Паскаль: "Атеизм - это признак силы ума, но до определенной степени"

Размещено на http://www.allbest.ru/

АКАДЕМИЯ МАРКЕТИНГА И СОЦИАЛЬНО-ИНФОРМАЦИОННЫХ ТЕХНОЛОГИЙ

КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА

на тему: « ПАСКАЛЬ: «АТЕИЗМ ЕСТЬ ПРИЗНАК СИЛЫ УМА, НО ТОЛЬКО ДО ОПРЕДЕЛЕННОЙ СТЕПЕНИ»

по дисциплине: ФИЛОСОФИЯ

Работу выполнил Рыжкова Т.А.

Преподаватель Петров И. Ф.

Краснодар 2014

Содержание

Введение

1. Краткая биография Блеза Паскаля

2. Литературная деятельность Паскаля

3. «Тупики» философской мысли. Противодействие Вольтера и Дидро

4. Трагизм человеческого бытия и спасение человека

Заключение

Введение

философский религиозный концепция паскаль

Величие человека состоит в его мысли.

Блез Паскаль

Мы постигаем истину не только разумом, но и сердцем... У сердца свои законы, которых разум не знает.

Блез Паскаль

Из всех прошлых полемистов остался один Паскаль, ибо он один был гениальным человеком. Он один стоит на развалинах своего века.

Вольтер

Паскаль - человек великого ума и великого сердца, один из тех людей, который способен видеть через головы других людей и веков.., один из тех, которых называют пророками.

Лев Толстой

Паскаль Блэз-- французский писатель, мыслитель и ученый. Родился в семье председателя Клермонтского суда, ученого-математика. В 16 лет уже написал трактат о конических сечениях, изумивший Декарта, впоследствии сделал крупные открытия в области математики и физики; усердно занимался философией. Декарт и Монтень сильно повлияли на него; однако он не был удовлетворен их скептицизмом и рационализмом, т. к. искал истины, отвечающие не только разуму, но и сердцу. Это привело его к религии. Последние годы жизни прожил в янсенистской общине Пор-Рояль, предаваясь аскетическим самоистязаниям.

Паскаль Блэз был крупнейшим мыслителем и полемистом этой буржуазной секты католиков. Он вступил в жестокую борьбу янсенистов с иезуитами, представлявшими в то время феодально-католическую реакцию против растущей буржуазии.

Иезуиты предавали Паскаля анафеме; некий отец Гардуен произвел его даже в атеисты. Янсенисты сделали из него своего святого; философы XVIII века провозгласили Паскаля полупомешанным. Те и другие не издавали, а искажали его сочинения, причем янсенисты вычеркивали все, что им казалось неблагочестивым, а Кондорсе и другие писатели прошлого столетия старались выбросить все слишком благочестивое.

1. Краткая биография Блеза Паскаля

Блез Паскаль - выдающийся французский математик, физик, писатель, религиозный философ; его авторству принадлежит целый ряд работ, посвященных теории чисел, алгебре, теории вероятности. Ученый являлся одним из основателей математического анализа, проективной геометрии, создал первые образцы счетной техники, сформулировал основной закон гидростатики. Блез Паскаль родился 19 июня 1623 г. в Клермоне; его отец был председателем суда, одним из самых известных юристов города. Все Паскали отличались незаурядными способностями, а в Блезе одаренность проявилась с раннего детства.

В 1631 г. Этьен Паскаль, глава семейства, перебрался с детьми в столицу и направил усилия на развитие умственных способностей Блеза. Особое внимание и сын, и отец уделяли математике. В их доме еженедельно проходили заседания своеобразного кружка математиков. В этих встречах 16-летний Паскаль-младший начал принимать самое активное участие и настолько преуспел, что был в числе первых даже среди взрослых. В этом же возрасте он сочинил труд «Опыт о конических сечениях»; в нем содержалась теорема, названная сейчас теоремой Паскаля. Данный трактат дошел до нашего времени в виде небольшого отрывка.

Природа наделила Блеза Паскаля необычными, выдающимися способностями, но обделила здоровьем. Когда их семья переехала в Руан в январе 1640 г., самочувствие Блеза начало заметно ухудшаться. Он изобрел арифметическую машину, чем прославился даже за пределами своей родины, но интенсивные нагрузки серьезно навредили его здоровью. Забившие тревогу отец, друзья, врачи запретили любую умственную деятельность, и Блез постепенно втянулся в светскую жизнь с ее удовольствиями и увлечениями. Однако в истинном смысле светским человеком он так и не стал: с его робостью, излишней наивностью, искренностью он выбивался из общей массы.

В 1646 г. состоялось событие, направившее биографию Паскаля в совершенно иное русло. Он знакомится с янсенизмом и испытывает сомнения по поводу оправданности занятий наукой, задумывается, не является ли его деятельность богопротивной, но не оставляет ее. В ноябрьскую ночь 1664 г. Паскаль, по его собственному признанию, пережил озарение свыше, но что именно оно собой представляло, он не рассказал даже самым близким. После этого ученый оборвал все светские связи, обратился с просьбой стать его духовником к главе монастыря Пор-Рояль и уехал из Парижа.

Пожив какое-то время у герцога де Люина, он в стремлении к еще большему уединению уезжает в монастырь Пор-Рояль, порывает с научной деятельностью и направляет весь свой ум и силы на литературу, защищающую «вечные ценности». Несмотря на суровый образ жизни, он испытывает духовный подъем и чувствует себя гораздо лучше, его блестящий интеллект становится мощным оружием в борьбе с идейными противниками.

Начиная с 1658 г. недуги Блеза Паскаля стремительно прогрессируют, он чувствует себя очень слабым, его мучают сильные головные боли. Очевидцы вспоминали его, мужчину в расцвете лет, как изможденного старика. Современные ученые определили, что у Паскаля был целый букет болезней - рак мозга, ревматизм и др. Испытывая огромные физические страдания, не имея возможности заниматься любимыми делами, он отдает силы благотворительности, периодически наносит визиты старым друзьям. 39-летний Паскаль скончался 19 августа 1662 г. после агонии, которая длилась целый сутки. Похоронили его в парижской приходской церкви Сен-Этьен-дю-Мон.

2. Литературная деятельность Паскаля

философский религиозный паскаль

В 16 лет Паскаль написал весьма замечательный трактат о конических сечениях (то есть о кривых линиях, получающихся при пересечении конуса плоскостью, - таковы эллипс, парабола и гипербола). От этого трактата, к сожалению, уцелел лишь отрывок. Родственники и приятели Паскаля утверждали, что “со времен Архимеда в области геометрии не было сделано подобных умственных усилий” - отзыв преувеличенный, но вызванный удивлением к необычайной молодости автора. Некоторые открытые Паскалем теоремы действительно весьма замечательны.

Со времени изобретения Паскалем арифметической машины имя его стало известным не только во Франции, но и за ее пределами. Имя Паскаля не могло оставаться неизвестным также и Декарту, который то создавал свою физическую теорию, в которой решительно отверг самое существование пустоты, а следовательно, и учение о боязни пустоты.

В трактате "О весе воздуха" Паскаль уже прямо и решительно выступает против учения о боязни пустоты и говорит, что все явления, приписываемые этой боязни, зависят от веса воздуха и равномерного распределения давления.

По тем открытиям, которые были сделаны Паскалем относительно равновесия жидкостей и газов, следовало ожидать, что из него выйдет один из крупнейших экспериментаторов всех времен.

Но непродолжительная реакция оказалась не совсем бесплодною: Паскаль успел окончить свои опыты по гидростатике, изобрел свой знаменитый "арифметический треугольник" и положил основание теории вероятности.

На протяжении 1656-1657 гг. публикуются его «Письма провинциала», вызвавшие в обществе настоящий скандал. Это произведение, настоящий шедевр сатирической прозы, сыграло немалую роль в подрыве репутации иезуитов. Сочинение вышло под псевдонимом, тем не менее, Паскалю пришлось принимать меры безопасности, чтобы не оказаться в Бастилии.

Примерно в 1652 г. у Паскаля возник замысел фундаментальной работы «Апология христианской религии», которая защищала бы религиозное мировоззрение. Для будущей «Апологии» с середины 1667 г. Паскаль делал записи, но в дальнейшем не смог превратить их в нечто цельное и масштабное из-за ухудшения здоровья и запрета врачей на любые умственные нагрузки.

Когда Паскаль умер, его приятелями были обнаружены целые пачки таких записей, примерно 1000 отрывков разного размера, смысловой законченности и жанра. Их расшифровали в 1669 г. и опубликовали в виде книги «Мысли о религии и других предметах» (более известен сокращенный вариант - «Мысли»). Это сочинение нередко сравнивали с «Опытами» Монтеня и философскими работами Декарта.

3."Тупики" философской мысли

Учение о Боге составляет третью часть философской концепции Паскаля и логически завершает ее, будучи прежде всего связанным с его учением о человеке и отчасти с гносеологией. Все "тупики" и парадоксы философии Паскаля сходятся в его религиозной доктрине и получают в ней свое абсолютное решение. Неспособность человека "знать все", равно как и "не знать ничего", словом, парадокс истины легко, по убеждению Паскаля, объясняется верой в первородный грех и его преемственность. В "тайне первородного греха" Паскаль нашел универсальный ключ к объяснению многих загадок и парадоксов человеческого бытия, в том числе всеобщей его антиномии -- величия и ничтожества человека. "Истинные природа человека, его благо, добродетель, равно как истинная религия, неразрывно связаны между собой и познаются только в совокупности'".

Ни одна религия, согласно Паскалю, кроме христианской, не понимает столь хорошо человека во всей его противоречивости, сложности и многоликости, а потому ни одна из них не является истинной. Он сводит "тайну антропологии" к "тайне теологии". Фейербах же в свое время сформулировал дерзкий вывод о том, что "атеизм есть тайна самой религии".

Когда Паскаль пытается обосновать истинность христианской религии, исходя из факта противоречивости человеческой сущности, он неявно ставит первую в зависимость от второй: религиозное объяснение человека оборачивается антропологическим обоснованием религии. Получается у Паскаля как бы взаимная обратимость таинств религии и загадок человеческого бытия. Словом, Паскаль считает, что без христианской религии мы находимся в "темноте неведения". При этом он сам замечает, что одни парадоксы объясняет другими, еще менее понятными человеку, чем первые, на что и обратили внимание французские просветители.

Кондорсе и Ламетри, будучи до этого поклонниками деятельности Паскаля, как убежденные атеисты, объясняли подобное увлечение религией душевными болезнями. Но подобное объяснение религиозных убеждений Паскаля никак нельзя считать серьезным, тем более что версия о его психической ненормальности не имела под собой действительных оснований.

Дидро в своих "Философских мыслях", направленных в общем против "Мыслей" Паскаля, правильно рассматривает его религиозные взгляды как убеждение, как концепцию, уязвимость которой ему кажется совершенно беспорной. Дидро не считает христианскую религию ни истинной, ни гуманной. "Истинная религия, важная для всех людей всегда и повсюду, должна была бы быть вечной, всеобщей и очевидной, но нет ни одной религии с тремя этими признаками. Тем самым трижды доказана ложность всех"'. Враг всякой ограниченности и односторонности, когда речь шла о предметах научных, Паскаль, согласно Дидро, становился поразительно односторонним, легковерным и доверчивым, как ребенок, когда дело касалось предметов религиозных.". Людей ужасает не мысль о том, что Бога нет, считает Дидро, но мысль о том Боге, каким его им изображают. "Бог христиан -- это отец, который чрезвычайно дорожит своими яблоками и очень мало своими детьми".

Паскаль однозначно ссылается на Священное писание как на бесспорный документ, подтверждающий истинность именно христианской религии, а Дидро находит в нем много аргументов, опровергающих христианство, и, более того, даже аргументов в пользу неверия: "Эти книги -- арсенал для всех. На моих глазах деист брал оттуда оружие против атеиста; деист и атеист сражались с евреем; атеист, деист и еврей объединялись против христианина; христианин, еврей, атеист и деист бросались в бой с мусульманином; атеист, деист, еврей, мусульманин и множество христианских сект обрушивались на христианина; и скептик шел один против всех". Паскаль обращает внимание на трагические парадоксы человеческого бытия и... не замечает, говорит Дидро, "нелепых и жестоких" парадоксов веры и религии, которые поражают и возмущают его самого. Но здесь Дидро не прав, ибо Паскаль их видел.

Критика Дидро религиозных убеждений Паскаля является принципиальной, касается самих основ его апологетики. Но теоретическая непримиримость Дидро не распространялась на личность Паскаля, к которому он относится сочувственно и сострадательно. Немалую долю вины за "суеверие" Паскаля он возлагает на отшельников Пор-Рояля: "Изящный писатель и глубокий ум, он наверное пролил бы свет на тайны мироздания, если бы провидение не отдало его в руки людей, которые принесли его талант в жертву своей злобе. Как было бы хорошо, если бы он предоставил богословам своего времени вцепляться друг другу в волосы, а сам занялся бы разысканием истины без оглядки и без страха оскорбить Бога... и главное, если бы он отказался считать своими учителями людей, которые были недостойны быть его учениками".

Еще более резкую борьбу ведет с Паскалем-христианином ироничный и ядовитый Вольтер, который первым из просветителей осмелился сразиться с этим "великаном", каковым считали Паскаля в его время. Вольтер обращался к критике "Апологии..." Паскаля много раз в течение своей долгой жизни, начиная с 1728 г. и кончая 1778 г., т. е. годом своей смерти. На протяжении 50 лет, т. е. почти весь период творческой деятельности, Вольтер время от времени вступает в полемику с Паскалем, в значительной степени определившую формирование его собственного мировоззрения. По мнению В. Н. Кузнецова, "эта полемика прошла через все его творчество, как его нерв". Прежде всего критика Вольтером Паскаля содержится в "Замечаниях на "Мысли" Паскаля''', которые сам Вольтер называл "Анти-Паскалем". В издании "Мыслей" Паскаля, осуществленном Кондорсе в 1776 и 1778 гг., имеется множество других "замечаний" Вольтера. Кроме того, в его переписке, других произведениях, на полях одного из экземпляров "Мыслей", ему принадлежавшем, Вольтер критикует Паскаля. Но прежде всего, как все просветители, Вольтер выражает свое глубокое уважение и восхищение Паскалем. В письме к Формону (1733 г.) он пишет: "Какой это восхитительный свет -- Паскаль, затемненный, однако, темнотой предмета, которым он занялся"'. Тем не менее, "восхищаясь его гением, я сражаюсь с некоторыми из его идей",'предуведомляет читателя Вольтер в начале своего "Анти-Паскаля".

Вольтер метит в самое "сердце" христианской доктрины Паскаля, указывая на возможность объяснения противоречивости человека, исходя из других религий и даже языческих мифов: "Этот способ рассуждения является ложным и опасным, ибо басни о Прометее и Пандоре, андрогинах Платона, догмы древних египтян и догмы Зороастра столь же хорошо объясняют эти видимые противоречия". Вместе с тем, как и Дидро, Вольтер считает двойственность человека естественным и даже закономерным и необходимым явлением, ибо человек сложен, имеет различные желания и страсти и соответственно может по-разному думать и поступать. Совсем необязательно с этой сложностью связывать двойственность и противоречивость человека.

Вольтеру представляется нелепой попытка объяснения противоречивости человека мифом о первородном грехе, который есть объект веры, но не разума человеческого.

Вольтер легко, подчас остроумно снимает остроту паскалевских парадоксов, отнюдь не пытаясь разрешить их, ибо считает их ложными, надуманными. Он просто указывает на родство человека со всеми живыми существами в природе, естественные условия которых человек разделяет наравне с ними: рождается, живет, достигает зрелости, производит себе подобных и, исчерпав свои жизненные силы, умирает. Или он обращает внимание на иные стороны бытия человеческого, которых Паскаль как будто нарочно не видит. Так, скажем, Паскаль сетует на бесконечные несчастья и страдания человека, а Вольтер подчеркивает, что человек счастлив настолько, насколько позволяет ему его природа, что он счастливее всех других существ, во многом совершеннее их. Вместо того чтобы сетовать на несчастья и краткость человеческой жизни, говорит Вольтер, мы должны удивляться нашему счастью и ее продолжительности.

4. Трагизм человеческого бытия и «спасение» человека

Антропологическое обоснование религии связано у Паскаля также с осмыслением естественного конца человеческой жизни, который он считает "трагическим концом". Паскаль его настолько драматизирует, что кажется, будто острота переживания ожидающей всех смерти никогда не оставляла его. Самая мысль о смерти порождает в нем отчаяние и ощущение безысходности.

"Последний акт -- кровавый, как бы ни была хороша комедия во всем остальном. В конце концов, хлопаются головой оземь, и это уж навсегда", -- говорит Паскаль о жизни'. Он рисует безотрадную, ужасную картину человеческой жизни, в которой люди уподобляются "узникам в цепях, осужденным на смерть. Каждый день одни из них умерщвляются на глазах у других, а оставшиеся в живых, скорбно и безнадежно взирая друг на друга, ожидают своей очереди".

Паскалевское мировосприятие вовсе не является лишь его уникальным достоянием, поскольку представляет осмысление реального и в самом деле трагического факта человеческой жизни, эмоционально-нравственное ощущение которого варьируется в зависимости от многих условий: социальных, индивидуально-личностных, нервно-психологических и др. Трагическое восприятие трагического факта имеет куда больше оснований, чем героико-оптимистическое его восприятие. Конечно, "зачарованность" смертью требует более чуткого внимания и тонкого подхода, нежели стоическое, простодушно-индифферентное или эпикурейско-оптимистическое отношение к ней. Трагическое мироощущение можно не принимать, но вряд ли можно его разоблачать с точки зрения разума и логики и совершенно нельзя ему не сочувствовать.

Иногда считается, что "первое обращение" к религии молодого Паскаля было кратковременным и поверхностным. Да, он не оставил науку и не покинул свет, так что во внешней жизни как будто ничего не изменилось. Однако жизнь "внутреннего человека" в нем оказалась преобразованной под влиянием янсенистов и учения Августина, на которое они опирались. Об этом свидетельствует его углубленное размышление о жизни и смерти в связи с кончиной любимого отца в 1651 г.

Человек, подобно ангелам, не может не ощущать боли, продолжает Паскаль, но в несчастьях и страданиях язычник безутешен, так как не ведает их истинного смысла и значения, а христианин полагается на промысел Божий. Христианин не будет искать утешения ни в себе самом, ни в близких, ни в чем-либо тварном и временном на земле, но только в Боге, в Иисусе Христе. Ведь ни что сотворенное не является первой причиной того, что мы считаем несчастьями, которые посылаются нам Богом как "единственным властителем наших судеб". Отсюда нельзя смотреть на смерть как на дело случая или роковую природную необходимость, но как на таинство, предопределенное Господом "от века", по истечении времени, в такой-то год, такой-то день, такой-то час, в таком-то месте и таким-то образом. В свете учения Святого Духа, говорит Паскаль, смерть есть наказание за грех, она необходима для очищения от греха. Потому жизнь христианина -- это постоянная жертва, могущая завершиться только смертью. Важно, чтобы эта жертва была принесена Богу, а не дьяволу, ибо грехопадение было жертвой дьяволу.

Поскольку Бог рассматривает людей через посредника -- Иисуса Христа, постольку и мы должны себя видеть в Нем и нашу судьбу -- через крест Искупителя. Если сама по себе смерть страшна, омерзительна -- ужас природы, то в Иисусе Христе она совсем другая: приятна, свята -- радость для верных.

"Все сладостно в Иисусе, даже и самая смерть"': Бог воскресил его, дал ему вечную жизнь и принял у трона своего. Так и человек, со смертью не прекращает, а начинает жить, что бы ни внушали нам природа или несведущие люди: "Не будем же считать душу погибшей и уничиженной, но оживотворенной и приобщенной к высшей жизни".

Далее Паскаль стремится развенчать страх смерти, предлагая религиозную трактовку его происхождения, а равно источника всех грехов и пороков. Истина, которая скрывается под этой тайной, состоит в следующем:

Таким образом, "все печали наши, -- заключает Паскаль, -- есть жертвенное вещество, поглощаемое и уничтожаемое благодатью во славу Божию... Таким образом, мы извлечем пользу из самих наших несовершенств, поскольку они послужат веществом для этой жертвы... ибо все обращается во благо избранным'". Впоследствии в своих нескончаемых тяжких болезнях Паскаль утешался этой христианской "жертвенной философией" и даже написал "Молитву к Богу об использовании во благо болезней" (1659). В ней он кается перед Богом за то, что растратил свое здоровье ради суетных целей, и благодарит Его за ниспосланную ему болезнь в качестве заслуженного и "милосердного" наказания. Кается он и в том, что "считал здоровье благом", ибо много сил имел для греха и не понимал мудрости изречения: "Блаженны плачущие и горе утешенным", считая все наоборот. Теперь же в печалях будет он полагать свое счастье, и если желает снова здоровья, то чтобы служить одному Богу. Болезнь Паскаль рассматривает как "подобие смерти для испытания перед настоящей смертью", после которой и вершится суд Божий. Кстати, и свою настоящую смерть он встретил с теми же мыслями и чувствами, утешаясь надеждой на милосердие Божие. В агонии, полной невыносимых мучений, он терпеливо и безропотно принимал свою кончину.

В зависимости от того, как люди относятся к проблеме спасения, Паскаль их делит на несколько групп. К одной из них он относит тех, кто нашел Бога и преданно служит ему, -- они сами счастливы и служат примером для остальных людей. К другой группе принадлежат те, которые искренне ищут Бога, стремятся к нему всей душой, но пока еще не нашли его, -- они несчастны, говорит Паскаль, но их положение не безнадежно. Третью составляют атеисты, которые принципиально отрицают Бога и бессмертие души, -- их ситуацию Паскаль рассматривает как безнадежную и полную несчастий. Наконец, к четвертой группе он относит тех, кто равнодушен к проблеме спасения, своему будущему и живет "одним днем", -- их Паскаль называет "безумными" и считает также несчастными.

Естественно, что Паскаль больше озабочен задачей спасения тех, кто дальше всех отстоит от Бога. Он обнаруживает понимание принципиальной позиции атеистов, ибо видит ее определенную обоснованность. Паскаль сочувственно относится к доводам атеиста, ибо согласен с ним в том, что посредством разума нельзя доказать бытия Бога, но он не принимает его вывода потому, что видит "иные пути к Богу", которых атеист не видит. В этой связи понятна следующая оценка Паскалем атеистической позиции: "Атеизм есть признак силы ума, но только до определенной степени ( Atheisme marque de force d ' esprit , mais jusqu ' a un certain degre seulement )".

Поистине удивляет Паскаля поведение людей, индифферентных к проблеме спасения, которая, по его мнению, является самой важной для человека, от решения которой "зависит вся его жизнь".

Приходя в ужас от одной только мысли о неизбежности "вечной погибели" в случае отрицания Бога и бессмертия души, Паскаль искренне жалеет неверующих, считая их несчастными и отчаявшимися людьми. Он против злобы и ненависти к инакомыслящим, против всякого поношения неверующих, ибо это им вредит, полагает он, а не служит на пользу. Паскаль ссылается в защиту своей терпимой и гуманной позиции по отношению к неверующим на тексты Евангелий, в которых "нет ни одного грубого слова против врагов и мучителей Иисуса Христа"'. Вот кредо в высшей степени человечной позиции Паскаля: "Бог, управляющий всем с кротостью, вменяет религию уму доводами, а сердцу -- через благодать, но желание внедрить религию в ум и сердце силой и угрозами -- значит внушить не религию, а ужас. Скорее террор, чем религия". Насильственная "прививка веры" для Паскаля порождает не только ужас, но и "внешнюю веру", сопряженную с религиозным нечестием и нравственным лицемерием и двоедушием. Психологическая проницательность не только в вопросах веры, но и вообще в делах человеческих позволяет ему по достоинству оценить фактор духовной свободы людей. Вот почему он оказался более чувствителен к прогрессивной тенденции своего времени -- религиозной терпимости, нежели к традиционному и закоренелому фанатизму, столь обычному в истории западной церкви. Сам Паскаль в "Апологии христианской религии" прибегает к очень широкому арсеналу средств для убеждения неверующих, внушения им веры.

Паскаль говорит даже о "моде на неверие". В светских салонах стало неприличным выдавать себя за верующего в Бога. Вольнодумцы разных мастей не без гордости заявляют о "свержении ига" религии и церкви. Легкомысленное светское неверие огорчает Паскаля. Он видит в нем печать испорченности человеческой природы, ее загадочного извращения, в результате которого человек потерял чувствительность к самым важным вопросам своей жизни -- откуда, зачем и куда он идет. Не надо иметь слишком возвышенную душу, сетует он, чтобы понять, что в этой жизни не может быть никакого подлинного удовлетворения, ибо удовольствия суетны и преходящи, несчастья бесконечны, а смерть неминуема. В конце концов, приходит он к выводу, в этой жизни нет иного блага, кроме надежды на будущую жизнь.

Заключение

Паскаль не оставил после себя ни одного цельного философского трактата, тем не менее в истории философии он занимает вполне определенное место. Его миросозерцание, кажется, всего точнее может быть определено как христианский скептицизм. В истории христианства Паскаль играет такую же роль, как автор "Екклесиаста" в истории иудейства и Пиррон в истории классического мира.

Во всем, что касается христианского учения, Паскаль - искренно и безусловно верующий. Он не допускает ни малейших сомнений ни относительно догмы, ни касательно чудес и других внешних проявлений христианства. В остальном он полный скептик. Паскаль готов сомневаться и в силе человеческого разума, и в значении материальных благ, и в достоинстве человеческих учреждений.

Скептицизм Паскаля коренится прежде всего в его воззрениях на ничтожество умственных и физических сил человека. Приводимые им аргументы представляют странную смесь опоэтизированных математических определений с библейскими и классическими образами и сравнениями. Философ постоянно призывает на помощь геометра, богослова и даже поэта.

Математические образы господствуют над умом Паскаля. Желает ли он изобразить необъятность вселенной, - он, повторяя мысли средневековых писателей, выражает их в сжатой и сильной геометрической форме: вселенная есть "бесконечный шар, центр которого везде, а окружность - нигде". Старается ли он доказать ничтожество человеческой жизни и убедить нас, что для него совершенно безразлично, продлится ли наша жизнь на десять лет более или нет, - он поясняет свою мысль в строго математической форме: "В виду бесконечных величин, все конечные равны между собой". Хочет ли он убедить нас в необходимости веры в божество, - Паскаль прибегает к своей теории вероятностей, оценивает разные гипотезы точно так же, как игрок оценивает партию".

Паскаль предлагает нам биться об заклад и говорит, что утверждающий существование божественного начала смело может поставить на карту все, так как во всяком случае ничего не проиграет и все выиграет.

По словам Паскаля, каждый человек вынужден избрать одну из гипотез: либо есть божественное начало, либо его нет. "Надо биться об заклад, - говорит он. - Это не зависит от вашей воли, вы вынуждены делать выбор. Если надо выбирать, посмотрим, что вас менее интересует. Вы можете проиграть две вещи: истину и добро (если божества нет). Взвесим потерю и прибыль". И затем Паскаль пытается доказать, что ввиду возможности бесконечно большой прибыли можно смело поставить на карту все".

Но как поступить, если разум отказывается подчиниться вере?

Лев Толстой дал бы нам совет "опроститься"; Паскаль раньше его дал подобный же совет, но выразился гораздо искреннее, смелее и энергичнее. Паскаль советует нам поглупеть (abвtir), что, конечно, нельзя понимать в буквальном смысле, как сделал французский философ Кузен, который с видом умного человека прочел Паскалю за этот совет весьма строгий выговор. Паскаль, очевидно, желает показать своим советом, что, по его мнению, область веры должна быть совершенно отделена от области разума, который - так думает Паскаль - вторгается в области, совершенно ему не свойственные. Ни Давид, ни Соломон, по словам Паскаля, не рассуждали таким образом: "Пустота существует, стало быть, есть Бог". Физика и даже математика бессильны в вопросах веры. "Вместо искания новых доказательств существования божества, - пишет Паскаль, - работайте над уменьшением ваших страстей". С этой целью Паскаль советует даже подчинить себя внешней дисциплине, например, строго соблюдать обряды, что он делал и сам в конце своей жизни. "Разумеется, это заставит вас поглупеть", - говорит Паскаль. - "Но я этого и боюсь", - скажете вы. - "Почему? - спрашивает Паскаль. - Что вы потеряете? Вы станете честным, верным, благотворительным, благодарным, искренним, правдивым".

Таким образом, в области положительной Паскаль не мог придумать ничего, кроме подчинения разума вере и обуздания страстей. Но таков уж неизбежный результат всякого мистицизма.

Размещено на Allbest.ru