Наука, политика и гностицизм Эрика Фёгелина

Размещено на http://www.allbest.ru/

Реферат

на тему: "Наука, политика и гностицизм Эрика Фёгелина"

"Парусия" как политический гностицизм

Политический философ у Фёгелина является таким же членом общества, как и любой другой человек: у него нет никаких других вопросов, кроме тех, которые волнуют его сограждан. Однако вопросы приводят философа к конфликту с общественными убеждениями, который представляет собой особый вид конфликта, отличный от конфликта между разными мнениями. Фёгелин считает, что вопросы философа представляют попытку совершенствоваться в правде с помощью научного анализа, и вне общественного мнения Voegelin E. Science, Politics, and Gnosticism. Washington, DC: Regnery, 1997. P. 7.. Таким образом защитники убеждений, атакующие друг друга в ежедневной политике, объединяются против философа. Фёгелин подчёркивает, что научный анализ не тождественен формальному. Формально-логический анализ может привести не более чем к пониманию того, что убеждение внутренне противоречиво, или что разные убеждения противоречат друг другу, или что выводы, следующие из них, несостоятельны. Научный анализ, с другой стороны, даёт возможность судить об истинности предпосылок, формирующих убеждение, но только на предположении, что "правда о порядке бытия" Ibid. P. 21. объективно установлена.

Одного допущения - о том, что порядок бытия может быть достижимым для познания - Фёгелин считает недостаточным. Поэтому существует инсайт относительно бытия - используя метафору Анри Бергсона, Фёгелин пишет: "При открытии души становится видимым порядок бытия, его нахождение за пределом, во Вне, в платоническом epekeina, в котором участвует душа, достигшая своего открытия" Ibid. P. 21.. Только тогда порядок бытия входит в представление; только тогда общепризнанные убеждения о правильном порядке могут быть исследованы и соотнесены с порядком бытия. Таким образом политология развивается вне убеждений о "правде существования". Убеждения, для разъяснения которых предпринят анализ, не просто являются ложными: это симптомы духовного расстройства. И целью анализа будет побуждение к собственному инсайту, вытесняющему "доксу" Voegelin E. On Debate and Existence // "The Intercollegiate Review", №3, 1967. P. 143-152..

Общество сопротивляется такому анализу. Интеллектуальные дебаты переходят к психологической пропаганде, а затем к физическому насилию. Фёгелин говорит, что сопротивление общества становится действительно радикальным и угрожающим только тогда, когда сам критический вопрос запрещается, когда субъективное мнение принимает вид философии, присваивает себе звание науки Voegelin E. Science, Politics, and Gnosticism. Washington, DC: Regnery, 1997. P. 22.. И если в древнегреческой цивилизации философия, особенно политология, процветала, то к нынешним временам политология изменилась. Фёгелин видит ситуацию изменённой политологии в явлении, повсеместно проникшем в современное общество - в запрете на критический вопрос, критическое мышление. Так выглядит сопротивление людей, знающих, что их убеждения могут не выдержать критического анализа, и поэтому возводящих убеждения на уровень догмы.

Фёгелин рассматривает явление запрета на критический вопрос посредством анализа трудов немецких философов, носителей авторитетных убеждений. Фёгелин начинает анализ с Маркса, находя запрет на критический вопрос в его ранней работе "Экономически-философские рукописи 1844 года". Фёгелин пишет, что по Марксу бытие - это природа, совершенная сама по себе. Природа находится в состоянии развития, в процессе порождая человека, который "является непосредственной сутью природы" Ibid. P. 23., противостоя ей и помогая ей трудом - высшим достижением которого являются естественно-научное знание, технологии и промышленность. В процессе создания природы человек одновременно также создаёт себя, поэтому, "так называемая Всемирная история есть производная человеческого труда" Voegelin E. Science, Politics, and Gnosticism. Washington, DC: Regnery, 1997. P. 23.. Маркс закрывает процесс земного бытия от трансцендентного бытия, и заставляет человека творить себя самого путём сознательной двусмысленности, в которой "природа" становится всеобъемлющим бытием, противопоставляется человеку, а человеческая природа воспринимается как сущность (essentia) Ibid. P. 24.. Эта двусмысленность, продолжает Фёгелин, достигает своей кульминации: "Существо, которое не имеет своей природы вне себя - не природное существо; оно не участвует в бытии природы". Природа и человек реальны постольку, поскольку Маркс толкует их в своём предположении Ibid. P. 24.. Фёгелин считает, что критические вопросы разрушают конструкцию Маркса, и поэтому Маркс отвечает на подобные вопросы: "Бросьте свою абстракцию, и Вы бросите свой вопрос вместе с нею", "Не думайте, не опрашивайте меня" Ibid. P. 25.. То есть, он отменяет вопрос собственным приказом. Марксистский запрет на критический вопрос достиг большой эффективности в обществе, и люди не задают себе вопросы в критических ситуациях Фёгелин имеет в виду ответ Рудольфа Гесса, начальника концлагеря в Освенциме, на вопрос, почему он повиновался гибельным приказам: "В то время я не занимался обдумыванием: Я получил приказ, и я должен был выполнить его.... Я полагаю, что ни один из тыс.яч лидеров SS не позволил бы себе подобные мысли. Это просто абсолютно невозможно" - прим. автора.. Подобный запрет Фёгелин находит у Конта в первой лекции его "Курса позитивной философии", заявляя, что Конт, ожидая возражения своим построениям, прямо отклоняет их как пустые вопросы Voegelin E. Science, Politics, and Gnosticism. Washington, DC: Regnery, 1997. P. 25.. политический гностицизм фёгелин

Таким образом, Фёгелин видит три типа людей, для кого критический вопрос стал практической невозможностью: человек-социалист (в марксистском смысле), позитивистский человек (по Конту) и национал-социалист (как Гесс). Фёгелин спрашивает, как назвать философа, осознающего, что критический вопрос разрушит его построения, и запрещающего такие вопросы? И отвечает - "спекулятивным гностиком" Voegelin E. Science, Politics, and Gnosticism. Washington, DC: Regnery, 1997. P. 25.. В поисках причин, побуждающих философа к подобным действиям, Фёгелин поворачивается к Ницше, которого он также называет спекулятивным гностиком, но "более тонким психологом, чем Маркс" Ibid. P. 25.. Ницшеанская воля к власти, говорит Фёгелин, это интеллектуальный обман. Libido dominandi, насилие и жестокость, демаскировало самого философа и его мысль как жаждущего власти. Воля к власти служит "получением удовольствия от произвола проявлений силы" Ibid. P. 25.. В гностическом движении человек остаётся отключённым от трансцендентного бытия. Жажда власти ударяется об стену бытия, ставшего тюрьмой. Это бросает ум в обман и самоистязания. Властвовать - значит быть богом, чтобы быть богом в гностическом понимании, человек берет на себя муки обмана и самоистязания Ibid. P. 26..

Фёгелин описывает три фазы интеллектуального обмана гностического философа. На поверхности находится сам обман, зачастую это самообман. Гностическое движение ума упорствует в обмане, где бунт против Бога является его мотивом и целью. Ответ на вопрос о том, хочет ли философ действительно быть Богом, Фёгелин находит в ницшеанской "Ночной Песни". Анализируя текст, Фёгелин замечает: "Никто не услышит этот плач человека, которому не было дано смирение перед Богом. За рамками психологии воли к власти, мы сталкивается с непостижимым фактом, что милость даруется или отнимается. Гностический философ не то, чтобы хочет быть богом; он должен быть богом по непостижимым причинам" Ibid. P. 26..

Фёгелин рассуждает, что плач Ницше такая же маска, ибо подлинное страдание сделало бы Ницше безмолвным Ibid. P. 27.. Явление запрета на критический вопрос становится для Фёгелина более ясным, когда он уверяется, что гностический философ осознанно совершает интеллектуальный обман. Фёгелин различает три стадии обмана такого философа: "неправда или ошибка", вскоре осваиваемая libido dominandi как "обман или мошенничество", приводящий к восстанию против Бога, то есть "демонической лжи" Voegelin E. Science, Politics, and Gnosticism. Washington, DC: Regnery, 1997. P. 26.. Первую и вторую из этих трёх стадий, которые описал Ницше, Фёгелин замечает в текстах Маркса, особенно в его докторской диссертации, где под символом Прометея выведена обширная история восстания против Бога. Этот текст имеет особое значение, потому что он подтверждает связь между восстанием против богов и провозглашением "философии" как нового источника порядка и власти, "Второй действительности", возникающей после разрушения первой Ibid. P. 28.. Анализируя текст, Фёгелин замечает, что "Революционное реверсирование символа - смещение богов, победа Прометея - лежит за пределами классической культуры; это проявление гностицизма. Только в гностическом восстании Прометей, Каин, Ева и змей становятся символами избавления человека от силы тиранического бога этого мира" Ibid. P. 28.. Рассуждая о новой "философии" Фёгелин вновь обращается к Марксу, и находит его идею науки и философии смоделированной на учении Гегеля, которого Фёгелин называет крупнейшим "спекулятивным гностиком", а впоследствии - сочинителем "выдающегося произведения убийства Бога" Ibid. P. 29.. В Предисловии к "Феноменологии" он останавливается на выражениях Гегеля, "любовь к знанию" и "фактическому знанию". Фёгелин переводит их на греческий язык, получая слова "philosophia" и "gnosis", и делает заключение, что перед ним программа усовершенствования от философии до гносиса. Противоположностью этой прогрессивистской идее Фёгелин считает слова Платона из диалога "Федр", где термин "sophos", "фактическое знание", резервируется за Богом; а человек называется "philosophos", "любитель знания", а не тот, который знает. Фёгелин приходит к заключению, что существует прогресс ясности и точности знания "порядка" бытия, и переход в совершенство фактического знания невозможен. Если философ делает такую попытку, он не совершенствует философию, он отказывается от неё ради становления гностиком. Фёгелин пишет, что Гегель скрывает подобный переход переводом philosophia и gnosis на немецкий язык путём игры на слове "знание". Гностическая программа Гегеля сохраняет для себя имя "философия" Voegelin E. Science, Politics, and Gnosticism. Washington, DC: Regnery, 1997. P. 32.. Философия возникает из любви к бытию, это переживание "порядка" бытия и сонастройка с ним. Гноcис, в свою очередь, желает доминировать над бытием, для контроля бытия гностику служит построенная им система. Фёгелин уточняет, что построение систем является гностической, а не философской формой обоснования бытия, построение системы невозможно, пока происхождение бытия лежит за пределами сущности этого мира; пока вечность нельзя объяснить инструментами постоянного, конечного познания. Для гностика при столкновении системы и реальности, реальность должна уступить дорогу. Таким образом, тема связи между libido dominandi, построением систем и запретом на критический вопрос, намечена Фёгелином, но не раскрыта им полностью.

Изобретательный гностик нашего собственного времени, так Фёгелин называет Мартина Хайдеггера, продумывает проблему "фундаментальной онтологии" Ibid. P. 35.. В предположении Хайдеггера, говорит Фёгелин, бытие интерпретируется на основе греческого понятия "парусия" (parousia) Ibid. P. 33. в значении "присутствие" (-Wesen). Понятие "парусия бытия" это мирское, земное спасительное учение, воспринимаемое как истина в последней инстанции. Сущее не должно быть понято статически, как вещество, но активно, как присутствие, в смысле входа в присутствие, как появление. Применяя эти возможности к новейшей истории, Хайдеггер решает - также, как и Маркс и Ницше-что сегодня мы живём в период несущественного существования. Следовательно, будущее Запада зависит от нашего открытия самостоятельно снова к существенному бытию. По Фёгелину, допущение Хайдеггера занимает значительное место в истории гностицизма. Отныне природа гностицизма понимается Фёгелином как символическое выражение предвкушения спасения, в котором "сила бытия" (power of being) замещает силу Божию Voegelin E. Science, Politics, and Gnosticism. Washington, DC: Regnery, 1997. P. 33.. Фёгелин приобретает концепцию и терминологию для обозначения фазы западного гностицизма, которых ему до сих пор не хватало. Он интерпретирует термин "парусия", и говорит о "парусиазме", складе ума, ожидающем избавления от пороков современности, о "парусиастических" философах, которые выражают "парусиазм" в гностических системах; и "парусиастических" массовых движениях, социально и политически доминирующих в современном мире. Отныне он отличает "парусиастический" этап от предыдущего этапа хилиазма Средневековья и Возрождения, когда гностические движения выражали себя в терминах еврейского и христианского Апокалипсиса. Таким образом, для Фёгелина западный гностицизм является непрерывной историей западного сектантства Ibid. P. 34..

Цель "парусиастического" гностицизма состоит в разрушении порядка бытия, как дефектного и несправедливого, и его замена совершенным и упорядоченным бытием посредством творческого начала человека. Фёгелин говорит, что порядок бытия при создании нового мира ложно интерпретируется, как управляющийся человеком, но при этом в реальности порядок бытия остаётся данностью, которой человеку не дано управлять. Если человек берёт под свой контроль бытие, то это требует "обезглавливания бытия - убийства Бога" Ibid. P. 35.. Убийство Бога, в рассмотрении Фёгелина, осуществляется методом "обратной спекуляции" (retroactive speculatively) - разумом человека (Durchsichselbstsein), и в "парусиастическом" гностицизме является действительным и анализируемым событием. Фёгелин приводит в пример афоризм "Сумасшедший" из "Весёлой науки" Ницше. Ницше играет символикой Диогена: философ в поисках человека стал сумасшедшим в поисках Бога. Фёгелин цитирует Ницше: "Куда он пошёл? Я скажу Вам. Мы убили его - Вы и я! Мы - все его убийцы… самая святая и самая могущественная вещь, которой все же обладал мир, истекла кровью под нашими ножами" Voegelin E. Science, Politics, and Gnosticism. Washington, DC: Regnery, 1997. P. 38.. Фёгелин описывает ясность своего понимания, кого именно ищет Ницше - Бога, но не мёртвого Бога: он ищет нового бога в людях, убивших старого - он ищет сверхчеловека, существо, возникающее вследствие магического убийства Бога Ibid. P. 39.. Природа вещей не может быть изменена, человек не может преобразовать себя в сверхчеловека; попытка создать сверхчеловека является попыткой убить человека. Человек не может стать Богом, если же он попытается, то в процессе самообожествления станет демоном, преднамеренно отпавшим от Бога. Фёгелин замечает, что исторически убийство Бога сопровождается убийством человека: богоубийство гностических теоретиков сопровождается убийствами революционных практиков.

Фёгелин говорит о том, что теперь человек сделал Богом сам себя, и таким образом получил божественные полномочия. После этого вместо мира трансцендентности настоящим миром человека назначается государство и общество, наступает этап критического анализа политики Ibid. P. 40.. Фёгелин обращается к наследию Гегеля, приходя к выводу, что в работах последнего дух, как система, требует убийства Бога; и, наоборот, для того, чтобы совершить убийство Бога строится система Ibid. P. 43.. Обобщая работы Гегеля и сопоставляя их с каббалистическими текстами, описывающими легенды о големе, Фёгелин приходит к выводу, что на могиле убитого Бога человек, подобно голему, празднует ритуал достижения цели, сопровождая его пением. Но в данной перспективе откровением, является "отмена" Voegelin E. Science, Politics, and Gnosticism. Washington, DC: Regnery, 1997. P. 43. (Aufheben) глубины бытия. И нет никакого другого откровения.

Развитие концепции политического гностицизма

Фёгелин перечисляет несколько особенностей, которые, взятые вместе, показывают природу гностического отношения:

(1) Для начала следует сказать, что гностик не удовлетворён собственной жизненной ситуацией.

(2) Гностик верит в несовершенное устройство мира. Аналогично Фёгелин предполагает, что мир может быть хорош, но населён людьми, не соответствующими ему.

(3) Третья особенность - вера в то, что спасение от зла мира возможно.

(4) Следовательно, мир должен быть изменён в историческом процессе.

(5) Изменение мира возможно посредством собственных действий человека.

(6) Познание метода изменения - гносиса, является главным вопросом гностика Ibid. P. 48-49..

Гностические массовые движения нашего времени передают в символике определённую деривацию из христианства и его опыта веры. Искушение упасть с духовной высоты, приносящей элемент неопределённости кажется, общая человеческая проблема. Опытным путём это понимание, возможно, внесёт что-то в понимание социальных процессов в различных цивилизациях.

Во второй половине жизни Фёгелин отвергает понятие, что гностицизм означает секретное знание, и поэтому не может быть понят. Он считает сущностью гностицизма не секретное знание, а основной принцип, характерный для всех форм гностицизма: "расширение души, чтобы разместить Бога в человеке и под управлением человека, и таким образом устранить факт того, что Бог вне и выше человека" Voegelin E. Science, Politics, and Gnosticism. Washington, DC: Regnery, 1997. P. 45..

Фёгелин, выразив таким образом своё отношение к гностицизму, начал терять интерес к этой теме. Юджин Уэбб суммирует понимание Фёгелином гностицизма: "Требование уверенности относительно того, что известно извне, является требованием гностическим, как и требование обойти интерпретирующее посредничество в правде. Гностик заявляет о своём непосредственном трансцендентном восприятии реальности, утверждая, что это не зависит ни от рассуждающей способности, ни от моральной прямоты с его стороны, хотя гностик может считать себя получателем вдохновения из более высокого, духовного источника" Webb E. Eric Voegelin: Philosopher of History. Seattle: University of Washington Press, 1981. P. 171..

В "Науке, политике и гностицизме" Фёгелин приходит к осознанию смыслового слияния апокалиптичного и гностического в своих исследованиях. Это растущее понимание в скором времени сделает понятие гностицизм маловажным для него. Фёгелин признал понятийную запутанность ситуации, но не отказался от некоторых высказываний и не предложил новое прочтение "пневмапатологии" как области духовного заболевания. В "Воспоминании" понятие гностицизм попадается лишь дважды, в "Экуменическом веке", во введении, Фёгелин рассматривает гностицизм применительно к собственной теории сознания. Критическое высказывание Клауса Фондунга в 1997 году суммирует собственные взгляды Фёгелина с поры выхода "Экуменического века". Фондунг пишет: "Хотя понятие гностицизм может быть применяемо в связи с аккуратной передачей автором его сути, но это является необходимым и для других исторических явлений, чтобы отличить, например, гностицизм от герметизма, и, прежде всего, апокалиптизм, выраженный в еврейских и христианских пророчествах, от движений милленаризма, хилиазма и мессианства. Довольно много явлений, которые Фёгелин рассматривает как гностицизм... принято относить... к апокалиптической традиции" The Collected Works of Eric Voegelin. Vol. 2. Race and State / Ed. K. Vondung. Baton Rouge: Louisiana State University Press, 1997. P. 67..

Фёгелин постоянно пересматривал и усложнял собственное понимание современных явлений. Он комментирует в "Автобиографических размышлениях": "Начиная с моих первых заявлений о гностицизме современности..., я должен был пересмотреть свою позицию. Применение категории гностицизма к современным идеологиям, конечно, остаётся неизменным. Но в более полном анализе существуют и другие факторы. Одним из этих факторов является метастатический апокалипсис, проистекающий непосредственно от израильских пророков, и, через апостола Павла, проходящий красной нитью в христианских сектантских движениях вплоть до эпохи Возрождения.... Я нашёл, кроме того, что ни апокалиптическое, ни гностическое влияние полностью не составляют процесс имманентизации. Этот фактор имеет независимое происхождение и возникает во время возрождения неоплатонизма во Флоренции в конце пятнадцатого века" Voegelin E. Autobiographical Reflections. Ed. E. Sandoz. Baton Rouge: LSU Press, 1989. P. 66-67. При этом Фёгелин ссылался на Ханса Йонаса, который писал об этом в своей книге "Гностицизм" Voegelin E. Autobiographical Reflections. Ed. E. Sandoz. Baton Rouge: LSU Press, 1989. P. 66-67.. Фёгелин рассуждал следующим образом: "Я уделил чрезмерное внимание гностицизму в моей первой книге, изданной на английском языке - "Новой науке политики" … я столкнулся с проблемой гностицизма в прочтении Бальтазара. Но в то же время я обнаружил, что апокалиптическая традиция, неоплатонизм, герметизм и магия одинаково важны… вы увидите, что гностический мистицизм Фичино неизменно устойчив с конца пятнадцатого века, переходя в идеологии девятнадцатого века. Итак, есть пять или шесть таких предметов - не только гностицизм, с которым мы имеем дело" Voegelin E. Science, Politics, and Gnosticism. Washington, DC: Regnery, 1997. P. 12.

Выводы

1. В этой работе Фёгелин расширяет и углубляет тезис о гностицизме, как о сущности современности, продолжая линию "новой науки", которая базируется на обычном опыте и использует аристотелевский метод. Фёгелин формулирует отличие новой науки от гностицизма: "Философия проистекает из любви "божественного"; поэтому человек стремиться воспринимать порядок "божественного" и следовать ему. Гносис желает господствовать над "божественным"; управляя им посредством сконструированных систем. Построение систем является гностической формой рассуждения, не философской Mcguire S. Eric Voegelin and the Continental Tradition: Explorations in Modern Political. Columbia: UM Press, 2011. P. 81-82.

2. Для гностицизма древности была характерна "вертикальная" или потусторонняя трансцендентность. Современный гностицизм провозгласил "горизонтальную" трансцендентность, "парусию" - т.е. принятие существующих спасительных доктрин как окончательной истины. Цель "парусиастического" гностицизма состоит в том, чтобы разрушить "порядок бытия", переживаемый как дефектный и несправедливый, и с помощью креативности человека заменить его совершенным порядком. Однако "порядок бытия" - это по-прежнему нечто, что дано, что не под контролем человека. Поэтому попытка создать новый мир, взяв его под свой контроль, требует нового трансцендентного происхождения бытия через назначение нового Бога.

3. Следовательно, ведущими признаками современного гностицизма в прочтении Фёгелина являются: имманентная программа для преобразования мира; атеизм и обожествление человека в качестве сверхчеловека, а также ведущая роль природы в качестве прародителя мира. Такая одержимость изменением мира не только тщетна, но и приведёт к катастрофическим последствиям для человечества.

Вопросы, которые поднимает Фёгелин, затрагивают политическую систему современного общества. Он находит современников склонными к чрезмерной поддержке влиятельных политических акторов, которые стремились воплотить собственные социальные и политические идеалы любой ценой. Фёгелин полагает, что существование человека проходит в состоянии непреодолимого противоречия между космическим порядком и хаотическим беспорядком. Попытки преодоления данного противоречия с помощью консервации общественного и политического совершенства Фёгелин называет гностицизмом, а гностиками - людей, верящих в абсолютное когнитивное овладение реальностью. Фёгелин полагал, что гностики считают себя обладателями магического либо научного знания о путях достижения идеальной жизни общества. Подобная элита исключает вопрос трансцендентного божества, пользуясь полной поддержкой позитивистской науки.

Фёгелин полагал, что совокупность античных и средневековых символов в общих чертах преобладает в современных политических движениях. Эти символы напрямую затрагивают божественную идею человека, но не могут изменить ни её, ни преобразить природу общества. Фёгелин пришёл к выводу, что оправдывающий и поощряющий подобные попытки преображения гностицизм - это гражданская теология, которая разрушает божественную сущность души человека. Фёгелин полагал, что самоспасение, или имманентизация христианского эсхатона позволяет наделить общество определённым смыслом - созданием земного рая. Конечной формой такой политической программы является тоталитарное общество. Законность такого общества обеспечивается гностическим "кораном" - родом священного текста, созданным гностическими интеллектуалами. Право интерпретации гностического "корана" получит только правитель и правительство, а те гностические интеллектуалы, которые настаивают на собственном значении будут уничтожены в ходе репрессий. Гностические общества вместо рациональной координации в политике реального мира совершают магические операции в придуманном мире. На основе ложных концепций совершаются политические действия. Результатом является "пневмапатологическое" состояние общества и неизбежная война.

Фёгелин формулирует отличие гностицизма, говоря, что гностики управляют действительностью посредством сконструированных идеологических, политических и философских систем. Следовательно, ведущими признаками современного гностицизма будут: имманентная программа для преобразования мира; и атеизм и обожествление человека как сверхчеловека, ведущая роль природы в качестве прародителя мира. Современный гностицизм провозгласил "горизонтальную" трансцендентность, "парусию" - т.е. принятие существующих спасительных доктрин как окончательной истины.

Гностические массовые движения в погоне за мечтой использовали власть государства, для преобразования характера человека и установления земного рая, более совершенного, чем жестокий и несправедливый мир, который создал некий воображаемый Бог. Такая мечта стала тоталитарным кошмаром двадцатого века. Фёгелин в попытке понять эту закономерность приходит к выводу, что в реальности действительность не подконтрольна человеку, поэтому попытка создания совершенного мира требует создания совершенного божества. Попытка создания совершенного божества ведёт к убийству Бога, а, следовательно, убийству человека: богоубийство гностических теоретиков сопровождается убийствами революционных практиков.

Литература

1. Ануфриев Е.М., Лесная П.А. Российский менталитет как социально-политический феномен // Социально-политический журнал. 2007. №3-7.

2. Вятр Е. Социология политических отношений. - М., 2008.

3. Иванов В.Н., Назаров М.М. Политическая ментальность: опыт и перспективы исследования // Социально-политический журнал. 2008. №2.

4. Основы политической науки. Учебное пособие для высших учебных заведений. Ч.2. - М., 2015.

5. Политический процесс: основные аспекты и способы анализа: Сборник учебных материалов / Под ред. Мелешкиной Е.Ю. - М., 2011.

6. Политология для юристов: Курс лекций. / Под ред. Н.И. Матузова и А.В. Малько. - М., 2007.

7. Политология. Курс лекций. / Под ред. М.Н. Марченко. - М., 2006.

8. Политология. Учебник для вузов / Под ред М.А. Василика. - М., 2014.

9. Политология. Энциклопедический словарь. - М., 2013.

10. Соловьев А.И. Политология: Политическая теория, политические технологии: Учебник для студентов вузов. - М., 2007.

11. Чудинова И.М. Политические мифы // Социально-политический журнал. 2006. №6.

Размещено на Allbest.ru