Учение о культурно-исторических типах Н.Я. Данилевского

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Учение о культурно-исторических типах Н.Я. Данилевского

данилевский культурный мироздание философ

Николаи? Яковлевич Данилевскии? (1822-1885) родился в с. Оберец Орловскои? губернии. Окончив Царскосельскии? лицеи? и Петер­ бургскии? университет, он стал магистром ботаники. С 1853 по 1869 г. он участвовал в научных экспедициях под руководством известного ученого К. Бэра, исследуя водные ресурсы России. При этом занимался философско-историческими и культурологическими изысканиями, результатом которых явился труд «Россия и Европа. Взгляд на культурные и политические отношения славянского мира к германо-романскому», опубликованныи? в журнале «Заря» (1869-1871) и вышедшии? отдельным изданием в 1871 г. Переиздания книги, сопровождавшиеся новыми комментариями, свидетельствуют о нарастании консервативных настроении? автора. Пик известности Данилевского пришелся на 80-е гг., когда теория культурно-исторических типов, сформулированная в «России и Европе», вызвала живои? отклик в широких слоях читающеи? публики. Дискуссии продолжались и после его смерти, когда оппонентами его идеи?ного преемника Н.Н. Страхова стали В.С. Соловьев, К.А. Тимирязев и др. Незадолго до смерти Данилевскии?, будучи директором Никитского ботанического сада в Крыму, начал писать книгу «Дарвинизм. Критическое исследование», которая осталась неоконченнои?.

Во взглядах Данилевского на бытие мира главную роль играют идеи гармонии, всеобщеи? согласованности и красоты мироздания. Вселенная находится в бесконечном изменении и превращении, но каждыи? раз итогом борющихся и взаимодеи?ствующих сил становится красота, в образе которои? мир явлен человеку. Отсюда следует, что существует высшая целесообразность, которая обеспечивает космическую, природную и социальную упорядоченность, взаимосвязанность и эстетическую значимость деи?ствительности. Мир немыслим без «разумного руковождения» со стороны идеального, сверхъестественного начала, ибо невозможно предположить, что все удивительное устрои?ство и иерархичес­кая упорядоченность космоса - результат хаотичных столкновении? мириадов молекул. Отвергать разумность «творческои? причины» мироздания - значит отстаивать идею абсурдности бытия, т.е. признать, что все происходящее - «нелепость, бессмысленность, случаи?ность». Данилевского не интересует, каким образом представлять себе божество: «как сознательное или бессознательное, как личное или имманентное миру». Для него важно констатировать, что в природе проявляется деи?ствие сверхъестественной? воли, которая обеспечивает стабильность основных законов бытия, неизменность органических и неорганических природных форм.

Он отвергает идеи Ч. Дарвина о существующеи? в природе эволюционнои? трансформации видов, о «реальнои? родословнои? связи» и общем происхождении органических форм, об их неопределеннои?, обусловленнои? внешними факторами изменчивости. Особое внимание он уделяет доказательству несостоятельности теории естественного отбора и борьбы за существование. Если последняя иногда и имеет место в природе, то как фактор стабилизации, а не изменения и тем более не совершенствования. Эта консервативная сила не позволяет конкретному типу или виду вырождаться, держит «отклонения от типа, колебания возле известнои? нормы». Фактически Данилевскии? предвидит опасность переноса дарвиновскои? идеи всеобщеи? борьбы на социально-политическую сферу, где в этом случае будут узаконены общественная дисгармония и столкновение сословии?. И в то же время сам Данилевскии? совершает тот же методологический ход: определенныи? биологизм свои?ствен и ему. Законы функционирования отдельного организма он переносит на народы, цивилизации, вселенную, и идея «скрытнои? гармоническои? предустроен ности» организма занимает в его теоретических построениях то центральное место, кото­ рое у Дарвина принадлежит теории борьбы за существование.

В своих философско-исторических построениях Данилевскии? стремился преодолеть главное заблуждение предшествовавших теории?, проистекавшее, по его мнению, из принятои? на веру идеи всеобщего движения человечества по пути прогресса. На нее опиралась теория о превосходстве одних народов и неразвитости других, как не соответствующих неким обще­ принятым понятиям об общественнои? жизни, власти, морали и т.п. По Данилевскому, как в природе, так и в истории царит пространственная и временная упорядоченность. Различные типы организации «не суть ступени развития в лестнице постепенного совершенствования существ (ступени, так сказать, иерархически подчиненные одна другои?), а совершенно раз­ личные планы, в которых своеобразными путями достигается доступное для этих существ разнообразие и совершенство форм» 1. Он предложил отказаться от деления истории на пери­ оды и ввести понятие культурно-исторических типов как «самостоятельных, своеобразных планов религиозного, социального, бытового, промышленного, политического, научного, художественного, одним словом, исторического развития» 2. Иначе говоря, в историческом бытии выделяются обособленные замкнутые национально-государственные образования, с присущими им чертами в различных сферах человеческои? жизнедеятельности. По Данилевскому, в истории существуют следующие культурно-исторические типы: египетскии?, китаи?скии?, ассирии?ско-вавилоно-финикии?скии?, халдеи?скии?, или древнесемитическии?, индии?скии?, иранскии?, евреи?скии?, греческии?, римскии?, но­ восемитическии?, или аравии?скии?, романо-германскии?. Кроме того, в число крупнеи?ших цивилизации? он включал мексиканскую и перуанскую культуры, разрушенные в результате внешнего вторжения раньше, чем они смогли окончательно сформироваться. По его мнению, целесообразно принять идею существования исторического движения только внутри каждого отдельно взятого замкнутого национального образования, и смысл этои? эволюции заключается в сходном с органическим процессе зарождения, процветания и старения даннои? культуры. Историю он предлагал трактовать как циклическии? процесс чередования таких цивилизации?, а прогресс - как проявление «в разные времена и разными племенами, всех тех сторон, всех тех особенностеи? направления, которые лежат виртуально в идее человечества» 1. Отвергая единообразие и однонаправленность истории, Данилевскии? отрицает существование одинаковых для разных времен и народов форм общественно-политического устрои?ства и духовно - практического освоения мира. Культурно-ис­ торические миры представляются ему несхожими между собои? и несравнимыми с точки зрения превосходства одних над другими, дру­ гими словами, эквивалентными в ценностном отношении.

Данилевскии? по-своему сформулировал также основные законы исторического развития культур. Самобытныи? культурно-историческии? тип составляет племя или семеи?ство народов, ощущающих внутреннее родство и способных, п о своим задаткам, к развитию. Каждыи? тип вырабатывает собственные и не­ передаваемые другим начала цивилизации и проходит в своем развитии ступени, аналогичные жизненному циклу организма, - «образовательныи?», государственныи? и «деятельныи?» периоды, за которыми следует падение и разложение на «этнографические элементы».

Для наиболее полного выявления потенциальных возможностеи? народов, входящих в состав культурно-исторического типа, они должны обладать равными гражданскими правами и пользоваться относительнои? независимостью, т.е. составлять федерацию или политическую систему государств.

При этом Данилевскии? не проповедовал абсолютнои? недееспособности народов, свершивших свои? предписанныи? свыше цикл раз­ вития. По его теории, они смогут вновь возвратиться к созидательному бытию, какое-то время ожидая, «пока новыи? формационныи? (образовательныи?) принцип опять не соединит их, в смеси с другими элементами, в новыи? историческии? организм, не воззовет к самостоятельнои? историческои? жизни в форме нового культурно-исторического типа» 2. Также не являются абсолютно бесперспективными с точки зрения создания самобытнои? культуры и те племена и народы, которые по различным при­ чинам пока еще представляют собои? «этно­ графическии? материал», не оформленныи? в го­ сударственно-историческом плане.

Данилевскии? обратил внимание на одну из важных проблем, находившуюся в XIX в.на периферии философского знания, - проблему национального фактора в истории. Подвергая критике прямолинеи?но-утопические теории аккультурации, перенесения на все народы единои?, «окончательнои? формы человеческои? культуры», он пытался обосновать целесообразность самобытного бытия нации? и народностеи? мира. Он выдвигал высокие требования к народу, вознамерившемуся влиять на становление других народов: «Передать цивилизацию какому-либо народу, - очевидно, значит заставить этот народ до того усвоить себе все культурные элементы (религиозные, быто­ вые, социальные, политические, научные и художественные), чтоб он совершенно проникнулся ими и мог продолжать деи?ствовать в духе передавшего их с некоторым, по краи?неи? мере, успехом, так, чтобы хотя отчасти стать в уровень с передавшим, быть е г о соперником и вместе продолжателем его направления» 3.

Он высказывал мысль о том, что в истории имели место три рода взаимодеи?ствия между народами: «пересадка», «прививка» и «удобрение». Первые два предполагают насильственно-захватническую, агрессивную политику по отношению к народности, подвергающеи?ся внешнему воздеи?ствию, подавление ростков ее собственнои? культуры и насаждение чуждых еи? форм социальнои?, политическои? и духовнои? жизни, ни развить которые, ни соответствовать которым она не в состоянии. «Удобрение» - единственно плодотворная форма культурного взаимодеи?ствия, когда новыи? народ получает возможность развивать собственные задатки, будучи «наследником» существовавшеи? на этои? территории великои? культуры или получая дополнительные средства для своего культурного становления. Такая форма характерна для ряда культур, предшествовавших современнои? европеи?скои? цивилизации. Данилевскии? вместе с тем решительно выступал против «цивилизаторскои? миссии» сильных нации?, ибо чаще всего это есть скрытая форма колонизаторскои? деятельности, связаннои? с подавлением тех ростков национальнои? самобытности, которые со временем могли бы развиться и дать начало целостным оригинальным культурам. Он считал, что насильственное воздеи?ствие имело в истории отрицательные последствия не только для покоренных народов, но и для завоевателеи?, причем даже в том случае, если последние пытались воспользоваться плодами более развитых культур.

Одним из замыслов Данилевского было разоблачение европоцентристских теории?, описывавших социокультурные реалии Европы как наивысшии? результат всеи? предшествующеи? истории, между тем как, по его мнению, это лишь один из возможных многочисленных вариантов социально-политического и духовного бытия. Впрочем, в определеннои? мере сам он еще находился под влиянием представления о поступательном ходе всемирнои? истории, считая романо-германскую культуру «двуосновнои?», в отличие от ранее существовавших и ориентированных преимущественно на одну ценностную доминанту (для евреи?ского типа это была религиозная идея, для римского - юридическая, для греческого-эстетическая и т.д.). Европеи?скии? мир оставил далеко позади наивысшую точку своего расцвета, которая приходится на эпоху Возрождения, явив миру невиданное богатство художественного и интеллектуального творчества и одновременно преуспев в практически-прикладнои? сфере. Однако, по мнению Данилевского, история не предоставляет никакому народу возможностеи? безграничного развития, точно так же и опыт каждого из них значим лишь для определенного времени и локальнои? территории. Он не может быть рас­ пространен на другие национальные организмы без опасности подорвать основы их собственного существования. Именно поэтому он должен быть отвергнут народами, идущими на смену европеи?ским. А такими более молодыми народами, по убеждению Данилевского, являются славяне, которые ни по историческим истокам, ни по нравственно-эстетическим и религиозным установкам не тождественны предшествующим нациям и обладают огромными потенциальными возможностями. Поэтому следующим культурно-историческим типом, идущим на смену европеи?скому, будет восточнославянскии?, «четырехосновныи?» тип.

В трактовке природы и истории Данилев­ скии? совмещает натуралистически-позитиви­ стскии? и религиозно-провиденциалистскии? подходы, что рождает множество противоречии? в его теории. Сравнивая человеческое общество с организмом и распространяя на него закономерности функционирования биологическои? целостности, он одновременно трактует судьбу России как предопределяемую «свыше» Провидением, неразрывно связанную с православием как «боговдохновеннои?» и единственно истиннои? религиеи?.

В области гносеологии двои?ственная ориентация Данилевского - на науку и религию - также достаточно очевидна. Он выступает в качестве сторонника эмпиризма и вместе с тем уверен, что понимание природы немыслимо без метафизических и религиозных принципов. Истинное объяснение может быть толь­ ко метафизическим, и «главныи? и единствен­ но существенныи? результат изучения природы для нашего разума есть сознание идеального, то есть интеллектуального, характера причины, произведшеи? и устроившеи? органи­ ческии?, да и весь мир» 1. История наук, по Данилевскому, представляет собои? не столько постепенный процесс сложения знаний, добытых учеными разных стран и эпох, сколько чередование различных и почти не связанных между собои? по стилю и методам способов познания мира - созерцательно-философствующего (Греция), схоластического (Византия), практически-прикладного (Европа). Различия в теоретических предпочтениях, способах изложения полученных результатов, методах изучения восходят, по Данилевскому, к глубоким личностным факторам, обусловленным, в свою очередь, национальнои? принадлежностью. Полного, точного и тождественного для всех представления об окружающем мире не может существовать, ибо люди воспринимают мир по-разному. Ученые, как и художники, являются представителями определенного народа или нации, что проявляется и в особенностях выдвигаемых ими теории?, и в применяемых ими методах исследования, и в степени склонности к отвлеченному теоретизированию или эмпирическим исследованиям. Не будет преувеличением, считает Данилевскии?, говорить о «народах-математиках» и «народах-филологах». По Данилевскому, даже такои? общепризнанно интернациональныи? феномен, как наука, несет на себе неоспоримыи? отпечаток национальнои? принадлежности. Формируясь, она проходит этапы эмпирического сбора матери­ ала, создания искусственных и естественных систем, формулирования законов. При этом обнаруживается, что разные народы участвуют в разработке наук на различных стадиях их раз­ вития, что выявляет специфическую склонность этих народов либо к эмпирии, либо к теоретизированию.

С идееи? качественного различия народов связано отрицание возможности создания теоретического обществоведения как общеи? теории устрои?ства гражданских и политических обществ, вынужденнои? ограничиться сравни­ тельным исследованием и сопоставлением, поскольку нельзя предугадать не только подробности, но и характер цивилизации, кото­ рая находится в зачаточном или недостаточно развитом состоянии.

Данилевскии? гораздо более осторожно, чем славянофилы, рассуждал об историческои? миссии России, вовсе не предполагая, что она может указать Западу некии? «спасительныи? выход» и з культурно-исторического тупика или предложить достои?ныи? подражания социально-политическии? идеал. Не взаимовлияние или одностороннее воздеи?ствие со стороны России - ядра формирующегося восточнославянского типа - виделось Данилевскому в перспективе, а возможно более полная изоляция ее от навязываемого Европои? «служения чуждым интересам», основанная на стремлении не принадлежать «ни европеи?скому добру, ни европеи?скому злу». Обоснование необходимости обретения политическои? независимости народами, мысль о целесообразности более свободнои? - федеративнои? - связи между народами, входящими в состав России?скои? империи, осуждение культурно-политическои? аккультурации - эти и другие идеи Данилевского не позволяют сделать однозначного вывода о нем как стороннике официальнои? политическои? доктрины или идеологе национализма. Оригинальный?, не укладывающийся в рамки «официоза» круг философских и культурологических размышлении? Данилевского превращает его в мысли­ теля противоречивого и своеобразного. Высказанные им философско-исторические идеи не только привлекли внимание современников, но и оказали глубокое влияние на становление последующих философских систем. Идеи О. Шпенглера и А. Тои?нби - крупных европейских культурологов XX в. - носят на себе неоспоримыи? отпечаток философско-исторических интуиции Н.Я. Данилевского.

Размещено на Allbest.ru