Тит Лукреций Кар и его поэма "О природе вещей"

Размещено на http://www.allbest.ru/

Тит Лукреций Кар и его поэма «О природе вещей»

Современник Цицерона, Тит Лукреций Кар (99-55 до Р. Х.), человек знатного рода, задумал изложить в форме поэмы сухую, непоэтическую философию Эпикура, на языке, еще мало приспособленном к выражению абстрактных понятий. Задача была очень трудная. Но чем неблагодарнее поэма, на обработку которой употребил свое дарование Лукреций, тем большего удивления заслуживает мастерство, с каким он, отчетливо излагая систему, построенную на силлогизмах, сумел удовлетворить требованиям поэзии, одинаково интересовать и абстрактное мышление и фантазию. Цель поэмы «О природе вещей» (De natura rerum) состоит в том, чтобы через ознакомление людей с учением Эпикура освободить их от религиозных преданий и предрассудков, избавить от боязни смерти и посмертного возмездия, разрушить всякое религиозное суеверие, разъяснить истинное происхождение настоящего устройства вселенной, сущность природы, и тем возвести людей к благородным, мужественным чувствам и к личной свободе. Эту задачу Тит Лукреций Кар исполняет с энтузиазмом, с пламенным красноречием, оживляет абстрактные мысли картинными описаниями.

Итак, в изложение отвлеченного учения о природе, он вносит нравственную тенденцию. Лукреций объясняет происхождение и будущее разрушение нынешнего устройства вселенной действием механических сил, как учил Эпикур. Тит Лукреций Кар говорит, что устройство вселенной произведено случайным сочетанием атомов вечной материи, что боги не заботятся о природе и людях.

Боги по своей природе должны наслаждаться бессмертною жизнью в блаженном спокойствии, далекие от наших дел и забот; довлеющие сами себе, они не нуждаются в нас; наши заслуги и наши желания не действуют на них». (Лукреций Кар «О природе вещей», песнь Й).

Лукреций Кар и об этом, как и о многом другом, думал подобно другому римскому поэту, Эннию, который говорил: «Конечно, есть боги небожители; но я думаю, что они не заботятся об участи людей».

По мнению Лукреция, душа, подобно телу, снова распадается по смерти на элементы, из которых составилась.

«Душа - часть человека, она занимает в теле определенное место, как глаз или уши или другие органы чувств; и как рука, глаз или нос, отделенные от тела, не могут чувствовать, не могут и продолжать свое существование, скоро исчезают, истлев, так и душа не может существовать отдельно от тела человека, с которым соединена. (Лукреций Кар «О природе вещей», песнь III). лукреций философия вселенная религиозный

В поэме «О природе вещей» Лукреций Кар резко опровергает учение стоиков о божественном промысле и о бессмертии души; он хочет освободить человека от стеснительной боязни, внушить ему, что он должен надеяться лишь на самого себя, что сила воли - единственный источник душевного спокойствия и счастья, что смерть, вечный отдых от волнений надежды и страха, лучше жизни, что нет страданий после смерти, что человек страдает только, пока жив, пока страсти мучат его сердце; что человек должен стремиться к уравновешению своих влечений, что душевное спокойствие дается только твердостью воли, благородством чувств, что счастлив только человек, умеющий пренебрегать обманчивыми, мнимыми благами и возвышаться сердцем, нас случайностями жизни. - Мысли и язык Тита Лукреция Кара энергичны, сила чувства часто дает величественность его изложению мыслей, оживляемому прекрасными описаниями и, где надобно, иронией. Некоторые из его описаний показывают силу творческой фантазии, например описание чумы в Афинах по Фукидиду, находящееся в VI песне поэмы «О природе вещей». Но есть у Лукреция устарелые выражения, слог, его лишен изящества, стих лишен благозвучия. Гекзаметр поэмы «О природе вещей» движется мощно, но тяжело.

Философия Лукреция Кара

В философии Тита Лукреция Кара совершается новый шаг в развитии эпикуреизма. Нам неизвестны обстоятельства жизни этого философа-поэта, но можно составить представление о времени появления его поэмы из письма Цицерона, датируемого февралем 54 г. до н. э. Возможно, что Лукреций родился в 95 г. и покончил самоубийством на 44-м году жизни, т. е. в 51 г. Есть основания считать датами его жизни 99-55 гг. до н. э. Во всяком случае, это первая половина I в. Но там, где молчит или скупо цедит отдельные фразы о Лукреции история, во весь голос говорит его поэма «О природе вещей». Это настоящая энциклопедия эпикуреизма. В шести книгах этой философской поэмы излагаются основания физики Эпикура в сравнении с учениями философов прошлого («О природе вещей», кн. I и II), учение о душе и ее свойствах (кн. III), учение о богах, о происхождении знания и физиология человека (кн. IV). Объяснение землетрясений и вулканической деятельности, описание климатических явлений, рек и горячих источников сменяются в VI кн. описанием болезней и рассказом об ужасах эпидемии 430 г. до н. э. в Афинах. Красной нитью проходит через всю поэму антирелигиозная и этическая проблематика, выходы к которой содержат чуть ли не все научные вопросы, рассматриваемые в поэме.

Тщетно было бы стремиться изложить богатое содержание поэмы Тита Лукреция Кара «О природе вещей» - ее нужно читать как философский трактат и как талантливейшее поэтическое произведение. Формально говоря, в ней излагается учение Эпикура, и философское ее значение с этой точки зрения как будто бы исчерпывается - хотя и этого уже немало! - воспроизведением той аргументации, которая характерна для атомизма, а иной раз известна нам только из этого источника. По существу же поэма гораздо богаче. «Механическая» картина мира Демокрита и Эпикура заменяется у Лукреция эстетически насыщенной, эмоционально окрашенной, художественной картиной живой природы - «природы вещей». Демокриту и Эпикуру достаточно было для объяснения природы двух факторов - атомов с присущими им свойствами и пустоты, в которой они движутся. Лукреция влечет скорее живая, рождающая, творческая природа-фюсис ранних греческих мыслителей.

Отсюда склонность философии Лукреция Кара не к техноморфным «механическим» аналогиям вроде «сортировки» Анаксагора и Демокрита, а к аналогиям биоморфным - «рождение» и «рост». Отсюда и терминология - у Лукреция нет латинского термина для обозначения греческого понятия «атом» - «неделимый». (Латинская калька для термина «атом» - individuum. Его вводит в своих изложениях эпикуреизма Цицерон, им пользуются многие римские мыслители. Но как далеко это слово в его современном, укоренившемся значении от античного «атома»!) Свои «первоначала» или «первичные тела», Лукреций именует «семенами», возвращаясь, в терминологическом отношении, к Анаксагору. Рассмотрим, как изменяется в связи с этим ведущий принцип атомизма. Лукреций формулирует его так: «Никакая вещь не возникает из ничего неким божественным образом» (Лукреций «О природе вещей», I, 251). Анализ обоснования этого тезиса позволяет заключить, что здесь содержится богатое и расчлененное учение. Во-первых, философия Лукреция понимает этот принцип как выражение детерминизма: ничто не возникает без причины. Во-вторых, как выражение субстанциализма: вещь может возникнуть только из других вещей, в конечном счете из «первичных тел», атомарной материи. В-третьих, как отражение биоморфного процесса: возникновение вещей не механическое соединение частиц, но рождение, аналогичное биологическому явлению, носящему то же название и иллюстрируемое примерами такого рода. Наконец, принцип ex nihilo nihil («из ничего ничего не происходит») представляет собою радикальное отрицание божественного вмешательства в дела природы.

Тит Лукреций Кар в своей философии и атомы понимает отлично от Демокрита и Эпикура. Конечно, и для него это «предел раздробления» (redditia finis), но в то же время - очень сильная идеализация. Как считает мыслитель, элементарная частица материи

... совсем неделима на части;

Будучи меньше всего по природе своей; и отдельно,

Самостоятельно быть не могла никогда и не сможет,

Ибо другого она единая первая доля,

Вслед за которой еще подобные ей, по порядку,

Сомкнутым строем сплетясь, образуют телесную сущность

(Лукреций «О природе вещей», I, 601-606).

А значит, атом - только абстрактный предел делимости, некоторое, говоря современным языком, «идеальное тело». Тело же реальное всегда часть более обширного целого, «творящей природы вещей», даже «рождающей материи» (genitalis... materies, «О природе вещей», I, 626-627).

Лукреций не поясняет, какие же свойства материи обусловливают ее производящую способность. В рассматриваемом месте он перечисляет такие ее свойства, как различные сочетания, вес, движения, толчки, «из чего созидаются вещи» (1,634). Это и есть свойства эпикуровых атомов, вполне достаточные, согласно учителю, для объяснения возникающих из атомов вещей. Ученик же постоянно подчеркивает именно творческую, производящую природу материи, говорит о том точно определенном материале (certa materias), из которого рождаются вещи. Можно сказать, что, согласно философии Лукреция, этот материал содержит в себе, как содержит семя, начало и принцип формирования вещи, если хотите, ее «генетический код». Естественно, выразить эту мысль в понятиях классического атомизма невозможно, и Лукреций Кар постоянно ищет способы ее выражения. На помощь ему приходит поэзия.

В поэме «О природе вещей» немало мест, в которых творящая природа как будто бы олицетворяется в мифологических образах Венеры, Матери богов, Великой Материи; Тит Лукреций Кар живописует порождающий все живое брак Матери-Земли и Отца-Эфира, любовные объятия Венеры и Марса и т. д. Однако нельзя видеть здесь возрождение мифологии. Во-первых, лишь около 15% текста поэмы содержат отсылки к мифологическим существам, причем в большинстве случаев в явно антирелигиозном контексте. Во-вторых, Лукреций подчеркивает, что он услаждает читателя «Муз обаянием» для того, чтобы сделать доходчивее «темный предмет», подобно тому, как врач дает, дитяти горькое питье, предварительно смазав края сосуда медом (см.: «О природе вещей», IV, 8-22). Наконец, в мифологических образах философии Лукреция явно просматривается их аллегоричность. Очевидно аллегорическое звучание образа Великой Матери: люди дают Земле это имя, видя, что она рождает и растит плоды, которыми питаются люди и звери (II, 590-600), аллегоричны ее изображения.

Если же кто пожелает иль море Нептуном,

Или Церерою хлеб, иль Вакхово предпочитает

Имя напрасно к вину применять вместо нужного слова,

То уж уступим ему, и пускай вся земная окружность

Матерью будет богов для него, если только при этом

Он, в самом деле, души не пятнает религией гнусной

(Лукреций «О природе вещей» II, 655-659, 680).

Абсолютное преобладание аллегорических толкований богов традиционной мифологии свидетельствует о том, что философия Лукреция продолжает распространенную в эллинистической науке и искусстве интерпретацию религии, и овладев поэтической техникой эпоса, как бы изнутри выявляет несостоятельность традиционной мифологии (такова, в общем, установка такого эллинистического поэта, как Каллимах). Однако если в литературе мы часто встречаемся с попыткой поставить на место старого мифа новый, неклассический, то Тит Лукреций Кар создает не новую мифологию, а натурфилософию, «физику» в смысле первых философов. Именно натурфилософский подход преобладает у Лукреция. Если в системе Эпикура, насколько мы можем судить, натурфилософский материал занимает явно подчиненное место, то у его римского продолжателя физика самостоятельна и интересы философа сосредоточены на построении рациональной картины мира. Осмысленное созерцание окружающего мира - «открытых» вещей с их качествами и признаками и вещей «скрытых», выводимых мыслью, - приводит философа на просветительские позиции; просвещение означает полную перестройку человеческого сознания и самосознания. Изгнать из души суеверия и страхи, порожденные религией, должна «природа сама своим видом и внутренним строем» - трижды повторяет философ Лукреций («О природе вещей», I, 148; II, 61; VI, 41).

Видоизменяя основные установки «механического» атомизма в соответствии со своим стремлением постичь природу в духе биоморфного понимания материи, философия Лукреция прослеживает с этой точки зрения традиционную атомистическую проблематику. Мы описывали уже трактовку им принципа «из ничего ничего не возникает». Тит Лукреций Кар дает далее подробное обоснование атомистической структуры материи. Он развертывает двоякого рода аргументацию: сначала он показывает, что вещи состоят из невидимых частиц, - ветер, вода, запахи, звуки и т. д. свидетельствуют, что такие тельца существуют:

Капля за каплей долбит, упадая, скалу; искривленный

Плуга железный сошник незаметно стирается в почве;

И мостовую дорог, мощенною камнями, видим

Стертой носами толпы; и правые руки у статуй

Бронзовых возле ворот городских постепенно худеют

От припадания к ним проходящего мимо народа

(Лукреций «О природе вещей», I, 313-318).

Затем доказывается неделимость мельчайших частиц логической аргументацией от противного. Так, он повторяет аргументацию Зенона Элейского: если тела делимы до бесконечности и для деления нет предела, то «чем отличишь ты тогда наименьшую вещь от вселенной?» (I 619), - но выводом является не неделимость «бытия» вообще, а существование предела делимости.

По-эпикурейски доказывает философия Лукреция существование пустоты, выводя ее из движения, делимости сложных тел, различной плотности вещества. Движение тел он связывает с тяжестью и подразделяет на прямолинейное движение и движение, порождаемое столкновением. Признается и спонтанное отклонение атомов, связываемое к тому же с творческой силой материи. В то же время философия Лукреций развивает более последовательный детерминизм, возвращаясь к Демокриту, но на иной, опять-таки биоморфной основе, исходя из представления, что в природе «точно назначено, где чему быть и где развиваться» (III, 787; V, 731). Формула эта не подразумевает, однако, никакого внеприродного «разумного» фактора.

Лукреций возвращается к Демокриту и в понимании общества. Совершенно аналогично демокритову описанию общественного развития рисуется им картина прогресса человеческого общества в пятой книге поэмы (V, 926 - 1457). Но и здесь изменение - если не содержания, то пафоса. Тот факт, что Лукреций живет в эпоху социально-политических кризисов, разражавшихся один за другим в преддверии Римской империи, наложил свой отпечаток и на поэму. Хотя в ней практически нет конкретных социально-политических установок и размышлений, мыслитель реагирует на эти кризисы, раскрывая противоречивость общественного развития. Она сказывается в том, что за прогресс в производстве и культуре люди платят изнурительным трудом, социальным и имущественным неравенством, войнами и убийством себе подобных, пороками и преступлениями, суевериями и страхом перед богами и смертью. Страх, невежество и порожденная ими религия оказываются у него основными характеристиками человеческого существования. Единственная надежда здесь - на философию, на учение Эпикура, которое только и способно от всего этого избавить.

Лукреций - решительно антирелигиозный философ. Предмет его осуждения, осмеяния, уничтожающего сарказма, прямых издевательств - существующая религия и традиционная мифология, «гнусная религия» эпохи. Ее главный порок в том, что религия, рождаясь из невежества и страха и претендуя быть гарантом нравственного поведения, сама рождает нечестивые и преступные деяния, вроде принесения Ифигении в жертву «для ниспосланья судам счастливого выхода в море» (I, 100). Мифы объясняются в философии Лукреция аллегорически - или чисто физически (например, миф о Фаэтоне («О природе вещей», V, 396-410) выражает один из моментов соперничества природных стихий, когда побеждает огонь), или социальными факторами - так, «Титий у нас - это тот, кто лежит, пораженный любовью; птицы терзают его - то мучительно гложет тревога»; Цербер, фурии и Тартар,- отражение земных пыток и темниц, которых преступнику удалось избежать на земле (см.: «О природе вещей», III, 984-1023).

Сложнее вопрос об атеизме Лукреция. Для римлян и греков атеизм означал неверие в богов народной религии, а тем более в богов, установленных государством. С этой точки зрения Лукреций, несомненно, атеист. Однако он склонен, вслед за Эпикуром, признать существование внемировых богов, абсолютно блаженных и потому абсолютно бездейственных существ, природа которых

...настолько тонка и от чувства

Нашего столь далека, что едва ли умом постижима

(Лукреций «О природе вещей», V, 148-149).

Боги философии Лукреция лишены всех функций богов как религиозных объектов: они не творцы и не устроители мира; они не осуществляют провидение и промысел; они не умилостивляются молитвами и не воспринимают благодарность, не могут наказывать людей за злодеяния или вознаграждать за добродетель. Поэтому тщетно и бессмысленно поклонение богам, бессмысленно традиционное благочестие:

Нет, благочестье не в том, что пред всеми с покрытой главою

Ты к изваяньям идешь и ко всем алтарям припадаешь...

Но в созерцаньи всего при полном спокойствии духа

(Лукреций «О природе вещей», V, 1198-1203).

Поэтому боги Лукреция еще более иррелевантны миру, чем эпикуровы, и мы с полным основанием можем говорить о нем как об атеисте.

В этике Лукреций следует Эпикуру. Но этика римского философа более натуралистична и детерминистична, чем эпикурово учение о нравственности. Вожделение-отрада - так можно перевести латинское voluptas - это универсальный принцип детерминации поведения всякого живого существа, не зависимый от осознания его человеком. Поэтому и в нравственном отношении человек философии Лукреция - дитя живой и творческой природы, средоточие ее сил и способностей. Поскольку душа человеческая смертна, - Лукреций в своей философии отличается от греческих атомистов тем, что делит душу, в согласии с латинской традицией, на «душу» (anima) и дух, или разум (animus),- жизнь ограничивается нынешним земным существованием. Но и здесь вожделения, служащие целью жизни, ограничиваются разумом: мы видим, что нашей телесной природе достаточно немногого,

И потому, так как нет от сокровищ для нашего тела

Проку нисколько, равно как от праздности или от власти,

То остается считать и душе это все бесполезным

(Лукреций «О природе вещей», II, 20).

А следовательно, вожделение не должно идти дальше естественных потребностей. Несмотря на все это, эпикуреизм Лукреция, как и этическая концепция Эпикура, осуждался официальной «нравственностью» религиозных учений различного рода.

Размещено на Allbest.ru