Биография и первые труды Ф. Ницше

Размещено на http://www.allbest.ru

Биография и первые труды Ф. Ницше

Фридрих Ницше (1844-1900) - один из самых блестящих и спорных мыслителей европейской философии. Умерший на рубеже ХХ века он все же глубоко запал в душу своего века. Время, в которое жил Фридрих Ницше, было сложным: Германия переживала болезненный процесс объединения, проводимый жесткой рукой Бисмарка, ломались столетиями накопленные стереотипы, нормы, правила. Немецкая интеллигенция, прекрасно образованная, воспитанная цветом европейской культуры - больше всего желала плодотворного развития идей и традиций немецкой культуры и лишь очень немногие видели необходимость радикальных перемен.

Одним из них был Фридрих Ницше.

Фридрих Ницше родился 15 октября 1844 года в Реккене, Саксония. Отец и дед его были пасторами. Рано проявивший необычайную одаренность в поэзии и музыке, филолог по образованию, в двадцать пять лет он получил место профессора филологии в университете Базеля. Его считали надеждой немецкой филологии. Великий Рихард Вагнер был его другом, хотя между ними было тридцать лет разницы. Его книги великолепны с точки зрения языка, увлекательны для чтения. Они словно произведения Шекспира - не могут оставить равнодушным читателя. И, тем не менее, практически все они были встречены в штыки, как критиками, так и читателями

Поворотным моментом в становлении концепций Ницше стало прочтение им книги малоизвестного в те годы Артура Шопенгауэра "Мир как Воля и Представление".

"Я понял его, как если бы он писал для меня", - так скажет Ницше о своем учителе. ницше философия имморализм сверхчеловек

Несомненно, в Шопенгауэре его привлекла идея Воли, которая, по определению автора, есть внутренняя сущность субъекта, для которого мир есть объект созерцания - Представление. Воля также оказывается у Шопенгауэра внутренней сущностью всех сил, созидающих мир. Все есть в своей сущности воля, она лишь объективируется временем и пространством, становясь волей к жизни (термин, мимо которого Ницше пройти не мог). Воля предстает объективному познанию лишь в виде объектов, определенных ступенями объективации. Именно их рассматривает мышление и потому в своей сущности Воля остается для него непознаваемой.

Метафизика Шопенгауэра захватила мятежный дух Ницше, в его Воле он увидел вечную пламенную волю к свободе.

Рихард Вагнер стал же гением, которым руководит сама Мировая Воля

Вагнеру посвящена первая книга Ницше - "Рождение трагедии из духа музыки", сразу же вызвавшая скандал.

"Новым Эсхиллом" объявляет Ницше Рихарда Вагнера, в музыке которого он видит свидетельство возрождения трагического мифа в немецком духе, а с ним и новой жизни немецкого гения.

Таким образом Фридрих Ницше начал проповедовать имморализм и возвращение к первозданной свободе, единение с природой путем освобождения инстинктов из-под гнета морали и норм общественного порядка - идею Вечного Возвращения.

В дальнейшем Ницше отказывается от союза с Шопенгауэром, порицая "шопенгауэровскую слепую волю к морали", а также и от Вагнера с его "неисправимым романтизмом". Вагнера, как оказалось, гораздо больше заботил собственные успехи и популярность, и он рассматривал Ницше как собственного агитатора.

"Человеческое, слишком человеческое" вышло с посвящением "памяти Вольтера", что одно уже могло вызвать скандал, и с подзаголовком "Книга для свободных умов", хотя, по признанию самого автора уже на первых страницах, "когда мне это было нужно, я изобрел для себя и "свободные умы"... таких умов нет и не было". Однако он надеется, что "наша Европа будет иметь среди своих сыновей завтрашнего и послезавтрашнего дня таких веселых и дерзких ребят".

Книга эта, составленная из девяти отделов, каждый из которых анализирует аспекты человеческого бытия в мире, человеческого общества и человеческого сознания. Она показывает, как мало в человеке и его жизни подлинного величия и свободы. Как сильно закрепостил он себя многочисленными представлениями и предрассудками, сложившимися в моральные установления и как спокойны и беззубы его мысль, наука, выхолощено искусство. Все это только лишь "человеческое".

Всем этим "человеческим" связаны людские души, и потому, чтобы могли появиться вновь "свободные умы", душа должна испытать, "как решающее событие своей жизни" испытать "великий разрыв" со всем этим безнадежно человеческим.

"Лучше умереть, чем жить здесь"... и это "здесь" , это "дома" есть все, что она любила доселе!"

Пытаясь принять выбор: мораль или свобода, Ницше предполагает, что традиционная мораль, предписывающая человеку, целую систему могла опираться только на позицию несвободы. Выбор в пользу свободы диктуется взрывом внутренних сил человеческой души, изначально свободной и вечно стремящейся вернуться в истоки свободной воли.

"Этот первый взрыв силы и воли к самоопределению, самоустановлению ценностей, эта воля к свободной воле" - приводит душу, в которой зреет свободный ум и нарастает "все более опасное любопытство": "Нельзя ли перевернуть все ценности? И, может быть, добро есть зло? А Бог - выдумка и ухищрение дьявола? И, может быть, в последней своей основе все ложно?..." Такие мысли обрекают свободный ум на томительное одиночество, но в нем видит Ницше единственный путь к "зрелой свободе духа".

Свободный ум живет уже "вне оков любви и ненависти, вне "да" и "нет", добровольно близким и добровольно далеким".Огромное количество вещей он видит далеко под собой, они его не заботят и не касаются. Он становится "господином над собой, над собственными добродетелями", прежде бывшими его господами, а теперь ставшими "орудиями наряду с другими орудиями".

Ницше приходит к тому, что стать по-настоящему свободным умом значит, прочувствовав и испытав все человеческое, подняться над ним и обратиться в сверхчеловека.

Поздний Ницше пишет уже книги, обращенные к еще не родившимся ”высшим людям” Отчаявшись встретить понимание у современников, он указывает в подзаголовках адрес своего читателя, столь же абсурдный, сколь и конкретный:

"КНИГА ДЛЯ ВСЕХ И НИ ДЛЯ КОГО"

Неправильно было бы полагать, что это означает "эти книги не для вас, мои современники". Но, как и в случае с "Человеческим, слишком человеческим", книгой, которую Ницше адресовал "свободным умам", которых он сам и выдумал, эти его книги не для сверхчеловека, ибо нет еще сверхчеловека Они для тех, кто, узнав и приняв всю истину Бытия, решает идти путем совершенствования человека. Для тех, кто хочет и главное, может преодолеть в себе “последнего человека”. А также путь становления самого сверхчеловека.

Такова самая неоднозначная по написанию из книг Фридриха Ницше: "Так говорил Заратустра."

Сам автор считал ее "самой глубокой из всех книг, которыми обладает человечество".

Образ Заратустры человека, идущего по пути становления сверхчеловека. В сущности, этот путь намечен автором еще в "Человеческом...", но здесь он детально проработан и облечен в форму притчи, написанной потрясающим стилем.

Форма притчи заимствована из Библии и больше всего напоминает евангельские проповеди Иисуса Христа и рассказы о происходящих с ним и его учениками событиях. Конечно же, сравнивать Христа и Заратустру, на мой взгляд, не нужно. Христос в религиозном смысле был “богочеловек”, т.е. сын Бога. И истина его проповедей была Истиной Бога. Заратустра же в каком-то роде человечнее всех остальных людей. Свою истину он ищет и вырывает с боем из рук мира. Хотя, вероятно, что именно такого сравнения и выбора между ними и желал от своего читателя Ницше, поскольку в своем читателе он хотел видеть последователя для своего Заратустры, ибо "кто пишет кровью и притчами, тот хочет, чтобы его не читали, а заучивали наизусть".

Сам Заратустра, не сразу понимает своего слушателя - мы видим это в его первой речи, обращенной к людям. Но люди на базаре умеют лишь умно “моргать”.

“Свет низошел на меня: не к народу должен говорить Заратустра, а к спутникам! Заратустра не должен быть пастухом и собакою стада!… разбойником хочет называться Заратустра у пастухов.”

Вот он - читатель Ницше. Тот, кто готов услышать, кто по зову сердца идет по следам Заратустры. Его ученики - его слушатели, своеобразные “ученики Христа”.

“К созидающим, к пожинающим, к торжествующим хочу я присоединиться: радугу хочу я показать им и все ступени сверхчеловека.

Одиноким буду я петь свою песню и тем, кто одиночествует вдвоем; и у кого есть еще уши, чтобы слышать неслыханное, тому хочу я обременить его сердце счастьем своим.”

И вот пред нами три ступени сверхчеловека Заратустры: верблюд, лев и ребенок.

Прежде всего, на пути достижения свободы духа необходимо познать тяжесть, трудное, чтобы преодолеть свою слабость. "Не значит ли это: унизиться, чтобы заставить страдать свое высокомерие?.. Все самое трудное берет на себя выносливый дух, подобно навьюченному верблюду... спешит и он в свою пустыню".

Так и мы, иногда с головой погружаясь в жизнь, не понимаем, что больше похожи на вьючных животных, чем на людей. Но Ницше говорит о тонкой грани между бессмысленностью бездумного верблюда и умением нести все тяготы своего пути. Сумев увидеть, понять и осмыслить разницу, человек переходит на третью ступень - превращаясь во льва.

“…создать себе свободу для нового созидания - это может сила льва”.

“Завоевать себе право для новых ценностей - это самое страшное завоевание для духа выносливого и почтительного. Поистине, оно кажется ему грабежом и делом хищного зверя.”

Что есть умение человека нести свой груз и свои мысли, если у него нет силы, заставить мир принять, увидеть и услышать его?

Так, "взяв на себя все самое трудное", человек обретает одиночество. Последним ""господином" и "богом", которого он обязан победить, является приказ "ты должен".

В битве с ним он становится львом: "дух льва говорит "я хочу". Таким образом, он завоевывает себе право переоценки существующих ценностей и создания новых. "Завоевать себе свободу и священное Нет даже перед долгом - для этого, братья мои, надо стать львом".

Но само по себе это право и эта сила сказать "нет" любой из предустановленных истин не является еще способностью к созданию новых ценностей. Ибо, только приняв отрицание самого отрицания можно шагнуть дальше. Поэтому лев должен стать ребенком:

"Дитя есть невинность и забвение, новое начинание, игра, самокатящееся колесо, начальное движение, святое слово утверждения".

Стать ребенком значит стать новым, отринув все прежние установления, вновь обрести вкус к "игре созидания". Играть с миром и с собой, как ребенок - без границ и правил, на равных.

"Я тело и душа" - так говорит ребенок. И почему не говорить, как дети?”

Только закалив трудом тело “верблюда”, только сумев освободить и очистить душу “льва”, только тогда человек сможет принять в себе оба эти существа. Принять без раздумий, с “детским ” восторгом и любовью.

Таков путь сверхчеловека. И Ницше не зря именно в ребенке видит завершающую ступень совершенства.

Но как же, так? Ведь каждый из нас был ребенком! Как же можно считать этот этап последним, если он есть начало всему? Но именно этот, казалось бы, абсурд, и есть основная мысль автора. Каждый из нас приходит в этот мир совершенством, сверхчеловеком, для которого еще нет ни дверей, ни замков, которые сдерживают его яркую, пылающую душу. Ребенок еще не научился разделять свое Я - он един с миром и с самим собою.

Но вот мы взрослеем и перед нами снова выбор - мы уже не помним, но этот путь уже был нами пройден. Путь через свои собственные, заново отстроенные двери и замки, сквозь заново придуманные сомнения и правды, к пути сверхчеловека.

“Я люблю всех тех, кто являются тяжелыми каплями, падающими одна за другой из темной тучи, нависшей над человеком: молния приближается, возвещают они и гибнут, как провозвестники.”

Но для многих, для всех путь к сверхчеловеку есть линия горизонта - всегда трогающая сердце, но удаляющаяся по мере приближения. Именно эти люди, если они верят в то, что этот горизонт, когда-нибудь будет достигнут, смогут создать своим трудом, своим огнем мир для сверхчеловека. Мир, где никогда не появится “последний человек”:

“Они еще трудятся, ибо труд - развлечение. Но они заботятся, чтобы развлечение не утомляло их…. "Счастье найдено нами", - говорят последние люди, и моргают.”

Нет никого страшнее “последних людей” - ибо они, стремясь к своему покою, душат и губят сам мир. Что есть их покой, как не смерть при жизни? Что толку в “сером стаде”, если все, что есть в нем - это удовлетворения своих низменных желаний о покое и уюте. Они славят равенство, но не видят, что это равенство убивает в них человека: “ ...они не должны быть равны! Чем была бы моя любовь к сверхчеловеку, если бы я говорил иначе?”

“ И однако теперь царство толпы, - я не позволяю себе более обольщаться. Но толпа значит: всякая всячина…Толпа - это всякая всячина: в ней все перемешано, и святой, и негодяй, и барин, и еврей, и всякий скот из Ноева ковчега.”

Нет, это - не путь сверхчеловека Ницше!

"Да, для игры созидания, братья мои, нужно святое слово утверждения: своей воли хочет теперь дух, свой мир находит потерявший мир". Таков путь к сверхчеловеку.

“ … я люблю вас всем сердцем, братья по войне!”

“Итак, живите своей жизнью повиновения и войны! Что пользы в долгой жизни! Какой воин хочет, чтобы щадили его! Я не щажу вас, я люблю вас всем сердцем, братья по войне!”

Здесь Ницше с отчаянным жаром призывает людей бороться и воевать. Но вот линию фронта он не называет, и мне кажется именно это и смущает многие прямомыслящие умы. Многие упрекали Ницше в его “неправильном” отношении к войне, что “только человек, живший в эпоху стабильного мира…. может восхвалять войну”.

“Его величайшим несчастьем был тот буквализм, с каким его интерпретировали даже наиболее симпатизировавшие ему критики”

Но постойте, разве о мирских войнах говорит Заратустра? Разве не призывает он к битве наши души и умы?

“Вы говорите, что благая цель освящает даже войну? Я же говорю вам, что благо войны освящает всякую цель.”

Для Ницше главным в этом мире было не достижение конечных результатов, но сам путь, который человек проходит к нему. Именно на пути преодоления себя, человек ведет самую ожесточенную “войну”. И именно таких “ воинов” восхваляет и любит Заратустра - тех, кто не щадя себя идет по пути человека, не страшась ни боли ни врагов своих. Для них нет ничего страшнее пощады от своего врага - и нет большей радости, чем начало новой битвы. Не нести себя, словно хрустальную чашу с водой, боясь пролить лишнюю каплю, а смело разбиваться ветром о волны познания и истины!

"…час великого презрения"

“Ты будешь сам для себя и еретиком, и колдуном, и прорицателем, и глупцом, и скептиком, и нечестивцем, и злодеем…. Надо, чтобы ты сжег себя в своем собственном пламени: как же мог бы ты обновиться, не сделавшись сперва пеплом!”

"Поистине, человек - это грязный поток. Надо быть морем, чтобы принять в себя грязный поток и не сделаться нечистым... сверхчеловек - это море, где может потонуть ваше великое презрение".

Самое высокое, что может пережить человек, учит Ницше - это "час великого презрения". Презрения к самому себе, к своим слабостям и порокам, к своей несправедливости, к "жалкому довольству собою", называемому добродетелью.

Только признавая и презирая в себе себя, можно найти себя и свой дальнейший путь, путь к самосовершенствованию. Ведь только разрушив старые города, можно начать новые постройки.

Великое презрение, отказ от тех учений, которые мешают свободному развитию личности, проповедуя «равенство людей», и отрешение от пессимизма, представляют собой последние шаги на пути восхождения к сверхчеловеку. Пессимизм Ницше трактует широко, имея в виду как утверждение, что небытие лучше бытия, так и этическое учение, рассматривающее тело как начало злое и греховное по своей природе:

"За твоими мыслями и чувствами, брат мой, стоит более могущественный повелитель, неведомый мудрец, -- он называется Само. В твоем теле он живет; он и есть твое тело.”

«Я не следую вашим путем, вы, презирающие тело! Для меня вы не мост, ведущий к сверхчеловеку!»

Действительно, для Ницше невозможно восхвалять и совершенствовать дух без тела, ведь тогда теряется одна из ступеней к сверхчеловеку. Здесь мы можем проследить его аналогию с христианским учением, которое Ницше отрицал.

“Что отрицает Христос? Все то, что носит сейчас имя христианина”

Ницше не затрагивает личности самого Христа, а только лишь цинизм самой церкви. Само учение Христа было о том, что “первородный грех не имеет значение”, тогда, как “церковь сделала все историю человека источником греха”. Он считает, что церковь в своем призрачном желании действовать на благо человека, на самом деле лишь навязывает ему, так называемый воображаемый смысл жизни, мешая познать подлинный.

“…замкнутость круга невозможно преодолеть, но можно найти смысл в этом безутешном бесконечном хаосе…”

"Сверхчеловек - смысл земли". "Что такое обезьяна в отношении человека? Посмешище или мучительный позор. И тем же должен быть человек для сверхчеловека: посмешищем или мучительным позором".

“Человек - это канат, натянутый между животным и сверхчеловеком, - канат над пропастью”.

Каждый в праве, выбирать, какой край каната сделать целью. Решить для себя - Хочу ли я пройти путь еще не изведанный, а потому внушающий ужас? Не пойти ли назад, по уже пройденному и ставшим, вдруг, таким доступным пути зверя?

У человека с рождения есть в себе эта свобода - свобода Выбора. Ницше показывает нам, что хоть мир и есть кольцо вечных повторений, но именно наши поступки и наши решения меняют окружающий нас пейзаж.

Это как пустая комната с роялем. Ты можешь прожить свою жизнь, так никогда и не подняв лакированной крышки, ни разу не притронувшись к прохладным клавишам.

Ты его просто не видишь. Вся твоя жизнь - четыре пустых угла и тишина. И это твой выбор и только твой.

Потому как, есть те, кто не видит комнаты, а лишь черно-белые клавиши. Не слышит тишины - потому что, в его голове льется музыка. И вот уже нет преград и запретов, а лишь дивный мотив свободы выбора, выбора разбить тишину собой просто подарив себя всем и никому.

Но музыкант не просто играет - учит ноты, учит мелодии, заставляя свои пальцы все быстрее порхать над клавишной доской. Чтобы играть так, как ты хочешь, чтобы жить так, как подобает сверхчеловеку, надо пройти долгий путь, конца которому нет, ибо нет и начало этому пути.

“Образ круга - вечных изменений среди вечного повторения - является символом, таинственным знаком над входной дверью к учению Ницше о сверхчеловеке”

Учение о "вечном возвращении" влечет за собой бессмысленность происходящего, а учение о сверхчеловеке является своего рода требованием, обращенным к воле человека, чтобы такой смысл существовал. Эти две идеи взаимосвязаны. При заведенном порядке вещей Заратустра всегда возвращается:

"…я буду вечно возвращаться к той же самой жизни, в большом и малом, чтобы снова учить о вечном возвращении всех вещей,

- чтобы повторять слово о великом полдне земли и человека, чтобы опять возвещать людям о сверхчеловеке. Я сказал свое слово, я разбиваюсь о свое слово: так хочет моя вечная судьба…"

Не имеет значения, что мы исчезаем и возвращаемся и снова исчезаем. Важно то, мы делаем это вечно, важен смысл, вкладываемый нами в нашу жизнь, важна радость от преодоления, каков бы ни был наш удел. И все это делается именно ради дела, а не ради каких-то выгод - они всегда будут одними и теми же. То, что мы делаем, имеет исключительно внутреннее, личное значение, либо не имеет никакого значения вообще.

Именно мы даем существованию смысл и значение. Ибо больше ничто не в силах.

Утверждается как императив: ” Поступай так (или будь таким), как ты желал бы поступать, в точности таким же образом (или быть в точности тем же самым) бесконечное число раз во веки веков.”

Коротко говоря, “замкнутость круга невозможно преодолеть, но можно найти смысл в этом безутешном бесконечном хаосе”

По мнению Ю. В. Синеокой, “этика Ницше - это этика индивидуального спасения сильных личностей, способных к самосовершенствованию. Эти же правила работают и в мире творчества, где человеку легче справиться с вечностью, где он волен создавать бесконечное число раз себя самого и новые ценности”

“…Бог умер…”

“ Бог, который все видел, не исключая и человека, - этот Бог должен был умереть! Человек не выносит, чтобы такой свидетель жил".

Ницше уверен, что, только избавившись от пристального ока, так называемого Бога, человек сможет начать свой путь сверхчеловека.

Альберт Камю в своих работах писал об идеях Ницше так:

“Как только человек перестает верить в Бога и в жизнь вечную, он “становится ответственным за все то, что существует, за все то, что будучи рождено в муках, обречено страдать всю жизнь”

Только приняв эту ответственность, человек может начать считаться свободным. Но у Ницше вопрос: “Свободен от чего?” - заменяется вопросом: “Свободен для чего?”

Такая формулировка применяется из желания автора показать, что человеку необходимо “быть тем, кто он есть, в мире, таком, каков он есть”.

У Ницше единственной божественной сутью является мир, и чтобы принять и понять ее достаточно всего лишь открыть самого себя миру, сказать ему, с улыбкой ребенка: “ДА!”

“Бог умер: теперь хотим мы, чтобы жил сверхчеловек.”

Отказаться быть ведомым и вести самому, даже если это значит “похоронить Бога” - вот путь сверхчеловека.

“ Смех признал я священным…”

“Этот венец смеющегося, этот венец из роз, -- вам, братья мои, кидаю я этот венец! Смех признал я священным; о высшие люди, научитесь же у меня - смеяться!

Высшие люди, научитесь же, радость хочет вечности, - радость хочет вечности всех вещей, она рвется в свой кровный, вековечный дом!”

У Нише сверхчеловек есть, скорее греческий идеал, почти языческий. Он говорит, что “страсти нужно обуздывать, а не подавлять, в противоположность позиции тех, кто использует воздержание, скрывая порочные стремления”

Сверхчеловек Ницше это тот, кто смотрит на этот мир, как ребенок: радостно, безвинно, свободно. Он не раб, но Господин своим желаниям, и именно в этом его сила. Его Я есть источник его идей и свершений, научившись обуздывать свои желания человек, по сути, стал тем же Богом. Ведь, что Бог? Он тот, кто, как некоторые думают, управляет нами, тот, кто несет ответственность за наши действия.

Сверхчеловек вырвал из рук Бога это право.

Но все, же концепция сверхчеловека у Ницше достаточно изменчива, и количество ее трактовок давно перевалило за тысячи. И, на мой взгляд, в том главное ее достоинство, ибо Ницше верен сам себе - его идея это вечный путь по колесу жизни. Где декорации пейзажа - это наши поступки и решения, путеводная звезда - истинна Ницше, а встающее на горизонте солнце - мир сверхчеловека.

“ Никогда еще не было сверхчеловека!...”

“ Никогда еще не было сверхчеловека! Нагими видел я обоих, самого большого и самого маленького человека. Еще слишком похожи они друг на друга. Поистине, даже самого великого из них находил я слишком человеческим! “

Многие ставили Ницше в вину восхваление своеобразных диктаторов, “великих людей”. Особенно горячи стали упреки, после Великой Отечественной Войны. Фашизм виделся людям, как учение самого Ницше, а Гитлер и его идея “арийской нации”, как его сверхчеловек.

Хотя я не согласна с такой трактовкой. Еще свежи были воспоминания о войне, и оценить объективно идеи Ницше не представлялось возможным. Но все равно, люди верили, что в своих идеях о сверхчеловеке Ницше ссылается на какой-то образец из плоти и крови. Был ли это Гитлер? Мне так не кажется. И не потому, что он не подходит по канонам ницшеского идеала. Просто сам автор твердо говорил одно: “в нашей истории еще не было сверхчеловека”. Не может быть наглядного примера сверхчеловека в жизни, как не может нам показать пример Бога религия.

“Тот, кто воспринимает Ницше буквально, взаправду, кто ему верит, тому лучше его не читать ” - слова великого немецкого писателя Томаса Манна оценили Ницше очень точно.

Необходимо уметь видеть не только воду и отражение на воде, но и то, что скрывается в ее глубинах. Ибо это и есть философия Ницше.

“ДЛЯ ВСЕХ И НИ ДЛЯ КОГО”

Это главная, на мой взгляд, беда читателей Ницше - его произведения настолько аллегоричны, что порой, кажется, сам автор не до конца уверен, какой из образов ложный, а какой истинный.

На долгие годы на память о Ницше и его идеи легла печать "фашистской". Образ сверхчеловека исказился до неузнаваемости и приобрел черты "белокурой бестии", не щадящей ничего и никого, безжалостно разрушающей мир и его ценности.

Но ведь не в этом суть сверхчеловека Ницше. Его сверхчеловек безжалостен, прежде всего, и более всего к себе, он сомневается и подвергает пересмотру имеющиеся у него ценности и установления, лишающие его внутренней духовной свободы и радости творческой жизни. "В человеке тварь и творец соединены воедино".

Нужно помнить, что философия Фридриха Ницше - это уникальный и всей жизнью осуществленный эксперимент по разрушению внутри себя "твари" и взращивания "творца", прозванного "сверхчеловеком".

Разрушение традиционных ценностей обернулось саморазрушением.

Фридрих Ницше попытался пройти путь к сверхчеловеку. Итогом было безумие.

Но даже в нем Ницше видел не болезнь, а Свободу. Свободу Безумием. Для Ницше вся его жизнь была лишь одним из этапов его пути в Вечность, на котором он, превозмогая самого себя творил самого себя.

"Никогда еще не встречал я женщины, от которой хотел бы иметь я детей, кроме той женщины, что люблю я: ибо я люблю тебя, о Вечность!

Ибо я люблю тебя, о Вечность!”



Литература

1. Фридрих Ницше. Сочинения в 2-х томах. "Мысль" 1990 2. Краткая философская энциклопедия. "Прогресс", 1994

2. Ницше Фридрих - Человеческое, Слишком Человеческое

3. Ницше Фридрих - Так говорил Заратустра

4. Р.Е. Гергилов:“Влияние Ницше на немецкую социальную мысль рубежа XIX-XX веков”

5. И.И. Евлампиев “Концепция личности в философии Ф. Ницше” Вестник СПбГУ. Серия 6: философия... Вып. 3. 2000

6. Б.В. Марков “Антропология и генеалогия истории”, «Клио». СПб., 2003, № 1

7. Б.В. Марков “Ницше в России и на Западе”, Изд-во «Владимир Даль» -- СПб, 2002.

8. А.Е. Радеев “Эстетика силы в философии Ницше”, 1999. С.65-67

Размещено на Allbest.ru

...