Феноменология и ее основные принципы

Размещено на http://www.allbest.ru/

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение

высшего профессионального образования

«УЛЬЯНОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ТЕХНИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ»

обособленное структурное подразделение

«ИНСТИТУТ АВИАЦИОННЫХ ТЕХНОЛОГИЙ И УПРАВЛЕНИЯ»

Факультет самолетостроительный

Кафедра Экономика, управление и информатика

Дисциплина Экономика предприятия

РЕФЕРАТ

Тема Феноменология и ее основные принципы

Выполнил студент /Меркулова Ю.Е./

подпись инициалы, фамилия

Курс 2Группа АУМБбд-21

Направление/ специальность Менеджмент

Веревичев И.И.

фамилия, имя, отчество

Ульяновск 2015 г.

СОДЕРЖАНИЕ

Введение

1. Общие принципы феноменологической философии науки

2. Распространение феноменологии

3. Философские интересы Гуссерля

Заключение

Список литературы

4. 

ВВЕДЕНИЕ

Феноменология - учение о феноменах; направление в философии 20 в., основанное Э.Гуссерлем.

Феноменология как философское понятие впервые употребляется в работе И.Ламберта «Новый органон», где обозначает одну из частей общего наукоучения, теорию кажимости (Theorie des Scheinens). Затем это понятие перенимают Гердер, применяя его к эстетике, и Кант. У Канта была идея, о которой он сообщал Ламберту: разработать phaenomenologie generalis, т.е. общую феноменологию как пропедевтическую дисциплину, которая предшествовала бы метафизике и выполняла критическую задачу установления границ чувственности и утверждения самостоятельности суждений чистого разума. В «Метафизических начальных основаниях естествознания» Кант уже в несколько ином смысле определяет смысл и цели феноменологии. Она вписана в чистое учение о движении в качестве той его части, которая анализирует движение в свете категорий модальности, т.е. возможности, случайности, необходимости. Феноменология теперь приобретает у Канта не только критическое, но и позитивное значение: она служит преобразованию явления и явленного (явленного движения) в опыт. В ранней философии Гегеля под феноменологией (духа) понимается первая часть философии, которая должна служить фундаментом для остальных философских дисциплин - логики, философии природы и философии духа (см. «Феноменология духа»). В зрелой философии Гегеля феноменологией именуется та часть философии духа, которая в разделе о субъективном духе располагается между антропологией и психологией и исследует сознание, самосознание, разум (Гегель Г.В.Ф. Соч., т. III. М., 1956, с. 201-229). В 20 в. понятие и концепция феноменологии приобрели новую жизнь и новый смысл благодаря Гуссерлю.

1. ОБЩИЕ ПРИНЦИПЫ ФЕНОМЕНОЛОГИЧЕСКОЙ ФИЛОСОФИИ НАУКИ

Феноменология Гуссерля - широкое, в потенции бесконечное поле методологических, а также гносеологических, онтологических, этических, эстетических, социально-философских исследований любой темы философии через возврат к феноменам сознания и их анализу. Главные принципы и подходы гуссерлевской феноменологии, в основном сохраняющие свое значение на всех этапах ее эволюции и при всех оговорках признаваемые в различных (хотя и не во всех) модификациях феноменологии как направления:

1) основоположение, согласно которому «всякое изначальное (original) данное созерцание является истинным источником познания», Гуссерль называет «принципом всех принципов» философии (Husserliana, далее: Hua, Bd. III, 1976, S. 25). В программном документе ранней феноменологии (Введение к первому выпуску «Ежегодника феноменологии и феноменологических исследований») говорилось, что «только благодаря возврату к изначальным источникам созерцания и к почерпнутым из них усмотрениям сущностей (Wesenseinsichten) можно сохранить и обновить великие традиции философии»; 2) осуществляя феноменологический анализ, философия должна стать эйдетической наукой (т.е. наукой о сущностях), об усмотрении сущности (Wesensschau), для движения к которой прежде всего требуется сформировать специфическую установку, мотивацию (Einstellung) исследовательского интереса, противоположную наивной «естественной установке», которая типична как для обыденной жизни, так и для «фактических наук» естественно-научного цикла (Hua, III, S. 6, 46, 52). Если мир в естественной установке предстает как «мир вещей, благ, ценностей, как практический мир», как непосредственно данная, наличная действительность, то в эдейтической феноменологической установке «данность» мира как раз и ставится под вопрос, требуя специфического анализа; 3) освобождение от естественной установки требует применения специальных методологических процедур «очищающего» характера. Этот метод - феноменологическая редукция. «Принадлежащий к естественной установке генеральный тезис мы лишаем действенности, одним разом заключая в скобки все и каждое, что он охватывает в оптическом - следовательно, лишаем значимости весь этот «естественный мир»» (Hua, III, S. 67). Результатом исполнения феноменологической редукции является перемещение на исследовательскую почву «чистого сознания»; 4) «чистое сознание» есть смоделированное феноменологией сложное единство структурных элементов и сущностных взаимосвязей сознания. Это не только предмет анализа феноменологии, но и та почва, на которую гуссерлевский трансцендентализм требует перевести любую философскую проблематику. Оригинальность и теоретическая значимость феноменологии состоит в построении сложноопосредованной, многослойной модели сознания (схватывающей реальные особенности сознания, аналитически исследующей каждую из них и их взаимопересечение с помощью ряда конкретных процедур феноменологического метода), а также в особой теоретико-познавательной, онтологической, метафизической интерпретации этой модели; 5) основные из моделирующих черт чистого сознания и, соответственно, применяемых при их анализе методологических процедур: (1) внимание акцентируется на том, что сознание есть необратимый, не локализируемый в пространстве поток; ставится задача методологически ухватить именно поток сознания с целью описать, как-то удержать его (мысленно «плыть вместе с потоком»), несмотря на его необратимость, в то же время учитывая его относительную упорядоченность, структурированность, позволяющую выделить для анализа его целостные единицы, феномены; (2) феноменология последовательно движется от полного, непосредственно данного в переживании феномена к «редуцированному» феномену. «Всякому психическому переживанию на пути феноменологической редукции соответствует чистый феномен, который демонстрирует свою имманентную сущность (отдельно взятую) в качестве абсолютной данности» (Hua, Bd. II, 1973, S. 45). Для редуцирования феномена от него мысленно, методически «отсекаются» все эмпирически-конкретные черты; затем осуществляется движение от языкового выражения к его значению, от значения - к смыслам, т.е. к полагаемым, интенциональным предметностям (путь II тома «Логических исследований»); (3) в процессе феноменологического интенционального анализа осуществляется соединение сущностно-аналитических, эйдетических, на языке Гуссерля, т.е. и априорных, и одновременно описательных, процедур, означающих движение к интуитивным самоданностям сознания, умение через них усматривать сущности (по примеру чистой логики и чистой математики, напр. геометрии, научающей видеть через нарисованную геометрическую фигуру соответствующую общую математическую сущность и вместе с нею проблему, задачу, решение); происходит опора на коррелятивные сущностям «чистые переживания», т.е. представления, мысли, воображения, воспоминания; (4) интенциональность как существенная черта феноменологии - это интенциальный анализ как конкретное исследование, по отдельности и в их пересечении, трех аспектов: интенциональных предметностей (ноэма, множественное число: ноэмата), актов (ноэзис) и «полюса Я», от которого и проистекают интенциональные процедуры; (5) в поздних работах Гуссерль широко вводит в феноменологию тему конституции (конституирование) как воссоздания через чистое сознание и его редуцированные феномены структур вещи, вещности, тела и телесности, духа и духовного, мира как целого; (6) равным образом на основе многостороннего анализа «чистого Я» (развертывающегося в целую феноменологическую поддисциплину, эгологию) феноменология конституирует время мира через временность (Zeitlichkeit) как свойство сознания, конституирует интерсубъективность, т.е. другие Я, их миры, их взаимодействие; (7) поздняя феноменология вводит также профилирующие темы «жизненного мира», сообществ, телоса истории как таковой (в книге «Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология»). В поздних работах Гуссерль вводит в феноменологию генетический аспект. Все синтезы, осуществляемые сознанием, он разделяет на активные и пассивные. Активные синтезы (о них, гл.о., шла речь в «Логических исследованиях») - т.е. результаты деятельности Я, единые [структурные] образования (Einheitsstiftungen), которые приобретают объективный, идеальный характер. Благодаря им имеет место единство опыта относительно мира и относительно Я как самости (Ich-selbst). Пассивные синтезы - это: 1) кинестезическое сознание, т.е. сознание, связанное с движениями тела: с их помощью конституируются чувственные поля и пространство жизненного мира; 2) ассоциации, с помощью которых формируются первые структуры «чувственного поля». В этом новом аспекте феноменология намечает глубокую и интересную программу исследования общих и всеобщих предметностей (активный синтез) и «низших», амбивалентных форм, предметностей сознания, ранее именовавшихся чувственностью (пассивный синтез). Феноменология все более включает в орбиту своего исследования такие темы, как «кинестезия» (подвижность) человеческого тела, конституирование сознанием «физических» вещей и вещности как таковой. Соответственно все больший интерес Гуссерля и его последователей привлекают такие «изначальные» акты сознания, как непосредственное чувственное восприятие. До сих пор речь шла о феноменологии в собственном (узком) смысле, как ее создал и видоизменял Э.Гуссерль и как она (селективно и критически) была воспринята наиболее верными его последователями.

Феноменология никогда не была единым и однородным феноменологическим направлением. Но о ней можно говорить как о «феноменологическом движении» (Г.Шпигельберг), как о феноменологии в широком смысле этого слова. Ранняя феноменология в Германии начала 20 в. возникла параллельно феноменологии Гуссерля, а затем испытала ее воздействие. Так, представители мюнхенского кружка феноменологов (А.Пфендер, М.Гайгер) начали разработки, родственные гуссерлевским, под влиянием К.Штумпфа, X.Липпса; затем - во временном сотрудничестве с Гуссерлем - они занялись некоторыми феноменологическими темами, прежде всего методом «усмотрения сущностей». В феноменологии Гуссерля их более всего привлекали такие моменты, как возврат к интуитивным, созерцательным «самоданностям» сознания и возможность через них приходить к интуитивно-очевидной верификации смыслов. Геттингенские ученики и последователи Гуссерля во главе с А.Райнахом (X.Конрад-Марциус, Д. фон Гильдебранд, А.Койре и др.) приняли и поняли феноменологию как строго научный метод непосредственного усмотрения сущностей и отклонили гуссерлевский феноменологический идеализм как трансценденталистское, чреватое субъективизмом и солипсизмом воззрение на мир, человека и познание. Они распространили феноменологию на экзистенциальные, онтологические, этические, историко-научные и другие исследования.

В учении М.Шелера, испытавшего воздействие Гуссерля, а также мюнхенских и геттингенских феноменологов, но рано вступившего на самостоятельный путь развития, феноменология не является ни особой наукой, ни строго разработанным методом, но только обозначением установки духовного видения, в которой у-сматривают (er-schauen) или пере-живают (er-leben) такое нечто, которое без данной установки остается скрытым: «факты» определенного вида. Производными от феноменологических фактов являются «естественные» (самоданные) и «научные» (искусственно сконструированные) факты. Свое понимание феноменологии как «приведения к созерцанию», обнаружения и раскрытия феноменологических фактов Шелер применил к разработке феноменологии чувств симпатии и любви, ценностей и этического воления, социологически интерпретируемых форм знания и познания, В центре, т.о., оказалась феноменология человека, человеческой личности, «вечного в человеке».

В онтологии Н.Гартмана также имеются феноменологические элементы. Он солидаризируется (напр., в работе Grundzьge einer Metaphysik der Erkenntnis. В., 1925, S. V) с такими достижениями феноменологии, как критика эмпиризма, психологизма, позитивизма, как защита объективности, самостоятельности логического, как возврат к «сущностному описанию». «Методами такого сущностного описания мы обладаем в процедурах феноменологии» (S. 37). Но с одобрением относясь к методологическому арсеналу феноменологии, Гартман отказывается от гуссерлевского трансцендентализма и интерпретирует феноменологию в духе своей онтологической философии «критического реализма»: предмет, который мы называем интенциональным, существует вне и независимо от интенционального акта. Познание объекта есть познание бытия, независимого от субъекта (S. 51). Поэтому теория познания направляется в конечном счете не на интенциональное, а на «в-себе-сущее» (S. 110). В философии ученика Гуссерля польского философа Р.Ингардена феноменология понималась как полезный метод (сам Ингарден применял его гл.о. к эстетике, теории литературы); отвергалась, однако, гуссерлевская субъективистско-трансценденталистская интерпретация мира, Я, сознания и его продуктов. феноменологический философия гуссерль интерпретация

За пределами Германии Гуссерль долгое время был известен гл.о. как автор «Логических исследований». Издание их в России (Гуссерль Э. Логические исследования, т. 1. СПб., 1909) - одна из относительно ранних зарубежных публикаций этого сочинения. (Правда, был переведен и издан только первый том, что на долгие годы обусловило «логицистское» восприятие феноменологии в России.) В освоении и критической интерпретации феноменологии Гуссерля участвовали уже в первые десятилетия 20 в. такие значительные российские философы, как Г.Челпанов (в 1900 опубликована его рецензия на «Философию арифметики» Гуссерля); Г.Ланц (оценивший спор Гуссерля с психологистами и самостоятельно разрабатывавший теорию предметности); С.Франк (уже в «Предмете знания», 1915, глубоко и полно, по тому времени, разобравший гуссерлевскую феноменологию), Л.Шестов, Б.Яковенко (представивший российской публике не только знакомый ей по переводу I том «Логических исследований», но и II том, демонстрировавший специфику феноменологии); Г.Шпет (давший в книге «Явление и смысл», 1914, быстрый и яркий отклик на «Идеи I» Гуссерля) и др. Феноменология получила более широкое распространение в Европе уже после 1-й мировой войны благодаря таким философам, как теолог Херинг. В силу популярности ранней феноменологии в России особую роль в ее распространении в Европе удалось сыграть русским и польским ученым, которые некоторое время учились в Германии, а затем переехали во Францию (А.Койре, Г.Гурвич, Е.Минковский, А.Кожев, А.Гурвич). Л.Шестов и Н.Бердяев, хотя они были настроены критически к феноменологии и менее вовлечены в ее развитие, тоже причастны к распространению ее импульсов (Spiegelberg H. The Phenomenological Movement. A Historical Introduction, v. II. The Hague, 1971, p. 402). Во фрайбургский период вокруг Гуссерля, а затем и Хайдеггера возник блестящий интернациональный круг ученых. При этом одни феноменологи (Л.Ландгребе, О.Финк, Э.Штайн, впоследствии Л.Ван-Бреда, Р.Боем, В.Биммель) сделали своей главной задачей издание трудов и рукописей Гуссерля, их комментирование и интерпретацию, в ряде аспектов критическую и самостоятельную. Другие философы, пройдя через школу Гуссерля и Хайдеггера, получив от феноменологии мощные и благоприятные импульсы, затем вступили на путь самостоятельного философствования.

Отношение самого Хайдеггера к феноменологии противоречиво. С одной стороны, в «Бытии и времени» он наметил путь объединения феноменологии и онтологии (с намерением высветить «самообнаруживающиеся», т.е. относящиеся к феноменам, интуитивно-очевидные структуры Dasein как бытия-сознания, здесь-бытия). С другой стороны, подхватив гуссерлевский лозунг «Назад к самим вещам!», Хайдеггер интерпретирует его скорее в духе новой онтологии и герменевтики, чем в традициях трансцендентальной феноменологии, которая чем дальше, тем больше подвергается критике как раз за «забвение бытия». Впоследствии, после «Бытия и времени», Хайдеггер при характеристике специфики своей философии весьма редко употреблял понятие феноменологии, скорее придавая ей конкретно-методологическое значение. Так, в лекциях «Основные проблемы феноменологии» он называл феноменологию одним из методов онтологии.

Наиболее основательные и глубокие разработки проблем современной феноменологии принадлежат французским феноменологам экзистенциалистского направления Ж.-П.Сартру (в ранних сочинениях - разработка понятия «интенциональность», в «Бытии и ничто» - феноменов бытия и бытия-в-мире), М.Мерло-Понти (феноменологическое восприятие - в связи с темами жизненного мира, бытия-в-мире), П.Рикёру (преобразование, вслед за Хайдеггером, трансцендентально ориентированной феноменологии в онтологическую феноменологию, а затем - в «герменевтическую» феноменологию), Э.Левинасу (феноменологическое конструирование Другого), М.Дюфрену (феноменологическая эстетика).

2. РАСПРОСТРАНЕНИЕ ФЕНОМЕНОЛОГИИ

После 2-й мировой войны феноменология получила распространение и на американском континенте. Наиболее крупные феноменологи США - М.Фарбер, издававший журнал «Philosophy and Phenomenological Research» (и до сего времени популярное издание, в последнее десятилетие представляющее логико-аналитическое направление в феноменологии); Д.Кэрнс (автор весьма полезного компендиума «Guide for Translating Husserl». The Hague, 1973; это трехъязычный глоссарий наиболее важных феноменологических терминов); А.Гурвич (разрабатывавший проблематику феноменологии сознания, критиковавший гуссерлевскую концепцию Ego и внесший вклад в разработку феноменологически ориентированной философии и психологии языка); А.Шутц (австрийский философ, автор известной книга «Der sinnhafte Aufbau der sozialen Welt», 1932; эмигрировал в США и там дал толчок развитию феноменологической социологии); Дж.Уайльд (разрабатывавший «реалистическую феноменологию» с акцентом на феноменологическую теорию «тела» и теорию жизненного мира); М.Натанзон (применявший феноменологический метод к проблемам эстетики, социологии); В.Ёрл (разрабатывавший проблемы феноменологии повседневной жизни, «феноменология события»); Дж.Иди (разрабатывавший феноменологию языка, защищавший «реалистический» вариант феноменологии); Р.Соколовски (интерпретация феноменологии сознания и времени); Р.Занер (феноменология тела), Г.Шпигельберг (автор двухтомного исследования «Феноменологическое движение», выдержавшего несколько изданий); А.-Т.Тыменецка (ученица Р.Ингардена, директор Института феноменологических исследований, издатель «Analecta Husserliana», феноменолог экзистенциального направления, занимающаяся также проблемами феноменологии литературы и искусства, феноменологии психологии и психиатрии); феноменологи аналитического направления - X.Дрейфус (феноменология и искусственный интеллект), Д.Смит и Р.Макинтайр (аналитическая феноменология и проблематика интенциональности).

В современной Германии феноменологические исследования концентрируются по преимуществу (хотя и не исключительно) вокруг архивов Гуссерля и других центров феноменологии - в Кельне (наиболее видные феноменологи - Э.Штрёкер, У.Клэсгес, Л.Элай, П.Янсен; нынешний директор архива К.Дюзинг и др.), во Фрайбурге-в-Брейсгау, где феноменология выступает в виде экзистенциальной феноменологии, в Бохуме (школа Б.Вальденфельса), в Вупертале (К.Хельд), в Трире (Э.В.Орт, издающий ежегодный журнал «Phдnomenologische Forschungen»). Философы Германии ведут также работу над рукописями Гуссерля. Но основная деятельность по изданию рукописей, сочинений Гуссерля (Гуссерлиана), серий феноменологических исследований (Phaenomenologica) ведется под эгидой Лувенского архива. Некоторое время (благодаря деятельности Р.Ингардена) Польша была одним из центров феноменологической эстетики, а в Чехословакии благодаря видному феноменологу Я.Паточке сохранялись феноменологические традиции.

В послевоенные годы большое внимание исследователей уделялось теме «Феноменология и марксизм» (в ее разработку внесли вклад вьетнамско-французский философ Тран-дюк-тао, итальянский философ Энцо Пачи, югославский философ Анте Пажанин, немецкий исследователь Б.Вальденфельс). Исследования феноменологии, начиная с 1960-х гг., активно велись в СССР (исследования В.Бабушкина, К.Бакрадзе, А.Богомолова).

Для того чтобы иметь возможность осмыслить феноменологический подход в психологии, понять его специфику и взаимосвязи отдельных методологических процедур, нам необходимо прежде выявить наиболее общие принципы феноменологической теории науки, которые лежат в основании данного подхода. Эти принципы станут фундаментом (и одновременно руководством) для дальнейшей спецификации и критики.

По своей проблематике и методологическим решениям феноменологическая философия науки принципиально отличается от господствовавших в ХХ веке позитивистских моделей научного знания. С одной стороны, это обстоятельство долгое время служило препятствием для широкого признания и ассимиляции феноменологических идей в среде позитивистки ориентированных методологов науки и самих ученых. Однако, с другой стороны, то же самое обстоятельство было расценено как достоинство феноменологической парадигмы, когда в связи с кризисом позитивистских и постпозитивистских концепций исследователи обратились к поиску альтернативных идеалов научности. Феноменология становилась весьма заманчивой перспективой, ибо, как предполагалось, она позволяет - хотя и в существенно модифицированном виде - сохранить основные завоевания «классического идеала»: достоверность источников познания, обоснованность используемых методов получения знания, общезначимость и объективную истинность научных результатов, опору на опыт, а также универсализм научного подхода. Известный отечественный философ науки А.А. Печенкин замечает даже, что «в последнее время наметилась тенденция трактовать философию науки в духе ее гуссерлевского замысла». В дальнейшем мы попытаемся разобраться в том, насколько эти ожидания могут считаться оправданными на примере всестороннего изучения феноменологического подхода в психологии.

Феноменологическая теория науки раскрывается в трудах Эдмунда Гуссерля. Совершая подобное опредмечивание и даже в некоторой степени персонификацию феноменологической философии и методологии науки, мы прекрасно осознаем, что феноменология не сводится к учению Гуссерля, однако должен быть вполне осознан и тот факт, что основные положения и целостная позиция феноменологии в отношении наук были выражены именно Гуссерлем. Постгуссерлевские же исследования либо в значительной степени удаляются от заложенных Гуссерлем принципов анализа науки (и это порождает серьезную проблему идентификации их как феноменологических), либо ограничиваются исключительно интерпретаторской и комментаторской работой, будучи весьма зависимы не только от смысла, но и от буквы гуссерлевского учения. Поэтому вслед за Г.Шпигельбергом мы имеем все основания утверждать, что «центральной фигурой в развитии феноменологического движения был и до сих пор является Эдмунд Гуссерль».

Анализ эпистемологических воззрений Гуссерля может проводиться различными путями. Тем не менее каждая подобная попытка должна учитывать, что эти воззрения имели принципиально эволюционный характер и претерпели ряд значительных изменений в ходе философского развития Гуссерля. Сказанное относится и к его феноменологии в целом. Э.Штрёкер, одна из ведущих исследовательниц гуссерлевской философии науки, выделяет три подхода философа к обоснованию наук: 1) анализ актов научного познания, 2) проект «региональных онтологий» и 3) учение о «жизненном мире». Указанный порядок совпадает с хронологическим порядком и одновременно с порядком «возрастающей адекватности проблемам». В нижеследующем анализе мы в целом будем опираться на классификацию, предложенную Штрёкер, но считаем необходимым расширить рамки первого этапа за счет включения в него проекта «чистой логики» и иных принципиальных моментов раннего творчества Гуссерля, поскольку они оказали сущностное влияние на развитие его философии науки. В ходе нашего рассмотрения, пытающегося совмещать исторический и тематический способы анализа, прояснится, что перечисленные проекты не замещают друг друга, но, скорее, каждый последующий проект придает предыдущему новое измерение, дополняя и углубляя его. Именно это и позволит нам в итоге установить общие, инвариантные принципы феноменологической теории науки.

3. ФИЛОСОФСКИЕ ИНТЕРЕСЫ ГУССЕРЛЯ

Гуссерль получил отнюдь не философское образование. Сначала он изучал астрономию, математику и физику в Лейпцигском университете, а затем специализировался по математике в Берлине и Вене. Что же подтолкнуло подававшего надежды математика, начавшего свою карьеру ассистентом у К.Вейерштрасса, перейти на философскую стезю? Не что иное, как проблемы, с которыми он столкнулся в самой математике. Исследуя основные понятия и принципы математики и логики, Гуссерль пришел к убеждению о «принципиальной незавершенности естественнонаучного и математического знания», о неясности самих оснований наук. «Чем глубже я анализировал, тем сильнее сознавал, что логика нашего времени не доросла до современной науки, которую она все же призвана разъяснить», - писал Гуссерль в Предисловии к I тому ЛИ. Предпринятая им в «Философии арифметики» (1891) попытка обосновать элементарные понятия математики с помощью психологического анализа, на который тогда возлагались огромные надежды, не была успешной. Гуссерль столкнулся с неустранимыми трудностями, возникающими при попытке увязать с психологическим объяснением содержания научных истин. Это заставило его задуматься об отношении субъективного процесса познания и объективности его результатов.

Таким образом, мы видим, что с самого начала философские интересы Гуссерля лежали в области эпистемологии, в области прояснения и обоснования науки. В первом томе «Логических исследований» (1900) Гуссерль ставит перед собой задачу возрождения исконных притязаний философии на чистое и аподиктическое познание истины. Философия мыслится Гуссерлем как наукоучение, способное предоставить последнее обоснование частным наукам.

Неудачный опыт психологического обоснования математики, признание аргументов Фреге и переосмысление собственных воззрений привели Гуссерля к источнику общераспространенного заблуждения, которое он разоблачил в своей знаменитой критике психологизма в логике. Сегодня предрассудки психологизма представляются настолько очевидными, что значимость гуссерлевской критики нередко принижается. Тем не менее на рубеже XIX и XX столетий многие маститые ученые и философы (среди которых, например, Дж.Ст.Милль и Г.Спенсер) всерьез рассматривали возможность свести логику к психологии, представить ее как отрасль психологической науки. Гуссерль прежде всего показывает абсурдность следствий, к которым приводит психологизм в логике: 1) Если психологические законы приблизительны, то это распространяется и на логические законы, , но последние абсолютно точны; 2) Ни один естественный закон не познаваем a priori, тогда как совершенно ясно, что все чисто логические законы истины a priori; 3) Если бы логические законы имели свой источник в психических фактах, то они должны были бы обладать психическим содержанием, т.е. быть законами для психического, а также предполагать «существование психического или же заключать его в себе». Но логические законы формальны, они не несут в себе какого-либо психического содержания и не являются законами психической жизни. Попытка вывести формальные законы логики из инородного содержания, предполагает, по мнению Гуссерля, «рефлективный круг», поскольку само выведение должно осуществляться по законам, которые намерены вывести [там же, с. 291сл]. Кроме того, в случае принятия точки зрения психологистов чистая математика также должна была бы стать ветвью психологии, и математические законы попали бы в зависимость от законов психической организации, что нелепо.

Причину заблуждений психологистов Гуссерль усматривает в смешении ими реального процесса мышления и идеального содержания мышления, законов логики как «содержаний суждений с самими актами суждений». Когда я говорю, что из двух противоречащих суждений лишь одно истинно, то я веду речь о содержании этих суждений, а не о законе организации актов суждений. Нужно строго различать между «субъективно-антропологическим единством познания и объективно-идеальным единством содержания познания», ибо «никакая мыслимая градация не может составлять переход между идеальным и реальным». Это различие Гуссерль считал решающим для спора психологической и чистой логики.

Смешение идеального и реального приводит к смешению областей исследования и соответствующих им наук. Неверное представление наукой области своего исследования имеет следствием постановку ложных целей и использование неадекватных методов. Исходя из различия идеального и реального, становящегося краеугольным камнем всей его дальнейшей работы, Гуссерль намечает основные черты своей классификации наук, которая затем будет развита в проекте «региональных онтологий». Он проводит кардинальное различие между двумя классами наук: наук о реально существующем (эмпирических наук о фактах) и наук об идеальных предметах (теоретических наук о «сущностях»). Реальное, согласно Гуссерлю, характеризуется существованием в некотором «здесь и теперь». Факт как экзистенциальное утверждение о некотором hicet nunc может репрезентировать только случайные положения вещей. Законы наук о фактах принципиально неотделимы от экзистенциальных утверждений и в силу своего индуктивного происхождения имеют лишь вероятностный характер. Таким образом, утверждает Гуссерль, «все законы точных наук о фактах, хотя и суть настоящие законы, но, рассматриваемые с точки зрения теории познания, они только идеализирующие фикции (впрочем, фикции cumfundamento in re)» . С другой стороны, идеальное не имеет существования в некотором hicet nunc, а законы наук, имеющих дело с идеальными предметами (математика, логика), абсолютно точны в силу своего априорного характера. Отсюда Гуссерль делает вывод, что истины, которые имеют характер аподиктической достоверности, «не содержат в себе никаких утверждений экзистенциального содержания». Стоит заметить, что этот вывод уже предопределяет направленность гуссерлевского наукоучения в его предметном и методологическом аспектах.

Гуссерль подытоживает свою критику психологизма в двух пунктах (§ 48 ЛИ I). 1. Взаимная несводимость наук о реальном и идеальном, т.е. эмпирических и априорных наук. 2. Необходимость во всяком познании и науке различать три рода связей:

· связь переживаний познания, в которых субъективно реализуется наука (психологическая связь);

· связь познанных вещей, образующих область науки;

· логическую связь, т.е. связь идей, знаний, конституирующую единство истин, понятий, теорий научной дисциплины.

Прояснение сущности идеально-всеобщего имеет непреходящее значение для феноменологической теории науки, поскольку сами научные истины, по Гуссерлю, суть не что иное, как такие идеальные единства.

В первом томе ЛИ Гуссерль предпринимает несколько шагов в плане реализации программы чистой логики. В целях нашего исследования имеет смысл остановиться на выдвинутых Гуссерлем идеальных условиях возможности теории вообще. Эти условия первично подразделяются реальные и идеальные. Реальные, или психологические (и социологические), условия Гуссерль оставляет в стороне и переходит к идеальным, которые делятся на ноэтические (субъективные) и логические (объективные). Возможность теории в субъективном смысле означает априорную возможность познания и разумного оправдания теории. Познание как восприятие и суждение должно иметь возможность обладать очевидностью. Если теория отрицает возможность очевидности, то она «тем самым уничтожает то, что отличает ее самое от произвольного, ничем не оправдываемого утверждения». Объективные (или логические) условия возможности теории заключаются в законах, которые вытекают из самого понятия теории. Теории, нарушающие эти условия возможности, противоречивы.

Эти положения кладутся в основание гуссерлевской критики скептицизма, проявляющего себя в различных формах релятивизма (или субъективизма). По Гуссерлю, любой скептицизм противоречив, так как, сомневаясь в объективной истине, он выдвигает тезис, который сам по себе претендует на такую истину. В ЛИ I Гуссерль распознает скептицизм не только в психологизме, но и в учениях индивидуального и видового релятивизма. Позднее, в ФСН, он причислит к релятивизму «натурализм», «историцизм» и «философию миросозерцания (Weltanschauung)». Основной мотив критики Гуссерля состоит в том, что истина как идеальное и самотождественное единство нерелятивизируема относительно субъективно-психологических или исторических (одним словом: реальных) обстоятельств, логическое (идеальное) не выводимо из фактов , любая подобная попытка ведет к самопротиворечивой теории. Вот почему появляется тезис: «Что истинно, то абсолютно истинно "само по себе"; истина тождественно едина, воспринимают ли ее в суждениях люди или чудовища, ангелы или боги».

Итак, истины, или знания, - это основной элемент науки. Но не всякую совокупность или даже систему знаний можно назвать наукой. Наука является систематической связью знаний из основания. Последним основанием научного знания и самым совершенным признаком истины Гуссерль считает непосредственную очевидность. «Следовательно, в конечном счете всякое подлинное знание и в особенности всякое научное знание покоится на очевидности, и предел очевидности есть также предел понятия знания». Очевидность, однако, непосредственно возможна только в отношении очень узкого круга знаний. Для всех остальных нужно обоснование, нужен метод, опирающийся на очевидность и ведущий к обоснованному открытию нового знания. Гуссерль выделяет три важнейшие черты научного обоснования:

· самоочевидный источник;

· закономерная форма обоснования (напр., дедуктивное умозаключение);

· независимость формы обоснования от области знания.

Первая характеристика гарантирует истинность исходного знания, вторая - производного знания, третья оправдывает общезначимость научного предприятия как целого и, кроме того, открывает возможность наукоучения в качестве независимого от той или иной научной сферы и одновременно единого для всех них изучения общих принципов и методологии науки.

Даже наш беглый обзор программы чистой логики ясно показывает, что эта логика в качестве формального mathesis'a не может претендовать на роль самодостаточной теории науки. Ведь очевидность - мерило всякой истины - представляет собой все же некоторое реальное переживание субъекта, а отнюдь не чисто логическую структуру. Более того, все объекты чистой логики, как выражается Гуссерль, даны «в грамматическом одеянии», т.е. в некоторых субъективно-реальных актах познания и выражения. Указанные акты не могут быть оставлены без прояснения, поскольку они образуют «феноменологическое единство» с объектами чистой логики. Но означает ли это, что теория науки должна вновь броситься в объятия поверженного психологизма? К сожалению, многие расценили исследования второго тома ЛИ именно как откат к психологизму. Хотя внимательный читатель уже в первом томе мог заметить, что гуссерлевская критика психологизма отнюдь не направлена на забвение реальной составляющей мышления и познания. Эта критика не означает автоматического перехода Гуссерля на позиции противостоящей психологизму стороны - логицизма. Сама специфика открытого Гуссерлем основания заблуждений психологистов - смешение реального и идеального аспектов мышления - требует избегать любой односторонности в изучении научного познания. Поэтому Гуссерль вступает на оригинальный и, как он сам замечает, «срединный» путь в деле прояснения познания. Это и был путь феноменологии.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Итак, некоторое знание может быть феноменологически реализовано только в очевидном усмотрении. Поскольку принцип очевидности призван сыграть важную роль в нашем имманентном анализе, мы позволим себе привести полностью его формулировку из Идей I: «Никакая мыслимая теория не может заставить нас усомниться в принципе всех принципов: любое дающее из самого первоисточника созерцание есть правовой источник познания, и все, что предлагается нам в "интуиции" из самого первоисточника (так сказать, в своей настоящей живой действительности), нужно принимать таким, каким оно себя дает, но и только в тех рамках, в которых оно себя дает».

Отметим, что принцип очевидности представляется Гуссерлю самообосновывающимся и независящим от каких бы то ни было теорий и гипотез. Если согласиться с этой точкой зрения и считать, что данный принцип не содержит предпосылок, выходящих за рамки дозволенного им самим, то феноменология приобретает статус, удовлетворяющий требованиям идеи наукоучения.

Аподиктичность знания и философская самоответственность неразрывно связаны в гуссерлевском понимании философии как строгой науки. Феноменолог должен стать «подлинным начинающим», и как таковой он находится в «абсолютной ситуации». Наконец, единство принципов беспредпосылочности и очевидности предопределяет дескриптивный характер феноменологического исследования. Данное в очевидном усмотрении не нуждается в каузальных объяснениях, не подлежит внешним интерпретациям, оно требует только своей точной фиксации в описаниях.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Гегель Г.В.Ф. Соч. Т. 4. Феноменология духа. М., 1959.

2. Гуссерль Э. Феноменология Логос, № 1, М., 1991.

3. Бабушкин В.У. Феноменологическая философия науки. Критический анализ. М., 1985.

4. Рузавин Г.И. Методология научного исследования М.:ЮНИТИ-ДАНА, 1999.

5. Мостепаненко М.В. Философия и методы научного познания Л-1972, стр. 134.

6. Казарян В.П. Философия науки. Часть I. Учебное пособие. - М.: Макс Пресс, 2003. - 154 с.

Размещено на Allbest.ru