Жизнь и творчество Маймонида

Тексты Мшине Тора и «Комментария к Мишне» предназначены для простых верующих, для всего израильского народа без исключений, для «тех, кто пытается достичь резиденции правителя», для «сообщества людей Закона», т. е. для «простолюдинов».

Короткие трактаты, представлявшие собой ответы на вопросы (или критические замечания), которые присылали раввины или главам общин, и посвященные конкретным вопросам (воскресение, обращение иноверцев в иудаизм, Мессия, астрология), создавались для «тех, кто подошел к резиденции», т. е. для «законоведов», а также для «простолюдинов, соблюдающих заповеди».

«Путеводитель растерянных» был адресован любимому ученику, Иосефу бен Иехуде, о котором в открывающем книгу письме-посвящении сказано: Я высоко оценил твое достоинство, [найдя в тебе] великую жажду учения. А так как увидел я стремление к умозрительным предметам в стихах твоих, когда получил из Александрии твои послания и макамы, еще не подвергнув испытанию твое интеллектуальное восприятие, то я сказал себе: «Быть может, его желание сильнее его постижения».

Когда же ты изложил мне то, что уже изучил прежде из астрономии, а также, еще до того, из необходимого введения в нее -- математики, усилилась моя любовь к тебе из-за достоинства твоего ума и быстроты интеллектуального восприятия; видя же, что твое стремление к математике весьма велико, предоставил я тебе самому совершенствоваться в ней, зная, чего ты достигнешь. А когда ты изложил мне изученное тобой из искусства логики, я возложил на тебя мои надежды; я увидел, что ты достоин того, чтобы раскрыть перед тобой тайны пророческих книг, чтобы ты разумел их, как подобает разуметь совершенным. (Путеводитель растерянных, Посвящение, с. 5-7)

И далее во Введении говорится: «В данном же трактате, как уже упоминалось, я обращаю свою речь к тому, кто занимался философией и изучал истинную науку». (Там далее, Введение, с. 28) [3]

Однако для настоящих ученых, для тех, кто «уже пребывает с царем во внутренних покоях дворца», Маймонид ничего не написал.

Иными словами, он не написал книгу по философии, обращенную к философам, к эрудитам его собственного ранга, с которыми мог бы говорить, не скрывая своих мыслей. Письмо к Шмуэлю ибн Тиббому, возможно, является единственным свидетельством, позволяющим судить, как наш автор формулировал бы свои мысли, если бы обращался к философам, способным полностью его понять.

Шмуэль ибн Гиббон пишет о том, что хотел бы лично приехать к Маймониду, чтобы передать ему экземпляр переведенного на иврит «Путеводителя растерянных». Он также спрашивает, какие научные книги Маймонид мог бы ему порекомендовать.

Маймонид отвечает, прежде всего, что был бы счастлив увидеть Шмуэля, но отмечает, что его, Маймонида, многочисленные обязанности скорее всего не позволят ему выкроить время для совместных занятий.

В работай Маймонида мы видим, что у него были некоторые претензии к Авиценне. Однако чтение работ каких-либо других философов, еврейских или арабских, кроме перечисленных, он вообще считал пустой тратой времени.

Кроме того, Маймонид высказывает свое мнение (которое впоследствии подтвердилось) о том, что две из приписывавшихся Аристотелю работ, «Книга яблока» и «Книга золотого дворца», являются псевдоэпиграфами.

Он не советует изучать комментарии к Аристотелю таких христианских авторов, как ал-Тайиб, Йахья ибн Ади и Йахья ал-Битрик. Поего мнению, читать их было бы пустой тратой времени. Он также утверждает, что для него бесполезна «Книга божественной науки» Абу Бакра ар-Рази, равно как «Книга определений» и «Книга о первоэлементах» Ицхака Исраэли. Он считает обоих авторов просто врачами (а не философами).

Это письмо и содержащиеся в нем суждения о других философах имеют огромное значение для нашего понимания Маймонида [3].

Мы вспомним, что в «Путеводителе растерянных» упоминаются исключительно греческие и арабские философы, мы сможем представить себе идеологическую среду, к которой принадлежал Маймонид: это среда философов, проводивших четкое разграничение между наукой и религией.

Арабские философы, которые заслужили восхищение или высокую оценку Маймонида, -- это ал-Фараби, Ибн Баджа, Аверроэс и, до некоторой степени, Авиценна. От осознания этого факта остается лишь шаг до того, чтобы понять: Маймонид был столь же «экстремистским» философом, как ал-Фараби и Аверроэс; в работах, предназначенных для широкой публики, он выражал свои мнения только в завуалированной форме и даже в «Путеводителе растерянных» намеренно затемнял смысл своих высказываний.

И это было понято довольно давно: именно в таком духе интерпретировали Маймонида комментаторы четырнадцатого века -- Моше Нарбони и Иосеф ибн Каспи (если ограничиться только упоминанием самых значительных имен); их мнение вплоть до конца девятнадцатого века разделяло большинство еврейских философов, а в двадцатом веке -- Штраус и Ш. Пинес. Таким образом, Маймонид, как кажется, характеризуется частью большой традиции философского эзотеризма, которая началась с Сократа, Аристотеля и Платона, нашла продолжение в работах Спинозы и закончилась (по крайней мере, в демократических странах, ибо в тоталитарных государствах она жива до сих пор) с Вольтером, Руссо и, может быть, Кантом.

В рамках этой эзотерической традиции те истины, которые могут быть поняты только немногими, способными к их восприятию людьми, должны передаваться от учителя к ученику; если указанный способ по какой-то причине нельзя использовать, то в текстах такого рода истины должны лишь проглядывать «между строк» -- чтобы достойные сумели их обнаружить, а все остальные оставались в неведении.

Имеются две основные причины, объясняющие, почему необходимо скрывать философские истины от обычных людей.

Первая причина -- политическая: по многим вопросам философия расходится с религией. Каждая из формально конституирован ных религий претендовала на обладание истиной, истиной эксклюзивной и по необходимости не допускающей инакомыслия. Только истина философов могла преодолевать религиозные барьеры и устанавливать другие демаркационные линии, хотя и философии была свойственна особая, иного рода нетерпимость. Те философы, которые считали, что истина независима и что она выше общепринятых религиозных законов, часто подвергались преследованиям со стороны приверженцев различных религий, если выражали свои мнения чересчур откровенно. Например, на Аверроэса, как рассказывают, набросилась толпа верующих в мечети Кордовы, и он, чтобы спасти свою жизнь, был вынужден бежать.

Вторая причина связана с убеждением философов, согласно которому знание истины приносит пользу далеко не каждому. Это убеждение является частью целостной педагогической и политической концепции [2, c. 256-258].

Человека и общество можно рассматривать с двух разных точек зрения:

-- Человек по природе своей добр; будучи предоставленным самому себе, он отличает добро от зла и выбирает добро.

Такова была позиция Саадии; согласно этой позиции, Богооткровенный Закон указывает правильный путь и помогает человеку организовать общество на началах разума.

Представление о том, что естественное состояние есть состояние невинности, подобное состоянию Адама до грехопадения, и что современное общество разрушает эту невинность, тогда как примитивное общество отличалось естественностью и разумностью, было распространено и античности, но оно почти никогда не встречается у средневековых иудейских философов. Оно появляется вновь лишь в эпоху Ренессанса, у Абраванеля.

-- Человек, по сути, не является порочным; однако индивиды, из которых состоит человеческая раса, настолько различны, что согласие между ними может быть достигнуто лишь с большим трудом. В отличие от других животных, люди коренным образом отличаются друг от друга: например.

Один человек способен убить в приступе ярости собственного сына, а другой не может обидеть даже муху.

Однако общество -- это не просто нечто дополнительное для человеческой расы; человек по своей природе нуждается в обществе.

Человеческая цивилизация и само существование людей возможны только тогда, когда законы общества создают гармонию между разными индивидами, компенсируя то, чего не хватает, и ограничивая излишества. Законы, которые регулируют жизнь общества, иногда имеют Божественное происхождение, то есть восходят к пророкам (с точки зрения Маймонида, единственный истинно Божественный Закон--это Закон, данный Моисеем), а иногда придумываются людьми; однако в любом случае эти законы конвенциональны, в том смысле, что они фиксируют некую «конвенцию» (договор) между людьми. Дело в том, что огромное большинство людей являются рациональными существами лишь в потенциальном смысле, очень немногие способны актуализировать свой интеллект, то есть, среди прочего, заниматься науками [1, c. 111-112].

К «простым людям» относятся дети, еще не достигшие разумного возраста, женщины, примитивные народы и все те, кто никогда не станет философами. Эти простые люди не могут, как мы видели, выносить сияние истины. Когда мы говорим о «политическом законе» или о «религии», мы находимся уже не в сфере научной истины, а в сфере политической конвенции. Это ни в коей мере не означает, что вторая сфера -- сфера лжи; просто речь идет о двух совершенно разных сферах реальности, каждая из которых так же необходима, как другая. Рассуждая о наилучшем из всех политических законов, Торе, и о ее заповедях, Маймонид говорит в конце четвертой главы «Основополагающих законов Торы»: «Они [заповеди] суть драгоценный дар, ниспосланный Богом для поддержания общественного благополучия на земле, а также для того, чтобы люди могли достичь блаженства в грядущем мире» (Мишне Тора, «Книга знания», I, гл. 4, галаха 13).

Философы, проводя различие между тем, что является добром для народа, с одной стороны, и что подобает философам, с другой, были убеждены, что следуют Божественному примеру и заботятся не столько о собственной жизни и свободе, сколько о сохранении созданной Богом цивилизации и о счастье каждого члена общества.

Мишне Тора - это самое популярное из произведений Маймонида, труд, в котором в ясной и рациональной форме излагается весь Устным Закон -- Мишна и Талмуд. Автор утверждает, что написал Мишне Тора прежде всего как подспорье для своей памяти, чтобы, когда он состарится, ему не пришлось подолгу искать нужные цитаты в талмудической литературе.

Если Маймонид попытался внести систематический порядок в непроходимый лес Талмуда и расспросов, то, конечно, его побудили к тому соображения удобства, однако, несомненно, была и другая причина: он высоко ценил разум и умение излагать вопросы ясно и точно, а потому решил дать народу правовой кодекс, в котором законы были бы представлены в унифицированном и рациональном порядке.

Кроме того, он полагал, что трудная политическая ситуация привела к снижению уровня как галахических, так и философских исследований.

Между Маймонидом-философом и Маймонидом-судьей нет противоположности, и одна из самых поразительных особенностей его мысли заключается именно в согласованности разных его работ: работы, предназначенные для широкой публики, с одной стороны, и для начинающих философов, с другой, дополняют друг друга. В зависимости от уровня предполагаемой читательской аудитории, одна и та же проблема предстает в разных аспектах и рассматривается по-разному. Так, в Мишне Тора и других галахических работах достаточно подробно описывается процедура выполнения определенных заповедей и сами заповеди кодифицируются. Маймонид очень точно фиксирует каждый необходимый шаг: ведь простые верующие могут с легкостью выполнять предписанные действия лишь в том случае, если рамки их поведения очерчены настолько ясно, что выйти за ми пределы ненамеренно просто невозможно. Напротив, в «Путеводителе растерянных», предназначенном для начинающих философов, которые скрупулезно выполняют заповеди, так как вполне осознают их важность, речь идет о причинах, обусловивших характер этих заповедей. Постепенно по ходу чтения «Путеводителя» становится очевидным, что материальные аспекты выполнения заповедей могут быть связаны с историческими обстоятельствами. Однако это, конечно, ни и коей мере не влияет на обязательный характер Закона.

Маймонид, как кодификатор права и законовед, всего лишь следовал Божественному примеру: он направлял людей на путь знания, делая для них более понятными, простыми и рациональными «мнения, нравственные качества и политические гражданские действия», ибо «Бог никогда не меняет природу человека посредством чудес... Именно по этой причине существуют предписания и запреты, награды и наказания» (Путеводитель растерянных, III, 32) [3]

Более того, Маймонид считал, что закон как таковой должен соблюдаться всеми людьми -- и невеждами, и философами. Какова бы ни была мотивировка Божественных заповедей, эти заповеди должны выполняться буквально. Что касается мысли о возможности отмены Закона Моисея и замены его другим политическим законом, в меньшей степени обусловленным конкретными историческими обстоятельствами, то такая мысль не должна даже возникать, ибо Маймонид, для которого Моисей был выше всех других пророков и законодателей (это провозглашает седьмой из тринадцати принципов веры, изложенных в комментарии к Персы хелек и -- более подробно -- в «Путеводителе»), объявляет Закон Моисея единственным Божественным Законом.

Поэтому неудивительно, что Маймонид так подробно обсуждал предписания, касающиеся жертвоприношений и ритуальной чистоты левитов. Эти предписания необходимы, ибо они -- составная часть лучшего из всех законов; и то обстоятельство, что они не могут применяться на практике из-за разрушения Храма, ни в коей мере не меняет этого существенного факта.

Через все галахические труды Маймонида проходит мотив способности человека к интеллектуальному совершенствованию и мысль о том, что все заповеди в действительности имеют одну конечную цель: научить человека знанию о Боге.

Заключение

маймонид мишне тора философия

Многочисленные респонсы Маймонида (их 464), написанные на языке запросов, то есть на арабском или на иврите, отражают центральную роль Маймонида в общинной жизни евреев Египта и соседних стран. Несмотря на горький опыт преследований со стороны исламских фанатиков, Маймонид последовательно отказывался признавать мусульман идолопоклонниками и подчеркивал монотеистический характер ислама. Маймонид также отрицал научную ценность Каббалы и астрологии.

До конца жизни Маймонид продолжал трудиться в качестве главы еврейской общины и придворного врача. Он вёл обширную переписку с общинами разных стран. Кончину Маймонида оплакивали во всех частях еврейского мира. Его останки были перевезены в Тверию для погребения, по сей день его могила остаётся объектом паломничества.

Список использованной литературы