Гендерные практики в учении Лейбница

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

субстанция лейбниц философия гендерный

В социокультурном анализе гендерных отношений важное место отведено анализу репрезентаций. Дело в том, что типы идентичности, в том числе, и гендерной, специфические для данной социальной общности и данного времени, входят в так называемую репрезентативную культуру общества, которая, в свою очередь, организует ориентацию и поведение людей в повседневной. жизни.

Это означает, что типы гендерной идентичности могут наблюдаться в повседневной жизни, а утверждения о них - верифицироваться или опровергаться обычными людьми, здравым смыслом. Идентичность, с одной стороны, подчеркивающая уникальность индивида, занимает, с другой стороны, есть социальный продукт, относительно стабильный элемент социальной реальности. Типы гендерной идентичности, характеризующие половую принадлежность, сексуальные предпочтения, пересекаясь с профессиональным, семейным, образовательным, расово-этническим, экономическим и другими статусами, занимают определенное место в универсуме символических предписаний, в когнитивном путеводителе жизни.

Аналитические проблемы, которые высвечиваются в репрезентации гендерных отношений - это, во-первых, социальное определение той или иной гендерной идентичности, отделяющее тех, кто допущен, а кто вытеснен на периферию или за пределы социальной приемлемости. Во-вторых, - вопрос о том, каким образом в репрезентациях оформляются гендерные различия в различных социальных сферах, как очерчиваются границы, как сравниваются между собой и характеризуются группы в отношении друг к другу.

В этой связи, например, интересны стратегии, сохранившиеся в научных и художественных текстах с прошлого по сей день и репрезентирующие культурные практики гендерных отношений, те или иные паттерны сексуальности, образцы феминности и маскулинности как экзотическое, с диапазоном от эротического до странного, устрашающего и сверхъестественного.

В этой работе речь пойдет о гендерном различии как социальном конструкте и некоторых образцах ее репрезентации. В самом общем смысле «сексуальность» обычно означает биологически укорененный внутренний инстинкт или импульс (фрейдовский концепт либидо), сексуальную ориентацию индивида (гомосексуальность, гетеросексуальность) или сексуальную идентичность («ее сексуальность», «его сексуальность»). Однако в современных работах понятие сексуальности относится не только к индивидуальным эротическим желаниям, практикам и идентичностям, но также к дискурсам и тем социальным условиям, которые конструируют эротические возможности в данное время, здесь-и-теперь. Поэтому то, что определяется как эротическое, сексуальное, не является жестко фиксированным. Многие сексологи на Западе, феминистские авторы и социологи сегодня отказываются от универсалистского толкования сексуальности в пользу социального конструкционизма.

1. Репрезентация гендерных практик в Германии XVIII века

В традиции метафизического понимания классической философии тождества проблема идентичности скреплена с рассмотрением проблемы в работах Р. Декарта, Аристотеля, Ф.В. Шеллинга, Э. Гуссерля, М. Хайдеггера в дальнейшем она развивалась в направлении «противостояния доминанте тождества» (Г. Лейбниц, Иоанн Дуне Скотт, Э. Ильенков, И. Фихте, Д. Локк, В. Гумбольт, Д. Юм, Ф. Ницше, С. Кьеркегор, М. Бахтин). Именно эта традиция впервые артикулировала тезисные описания идентичности в социальном и культурном пространстве и развернула в модусе символического, и одновременно, обозначила связанность с психикой, телом, характером.

Характеризуя социально-культурную ситуацию современности эпохи, которая значительно скреплена со сменяемостью моделей философской категории, обозначаемую переходом к постмодернизму от модернизма. Философия постмодернизма, коротая обозначается в работах Ф. Гватарри, Х.-Г. Гадамера, Ж. Делеза, Ж.-П. Козловски, Ж. Деррида, Ю. Кристевой, П. Рикёра, Ж.-Ф. Лиотара, Р. Рорти, И. Хасана, М. Фуко раскрывает проблематизацию, которая обозначает персональную идентичность и вскрывает опосредующую роль знаково-символических средств в структурах, которые их формируют, и это является в нашей работе существенным фактом для того, что бы понять дискурсивные измерения тендерной идентичности.

Важность осмыслить эволюцию проблематики идентичности требует обращение к истокам, когда происходило ее становление. Метафизическая традиция классической философии тождества обозначает проблематику идентичности и скрепляется с проблемой рассмотрения персональности в работах Р. Декарта, Аристотеля, Ф.В. Шеллинга, Э. Гуссерля, М. Хайдеггера. В дальнейшем она имеет развитие в направлении «противостояния доминанте тождества» (Скотт, Иоанн Дунс, Г. Лейбниц, В. Гумбольт, И. Фихте, Д. Локк, С. Кьеркегор, Д. Юм, Ф. Ницше, Э. Ильенков, М. Бахтин). Эта традиция впервые артикулирует в тезисных описаниях конструируемые идентичности в социальном и культурном пространстве, повествуя о развернутости в модусе символического, и одновременно, о том, что она связана с телом, психикой, характером.

При рассмотрении социально-культурной ситуации эпохи XIII в., характеризующуюся сменой модели процесса развития философии мы наблюдаем в работах Ф. Гватарри, Х.-Г. Гадамера, Ж. Делеза, Ж.-П. Козловски, Ж. Деррида, Ю. Кристевой, П. Рикёра, Ж.-Ф. Лиотара, Р. Рорти, И. Хасана, М. Фуко подход к персональной идентичности.

Определяющая формирование идентичности специфика современного общества - совмещение разнообразных форм, процессуальность социального бытия, как его особенности, гетерогенность, множественность его структур, полисубъектность социальности, фрагментарность часто противоречит друг другу, подрывая прежние однородность и единство, в процессе деканонизации официальных форм происходит раскрытие в серии иностранных исследований (У. Бек, Ж. Бодрийяр, П. Бергер, П. Бурдье, Т. Лукман, Э. Гидденс, Н. Луман, Ю. Хабермас, Э. Тоффлер), и в отечественных работах С.А. Ахиезера, С.А. Азаренко, В.Е. Кемерова, С.Л. Кропотова, Т.Х. Керимова, С.А. Никитина.

Проблемы персональной идентичности, которые восходят к Юму и Локку, имеют социально-философский аспект и позднее исследуютсяь в работах Э. Эриксона, Э. Левинаса, Х. Арендт, Дж.Г. Мид, М. Хайдеггера, П. Рикера, В. Хесле, у отечественных исследователей проблему рассматривают И.А. Акчурин, Л.Г. Ионин, В.С. Малахов, А.Г. Никитин, Е.Г. Трубина, Г.А., Тульчинский. Обозначенные исследования прорабатывают аспекты вопроса, которые стали рефлексией на имеющиеся специфические черты идентичности, которые есть в современном мире, например, множественность и аутентичность, позитивные измерения ее кризисной формы, вызовы национальной, роль нарратива в процессе самоидентификации современного человека, коллективной и маргинальной идентичностей, и пр.

В междисциплинарном опыте знаний в контексте новых проблем современности тему персональной идентичности можно проследить в социологии и культурной антропологии (Х. Беккер, С. Баумайстер, Г. Блумер, Р. Коннелл, У. Джеймс, Ч. Кули, К. Леви-Строс, К. Левинас, Г. Маркузе, Дж. Мид, А. Маслоу, Р. Мейли, Д. Рисмен, Г. Олпорт, К. Роджерс, М. Серто, Х. Салливен), в дисциплине психоанализа (Л. Бинсвангер, А. Адлер, Ж. Лакан, А. Фрейд, В. Райх, З. Фрейд, К. Хорни, Э. Фромм, К. Юнг); в разделе социальной психологии можно найти работы иностранных исследований (Э. Аронсон, Э. Фромм, С. Бем, М. Клейн, Э. Эриксон, Д. Кэхилл, Ж. Пиаже, Д. Майерс, Н. Смелзер), и отечественных (Н.В. Антонова, В.С. Агеева, Берн Л.С., Я. Гилинский, Ш. Выготский, Я.Л. Коломинский, А.Н. Леонтьев, И.С. Кон, М.Х. Мелтсас, Т.А. Репина, В.П. Павленко, С.Л. Рубинштейн, О.А. Тихомандрицкая, Ю.А. Тюменева, В.И. Хасин, В.А. Ядов, Д.Б. Эльконин).

Осмысление специфики идентичности в области исследований гендерного вопроса скреплено с междисциплинарными рассмотрениями. И одной из первых проблем, которые разрабатываются в поле сопряженном с другими дисциплинами, выражается в проведении переосмысления деления пола на социально-культурный и биологический пол (М. Комаровски, Э. Фокс, Келлер, М. Гейтенс, В. Пламвуд, Т. Парсонс, Р. Бейлс, Э. Гросс). Используя социологические теории о том, что реальность конструируется (этнометодология Г. Гарфинкеля, социально-конструктивистский подход Т. Лукмана и П. Бергера, драматургический интеракционизм И. Гофмана) произошло формирование и разработка социально-конструктивистской интерпретации гендерных отношений, и в иностранных работах гендерной методологии и теории (Р. Коннел, Д. Зиммерман, Д. Кэхилл, С. Фаррелл, Д. Лорбер, К. Уэст), и в отечественных работах (О.В. Шабурова, Е.А. Здравомыслова, О. Воронина, Т.А. Клименкова, Е. Мещеркина, М. Малышева, А.А. Темкина).

Средние века индуцировали философские трактаты и разного рода, направленные в защиту женщин труды.

Несмотря на то, что большое количество мыслителей эпохи раннего Возрождения продолжало пользоваться старыми терминами, относящимися к оккультным наукам, их взгляд постепенно прогрессивно переходит к проблемам реформы общества от проблем трансформации души.

Происходит появление многочисленных проектов с рациональным переустройством общества и природы. Тогда появляются первые теории о равенстве полов в общественной формации и проектное реформирование отношений женщины и мужчины. Такие проектные формации поначалу носят форму размышлений об общественном, политическом и экономическом строении идеального государства, где авторы трудов представляют себя как часть предлагаемой модели или о которой слышали от свидетелей подобной реализации. Эти произведения на данный момент названы утопическими.

XVII-XVIII вв. в Европейских государствах происходит предложение отказа от религии и мистицизма как средств познания мира и постепенно обозначен переход к научному рационализму в познавательном направлении изучения любых вопросов.

В этот исторический период появляются идеи прав человека и демократии. Теоретические аспекты демократических понятий развиваются в работах Жан-Жака Руссо (1712-1778).

Иммануил Кант (1724-1804), немецкий философ-рационалист развивает теорию демократических понятий с выделением активного и пассивного гражданства.

Взяв примеры Канта и Руссо мы наблюдаем, проявление интереса мыслителей к проблемам пола и постепенное перемещение его в сферу «практического разума» из сферы спекулятивной философии. Мнение основной части обществоведов и философов XVIII-XIX вв., делает обозначение единственного смысла существования двух разных полов исключительно в продолжении человеческого рода. Их понимание различий полов относились не к философской сфере, а скорее к физиологическому рассмотрению или политике нравов.

Конец XVIII в. ознаменован промышленной революцией в Европе с формированием новых общественных отношений. Появление буржуазного порядка произвело утверждение самостоятельности каждого человека, не нуждающегося в контроле и опеке государством или обществом.

2. Идеалистический подход Лейбница к понятию «душа и тело»

Лейбниц известен как убежденный противник материализма. Будучи идеалистом, Лейбниц в обязательном порядке в рамках философии духа всегда обозначает его первенство перед материей. Дух или душа в его интерпретации главенствуют перед телом. Взяв материальную концепцию как принцип, не представляется возможным по Лейбницу, всецело объяснить универсальность, единство и непрерывность мира: это означало бы свеение духа, души к материальному или телесному аспекту. Однако, духовное у Лейбница обладает своими особыми законами, ставящими душу выше изменений, которые происходят в материи. Но посредством духовной, имматериальной субстанции с принципом неосознанных восприятий универсальный аспект получает сборку в прочную одухотворённость и это означает живое единство с лёгким управлением посредством Высшиго и наисовершеннейшего Духа или Бога.

Применяя такое рассуждение Лейбниц имеет цель преодоления дуализма и материалистического монизма. При усомнении в найденном философско-методологическом способе обозначенного преодоления, Лейбниц проявляет убеждение и ссылается на телеологический и теологический принцип предустановленности гармонии, который широко распространён в философских трудах того времени. Таким образом, Лейбниц, когда развивает обозначенное более общее пространство идеи «репрезентации», применяя к проблеме тела и души обоснование с помощью изоморфизмов или мыслей о изначальной божественной предустановленности в соответствии с субстанциями душ и тел. И наподобие того, как каждое тело взаимосвязано со всем происходящим во Вселенной, так и душа в итоге является выражением Вселенной и Бога у всех существований и у всех сущностей. Исходя из этого, «взаимные соотношения» в субстанциях похожи на «их общение» - «единственно в этом и состоит связь между душой и телом,» как поясняет Лейбниц.

2.1 Генезис философии Лейбница: понятие субстанции

Лейбниц обладал глубокой приверженностью к математической дисциплине и наукам по естествознанию уровня того временного периода. На платформе механистической физики, он пытался делать все, для выхода науки на уровень динамичной картины мира. В своей статье, написанной в 1686 г. «краткое доказательство замечательной ошибки Декарта и других»: «говоря о законах природы, при использовании которых, как предполагалось, Бог всегда производит сохранение одинакового количества движений в природном пространстве и при этом он одновременно извращает всю механику», Лейбниц вносит значительную поправку в формулировку Декарта «закона сохранения количества движения» (если переводить на современный научный язык это изменение, то оно будет означать: «силы относятся как произведения из масс тел на квадраты скоростей… а не на первые степени скоростей, как утверждает Декарт»). Оценки научных историков, несмотря на колебания и неясности в определении понятий «силы», именно у Лейбница отвечают «введение кинетической энергии как меры движения и подход к формулированию нового закона сохранения в механике - закона сохранения энергии при взаимодействии сил». Лейбниц уже в 1687 г. вводит понятие vis viva - живая сила, с применением разной математической и физической аргументации пытается осуществить придание ему солидного научного статуса.

Интеллектуальная дерзость и мужество философа Лейбница заключаются в создании своей динамической, наполненной «живой силой» картиной мира, при выстраивании более метафизической гипотезы которая привела к последующему развитию человеческой мысли, и при этом происходит её резонное квалифицирование как одной из самых серьезных «научных программ» XVII-XVIII вв. Гипотеза эта является универсальной и целостной.

Эта обширная и одновременно метафизическая и научная гипотеза-программа на определение понятия субстанции вместила в себя главную объясняющую функцию представления о субстанции, с последующим разрастанием в достаточно сложную и непривычно причудливую концепцию.

2.2 Подход к видовому определению в понятиях субстанций Лейбница

Свои работы Лейбниц наводняет разными значениями слова «вид». При рассмотрении в логическом и математическом ракурсе смысловой составляющей, можно заметить разность несходств: каждая идея, которая отличается составляет особый вид в таком случае вне независимости от наличия названия. При рассмотрении физического смысла, Лейбниц не останавливается на отличиях, объясняет или категорически, если говорит только о внешних признаках или гипотетически, когда говорит о внутренней природе вещей и о предположении у них неизменной сущности, которая у человека, называется разумом. Поэтому, такие вопросы, которые имеют отличие друг от друга только с непостоянными изменениями, например лед и вода, ртуть в сулеме и в жидком состоянии, у рассматриваемого одного и того же вида; у тех вещей, которые имеют органические тела по предварительным признакам одного и того же вида чаще всего усматривается происхождение или порода, у наиболее сходных из них - повторение в воспроизводстве.

Когда не известно внутреннее строение вещей, нельзя делать определённые утверждения о виде, но, решения производятся предварительно и с использованием гипотетических концепций. В случае, когда описание не говорит что-либо недостоверное о внешних признаках, тогда невозможно произвести толкование в широком смысле, и вести доказательство в таком случае, является ли это отличие видовым, будет означать спор о словах о не о смысле.

У человека Лейбниц в логическом смысле, различает разные виды и если основываться на внешних факторах, то он предполагает возможность находить различия в физическом факторе, которое могло бы быть видовым. Во времена Лейбница было сделано предположение одним путешественником о том, что китайцы, негры и белые люди не принадлежат одной расе и так же не причисляются к расам тех же народов. Но при учёте известной внутренней сущности человека, только разум, который сохраняется у одного и того же человека и в наличии у других людей, при наблюдении постоянного внутреннего сохранения наличия этого признака, который образует некое видовое подразделение, то нет никаких оснований делать предположение о существовании соответствующих внутренних сущностей внутривидового отличия, при этом такое видовое отличие имеется между человеком и животным, если использовать предположение о животных как о обладателях только чувственного опыта.

При применении только логических видовых отличих, когда достаточным считается малейшее изменение применяемое определениями, какими бы случайными они ни были, и между отличиями видов по физическому признаку, который основывается на неизменном или существенном, то он помещается в некое среднее определение, с неточным определением; тут происходит руководство более важными внешними признаками, имеющими некоторую изменчивость, но изменение происходит с определёнными трудностями, при этом одним из них больше удаётся приблизится к сущности, другим меньше; и поскольку у знатока получается идти дальше, чем другие, то это обстоятельство кажется людям относительным и произвольным, представляясь удобным для установления названия с использованием этих важнейших отличий.

Соответственно можно сделать вывод о гражданских видовых отличиях и номинальных видах, которые не нужно смешивать с теми, которые называются номинальными определениями и которые могут встречаться как у физических видовых отличий, так и у логических видовых отличий.

Помимо обыкновенного словоупотребления непосредственно законы могут устанавливаться в значении слов, и в таком случае виды станут законными, как в случае тех договоров, которые называют nominati, или составленных с определенными именами, так же как в было сделано в римском законе, который устанавливал начальный срок, с которого происходит возмужание в 14 лет. Такие соображения не нужно отодвигать на дальний план, если мы принимаем во внимание, концепцию о том, что всё зависит полностью от людей, настолько, насколько далеко они посчитают необходимым заходить в составлении подразделений или ограничивая дальнейшие различия, но, не приводя их отрицание. От людей так же зависит выбор определенного места в понятиях или неопределенного, имея цель установления некоторых понятий и мер посредством способа присваивать им названия.

Противопоставляя взглядам некоторых философов того времени искусственные предметы так же могут образовывать разные виды, подобно естественным. Заканчивая рассматривать названия субстанций, можно сказать, что все идеи разного имеют разный род, но им присущи собственные или индивидуальные имена, поскольку можно упоминать о каком-то индивидуальном обстоятельстве или о каком-то индивидуальном качестве; помимо этого, индивидуальные действия исчезают, и сочетание их обстоятельств не способно длительно существовать, как это происходит у субстанций.

Виды и роды субстанций, так же как и других существ, являются только классами (sortes) по Лейбницу. По аналогии, солнце относится к классу звезд, после этого делается предположение о всякой неподвижной звезде как о солнце для человека, который находится на значительном расстоянии от нее.

Определение границы в каждом классе является его сущностью. Сущность, в свою очередь подлежит познанию или по рассмотрению внутренней структуры или по изучению внешних признаков, по которым можно узнать ее и дать ей название и определение.

Сущность относят лишь к классам, если говорить о индивидах, то нет существенных различий. Болезнь или какое-либо происшествие могут изменить цвет кожи или наружность, падение или лихорадка могут отнять память или разум, апоплексический удар может не оставить ни разума, ни чувства, ни даже жизни.

Существуют существенные для индивидов признаки, и даже большем количестве, чем принято считать. Для субстанций существенным является действие, для сотворенных субстанций характерна подверженность воздействию, духам присуще мышление, телу обладание движением и протяжением. Поэтому, существуют виды или классы, к которым индивид не имеет возможности (по крайней мере естественным образом) быть не причисленным, раз он к ним уже был причислен, какие бы ни произошли в природе перевороты. Отмечается существование классов или видов случайных для индивидов, признаёт Лейбниц, и индивиды в таком случае перестают принадлежать к определённому классу. Обстоятельства могут отнять здоровье, красоту, знания и даже видимость и осязаемость, но при этом они продолжают обладать органами, жизнью и восприятием.

Достаточно много индивидов, объединенных в одно общее название, которые считают принадлежащими к одному и тому же виду, но они обладают абсолютно различными качествами, зависящими от их особого (реального) строения. Это легко замечаемо всеми, кто занимается исследованием естественных тел. Химикам часто приходится убеждаться в этом посредством неудачных опытов, когда они тщетно ищут в куске свинца, сурьмы или олова качества, присущие другим кускам этих минералов.

По этому поводу были написаны целые книги de infido experimentorum chymicorum successu. Эти тела ошибочно принимаются за однообразные и сходные, в то время как они являются более смешанными, чем принято думать. Фактически при разнородных телах не подлежат различию индивиды, и врачам очень хорошо известно, как при этом различаются темпераменты и естественные склонности, присущие обладателям человеческих тел этих темпераментов. Соответственно, не представляется возможным находить логические виды, а два самостоятельных и реальных индивида одного и того же вида совершенно схожи никогда не бывают.

Абсолютно не заметны все эти различия, поскольку нет знаний относительно небольших частей целого и, соответственно, всей внутренней структуры вещей. Поэтому не принято пользоваться ими для того, что бы определять классы или виды и при желании осуществить это при помощи сущностей или с применением схоластики называя субстанциальные формы, то пришлось бы уподобиться слепцам, желающим осуществлять распределение тел по их цвету.

Не известны даже сущности духов, нет возможности образования по идеям разновидности ангелов, хотя нам известно о существовании различных видов духов. Если мы попытаемся установить разницу между духами и Богом, то не будет возможности воспользоваться определённым набором простых идей, кроме приписывания Богу бесконечности.

Согласно системе Лейбница, есть еще и другая разница между сотворенными духами и Богом, по ней все духи, которые относятся к сотворенным, совершенно так же, как и наша душа имеет тело, должны обладать телами. Между духами и телами Лейбниц проводит следующую аналогию: «подобно тому как нет пустых промежутков в ряду телесных существ, так нет их в ряду разумных существ». От уровня человека до уровня простейших видов наблюдается постепенный спуск с непрерывным рядом вещей, в котором каждая следующая ступень достаточно не сильно имеет отличие от предыдущей.

Существуют крылатые рыбы, которые не боятся воздуха, и существуют живущие в воде птицы с холодной, как у рыб, кровью.

Выдающиеся философы занимались вопросом о том, utrum detur vacuum formarum, т.е. имеются ли возможные виды, которые, однако, не существуют и о которых природа как бы забыла. Я имею основание думать, что не все возможные виды совозможны во вселенной, как бы велика она ни была, и это относится не только к вещам, которые находятся вместе в одно и то же

время, но даже и ко всему следованию вещей, т.е. я полагаю, что имеются необходимым образом виды, которые никогда не существовали и никогда не будут существовать, так как они несовместимы с тем следованием тварей, которое избрал Бог. Но я думаю, что все вещи, которые допускала совершенная гармония вселенной, есть в ней. Утверждение, что имеются существа промежуточные между теми, которые далеки друг от друга, соответствует этой самой гармонии, хотя бы это и не всегда происходило на одной и той же планете или в одной и той же системе, и среднее между двумя видами является таковым иногда по отношению к определенным условиям, но не по отношению к иным.

Что касается духов, то так как, по моему мнению, все разумные твари имеют организованные тела, совершенство которых в силу предустановленной гармонии соответствует совершенству находящегося в этом теле разума или духа, то, чтобы понять кое-что из совершенства более высоких, чем мы, духов, очень полезно было бы также представить себе совершенства в органах тела, превосходящие совершенства наших тел. Вот где пригодится самое живое и самое богатое воображение, пользуясь итальянским термином, который затруднительно перевести, invenzione la piu vaga, чтобы поднять нас над нами. И то, что я сказал в подкрепление моей теории гармонии, поднимающей божественные совершенства выше того, что до сих нор думали, будет полезно также и для получения несравненно более величественных, чем до сих пор, идей о творениях.

Вид можно понимать в математическом и физическом смысле. В строго математическом понимании малейшее отличие, приводящее к тому, что две вещи не вполне во всем сходны, заставляет относить их к различным видам. Так, в геометрии все окружности относятся к одному и тому же виду, ибо все они совершенно подобны; по тем же соображениям все параболы относятся к одному и тому же виду; по иначе обстоит дело с эллипсами и гиперболами, так как существует бесконечное число классов или видов их, причем существует еще бесконечное число их в каждом виде. Все бесчисленные эллипсы, у которых расстояние между фокусами находится в одном и том же отношении к расстоянию между вершинами, относятся к одному и тому же виду; но так как отношения этих расстояний меняются лишь по величине, то все эти бесчисленные виды эллипсов составляют лишь один род и здесь нет больше никаких подразделений.

Между тем у овала с тремя фокусами было бы бесконечное число таких родов и бесконечная бесконечность видов, так как каждый род имеет простую бесконечность их. В этом смысле два физических индивида никогда не будут совершенно подобны; мало того, один и тот же индивид будет переходить из одного вида в другой, так как он никогда не бывает больше одного момента вполне похожим на самого себя. Но люди, устанавливая физические виды, не придерживаются совсем этого строгого смысла, и от них зависит сказать, что масса, которую они сами могут заставить принять первоначальную форму, для них продолжает принадлежать к одному и тому же виду. Так, мы говорим, что вода, золото, ртуть, поваренная соль остаются тем, что они есть, и лишь скрываются при обычных превращениях.

Но у органических тел или у растительных и животных видов мы определяем вид по происхождению, так что всякий сходный индивид, который происходит или мог бы произойти от одного и того же начала или семени, относится к тому же виду. У человека помимо человеческого происхождения обращают еще внимание на качество разумного животного, и хотя имеются люди, остающиеся всю жизнь похожими на скотов, но все же предполагается, что это происходит не из-за недостатка способности или отсутствия принципа, а вследствие препятствий, сдерживающих развитие этой способности; но пока еще не пришли к определенному решению относительно всех внешних условий, которые следует признать достаточными для принятия этого предположения.

Однако какие бы правила люди ни устанавливали для своих обозначений и для связанных с названиями прав, но если эти правила последовательны и разумны, то они основываются на действительности, и люди не могут представить себе таких видов, которые природа, содержащая в себе все возможности, не создала бы уже или не различила бы до них. Что касается внутреннего строения, то хотя нет такого внешнего признака, который не был бы основан на внутреннем строении, тем не менее один и тот же признак может иногда вытекать из двух различных структур; но при этом у них всегда будет нечто общее-то, что наши философы называют ближайшей формальной причиной.

Но если бы этого даже не было, как если бы, например, согласно Мариотту, синий цвет радуги был совсем другого происхождения, чем синий цвет бирюзы, и у них не было бы общей формальной причины (в чем я отнюдь с ним не согласен) и если согласиться с тем, что некоторые вещи, заставляющие нас своими внешними признаками давать им особые названия, не имеют между собой ничего внутренне общего, то все женаши определения были бы основаны на реальных видах, так как сами явления (phйnomиnes) суть реальности. Мы можем, следовательно, сказать, что все, что мы истинным образом различаем или сравниваем, различает или связывает также и природа, хотя в ней-имеются неизвестные нам различения и сравнения, которые могут быть лучше наших. Поэтому потребуется еще немало старания и опыта, чтобы определить роды и виды способом, достаточно близким к природе. Современные ботаники полагают, что различия, основанные на формах цветов, наиболее приближаются к естественному порядку, но они все еще наталкиваются при этом на большие затруднения.

Надо было бы производить сравнения и классификации, руководствуясь не только одним-единственным принципом вроде только что приведенного мною, который основываются на формах цветов и который, может быть, является наиболее пригодным из всех существующих в качестве приемлемой и удобной системы для обучения, но руководствуясь также и другими принципами, основанными на других частях и свойствах растений. Всякий принцип сравнения заслуживает особой классификации; в противном случае было бы упущено много второстепенных родов и много полезных сравнений, различий и наблюдений.

Но чем глубже будут изучать вопрос о происхождении видов и чем больше будут руководствоваться при классификации соответствующими этому условиями, тем больше будут приближаться к естественному порядку. Вот почему, если окажется правильной догадка некоторых знатоков, что у растения кроме уже известного зерна или семени, соответствующего яйцу животного, имеется еще другое семя, которое заслуживает названия мужского семени, т.е. что у них имеется пыльца (pollen), очень частовидимая, иногда, однако, невидимая (каким бывает у некоторых растений само семя), распространяемая ветром или другими (обычно случайными) путями для соединения ее с семенем иногда того же растения, иногда же, как, например, у конопли, другого растения родственного вида; если, следовательно, это растение будет аналогично мужскому, хотя женское растение может быть не всегда полностью лишено этой самой пыльцы, если это, окажется правильным и если способ размножения растений будет лучше изучен, то я нисколько не сомневаюсь, что наблюдающиеся при этом различия послужат основанием для более естественной классификации.

Если бы мы обладали проницательностью некоторых высших духов и достаточно хорошо знали эти вещи, то, быть может, мы нашли бы постоянные атрибуты для каждого вида, общие всем его индивидам и всегда имеющиеся у того же живого организма, какие бы изменения и превращения он ни претерпевал. Так, например, у наиболее известного из физических видов, у человеческого рода, таким постоянным атрибутом, присущим каждому индивиду и никогда не утрачиваемым, хотя его и не всегда можно заметить, является разум. Но из-за недостатка таких знаний мы пользуемся атрибутами, которые кажутся нам наиболее удобными, чтобы различать и сравнивать вещи, одним словом, чтобы распознавать виды или классы; и эти атрибуты всегда имеют свои реальные основания.

Заключение

Согласно работам Готфрида Лейбница, для того чтобы, согласно с обычным предположением о существовании определенных сущностей или точных форм вещей, на основании которых все существующие индивиды разделяются естественным образом на виды, различать субстанциальные существа, необходимо быть уверенным:

1) в том, что природа при создании вещей всегда имеет в виду сделать их причастными известным упорядоченным сущностям, которые должны быть образцами;

2) что природа всегда достигает этой цели, однако примеры отличия дают нам повод усомниться и в том и в другом;

3) нужно определить, действительно ли эти примеры отличия составляют особый, новый вид, так как некоторые подобные отличия или имеют мало качеств, или совсем не имеют качеств, которые вытекают, как полагают, из сущности того вида, от которого они ведут свое существование и к которому, по-видимому, принадлежат по своему происхождению.

Когда нужно определить, принадлежат ли примеры гендерного отличия к какому-нибудь определенному виду, то дело часто сводится к догадкам. Это видно из того, что при этом не ограничиваются внешней стороной и хотят узнать, подходит ли (как это заставляет предполагать рождение) внутренняя сущность (как, например, разум у человека), общая индивидам данного вида, к тем индивидам, которым недостает части внешних признаков, имеющихся обычно у этого вида. Но наше незнание нисколько не меняет природы вещей, и если такая общая внутренняя сущность имеется, то гендерные отличия будут или не будет обладать ею независимо от того, знаем ли мы это или нет. И если общепринятые отличия не обладают внутренней сущностью какого бы то ни было вида, то они могут составлять свой собственный вид. Но если бы у видов, о которых идет речь, не оказалось вовсе подобной внутренней сущности и если бы не довольствовались также фактом рождения, то только одни внешние признаки определяли бы вид, и гендерные отличия не принадлежали бы к тому виду, от которого они отклоняются (если только слово «вид» не понимать в более неопределенном и широком смысле), и в таком случае наши попытки узнать вид были бы напрасными. Это и есть то, что можно противопоставить возражениям против характеристики видов, основанной на реальных внутренних сущностях. В таком случае нужно доказать, что нет общей видовой внутренней сущности, если не все внешние признаки общи.

Но мы наблюдаем обратное у человеческого вида, у которого иногда дети, имеющие какое-нибудь отличие, достигают возраста, когда они обнаруживают разум. Почему же нечто подобное не может быть и у других видов? Правда, не зная их внутренней сущности, мы не можем пользоваться ею для определения их, но это заменяют внешние признаки, хотя мы должны признать, что этого недостаточно для точного определения и что даже номинальные определения в этих случаях лишь гипотетичны и иногда носят только временный характер.

Список литературы

1. Ананьев, Б.Г. Человек как предмет познания / Б.Г. Ананьев. - СПб.: Питер, 2001. - 282.

2. Гендерные истории Восточной Европы. Минск, 2002

3. Гендерные проблемы в общественных науках. М.: ИЭА РАН, 2001.

4. Гендерные проблемы в этнографии. М., 1998.

5. Гендерные разночтения. Материалы VI межвузовской конференции молодых исследователей «Гендерные отношения в современном обществе: глобальное и локальное». СПб., 2005.

6. Гендерные стереотипы в прошлом и настоящем. М. 2003.

7. Гендерный подход в антропологических дисциплинах. СПб: Алетейя, 2001.

8. Гендер и общество в истории. СПб: Алетейя, 2007.

9. Гендер и общество в истории. под ред. Л.П. Репиной - СПб: Алетейя, 2007. - 694 с.

10. Шлюмбом Ю. Детство в Германии: проблемы социализации и воспитания в 1700-1850 гг.

11. Гендер и глобализация: перспективы и критика развития. VI Международная летняя школа ХЦГИ по гендерным исследованиям (1 - 21 сентября 2002 года, Форос)

12. Готфрид Вильгельм Лейбниц, сочинения в 4-х томах, том 2 - Москва: «Мысль», 1983. - 689 с.

13. Готфрид Вильгельм Лейбниц, сочинения в 4-х томах, том 3 - Москва: «Мысль», 1984. - 736 с.

14. Санабасова, Р. К вопросу о преподаванию учебных дисциплин по гендерной проблематике в системе подготовки будущих учителей / Р. Санабасова // Дальневосточный вестник высшего образования. - 2006. - №3. - С. 57-59.

15. Каменская, Е.Н. Гендерный подход в педагогике дис. … д-ра пед. наук: 13.00.01 / Е.Н. Каменская. М., 2007.

16. Гендерный калейдоскоп [Text]: курс лекций. - М.: Academia, 2001. - 519 с.

17. Введение в гендерные исследования: учеб. пособие для студентов вузов / И.В. Костикова. и др.; под общ. ред. И.В. Костиковой. - 2-е изд., перераб. и доп. - М.: Аспект Пресс, 2005. С. 182-194.

18. Введение в гендерные исследования. Ч. 1: учебное пособие / под ред. И.А. Жеребкиной - Харьков: ХЦГИ, 2001; СПб.: Алетея, 2001.

Размещено на Allbest.ru