал, что изучение проблем сознания преимущественно на естественно-научном материале ведет к неразрешимым трудностям. Физическое или физиологическое отражение хотя и играет важную роль в формировании сознания, в познавательном процессе, однако последнее осуществляется не биологическим организмом, перерабатывающим информацию, а человеком как активным субъектом, включенным в систему социальной деятельности. Исходя из такого понимания, Э.В. Ильенков и его сторонники считали, что идеальное есть не индивидуально-психологическое явление, тем более не физиологическое, а общественно-историческое, продукт и форма духовного производства. Он критиковал тех, кто сводил идеальное к состоянию той материи, которая «находится под черепной коробкой индивида». Идеальность по своей природе и генезису носит чисто социальный характер. «Идеальность есть характеристика вещей, но не их естественно-природной определенности, а той определенности, которой они обязаны труду, преобразующе-формообразующей деятельности общественного человека, его целесообразной чувственно-предметной активности». Центральным у Ильенкова является положение о том, что идеальные явления, хотя и не сводятся к физическим, выступают как подлинные компоненты объективной реальности. Иными словами, идеальное существует объективно как форма человеческой деятельности, воплощенная в форме «вещи». Утверждение об объективности идеального некоторые оппоненты подвергали сомнению, так как оно ассоциировалось у них с объективным идеализмом гегелевского типа.

В дискуссии о природе идеального деятельностному подходу был противопоставлен информационный подход, согласно которому идеальное это актуализированная для личности информация в «чистом виде» и способность свободно оперировать ею. Иными словами, идеальное -- это субъективная реальность.

С конца 80-х годов начинается процесс возвращения эмигрантской части отечественной философии ХХ века, открывается возможность восстановления утраченного единства национальной культуры. Появились предпосылки для дальнейшего развития философии, которая есть творческий поиск свободной личности.

Лекция 9. Современная западная философия

1. Основные особенности постклассической философии

2. Основные направления неклассического рационализма

3. Иррационализм в западной философии ХIX-XX веков

1. Основные особенности постклассической философии

В середине XIX века завершила свое развитие классическая философия. Ее главной отличительной особенностью было возвеличивание человеческого разума, утверждение безграничности человеческого познания как залога осуществления гуманистических идеалов. С ним было связано определенное понимание человека и общества, которое составило специфику философии Просвещения.

В классической философии многообразие имеющихся философских концепций и подходов как бы связывались в единую рациональную схему, которая позволяла поддерживать это разнообразие внутри общего проблемного единства. Различие философских систем здесь соседствовало с общностью понимания целей и задач философии. В современной философии, напротив, на первый план выходят различия, общефилософский стержень разрушается, происходит выделение и локализация отдельных философских проблем, которые оформляются в самостоятельные направления. Причем если изначально генетическое родство с классикой еще не отрицается, что выражается в добавлении приставки «нео» к соответствующим концепциям (например, неокантианство, неогегельянство и т.д.), то затем этот разрыв постепенно становится самоценностью и каждое философское направление современности «кидает свой камень» в сторону классической философии.

Современная философия может быть представлена как палитра попыток «окончательного» преодоления классической философии. На особенности развития философии XX в. существенное влияние оказывают социокультурные процессы, в частности резко изменившийся статус науки в обществе и культуре в целом. Наука в виде своих как позитивных, так и негативных результатов буквально врывается на все уровни общественного бытия, заставляя каждого человека вырабатывать свое собственное отношение к ней. Культура как бы «раскалывается» на тех, кто выступает за научно-технический прогресс, и на тех, кто против него. Причем в основании данных позиций находится не наука как таковая, а ее сложившийся в культуре образ.

В результате в современной культуре формируются две социокультурные ориентации, которые, каждая со своей стороны, специфически, по-разному осмысливают этот абсолютизированный образ науки, -- сциентизм и антисциентизм.

Сциентизм проявляется как мировоззренческая установка на то, что научное знание есть наивысшая культурная ценность, с которой должны соизмерять свое содержание все иные формы духовного освоения бытия. Исторически идеалом для сциентизма (что выражено и в этимологии данного слова) выступают прежде всего наиболее развитые естественные и математические науки. В их лоно, как в прокрустово ложе, укладываются не только иные способы и методы получения знания, характерные, например, для гуманитарных наук, но и вообще любые достижения человеческого духа, претендующие на постижение истины.

Этой позиции противостоит антисциентизм - социокультурная ориентация, основанная на широкой критике науки и как социального института, и как формы постижения мира, рассматривающая ее как «демона, выпущенного из бутылки», угрожающего теперь существованию самой человеческой цивилизации. В качестве альтернативы науке, научному познанию, в некоторых случаях даже вообще рациональному взгляду на мир выдвигаются различного рода вненаучные или внерациональные (иррациональные), способы постижения бытия.

Пафос философов неклассического периода заключался и в том, что они стремились освободиться от идеалистической метафизики, приблизить философию к жизни, включить в поле ее рассмотрения отдельного человека, Эта тенденция начинается с Шопенгауэра и прослеживается у таких непохожих философов, как С.Кьеркегор, Л. Фейербах и К.Маркс.

И, наконец, классификация современных философских направлений может быть выражена как оппозиция рационализма и иррационализма, дополняющая в определенной степени разделение ее на сциентизм и антисциентизм. Первое направление развивает в новых, неклассических условиях традиционные проблемы классического рационализма; второе подвергает сомнению всемогущество разума, отвергая зачастую его роль в жизни человека и общества.

К неклассическому рационализму мы можем отнести все этапы развития позитивизма, антропологический материализм Фейербаха, марксизм, неокантианство, неогегельянство. К иррационализму обычно причисляют волюнтаризм, философию жизни, феноменологию, психоанализ, экзистенциализм и другие направления западной философии, весьма многочисленные.

Следует отметить также, что деление это во многом условно и осуществляется для удобства типологии и изучения разнообразных направлений современной западной философии.

2. Основные направления неклассического рационализма

Особенности развития неклассической рационалистической философии наглядно проявляются в неокантианстве. В 70-е годы XIX века в Германии приобрел большую популярность лозунг «Назад к Канту». Возникают неокантианские школы: Марбургская и Баденская. Представители Марбургской школы (Г.Коген, П.Наторп, Э.Кассирер) занимались в основном проблемами теории познания. Основатель школы Г.Коген (1842-1918) критикует Канта за разделение «вещей в себе» и явлений, отвергает вещи, независимые от нас. Предмет познания не дан нам, а «задан» формами мышления, его бытие - это мыслимое в понятиях бытие, пространство и время -- не формы чувственного познания, а понятия как формы мысли. Занимаясь проблемами математики и математического естествознания, Коген выделяет в качестве их основы понятие «бесконечно малого», которое не ощущается, а есть предмет мысли. Реальность - количественное выражение бесконечно малого, по сути, рассматриваемое в связи с числовым рядом, как функциональное отношение. Понятия естествознания - функциональные понятия об отношениях. Реальность сводится к понятиям, понятия - к функциям.

В центре внимания Баденской школы (В.Виндельбанд, Г.Риккерт) находятся проблемы социально-гуманитарных наук. Виндельбанд и Риккерт выдвинули тезис о наличии двух классов наук: исторических (наук о духе) и естественных. Первые являются идеографическими - науками о событиях. Вторые - номотетическими -- науками о законах. Эти двум видам науки соответствуют два метода: метод естествознания - обобщающий («генерализирующий»), метод исторических наук - «индивидуализирующий». В отличие от естествознания история стремится показать неповторимость, индивидуальность события. Логическая форма познания, метод и цель познания, как принципы отбора событий определяют характер предмета познания. По Риккерту, реально существует только индивидуальное, а общее - абстракция. Естественнонаучное познание ограничено абстракциями, а более глубокое знание дает история, изучающая индивидуальности как объекты культуры. Последние познаются через отнесение к ценностям, что позволяет выделить и сконструировать предмет исторического познания, отличить науки о культуре от наук о природе. Разработка понятия «ценность» - важнейшая заслуга Риккерта. Ценности у него приобретают априорный характер, не связанный с реальным бытием («Ценности - смыслы, лежащие над всяким бытием»). Социальная реальность удваивается как противоречивое единство бытия и ценностей. Таким образом, предмет социального познания здесь рассматривается как предмет конструирующей деятельности субъекта.

Традиции классической философии развивали, меняя сам предмет философии, антропологический материализм Л.Фейербаха и марксизм.

У Фейербаха и Маркса действительность есть действительность человеческого субъекта как предметного существа, которое само, стремясь познать собственную сущность, свою цель и назначение, обращается к изучению предметов и продуктов собственной деятельности (или, говоря гегелевским языком, которым еще пользовались и сами эти философы, в процессе самопознания опосредует собственную предметность).

Наиболее значительным из философов, сформировавшихся в лоне «левого», или младогегельянства, был Людвиг Фейербах. Он считал религию вообще и христианство в частности формой отчуждения человека от его собственной сущности, что является, по его мнению, причиной и экономического, и политического угнетения. Чтобы изменились социальные порядки, реальные условия человеческого бытия, необходимо, по его мнению, преобразовать человеческое сознание, избавить людей от ложного понимания своей собственной сущности, каковым, по сути, и является христианство.

В своем главном труде «Сущность христианства» (1841) он предпринял попытку свести религию к ее антропологическим основаниям, показать, что религия в целом есть не что иное, как извращенное, гипостазированное самосознание родовой сущности человека. Иначе говоря, по его мнению, собственные, реальные человеческие качества в религиозных представлениях, догмах и ритуалах идеализированы, преувеличены, превращены в абсолют. Так, таинство крещения имеет в своем основании почитание реальных свойств воды, ее способности очищать человека от грязи; таинство причащения, соответственно, абсолютизирует реальные свойства хлеба и вина;

Божественное семейство есть не что иное, как идеал семейных отношений людей, и т.д. и т. п. Сам Бог, как всемудрейшее, всеблагое, всемогущее идеальное существо, по сути есть не что иное, как рафинированный, избавленный от пороков, недостатков, ограниченностей и слабостей человек - короче, идеальный человек, которого ложное сознание объективировало, превратило в высшую реальность. Или, иначе - человек спроецировал в Боге самого себя как человеческий идеал; он сам создал Бога «по своему образу и подобию».

Но, к сожалению, чем более совершенным в процессе такого человеческого самообожествления становится Бог - то есть идеал человека - тем более ничтожным в собственном мнении делается сам человек - и, как следствие, тем более бедной, тусклой и ничтожной становится его реальная, земная жизнь. Она рассматривается религиозным человеком как нечто низменное, как «юдоль печали», скорее как испытание и подготовка к подлинной жизни «на том свете», которая наступит после смерти.

По Фейербаху, избавленные от иллюзорного религиозного сознания, понявшие земные человеческие истоки религиозных представлений, люди должны заменить поклонение Богу уважительным отношением и любовью друг к другу. Речь поэтому не идет о тотальном отрицании религии (поскольку даже этимологически, как полагал Фейербах, слово «религия» означает не что иное, как «связь»), а о перестройке религии на антропологических принципах, и тем самым о замене религии иллюзорной религией подлинной, в качестве основ которой сам философ предлагает собственный антропологический принцип философии.

В других своих произведениях Фейербах предпринял попытку «материалистического переворота» гегелевской философии. Основой этой обновленной философии должно быть обращение к «конкретно-индивидуальному», в противоположность «абстрактно-всеобщему» в гегельянстве. Соответственно, необходимо отказаться от идеи «чистого сознания», по Фейербаху, базового принципа всей философии Нового времени. Человека надо принимать как целостность, сущность которого включает не только его «голову», но и его «сердце». Соответственно, постигать действительность следует, руководствуясь не только разумом, но и любовью: человек не только мыслящее существо, но также (и прежде всего!) существо чувствующее. По мнению Фейербаха, истина, действительность и чувственность тождественны. Это значит, что сам человек есть «предметное существо», что сущность человека следует определять, отталкиваясь от его предметного бытия, что нет другого способа понять человека, кроме изучения его предметного мира, области его реальных потребностей и средств их удовлетворения.

В конце своей жизни Фейербах несколько отходит от чистого, «природного» сенсуализма, поскольку выстраивает некую иерархию чувственных объектов: самыми важными из чувственных объектов для человека, согласно его представлениям, являются другие люди. Отсюда следует, что истина не дана непосредственно как чувственность, ее следует проверять в процессе диалога.

Взгляды Фейербаха, и прежде всего его попытка «материалистически перевернуть» гегелевскую философию, оказали огромное влияние на Карла Маркса (1818-1883) и Фридриха Энгельса (1820-1895).

То, что именно К.Маркс оказался наиболее известным из критиков Гегеля, конечно, связано с факторами политической жизни. Однако вряд ли разумно считать эти факторы чем-то второстепенным для развития философской мысли по сравнению с другими факторами культуры, расценивать их как нечто случайное и привходящее: такой подход означал бы совсем неадекватное понимание и эпохи, и культуры. Как бы ни относиться к марксизму в качестве идеологии, «вычеркнуть» его из истории европейской и мировой культуры и надеяться при этом сохранить в неприкосновенности основные ее черты, невозможно. Как, разумеется, неразумно и пытаться сохранить недавний образ «учебного» марксизма - как наиболее выдающегося события в истории философской мысли, единственного подлинного «переворота в философии».

Философская позиция Маркса формируется в русле сначала гегелевской философской школы, а затем - критики «классического» гегельянства в рамках широкого младогегельянского течения, о котором было сказано выше. Непосредственно свой антигегелевский критический импульс Маркс получает от Фейербаха.

Маркс считал, что гегелевское учение надлежит «снять» в гегелевском смысле этого термина - то есть сразу и освоить, и преодолеть. Вновь и вновь обращаясь к этой теме, Маркс, кажется, постепенно все более предпочитает первоначальному выражению «переворачивание» другой - «коренная переработка». И в самом деле - метод Гегеля, его диалектика, в учении Маркса «снимается» и становится материалистической; «система» Гегеля, хотя и подвергается самой острой, иногда грубой критике за ее «метафизичность», но и она тем не менее вовсе не отбрасывается: система категорий материалистической диалектики имеет несомненные черты гегелевской схемы, и чуть ли не единственным отличием здесь оказывается отвержение «высшего синтеза», коим у Гегеля оканчивается борьба противоположностей. Однако марксовы закон отрицания отрицания и спираль развития на него весьма похожи.

Маркс унаследовал от Гегеля и его определение действительности действительного - именно, как «предметного существа». Поэтому человек в философии Маркса, поставленный на место гегелевской самопознающей Абсолютной идеи, с полным правом наследует метафизический титул субъекта: ведь он лежит в основании предметного миpa! Но все же самого человека Маркс трактует, делая акцент на его «конкретность», через «предикаты» его реального существования. Правда, это реальное существование у Маркса не доведено до такой степени индивидуализации, как у Кьеркегора, поскольку «приземление» духа по сути завершается «практической деятельностью». Более того, «универсальная» практическая деятельность разными способами редуцируется до трудовой, производственной. В случае «несовершенного» капиталистического общества и его подготовительных фаз практическая деятельность, эта «всеобщая субстанция» человечности, выступает, по Марксу, не в универсальном, то есть подлинно всеобщем виде, который соответствовал бы «подлинному гуманизму», а в урезанной, «отчужденной» от человеческой сущности, форме разделения труда (умственного и физического, индустриального и сельского, а также их более мелких градаций). В результате человек становится «частичным», или «отчужденным», не только превратившись в носителя ограниченной, частичной функции, которая опосредованно включена во всеобщую производственную деятельность, но и воспроизводясь именно в таком «превращенном» виде, как «частичный» субъект (каковыми являются, например, пролетарий, капиталист, литератор, юрист, еврей и т.п.). Великой задачей, которая стоит перед европейским человечеством, согласно Марксу, является ликвидация отчуждения во всех его формах - в этом он солидарен с Фейербахом. Однако способ преодоления отчуждения и образ того общества, в котором отчуждения не будет, Маркс представляет себе существенно иначе, чем Фейербах и другие младогегельянцы. Если они (включая и Фейербаха) видели причину отчуждения в «ложном сознании», а своей задачей считали критику этого «ложного сознания» (например, и прежде всего, религиозного), в результате которой основа существующих порядков будет «разоблачена» и рухнет, то Маркс трактовал саму эту позицию как «идеализм», то есть как случай «ложного сознания». Поэтому он называл сторонников этой позиции «овцами, которые воображают себя волками»: по его мнению, основы отчуждения коренятся не в сознании, а в самой материальной действительности. Религия, как и другие формы идеологии - не более чем вторичный фактор, порождение этой действительности, ее извращенное отражение. Поэтому путь к преобразованию действительности - это не критика ложных идей, а революция, совершающая переворот в самих материальных основах социальной жизни. «Материальная сила может быть ниспровергнута материальной же силой» - писал Маркс, и призывал заменить «оружие критики» «критикой оружием». Той реальной силой, которая способна, взяв в свои руки оружие, совершить революцию, низвергнуть политическое господство угнетателей, разрушить их аппарат власти и построить справедливое общество, Маркс считал рабочий класс, а собственной целью и целью своих единомышленников провозгласил создание политической организации, которая смогла бы «привнести сознание в рабочее движение» и возглавить пролетарскую революцию. «Философы до сих пор только объясняли мир, а дело заключается в том, чтобы его изменить» - писал он в «Тезисах о Фейербахе».

Собственно, эти идеи и составили суть того «коренного переворота», который Маркс совершил в философии - он создал исторический материализм, или материалистическое понимание истории. Согласно этому пониманию, общественное бытие, то есть процесс реальной жизни, определяет общественное сознание. «Задним числом» последователи Маркса (впрочем, и он сам) расценили, однако, исторический материализм как распространение материализма диалектического на понимание общества, однако такая трактовка историческим фактам не соответствует. На деле общий поворот Маркса к философскому материализму как раз и был обусловлен его участием в практической политике, сначала в качестве журналиста «Новой Рейнской газеты». Здесь он понял, что действиями политиков руководит сословный имущественный, то есть материальный, интерес, защитники которого заседают и дискутируют в правительственных и законодательных учреждениях, что «собственник затыкает рот правоведу». Отсюда понятно, что важной предпосылкой появления марксистского учения был интерес Маркса к экономике: сама суть его исторического материализма в том, что он видит в экономике основу общества. Все другие элементы социальной жизни, включая философию, религию и культуру, составляют не более чем «надстройку» над этой реальной основой, над «экономическим базисом». Главное в экономическом базисе, согласно Марксу, - «производительные силы», то есть орудия и средства производства. Эти производительные силы определяют отношения людей в процессе производства - производственные отношения.

Важнейшие из производственных отношений - отношения собственности. Последние должны соответствовать характеру производительных сил, образуя способ производства: согласно афоризму Маркса, ручная мельница дает нам общество с сюзереном во главе, а паровая общество с промышленным капиталистом. В ходе развития производства производственные отношения перестают соответствовать новым производительным силам, между ними возникает конфликт, заканчивающийся сменой производственных отношений, а за ними - и преобразованием политической «надстройки». Поэтому история представляет собою закономерную смену общественно-экономических формаций. Последняя из таких формаций, в которой существует отчуждение, в которой невозможно всестороннее развитие человека как личности, существует эксплуатация человека человеком, действуют стихийные силы рынка и анонимная власть денег - это капитализм. Внутренние противоречия капитализма - между общественным характером производства, требующим всеобъемлющего планирования, и частной формой присвоения, ростом богатства немногих собственников и обнищанием наемных рабочих, составляющих огромное большинство населения, в результате конкуренции между собственниками и пр., - приводят в конечном счете к социальному взрыву, к ликвидации частной собственности на орудия и средства производства и открывают дорогу к построению коммунистического общества. В этом, по Марксу, заключается «историческая миссия» пролетариата.

Нетрудно понять, в какой степени все это противоречило гегелевской спекулятивной философской конструкции, согласно которой в основе мира лежит некое всеобщее духовное начало, «Абсолютная идея». Традиция материализма куда больше соответствовала стремлению Маркса заставить философию говорить человеческим языком о реальных человеческих проблемах и его политическому активизму. Поэтому он воспринимает «рациональное зерно» философии Гегеля, его диалектический метод, трактуя диалектику прежде всего как «алгебру революции», и соединяет ее с общими установками философского материализма. В итоге оказывается преодоленным как основной, по Марксу, недостаток прежнего материализма, его созерцательность, так и «абстрактность» идеалистической философии, которая живет в отвлеченном мире идей и не знает реальной практической деятельности как таковой.

Пытаться выделить во всем многообразии проблем, которыми занимался Маркс и которые представлены в его многочисленных сочинениях, так сказать, «собственно философское» содержание - значит обречь себя на полное непонимание тех перемен в философии, которые происходили уже во второй половине XIX в. и которые он выразил, пожалуй, настолько ярко и четко, что марксизм и в самом деле знаменовал собою коренной переворот, который происходил в философии. Отказ от построения абстрактных умозрительных систем, соединение философии с практикой и политикой, трактовка философии как методологии, предполагающей опору на достижения частных наук, вместо прежней высокомерной претензии быть «царицей наук» означал, если не конец прежней философии, то уж во всяком случае ее закат.

В середине XIX века появляются течения, претендующие на философское истолкование научного познания. Наиболее влиятельным среди них был позитивизм. Позитивизм - достаточно широкая совокупность близких школ и подходов, получивших значительное распространение в мире. Некоторые формы позитивизма сохраняют свое влияние и в наше время. Наиболее общая черта позитивизма - ориентация на науку, на нормы научного знания и в связи с этим на опытную проверку знания. Позитивизм утверждает первенство естественнонаучного познания; считает, что естественнонаучный метод, основанный на выявлении общих законов, распространяется на познание общества (социология); замещает наукой другие формы знания (отсюда критика философии); ставит в основу познания определенным образом понятый опыт; преувеличивает роль науки и научного прогресса в решении человеческих проблем. Позитивизм, таким образом, - одна из форм сциентизма и эмпиризма в решении мировоззренческих вопросов. При наличии общих черт позитивизм неоднороден, в своем развитии он проходит три стадии: «первый позитивизм» - 40- 70-е годы XIX века, «второй позитивизм», или эмпириокритицизм - 70-годы XIX века - начало XX века, «третий позитивизм», или неопозитивизм - 20--50-е годы XX века.

Представители «первого позитивизма» - О. Конт, Дж. Ст. Милль, Г. Спенсер ограничивали роль философии методологической функцией; стремились заменить ее системой наук, основанной на опыте.

Основателем позитивизма считается О. Конт (1798-1857), изложивший в «Курсе позитивной философии» (1830-1842) основные положения нового подхода. Центральная идея философии Конта - «закон трех стадий». Как отдельный индивид, так и человечество в целом в своем развитии проходят три стадии: 1) теологическую, или фиктивную; 2) метафизическую, или абстрактную; 3) научную, или позитивную. Объяснение явлений сверхъестественными и абстрактными сущностями на первых двух стадиях сменяется на позитивной стадии (начавшейся с 1800 года) отказом от теологии и метафизики, господством позитивных наук, научным объяснением всех явлений. Главное средство познания - наука. Конт уделяет большое внимание классификации наук. В свою классификацию он включает и созданную им новую науку - социологию, выявляющую законы функционирования общества. Философии отводится роль методологии наук. Конт создает проект общества, в котором значительную роль играет религия любви к человечеству.

Дж. Ст. Милль разрабатывает проблему опытного познания: подвергает критике теорию силлогизма и разрабатывает намеченную еще Ф. Бэконом теорию индукции. Он дал окончательную формулировку методов научной индукции: сходства, различия, сопутствующих изменений и остатков, основанных на причинном единообразии природы. Г. Спенсер рассматривал философию как конечный продукт обобщения данных наук. Основываясь на теории Дарвина, Спенсер разработал теорию эволюции, понимаемую упрощенно, как единство дифференциации и интеграции. У Спенсера прослеживается стремление биологизировать понимание мира и процесса познания.

В последней трети XIX века формируется новая форма позитивизма - эмпириокритицизм, или философия критического опыта. Крупнейшие его представители (Р. Авенариус и Э. Мах) стремились критически переосмыслить понятие опыта, давая ему, по сути, субъективно-идеалистическую интерпретацию. С точки зрения представителей этого направления, все есть лишь опыт. В опыте нет различий физического и психического, при их разделении, согласно Р. Авенариусу, опыт разрушается («интроекция»). Э. Мах, как и Авенариус, рассматривал познание, в том числе науку, как форму адаптации к среде. Адаптация требует соблюдения принципа «экономии мышления», то есть отказа от метафизических (внеопытных) утверждений. Необходимо ясное и точное описание явлений, язык - средство экономии. Мир образуется из элементов опыта, группируемых в события. Элементы опыта понимаются как ощущения, то есть мир сводится к совокупности ощущений. Ощущение - важнейшая форма приспособления организма к среде. Мах, с одной стороны, биологизирует понимание познания, с другой - субъективирует его как процесс комбинации ощущений.

Неопозитивизм -- третий этап в развитии позитивизма в 20-х годах ХХ века. В его основе лежит убеждение в возможности решения философско-методологических вопросов науки, абстрагируясь от философии как метафизики (здесь имеется в виду философско-идеалистическое учение о сверхчувственных принципах бытия) и опираясь лишь на положительные знания. Особую популярность он приобрел в среде научной интеллигенции в 30-40- е годы. Неопозитивизм наследовал принципиальную позицию позитивизма, которая состояла в отрицании метафизической проблематики вообще и в изучении познания в частности.

Логический позитивизм - первоначальная форма неопозитивизма - исходил из отказа от философских категорий в решении проблемы формализации и соотношения эмпирического и теоретического уровней научного познания. Неопозитивисты рассматривали проблему развития научного познания как формально-логическую и сводили анализ науки к анализу языка науки, толкования математики и логики как формальных преобразований в научном знании и его языке. Однако уже в 50-е годы стало понятно, что абстрагирование от так называемых метафизических проблем имеет свои границы. Классические философские понятия оказались очень значительными для методологии и теории познания и особенно для осмысления антропологической проблематики, связанной с проблемой человека, с его предназначением в мире, с вопросами жизни и смерти. Даже в фундаментальных научных теориях были найдены метафизические конструкции. Все это обусловило поворот неопозитивизма к анализу языковых образований, к разграничению правильного и неправильного применения языка, которое, по мнению представителей лингвистической философии, приводит к появлению неверифицируемых метафизических конструкций.

Видным представителем Венского кружка был Рудольф Карнап, австрийский логик и философ. Вместе с другими членами кружка он создал специфическую модель научного знания, в соответствии с которой основу научных текстов составляют абсолютно истинные протокольные предложения, которые выражают чувственные переживания субъекта. Все другие утверждения могут быть сведены к ним и таким образом верифицируемы. Если некоторое утверждение не поддается верификации, то его необходимо исключить. Карнап также отработал ряд моделей формализованного языка, способного выражать содержание научных теорий, и метод логического анализа языка науки.

Общая установка зарождающегося направления неопозитивизма достаточно прозрачна и обоснована. Поскольку любая наука -- это прежде всего научная теория, а она, в свою очередь, представляет собой некоторую языковую систему, то проблема отличения науки от ненауки, научных высказываний от ненаучных может быть решена на лингвистическом уровне.

Соответственно в качестве эталона науки выступает та языковая система, которая относительно проста, логична и легко проверяема. Крупнейшим представителем аналитической философии (философии лингвистического анализа) был логик и философ Л. Витгенштейн (1889 -- 1951). Он был учеником Б. Рассела (1872 -- 1970) -- одного из основоположников аналитической философии. С точки зрения Л. Витгенштейна в качестве эталона науки выступает формальная логика, задающая общие критерии научности. При этом утверждается, что эмпирическое знание дано человеку в чувственном восприятии и познание здесь возможно с абсолютной достоверностью. Теоретическое же знание, в свою очередь, сводится к эмпирическому. Таким образом, функции науки можно свести к описанию явлений, а роль философии -- к анализу языка научной теории. «Цель философии -- логическое прояснение мыслей. Результат философии -- не некоторое количество «философских представлений», но прояснение предложений».

По мнению Л. Витгенштейна, любое высказывание, имеющее смысл, должно быть сводимым к атомарным предложениям, которые, в свою очередь, являются лишь описаниями. Понятно, что философские (метафизические) высказывания свести к атомарным и эмпирически проверяемым предложениям нельзя, поэтому они, по мнению философа, должны быть отнесены к разряду псевдовысказываний, которые, в свою очередь, с позиции научного анализа лишены всякого значения, а значит, бессмысленны.

Поскольку наука - это прежде всего научная теория, эмпирический уровень которой представляет собой систему фактических высказываний о реальном мире, то критерий научности имеет прежде всего эмпирический характер (подтверждаемость). Философия не может быть научной теорией, так как система ее высказываний не несет никакой фактической информации о мире и поэтому ее положения не могут быть подтверждены. Данный подход к демаркации философии и науки постепенно выкристаллизовывается в известный принцип верификации. Предложение считается научным, если оно верифицируемо, т. е. если его следствия не противоречат базисному знанию, которое представляет собой совокупность протокольных предложений, достоверных описаний опытных данных. Если некоторые предложения нельзя верифицировать, то они не являются научными и должны быть изъяты из научной теории.

Однако последовательное проведение данного принципа ставит под сомнение научный статус не только таких дисциплин, как, например, история или психология, но и естественных наук, которые часто базируются на утверждениях, которые не проверяются (например, понятие эфира в ньютоновской физике). Предложенная модель оказывается очень узкой, так как заставляет отказаться от общих предложений науки, то есть от ее законов, достоверность которых нельзя обосновать с помощью верификации. Поэтому полное ее проведение потенциально возможно лишь в искусственном языке, тогда как реальный научный язык, являющийся расширением естественного языка за счет внедрения в него соответствующей научной терминологии и широко использующий универсальные предложения, не позволяет провести верификацию научных законов.

В результате критического пересмотра методологических принципов неопозитивизма и отказа от радикального эмпиризма всего позитивистского направления в целом возникает постпозитивизм. Основные его идеи сформулированы на рубеже 50-60-х годов К. Поппером и Т. Куном и развиты в работах И. Лакатоса, С. Тулмина, П.Фейерабенда.

Несмотря на некоторые различия, имеющиеся во взглядах представителей постпозитивизма, их объединяет критическое отношение к преувеличению роли абстрактно-логических конструкций, столь характерное для неопозитивистских доктрин, и перенос акцента на социокультурные и ценностные аспекты научного познания. Они заботятся не столько о формальной строгости своих теорий, сколько о соответствии их реальной истории развития науки.

Идею своеобразной «реабилитации» метафизики, пытался осуществить английский философ К. Поппер (1902 -- 1994). С его именем связывают постпозитивистское направление в современной философии. Поппер подвергает критике неопозитивистский принцип верификации с общих философских позиций, ставя вопрос о природе рациональности в целом и механизмах развития научных знаний. С точки зрения Поппера, принцип верификации в качестве критерия для определения научности или ненаучности теории не выдерживает никакой критики и представляет собой искусственное построение, не имеющее отношения к проблеме установления истины.

Действительно, человек лишь объявляет истинным некоторое полученное им знание на основании им же предложенных критериев. Таким образом, истина не столько выявляется человеком раз и навсегда (согласно каким-то критериям), сколько представляет собой некоторую цель, которая оправдывает сам смысл научного познания. Ученый стремится к истине, он должен быть уверен в ее достижении. Для этого конструируются различного рода критерии истинности, которые заведомо будут носить либо предметный, либо, напротив, самый общий характер. Принцип верификации и является одним из искусственно сконструированных критериев. Выполнить его несложно, так как наука вращается в выдуманном логическими позитивистами методологическом кругу, и мир оказывается «наполнен верификациями».

Поскольку, по мнению Поппера, философия и наука представляют собой совершенно различные образования, то и в качестве критерия их различения должен выступать принцип фалъсифицируемости научных теорий. С философской позиции путь к истине в науке есть постоянное отбрасывание ложных (включая и ставшие неистинными положения науки) знаний. Таким образом, научность теории определяется ее опровержимостью опытом, и если она принципиально недостижима или искусственно заблокирована, то данная теория вряд ли имеет отношение к науке.

Философия, по Попперу, не может быть наукой, так как ее высказывания неопровержимы, но это вовсе не означает, в отличие от утверждений логицистов, что ее высказывания бессмысленны. Поэтому принцип фальсифицируемости лишь проводит «демаркацию» между философией и науками и вовсе не отбрасывает саму систему философских знаний как ненужную и бессмысленную. Более того, экзистенциальные высказывания, которыми оперирует философия и которые сами по себе, конечно, не фальсифицируемы, могут быть тем не менее фальсифицированы вместе с теорией, составной частью которой они являются. И тогда «экзистенциальное высказывание может увеличивать эмпирическое содержание всего контекста: оно может обогатить теорию, к которой принадлежит, и увеличить степень ее фальсифицируемости, или проверяемости. В этом случае теоретическая система, включающая данное экзистенциальное высказывание, должна рассматриваться как научная, а не метафизическая».

Кроме этого, философия стимулирует научный прогресс. Метафизические идеи указывают направления и тенденции развития науки. «От Фалеса до Эйнштейна, от античного атомизма до декартовских рассуждений о природе материи, от мыслей Гильберта и Ньютона, Лейбница и Бошковича по поводу природы сил до рассуждений Фарадея и Эйнштейна относительно полей сил -- во всех этих случаях направление движения указывали метафизические идеи».

Необходимость философии связана также и с психологическими причинами. Ученый должен верить в свою творческую деятельность и в возможность постижения истины. Следовательно, он должен верить в те умозрительные построения, с которых начинается построение научной теории и которые могут быть «весьма неопределенными» и «неоправданными с точки зрения науки», носить «метафизический характер».

Таким образом, «реабилитация метафизики» К. Поппером безусловно имела место, но не в решении проблемы сущности философии, которая трактуется им в типично сциентистском духе. Предмет философии им резко ограничивается, в данном случае сводится к выполнению ею критической функции. Самое большое, на что способна философия, - это выступать умозрительной предпосылкой формирования научных идей.

Постпозитивисты предлагают новую программу, суть которой заключается в выдвижении на первый план исторического анализа науки, т. е. исследования «роста» научного знания. Постпозитивистов интересуют прежде всего вопросы: Как возникает новая теория? Как распространяется она в научном сообществе? Почему получают признание одни теории и отвергаются другие? Сформировавшийся в рамках позитивистской традиции образ ученого как бесстрастного счетно-решающего устройства высочайшей точности в трудах постпозитивистов обретает личностные черты живого человека, принадлежащего к определенной культуре, защищающего ее ценности и идеалы, несущего нравственную ответственность за свои решения и действия. В результате смягчается резкое прежнее противопоставление эмпирического опыта теоретическому рассуждению. В частности, Т.Кун и И. Лакатос предлагают свои варианты развития научной рациональности, вводя понятия парадигмы и научно-исследовательской программы, пытаясь таким образом объяснить динамику развития науки.

Постпозитивисты убеждены, что теоретическое мышление непосредственно участвует в процессе познания, зачастую даже опережая эмпирический опыт. Ведь даже для того, чтобы зафиксировать какое-то явление как «чисто эмпирический (т.е. чувственно воспринимаемый) факт», человек должен обратить на него свое внимание, выделить его из бесчисленного множества других явлений, предпочесть его всем другим, иначе говоря, отнестись к нему как более важному, более значительному, более ценному, чем все другие. Поэтому постпозитивисты отказываются от позитивистского идеала «беспредпосылочного знания», говоря не о противопоставлении, а, наоборот, о взаимопроникновении эмпирического и теоретического, о «теоретической загруженности» эмпирических фактов.

В целом постпозитивизм, сосредоточиваясь на критике общих фундаментальных основ всех форм и этапов позитивистской традиции, решительно отвергает претензии позитивизма на то, чтобы стать единственной научной философией и философией науки.

3. Иррационализм в западной философии ХIX-XX веков

Наряду с учениями, ориентированными на науку и рациональные методы познания, в философии Новейшего времени заметно усиливается иррационалистическая тенденция. Уже в первой половине XIX века возникает иррационалистическая метафизика А. Шопенгауэра, затем ранний предэкзистенциализм С. Кьеркегора, «философия жизни» Ф. Ницше, А. Бергсона, прагматизм Ч. Пирса и У. Джеймса. В центре внимания этих философов оказываются вопросы, находящиеся вне компетенции науки - жизненно-повседневный опыт человека, вопросы нравственного выбора личности. Антисциентизм философов-иррационалистов в ряде случаев был плодотворным, способствовал развитию методологии социально-гуманитарных наук (Ф.Ницше, В. Дильтей).

Датский философ Сьорен Кьеркегор (1813-1855) - один из первых критиков рационализма Нового времени. В работах «Или-или», «Страх и трепет», «Болезнь к смерти» он ставит в центр философии проблему индивидуального бытия человеческой личности. Критикуя Гегеля за его стремление понять индивида в исторически конкретном аспекте объективного духа, Кьеркегор совершает существенный поворот от философской традиции Нового времени: необходим интерес к единичному существованию, а не только к общим сущностям, к логике.

Познание индивидуального, неповторимого существования выявляет недостаточность рациональных средств, ибо человек есть тайна. («Интеллект… есть то, что следует опровергнуть»). Кьеркегор отмечает важность субъективного переживания бытия личности. Интерес вызывает не познающий субъект, а личность как субъект нравственного выбора. Способность к свободному выбору, являясь важнейшей характеристикой человека, определяет возможность спасения. Лишь в акте свободного выбора, повинуясь своему внутреннему голосу, человек становится самим собой. Рассматривая случай с библейским Авраамом, получившим внутренний призыв о принесении сына Исаака в жертву, Кьеркегор показывает конфликт голоса веры в божественный характер призыва и общих принципов нравственности. Истина оказывается на стороне веры. Вера парадоксальна, но она для Кьеркегора выше нравственности. Истина субъективна, связана с чистотой и искренностью переживания. Индивид проходит в своем развитии три стадии: эстетическую -- привязанности к чувственным наслаждениям; нравственную -- следования нравственному закону, долгу и высшую, религиозную стадию достижения подлинной свободы, освобождения от «болезни к смерти» -- отчаяния, стадию спасения. На пути к высшей стадии нужно пройти через чувство страха перед небытием. Философские эссе Кьеркегора предвосхищают работы экзистенциалистов и религиозных философов XX века.

Одним из наиболее ранних философов-иррационалистов является немецкий философ Артур Шопенгауэр (1788-1860). Его основная работа «Мир как воля и представление» была опубликована еще в 1819 году, но получила признание лишь в конце его жизни. Шопенгауэр опирается на философию Канта, но заметно иррационализирует его учение о «вещи в себе», абсолютизирует нерациональный характер продуктивной силы воображения. Он испытывает также влияние индийской философии.

Шопенгауэр рассматривает мир в двух аспектах: как представление и как волю. Весь «существующий для познания» мир - объект по отношению к субъекту, мое представление, без субъекта не существующее («Нет объекта без субъекта»). Рассматривая представление как единство субъекта и объекта, Шопенгауэр предвосхищает идею, распространенную в Новейшей философии. Представление мира осуществляется в формах пространства и времени, причинности, множественности. Мир как представление - мир феноменов, мир науки. Научное познание исследует отношения между вещами, но суть вещей, реальность скрыта. Мир феноменов - иллюзия, покрывало Майи. Уже тело человека показывает недостаточность понимания человека только в аспекте мира как представления. Тело - не просто тело среди других предметов, но и проявление воли. («Волевой акт и телесные движения есть одно и то же»). Тело - это видимая воля, сущность практических поступков - в воле. Шопенгауэр делает вывод о том, что воля - это сущность не только отдельного человека, но мира в целом.

Воля - свободна и иррациональна, она вне времени, пространства множественности - вещь-в-себе. Воля едина, но можно выделить «ступени объективации» воли - идеи Платона. Воля проявляется по-разному - от бессознательных ступеней объективации до формирования представления о мире. Познание, разум - вторичны, производны по отношению к воле.

Воля как воля к жизни - основа страданий, это непрерывное напряжение. Жизнь человека проходит между страданием от неудовлетворенной потребности и скукой. Мир - обитель страдания, оптимизм бессовестен. Этика Шопенгауэра - этика пессимизма. Это новое явление в западноевропейской философии. Уменьшить страдание можно через искусство, созерцая неизменные идеи. Но полностью устранить страдания можно лишь через аскезу, укрощая волю. Вместе с угасанием воли к жизни упраздняется и мир явления, происходит растворение в ничто и успокоение духа. Философия Шопенгауэра как учение о нерациональном начале мира оказало влияние на последующее развитие философии: на учение о бессознательном Э. фон Гартмана, учение Ф.Ницше, косвенно на формирование теории психоанализа З.Фрейда.

Развитие иррационалистической философии в последней трети XIX века связано с появлением «философии жизни». Ее основная категория - «жизнь» как иррациональное начало, как особая форма человеческого опыта в его единстве и целостности. Некоторые аспекты понимания «жизни» связаны с биологизацией действительности, с борьбой за существование, другие - с подчеркиванием первичности жизни как формы практического опыта по отношению к научному разуму. Практическая, витальная активность выступает в «философии жизни» как основа бытия. К этому широкому неоформленному течению относят немецких философов В. Дильтея, Г. Зиммеля, Ф. Ницше, французского мыслителя А. Бергсона.

Философское учение Фридриха Ницше (1844-1900) непоследовательно и противоречиво, но оно едино по духу, тенденции и цели. Оно не исчерпывается рамками философии жизни. Его основные работы: «Так говорил Заратустра» (1885), «По ту сторону добра и зла» (1886) и другие. Ранний Ницше находился под влиянием Шопенгауэра, но в отличие от последнего вопросам бытия и познания уделял гораздо меньшее внимание. Его творчество в основном посвящено критике европейской культуры и проблемам морали. Нерациональная воля, «жизнь» в ее противоположности научному разуму образует исходную реальность. Мир есть мир нашей жизни. Независимый от нас мир не существует. Мир рассматривается в процессе непрерывного становления, это мир постоянной борьбы за существование, столкновения воль. Ницше, как и другие философы-современники, биологизирует мир, который для него в основе - «органический мир». Становление его - проявление воли к власти, которая и порождает относительно устойчивый порядок действительности, так как большая воля побеждает меньшую. В отличие от Шопенгауэра Ницше исходит из плюрализма воль, их борьба формирует действительность. «Воля» понимается конкретнее - как воля к власти.

Наконец, он отстаивает необходимость укрепления воли, критикуя Шопенгауэра за его стремление успокоить последнюю.

Необходимо стремиться не к небытию, а к полноте жизни - таков принцип философии Ф. Ницше. Он критически относится к идее развития: есть лишь становление и «вечное возвращение». Периодически наступает эпоха нигилизма, воцаряется хаос, отсутствует смысл. Возникает необходимость воли, появляется примирение с самим собой и мир снова повторяет сам себя. Вечное возвращение - судьба мира, на ее основе складывается «любовь к року». Познание мира недоступно логике, обобщающей науке, познание - средство овладения миром, а не получения знания о мире. Истина - лишь «полезное заблуждение». В процессе познания мы не проникаем в сущность мира, а лишь даем интерпретацию мира, воля к власти проявляется в создании своего «мира» человеческим субъектом.