Научный метод познания окружающего мира

Размещено на http://www.allbest.ru/

Содержание

Введение

1. Возникновение научного метода

2. Сущность и развитие научного метода

3. Истинность и полнота научной картины мира

4. Современная наука и человечество

Заключение

Список использованной литературы

Введение

Достижения и могущество современной науки поражают даже искушенный ум (возьмем, начиная с 1900 г., несколько «судьбоносных» открытий): 1900 - 1905 гг. - магнитная запись звука, фототелеграф, полеты самолетов, постоянная Планка, специальная теория относительности; 1930 - 1940 гг. - концепция расширяющейся Вселенной, квантовая механика, нейлон, радар, искусственная радиоактивность; 1950 - 1961 гг. - водородная бомба, исследование космического пространства, структура ДНК, затем расщепление атомного ядра, человек выходит в космос и достигает Луны и т.д. и т.п.

Постепенно в обстановке всеобщего восхищения человечество все менее задумывается, в чем суть и истоки научного метода, и тем более не представляет его границ.

Когда мы ставим вопрос о возникновении научного метода, мы должны осознавать, что, отвечая на вопрос, - касаемся двух фундаментальных свойств человеческого познания. Это вопрос о методах познания и вопрос о возникновении научного метода. Естественно, что человек не сразу научился, познавая окружающий мир, опираться на специально разработанный метод, да и наших знаний о событиях давно минувших дней не так много. Мы утратили знания древнейших времен столь значительно, что до нас дошли только их осколки. Но они отрывочны и бессистемны, а поэтому кажутся порой чуждыми по духу и наивными.

Научное знание о человеке и об обществе существенно уступает по своей эффективности естествознанию, и можно предположить, что «большая наука» включит в естественнонаучную картину мира «точное» знание о человеке. Таким образом, изучению жизни человека, его развития, поведения, здоровья, раскрытию тайн его психики, постижению закономерностей функционирования и развития общества, экономики, культуры, глобальным проблемам будет уделяться все большее внимание.

1. Возникновение научного метода

Существует достаточно обоснованное мнение, что современная цивилизация опирается на два способа культурного освоения опыта - это технический и атехнический способы организации накопленного человеком знания.

Первоначальным является аксиоматический способ построения теоретического знания, при котором в основу теории кладутся некоторые исходные положения, называемые аксиомами, а все остальные предложения теории получаются как логические следствия аксиом.

В математике аксиоматический метод зародился в работах древнегреческих геометров. Образцом применения аксиоматического метода вплоть до XIX в. была геометрическая система, известная под названием «Начал Евклида» (ок. 3 в. до н.э.).

Хотя в то время не вставал еще вопрос об описании логических средств, применяемых для извлечения содержательных следствий из аксиом, в системе Евклида уже достаточно четко проведена идея получения всего основного содержания геометрической теории чисто дедуктивным путем, из некоторого относительно небольшого числа утверждений - аксиом, истинность которых представлялась наглядно очевидной.

Важнейшими свойствами аксиоматического метода являются непротиворечивость, независимость и полнота аксиом.

Напомним, что непротиворечивость аксиом предполагает, что в пределах данной системы аксиом нельзя одновременно вывести высказывание А и отрицание А.

Независимость аксиомы от остальных аксиом данной системы состоит в том, что аксиому нельзя доказать при помощи остальных аксиом, входящих в систему аксиом, в которую входит и независимая аксиома.

И, наконец, полнота аксиом для данной системы аксиом свидетельствует о том, что в ней все содержательно истинные формулы могут быть получены из нее самой. Система аксиом считается полной, если из двух противоречивых высказываний, сформулированных исключительно в терминах рассматриваемой теории, по крайней мере, одно высказывание может быть доказано в этой теории.

В связи с этим напомним, что Галилея осудили не столько за поддержку системы Коперника, ведь аналогичные мысли столетием раньше отстаивал кардинал Н. Кузанский (1401-1464).

Разница в том, что Н. Кузанский доказывал свои положения, ссылаясь на авторитеты, как то подобает верующему. Галилей же доказывал, как того требует научный метод, то есть предлагал полученное умозаключение проверять, опираясь на опыт и здравый смысл. Именно Галилей и стал одним из тех, чьими усилиями сквозь сферу веры прорывался освобожденный дух и искал пути для своего развития.

Тем более, что принципы научного знания и метод, позволяющий их осуществлять, начали искать задолго до Галилея и Ньютона, усилиями которых последние оформились как необходимый инструментарий современной науки.

В целом же становление научного метода происходило медленно, поскольку сопутствующие последнему процессы математизации познавательных операций еще не стали общепринятыми. Так, например, арабские цифры еще в Х в. вошли во всеобщее употребление, но даже в XVI в. вычисления повсеместно производили не на бумаге, а с помощью особых жетонов, которые были еще менее совершенны, чем наши «русские» счеты.

Действительную историю научного метода принято начинать с Галилея и Ньютона. Согласно традиции Галилео Галилей (1564 - 1642) считается родоначальником экспериментальной физики, а Исаак Ньютон (1642 - 1727) основателем теоретической механики и физики. Заметим при этом, что во времена Галилея и Ньютона не было разделения единой науки физики на две части, более того, не было даже самой физики - ока называлась натуральной философией. Может быть, после этого напоминания станет понятным, почему самое главное свое произведение Ньютон назвал «Математические начала натуральной философии», хотя в ней предлагались математические доказательства гипотезы Коперника в изложении Кеплера с объяснением всех феноменов небесных тел с помощью единого закона гравитации к центру Солнца, сила которой уменьшается обратно пропорционально квадрату расстояния от центра. «Начала...» появились в 1687 г., и с этого времени можно начинать отсчет сознательного и результативного применения научного метода познания.

Люди «точных» наук убеждены, что исходя из строго сформулированных основных положений и в дальнейшем рассуждая вполне последовательно (т.е. прежде всего в рамках системы законов формальной логики), можно прийти только к одному единственному и потому правильному выводу, добавив при этом, что основные положения (аксиомы) и определения должны соответствовать свойствам окружающего нас мира, тогда и выводы, полученные посредством логических умозаключений, будут описывать свойства этого мира.

В последние три века такое построение рассуждений, называемое научным методом, обеспечивало науке все возрастающий успех.

2. Сущность и развитие научного метода

Человеку дана способность познания явлений, т.е. находить связи между ними и устанавливать последовательность причин и следствий. Однако на каждом этапе истории он реализовал эту способность по-разному, в зависимости от того, что считалось главным в эпохе и каких ответов она требовала от своих лучших представителей.

XX век можно назвать веком науки. Более того, после Ф. Бэкона, провозгласившего, что «знание - это сила», мы все более и более не мыслим себе лучшего знания, кроме научного. В чем же его сущность и особенности?

Сущность научного метода можно сформулировать довольно просто: он позволяет добыть такие знания о явлениях, которые можно проверить, сохранить и передать другому. Отсюда следует, что наука оперирует не всякими явлениями, а только теми из них, которые повторяются. Основная задача науки - отыскать законы, согласно которым эти явления протекают. Закон - это устойчивая, повторяющаяся связь явлений. В разное время наука достигала этой цели по-разному.

Древние греки наблюдали явления и затем с помощью умозрения, силой интеллекта, опираясь только на данные чувств, пытались проникнуть в гармонию природы.

Постепенно люди осознали, что адекватно познать природу только с помощью пяти органов чувств невозможно - необходимы приборы, которые есть не что иное, как их продолжение и обострение. Достаточно вспомнить Галилея, который направил подзорную трубу на Солнце, Луну и другие небесные тела. При этом сразу же возникли два вопроса: насколько можно доверять показаниям приборов и как сохранить информацию, полученную с их помощью.

Первая задача - можно ли доверять показаниям приборов - вначале была решена просто. Пятна на Солнце, увиденные Галилеем, легко было идентифицировать от пятен на подзорной трубе, которой он пользовался.

Вторая задача была решена изобретением книгопечатания и последовательным применением математики в естественных науках.

Однако вскоре выяснилось, что достоверность знаний, полученных с помощью приборов, остается под сомнением. То, что показания приборов отражают что-то реальное в природе, существующее независимо от них, ясно. Но насколько человек может дистанцироваться от возмущений, вносимых приборами, - это вопрос, который не исчерпан до сих пор, и вся история научного метода - это история постоянного углубления и видоизменения этого вопроса.

Например, в XIX в. немецкий физиолог И. Мюллер выдвинул так называемую «теорию специфической энергии органов чувств». В том или ином виде этот подход развивался и в наши дни. Основой этого подхода служит следующий эмпирический факт. Действуя на глаз различными раздражителями - светом, электричеством, механической энергией, можно получить один и тот же эффект - световое ощущение. Поскольку разным внешним причинам соответствует одно и то же ощущение, постольку делается вывод, что ощущение не отражает соответствующих свойств внешнего раздражителя. Но что же оно в этом случае выражает?

Ответ на этот вопрос, казалось бы, получается из другой серии опытов. В этом случае берется один и тот же раздражитель, с помощью которого действуют на органы чувств.

Так, если электрическим током действовать на глаз, язык, поверхность кожи, то можно получить разные ощущения. Соответственно - оптическое ощущение, вкусовое и тактильное. Качество ощущения меняется в зависимости от органа чувств, на который мы воздействуем. По Мюллеру получалось, что ощущения отражают лишь специфическую энергию, которая заложена в самих органах чувств. А если еще прибавить к этому влияние приборов, которые исследователь помещает между органами чувств и природной средой, то сомнения в достоверности получаемой информации правомерны.

Но надо отдать должное естествоиспытателям, которые быстро научились коррелировать влияние приборов и органов чувств на исследуемую реальность.

Однако объем знаний рос, и в какой-то момент ученые перестали понимать, как соотносить числа, полученные с помощью приборов, с реальными явлениями в природе. Этот период в истории естествознания на рубеже веков известен как гносеологический кризис.

Причин кризиса две. С одной стороны, приборы стали столь сложными, что далеко ушли от непосредственных ощущений человека, и поэтому ученый, лишенный образной основы наблюдаемых фактов, все более переходил на умозрительные формы синтеза данных. Тем самым были исчерпаны возможности наглядной интерпретации данных опыта. С другой стороны, не существовало непротиворечивой логической схемы, которая помогла бы упорядочить научные факты и без ссылок на интуицию привести к таким наблюдаемым следствиям, против которых не мог бы возразить даже здравый смысл.

Кризис преодолели на втором пути. Доверяя показаниям приборов, сформулировали новые понятия и новые логические схемы, которые научили по-новому относиться к этим показаниям. Позднее мы более подробно рассмотрим в рамках формирования квантово-полевой картины мира тот факт, что показания приборов - не простая фотография явлений природы, что они лишь отражают и закрепляют числами их разные грани и только с нашими представлениями о ней получают смысл и значение. Эти знания с течением времени совершенствуются и позволяют нам правильно предсказывать все более тонкие явления природы.

Однако при такой постановке возникает вопрос, если это научный метод, то насколько полна картина мира, нарисованная при помощи этого метода?

Вопрос этот не просто вопрос естествознания, а скорее, гносеологический. Он возникал во все времена, но впервые был отчетливо сформулирован Платоном. Платон уподобил ученых узникам, прикованным в пещере спиной ко входу так, что они не видят освещенных предметов, находящихся у них за спиной, а только тени, движущиеся на стене перед ними. Платон признавал, что даже в этих условиях, внимательно наблюдая движение теней, можно научиться предсказывать поведение тех тел, чьи тени видны на стене. Естественно, что ученый понимает, что знание, приобретенное таким способом, конечно, не совсем то, которое получает освобожденный узник, выйдя из пещеры.

Действительно, окружающий нас мир и в самом деле богаче того, который мы в состоянии себе представить только на основе тех форм познания, которые научный метод разработал в рамках современного естествознания. Однако мы знаем, что даже ограниченное число способов научного познания дает нам истинное знание о природе.

Во-первых, если сущность научного метода позволяет добыть такие знания о явлениях, которые можно проверить, сохранить и передать другому, то сердцевину научного метода по праву занимает умение перевести свойства, вещи, отношения окружающего мира в математические символы. Даже если математические структуры сами по себе не отражают реальности природы, их тем не менее можно считать ключом к познанию реальности.

Мы прекрасно понимаем, что созданная ученым математическая форма может оказаться не более, чем рабочей схемой. Не исключено, что природа в действительности устроена гораздо сложнее и в основе ее нет той гармонии, на которую мы надеемся. Но и тогда математика как метод исследования, описания и познания природы не знает себе равных. В некоторых областях ею исчерпывается все, что мы знаем. И, очевидно, глубоко прав И. Кант, утверждавший, что «учение о природе будет содержать науку в собственном смысле лишь в той мере, в какой может быть применена в ней математика».

Так это или нет, ясно одно - обычный язык во многом облегчает организованное мышление. Язык же математики - лучший помощник в формулировании научной мысли. Математика неоценима в том смысле, что она дает возможность исследовать однозначно и четко следствия, вытекающие из теоретических построений, однако лишь сравнение следствий с наблюдениями - решающий критерий научности.

Во-вторых, еще большее значение, чем математический язык, имело для формирования научного метода введение Галилеем нового принципа научного мышления, суть которого сводится к следующему. Не суть важно определить «первичную причину» явления, а важно ограничиться изучением самого явления. Поясним. Галилей, изучая характер движения падающего предмета, поставил вопрос - не почему камень падает, а каковы законы, объясняющие прирост скорости и как выразить взаимосвязь между высотой, с которой падает предмет, и продолжительностью его падения. Другими словами, Галилей понял, что не суть важно определить «первичную причину» явления, а ограничивался изучением самого явления. В результате такой дифференциации возникло и с тех пор существует разделение между метафизикой и физикой.

Таким образом, функции научного метода в естественных науках заключаются, скорее, в описании и координации явлений, чем в их «объяснении».

Эвристичность такого подхода очевидна. Приведем примеры. От Аристотеля до Ньютона человечество искало причину притяжения тел, но только Ньютон дал формулу гравитации, после чего стало возможным сформулировать основные законы механистической картины мира, а ответа на вопрос, почему существует гравитация, человечество не знает и сегодня.

Число подобных примеров легко умножить, и каждый из них учит, что вопросы о полноте естественнонаучной картины мира и о сущности явлений лежат вне конкретной предметной области (физика, химия, биология) и не могут быть разрешены ее средствами. То есть и физика, и химия, и биология изучают только те законы, по которым эти явления происходят. И хотя в этом смысле научный метод дает возможность получить знание о природе, но оно должно быть адекватным самой природе. Следовательно, возникает вопрос об истинности этого знания.

Человека всегда занимали «вечные вопросы»: о жизни и смерти, о Боге и вечности, о конечной цели бытия и нашем месте во Вселенной...

Сначала религия, затем философия и, наконец, наука пытаются ответить на них. Но если религия не смогла на них ответить, дав краткое утешение в забвении проблем земного бытия, то философия перевела эти проблемы в ранг логико-методологических, передав решение науке. Но за блестящими успехами науки малозаметно, что наука не приспособлена для ответов на вопросы о смысле жизни - у нее более скромные задачи.

3. Истинность и полнота научной картины мира

Имеются разные подходы к пониманию истины. Наиболее распространенное определение истины - это соответствие знаний действительности. Обычно его относят к классическим определениям истины, может быть, потому, что положение, согласно которому истина есть соответствие мыслей действительности, одно из древнейших из всех концепций истины.

Понятие истины относится к важнейшим в общей системе мировоззренческих проблем, от ее трактовки зависит не только общий характер естественнонаучной картины мира, но зачастую и жизненная позиция естествоиспытателя. Примером тому может служить свидетельство известного физика, одного из создателей классической электронной теории Х.А. Лоренца. Говоря в 1924 г. о развитии своей научной деятельности, приведшей к созданию электронной теории, он заявил, что видел в квантовом атоме неразрешимое противоречие, которое приводило его в отчаяние. «Сегодня - говорил он - утверждать прямо противоположное тому, что говорил вчера; в таком случае вообще нет критерия истины, а следовательно, вообще неизвестно, что значит наука. Я жалею, что не умер пять лет тому назад, когда этих противоречий не было». Это признание показывает то драматическое положение, в котором порой оказываются ученые, переживающие смену одной теории Другой и сталкивающиеся с необходимостью отказа от прежних теорий, считавшихся истинными.

Проблема истины включает не просто адекватное отражение исследуемой реальности познающим ученым, но и включает процедуру по воспроизводству познаваемого объекта таким, как он существует сам по себе, вне сознания ученого. То есть характерной чертой истины является наличие в ней объективной и субъективной сторон. Именно этот момент является наиболее трудным в трактовке результатов науки.

Психологически человечество верит в науку, поскольку она позволяет ему предсказывать явления природы и не зависит от произвола познающих ученых. научный метод познание мир

В самом деле, мы теперь достоверно знаем, например, что все земные и небесные тела состоят из одних и тех же элементов и примерно в тех же пропорциях.

Мы уверены даже, что законы природы одинаковы во всей Вселенной и, следовательно, атом водорода или материя всегда излучает один и тот же спектр, находится ли он на Земле, на Марсе или в другой галактике. В истинности этих знаний нет оснований сомневаться. Сомнения возникают тогда, когда мы на основании твердо установленных, но частных фактов пытаемся создать целостную и непротиворечивую естественнонаучную картину мира, согласованную со всей совокупностью данных опыта и общей природой человеческого сознания.

Естественно, что возникает вопрос: насколько однозначна форма физических, химических или биологических законов, в которую мы облекаем наше знание?

Однозначного ответа на этот вопрос не существует. Те, кто знаком с историей науки, знают, что в некоторые периоды ее развития существовали две, а иногда и более теории, каждая из которых считала себя истинной, так как они одинаково хорошо объясняли известные в то время явления.

Известно и то, что с течением времени новые опыты «выбирали» из конкурирующих теорий только одну либо на новом этапе обе они сливались воедино на основе новых, более высоких концептуальных построений. К примеру, так случилось с корпускулярной и волновой теориями света после формирования квантовой механики.

Факты и понятия науки могут показаться случайными. Ведь установлены они в случайное время случайными исследователями и часто при случайных обстоятельствах. Но взятые вместе они образуют единую закономерную систему, в которой число перекрестных связей настолько велико, что в ней нельзя заменить ни одного звена, не затронув при этом всех остальных. Под давлением новых фактов система эта непрерывно изменяется и уточняется, но никогда не теряет цельности и своеобразной законченности. Поэтому концепции современного естествознания и рассматриваются не как суммативное множество, а как система со своей историей и логикой развития.

Нынешняя система научных понятий - продукт длительной эволюции. В течение многих лет те или иные теории, концепции, понятия заменялись новыми, более совершенными, и даже истинно революционные открытия возникали с учетом и на основе прежних знаний. Одним словом, научная картина мира - это не застывшая схема, а живой развивающийся организм. И хотя все понятия науки - творения человеческого разума, они произвольны настолько же, насколько случайна сама разумная жизнь в природе.

Эволюция системы научных понятий - такой же бесконтрольный, но закономерный процесс, как и эволюция животного мира. Но мы знаем, что каждый новый шаг эволюции зависел от всех предыдущих. Поэтому можно вообразить самую невероятную «сумасшедшую» идею или концепцию, но представить иной всю естественнонаучную картину мира невозможно принципиально. И биологическая эволюция, и формирование естественнонаучных знаний подчиняются своим внутренним законам, изменить которые мы не в состоянии и познать которые еще никому не удалось.

4. Современная наука и человечество

В нынешнем понимании этого слова наука существует не более 300 400 лет, а слово «ученый» в современном значении появилось впервые лишь в 1840 г. в сочинениях Уильяма Уэвелла.

За такой относительно небольшой в истории срок человек открыл и освоил Землю, покорил океан, научился летать, видеть собеседника на другой стороне Земли, ступил обеими ногами на Луну и, запрокинув голову, посмотрел оттуда на Землю.

Наука радикально изменила образ жизни цивилизованных народов, их отношение к миру, способ мышления и даже моральные категории.

Научный метод преобразовал мир, в котором мы живем: он населил его машинами, создал индустрию производства сельхозпродуктов, защитил человека от многих болезней. На основе успехов научного метода возникла новая вера - вера в науку. От науки ждут ответов практически на все вопросы жизни...

Парадоксально, но все это оказалось возможным благодаря фантастически простому открытию древних греков, что мир обладает всеобщей взаимосвязью и единством, которые можно выразишь непротиворечиво в виде знаний, а соответствие этих знаний есть истина, которую можно записать в виде чисел и уравнений, устанавливающих связь между этими числами.

Как и всякий последовательный метод, научный метод развивается в соответствии с целями и задачами познания. Сегодня многие специалисты-естественники согласны с тем, что наиболее устойчивые, «глубинные» компоненты знаний выражаются на базе представлений об инвариантности и симметрии. Для современной естественнонаучной картины мира ведущими стали представления о статистических закономерностях, опирающиеся на методы теории вероятностей. Статистические закономерности трактуются сегодня как более общие и опирающиеся на более широкую экспериментальную основу в сравнении с представлениями о законе, свойственными классической науке.

Общепризнанно, что лидером естественнонаучного познания выступает физика как наука, использующая наиболее развитую математику, наиболее точный эксперимент и измерения.

Развитие биологического знания спонтанно привело к формированию системного движения - как общего учения о системах, породило представления об уровнях (иерархии) и целенаправленности поведения сложных систем. Системные представления получили мощный импульс для своего развития в ходе становления кибернетики.

Последние десятилетия XX в. ознаменовались формированием синергетического подхода. Синергетика, т.е. теория самоорганизующихся систем, становится одной из важнейших парадигм современной науки. Она формулирует основы нового миропонимания, ориентируя на поиск достаточно общих закономерностей эволюции и самоорганизации природных, социальных и когнитивных систем, анализируя сценарии их развития. механизмы возникновения структур разных типов, коэволюцию человека и природы, а также сложных социальных и социоэкологических систем. Нелинейный мир, образы которого рисует синергетика, - это мир, качественно отличающийся по своим закономерностям от привычных миров.

Наука в состоянии познать только те явления, свойства которых можно оценить числом. Однако не все в мире можно разложить на элементы и представить в виде формул и чисел. Оказалось, что мир намного богаче образа, даваемого наукой.

И это несмотря на то, что концепции современного естествознания, которые являются фундаментальными в смысле адекватного описания природы, достаточно абстрактны и весьма трудны для непосредственного понимания, например, понятия энтропии, электромагнитного поля, относительности, концептуальная структура квантовой механики, на которой основано все современное понимание сути материи. Все же они не идут ни в какое сравнение даже с простыми человеческими чертами.

На этом фоне все перипетии формирования квантово-полевой картины мира должны показаться совсем простой процедурой.

Эти моменты не могли не затронуть сферу осмысления границ научного метода.

Сегодня в рамках самой методологии и философии науки все чаще раздаются голоса, утверждающие, что «золотой век» науки прошел, что наука и научная рациональность должны уступить свое доминирующее в современной культуре положение религии, теософии, так называемому «альтернативному знанию».

Более того, в некоторых методологических размышлениях даже высказывается мнение, что нельзя установить каких-либо существенных различий между наукой и такими сферами мыслительной деятельности людей, как религия, теософия, миф и т.д. Трактуя научные факты как результат соглашения между исследователями, а научные теории - как инструкции и предписания определенного типа деятельности, они полагают, что научное познание движимо чисто социальными интересами, а значит, должно исследоваться средствами социологии, т.е. науковедами.

При такой постановке возникает вопрос об особом статусе, на который претендует наука, о судьбах идеалов научной рациональности, о взаимоотношении науки и интеллектуальных образований, либо претендующих на место науки в современной культуре (альтернативное знание, паранаука, теософия и т.п.), либо претендующих на то, чтобы дополнить религию в решении задачи выработки целостной картины мира, в которой бы человек был закономерным элементом универсума.

С самого начала развития культуры человека интересовал мир, в котором он живет. Первые концепции развивались на основе мифов. Они были направлены на описание всей природы, пытаясь дать истолкование всему от начала до конца.

Со времен Галилея человеческая любознательность направилась по другому пути: вместо попыток достичь всей истины люди стали пытаться изучать изолированные и четко разделенные явления. Общие вопросы отступили перед частными.

Такой подход оправдал себя. Отказ от попыток постижения абсолютной истины, бесконечный поиск окольных путей в различных экспериментах - все это позволило научным методам стать более фундаментальными и проникающими в суть явления.

Современная наука перед дилеммой: либо сохранить оправдавшую себя стратегию, либо найти возможные пути конструктивного сотрудничества с другими формами освоения природного и духовного мира.

В то же время в искусстве имеет место внелогическое, интуитивное синтетическое усмотрение сути явлений. И возможно ли говорить о «логике искусства» и чем она отличается от научного анализа? А если вспомнить слова Канта: «Гений - это талант..., который сам дает искусству правило», то возникнет сомнение в существовании единой логики в искусстве. Ведь специфика искусства - внелогическое постижение идеи, хотя в целом искусство есть соединение интуитивного с дискурсивным.

Наконец, способность искусства давать целостное постижение действительности полностью содержится в его способности придавать убедительность интуитивному суждению. И в этом смысле искусство, помогая разрушить монополию научного (дискурсивного) метода, становится одним из важнейших условий постижения материального и духовного мира. Следовательно, отказ от интуитивного губителен для познания.

С другой стороны, причина могущества науки - в ее всеобщности. Законы науки свободны от произвола людей, наука отражает коллективный их опыт, независимый от субъективное компоненты исследователей. А прелесть искусства - в его неповторимости.

Можно и далее искать и находить различные оттенки различий между искусством и наукой. Но представляется, что настоящее искусство невозможно без самой строгой науки. Впрочем, и научный метод, с помощью которого открыты глубокие истины, тоже в значительной мере лежит в сфере искусства. При этом всегда существуют границы научного анализа искусства и предел, который не позволяет постигнуть науку единым порывом вдохновения.

Таким образом, существует очевидная дополнительность методов науки и искусства в процессе познания окружающего мира.

В заключение заметим, что родство науки и искусства несомненно, и не надо думать, что в науке и технике речь идет только о точном наблюдении и о рациональном, дискурсивном мышлении.

Заключение

Совершенно очевидно, что для гармоничного развития общества в нем в соответствии с его потребностями и возможностями должны развиваться и такие структуры, как наука. В развитых странах в научных и инженерно-технологических разработках сегодня занято около 0,3 % населения. Сегодня невозможно предсказать точные цифры, характеризующие развитие науки, но можно определенно сказать - общество нуждается в повышении эффективности научных исследований.

Можно с уверенностью сказать, что математика останется основным инструментом точного естествознания, все более расширяя свое представление во многие сферы практической деятельности. Уже сегодня на рубеже XXI в. «математизация» различных областей науки вместе с быстрым прогрессом вычислительной техники привела к появлению целого ряда математических дисциплин (теория алгоритмов, теория информации, исследование операций, теория игр, программирование), закладывающих основы для автоматизации интеллектуальных сфер человеческой деятельности.

Трудно предсказать в деталях, какой будет наука в XXI в. Известно одно, человек всегда может больше, чем умеет. Быть может, со временем в человеке необычайно разовьется способность синтетического познания, отличавшая античных мудрецов, но которая почти угасла на фоне успехов научного анализа. Быть может, наука из предметной станет наукой проблем и процессов, о чем еще в 40-е гг. XX в. говорил В.И. Вернадский.

Возможно, в дальнейшем интуиция из инструмента научного предвидения перейдет в ранг научного доказательства.

Все более возрастает уверенность, что успешное проникновение математических методов в гуманитарные ведет к принципиальной способности научного метода решать и гуманитарные проблемы. И может быть, в этом смысле можно понимать высказывание Маркса о том, что в будущем «естествознание включит в себя науку о человеке в такой же мере, в какой наука о человеке включит в себя естествознание».

Возможно, указанную тенденцию можно назвать «гуманизацией науки», вкладывая в нее следующие черты.

Во-первых, растет число профессиональных физиков, математиков, химиков, биологов, астрономов, геологов и других специалистов, которые обращаются к профессиональному занятию историей и методологией науки.

Во-вторых, растет интерес к изучению механизма научного и художественного творчества, их различия и сходства.

В-третьих, возрастает проникновение в компьютеризацию внелогических методов, системного анализа.

В-четвертых, форсирование разработок в рамках создания искусственного интеллекта ведет к созданию коллективов, в которых математики, логики работают совместно с психологами, лингвистами и т.д.

Наконец, имеют место объективные причины гуманитаризации науки. Это, прежде всего, выявление в самой структуре научного знания неформализуемых, внелогических элементов, которые совершенно неустранимы. Это и осознание важности роли интуитивного обобщающего суждения. Все это вместе и есть выявление фундаментальной роли «человеческого фактора» в «точных» науках. Отсюда и возникает сближение гуманитарного и естественнонаучного знания, которое стремительно развивается на фоне все возрастающей доли интеллектуальной деятельности, которая может быть передана ЭВМ и которую машина выполняет неизмеримо быстрее и надежнее, чем человек.

Список использованной литературы

1. Бессонов Б.Н. История и философия науки: учебное пособие. - М .: Юрайт, 2010 - 394 с.

2. Введение в историю и философию науки. М.: Академический Проект, 2005 -407 с.

3. Войтов, А.Г. История и философия науки: учебное пособие для аспирантов - М.: Дашков и К, 2007 - 691 с.

4. Джегутанов, Б.К. и др. История и философия науки. - СПб.: Питер, 2006 -368 с.

5. Зеленов, Л.А. История и философия науки. СПб.: 2008 - 471 с.

6. Хрусталев Ю.М. История и философия науки. - Ростов н/Д: Феникс, 2009. - 476 с.

Размещено на Allbest.ru