Наука как социальный институт представляет собой определённую систему взаимосвязей между научными организациями, членами научного сообщества, систему норм и ценностей. Оформление науки в социальный институт произошло недавно. Социокультурная детерминированность науки означает, что она зависит от множества факторов, присутствующих в обществе. Говоря о науке как социальном феномене, следует учитывать взаимное влияние науки и общества: с одной стороны, сама наука возникает потому, что обществу требуются объективные знания о мире, но с другой стороны, наука в процессе своего развития начинает оказывать всё большее влияние на все сферы жизнедеятельности общества. Таким образом, когда мы определяем роль науки в обществе, мы придерживаемся 2-х крайностей: либо сциентизма, либо антисциентизма. Эта бинарность неизбежна в мировоззрении. Оппозиционность сциентизма и антисциентизма проявляется и в научной саморефлексии. Такая бинарность выражается либо в форме интернализма, либо экстренализма.

Интернализм - направление в историографии и теории развития науки, согласно которому главную движущую силу развития науки составляет внутреннеприсущие ей внутренние силы, средства и закономерности. В рамках интернализма наука рассматривается как саморазвивающаяся система, не зависящая от экономики, техники, политики, философии и т.д. Согласно интерналистам, главную движущую силу развития науки составляют имманентно присущие ей внутренние цели, средства и закономерности; научное знание должно рассматриваться как саморазвивающаяся система, содержание которой не зависит от социокультурных условий ее бытия, от степени развитости социума и характера различных его подсистем (экономики, техники, политики, философии, религии, искусства и т. д.). Как сознательно отрефлексированная позиция интернализм оформился в 30-е гг. XX в. в качестве оппозиции экстернализму, подчеркивавшему фундаментальную роль социальных факторов как на этапе генезиса науки, так и на всех последующих этапах развития научного знания. Наиболее видные представители интернализма -- А. Койре, Р. Холл, П. Росси, Г. Герлак, а также такие известные постпозитивистские философы науки, как И. Лакатос и особенно К. Поппер. Последнему принадлежит наиболее значительная попытка обоснования правомерности интерналистской программы развития научного знания. Согласно онтологической доктрине Поппера, существуют три самостоятельных, причинно не связанных друг с другом типа реальности: физический мир, психический мир и мир знания. Мир знания создан человеком, но с некоторого момента он стал независимой объективной реальностью, все изменения в которой полностью предопределены ее внутренними возможностями и предшествующим состоянием. Как и другие интерналисты, Поппер не отрицает влияния на динамику науки наличных социальных условий (меры востребованности обществом научного знания как средства решения различных проблем, влияния на науку вненаучных форм знания и т. д.), однако считает его чисто внешним, никак не затрагивающим само содержание научного знания.

Две основные версии интернализма : эмпиристская и рационалистская. Согласно первой, источником роста содержания научного знания является нахождение (установление, открытие) новых фактов. Теория суть вторичное образование, представляющее собой систематизацию и обобщение фактов (классическим представителем эмпиристского варианта интернализма в историографии науки был, например, Дж. Гершель). Представители рационалистской версии (Декарт, Гегель, Поппер и др.) считают, что основу динамики научного знания составляют теоретические изменения, которые по своей сути всегда есть либо результат когнитивного творческого процесса, либо перекомбинации уже имеющихся идей (несущественные идеи становятся существенными и наоборот; независимые -- зависимыми, объясняемые -- объясняющими и т. д.). Любой вариант рационалистского интернализма имеет своим основанием интеллектуальный преформизм, согласно которому все возможное содержание знания уже предзадано определенным множеством априорных общих базисных идей. Научные наблюдения трактуются при этом лишь как один из внешних факторов, запускающих механизм творчества и перекомбинации мира идей ради достижения большей степени его адаптации к наличным воздействиям внешней среды, имеющим в общем-то случайный характер. Оценивая эвристический потенциал интерналистской парадигмы, необходимо отметить такие ее положительные черты, как подчеркивание (хотя и чрезмерное) качественной специфики научного знания по сравнению с вненаучными видами познавательной деятельности, преемственности в динамике научного знания, направленности научного познания на объективную истину. К отрицательным чертам интернализма относятся: имманентизм, явная недооценка его представителями социальной, исторической и субъективной природы научного познания, игнорирование культурной и экзистенциальной мотивации научного познания, непонимание его представителями предпосылочного -- идеализирующего и идеологического -- характера собственных построений.

Экстернализм - направление в философии и историографии науки, согласно которому наука как система знания и как социальный институт является имманентной, органической частью социокультуры и испытывает с ее стороны существенное влияние как целого и как совокупности отдельных подсистем (здесь пропадает специфика научного знания). Основное влияние на науку оказывает экономика, техника, политика и духовная культура. Невозможно внутренними причинами объяснить, например, создание геометрии как теоретической системы знаний. Представители: Гессер, Бернал, Тулмин, Гачев, Косорева, Штемплер). Формы экстернализма: «грубый» (социологизаторский) - за каждой крупной когнитивной инновацией в науке кроется некий социокультурный вызов; «мягкий» - за научным знанием и его развитием кроется относительная самостоятельность по отношению к социокультуре и опосредованный характер влияния социокультуры на научное знание, то есть такое влияние все равно признается, оно определяющее, другое дело, что не напрямую.

В противоположность интерналистам, экстерналисты исходят из убеждения, что основным источником инноваций в науке, определяющим не только направление, темпы ее развития, но и содержание научного знания, являются социальные потребности и культурные ресурсы общества, его материальный и духовный потенциал, а не сами по себе новые эмпирические данные или имманентная логика развития научного знания. С точки зрения экстерналистов, в научном познании познавательный интерес не имеет самодовлеющего значения (познание ради умножения и совершенствования знания в соответствии с неким универсальным методом). Он в конечном счете всегда «замкнут» на определенный практический интерес, на необходимость решения, в формах наличной социальности, множества инженерных, технических, технологических, экономических и социально-гуманитарных проблем. Наиболее мощная попытка реализации экстерналистской программы в историографии науки была предпринята в 1930-е гг. (Б. Гсссен, Дж. Бернал, Э. Цильзель, Д. Нидам и др.), а в 1970-х гг. -- в рамках философии и социологии науки (Т. Кун, П. Фейерабенд, М. Малкей, М. Полани, Л. Косарева, Г. Гачев и др.). Идейные истоки экстернализма уходят в Новое время, когда произошло сближение теоретизирования с экспериментом, когда научное познание стало сознательно ставиться в непосредственную связь с ростом материального могущества человека в его взаимодействии с природой, с совершенствованием главных средств этого могущества -- техники и орудий труда. «Знание -- сила» -- так сформулировал Френсис Бэкон основной взгляд на назначение науки. Впоследствии обоснование практической природы науки, ее зависимости от наличных социальных форм практической деятельности составило одну из характерных черт марксистской традиции (К. Маркс, В.И. Ленин, В.М. Шулятиков, А.А. Богданов, Д. Лукач, Т. Котарбинский и др.).

Будучи едиными в признании существенного влияния общества и его потребностей на развитие науки, экстерналисты расходятся в оценке значимости различных социальных факторов на это развитие. Одни считают главными факторами, влияющими на развитие науки, экономические, технические и технологические потребности общества (Дж. Бернал, Б. Гессен и др.), другие -- тип социальной организации (А. Богданов), третьи -- господствующую культурную доминанту общества (О. Шпенглер), четвертые -- наличный духовный потенциал общества (религия, философия, искусство, нравственность, архетипы национального самосознания), пятые -- конкретный тип взаимодействия всех указанных выше факторов, образующий наличный социокультурный фон науки, ее инфраструктуру (В. Купцов и др). Другим существенным пунктом расхождений среди экстерналистов является вопрос о том, влияют ли социальные факторы только на направление и темпы развития науки (как реакция на определенный (социальный заказ» со стороны общества) или также и на метод науки и ее когнитивные результаты (характер предлагаемых учеными решений проблем). Вплоть до 1970-х гг. большинство экстерналистов положительно отвечало только на первую часть дилеммы, считая, что содержание науки полностью определяется содержанием объекта; она располагает истинным методом, который инвариантен по отношению к различным социальным условиям и применяющим его субъектам (доктрина социальной и ценностной нейтральности естествознания). Исключение делалось для социальных и гуманитарных наук, где признавалось существенное влияние на теоретические построения социальных интересов и принимаемой учеными системы ценностей (Э. Дюркгсйм, М. Вебер, К. Мангейм, Ю. Хабермас и др.). Однако развитие методологии, социологии и истории науки во второй половине XX в. привело к крушению представления об инвариантности, всеобщности и объективности научного метода и научного этоса. В работах Т. Куна, П. Фейерабенда, М. Малкея, Л. Лаудана, а также представителей современной школы когнитивной социологии науки (С. Уолгар, Б. Варне, К. Кнорр-Цетина и др.) показаны парадигмальность, партикулярность, ценностная обусловленность, историчность, конструктивность как самого процесса научного познания, так и всех его результатов. Они считают, что только с таких позиций можно адекватно объяснить качественные скачки в развитии научного знания, поведение ученых во время научных революций, частичную несоизмеримость научных эпох и сменяющих друг друга фундаментальных теорий, конкуренцию научных гипотез и программ, борьбу за приоритеты в науке и т. п. К слабым сторонам экстернализма относится постоянная опасность недооценки его представителями относительной самостоятельности и независимости науки по отношению к социальной инфраструктуре, скатывание па позиции абсолютного релятивизма и субъективизма (П. Фейерабенд и др.).

При решении вопроса о выборе между интерналистской и экстерналистской моделями движущих сил развития научного знания необходимо иметь в виду следующие моменты. Прежде всего, необходимо различать их «жесткие» и «мягкие» варианты. Конечно, жесткие версии того и другого неприемлемы в одинаковой мере. Жесткий («грубый») экстернализм -- это аналог эволюционного ламаркизма («лысенковщины»), согласно которому среда (в случае науки -- социокультура) детерминирует генетические изменения (в случае науки -- ее когнитивные инновации). С другой стороны, жесткий (последовательный до конца) интернализм -- это аналог биологического преформизма.

Конечно, ни один из факторов социальной среды (потребности экономики, техники, идеологические ценности, мировоззренческие ориентиры), ни даже социокультурная среда в целом (социокультурный фон) не может детерминировать появление новой идеи, ибо последняя может «родиться» только от идеи же. Роль социкультурной среды состоит в том, что она способна «провоцировать» (или «не провоцировать») рождение конкретной идеи. Между наукой и ее социальным окружением существует скорее отношение «кооперации», «резонанса», когда их «созвучие» способствует рождению новой идеи, показывая ее востребованность. Наука по своей социально-биологической («адаптационной») природе всегда готова, так сказать, «генетически» откликнуться на требования среды, но при этом она сама должна быть уже подготовлена к ответу на конкретный вызов ее социального окружения. Если продолжить биологическую аналогию: для того, чтобы «родить» какую-то идею, наука должна по крайней мере быть «беременной» ею. Поскольку идея может «родиться» только от идеи же, постольку свое влияние на науку социальное окружение может оказывать не непосредственно, а только через «когнитивных посредников» (не обязательно из данной области науки или вообще из науки). Поэтому не просто социальный фон, а именно его когнитивная часть выступает посредствующим звеном, передаточным механизмом вызова науке со стороны социокультуры. Если проводить синергетические аналогии, то социокультура выступает по отношению к науке в качестве своеобразного контрольного параметра, оказывающего существенное влияние па эволюцию науки как открытой диссипативной структуры. Ну и, конечно же, необходимо помнить, что мыслит не научное сознание (мышление) само по себе (это -- полезная абстракция и не более того, правда, и не менее), а человек (научное сообщество) с помощью научного мышления, так же как генетически мутирует наследственная структура не «вообще», а именно конкретного организма.

Экстерналистское истолкование движущих сил науки значительно усложняет работу историков науки. Усложняет, но не обедняет. Интернализм же ориентирует историков науки на упрощенный ее вариант, представляя абсолютно самостоятельной и «девственно чистой» по отношению к обществу и его потребностям. Интернализм -- это, в лучшем случае, адекватная форма внутренней развертки (подачи) результатов развития науки. Интерналист фактически призывает абстрагироваться от социального и исторического времени бытия науки. Для него (как и для любого имманентиста) время -- только формально, только для отметки следования одного научного результата за другим и не имеет к реальному времени конкретной эпохи никакого отношения. Интернализму, отказавшемуся от учета детерминационных ресурсов социокультуры на развитие науки, приходится «педалировать» более сильно, чем это необходимо, на роль случайности и индивидуального творчества конкретных ученых. (Вот пришел, появился Евклид, Галилей, Эйнштейн и т. д. и сделал (сотворил) то-то и то-то...) Другой возможный вариант интернализма (гегелевского типа) не лучше: здесь считается, что всякая последующая идея вытекает из предыдущей с диалектической необходимостью. Очевидно, что такой подход также неприемлем, так как опирается на идеи преформизма и телеологизма.

Таким образом, среди основных концепций развития научного знания наиболее приемлемым оказывается «срединный путь», исходящий из взаимосвязи внутринаучных факторов (включая когнитивные мутации) и социокультурных факторов. Именно эта взаимосвязь и образует подлинную основу развития науки как системы научного знания. Стало быть статус науки в современном обществе очень высок. Современный человек доверяет науке больше, чем какой-либо другой форме общественного сознания. Имея ввиду высокий социальный статус науки, следует ли возлагать на неё ответственность за многие неудачи и беды человечества? Вместе с тем, наука всегда опирается на сложившиеся в обществе традиции, систему ценностей и принятые нормы. Таким образом, она оказывается вплетённой в культуру.

Культурная функция науки состоит не только в том, что она обогащает культуру определенными знаниями, но и в том, что она формирует человека, способного эти знания получать и осваивать. Научное знание, проникая в повседневную жизнь, оказывает влияние на формирование сознания человека, его мировоззрение, формируя личность.

Наука становится важным фактором социальной регуляции общественных процессов. Она воздействует на потребности общества. Любое нововведение требует сегодня научного обоснования.

Наука развивается научным сообществом и предполагает определённую социальную организацию учёных и наличие развитой системы коммуникаций. В современном обществе имеются разнообразные печатные издания, организуются конференции, конгрессы, где учёные могут сообщать о своих догадках, гипотезах, открытиях. Учёный всегда представляет определённую социокультурную среду.

Научно-исследовательская деятельность является для современного общества совершенно необходимым видом деятельности, без которого дальнейшее развитие общества и решение многих его проблем невозможно. К концу XX века численность учёных в мире достигла 5 млн. человек. Сегодня наука включает в себя 15 тыс. дисциплин и несколько сот тысяч научных журналов. Все блага и технические достижения современной цивилизации стоят на плечах науки.

Как социокультурный феномен, наука включает в себя экономические, социально-психологические, идеологические, социально-организационные отношения. В XX веке наука становится непосредственной производительной силой общества, то есть начинает оказывать огромное влияние на его развитие. Здесь опять же проявляется взаимовлияние науки и общественных процессов, так как основой превращения науки в непосредственную производительную силу выступает машинное производство, возникшее в результате индустриального переворота XVIII-XIX веков, а любое научное открытие сегодня становится основой для технического совершенствования.

С наукой связана не только материально-производственная сфера общества, но и другие. Например, зачастую наука испытывает на себе большое влияние идеологии. Так было в Советском Союзе, когда идеология контролировала развитие науки и направляла этот процесс в нужное для партии русло. Официальная наука всегда вынуждена поддерживать основные идеологические установки общества, в котором она развивается.

Наука оказывает на развитие общества не только положительное, но и отрицательное влияние, так как её достижения зачастую используются во вред. Кроме того, целый ряд научных разработок не может получить однозначной оценки.

В качестве социокультурного феномена наука выполняет несколько социальных функций:

· культурно-мировоззренческую,

· проективно-конструктивную,

· функцию производства знания,

· функцию непосредственной производительной силы,

· функцию социальной силы.

Социальная функция науки состоит в том, что её достижения используются в социальном и экономическом развитии, для решения важнейших проблем, возникающих в обществе, таких как, например, глобальные проблемы, которые невозможно решить без помощи науки.