Этническое пространство России: социально-философский анализ

Характеризуя современное состояние общенаучных взглядов на проблему пространства, диссертант выделяет три основных направления. Первое - это "возвращение к бытию", поскольку в условиях утраты целостного мировоззрения именно философская онтология может стать единственно эффективной "наукой о выживании" (П.П. Гайденко). Правда при этом само понятие "пространство" отрывается как от естественнонаучного поля, так и от социологической проблематики.

Второе - философские трактовки современных естественно-научных представлений о пространстве, которые в минувшем веке были предметом особого пристрастия философов. Современная физика не обладает строгим научным определением пространства, поскольку нет оснований абсолютизировать ни одно из известных его свойств. Все естественно-научные определения пространства относятся к каким-то конкретным, ограниченным материальным структурам и не могут характеризовать универсальную пространственную структуру мира в целом. Наиболее важным свойством движущейся материи является разнородность её свойств и состояний. Поэтому определение смысла пространства и времени следует связывать именно с этими двумя категориями - разнородностью и движением.

Особое внимание диссертант обращает на дискуссию по философским проблемам естествознания, которая идёт с 70-х годов XX века по настоящее время. В ней были подняты проблемы существования нефизических форм пространства и времени. Отсюда закономерно вытекали вопросы о правомерности использования при анализе пространственных и временных отношений в обществе методов и средств физики, биологии и других естественных наук. Р.А. Аронов и В.В.Терентьев высказались против "нефизических форм пространства и времени". В центре дискуссии оказались взгляды В.И. Вернадского, который одним из первых чётко дифференцирует разные формы (типы) пространства, выделяя физическое, геометрическое и, главное, биологическое пространство.

Диссертант отмечает, что пространство так же, как и время является атрибутом материи. Взаимосвязь материи с её пространственными характеристиками заставляет подходить к нему дифференцированно, т.е. соответственно структурным уровням организации самой материи. Значит, можно говорить о пространстве физическом, биологическом, социальном. Трудно согласиться с "поэтажным" расположением различных видов пространства. Нет никаких оснований считать, что какое-то пространство является главным, а какое-то - второстепенным. Если нас, например, интересуют физические пространственные характеристики (длина, масса, радиус, кривизна), то их зависимость от динамики процесса достаточно полно рассматривается в соответствующих теориях. Проявление этой зависимости в случае биологического и особенно социального движения носит иной характер. Например, социальные свойства пространства, главным образом, определяются деятельностью людей. Иначе говоря, вне сферы человеческой деятельности пространство теряет свои социальные свойства. В этом смысл идеи Вернадского о ноосфере как "очеловеченном пространстве".

Развитие идей реляционного пространства способствовало распространению рассмотрения пространственных отношений как чего-то вторичного и не универсального. Различные интерпретации пространства возникают порой не как результат анализа самого пространства, а как итог исследований, где опосредованно задействован пространственный параметр, имеющий лишь инструментальное значение. Пространство в таких исследованиях достигает такой степени формализации, что теряет свою фундаментальность, превращается в прикладную математическую величину, используемую в решении специально-научных задач. Знания о пространстве, получаемые в различных областях науки, создают представление о нём как о плюралистическом феномене, снимая тем самым вопрос о его фундаментальности как предельной универсальной предпосылке всех объективных процессов, определяющей порядок расположения предметов, явлений, событий в мире. Поэтому диссертант подчёркивает, что как философская абстракция высочайшего порядка пространство обладает такими общими свойствами, как всеобъемлемость, атрибутивность, субстанциональность, изначальность, фундаментальность.

Третье направление можно назвать концепцией социального пространства. Для человека социальное пространство является не второй, а первой природой существования, "универсальным контекстом социальной жизни" (П. Штомпка). Пространство, отмечает М. Кастельс, не отражение, фотокопия общества, а само общество, его выражение. Работ, посвященных этой проблеме достаточно много, тем не менее, современных устоявшихся концепций социального пространства нет. Показателем является отсутствие этого понятия в современных словарях и энциклопедических изданиях. Авторы, которые ставят целью обстоятельное рассмотрение данной категории, ссылаются в основном на работы классиков социальной философии (В.И. Добреньков, А.И. Кравченко). Можно сказать, что у современных исследователей присутствует доля небрежения к проблемам социального пространства.

Новая пространственная конфигурация человечества может быть адекватно описана на основе идеи множественности социальных пространств. Основным критерием выделения того или иного типа пространства являются виды жизнедеятельности, формирующие особые сферы социальных отношений. Это значит, что порядок существования экономики будет иным, чем, например, порядок существования политики или искусства. Какую бы классификацию сфер жизнедеятельности мы ни взяли, каждая будет обладать своим пространством. Поэтому если приемлема классификация типов пространства по уровням структурирования материи (физическое, биологическое, социальное), то, следовательно, будет абсолютно логично выделять формы пространственной организации внутри каждого типа в соответствии с субуровнями материальной субстанции. Социальный уровень отличается бисубстанциональностью, что требует определённой корректировки принятой классификации.

Диссертант отмечает, что этнос, как никакая иная реальность, нуждается, прежде всего, в пространственных характеристиках. Среди них особую роль играют природно-географические параметры, что достаточно подробно было исследовано Л.Н. Гумилёвым. Кроме того, этнос - это особый генетический, демографический, социокультурный порядок существования. Он существует и самоосуществляется в своём особом пространственно-временном континууме, который охватывает тысячелетние циклы, в отличие, например, от социально-политических, когда речь, в лучшем случае, может идти о веках.

Этническое время демонстрирует вектор этнических изменений (И.А. Петрова). Но "пространство-время Эйнштейна", отмечал А.Ф. Лосев, - "это вектор и тензор". Следовательно, анализ этноса как целостности вслед за временной категорией его бытия диктует необходимость экспликации и введения в научный оборот категории, отражающей его пространственные параметры или "тензор" этнической системы.

Исходя из сказанного, выделение этнического пространства представляется совершенно необходимым и правомерным. Богатый информационный массив не только позволяет, но и побуждает поставить вопрос о сущности данного феномена. Хотя диапазон его трактовок достаточно широк, тем не менее, все они в той или иной форме исходят из признания особой формы пространства - этнического пространства и возможностей его рассмотрения как универсальной формы существования этноса.

Эти проблемы рассмотрены в третьей главе - "Феномен "этнического пространства": реальность и концептуальный анализ". Первый параграф "Взаимосвязь этнического и социального пространства" посвящен выявлению места и роли этнической составляющей в структуре социума. Решать эту задачу в рамках постклассической парадигмы весьма затруднительно, поскольку она исходила из приоритетности социальных факторов в развитии человечества. Такой подход полностью игнорировал двойственную сущность этноса. Принадлежность к этносу фиксирует одновременно и биологическую, и социальную определённость индивида, именно поэтому этническое пространство, хотя и является частью социального, но не совпадает с ним полностью. Биосоциальная природа этноса предполагает соответствующий порядок его существования, который, собственно, и составляет этническое пространство.

Ситуация смены научной парадигмы требует иного подхода к пониманию характера взаимосвязи этнического и социального в истории. Диссертант считает, что они выступают как две спирали единого макроисторического процесса, звенья которого расположены так, чтобы обеспечивать страховку друг другу. В связи с этим в диссертации подчёркивается, что идеи В.И. Вернадского о природно-биологических основах социального получили своё развитие в философии последних лет. Исследования "на стыке" биологии и социологии показывают, что колоссальное многообразие социальных структур базируется на некотором едином каркасе из немногих универсальных инвариантов биосоциальной организации. Хранителем инвариантов является "этнический архетип" (В.М. Найдыш). Как показано в работах А.И. Ракитова, Р.П. Трофимовой, И.В. Яковенко, данные инварианты являются фундаментом и гарантом цивилизационного развития.

Автор предложил модель социума, в которой этническое пространство играет роль ядра социальной системы. Вокруг этого ядра формируются новые и новые слои социального пространства. Здесь можно использовать аналогию с моделью строения атома, ядро которого определяет количество электронных слоёв. Так и этническое пространство, в зависимости от тензора напряжения, будет формировать новые и новые слои социального пространства, удерживая их вокруг себя. Эта модель позволяет выявить специфику взаимодействия этнического и социального пространства в рамках макроисторической эволюции.

Основным содержанием макроистории ("Большая (Универсальная) история") является история биосферы, этносферы и социосферы. Все эти сферы неразрывно взаимосвязанны, более того, одна без другой просто не могла бы возникнуть и существовать. Вот этот момент диалектического взаимодействия и ускользал от взглядов специалистов, хотя совершенно очевидно, что процесс "напластования" социосферы не отменяет законов двух первых.

Этносфера (многообразие этнической жизни человечества) образуется в результате взаимодействия этносов с природой, в широком и узком смысле, и всей гаммы межэтнических и внутриэтнических взаимодействий. Эволюция вертикальной смены исторических типов этнических объединений осуществляется через разнообразные процессы в горизонтальном срезе, через взаимодействия синхронно существующих этносов. В зависимости от преобладания центростремительных или центробежных тенденций этнические процессы подразделяются на две основные типологические группы: этническое объединение и этническое разделение. К первой группе обычно относят этническую консолидацию, этническую ассимиляцию, этническую интеграцию, этногенетическую миксацию, ко второй - этническую парциацию и этническую сепарацию. Эти процессы прослеживаются на примере становления русского этноса.

Характеризуя полиэтнический состав России, автор раскрывает смысл таких основных понятий, как суперэтнос, этнос, субэтнос, этническая группа. Подчёркивается, что в сложных полиэтнических сообществах присутствует иерархия, в которой особую социообразующую роль играет этнос-большинство. Он группирует вокруг себя другие этносы, при этом компоненты его культуры становятся базовыми для всей социальной системы при условии, что этнос-большинство находится на более высоком уровне развития, обеспечивающем социальную интеграцию и регуляцию полиэтнического сообщества.

Следовательно, должен существовать особый механизм, обеспечивающий стабильность этнической системе взаимодействий, фиксирующий особый порядок её существования, способствующий выживанию вида и восходящий к природной сущности человека. Эти механизмы, отличающие этнос от социальной группы, известны как признаки этноса.

Второй параграф "Этническое пространство как биосоциальная форма бытия" раскрывает значение основных признаков этноса, которые выступают в качестве маркёров его многомерного внутреннего пространства. Основные признаки этноса хорошо известны. Это общие черты в физическом облике, единая территория проживания, особенности культуры, языка, самосознание, этноним. В течение длительного времени идёт дискуссия об иерархии этих признаков, но, очевидно, построить их по ранжиру практически невозможно. Этнос - живая, изменчивая система, развивающаяся по законам самоорганизации. На каждом новом этапе своего развития закон сохранения генетического разнообразия требует изменения его внутреннего порядка. Первобытное существование этносов целиком определялось ландшафтными условиями их жизни. Государственное оформление этносов-народностей требует формирования духовного, культурного единства, обнаруживая особую роль этнического самосознания. Этносы-нации выводят на первый план социально-политические параметры структурирования этноса (социальная стратификация, оформление национальных элит, партий, национальных движений). На каждом этапе развития этнос выступает в единстве своих материальных (природно-биологических) и духовных (язык, культура, самосознание) параметров. Этнические признаки - это та сетка координат, где необходимо выявлять метрические и топологические параметры этноса, как объёмной реальности, имеющей протяжённость (численность) и границы (генетические, культурные, языковые). Этносы возникают и существуют только через обособление друг от друга. Существуют "мы" и "они" - вот первичная установка этнического сознания. Это полностью соответствует основной функции этносов - сохранению генетического многообразия. Поэтому все признаки этноса, какой бы из них мы ни признавали в данное время ведущим, позволяют выявить пространственно-временной континуум этноса.

Многомерность существования этноса (в единстве всех его параметров) как объективной реальности требует введения такой логической конструкции, которая позволит охватить, выявить совокупность всех основных его характеристик. Если правомерно порядок существования биологических форм жизни именовать биологическим пространством, а порядок существования социальных форм жизни - социальным пространством, то, следовательно, не может вызывать сомнений и правомерность введения для порядка существования этноса адекватного понятия. В качестве такового и предлагается использовать категорию "этническое пространство", которая позволяет зафиксировать форму, способ существования этноса как объективной реальности. Этническое пространство представляет собой интегрирующее понятие, отражающее природу (сущность, структуру) этноса как единого целого. Оно вбирает в себя и сохраняет как самостоятельную величину, во-первых, всю сумму взаимоотношений с природно-географическим пространством (как бы "достраивается" над ним); во-вторых, всю сумму социальных средств внутрипопуляционной адаптации, выражающейся в формировании единого социокультурного пространства. Этническое пространство - это не вместилище этноса, это и есть сам этнос в единстве всех своих идентификационных признаков. Таким образом, этническое пространство - это порядок существования (жизни, про-живания) и осуществления (самовыражения) через социальные формы генетически тождественного сообщества.

В данном определении отдифференцированы два главных момента: пространство существования этноса и пространство его осуществления. Первый отражает существование этноса как физической реальности, определяя его физические, "телесные" параметры. Пространство жизни этноса отграничено его генетическим пространством (численностью), территорией расселения (экологической нишей), межэтническими процессами. Этими параметрами определяются условия его воспроизводства и каждодневного проживания. Можно сказать, это материальная составляющая этнического пространства. Этнос как социальное сообщество обладает сложным внутренним миром, миром именно человеческих взаимодействий. Речь идёт о самобытной этнокультурной самореализации этноса в процессе исторического развития. Это духовный компонент этнического пространства. Тот и другой в неразрывном единстве характеризуют особый порядок бытия этноса. Поэтому этническое пространство является важнейшим индикатором целостности и устойчивости этноса в его идентификационных характеристиках. Безусловно, этническое пространство - это не совокупность этнических элементов в рамках его исторического пространства. Оно обусловлено целостностью, органичностью процесса этнического развития и не проявляется как некая вещественная данность, как физическое поле. Оно является мыслительной конструкцией, логической абстракцией, позволяющей установить, конструировать этническую историю.

Главной проблемой в описании этнического пространства является проблема его взаимодействия с социальным пространством, которая актуализируется в истории конкретного народа и форм его социально-политической организации. Этническое пространство возникает с момента физической (генетической) и социокультурной отдифференцированности народа и охватывает всю историю его существования во всех горизонтальных и вертикальных трансформациях, что получает отражение, прежде всего, в социальных формах его развития.

Попытка решения данной проблемы предпринята диссертантом в четвёртой главе "Этническое пространство российской истории". Проблема разграничения этнического и социального пространства в рамках одного этноса может быть решена только теоретически. В реальности эти процессы выступают в виде единого целого. Только достаточно высокий уровень обобщения, соответствующий философскому анализу, способен дать адекватное решение по поводу взаимосвязи этих проблем. Концепция "этнического пространства", как представляется автору, позволяет более точно отразить специфику исторического развития этноса и, следовательно, специфику "цивилизационного кода", порождённого им. Но никакие выводы в этом направлении нельзя сделать без учёта достижений представителей исторической науки. Этому посвящён первый параграф "Актуализация основных принципов отечественной историософии". Диссертант обращает внимание на то, что если рассматривать труды по истории России ретроспективно, то совершенно определённо выявляются два основных методологических подхода к анализу, зависящие от выбора основного субъекта исторического развития. В одном случае таким субъектом выступало государство, в другом - этнос.

Историки, работавшие в рамках первого направления, получили статус "государственников", их концепции были положены в основу государственной идеологии, в силу чего это направление доминировало весь XIX век. За основу периодизации истории страны были взяты этапы социально-политической истории (Н.М. Карамзин, М.П. Погодин, К.Д. Кавелин, Б.Н. Чичерин). Вершиной этого направления стала 18-томная "История государства Российского" С.М. Соловьёва. Параллельно этому направлению формировалась и другая теоретическая парадигма. Основой для её развития стала философия славянофилов. Наиболее полно история русского народ исследована В.О. Ключевским. С этим направлением связано возрождение общественного интереса к древней Руси, к формам народной жизни, местной самоорганизации и т.д.

Эти два подхода к анализу истории России в угоду официальной идеологии царизма оказались противопоставленными друг другу. В рамках первого - исследовалась социально-политическая история, в рамках второго - этническая история. Получалось, что объект исследования один - Россия, а исторических интерпретаций - две. Следовательно, рассматривались два пласта, два среза, единство и противодействие которых составляют суть отечественной истории. Теоретические традиции российской историографии позволяют "развести" социальный и этнический потоки в истории России.

С.М. Соловьёв дает исходные параметры социального пространства России. Он констатирует его "невозбуждённый", "жидкий", неразвитый характер, что послужило фундаментом для обоснования особой организующей роли государства в истории России. К жизни народа историк особого интереса не проявлял. Свою индифферентность он объяснял так: "История имеет дело только с тем, что движется, видно, действует, заявляет о себе, и потому для истории нет возможности иметь дело с массами". Государственники относились к народу как к "этнографической протоплазме", "калужскому тесту" (К.Д. Кавелин).

В диссертации подробно рассматриваются взгляды В.О. Ключевского, который за "жидким", "невозбуждённым" социальным пространством увидел "этническое ядро истории". Главная цель "Курса русской истории" - исследование "внутреннего строя народной жизни". В основу периодизации были положены не изменения системы политического управления страной, а этапы колонизации, которую он связывал с исторической деятельностью народа, а не государства.

Перманентное расширение экологической ниши русским этносом можно отнести к уникальным фактам его истории, как отмечает А. Ахиезер к "эксперименту мирового значения". Колонизация евразийских пространств является составной частью "Великих географических открытий" человечества. Русские осуществили уникальную миссию - ввели огромные, крайне суровые природно-географические пространства в мировую историю.

Этим проблемам посвящен второй параграф "Генезис этнического пространства России". История миграций русского народа и выяснение причин перманентного расширения ареала его обитания способствуют выявлению исходных параметров его этнического пространства. В современных научных дискуссиях одни учёные доказывают, что огромные территории при недостатке средств - это обуза, тормозящая развитие страны. Другие - что это бесценное национальное богатство, залог блистательного будущего. Зарубежные авторы вообще говорят об алогичности существования такого гиганта (Р. Пайпс., З. Бжезинский). Ф. Бродель называет Россию "чудищем первой величины".

Некоторые современные авторы объясняют эту беспрецедентную по масштабам и продолжительности колонизацию "бегством народа от государства" (С. Лурье, А. Ахиезер), акцентируя тем самым внимание на их "вечной конфронтации". Диссертант обращает внимание на следующие моменты. Основная задача этнической системы взаимодействий - обеспечение условий выживания данной человеческой популяции. Если они (природные, геополитические, социально-политические условия) не соответствуют ей, то этнос будет или расширять рамки взаимодействий внутри системы, или менять место обитания.

Диссертант, рассматривая этапы колонизации, приходит к выводу, что нельзя к оценкам этого процесса подходить с меркой "или/или": "или народ", "или государство". Предложенная концепция этнического пространства предполагает рассмотрение этнической и социальной составляющих в неразрывном диалектическом единстве. На этапе оформления этноса-народности он нуждается в социальных скрепах (институтах), которые фиксируют, скрепляют, легализуют его порядок существования. Поэтому оформление государства, закрепление границы и её защита являются важнейшими условиями самореализации социального потенциала этноса. В таком случае государство выступает не как внешняя по отношению к этносу сила, а как результат реализации его социальных потенций.

Становление древнерусской народности связано с освоением восточными славянами территорий по течению Днепра и его притокам в VII - IX вв. Её оформление было завершено образованием раннефеодальной монархии (Киевская Русь, IX-XI вв.). Первая (освоение Восточно-европейской равнины, "великая славянская распашка", IX - XIVвв.) и вторая (освоение Поволжья, Урала, Сибири, XVI-XVII вв.) волна колонизации стали основой генезиса новой этнической общности - "великорусы". Начинается процесс переструктурирования внутреннего порядка существования этноса, вызванного изменениями объективных параметров его этнического пространства (резкое расширение масштабов территории расселения, адаптация к новой экологической нише, изменение параметров генетического пространства). Для этой внутренней перестройки необходимы были социально-политические механизмы. Образование единого российского государства закрепляло и стабилизировало параметры этнического пространства.

Сохранение огромного ареала обитания объективно (климат, продолжительность вегетационного периода, качество земель, подсечно-огневая технология обработки) было важнейшим условием выживания русского этноса. Эта особенность взаимодействия этноса и территории обитания продиктовала и размеры государства, возникшего на основе русского этноса. По ходу истории русское государство и русский этнос как бы "подталкивали" друг друга к расширению территории, пока они не наткнулись на естественные преграды: Балтийское море, Чёрное море, Тихий океана, Ледовитый океан. Крайне сложное геополитическое положение России, постоянные войны за независимость в значительной степени предопределили формы политической организации общества. Только жёстко централизованная власть ценой огромного напряжения сил народа могла обеспечить охрану столь протяжённых границ. Здесь налицо совпадение интересов этноса и государства.

Диссертант подчёркивает, что перманентные миграции русского этноса оказали влияние на объективные и субъективные проявления его жизни и самовыражения. В течение всей своей истории вплоть до конца XX в., русский этнос развивался экстенсивным путём, непрерывно увеличивая территорию своего расселения. В сферу его жизнедеятельности вовлекались всё новые земли, являвшиеся основным ресурсом сельскохозяйственного производства. Со второй половины XIX в. наступил новый период, когда происходило постепенное сокращение возможностей для центробежных миграций и, следовательно, для воспроизводства экстенсивных форм существования. Наконец, последнее десятилетие XX в. впервые в истории народа ознаменовалось преобладанием центростремительных миграционных потоков над центробежными, что вызвало необходимость интенсифицировать социокультурные формы развития.

На освоение и защиту столь огромных территорий уходили основные силы русского народа. Тем самым в этносе "консервировалось" природное начало, воспроизводились те формы социальных взаимодействий, которые обслуживали биологическую способность к выживанию (коллективизм, взаимопомощь, терпение, наличие крестьянской общины и т.д.) и высокую степень приспособляемости к экстремальным условиям, "комплиментарность" в отношении к другим этносам. Сохранение этих форм "воспроизводило" экстенсивный путь развития, который исторически также представлял собой способ выживания. Поэтому странными выглядят заявления, что эти пространства достались нам "задаром" (Г. Гольц). Консервация архаических черт развития, зависимость от "диктата природы", "жидкое" состояние социального пространства, то есть системы общественных, экономических, коммуникационных связей - вот цена, оплаченная русским этносом.

Практика освоения столь огромных природно-географических пространств формировала особый склад русского этнического самосознания, в котором взаимоотношения с вмещающим ландшафтом занимают центральное место. Можно сказать, что эти взаимоотношения стали основой миропонимания русского народа. "Просторность" русских земель всегда расценивалась как важнейший этнопсихологический фактор, обуславливавший "власть пространства" над русским мировосприятием.

К этим проблемам диссертант обращается в третьем параграфе "Детерминанты русского этнического самосознания". Он показывает, что высокая миграционная подвижность русского народа повлияла не только на формы социальной организации, но и на его демографическую структуру, самосознание, характер, мышление, психологию, язык и т.д. Попытка свести вопрос к воздействию природно-географической среды на этническое самосознание мало продуктивна.

В данном случае, как показано в диссертации, методологически важной является мысль Х. Ортеги-и-Гассета о том, что в реальности мира особую роль играют "обстоятельства", во многом определяющие жизнь сообщества и человека. По мнению диссертанта, именно понятие "этническое пространство" позволяет комплексно охватить весь круг "обстоятельств" этнической жизни: и процесс освоения этносом конкретной экологической ниши, и его становление как генетического тождества, и субъективный процесс осознания этносом себя как самостоятельного субъекта истории.

При анализе специфики формирования самосознания русского этноса необходимо учитывать следующие "обстоятельства" его развития: освоение сверхобширных территорий и постоянные контакты с инокультурными этносами, перманентная смена места жительства, крайне суровые, неустойчивые климатические условия, приводившие к чрезвычайной "колеблемости" (Г. Гольц) результатов сельскохозяйственного труда, постоянные пожары, уничтожавшие всё нажитое людьми. Добавим также историческое усложнение геополитической ситуации и особое место войн в русской истории. Только учёт и приспособление к этим объективным обстоятельствам позволяли этносу выживать, а этническое самосознание закрепляло специфические способы существования, обеспечивающие его сохранение.

Поэтому более продуктивно, подчёркивает автор, рассматривать взаимоотношения с территорией обитания в телеологическом ключе. Имеется в виду следующее: процесс освоения и взаимодействия с природно-географическими пространствами будет определяться основным смыслом существования этноса, который состоит в выборе условий, обеспечивающих сохранение данной человеческой популяции. Целям сохранения конкретного этноса отвечает и способ освоения земных пространств, и особенность пространственных представлений этноса, и организация его территориальной обособленности. Способы их реализации самобытны у каждого этноса, так как в других условиях его практика освоения и понимания пространства неприменима, поскольку отвечает жизненным потребностям конкретного этноса. Идентичность, как известно, существует не просто сама по себе как набор эмоционально окрашенных представлений, в ней присутствует очень важный регулятивный, поведенческий компонент. Он-то и объясняет, почему этническое самосознание "руководит" поведением этнической группы.

Пространство, место обитания этноса можно понимать как "вмещающий ландшафт" (Л.Н. Гумилев). Данный термин более точно и определенно соотносит социум с окружающим миром, который, в свою очередь, формирует то или иное представление человека о пространственных параметрах видимого мира. Территория расселения русского этноса включала и широкое многообразие георельефа (равнины, холмы, леса, речные и озерные долины), и неравномерность климатических и почвенных условий. Все это требовало одновременной "акцентуации" различных природно-географических условий и формирования различных способов адаптации к ним.

В ходе освоения природных пространств русским этносом была выработана особая доминанта, где векторным направлением можно считать не только "радиальное освоение", но и понимание пространства как некоего пути, который необходимо пройти. Это диктовалось необходимостью защиты внешних рубежей, что было первостепенным, принимая во внимание равнинный характер вмещающего ландшафта. В последующем территория осваивалась, становилась "своей", обживалась, требовала централизованных органов маркировки и защиты (власть, граница, армия). Экстенсивные формы земледелия гнали русских все дальше и дальше на северо-восток, продвигая тем самым всё дальше защитные рубежи и поселения. Перманентное расширение этнической территории сделало главным национальным символом образ "пути-дороги", а главными действующими лицами нашей истории - землепроходцев, странников, вольных людей. В этническом самосознании образ пространства предстаёт как путь, как отодвигание границ.

Смена мест обитания стимулировала способность русских адаптироваться к самым разнообразным природно-географическим условиям. Высокая адаптивность русского народа объясняется, прежде всего, связью с окружающим природным миром. В русской культуре человек предстаёт как часть единого этнического организма, а этнос как особая, но неразрывная часть "Великой матери природы". "Покорить" или "господствовать" над такими пространствами было выше человеческих сил. Русские и не стремились к этому, а шли "на поводу" у природно-пространственной среды, которая своими рельефными, климатическими, сезонными, погодными требованиями фактически задавала параметры хозяйственной, политической, военной, культурной деятельности. Отношения "человек-природа" в русском самосознании занимают одно из центральных мест. Очевидно, поэтому никакой другой народ не научился так гармонизировать свои отношения с природной средой, учитывать её правила в каждодневной жизни. И, очевидно, никто не смог так воспеть эти бескрайние просторы, эту суровую природу, создать тончайшие художественные образы родной Земли.

Расширение этнической территории вело к включению в её состав большого количества коренных этнических групп, что способствовало выработке высоко потенциальной способности адаптации к иноязычным культурам. Традиции и жизненные устои малых народов по необходимости включались в социальный опыт русского этноса, что обусловило комплиментарность и толерантность его менталитета. Пространство России воспринималось как "поле" взаимообщения культур с целью дальнейшего продвижения и освоения новых земель.

Пространственные детерминанты этнического самосознания русских направлены на экстенсивную хозяйственную деятельность, на приспособление к природно-климатическим условиям, на определённое иждивенчество по отношению к природе. Только в XX веке стало ясно, что земные пространства и возможности природы "конечны" и, следовательно, экстенсивные пути развития и для государства, и для этноса были исчерпаны.

Разграничение социального и этнического пространства и выявление основных параметров последнего делает возможным дать интерпретацию истории России через призму взаимодействия этих двух составляющих, что позволяет представить её как сложный, многомерный, многосубъектный процесс. Этим проблемам посвящён четвёртый параграф "Диалектика этнического и социального в российской истории". Рассмотрение отечественной истории в данном контексте позволило автору выделить два качественно отличных периода. 1) IX - XYI вв. - период, когда этническое пространство "страховало" социальное, а мощный социообразующий потенциал этноса был реализован в социально-политических формах. Это период относительного диалектического единства, поскольку новые социальные формы "вырастали" из глубинных потребностей этнического развития, что привело к формированию великоросского этноса в рамках нового единого централизованного государства - России.

2) XYI - XX вв. - период, когда социально-политическая сфера отрывается и противопоставляет себя этническому началу истории, что приводит к их глубокому антагонизму. Этническое начинает восприниматься властью как помеха быстрому, "догоняющему" развитию России, что продиктовало использование "свирепых" (Г.П. Федотов) форм управления страной и волюнтаристский характер модернизационных "рывков". Это лишило возможности русский этнос-народность "дорасти" до уровня нации и обусловило перманентный кризис самой власти.

Этнос - очень выносливое образование. Пока русский народ мог "природными" средствами разрешать указанное противоречие и сохранять себя за счёт расширения экологической ниши и воспроизводства традиционных форм жизнеобеспечения, он ограждал себя от разрушительного воздействия агрессивной социально-политической сферы. Постепенно при активном вмешательстве социальных, техногенных, политических факторов природные механизмы регуляции воспроизводства разрушаются. В результате начинается быстрое сокращение генетического пространства и его необратимая деформация.

"Модернизационные скачки" в нашей имперской и советской истории шли без всякого учёта законов развития этнической составляющей. Сегодня можно констатировать, что естественная способность этноса к воспроизводству исчерпана, поскольку интенсивность негативных социальных факторов значительно превышает её. Искусственно ускоренная модернизация, принимающая в нашей истории изуверские формы (сталинизм), участие во всех мировых катаклизмах (I мировая, II мировая, III холодная, IV с терроризмом) физически истребили и истребляют социально активную часть русского этноса. Уже в 1989 г. русские, составляющие более 81% населения России, обеспечивали только 50% численного роста. Если верить официальным прогнозам, то уже через пятнадцать лет численность россиян может сократиться на 32 млн. человек, причём в этой цифре в основном будут представлены русские. Можно сказать, что результатом всех социально-политических пертурбаций является глубочайший демографический кризис такого масштаба, что он вскоре может перейти в национальную катастрофу. Наступил, очевидно, физический (демографический) предел для этноса, тот предел, когда начинается процесс сокращения и деформации (алкоголизм, наркомания) его генетического пространства.

Из проведённого исследования "вырисовываются" два варианта развития России. Первый - медленное и болезненное "угасание" русского этноса и, как следствие, развал России. Дело в том, что если "неизлечимо болен" этнос-большинство, то существует реальная опасность для всей социальной системы, где он выполняет социообразующую и социоскрепляющую функции. Если эта основа (каркас) полиэтнического пространства России вошла в стадию необратимой деструкции, то другие российские этносы, в зависимости от жизнеспособности, или будут деградировать вмести с ним, или стремиться к этнократии, или искать более "здорового" покровителя. При этом любые реформаторские "потуги" российских властей будут уже совершенно бессмысленны.

Второй вариант развития направлен на нейтрализацию подобного хода событий. Прежде всего, необходимо признать, что абсолютизация антагонизма между социальным и этническим в истории искусственна и, в конечном счёте, подрывает основы нормального развития социума в целом. Период нарастания противоречий является составной частью диалектики их взаимодействий и "работает" на корректировку социального развития. Нужна продуманная политика на уровне всех социальных институтов, направленная на их гармонизацию, на осуществление, в первую очередь, системы мер по "сбережению и размножению народа" (М.В. Ломоносов). Такой подход можно рассматривать как альтернативу традиционному отношению к человеку как материалу, который может расходоваться в соответствии с теми или иными потребностями и целями государства. Вера в то, что бессмертие народа гарантировано - "наивная иллюзия" (Х. Ортега-и-Гассет), от которой пора освобождаться и более ответственно относиться к будущему и русского, и других российских народов.

В "Заключении" даётся оценка методологической перспективности категории "этническое пространство", подводятся итоги работы и предлагается прогноз, согласно которому формирование наднациональной общности "россияне" связано с созданием единого социального, политического, правового пространства, но при сохранении этнического многообразия. Наднациональное, национальное, этническое не исключают друг друга, а сосуществуют вместе, развиваясь коэволюционно. Продвижение к единой наднациональной гражданской общности должно осуществляться не за счёт нивелировки и сокращения этнического многообразия, а за счёт создания через продуманную, научно обоснованную социальную политику более широких возможностей для реализации социальных потенций каждого российского этноса.

Основные идеи диссертации нашли отражение в следующих работах

Кибасова Г.П. Этническое пространство. Волгоград. ВолГМУ: Ваша Свита. 2003 (14,1 п. л.)

Кибасова Г.П., Петрова И.А., Небыков И.А. Национальная идеология и современность// Социальное предвидение и прогнозирование как феномен социально-исторического творчества: методология, проблемы, поиски. Белгород. БГУ. 1998 (0,25 п. л.).

Кибасова Г.П., Петрова И.А. К вопросу о языческих и христианских традициях в древнерусской культуре// Актуальные вопросы медицины. Волгоград: Перемена. 1994 (0,5 п. л.).

Кибасова Г.П., Скворцов Ю.Г. Концепция преподавания истории России// Актуальные вопросы медицины. Волгоград: Перемена. 1994 (0,2 п. л.).

Кибасова Г.П., Петрова И.А. Европа на пороге нового времени (субъективный фактор)// Вестник Волгоградской медицинской академии. Т.52. Вып. 2. Волгоград. 1996 (0,4. п. л.).

Кибасова Г.П., Петрова И.А. Первая промышленная революция и её последствия// Вестник Волгоградской медицинской академии. Т. 52. Вып. 3. Волгоград. 1997 (0,5 п. л.).

Кибасова Г.П., Петрова И.А. Становление Царицына в начале XXв. как экономического центра юга России// Научное наследие академика П. Анохина. Волгоград: Перемена. 1998 (0,2 п. л.).

Кибасова Г.П. Просвещённый абсолютизм в России// Хрестоматия по истории России с древнейших времён до конца XVIII века: Учебное пособие. Волгоград: Политехник. 1998 (0,5 п. л.).

Кибасова Г.П., Петрова И.А. Своеобразие древнерусской культуры// Вестник Волгоградской медицинской академии. Т.55. Вып. 5. Волгоград. 1999 (0,4 п. л.).

Кибасова Г.П. Кто мы? Откуда? Куда идём? (О русском этническом самосознании)// Материалы II межвузовской научно-практической конференции: Философские и психолого-педагогические проблемы современного высшего образования. Кисловодск. 2001 (0,2 п.л.). Аналог: Интернет.

Кибасова Г.П., Петрова И.А., Черёмушникова И.Н. Введение в инокультурные этикетные нормы// Проблемы адаптации зарубежных студентов. Материалы II Всерос. науч. конф. - Волгоград: Перемена. 2001 (0,2 п. .л.).

Кибасова Г.П. Истоки русского этнического самосознания// Гуманитарное образование и медицина. Сб. науч. трудов. Т. 57. Вып.2. Волгоград: Издатель. 2001 (0,6 п. л.).

Кибасова Г.П., Петрова И.А. Происхождение представлений о пространстве человека и этноса// Вестник ВолГУ. Сер. 7. Вып.1. 2001 (0,5 п. л.).

Кибасова Г.П., Петрова И.А. Пилигримы постсоветского пространства//Гуманитарное образование и медицина. Сб. науч. трудов. Т. 57. Вып.2. Волгоград: Издатель. 2001 (0.3 п.л.).

Кибасова Г.П. Об этнической совместимости/ Россия-Индия: перспективы регионального сотрудничества (г. Волгоград). М.: Институт Востоковедения РАН. 2001 (0.4 п. л.). Аналог: Интернет.

Кибасова Г.П. Категория "место-пространство" через призму краеведения// Вопросы краеведения. Волгоград: Изд-во ВолГУ. 2002 (0,25 п. л.).

Кибасова Г.П. Методологические проблемы краеведения// Культура Юга России: социальные и этноконфессиональные аспекты. Сб. докладов. Волгоград. ВолГУ. 2003 (0,3 п. л.).

Кибасова Г.П. Природно-географические пространства - феномен российской истории// История России. Электронная хрестоматия. 2003. Интернет (1 п. л.).

Кибасова Г.П. Этнос и экология// Вуз. Здоровье. Интеллект: педагогические, биоинформационные и оздоровительные технологии. Мат. II Международной научно-практической конференции (г. Геленжик). Волгоград: Изд-во ВолГУ. 2002 (0,25 п. л.).

Кибасова Г.П. Русская природа и русский характер// Вестник Волгоградского государственного медицинского университета. Сб. науч. трудов. Т.58. Вып 8. Волгоград: "Издатель". 2002 (0,3 п. л.).

Кибасова Г.П., Петрова И.А., Медведева Л.М. Россия в мировой цивилизации. Под ред. проф. И.А. Петровой. Москва-Волгоград. 2003. -254с.

Кибасова Г.П. Геопространства и геополитика России: исторические доминанты// Война и мир в историческом процессе. Сб. науч. ст. по итогам международной научной конференции посвящённой 60-летию Сталинградской битвы. 15-17 апр. 2003. Ч.1. Волгоград: Перемена. 2003 (0,3 п. л.).

Кибасова Г.П., Петрова И.А. Теоретические традиции осмысления этносоциальной истории России// Известия Волгоградского педагогического университета. Серия: социально-экономические науки и искусство. № 2 (03). 2003 (0,5 п.л.).

Кибасова Г.П. Социальное пространство: освоение и постижение// Гуманитарное образование и медицина. Т. 60. Волгоград: ГУ "Издатель". 2003 (0,5 п.л.).

Кибасова Г.П. Об использовании понятия "этническое пространство" // Гуманитарное образование и медицина. Т. 60. Волгоград: ГУ "Издатель". 2003 (0,5 п.л.).

Кибасова Г.П. Сущность и происхождение этноса// Вестник ВолГУ. Сер. 7. 2003 (0,5 п. л.). В печати.

Кибасова Г.П., Петрова И.А., Киценко Р.Н. Развитие российского суперэтноса// Материалы региональной научно-практической конференции "Власть и общество: региональные проблемы взаимодействия". Волгоград. ВолГУ. 2003 (0, 25 п. л.). В печати.

Кибасова Г.П. Этническое пространство России// Материалы региональной научно-практической конференции "Власть и общество: региональные проблемы взаимодействия". Волгоград. ВолГУ. 2003 (0, 25 п. л.). В печати.

Кибасова Г.П. Социально-философский подход к понятию "этническое пространство// Вестник российского философского общества. 2004. В печати.

Кибасова Г.П., Петрова И.А. Перспективы этносоциального развития России// Материалы III Международного научного конгресса "Наука, искусство, образование в III тысячелетии" (7 - 8 апреля 2004 года). Волгоград. 2004 (0,25 п. л.). В печати.

Размещено на Allbest.ru