Русская философия

Размещено на http://www.allbest.ru/

Русская философия - явление уникальное. Ее уникальность заключается в своеобразии философских идей, образов, концепций, присутствующих в различных феноменах русской культуры. И об этом никто не спорит. Спорят о другом: о времени возникновения русской философии.

Одни считают, что самостоятельная философская мысль сложилась в России только во второй половине XVIII века. До этого времени страна из-за своей отсталости не могла породить собственную философию.

Другие утверждают, что начало русской философии относится к X-XI вв., ко времени существования Киевской Руси. Там ее корни, там ее истоки. Считали, что это утверждение имеет под собой серьезные основания. Не может народ, сознание которого давно освободилось от власти мифологии, оставаться на протяжении веков без теоретического сознания, т.е. без философии. Еще Г.Гегель сказал: «народ без метафизики - что храм без алтаря».

Не бесспорным является и вопрос о периодах в истории русской философской мысли. Не вдаваясь в детали нового спора, скажем: исходным в этом вопросе должна быть мысль Н.А. Бердяева: «В истории мы видим пять разных Россий: Россию киевскую, Россию татарского периода, Россию петровскую, императорскую И наконец, новую советскую Россию». Если кое-что изменить в этой концепции, то в нашем понимании периодизация будет выглядеть следующим образом:

1. Философская мысль Киевской Руси Х-ХИ вв.

2. Философская мысль в Московской Руси ХШ--XVIII вв.

3. Русская философия второй половины XVIII в. - первой половины XIX в.

4. Русская религиозная философия второй половины XIX в. начало XX в.

5. Советский период в русской философии: 1918-1991 гг.

Философская мысль Киевской Руси X-XII вв. В этот период философская мысль зарождается и развивается под сильным влиянием Византии. Из Византии на Русь пришло христианство, благодаря которому произошло крещение Руси. Из Византии на Русь поступали философские и богословские книги греческих и византийских авторов. Среди них следует отметить трактат И. Дамаскина «Источник знания», в котором он дал Шесть определений философии. Это важно для того, кого считать философом на Руси. На Руси философом называли человека образованного, мудрого и пишущего. русский философия соловьев космизм

Одним из первых древнерусских философов является Илларион, Киевский митрополит. Известно, что он входил в число приближенных князя Ярослава Мудрого, был одним из основателей Киево-Печерского монастыря. Достоверно известным произведением Илариона является «Слово о законе и благодати». В буквальном смысле «Слово» есть рассказ о том, как «слово» Божье распространилось среди всего человечества сначала через иудейский «закон», затем через христианскую «благодать», достигнув «Русской земли».

Яркими представителями русской философской мысли выступают второй после Илариона Киевского митрополит Климент Смолятич и епископ г. Турова Кирилл. В своем творчестве они использовали метод притчи. Например, у Кирилла Туровского есть «Притча о слепце и хромце», в которой он использовал аллегорию чтобы осудить сепаратистские тенденции суздальского князя Андрея Боголюбского.

Своеобразным сочинением является «Поучение» князя Владимира Мономаха, в котором он отмечает, что праведная жизнь любого человека достигается добрыми делами: «покаянием», «слезами», и «милостыней».

Ценными источниками русской общественной мысли явились литературные памятники: «Слово о полку Игореве» и летопись «Повесть временных лет».

Второй период - философская мысль в Московском государстве XIII-XVIII вв. Наибольшее влияние на ее формирование в этот период оказало реформационное движение, выступавшее в форме ересей. Реформаторы - еретики подвергли пересмотру; догматику православия, его обрядность, отвергли культ икон и святых, выступали за секуляризацию церковных земель.

На Руси проблемы секуляризации поднимались в спорах нестяжателей со стяжателями. Нестяжатели выступали за ликвидацию монастырских вотчин. Стяжатели (или иосифляне - группа сторонников Иосифа Волоцкого) были поборниками богатой церкви, стремились сохранить ее права феодального собственника.

Из проблем, имеющих философскую значимость, русских мыслителей - еретиков более всего привлекалапроблема человека. Они утверждали ценность личности в отличие от ортодоксов; принижавших ее.

В этот период родилась политическая концепция исторического предназначения Московского государства. Ее предложил игумен псковского Елизарьевского монастыря Филофей. В письме князю Василию III он утверждал, что два Рима пали (древний Рим Константинополь), а третий Рим - Москва - стоит, и четвертому не бывать. Эта концепция должна была обосновать вселенскую роль Московского государства как центра всего христианского мира. Поэтому главным в этой концепции является идея русско мессианства, особой миссии русского народа - идея «Святой Руси», которая затем оформляется как «русская идея».

Итак, рассмотрев первые периоды в истории русской философской мысли, действительно богатые своим идейным содержанием мы получили конкретное подтверждение нашей мысли о том, что история русской философии начинается с периода Киевской руси и плодотворно продолжается в Московской Руси.

Основные особенности русской философии:

1. Русская философия не могла в процессе своего возникновения опереться на философское наследие античностикак на мощный фактор влияния. Через Византию Русь позаимствовала лишь отдельные элементы античной культуры в виде переводных источников. Из-за незнания латыни и греческого читать античных цитрон в оригинале русичи не могли. В то время, как Запад получит в наследство уже готовые системы античных философов, готовое толкование понятий, философские термины.

2. Русская философия почти всегда развивалась в русле религии. Это значит, что почти все произведения русской мысли вырастали на религиозной почве. Это объясняется тем, что источником цензуры в России, в отличие от Запада, почти всегда было государство, а не церковь.

3. Ведущей темой русской философии была тема России, ее исторической судьбы. С этой темы начиналось становление русской философской мысли (вспомним, например, «Слово» Илариона) и она оставалась актуальной на всем протяжении ее развития.

4. Другой ведущей темой стала тема человека, его судьбы и смысла жизни. Если на Западе человек естьиндивидуальность, то в русской философии человек есть универсум, тотальность, он есть микрокосмос, который несет в себе разгадку тайны макрокосмоса. Субстанциональную основу человека составляет не Я, а Мы.

Николай Гаврилович Чернышевский(1828--1889) («Эстетическое отношение искусства к действительности»; «Антропологический принцип в философии»; роман «Что делать?»; «Характер человеческого знания»). Природа существует сама по себе, она никем не сотворена, материальна и находится в состоянии непрерывного движения и развития. Материя неуничтожима, она только переходит из одной формы в другую. Человек -- материальное существо, у него нет никакой души, сознание -- это свойство, развившееся у материи. Общество он понимал как совокупность индивидов, и потому законы функционирования общества считал производными от законов частной жизни людей. Наилучшей формой общественного устройства он считал социализм: поскольку большинство людей -- это трудящиеся, то общественный интерес состоит в реализации интересов именно их. Он полагал, что Россия может прийти к социализму, минуя капиталистический путь развития.Николай Яковлевич Данилевский(1822--1885)(«Россия и Европа»; «Дарвинизм. Критическое исследование» не окончена)). Считал, что нет никакой единой человеческой цивилизации и единого пути развития человечества. Реально существуют лишь различные культурно-исторические типы человечества, т.е. цивилизации (он выделяет тринадцать: египетская, китайская, еврейская, греческая и т.д.), каждая из которых представляет собой особый организм -- единство идеальной формы и органической материи. Как и всякий организм, они проходят стадии детства, зрелости, упадка и гибели. Каждая цивилизация самобытна, и, умирая, она не передает другим свои характерные черты и особенности. Каждая цивилизация по-своему выражает и реализует идею человека. И только совокупность этих идей может считаться выражением идеи всечеловечества. Господство в мире одной культуры привело бы к ее деградации, поэтому и всемирная монархия, и всемирная республика одинаково вредны для прогресса. Появление органической природы и особенно разумных существ может быть объяснено только деятельностью высшего разума (Бога).

Константин Николаевич Леонтьев(1831 --1891) («Византизм и славянство»; «Как надо понимать сближение с народом?»; «Восток, Россия и славянство»); «Национальная политика как орудие всемирной революции: письма к О.И. Фрудель»)). Центральная идея Леонтьева состоит в том, что бытие и жизнь есть неравенство, а стремление к равенству -- путь к небытию, к смерти: неравенства и разнообразия хочет сам Бог. Чтобы в мире существовало добро и любовь, в нем должно присутствовать зло и страдание, чтобы были свет и красота, необходимо существование тьмы и уродства («чистое добро некрасиво»). Жизнь в целом и всякое развитие в ней проходит три основных фазы: «первичная простота» -- «цветущая сложность» -- «вторичное смесительное упрощение».

Николай Федорович Федоров(1829--1903) ( Собрание сочинений в 4-х томах, изданное в периоде 1995 по 2000 г.) К главной идее своего учения, которую потом развивал на протяжении всей своей жизни, Федоров пришел уже в 1851 г. Суть ее состоит в том, что в основе эволюционного развития природы, космоса заложено стремление к порождению разума. И в разумных существах (людях) природа достигает осознания самой себя, приходит к самоуправлению. В увеличении власти человека над природой важнейшую роль играет развитие науки и техники. Особо важными для Федорова были факты, говорящие о возможности человека воздействовать на стихийные силы. (США экспериментах по использованию артиллерии для борьбы с градом). Ф -- религиозный мыслитель: для него природа, мир, человек -- это творения Божьи. Именно Бог вложил в природу законы эволюционного развития, приводящие к появлению разумных существ¹, именно поэтому можно говорить, что Бог создал человека по своему образу и подобию. Главное зло по отношению к человеку, совершаемое слепой природой, Федоров видел в смерти, и одна из важнейших задач состоит в победе над ней. Он предлагает свою этическую «формулу»: жить «не для себя и не для других, а со всеми и для всех»

Сергеевич Соловьев родился 16 января 1853 года в семье известного русского историка, профессора Московского университета Сергея Михайловича Соловьева. Его отец принадлежал по линии предков к крестьянскому сословию, мать была родом из старинной малороссийской семьи, где сплелись украинские и польские корни, интересно, что из этой же семьи вышел видный украинский философ Григорий Сковорода. Образование Соловьев получил в Первой Московской гимназии, затем учился на физико-математическом факультете Московского университета, в 1872 году, по его собственным словам, он "вышел” из этого факультета и стал вольнослушателем историко-филологического факультета, экстерном сдал все экзамены, в том числе и кандидатские по курсу историко- филологического факультета уже через год и поступил вольнослушателем в Московскую духовную академию. В 1874 году он защитил магистерскую диссертацию в Санкт-Петербургском университете по теме “Кризис западной философии (против позитивистов)”. Этой защитой Владимир Соловьев заявил о себе как о зрелом самостоятельном ученом (хотя ему был всего 21 год). По возвращении в Москву он был избран доцентом Московского университета по кафедре философии, но через полгода после этого отправился в путешествие по святым местам в надежде обрести собственный мистический опыт озарения. В дороге его ограбили и он вынужден был вернуться и возобновить чтение лекций. В 1877 году Владимир Сергеевич оставил службу в университете. В 1880 году защитил в Санкт- Петербурге в качестве докторской диссертации свой труд “Критика отвлеченных начал” и начал чтение лекций в Санкт-Петербургском университете. Уже в первых философских работах Владимира Соловьева в центре стоял вопрос об отношении Запада и Востока - противопоставление западной и восточной традиций философствования, религиозного мировоззрения, поиск внутреннего основания для всеобщего единства. Его богословские сочинения были в штыки приняты официальной православной церковью, ему было запрещено после опубликования “Религиозных основ жизни” печатать религиозно-богословские произведения. В. Соловьев в 80-е годы активно занимается публицистической деятельностью, принимая участие в полемике “западников” и “славянофилов”. В 1891 году он становится редактором философского отдела в большом энциклопедическом словаре Брокгауза и Эфрона, помимо редакторской работы он был автором ряда крупных статей, трудился над переводом Платона, начал работу над циклом философских трактатов, излагающих его систему философии, открывающихся работой “Оправдание добра”. К сожалению, кроме этой работы ни одна больше не вышла, т.к. неожиданно в расцвете творческих сил Владимир Соловьев умер 30 июля 1900 года в возрасте 47 лет. Он похоронен рядом с отцом в Новодевичьем монастыре в Москве.

После него осталось собрание сочинений в 10 томах, не считая религиозно-философских работ, вышедших во Франции на французском языке, три тома переписки и один том стихов.

Владимиру Соловьеву принадлежит особое место в истории русской философии. Он стал родоначальником целого направления, школы русской идеалистической философии, вслед за которым шли Н. Бердяев, П. Флоренский и другие. Его роль в развитии отечественной философской мысли сравнима с ролью Гегеля в немецкой философии или с ролью Аристотеля в античной, поэтому трудно переоценить значение его творчества для национальной и мировой культуры.

Идея всеединства - центральная идея философии В. Соловьева

В философии термином “онтология” обозначается учение о бытии, а “гносеология” - учение о познании. В философии Соловьева, как и в учении Гегеля, онтология и гносеология, бытие и познание неразделимы и опираются на единую основу.

Идея всеединства является центральной в философии В. Соловьева, поэтому всю его систему часто называют философией всеединства. Она оказалась для него столь значительной по многим причинам, одна из них - обостренно бережное отношение философа к культуре, стремление сохранить в ней все лучшее, добытое, не потерять, не утратить приобретенное. По словам Н. Бердяева, было даже совсем непонятно, “почему такой воздушный, напочвенный, не земляной человек оправдывает все историческое, из почвы выросшее с землей связанное”.

В философии всеединства речь шла о единении Бога и человека; идеальных и материальных начал; единого и множественного; рационального, эмпирического и религиозно-мистического знания; нравственности, науки, религии, эстетики.

Создавая новую синтетическую философию, Соловьев обратился к анализу предшествующей философской. Он не отказывает ни одной теории в праве на существование, по словам Н. Бердяева он “все оправдывает и все обосновывает, всему находит место”.

Философия, по мнению Соловьева, возникает в период напряженного кризиса, когда религиозная социальная роль не разрывает человеческое общество, сознание. Родиной ее он считал Древнюю Индию, где появление ее было ознаменовано тезисом: “Все едино”. Идея всеединства есть та цементирующая основа, которая предает целостность всей философии, несмотря на ее бесконечную вариативность и разнообразие. Рационализм европейской философии, хоть и односторонне, служил именно этой идее, способствуя становления свободной личности, стремящейся к познанию. С панлогизмом Гегеля, считает В. Соловьев, закончилась история философского рационализма, который в сочетании с философским натурализмом, материализмом и эмпиризмом приблизил человека к пониманию органического, всеобщего единства природы, материи, духа и разума с высшим божественным началом. Человечество достигло такого состояния, когда разорванность, частичность в его собственном бытии достигла предела, опасного для будущего существования. Одновременно односторонни философские учения, берущие начало то от духа, то от материи, то от умозрения или эмпирии пришли, по мнению Соловьева, к бесславному завершению, потеряв связь с жизнью и уткнувшись в “абсолютное ничто”.

Очевидно настало время новой философии, когда опираясь на достижения односторонних, частичных учений, можно создать философию, охватывающую все жизненно важные сферы бытия и способную постичь их в органическом единстве.

Именно такую философию создавал Владимир Соловьев, опираясь на традиции христианства, хотя его трактовка христианского вероучения, как уже говорилось, весьма отличалась от официальной.

Его философия начинается с понятия не бытия, а сущего. Позиция Соловьева явно противостоит Гегелю. Понятие бытия - пустое для Соловьева, т.к. включает в себя лишь противопоставление небытию, поэтому строить философскую конструкция можно только на содержательно богатом фундаменте, а именно, на понятии сущего, абсолютного первоначала, которое “имеет в себе положительную силу бытия”. Абсолютное начало Соловьев называет абсолютно-сущим, свободно-сущим Богом. “... божественное начало является здесь (в мировом процессе) как действующая сила абсолютной идеи, стремящейся реализоваться или воплотиться в хаосе разрозненных элементов... мировая душа, как сила пассивная, как чистое стремление, первоначально не знает, к чему стремиться, т.е. не обладает идеей всеединства, божественный же Логос, как начало положительное, как сила действующая и образующая, в самом себе имеет и дает мировой душе идею всеединства как определяющую форму”. Фактически речь идет о новом способе обоснования идеи креационизма (творения Богом мира), которая всегда лежала в основе онтологических взглядов религиозных мыслителей. Абсолютное начало мира есть Бог, он же источник его единства, так можно пояснить это положение Соловьева. Природа истинно-сущего, которое будучи началом бытия, заключает в себе все бытие, поэтому единичное удерживает множественное, цельное - частное. В Абсолютном сущем, по мысли Соловьева, содержаться два центра - абсолютное начало, как таковое, и первоматерия. Эта идея сравнима с идеей Аристотеля о форме и материи, как двух первоосновах бытия. Однако Соловьев иначе понимает соотношение этих двух начал, а точнее двух сторон всеобщего первоначального единства. Для первоматерии, выражающей начало многообразия, вводится понятие София (мудрость). Первоматерия, разумеется, не имеет ничего общего с тем, что современные ученые называют материей. Включенная в абсолют, она не может быть ничем иным, как мировой душой. София, отождествленная с мировой душой, способна не только на должное развертывание заложенных в ней потенций, но и на искажения, если мировая душа вдруг увлечется излишней самостоятельностью и уклониться от объединяющего воздействия Логоса. Эти собственно и объясняется несовершенство мира. София - это преимущественно материя абсолютно-сущего, прошедшая путь, на котором она максимально реализовала свойственное ей многообразие и вместе с тем одухотворялась, прониклась началом единства, обожествилась. София в таком значении является одним из центральных понятий онтологической концепции Соловьева. “ София есть тело Божие, материя божества, проникнутое началом божественного единства.

Осуществляющий в себе или носящий это единство Христос, как цельный божественный организм - универсальный и индивидуальный вместе, - есть Логос и София”. У Софии, являющейся как бы представительницей материального мира, но мира устремленного к духовному единству и совершенству, особое место принадлежит идее человека. “София есть идеальное совершенно человечества”, - пишет Соловьев. Но София - неразрывная часть Абсолюта и Бога, ибо без нее нет деятельности Бога. В Философии Соловьева человек “совечен” Богу, он отрицает утверждение, что Бог может существовать и без человека. Здесь речь идет не о человеке, как биологическом виде, он появился в процессе эволюции, а о человеке как идее бытия, которая заложена в самой основе мира в целом. Софийный идеальный человек принадлежит вечности, а она ему, поэтому он едино с Богом.

Разорванное эмпирическое существование человека противопоставляет человека человеку, человека природе, скрывая от нас подлинную сущность человеческого бытия, а именно, бытия в Боге, в Абсолюте, в единстве. Для достижения всеединства разобщенность абсолютно необязательно рассматривать как непреодолимое препятствие. В определенном смысле она даже необходима для истинного плодотворного всеединства, которое предполагает синтез многогранных, многокачественных индивидуальностей. Поэтому процесс дифференциации, отделения элементов от единосущего очень нужен для плодотворного синтеза, и полезен до тех пор, пока он не угрожает хаосом и полным небытием.

Принципы онтологии, которые лежат в основе философской концепции Владимира Соловьева неразрывно вязаны с его гносеологическим учением. В своей основе единство онтологии и гносеологии у Соловьева базируется на платоновской идее единства истины, добра и красоты. “... благо истина и красота суть различные образы или виды единства, под которыми для абсолютного является его содержание, или все, - или три различные стороны, с которых абсолютно-сущее сводит все к единству... всякое внутреннее единство... есть любовь”.

На основе этой идеи Соловье разрабатывает концепцию целостного знания, которое предполагает постепенный синтез религии, философии, науки. Процесс объединения происходит сначала в рамках философии, где достигается единство между ее тремя направлениями: мистицизмом, рационализмом и эмпиризмом. Каждое из них представляет участников будущего универсального синтеза. Главный смысл новой теории познания - достичь понимания универсального во всем объеме его с сохранением индивидуального во все его своеобразии.

Органическая логика Соловьева предлагает обратить внимание на те формы познания, которые оставались на периферии рационалистических систем, а именно, на роль интуиции, непосредственного умственного созерцания. Эти формы знания близки мистическому и в то же время художественному видению мира, которое успешнее, чем понятийное мышление справляется с задачей охватить все в единстве. Интуиция и непосредственное умосозерцание должны стать связующими звеньями между научным, художественным и религиозным видением мира. В концепции цельного знания подробно прорабатывается мысль о единстве познавательной и этической деятельности (истина и добро). Соловьев считает, что невозможно без опоры на нравственность получит критерий истины. В нравственном сознании познающего заключено единственно стоящее свидетельство истинности полученных им результатов. Убедиться в их истинности со стороны, как правило, невозможно: безнравственное сознание легко находит убедительно звучащие аргументы в пользу своей мнимой истинности. Только высоконравственная личность познающего субъекта является гарантом истинности добытых им знаний. Органическая логика предусматривала, что для познания человеку необходим не только логический инструментарий, но и угол зрения, жизненная позиция.

Человек в современном его состоянии далеко отстоит от центра всеединства, находясь в периферийных его областях, где силы обособления, разъединения преобладают над силами объединениями. Периферийное сознание не в состоянии охватить единый идеальный, сущностной космос, возвысится до его понимания. Редкую возможность для этого предоставляют редкие вспышки вдохновения, озарения близки к тем, которые испытывают истинные художники, поэты, пророки.

В такие моменты открывается подлинность мира, его единство. Среди вдохновенных чувств помогающих периферийному сознанию преодолеть его слепоту, первое место принадлежит любви. В ней запечатлен отблеск могущественных, всеохватывающих сил единения. В теории познания Соловьева, как и у Платона, в качестве одного из существенных элементов выступает Эрос. Благотворны даже низшие стадии любви, соединяющие разнополые существа и подтверждающие существование часто неосознаваемого единения. Но эта любовь является слабым и искаженным намеком на те возвышенные и всемогущие силы любви, которые господствуют в идеальном сущностном бытии, создавая его единство. Познание невозможно без любви, ощущаемой как стремление к достижению всеединства.

Эгоистическая замкнутость противопоказана познающему субъекту, лишь его любовь и открытость другим людям, ко всему миру дают необходимый угол зрения для истинного понимания, формируют ту нравственную основу, без которой познание рано или поздно окажется бессильным, а то и опасным.

Познание у Соловьева связано с этикой, с эстетическими чувствами, но, главным образом, с реальным “собирательным творчеством”. Подобно искусству, идеал которого не в “предварении”, а в “осуществлении” - в подвиге Пигмалиона, оживившего камень, Орфея, потрясшего своды Аида - познание становится истинным и плодотворным, включаясь в реальное творчество - свободную “теургию”, как его называет Соловьев. В реальном творчестве преобразуются общество, земная природа, универсум. Средством для решения этих колоссальных проблем Соловьев предлагает единение свободно-нравственного человечества, развивающегося благодаря нравственному совершенствованию каждой личности и всего общества.

Русская идея в философии Владимира Соловьева

Владимиру Соловьеву принадлежит заслуга теоретического обоснования “русской идеи”, которая кратко может быть охарактеризована как идея богоизбранности русского народа. Что есть русская идея? Об этом он говорит в большой работе Национальный вопрос в России и ряде других работ, первая часть которой вышла в 1888 году, а в 1989 появилась вторая часть этого сочинения. Находясь во Франции, Соловьев прочитал лекцию на тему “Русская идея”. “Идея нации, - сказал он в этой лекции, - есть не то, что она сама думает о себе во времени, но то, что Бог думает о ней в вечности”. Соловьев уверен, что у каждой нации есть в мире свое предназначение, возложенное на нее Богом, или, как он его называет, ее “вселенская функция”, ибо человечество представляет собой некий большой организм ,где все части связаны воедино и только на первый взгляд может показаться, что одна из них может быть вполне самостоятельной и независимой. В чем же предназначение русского народа? Именно России отведена роль “строителя” Вселенской церкви, а русскому народу, в силу его промежуточного положения между Западом и Востоком, - роль основного, базисного народа для последующего всеобщего объединения народов. Истинная русская идея, считает Соловьев, - это идея, “засвидетельствованная религиозным характером народа, преобразованная и указанная важнейшими событиями и величайшими личностями нашей истории”.

Идеи, высказанные Соловьевым в его сочинениях и устных выступлениях, были ответом на оживившиеся в конце века дискуссии, которые оказались как бы продолжением старого спора западников и славянофилов. Еще в магистерской диссертации Соловьев отрицает крайности обоих этих направлений. С годами его стремление отмежеваться от традиционного славянофильства, сохранив дух патриотизма и любви к своему народу становится все сильнее. Соловьев понимал патриотизм не как национальное бахвальство, а как долг нации и ее интеллигенции осуществлять самокритику. “ Истинная любовь к народу желает ему действительного блага, которое достигается только исполнением нравственного закона, путем самоотречения. Такая истинная любовь к народу, такой настоящий патриотизм тем более, для нас, русских, обязателен, что высший идеал самого русского народа (идеал “святой Руси”) вполне согласен с нравственными требованиям и исключает всякое национальное самолюбие и самомнение”.

Например, подлинная любовь к русскому народу абсолютно несовместима, по его мнению, с антисемитизмом. Усиленное возбуждение племенной религиозной вражды, как указывал Соловьев, “ в корне развращает общество и может привести к нравственному одичанию, особенно при ныне уже заметном упадке гуманных идей и при слабости юридического начала в нашей жизни. А вот почему из одного чувства национального самосохранения следовало бы решительно осудить антисемитское движение не только как безнравственное, но и как крайне опасное для будущности России”. Антисемитизм был, в глазах Соловьева, одним из тягчайших грехов русского национализма, но далеко не главнейшим. Не менее отрицательным было его отношение к национальной “китайщине”, национальному самодовольству и самопревознесению, к самодовольному третированию культурных достижений других народов Недостатком этим в полной мере впавшие в национализм “младшие” славянофилы. Соловьев отмечал, что в их теориях мы имеем дела не с национальностью, а с национализмом. Если национальность “есть факт, который никем не игнорируется”, то национализм - “ то же факт - на манер чумы или сифилиса. Смертность сего факта особенно стала чувствительна в настоящее время, в противодействие ему вполне своевременно и уместно”.

Национализм славянофильства таил в себе противоречие между восхвалением народности и подспудным барством, высокомерием по отношению к теоретически превозносимому народу. Одним из самых явных его обнаружений Соловьев считал мысль, что русский народ не способен к государственно-политической деятельности и потому предоставляет эту деятельность правительству, не нуждаясь ни в каких политических правах, не требуя их для себя. Приведя с негодованием ряд цитат из славянофильской “Руси”, утверждавшей, будто русский народ есть народ негосударственный, не стремящийся к государственной власти, не желающий для себя политических прав, не имеющий в себе даже зародыша народного властолюбия, а посему он предоставляет правительству неограниченную власть государственную. Соловьев в разрез подобным рассуждениям доказывал, ссылаясь на опыт русской истории, что русский народ с самого начала русского государства “нисколько не отказывался от деятельного участия в политической жизни”. Проповедь аполитизма для русского народа Соловьев отвергал как реакционную утопию, неверную по существу и не соответствующую ни характеру, ни достоинству русского народа.

Безоговорочно отрицая Запад, но в то же время, страдая от общественно- политических зол русской жизни, славянофилы, по его мнению, не замечали, что их борьба против этих зол могла приобрести положительное значение, только если бы она велась средствами, выработанными историческим развитием европейского сообщества, развитием политических форм его жизни, его культуры. “ Сами славянофилы... могли бороться против нашей общественной неправды единственно только в качестве европейцев, ибо только в общей сокровищнице европейских идей могли они найти мотивы и оправдание этой борьбы”.

Небезынтересно, что правящие круги России отреагировали на выступления Соловьева во Франции подобно славянофилам: они увидели в критическом подходе философа ущемление интересов России, о чем Победоносцев доложил Александру III. Может быть в связи с этим, опасаясь политических преследований, а может по другим причинам, но по возвращении в Россию Соловьев отошел от активной общественно-политической деятельности, полностью посвятив себя исследовательской работе.

В спорах о национальном вопросе и русской идее Соловьев отчасти продолжает ту линию, которая идет от Достоевского, а именно - развивает сущностный, глобально-исторический подход к самому содержанию и прояснению понятия “русская идея”, которое было весьма противоречивым в российских дискуссиях того времени. Достоевский различал три мировые идее - “идею католицизма”, “старого протестантизма” и “идею славянскую”, или русскую идею.

Соловьев отличал истинную русскую идею от тех многообразных конкретных рассуждений о ней, которые уже имели место или еще возникнут в соответствующих дискуссиях. Среди отвергаемых Соловьевым суждений - идея “официальной, официозной России”, мнения тех, для кого идеалом стала старая допетровская Россия. Критической оценке подвергаются слепой “национализм”, панславизм, обскурантизм, “национальный партикуляризм”, видящий благо России в ее изоляции от других стран и народов, в частности и в особенности от Запада. Соловьев показывает, что идеи изоляционизма далеки от реальной истории России. По мнению Соловьева, Россия, к счастью, никогда не шла по этому пути. Давайте представим себе на минуту, предлагает он, что было бы, если бы народ России на деле воплощал антизападнические или любые другие изоляционистские идеи. Если бы их придерживались новгородцы в IX веке, то не было бы Российского государства. Если бы их разделял Владимир Киевский, то Русь не стала бы христианской. Если бы боярам удалось уговорить Петра не проводить западнически ориентированных преобразований, то не было бы современной ему России и ее богатой культуры. Соловьев обращал внимание славянофилов на то, что их собственные рассуждения неотделимы от судеб мировой, в частности западной, культуры и религиозности. Национализм, изоляционизм, мессианизм Соловьев не принимал не только из философских, историко-культурных, но, прежде всего, из морально-религиозных соображений. Ибо эти идейные уклоны противоречили соловьевской идее Богочеловечества.

В судьбе русского народа, согласно Соловьеву, главное состоит в том, что он христианский народ, и поэтому он должен “вступить в совместную жизнь христианского мира” и в согласии с другими народами реализовать совершенное и универсальное единство. Русская идея - не что иное, как определенный аспект христианской идеи. Однако идея эта далека от воплощения. Сказанное относится к идеям других народов. Их воплощению в действительность России мешают национализм, ложные монополистические претензии на полное и единственное воплощение православием “истинной веры”, нетерпимость к другим христианским (и нехристианским) конфессиям, нежелание искать путь к “мировой церкви”.

России еще предстоит, рассуждает Соловьев, продолжить движение к “социальному освобождению”, который начался 19 февраля 1861 года отменой крепостного права. “Тело” России свободно, но национальный дух ее еще ждет своего 19 февраля, считает философ. Все его идеи актуальны и сегодня. Например, описывая препятствия, стоящие на пути духовного освобождения России, Соловьев отмечает: “Государственная идея, высокая сама по себе и крепкая в державном источнике ее, в практике жизни приняла исключительно форму “начальства”.

Начальство сделалось все в стране”. Разве не тоже самое мы видим в сегодняшней уже ”демократической” России?

Таким образом, в философии Владимира Соловьева соединились, казалось бы, несоединимые тенденции. Философия исходила из признания единосущного начала, имеющего два полюса, каждый из которых равно значим и велик. Его идеи поражают безоглядной верой в прогресс, в науку, в богоизбранность русского народа наряду с глубоким ощущением нарастающей опасности гибели и уничтожения. Соловьев призывает человечество опомниться и остановиться, протянуть друг другу руки в понимании своего глубокого бытийного единства.

Может быть другими словами, можно сказать, что Соловьев философским языком, объясняет и обосновывает традиционные христианские ценности и призывы. Такие как “Все люди - братья”, “Бог есть любовь”, “Возлюби ближнего своего” и т.д.

Идея всеединства - органического соединения максимально развитого личностного начала с всеобщим, одухотворения материального, грубого мира по-новому прочитывается в настоящее время, когда перед человечеством стоит угроза самоуничтожения, когда разворачивается и углубляется экологический кризис, не прекращаются политические баталии. Русская же идея чрезвычайно важна сегодня, когда ведется поиск основ для духовного возрождения нации, для отыскания ею нового мира в столь сильно изменившемся, но все-таки цельном мире. Может быть есть смыл поискать ответы на самые злободневные вопросы, стоящие пред сегодняшней Россией в работах великих соотечественников непростительно надолго забытых? Если бы русские чувствовали ту моральную ответственность перед Богом и историей, о которой говорит Владимир Соловьев, то не было бы Чечни и много другого. Великие идеи потому и велики, что они вечные. Идея национального возрождения на основе глубоко воспринятой идеи ценности других культур и народов, поиск таких способов объединения, которые не предполагали унижения, подавления, порабощения одного народа другим, постепенное, медленное, естественное движение к всеобщему единству - такой путь обозначил Владимир Соловьев для России.

Шестов (1866--1938 гг.). Определяющим моментом его учения является тезис противоположности веры и разума. Вера-- наиболее полная, высшая плоскость бытия человека, в которой не действуют законы человеческого общежития, разумные доводы. Вера есть готовность вырваться из круга тех идей, в которых живет человек.

В своих богословских изысканиях Л. Шестов переходит на позиции ортодоксального протестантизма. Вера, по его мнению, дается не тому, кто ее искал, не тому, кто ее добивался, а тому, кого Бог избрал, прежде чем он хоть чем-то проявил себя.

Идея ограниченности, ущербности разума, его неспособности отразить многообразие бытия, сокровенную часть человеческой жизни. Абстрактное мышление, утверждает Шестов, существует только для того, чтобы человек имел иллюзию совершенного знания. На самом же деле отвлеченные понятия разума не только не дают знания о действительности, но, наоборот, от действительности уводят. Действительность иррациональна, абсолютно непознаваема. И логика, и разум, по его мнению, все это -- средства, скрывающие от нас действительность. Чтобы познать истину, нужна способность избавиться от всякого контроля, налагаемого на нас логикой, нужен порыв, восхищение. Проще говоря -- мистическая интуиция.

Философ С. Н. Булгаков (1871--1944). Логическое мышление, по его словам, соответствует теперешнему, греховному человеку, оно есть болезнь, порождение несовершенства. Безгрешному человеку свойственно металогическое мышление, своего рода ясновидение, поэтому высшая религиозная задача для человечества -- подняться над умом, стать выше ума. Этим двум противоположным типам освоения реальности соответствуют с точки зрения антиинтеллектуалистов, и две противоположные теоретические формы выражения -- рационализм и христианская философия. «Рационализм, т. е. философия понятия и рассудка, философия вещей и безжизненной неподвижности», -- по характеристике православного богослова П. Флоренского (1882--1943 гг.) -- всецело связан с законом тождества--это философия плоская. Напротив, христианская философия, т. е. философия идеи и разума, философия личности и творческого подвига опирается, следовательно, на возможность преодоления закона тождества-- это философия духовности» (Флоренский П. А. «Столп и утверждение истины»). Рационализм утверждает самотождественность «Я» и, следовательно, самодостаточность «Я». А это в свою очередь, порождает эгоизм и атеизм.

Догмат о триединстве Бога, согласно Флоренскому, отменяет головной закон логики -- закон тождества и утверждает противоречие в качестве главного принципа мышления. Бог единый в трех лицах, по его убеждению, это воплощенное противоречие. Единосущность лиц Божественной Троицы указывает как на реальное их единство, так и на менее реальное их различие. Религиозный опыт, вера -- это не познание в строгом значении этого слова, а непосредственная связь человека с Богом, внутреннее чувство, возникающее из потребности в Боге.

«Религиозный опыт,-- по утверждению С. Франка (1877--1950), содержит сознание абсолютного могущества божественной святыни, несмотря на ее эмпирически ограниченную силу. Опыт о всемогуществе святыни является настолько непосредственным, настолько самоочевидным нашему сердцу, что он не может быть поколеблен никакими «фактами», никакими истинами эмпирического порядка» (С. Франк «Свет во тьме»). Религиозный опыт получает толкование как непосредственное слияние человеческой души с Богом, перевод человеческих переживаний, чувств в запредельное, трансцендентальное измерение.

Судьба народа определяется двумя факторами:

1. Силой коллективного склада жизни, общих исторических условий.

2. Силой веры, коренящейся в народном сознании.

Позитивизм, материализм, социализм -- функциональные, а не органические подходы, они омертвляют народ.

Высший реализм -- творческий идеализм духовного совершенствования.

Единство государства и нации произрастает из народной воли и веры. Народная воля -- идеал демократии, Политическая деятельность -- смиренное служение.

С. Франк отвергает чистый либерализм. Смысл человеческой жизни не может заключаться в эгоизме, он в служении Богу и людям. Служение Правде, Добру, людям -- оправдание жизни.

Свобода нужна христианину для выполнения своего долга служения

Николай Александрович Бердяев (1874--1948)прошел сложный путь духовных испытаний, столь свойственный русской интеллигенции.

Осмысление общественной жизни в России и на Западе привело его к марксизму. По своим взглядам Н. А. Бердяев относился к умеренному крылу -- «легальным марксистам». Однако материалистическое учение, на котором основывается марксизм, кажется Бердяеву упрощенным, дающим огрубленную картину мира. Углубляясь в проблемы возможностей познания, Бердяев увлекается распространившимся в этот период неокантианством. Неокантианцы сочувственно относились к материализму как к одной из самых древних и наиболее обоснованных систем. Материализм, по их мнению, оказал огромную услугу науке тем, что требует рассмотрения процессов и явлений с точки зрения обусловленности, причинности. Однако в качестве философской системы он, с точки зрения неокантианцев, ущербен, так как игнорирует «сверхчувственное» -- для материалистов не существует понятия души. Неокантианцы не ставили перед собой задачи создать свою «систему мира», они лишь намечали путь, по которому следует идти в построении мировоззрения.

XX век ознаменовался для Бердяева движением от неокантианства к богоискательству. Опираясь на идеиЧаадаева, Достоевского, В. Соловьева, Бердяев ищет смысл жизни в организации человеческого общества на религиозных основах. В 1902 г. он вместе с П. Струве и С. Булгаковым издает сборник «Проблемы идеализма», в котором подвергает критике материализм.

У Бердяева дух классовой борьбы, пронизывающий марксизм, вызывал сначала лишь критическое отношение, которое затем перешло в полное неприятие, чему немало способствовала революция 1905--1907 гг. в России.

Событием в духовной эволюции Бердяева оказалось издание программного сборника «Вехи» (1909 г,). Материализму и атеизму «Вехи» противопоставляли русскую религиозно-философскую традицию. Коллективистский принцип классовой борьбы «Вехами» отрицается во имя защиты личности на путях ее внутреннего духовного освобождения. Естественно, что «Вехи» были враждебно встречены революционными марксистами. Ожесточенной критике подверг «Вехи» В. И. Ленин, который охарактеризовал их как «энциклопедию либерального ренегатства».

В своих работах «Философия свободы» (1911 г.), «Смысл творчества» (1916 г.) Бердяев доказывает, что марксизм, подменивший человека классом, не способен решить проблему активности и свободы личности.

«Истина есть духовное завоевание, -- писал он в «Самопознании». -- Истина познается в свободе и через свободу. Навязанная мне истина, во имя которой требуют от меня отречения от свободы, совсем не истина, а есть чертов соблазн».

Мрачные впечатления от Февральской и Октябрьской революций отражены Бердяевым в работе «Духи русской революции» (1921 г.), написанной им незадолго до изгнания. В 1922 г. Н. А. Бердяев был арестован и отправлен на судне в Германию, затем переезжает в Париж.

Он становится видным представителем экзистенциализма -- философии существования. Бердяев выступает за внутреннюю свободу человеческой личности. Он выступает против приспособленчества, конформизма. Для него по-прежнему неприемлемы как марксизм с его классовым сознанием, так и антигуманизм буржуазного общества. Главное для него -- существование человека, основой творчества которого является абсолютная свобода.

Бердяев рассматривает каждого человека как конкретную неповторимую личность, для которой свобода является высшей ценностью. Но человек не всегда ее осознает. После средних веков человек освобождается от религии, но погружается в несвободу (от техники, политики, других людей).

Бог не всецело управляет миром. Мир отпал от Бога и погружается в зло. В столкновении со злом человек начинает осознавать Свободу. «Свобода -- это и есть Бог». В высшей степени свобода проявляется в творчестве. Творчество -- внутреннее состояние человека, которое дано каждому.

Свобода человека связана с судьбой человечества. Несвобода человека в обществе (истории) ведет к одиночеству, несчастью. Это происходит потому, что история имеет два слоя:

1) история небесная

2) история земная (факты, хронология).

Человек часто отбрасывает небесную историю и поступает по обстоятельствам земной.

Любовь -- открытие человека Богу, для этого ему и нужна свобода.

Бердяев высоко ценит христианство, но говорит о новой религии (творческой антропологии), делая упор на творчестве, в котором он совершает откровение.

Кризис человечества. В работе «Человек и машина» говорит о технократической идеологии. Человек убивает религию и гуманизм. Остается вера в разум и технику -- последняя любовь человека.

Новая религия -- преумножение богатства, но она не влияет на душу. Техника не совпадает с культурой. Человек сложное существо. Культура символична, поэтому ближе человеку, чем техника.

Три стадии в развитии культуры.

I стадия -- природно-органическая.

II стадия -- культурная (возникновение христианства). Христианство учит, что человек -- духовное существо. Язычество -- человек частица космоса.

III стадия -- технически-машинная.

Культура символическая (смотрит на одно, а видит в нем несколько). Техника реалистична. Техника не живет по принципу организма. Она организована. Человек становится рабом техники. Возникает технизация духа: думать быстро рационально, полезно. Техника убивает общение с другими людьми.

Но есть надежда на подчинение техники духу.

Русский космизм

Под космизмом понимается целый поток русской культуры, включающий не только философов и ученых, но и поэтов, музыкантов, художников. В нем оказываются и Ломоносов, и Тютчев, и Вячеслав Иванов, и Скрябин, и Рерих...Есть некое космическое веяние и дыхание в произведениях того или иного творца - и этого оказывается достаточным, чтобы произвести его в космисты. Но тогда то же можно было бы спокойно проделать со многими культурными деятелями не только России, но и всего мира, ведь ощущение глубинной причастности сознательного существа космическому бытию, мысль о человеке как микрокосме, вместившем в себя все природные, космические стихии и энергии, проходят через мировую культуру, как восточную, так и западную. В древнейших религиозных и мифологических представлениях человек уже прозревал соотношения и взаимосвязи между своим существованием и бытием Вселенной и эту свою интуицию претворял в различные, преимущественно образные, формы. Космические символы и образы народного бытового искусства и поэзии, микро- и макрокосмические соответствия выражали эту объективную идею целостности мироздания, органичной включенности в него жизни и сознания. Но рядом всегда существовал и более активный подход, являлось стремление воздействовать на мир в желательном направлении. Преображающая человека и мир мечта стремилась к преодолению ограниченности человека в пространстве и времени, она воплощалась в сказочные, фольклорные образы господства над стихиями - воздушные полеты, метаморфозы вещества, живую и мертвую воду...С древности до конца XIX в. эта космическая тема развивалась только в мифе, фольклоре, поэзии, а также в некоторых философско- утопических, фантастических произведениях ( к примеру, у Сирано де Бержерака, Жюля Верна ).

Именно в России, ставшей родиной научного учения о биосфере и переходе ее в ноосферу и открывшей реальный путь в космос, уже начиная с середины прошлого столетия вызревает уникальное космическое направление научно-философской мысли, широко развернувшееся в XX в. В его ряду стоят такие философы и ученые, как В. И. Вернадский, К. Э. Циолковский, Н. Ф. Федоров, А. В. Сухово-Кобылин и др. В философском наследии мыслителей русского религиозного возрождения - В. С. Соловьева, П. А. Флоренского, С. Н. Булгакова, Н. А. Бердяева - также выделяется линия, близкая пафосу идей русского космизма. Имеется в виду то склонение в русской православной философии, которое Н. А. Бердяев называл "космоцентрическим, узревающем божественные энергии в тварном мире, обращенным к преображению мира" и "антропоцентрическим, обращенным к активности человека в природе и обществе". Именно здесь ставятся "проблемы о космосе и человеке", разрабатывается активная, творческая эсхатология, смысл которой, по словам Бердяева, в том, что "конец этого мира, конец истории зависит и от творческого акта человека".

Избежать неправомерного и безмерного расширения этого философского течения можно, если сразу же обозначить принципиально новое качество мироотношения, которое является определяющей его генетической чертой. Это идея активной эволюции, т.е. необходимости нового сознательного этапа развития мира, когда человество направляет его в ту сторону, в какую диктует ему разум и нравственное чуство. Поэтому возможно точнее будет определить это направление не столько как космическое, а как активно- эволюционное, находящееся в процессе роста, далеко не совершенное, но вместе сознательно-творческое, призванное преобразить не только внешний мир, но и собственную природу. Речь по существу идет о расширении прав сознательно-духовных сил, об управлении духом материи, об одухотворении мира и человека. Космисты сумели соединить заботу о большом целом - Земле, биосфере, космосе с глубочайшими запросами высшей ценности - конкретного человека. Недаром такое важное место здесь занимают проблемы, связанные с преодолением болезни и смерти и достижением бессмертия. Гуманизм - гуманизм не прекраснодушный и мечтательный - он основан на глубоком знании, вытекает из целей и задач самой природной, космической эволюции.