Архитектура в утопиях и антиутопиях

Размещено на http://www.allbest.ru/

Московский архитектурный институт

Кафедра философии

РЕФЕРАТ

ПО ФИЛОСОФИИ

на тему Архитектура в утопиях и антиутопиях

Москва 2014

Содержание

Введение

1. Утопия и антиутопия

2. Рэй Брэдбери и его антиутопия

Заключение

Список использованной литературы

Введение

Оскар Уайльд предостерегал: «Не стоит смотреть на карту, раз на ней не обозначена Утопия, ибо это та страна, на берега которой высаживается человечество». Но таких карт в истории мировой культуры, похоже, никогда и не существовало. Люди упорно век за веком, поколение за поколением устремлялись к этим берегам. Впереди других шли великие философы и реформаторы -- Платон, Августин, Томас Мор, Шарль Фурье, Роберт Оуэн, Федор Достоевский, Лев Толстой... А за ними -- целая армия тех, кто хотел либо просто перенестись мыслью в идеальный мир, либо одарить человечество открывшейся ему тайной достижения всеобщего блага.

1. Утопия и антиутопия

Утопия и антиутопия (греч. не, нет и место, буквально - «место, которого не существует»). Утопия - вымышленное общество как воплощение произвольно сконструированного и зачастую статичного социального идеала. Вследствие практической неосуществимости такого идеала понятие «утопия» приобрело метафорический характер и стало синонимом любого научно необоснованного проекта (социального, технического и т. п.). Утопические представления сопутствуют всей истории социальной мысли, начиная о представлений о «золотом веке» древнегреческого поэта Гесиода

(8-7 вв. дон. э.). Черты утопизма можно обнаружить в произведениях Платона («Государство»), Августина («О граде божием»), итальянского мыслителя 12 в. Иоахима Флорского («Комментарий к Апокалипсису»). Понятие «утопия» ввел Томас Мор. Утопия, с одной стороны, отражает некоторые особенности социального строя, ее порождающего. Так, утопия Платона представляла, по словам Маркса, «афинскую идеализацию египетского кастового строя...». В то же время присутствует прямая или косвенная критика существующего общества, стремление исправить его недостатки путем реализации иных социально-политических идеалов. Утопия развивался вплоть до середины 19 в.

(Утопический социализм). После победы социалистической революции, реальных успехов в строительстве нового общества и в связи с общим кризисом капитализма в буржуазной идеологии и культуре понятие «утопия» подверглось переоценке. Появились так называемые антиутопии в виде романов- предостережений («1984 год» и «Этот прекрасный, новый мир» Дж. Оруэлла и О. Хаксли), сатирических притч, научной фантастики (романы А. Азимова, Рэя Брэдбэри и др.).] В антиутопии, как правило, выражается кризис исторической надежды, объявляется бессмысленной революционная борьба, подчеркивается неустранимость социального зла; наука и техника рассматриваются не как сила, способствующая решению глобальных проблем, построению справедливого социального порядка, а как враждебное культуре средство порабощения человека. Таким образом, в рамках буржуазного сознания идея утопии приходит к своему логическому самоотрицанию, хотя наряду с пессимистическими антиутопиями в нем существуют и мнимооптимистические утопии. В то же время утопия может до известной степени осуществлять функцию прогнозирования общественных отношений в форме научно-фантастического романа.

По известному высказыванию Маркса, и самого плохого архитектора от лучшей пчелы отличает способность прежде, чем строить нечто в физической реальности, создать это нечто в своей голове, в представлении, идеально. Архитектор не случайно олицетворяет здесь общечеловеческую способность - в его работе не только обретает некое самостоятельное бытие (проект), но и зависит от многих взаимно накладывающихся полей влияния. Ибо проблемы архитектуры прежде всего проблемы человеческие, проблемы организации жизнедеятельности. Образ-цель, с создания которого начинает архитектор, связывает конкретную задачу с идеальной моделью жизнеустройства. В условиях благоденствия и общественной стабильности такой идеал создается осторожной экстраполяцией сущего, его совершенствованием. Но в периоды неустойчивости и социальных кризисов неизбежен разрыв между миром, каков он есть, и миром желаемым. Целеполагание устремляется к должному, отрываясь от сущего, что и происходит в непредсказуемо изменчивой жизни нашего столетия.

Социальное, при всех претензиях футурологов, не поддается научному прогнозированию. Идеальные меч-Дели жизнеустройства, противостоящие несовершенству действительности, создаются в сфере утопического мышления, ориентированного на умозрительные конструкции, исходящие от факторов, которые не содержатся в сложившемся порядке вещей. Главный ствол дерева утопической мысли образуют социальные утопии - идеальные модели общественного устройства; одна из его ветвей - архитектурные утопии, переводящие общественный идеал в пространственные модели организации жизни.

История общественной мысли последних двух столетий в немалой части - история утопий и утопизма. И как развитие одной из форм утопического мышления можно описать историю идей "новой архитектуры" XX века и ее "предтеч" в XIX веке. Утопия почти неизменно направляла траекторию творческой мысли. На ней основывались ориентиры поиска языка новых форм и художественных ценностей. Николай Бердяев заметил, что в XX веке "утопии оказались более осуществимы, чем казалось раньше. И теперь стоит другой вопрос: как избежать их окончательного осуществления". Трагический парадокс - попытки навязать жизни рассудочно сконструированные идеалы вели человечество к непредвиденным и ненамеренным следствиям, разраставшимся до катастроф и конфликтов планетарного масштаба. Не совпадала с ожиданиями и проекция утопий на архитектуру.

Советским литературоведением антиутопия воспринималась в целом отрицательно. Например, в «Философском словаре» (4-е изд., 1981) в статье «Утопия и антиутопия» было сказано: «В антиутопии, как правило, выражается кризис исторической надежды, объявляется бессмысленной революционная борьба, подчёркивается неустранимость социального зла; наука и техника рассматриваются не как сила, способствующая решению глобальных проблем, построению справедливого социального порядка, а как враждебное культуре средство порабощения человека». Такой подход был во многом продиктован тем, что советская философия воспринимала социальную реальность СССР если не как реализовавшуюся утопию, то как общество, владеющее теорией создания идеального строя (теория построения коммунизма). Поэтому любая антиутопия неизбежно воспринималась как сомнение в правильности этой теории, что в то время считалось неприемлемой точкой зрения. Антиутопии, которые исследовали негативные возможности развития капиталистического общества, напротив, всячески приветствовались, однако антиутопиями их называть избегали, взамен давая условное жанровое определение «роман-предупреждение» или «социальная фантастика». утопический социализм мультиплекс конструктивизм

2. Рэй Брэдбери и его антиутопия

451° по Фаренгейту - температура, при которой воспламеняется и горит бумага. Философская антиутопия Рэя Брэдбери рисует беспросветную картину развития постиндустриального общества. Это мир будущего, в котором все письменные издания безжалостно уничтожаются специальным отрядом пожарных, а хранение книг преследуется по закону.

В создании города-антиутопии не столько научные занятия, сколько воображение руководило автором. Он особенно охотно объективирует свои теории в форме художественных видений. Антиутопия смотрит со стороны человека, исходя из принципа, который можно описать знаменитым «не хлебом единым» - человек больше своих общественных инстинктов и физиологических потребностей, и сущность человека не в том, что он есть животное общественное, а том, что он есть животное эмоциональное, творческое и свободное. Именно эти три принципа чаще всего и приносятся в жертву идеальной государственной системе.

Все архитектурное видение сводится к ничтожной, бесчувственной картине: "...Архитекторы уничтожили крылечки, потому что они будто бы

портят фасад. Но дядя говорит, что это только отговорка, а на самом деле нельзя было допускать, чтобы люди вот так сидели на крылечках, отдыхали, качались в качалках, беседовали. Это вредное времяпрепровождение. Люди слишком много разговаривали. И у них было время думать. Поэтому крылечки решили уничтожить. И сады тоже. Возле домов нет больш садиков, где можно посидеть. А посмотрите на мебель! Кресло-качалка исчезло. Оно слишком удобно. Надо, чтобы люди больше двигались. Дядя говорит... дядя говорит... дядя...».

Антиутопия - прежде всего ограничение внутренней свободы, отнятие у личности права на критическое осмысление свободы. Также, человеком управляет страх: для того, чтобы человек согласился на что угодно ради выживания его надо хорошенько напугать. И, наконец, третий стопл, относящийся к антиутопии в сфере художественного жанра, а не исторического прогноза - сюжет выстраивается на противодействии личности или небольшой группы личностей царящему диктату. И здесь авторы солидарны друг с другом - это противостояние личность так или иначе убьет.

"...--?Все отвечает вашим пожеланиям, сэр?

-- Да!

-- Колорит такой, какой нужен? Картина тоскливая и ужасная?

-- Чрезвычайно ужасная, чрезвычайно тоскливая!

-- Стены -- угрюмые?402 403

-- Поразительно!

-- Пруд достаточно «черный и мрачный»?

--?Невообразимо черный и мрачный.

--?А осока -- она окрашена, как вам известно, -- в меру чахлая и седая?

-- До отвращения!

Мистер Бигелоу сверился с архитектурным проектом. Он процитировал задание:

--?Весь ансамбль внушает «леденящую, ноющую, сосу щую боль сердца, безотрадную пустоту в мыслях»? Дом, пруд, усадьба?..

--?Вы поработали на славу, мистер Бигелоу! Клянусь, это изумительно! "

Конструктивизм как архитектура утопии

Русская архитектурная утопия начинается с Петра I. Французский архитектор Леблон подготовил для царя проект самого прекрасного города на земле, каким должен был стать Санкт-Петербург. По этому плану центром города становился Васильевский остров, сплошь покрытый сетью каналов. Великолепные площади с дворцами и статуями, сады и парки, многочисленные фонтаны. Специально для града Петрова Леблон спроектировал самое современное уличное освещение -- масляные фонари, которые были в то время технической новинкой. И стал бы Петербург русской Венецией, но Петр изучил проект, прикинул возможности казны, вздохнул... И строительство пошло по другому, более скромному плану.

К началу XX века практически все было готово для появления новой архитектурной формы. Для новаторских материалов и конструкций понадобилась другая эстетика. Этот период в истории архитектуры совпал с катаклизмами политического и экономического свойства. На фоне всего происходящего архитекторы ощущали себя подлинными творцами идеального мира. Единственным препятствием к тому, чтобы выжечь все дряхлое и уродливое и построить идеальный город на ровном месте, стали материальные затруднения. Снова в моду вошли теоретические изыскания. Пришлось вписывать в уже существующую среду «идеальные» проекты, которые в то время пользовались заслуженной популярностью у состоятельных заказчиков. Один из немногих реализованных шедевров того времени - знаменитая «Машина для жилья», утопический проект поселка для рабочих, который Шарль Ле Корбюзье построил под Бордо, - сразу же и навсегда был занят миллионерами. Больше всего нереализованных бумажных проектов было придумано в СССР - на фоне экономической разрухи и неугасающего желания архитекторов творить. Тогда появились звезды архитектурного авангарда, известные на весь мир: Константин Мельников, братья Веснины, Моисей Гинзбург и многие другие.

Здания, фасады которых не прятались за декором, как это было прежде, а, наоборот, обнажали свою конструктивную основу (откуда и название стиля), отвечали духу советских 20-х с их прямотой и энергией. В этих зданиях новым было все. Во-первых, форма: дома собирались из разных объемов, фасады опоясывали ленточные и «лежачие» окна, в отделке использовалось стекло. Во-вторых, идеология: конструктивистские рабочие клубы, фабрики-кухни, дома-коммуны предназначались для новой и лучшей жизни. Лидерами стиля были братья Веснины, Константин Мельников, Илья Голосов, Моисей Гинзбург; даже «классик» Алексей Щусев отметился парой конструктивистских построек.

В мире советский конструктивизм сразу вызвал всеобщее восхищение и признание, однако в СССР в 30-е годы он был объявлен «формалистическим и буржуазным явлением», и здания этого стиля стали срочно «улучшать». Так, конструктивистскую коробку гостиницы «Москва» облепили классическими деталями: лепниной и карнизами. Реабилитировали конструктивизм только в 80-е, когда несколько зданий конца 20-х годов получили статус памятников архитектуры и были поставлены на государственную охрану. А в 90-е пришла новая мода: известные московские архитекторы в своих постройках принялись щедро цитировать знаменитый советский стиль. Но, несмотря на признание, большинство конструктивистских зданий так и не дождались внимания инвесторов: многие из них никогда не реставрировались. В результате главные шедевры конструктивизма, вошедшие во все учебники мировой архитектуры, - жилой «дом-корабль» на Новинском бульваре и Дом культуры имени Русакова на Стромынке -- фактически разваливаются.

20-е годы среди архитекторов- В конструктивистов были популярны теории «обобществления быта» -- предполагалось, что все свободное время жильцы будут проводить вместе, а квартирам отводилась роль «спальной ячейки». Каждый из архитекторов по-своему представлял, как должен выглядеть такой коллективный дом. Например, в конце 30-х на улице Орджоникидзе был построен восьмиэтажный дом-коммуна с тысячью комнат-кабин - в каждой из них было место лишь для двух кроватей и двух табуреток. По мысли архитектора Ивана Николаева по ночам в комнаты должен был подаваться озонированный воздух, а днем вход в них был запрещен. Даже для того радикального времени это было утопией, и дом приспособили под общежитие. Сегодня в несостоявшемся доме-коммуне, доведенном до аварийного состояния, живут студенты.

Совсем по-другому обобществленный быт видел Борис Иофан: в построенном им в 1928 - 1931 годах «доме на набережной», предназначенном для сотрудников Совнаркома, он создал «развитую инфраструктуру» -- магазин, клуб, библиотеку, кинотеатр. При этом традиционные квартиры не просто остались, но и стали вполне буржуазными - многокомнатными, с просторными кухнями и холлами. Идея «элитного дома с насыщенной инфраструктурой» оказалась весьма удачной - здание популярно и по сей день, и цены на квартиры в нем растут. Компромиссный вариант с «полуобобществленным» бытом попытался реализовать архитектор Моисей Гинзбург, построив для сотрудников Наркомфина в 1928 - 1930 годах дом-корабль -- «опытный дом переходного периода» на Новинском бульваре. В длинном жилом корпусе, похожем на корабль, он разместил квартиры, которые благодаря рациональному решению кажутся светлыми и просторными. Вскоре вид здания, как это часто бывало с конструктивистскими постройками, был изменен.

Сегодня здание выглядит как декорация к фильму о техногенной катастрофе: оно буквально разваливается на части, поскольку за 70 лет ни разу не ремонтировалось. Конструктивизм дома Гинзбурга теперь доведен до предела: стало видно не только, как он построен, но и из чего: в стенах появились трещины, а от фасадов отваливаются целые куски.

Здания - трансформеры, или мультиплексы 20-х

Еще одна утопия того времени - это рабочие клубы. Построенные в конце 20-х по заказу профсоюзов крупных московских предприятий, они должны были стать центрами досуга рабочих. Пять из них построил Константин Мельников: клуб химиков «Каучук», коммунальщиков им. Русакова, кожевенников «Буревестник», химиков им. Фрунзе и клуб фабрики «Свобода». Чуть позже появились еще два заметных здания - ДК коммунальщиков им. Зуева по проекту Ильи Голосова и ДК Пролетарского района Москвы (ныне ДК ЗИЛ) по проекту братьев Весниных.

Эти клубы были самыми передовыми инженерными сооружениями своего времени. Например, одной из главных идей Мельникова были двигающиеся стены: с их помощью зрительный зал увеличивался, как бы поглощая смежные помещения, которые могли существовать и автономно. Сначала «живые стены» долго не могли сконструировать, когда же наконец это было сделано, оказалось, что пазы, куда должны были вставлять «стены-щиты», заложены кирпичом. Другие же мельниковские идеи обогнали время. Так, после первой же зимы пришлось заложить стеклянные окна-стены в зрительном зале ДК Русакова: деревянные рамы не держали тепло, и в зале было невозможно находиться. Вместе с оригинальной архитектурой исчезала и первоначальная идея клуба - из «места всеобщей радости» он трансформировался в официозный ДК.

Capital Gate. Падающая башня Абу-Даби

Capital Gate (также известна как Падающая башня Абу-Даби) -- уникальный небоскрёб в Абу-Даби, примыкающий к Национальному выставочному центру. При высоте 160 метров здание стало одним из самых высоких в городе. Capital Gate считается первым на Ближнем Востоке сооружением, использующим новейшие технологии: диагональная сетка, спроектированная для поглощения и перенаправления силы ветра и сейсмического давления. Угол наклона здания к западу составляет 18 градусов. Для сравнения: угол наклона знаменитой Пизанской башни равен всего 4 градусам. Она выделяется впечатляющими фасадами из стекла и стали, которые формируют необыкновенно современный образ здания.

В июне 2010 года представители Книги рекордов Гиннесса отметили Capital Gate как здание с самым большим углом наклона в мире. Подобный угол наклона в проекте реализован благодаря своеобразному инженерному подходу.

Заключение

В заключении можно сказать, что архитектурные утопии последних двух веков объединяет то, что ни одна из них не была воплощена в жизнь в полной мере. Зачастую бумага - единственный материал, на котором фантазия архитекторов могла реализовать себя в неограниченном реальностью формате. Но, с другой стороны, почти все основные идеи архитекторов-утопистов рано или поздно "становились жизнью".

Список использованной литературы

1. А. Буцко «Ангажированная архитектура: судьба городов-утопий», статья от 02.11.2012 в журнале «Deutche welle»

2. Хан-Магомедов С.О. - «Архитектура советского авангарда. Кн. 1 (из 2х). Проблемы формообразования. Мастера и течения», М-1996

3. Рэй Бредбэри "451 по Фаренгейту", 1953

4. Философский словарь / Под ред. И.Т. Фролова. - 4-е изд.-М.: Политиздат, 1981. - 445 с

Размещено на Allbest.ru