Философия Сократа, Платона, Аристотеля

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

1 Сократ и основание философии западной морали

Открытие сущности человека (человек - это его душа). Неудовлетворенный изысканиями последних философов физиса, Сократ сконцентрировался на проблематике человека. В решении проблемы первоначала натуралисты не были единодушны: бытие есть единое, бытие - это многое; ничто не движимо, - все движется; ничто не возникает и не приходит, - все рождено и все разрушимо. Это означало, что проблема представляет неразрешимую для человека загадку. Поэтому, подобно софистам, Сократ сосредоточился на человеке, но, углубив проблематику, на человеке познающем: «По правде сказать, афиняне, мной не руководит ничто другое как если только искание мудрости. И что же это за мудрость? Это в точном смысле мудрость человеческая (т.е. знание, какое человек может иметь по поводу человека же), относительно такого знания я, возможно, и мудрец».

Натуралисты пытались найти решение проблемы: «Что такое природа и последняя реальность вещей?». Сократа мучает проблема: «В чем природа и последняя реальность человека?», «Что есть сущность человека?».

Ответ, в конечном счете, получен точный и недвусмысленный: человек - это его душа, с того момента, когда она становится в действительности таковой, т.е. специфически отличает его от какого бы то ни было другого существа. А под «душой» Сократ понимает наш разум, мыслящую активность и нравственно ориентированное поведение. Душа для Сократа - это «я сознающее», т.е. совесть и интеллектуальная и моральная личность. «Благодаря этому открытию, Сократ создал моральную и интеллектуальную традицию, которая питает Европу по настоящее время» (Taylor). «Слово «душа» для нас, благодаря потокам, проникавшим сквозь толщу веков, звучит всегда с этическим и религиозным оттенком, как слова «раб божий» или «попечение о душе». Но этот возвышенный смысл слово приобрело впервые в устах и проповедях Сократа» (Jaeger).

Если сущность человека - это его душа, то в особой заботе нуждалось не столько его тело, сколько душа, и высшая задача воспитателя - научить людей взращиванию души. «Что это - повеление Бога, - читаем мы в» Апологии», - я убежден, и не мог бы большей услуги оказать я своему городу, чем приняв эту обязанность, возложенную на меня Богом.

Нет другой истины, которой я гляжу в лицо, и в которую вы не можете не верить, юноши и старцы, что не о теле вашем должны вы заботиться, ни о богатстве, ни о какой другой вещи прежде чем о душе, которая должна стать лучшей и благороднейшей; ведь не от богатства рождается добродетель, но из добродетели - богатство и все прочее, что есть благо для людей, как для каждого по отдельности, так и для государства».

Одно из фундаментальных обоснований этого тезиса Сократа состоит в следующем: одно дело - это инструмент, который используют, но совсем другое - «субъект», который пользуется инструментом. Человек пользуется своим телом как инструментом, что означает: в нем различимы субъективность, которая есть человек, и инструмен-тальность, средство, которым является телец Стало быть, на вопрос «Что есть человек?» невозможен ответ, что «это тело», скорее, это «то, чему служит тело». Но то, чему служит тело, есть душа (понимающая, интеллигибельная), «psyche». Вывод неизбежен: «душа руководит в познании тем, кто следует призыву познать самого себя». Такова критическая рефлексия Сократа, из которой логически вытекают все следствия, что мы и увидим.

2. Философия Платона

Наследие Платона оказало громадное влияние на европейскую философию. Систематическое изучение философии Платона продолжалось в течение всего античного периода в стенах, основанной Платоном Академии (закрытой по приказу императора Юстиниана лишь в 529 г. н.э.); после некоторого упадка интереса к платонизму в течение средних веков, изучение философии Платона было продолжено в Италии в ХV веке. Главная заслуга в подготовке переводов трудов Платона на латинский язык и комментировании их принадлежит великому итальянскому гуманисту Марсилио Фичино (1420-1499). Вот что пишет о Платоне Марсилио Фичинo во введении к латинскому переводу диалога Платона «Протагор»; «Существует у греков правдивейшее о Платоне высказывание: Феб родил двух выдающихся сыновей - Эскулапа и Платона. Эскулап лечил тела, а Платон - души[…] Болезнь же души состоит в ложных мнениях и дурных нравах. Таковое же зло одаренным душам никем так легко не причиняется, как софистами. Истинными философами являются те, кто старательно ищет истину из любви к самой истине. Софисты же привязываются к мнениям из любви к мнению».

Тот же Марсилио Фичино в предисловии к другому диалогу Платона «Второй Алкивиад или о молитве» показывает, что истинное отличие философа от софиста состоит также и в том, что философ верит в Бога и просит у Него мудрости, тогда как софист верит только в себя: «Что просит Сократ? Блага. Какого блага? Мудрости, т.е. познания божественной истины, которое может дать лишь Бог. Что просит прежде всего? Чтобы Бог сделал его достойным мудрости. Кто достоин божественной мудрости? Тот, кто готов нести ее свет».

Таким образом, мы видим, что философия, грозившая было сойти с правильного пути, в лице Сократа снова возвращается к своим чистым истокам: божественной истине. Софисты желали казаться праведными, подобно фарисеям, о которых мы читаем в Евангелии. Сократ же желал не казаться, а быть праведным, вследствие чего он неизбежно должен был претерпеть гонения, ибо здесь на земле истина ходит в терновом венце. Трагедия Сократа и вообще всякого страдающего праведника объяснена в диалоге Платона «Государство»:

«Самая высшая несправедливость - это когда праведным выглядит тот, кто не является праведным. Поэтому дадим несправедливейшему максимальную несправедливость, но позволим, чтобы тот, кто много совершил неправедного, всему почитался как справедливый[…] Когда установим такого, рядом с ним поставим мужа праведного, простого и незнатного человека, который, как у Эсхила, хочет не казаться, но быть добрым. Уберем от него, таким образом, всякую добрую славу, чтобы он никому не казался праведным. Ибо если он будет казаться праведным, то получит почести и награды. Поэтому будет неясно, ради почестей или наград он таков, или нет. Итак, лишим его всех вещей, кроме праведности и представим его таким, чтобы он был полной противоположностью неправедному, т.е. чтобы не делая ничего неправедного, всем казался несправедливейшим, так чтобы он был испытан неким испытанием на праведность и ни по причине дурной славы, ни по причине того, что из нее следует. не отклонялся от своего намерения, но пребыл недвижим даже до смерти, будучи в течение всей своей жизни почитаем неправедным, являясь в действительности праведным; и когда оба достигнут предела: этот - праведности, а тот - неправедности, рассудим, кто из них окажется счастливее».

Из этого замечательного противопоставления мы видим, как глубоко понимал Сократ трагичность своей миссии. Софисты, будучи лжецами, кажутся всем мудрыми, а истинный мудрец и праведник обречен на гонения и страдания. По сути Сократ пришел к выводу, который афористично выразит позднее св. ап. Павел: «Все желающие жить по Христу будут гонимы».

Какая же судьба, согласно Сократу, ожидает того праведника, который хочет не казаться, а быть праведным? В диалоге «Государство» мы читаем: «Скажут, что такого праведника будут бить, мучить, и свяжут его цепями; вырвут у него глаза и, наконец, после того как он претерпит всевозможные мучения, повесят его, чтобы он знал, что следует желать не быть, а казаться праведным».

Та же дилемма стоит и перед философом: искать истину и казаться безумным, или не искать истину и казаться мудрым.

Кульминация несправедливости состоит в том, что несправедливый человек как будто сможет добиться милости богов, так как «захватив власть в своей стране и желая казаться праведным[…] будет щедрыми дарами и жертвоприношениями чтить богов и гораздо лучше, чем праведник, сможет примириться с любым из людей или богов: из чего следует, как они думают, что он будет угоднее Богу, чем праведник».

Здесь Сократ полемизирует с софистами, считавшими, что неправедный богач, приносящий богам щедрые жертвы, и раздающий нищим богатую милостыню, более угоден Богу, чем нищий праведник, который ничего, не может предложить ни Богу, ни людям. Этим рассуждением софисты обличают свое неверие в справедливость и всеведение Божие. Сократ же следует Фалесу, утверждавшему, что «от богов не скроется не только неправедный, но и умышляющий неправду». Позднее Иисус Христос похвалит бедную вдову, положившую мелкую монету в сокровищницу храма, и скажет, что эта вдова положила больше, чем многие богачи, ибо отдала все свое пропитание. Тем самым Иисус даст понять, что Богу нужны не подачки, а сердце человека.

Несколько слов о терминах, которые использует Платон в данном тексте. В греческом подлиннике «справедливый» звучит как «dikaios» что Марсилио Фичино переводит латинским прилагательным «justus», а на русский язык можно перевести и как «справедливый», и как «праведный». Греческий словарь приводит помимо прочих следующее значение слова «dikaios»: «исполняющий свои обязанности по отношению к богам и людям, честный, справедливый». Это слово встречается уже в «Одиссее» Гомера, а также в Новом Завете, например Мф. 1,19: «Иосиф же, муж ее, будучи праведным[…]»

Комментируя диалог «Государство», Марсилио Фичино пишет: «Задача философии состоит не в том, чтобы лишить душу всякого религиозного страха, как учит в своих пошлых стихах нечестивый Лукреций, хотя из смердящей этой клоаки многие сегодня стремятся черпать чистоту и элегантность латинской древности, явно с большим ущербом для добрых нравов[…] Я не говорю об истинной религии, ибо знаю, что Платон не ведал ее, но о религиозном чувстве, которое, если кто истребит из душ человеческих, тот разрушит основания государства».

О связи платонизма и христианства Марсилио Фичино пишет следующее: «(Платон) не знал истину, ибо не знал Христа, Который есть путь, и истина, и жизнь. Небесполезно нам, однако, рассматривать сии искры, сияющие посреди тьмы: чтобы мы знали, что Бог никогда не оставлял мир без свидетельства».

Что касается космологических воззрений Платона, то, например, о форме Земли Платон пишет в диалоге «Федон» (повествование ведется от лица Сократа): «Если бы кто-нибудь[…] сделался крылатым и взлетел ввысь, то, словно рыбы здесь. у нас, которые высовывают головы из моря и видят этот наш мир, так же и он, поднявши голову, увидел бы тамошний мир[…] Итак, друг, рассказывают прежде всего, что та Земля, если взглянуть на нее сверху, похожа на мяч, сшитый из двенадцати кусков кожи и пестро расписанный разными цветами». В комментарии к этому месту в Собрании сочинений Платона (М., 1969-1972) сказано: «Земля в рассказе Сократа обладает формой совершенного тела, т.е. шара или сферы, о чем учили пифагорейцы: «Из форм тел самое прекрасное шар». По Пифагору, существует пять телесных математических фигур, причем из додекаэдра возникла «сфера Вселенной» (у Платона Земля - тоже додекеэдр). Пифагореец Гиппас первый разгласил и начертил шар из двенадцати пятиугольников».

Следует также сказать несколько слов о диалоге Платона «Тимей». В этом диалоге впервые прозвучала идея сотворения мира из аморфной материи. Любопытно, что, согласно Платону, и само время творится одновременно с миром. Вначале участники диалога обращаются с молитвой к Богу: «Ибо все, кои хоть в какой то мере обладают здравым умом, во всяком деле, большом или малом, прежде всего имеют обыкновение призывать Бога: тем более это прилично нам, собирающимся обсуждать вопрос, рождена ли вселенная или не рождена; если мы не безумцы, то должны призвать Бога в помощь». Что касается вечности вселенной у Платона, то комментатор ХV1 в. Себастиан Морцилло пишет: «Если мы хотим объяснить его (Платона - И.Л.) истинное суждение, то ясно, что он, как и Аристотель, считал, что мир вечен и не рожден ни от какого начала. Поскольку сущность мира Платон называет вечной, он говорит, что Бог не заново ее произвел, но сообщил ей форму и привел ее в порядок». Морцилло считает, что, согласно Платону, время существовало до сообщения Богом формы миру, но было «нечетким и неопределенным»: «Ибо и до сотворения неба субстанция вселенной существовала, хотя и была невозделанной и неупорядоченной; также и время было тогда нечетким и неопределенным. Когда же был рожден мир, и время вместе с небом сделалось упорядоченным и благодаря движению его (неба - И.Л.) четким».

В заключение скажем о восприятии Платона в России. На русский язык сочинения Платона были переведены в 70-ые годы ХVIII века трудами переводчиков Императорской Академии наук в Санкт-Петербурге. Во введении переводчики (священник Иоанн Сидоровский и коллежский регистратор Матфей Пахомов) пишут:

«Весь свет со удивлением взирает на то блаженство России, Отечества нашего, до коего возвысилась она в настоящем златом веке. Но может ли что иное быть источником благосостояния какого-либо царства, как не едина токмо мудрость предержащия власти? Платон, знаменитейший из всех древних философов, полагая сию истину всякого сумнения чуждою, в пятой книге своего гражданства (речь идет о диалоге «Государство» - И.Л.) сказует, что всякое царство тогда достигнет своего блаженства, когда или цари будут любомудрствователи, или любомудрствователи соделаются царями. Таковой истины, как бы прорекательне Платоном изреченной, зрится в России ныне, паче нежели в предшедшие веки, самое событие. Отечество наше, коль величайшею ни блистает теперь пред прочими державами славою, коликим ни наслаждается благоденствием всему сему есть виновница державствующая во днех сих августейшая монархиня наша.

3. Философия Аристотеля

платон мировоззрение философия сократ

Аристотель был учеником Платона, но он отверг идеалистическую теорию идей своего учителя, подвергнув её суровой критике. В этой критике уже содержится понимание теоретико-познавательных корней идеализма вообще. Платон, по мнению Аристотеля, отделил сущность от того, сущностью чего она является, превратив тем самым общее (понятие) в отдельное существо; он создал особый идеальный, сверхчувственный мир, реальным.

Идеи, по Платону, являются прообразами вещей, они существуют независимо от вещей, а вещи, заимствующие у них своё бытие, - это только их отблеск, тени, несовершенные копии. Аристотель доказывает, что признание неизменных сверхчувственных сущностей не может объяснить причин возникновения и изменения чувственных вещей: «Говорить же, что идеи это-образцы и что всё остальное им причастно, это значит произносить пустые слова и выражаться поэтическими метафорами». Уже здесь обнаруживаются материалистические моменты в философии Аристотеля.

«Критика Аристотелем «идей» Платона есть критика идеализма, как идеализма вообще…». В противоположность Платону Аристотель утверждает, что сущность заключена в самих вещах, что не существует всеобщего наряду и отдельно от единичного. В противном случае, замечает Аристотель, «должно будет существовать какое-то небо помимо чувственного неба, а также и солнце и луна, и одинаковым образом все остальные небесные тела. Но как же возможно отнестись с доверием к подобным утверждениям?». Ленин указывал, что Аристотель не сомневался в реальности внешнего мира. Он путается именно в диалектике общего и отдельного, понятия и ощущения, сущности и явления.

Аристотель колеблется между идеализмом и материализмом и в конечном счёте склоняется к идеализму. Каждый предмет, каждая единичная вещь, по Аристотелю, состоит из двух начал - материи и формы (так, статуя делается из меди, которой придаётся известная форма). В основе мироздания находится неопределённый, пассивный субстрат - «первая материя». Однако в таком виде материя существует только в абстракции; в действительности она определяется (и вечно определена) активностью самих по себе нематериальных форм. Материя - это возможность, способность вещи, идеальная форма её действительность.

Возможность переходит в действительность благодаря движению: форма материализуется, материя формируется. Хотя формы и связываются Аристотелем с материей, тем не менее существует, по Аристотелю, одна чистая, т.е. отрешённая от материи, форма всех форм. Это мысль, разум, который «мыслит сам себя», - это бог. Бог играет роль неподвижного двигателя мира, который един и вечен. Вселенная, по Аристотелю, имеет форму шара с центром - Землёй, над которой движутся «сферы» с прикреплёнными к ним светилами. В теории познания (так же как и в ряде вопросов натурфилософии и математики) Аристотель вплотную подходит к материализму, защищая в отличив от Платона происхождение знания из чувств. Хотя Аристотель колебался между диалектикой и метафизикой, однако его философии в значительной мере свойственны элементы диалектического понимания действительности. Энгельс писал, что Аристотель «исследовал уже существеннейшие формы диалектического мышления». Критикуя элеатов за их отрицание движения, Аристотель говорил о них, как о «неподвижниках» и «противоестественниках». Он считал, что незнание движения необходимо влечёт за собой незнание природы. Элементы диалектики ярко проявились у Аристотеля в его постановке вопроса о соотношении возможности и действительности, формы и содержания и др. Аристотель выступил в античной философии как создатель логики. В своей логике он стремился не отделить, а соединить формы мышления с бытием, объяснить логические категории в соответствии с объективной реальностью. «У Аристотеля, - указывает Ленин, - везде объективная логика смешивается с субъективной и так притом, что везде видна объективная» («Философские тетради», 304). Однако логика Аристотеля в основных своих положениях является метафизической. По своим социально-политическим взглядам Аристотель был идеологом рабовладельцев. Рабство одних и господство других он считал «естественным» состоянием. Важнейшие сочинения Аристотеля: «Метафизика», «Физика», «О душе», «Этика», «Политика», «Категории», «Аналитика I», «Аналитика II».

Список использованных источников

1. Антология античной философии / сост. Г.В. Перевезенцев. - М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2001. - 415 с. С. 72 - 207

2. Васильев, В.А. Платон о благе и добродетели // В.А. Васильев / Социально-гуманитарное знание. 2004. - №3. - С. 155 - 169.

3. Гайденко, П.П. История греческой философии в ее связи с наукой / П.П. Гайденко. - М.: ПЕРСЭ; СПб.: Университетская книга, 2000. - 319 с. С. 105 - 287.

4. Нересянц, В.С. Платон / В.С. Нересянц. - М.: Юридическая литература, 1984. - 104 с.

5. Шуков, В.А. Апология свободомыслия Сократа // В.А. Шуков / Вопросы философии, 2001. - №12. - С. 140 - 152

Размещено на Allbest.ru