Суицид как философская проблема

Размещено на http://www.allbest.ru/

ВВЕДЕНИЕ

Страшный путь сознательного суицида очевиден и безжалостен в наготе своей экзистенциальности; он имеет множество реальных и литературных сюжетов своего воплощения от гетевского Вертера до лондоновского Мартина Идена, от самоубийц из произведений Достоевского до судеб Есенина, Маяковского, Марины Цветаевой и Фадеева. Всякий пишущий о самоубийстве осознает свою личную причастность к борьбе двух «Я», вариативно выражающейся в столкновении реальности с идеалом, бессмысленности объекта со смысловой структурой субъекта, соматической временности с когнитивной вечностью, волевой безудержности с ограничительной силой поступка. Всякий заявляющий своеволие в сознательном самоубийстве хотя бы на «дне» своей спрятанной рассудочности осознает мелкость, наивность и театральность собственных притязаний на функции Бога. Поздно раскаиваться,, когда дело сделано, конечно, лучше проиграть суицидальный сюжет на словах, освободиться от «сна разума», породившего чудовищ, окрасив кровью лишь страницы романа или экран кинематографа, однако, спасшийся благодаря своему Вертеру Гете и благодаря своим несчастным самоубийцам Достоевский являют собой слабый аргумент «за», когда существует загадка ухода из жизни Дж. Лондона, В. Маяковского и многих других.

Что-то постоянно не связывается, обрывается в наших попытках, если не объяснить, то хотя бы рационально описать акт сознательного самонасилия. Даже гениальная полифония романов Достоевского, работа на грани между психиатрией и философией У. Джемса, В. Бехтерева, Р. Лэнга не дают исчерпывающих ответов на поставленный ребром вопрос: в чем основная причина преобладания сознательного суицида над аффектом (80 против 20%), почему неизменно вместе с ростом численности народонаселения планеты происходит рост сознательного суицида в среде наиболее перспективной в эволюционном отношении?! И вообще, возможен ли сознательный суицид? [8, c. 233-234]

Разобраться в этом вопросе мы и решили попробовать в данной работе, определив, таким образом, цель работы как определение возможности рациональности суицида.

Для достижения поставленной цели мы сочли признать необходимым решение следующих задач:

определение понятия самоубийства;

рассмотрение некоторых статистических данных по обозначенной проблеме;

характеристика различных точек зрения на понятие «рациональный суицид».



1. СУИЦИД В ПОНЯТИЯХ И ЦИФРАХ

Греховно ль в смерти тайный дом войти,

Покуда смерь настигнуть нас решится?

Шекспир

На земном пути каждого человека судьба расставила препятствия, иногда - очень серьезные, сопоставимые с мощью самого индивидуального жизненного потока. Последствия от столкновения с ними могут быть разными: от полного разрушения жизни и гибели человека до полного же разрушения препятствия, если жизненные ресурсы достаточны и вовремя мобилизованы. Между этими полярно противоположными исходами существует множество «промежуточных» вариантов, тех или иных отклонений от предшествующего пути, позволяющих, пусть с потерями, обойти препятствия, которые не удается разрушить. Углы такого «отклонения» могут быть различны - вплоть до резкой смены курса или поворота вспять. Некоторые из таких поворотов и сами ведут к разрушению человека [9, c. 19].

Термин «суицид» появился в 17 веке, и практически не употреблялся до середины 18 века. Термин «суицидология» начали употреблять в начале 20 века. Но люди начали убивать себя гораздо раньше.

Самоубийство как причина смерти уступает только сердечно-сосудистым заболеваниям, опухолям и болезням органов дыхания. В 2004 году мужчин от суицидов погибло больше, чем от убийств и в дорожно-транспортных происшествиях [1, c. 34]. Что же такое суицид?

Суицид - самодеструктивное поведение человека, направленное на намеренное лишения себя жизни, а также отказ от реальных возможностей избежать смерти в критической ситуации.

Самоубийство - это также результат социально-психической неприспособленности личности к разного рода психологическим кризисам, возникающим в результате интимных, семейно-личных, социальных и творческих конфликтов [3, c. 31].

Каждый год в Беларуси происходит около 3 тысяч завершенных самоубийств (33-34 случая на 100 тысяч человек) [2, c. 28].

По официальной статистике, каждый год кончают жизнь самоубийством 1 000 000 человек. Среди них:

280 тысяч китайцев,

60 тысяч русских

30 тысяч американцев,

25 тысяч японцев,

20 тысяч французов,

10 тысяч украинцев

Официальная статистика самоубийств значительно отличается от реальной (приблизительно в 4 раза), поскольку в нее попадают только явные случаи. По мнению судебных экспертов, причиной большинства так называемых «смертей от несчастного случая» (передозировка лекарственных препаратов, автомобильные аварии, падение с высоты и т.д.) на самом деле являются суициды. Также никто ни фиксирует случаи неудачных попыток самоубийства, число которых по разным оценкам в 10-20 раз больше, чем законченных самоубийств.

Только один из четырех (24%) тех, кто совершил попытку самоубийства и остался жив, соприкасается с профессиональной системой здравоохранения.

Число законченных самоубийств среди мужчин в среднем в 4 раза больше, чем женщин. С возрастом (65-85 лет) это соотношение увеличивается до 6-9. С другой стороны - женщины пытаются покончить с собой в 4 раза чаще, чем мужчины, но выбирают «щадящие» способы, которые значительно реже приводят к смерти [7, c. 145-146].

Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) делит все страны по показателю суицида на три группы: 

Низкий уровень самоубийств (до 10 человек в год на 100 тысяч населения) - Гватемала (0.5), Филиппины (0.5), Албания (1.4), Армения (2.3), Греция (4.8). Самый низкий уровень самоубийств отмечается в Египте (0.03)

Средний уровень самоубийств (от 10 до 20 человек на 100 тысяч населения) - Италия (10.3), Белоруссия (16), Австралия, США.

Высокий и очень высокий уровень самоубийств (свыше 20 человек на 100 тыс. населения) - Литва (90.5), Эстония (54.9), Латвия (54), Венгрия (35.9).

60% всех самоубийств приходится на лето и весну. Может быть потому, что именно в этот период особенно заметен контраст между расцветом природы и неизменностью внутреннего состояния.

Считается, что болезнью самоубийц является депрессия -- до 70% депрессивных больных обнаруживают суицидальные тенденции, а 15% из них совершают самоубийства. Поэтому проблема самоубийств -- это проблема депрессий.

Психиатрия прошлого полагала, что практически все самоубийцы - люди психически ненормальные. Сейчас данные о психической ненормальности покончивших с собой настолько расходятся, что я не решусь приводить их здесь. Более интересным нам показалось гарвардское исследование, во время которого врачам раздали истории болезни людей, которые покончили с собой и попросили поставить диагноз. Врачи не знали о том, что некоторые истории, отобранные случайным образом, были отредактированы - в них отсутствовала информация о том, что человек покончил с собой, все остальное оставалось без изменения. Результаты диагностики сильно отличались: людям, в чьих историях, было написано про самоубийство, диагноз о психическом заболевании был поставлен в 90% случаев, а в отредактированных историях - всего лишь в 22%.

ВОЗ насчитывает 800 причин самоубийств. Из них:

41% - неизвестны

19% - страх перед наказанием

18% - душевная болезнь

18% - домашние огорчения

6% - страсти

3% денежные потери

1,4% - пресыщенность жизнью

1,2% - физические болезни.

ВОЗ насчитывает 80 способов ухода из жизни:

Предпочтительные способы самоубийств могут сильно отличаться, в зависимости от региона. Так, в индийском штате Пенджаб более половины самоубийц умирает под колесами поездов, в Шри-Ланке 91 % самоубийств совершаются с применением инсектицидов.

Труднодоступность потенциальных орудий самоубийства снижает уровень суицидов. Так, когда в Англии перешли с ядовитого коксового газа на менее токсичный природный, уровень самоубийств снизился на треть, а число самоубийств с помощью газа упало с 2368 до 11 за год.

Время:

Первая половина дня - 32%

Вторая половина - 44%

Ночь - 24%.

Существуют этнические группы, предрасположенные к суициду. К примеру, среди угро-финской группы (будь то жители Удмуртии, Венгрии или Финляндии, неважно) очень высокий уровень самоубийств, что видно из графика для Венгрии.

Российские психиатры составили среднестатистический потрет самоубийцы:

Суицидальный риск для различных профессий (оцениваемый в баллах от 1 до 10) выглядит так: на первом месте музыкант (8,5 балла), далее следуют медсестра (8,2); зубной врач (8,2); финансист (7,2); психиатр (7,2) и т.д. Замыкают список библиотекарь (3,2) и продавец (2,1).

Семейное положение. По статистике, состоящие в браке кончают с собой значительно реже, нежели холостые или разведенные. Высокий уровень самоубийств у тех, кто потерял партнера - они кончают с собой в три раза чаще, чем семейные.

Группы риска. Существует прямая зависимость между суицидом и потерей социального статуса - то, что называют «комплексом короля Лира». Так, высокий уровень самоубийств среди демобилизованных офицеров, молодых солдат, людей, взятых под стражу, недавних пенсионеров. Самые высокие показатели самоубийств отмечены среди наркоманов, инвалидов, психически больных, а также хронические алкоголики. Алкоголики совершают около трети всех законченных самоубийств и четверть всех попыток всех самоубийств.

Прощальные записки оставляют 44% самоубийц. Они адресованы:

«всем» - 20%,

близким - 12%,

начальникам - 8%,

никому - 4%.

Алкоголь при жизни употребляло 60% самоубийц, хотя непосредственно перед самоубийством алкоголь употребляется только в 8% случаев, наркотики - в 4%.

Материальное обеспечение:

Удовлетворительное - 44%

Неудовлетворительное - 56%

Уровень жизни и количество самоубийств не связаны между собой - так одна из самых высокоразвитых и богатых стран Европы - Швеция на протяжении десяти лет является одним из лидеров по числу суицидов. 

Сексуальная ориентация. По данным исследований, которые проводились в США, геи совершают попытки самоубийства в 7 раз чаще, чем натуралы.

Образование - люди с высоким уровнем образования менее склонны к суициду. Самая опасная группа - люди с неполным средним образованием.

Взаимоотношения:

Общались с широким кругом людей - 24%

С несколькими людьми - 60%

Были замкнуты и избегали общения - 16%

Общественные катаклизмы оказывают непосредственное влияние на уровень самоубийств. Например, после возведения Берлинской стены уровень самоубийств в восточном секторе увеличился в 25 (!!!) раз. Экономические кризисы влияют не только на материальное, но и на психическое состояние. В этой ситуации будущее кажется крайне неопределенным, а самоубийство - единственным приемлемым решением.

Около 80% самоубийц предварительно дают знать о своих намерениях окружающим, хотя способы сообщения об этом могут быть завуалированы.

У 6% покончивших с собой, один из родителей был самоубийцей.

12% после неудачной попытки суицида в течение двух лет повторяют ее и достигают желаемого. 80% покончивших с собой, пытались сделать это в прошлом по крайней мере однажды.

В окружении каждого человека, покончившего с собой, в среднем остается 6 человек, для которых его самоубийство является тяжелой душевной травмой.

С начала 19 века наблюдается постоянное и равномерное возрастание статистики самоубийств во всех странах мира.

По прогнозам, к 2020 число самоубийств в мире достигнет 1 500 000 человек [4].



2. РАЦИОНАЛЬНОЕ САМОУБИЙСТВО: ЗА И ПРОТИВ

самоубийство взгляд философский

Есть лишь одна по-настоящему серьезная философская проблема - проблема самоубийства. Решить, стоит или не стоит жизнь того, чтобы ее прожить, - значит ответить на фундаментальный вопрос философии. Все остальное - имеет ли мир три измерения, руководствуется ли разум девятью или двенадцатью категориями - второстепенно.

Камю

Из всего, что свойственно богам, наибольшее сожаление вызывает то, что они не могут совершить самоубийства.

А. Рюноске

Самоубийца - это трус, который обращается в бегство до окончания битвы.

Л.Бешерель

Кто-то может сказать, что три эпиграфа - многовато. Но мы не случайно остановили свой выбор именно на трех и именно на этих высказываниях знаменитых людей, ибо решить, может ли суицид быть рациональным, значит решить, стоит или не стоит жизнь того, чтобы ее прожить, а это, безусловно, невероятно сложно.

Загадку самоубийства пытаются разгадать с разных сторон: с позиций социологии и психологии, культурологии и антропологии, психиатрии и биологии и т.п. В каждой из них самоубийство находит свою проекцию и через нее раскрывает частичку своей тайны. Чтобы ответить на вопрос, может ли суицид быть рациональным, попробуем предпринять еще одну попытку и опишем это явление в категориях этики и психологии.

В первую очередь, если человек решает лишить себя жизни - это означает, что в его сознании претерпела серьезные изменения фундаментальная этическая категория - смысл жизни. Человек решается на самоубийство, когда под влиянием тех или иных обстоятельств его существование утрачивает смысл [9, c. 20]. Здесь стоит вспомнить высказывание Фрейда: «Если человек начинает интересоваться смыслом жизни или ее ценностью, это значит, что он болен» [11, c. 157]. Тогда вопрос о рациональности самоубийства снимается сам собой, ибо больной человек не может принимать рациональные решения. Однако мы решили повременить с поспешными выводами и рассмотреть данную проблему более подробно.

Существует по крайне мере две формы суицида. Одна из них - эмоциональный суицид или иррациональное убийство себя во всех разновидностях. Представитель Американской Ассоциации суицидологи не одобряют ни одной формы суицида на почве психического заболевания или житейских неудач.

Но они убеждены, что есть вторая форма суицида: оправданный суицид. Это рациональное и спланированное само-освобождение через самоубийство. Иными словами, это автоэвтаназия, использующая суицид в качестве средства. Мы не думаем, что термин суицид является действительно подходящим в этом контексте, но мы привязаны к нему.

Слово «эвтаназия» пришло из греческого eu «хороший» и thanatos «смерть». Но в настоящее время ему придается более сложный смысл. Слово эвтаназия стало обозначать некоторое деяние для достижения хорошей смерти. Делание чего-то либо позитивного, либо негативного, чтобы добиться этой хорошей смерти.

По мнению большинства членов данной ассоциации, суицид может быть этически оправдан при наличии следующих причин:

Далеко зашедшее неизлечимое заболевание, вызывающее непереносимые страдания для индивида. Это наиболее обычная причина само-освобождения через самоубийство.

Тяжелейшая физическая инвалидизация, столь сковывающая, что даже после адекватных размышлений и тренировки индивид не может переносить подобное ограничение существования. Это относительно редкая причина для самоубийства [10, c. 35].

При обсуждении данной позиции по вопросу о рациональном суициде необходимо учесть, что он ставится прежде всего в контексте проблемы права на смерть или права на предельную самодетерминацию личности. Фактически это еще одна ветвь правозащитного движения, еще одно направление борьбы за права человека. В нашей стране в силу исторически понятных обстоятельств эта борьба воспринималась и воспринимается до сих пор односторонне. На Западе правозащитное движение обеспокоено не только правами политзаключенных, но и правами сексуальных меньшинств, женщин (феминизм), оплодотворенных яйцеклеток и эмбрионов, лабораторных животных и человеческих субъектов, выступающих в роли «предмета» медико-биологических экспериментов, пациентов, инвалидов и т.д. Благодаря этому происходит глубинная демократизация западного общества на микросоциальном уровне, т.е. на уровне рутинных межличностных взаимосвязей.

С точки зрения ассоциации, вопрос стоит не только о праве на самоубийство, но и о праве получить соответствующую помощь, праве на солидарность в совершении поступка предельной самодетерминации. Традиции и опыт солидарности людей в ситуации совершения рационального суицида заложены в само основание современной западноевропейской культуры. Вспомним опыт Сократа или Сенеки, который, кстати говоря, предполагал наличие для разума ценностей выше, чем простое выживание. Для разума, знающего в качестве высшей цели и ценности физическое выживание человека и человечества, идея рационального суицида неприемлема.

Но выживание не является высшей ценностью современной цивилизации. Гораздо более мощно и императивно действует глубоко укорененная установка на само-детерминацию. Человек судит о своем присутствии в мире по делам - по тому, что он сделал, в отличие от всего внешнего, с ним сделавшегося. Граница между сделал я и сделалось, между само-детерминацией и детерминированностью иным является демаркационной линией, отделяющей человеческое в человеке от природного, социального и т.д. Это граница между пространством человеческой свободы так, как она фигурирует в современной идеологии, и сферой не-свободы, деспотической зависимости от внешних влияний. Чем в больше мере человек овладевает собственной телесной жизнедеятельностью, превращает ее из событий тела в поступки разума, тем более он считается совершенным, развитым и ответственным существом.

Рациональное самоубийство превращает смерть из «телесного события» в ответственный поступок человека. Эта идея и практика возникают как необходимые, как вызванные к жизни императивными метафизическими установками, коренящимися в глубинах современной человеческой ментальности. Если человечество не найдет в себе силы и разумения для иного типа различения человеческого в человеке, то со временем борьба за право человека на предельную самодетерминацию и, следовательно, свободу закончится успехом [10, c. 39-40].

В этом аспекте потрясающее по трагедийности описание самоубийства Марины Цветаевой оставила ее сестра- Анастасия. Причем более всего травмирует обыденность - как искала «гвоздь с широкой шляпкой», завесила окно, чтобы не видели, обмотала дверь, чтобы быстро не вошли. Со спокойной отрешенностью характеризуя поступок сестры, А. Цветаева пользуется такими понятиями, как «собранность», взвешенность», «неторопливость», «разумность», «зоркость» и так далее. «Разумность?» - вначале спотыкаешься на этом слове, раздражает нестандартность, необычность определения. «Разумное самоубийство» - пугающее словосочетание. Но отражающее реальный процесс, а именно способность разума не только к адекватной самооценке происходящего, но и к возможности принятия соответствующего волевого решения [6, с. 38].

Тем не менее, существует и другая точка зрения, согласно которой может быть зафиксировано три существенных момента для понимания рациональности в случае самоубийства: а) физическое и психическое состояние, позволяющее принимать рациональные решения; б) обладание необходимой для этого информацией и в) критическое обоснование решения.

Обратимся теперь к вопросу, вынесенному в заглавие: может ли самоубийство быть рациональным? Существует один аргумент, в принципе отрицающий такую возможность. Согласно этому аргументу, человек, пытающийся совершить самоубийство, всегда психически болен либо находится в состоянии депрессии или кризиса. Следовательно, при этом нарушается одно из условий рациональности суицидного решения и поступка.

В своей статье Б. Г. Юдин утверждает, что доводы, которые такой человек выдвигает для обоснования своего решения, являются не более чем рационализациями, продиктованными его патологическим состоянием. Так, согласно результатам одного исследования, частота самоубийств среди тех, у кого обнаружен СПИД, в 66 раз выше, чем у населения в среднем. Казалось бы, в этом случае можно ожидать рациональных решений, однако СПИД связан с такими расстройствами центральной нервной системы, которые ставят под вопрос возможность рационального выбора. По словам доктора Ричарда Гласса, «с клинической точки зрения, тщательное обследование самоубийств, даже у терминально больных пациентов, почти всегда показывает, что самоубийство произошло под влиянием психического расстройства, а не рационального выбора… Я считаю, что врачи должны и дальше видеть в самоубийстве больных СПИДом неблагоприятный исход болезни, которую необходимо диагностировать, лечить и предотвращать» [12, c. 43-44].

В своей работе Б. Г. Юдин проводит анализ идей Канта о суициде, приводя в качестве итога вывод философа: «Но самоубийство не допустимо и отвратительно не потому, что Бог запретил его; Бог запретил его, потому что оно отвратительно, ибо оно низводит внутреннюю ценность человека ниже ценности животного творения». Моральная недопустимость самоубийства не есть норма, налагаемая извне и ограничивающая свободную волю. Это - внутренний, автономный закон моральной личности, только и делающий возможной и ее самое, и ее свободе. И Бог в этом отношении выступает как гарант, а не как законодатель [12, c. 48].

Как показывает проведенный Б. Г. Юдиным анализ, понятие рационального самоубийства не является внутренне согласованным. Решение о рациональном самоубийстве может быть рациональным лишь постольку, поскольку оно открыть и не окончательно; если же оно окончательно, то оно, строго говоря, не может быть рациональным. Теперь нам остается рассмотреть зазор между решением и действием с другой стороны, со стороны действия.

Вообще говоря, рациональность действия принято понимать в двух смыслах - с точки зрения того, насколько обоснованы средства для достижения цели, насколько они ей адекватны. Во втором случае говорят об инструментальной рациональности; при этом цель действия не ставится под сомнение и даже не обсуждается. В этом смысле действительно можно говорить о рациональном самоубийстве.

Вопрос о рациональном обосновании цели, однако, много сложнее, чем вопрос о рациональном выборе средств. Это относится и к обоснованию такой цели, как рациональное самоубийство.

В процесс осуществления действия (т.е. реализации цели) человек, вообще-то, вовлекается существенно более полно, чем в процесс принятия решения. Даже самое рациональное действие, как правило, предполагает участие не только интеллекта, но и воли, и эмоций, и чувственности, и физических качеств - словом, всех тех способностей, которыми наделен человек, включая, между прочим, и то, что с трудом выводимо или даже вообще не выводимо на уровень рационального осознания и осмысления. В полной мере это распространяется и на рациональное самоубийство как действие, в ходе которого прекращается существование не только рациональных, но и всех других способностей личности.

Строго говоря, акт исключительно рационального - с точки зрения цели - самоубийства мог бы совершить только искусственный интеллект. И здесь возникают следующие вопросы: а не стоит ли за понятием рационального самоубийства такая концепция человека, которая скроена по этой модели искусственного интеллекта? Одномерного человека, у которого рациональное начало не просто доминирует, но безусловно подчиняет себе все остальное? И можно ли, в конце концов, такую трактовку человека считать действительно рациональной?

Акт самоубийства, коль скоро он достигает цели, является завершенным, окончательным в некотором абсолютном смысле, как, пожалуй, никакое другое человеческое действие. И если он совершен под влиянием аффекта или в состоянии депрессии, то по крайней мере можно говорить о бездне отчаяния или безмерных страданиях как чем-то сопоставимом с абсолютной законченностью и необратимостью. Если же он толкуется как рациональное самоубийство, то, как говорилось, при этом неизбежно надо отказываться от представления о человеческой рациональности как о чем-то принципиально открытом и незавершенном и, напротив, понимать ее как абсолютное всеведение, по отношению к которому человек полностью прозрачен.

Аналогичным образом можно интерпретировать и условие коммуникативности, т. е. рациональной дискуссии. Парадигмой для нее является установление истины в судебном разбирательстве с прениями сторон, выдвижением и опровержением аргументов и т. п. Действительно, суд являет образец рациональной процедуры; к тому же он, как правило, заканчивается вынесением определенного вердикта. Суд, однако, принимает к рассмотрению не все, а лишь определенные категории дел - именно те, по которым и может быть вынесено рациональное решение. Кроме того, суд не всевлаcтен и в характере решений, которые он правомочен выносить. Он, например, может приговорить подсудимого к смертной казни, но не может приговорить его к самоубийству (если не трактовать таким образом решение афинскою суда по делу Сократа, но во всяком случае и тот суд не предписывал Сократу воспринимать употребление яда в качестве рациональною самоубийства). Опыт человечества, выкристаллизовавшийся в институте судопроизводства, также не склонен понимать человеческое существо как абсолютно прозрачное или способное полностью раскрыть себя в ходе рациональной дискуссии. Тем самым неявно признается, что процесс рациональной коммуникации не в состоянии высветить всю глубину человеческого существования. А именно этого надлежит требовать от коммуникации по поводу рационального самоубийства.

Таким образом, мы приходим к выводу, что обоснованно говорить о рациональном самоубийстве возможно лишь в плане инструментальной рациональности, а это в общем-то достаточно примитивно, и под рациональным самоубийством обычно понимается нечто другое. Однако оправданность этого термина применительно к принятию суицидного решения и к целенаправленному осуществлению представляется по меньшей мере сомнительной.

Со своей стороны, не претендуя на какую бы то ни было доказательность, я хотел бы выдвинуть достаточно простую версию того, почему люди бывают склонны прибегать к выражению «рациональное самоубийство». Попробуем еще раз представить себе смертельно больного человека, которого гнетут нестерпимые боли и мучения, и его близких. Мысль о скорой и безболезненной кончине в этих условиях может выглядеть спасительной. Однако самоубийство, с точки зрения превалирующих ценностей культуры, является морально предосудительным, в лучшем случае - демонстрацией слабости. В то же время, учитывая рационалистический дух этой культуры, само слово «рациональный» несет ценностную нагрузку, и чаще всего позитивную. Употребление словосочетания «рациональное самоубийство», стало быть, несет в себе определенную долю морального самооправдания и оправдания со стороны других. Сможет ли это способствовать широкому пересмотру моральных оценок самоубийства - покажет будущее. Во всяком случае, те, кто настроены против того, чтобы морально санкционировать самоубийство, - многие врачи, теологи, юристы, философы - отнюдь не безмолвствуют [12, c. 50-52].



ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Загадка смерти всегда будет волновать человечество: вряд ли возможно и однозначное мнение относительно самоубийства. Наверное, и в самом гуманном обществе обстоятельства будут приводить людей к опасной черте. Но, опираясь на неповторимую ценность каждой человеческой жизни, общество может помочь любому выработать жизнеутверждающее мировоззрение, проникнуться верой в великое предназначение человека.

Во введении к данной работе мы определили ее цель как выявление возможности рациональности суицида. Рассмотрев несколько точек зрения, как философ прошлого, так и ученых современности, мы приходим к выводу о том, что вынести окончательный «приговор» о рациональности самоубийство практически невозможно. Существует множество аргументов за и против рационального суицида, и в данной ситуации, пожалуй, каждый должен выбирать для себя.

Нам же хотелось бы отметить, что в современной ситуации, складывающейся из статистических данных о суициде, представляется намного более важной задачей предотвращение самоубийств, а не вопрос об отнесении этого явления к рациональным поступкам. Таким образом, представленная нами работа являет собой скорее анализ существующих мнений по проблеме, чем выражение собственной позиции, ибо мы не можем не согласиться с Камю в том, что решить вопрос о самоубийстве значить ответить на извечный вопрос философии.



СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Березовская Н. Не позволяйте им уходить: [самоубийство среди мужчин и подростков] // Алеся. - 2007. - № 5. - С. 34-35.

Бусько С. Почему мы убиваем себя: [проблема суицида] // 7 дней. - 2006. - 28 сент. - С. 28.

Двинская М. На краю пропасти: [суицид по книгам Э. Дюркгейма] // Милиция Беларуси. - 2007. - № 3. - С. 30-33.

Зачем Вам это? [Электронный ресурс]. - 2004. - Режим доступа: http://lossofsoul.com/DEATH/suicide/. - Дата доступа: 24. 07. 2007.

Катастрофы сознания. Самоубийства религиозные, ритуальные, бытовые, способы самоубийств / Подгот. текста Ревяко Т. И., Трус Н. В. - Мн.: Литература, 1996. - 576 с.

Лепешко Б. Не спешить умирать: [о суициде] // Бел. думка. - 1996. - № 12. - С. 37-42.

Медленный яд: [суицид в молодежной среде, причины, цифры] // Yes! - 2006. - № 11. - С. 144-147.

Проблемы суицида // Лучшие рефераты по социологии / Сост. О. А. Нор-Аревян. - Ростов н/Д, 2001. - С. 233-252.

Тихоненко В. Жизненный смысл выбора смерти // Человек. - 1992. - № 6. - С. 19-29.

Хамфри Д. Когда суицид рационален // Человек. - 1992. - № 6. - С. 30-40.

Шеркунова А. Как трудно просто жить // Смена. - 2004. - № 1. - С. 156-160.

Юдин Б. Возможно ли рациональное самоубийство? - Человек. - 1992. - № 6. - С. 41-52.

Размещено на Allbest.ru

...