Своеобразие историко-философской парадигмы "восток-запад" в творчестве Б. Пильняка

Размещено на http://www.allbest.ru/

Дальневосточный государственный гуманитарный университет,

г. Хабаровск, Россия

Своеобразие историко-философской парадигмы «восток-запад» в творчестве Б. Пильняка

Бабкина Е.С.

Статья исследует своеобразие историко-культурной парадигмы Восток-Запад в творчестве Б. Пильняка на различных уровнях художественного текста: смысловом, образном, идеологическом, в некоторых случаях наблюдается выход на политический уровень. Широкий культурологический контекст, привлечение материалов биографического и собственно литературного характера позволяют выявить самобытность и неординарность решения данной проблемы в творчестве писателя.

The article researches the peculiarities of historic and cultural paradigm "East-West" in the creativity by B. Pilnyak at the different layers of the artistic text: the sense level, the image level, the ideological level. In certain cases the political level may be observed. The broad cultural context, using the materials of biographic and literary character let us understand the uniqueness of the problem consideration in the creativity of the writer.

Парадигма Восток - Запад представляет собой принципиально отличные друг от друга, а во многом и противоположные модели культурной идентичности. С одной стороны, они взаимополагают друг друга и в то же время взаимоисключают, воплощая в себе диалектику единства культуры как сложного целого.

К обозначенной проблеме обращался широкий круг исследователей на протяжении достаточно длительного времени. Среди дискуссий, развернувшихся в XIX-XX вв., выделяется обширный спектр суждений таких ученых, художников, философов, литераторов, социологов, музыкантов, как В. Хлебников, И. Стравинский, О. Шпенглер, П. Гоген, А. Матис, А. Камю, Т. Манн, Г. Гессе, К.Г. Юнг, Дж. Селинджер, И. Бродский и другие. Своим творчеством каждый из них попытался расставить те акценты, которые он считал верными, стремился воплотить заявленную оппозицию в своей культуре, в своем творческом видении. Вопрос о соотношении этих культур волнует творческие умы до сих пор.

Особенно актуально проблема взаимоотношения Востока и Запада применима к русской культуре. Промежуточное положение России между Востоком и Западом, вызванные этим обстоятельством внутренние противоречия русского национального характера, менталитета, непредсказуемость социокультурной истории явились источником многовековых споров западников и славянофилов, либералов и консерваторов.

Несмотря на традиционность и прочные корни восточной тематики и проблематики в русской литературе, вышеуказанный аспект по-разному трансформируется в различные периоды истории, получая дополнительное звучание, которое нуждается в различных уровнях осмысления: историческом, философском, а также литературном.

В XX в. появляются исследователи с новым историческим видением, предлагающие своеобразное осмысление этого вопроса. Одним из них стал Борис Андреевич Пильняк, популярный в 20-30-е гг. XX в. писатель. Современники ценили в нем не только новизну художественных форм, но и остроту, оригинальность исследовательской мысли.

Круг проблем, волновавших Б. Пильняка, многогранен, но в центре его эстетической и философской системы стоит человек, как сложная, противоречивая субстанция, познать которую можно, лишь проникнув в его внутренний мир, подсознание, определив особенности его ментальности. К реализации задуманного Б. Пильняк шел через исследование русского национального характера, непознаваемость и главную сложность которого он видел в неразрывной взаимосвязи культур Запада и Востока.

Р. Киплинг писал: «Запад есть Запад, Восток есть Восток, им не сойтись никогда». Б. А. Пильняк своим творчеством поставил под сомнение слова знаменитого английского писателя.

Первая встреча Б. Пильняка с восточной культурой состоялась в 1925 г., во время поездки на Ближний Восток. Б. Пильняк путешествовал по Мраморному, Эгейскому, Средиземному морям, посещал Константинополь, Пирей, Порт-Саид. В марте 1926 г. писатель проездом в Японию пробыл несколько дней в Харбине. Позднее, в 1930-е гг., поездки Б. Пильняка в Харбин стали регулярными. Поддерживая творческие связи с русской эмиграцией Харбина, писатель помогал ей преодолеть оторванность от европейской культуры и литературной метрополии. Но прежде, чем побывать на Востоке, Пильняк побывал на Западе. В 1922 г. - в Германии, в 1923 году - в Англии. Европа увлекла его своей индустриальной мощью, «машинностью», индивидуалистичностью образа жизни. Впечатления о встрече с новой, малознакомой для него культурой нашли свое отражение в произведениях художника.

Предпринятое путешествие на Восток не меньше, если не сказать больше, затронуло душу писателя. После посещения Японии Пильняк отметит необычайную духовную близость двух культур: русской и японской. В одном из писем он вспоминает: «Вы просите меня поделиться впечатлениями от вечера 20-го апреля, проведенного мною с японскими писателями Кано - сан, Танизаки - сан, Миками - сан, Катоками - сан? …тогда вечером я никак не чувствовал, что мы «разноязычны» - я был в компании писателей, моих братьев по труду. И мне было очень хорошо». [3; 304].

Это путешествие благоприятно отразилось на творческой продуктивности писателя. С 1925-1927 гг. появляются повести «Китайский дневник», «Китайская судьба человека», роман «Корни японского солнца», рассказы «Человеческий ветер», «Рассказ о том, как создаются рассказы», «Олений город Нара», статья «Японская литература» (1928 г.).

В азиатской культуре Б. Пильняка более всего привлекала нежная красота, интимность, мистицизм, пребывающий буквально во всем, гармоничные отношения японцев с окружающим миром, достигаемые посредством медитации, стабильность, подчиненность традициям, приверженность ритуалу.

В названных рассказах чувствуется стилизация под Восток, следование определенным канонам восточной литературы. Большинство восточных рассказов основано на каком-либо древнем восточном изречении, которое служит тематическим ядром произведения, определяет его символику. Именно с Востока в прозу Б. Пильняка входят образы Луны и ветра: «На стене того ресторана, где мы были, было изречение о том, что «ветер и Луна друг друга знают » [3; 304]. Случайно увиденная фраза обретет свою новую жизнь в рассказе «Олений город Нара», написанном по возвращении из Японии. В этом небольшом произведении автор своеобразно, в присущей ему оригинальной и самобытной манере переосмысливает традиционное противопоставление исторического Запада и природного Востока. У Б. Пильняка не цивилизация выступает против природы, а две цивилизации, вторая из которых, восточная, возросла не насилием над природой, а внутри ее. Подобно древней столице - городу Нара, который теперь «состоит не из домов, а из древнейшего парка - и населен, кроме богов, памяти и людей - теснее всего населен священными оленями» [1; 466]. Этим рассказом писатель открывает другой, прекрасный, но чужой мир. Чужой не только для европейца, но и для России, русского сознания, которое, как будто вжившись в него, вдруг понимает, что принять его, сделать своей жизнью не может.

В восточных рассказах присутствуют разнообразные сведения о стране, представленные писателем с разных точек зрения: исторической, этнографической, социальной, которые писатель пропускает через свое личное восприятие. Исследуя восточную культуру, Б. Пильняк обращается к особенностям азиатского сознания, которое навсегда останется загадкой для русского человека. Эту мысль автор проводит в своем произведении «Рассказ о том, как создаются рассказы». Это повествование о Софье Васильевне Гнедых, которая вышла замуж за японца Тагаки и стала Объектом его поминутного наблюдения, материалом для его романа. Лишь после смерти своего мужа Софья Васильевна узнала о содержании романа: «Японская мораль не стыдится обнаженного тела, естественных человеческих отправлений, полового акта: с клиническими подробностями был написан роман Тагаки…» [1; 339] То, что для азиата вполне естественно, что определяет гармонию человека с самим собой и окружающим миром, для русского сознания аномально, отвратительно и пошло: «Она узнала, что все, вся ее жизнь была материалом для наблюдений, муж шпионил за ней каждую минуту ее жизни: - с этого начиналось ее страшное, это было жестоким предательством всего, что было у нее» [1:340]. Из этих несоответствий у автора рождается образ, который стал ключевым в его творчестве, объясняющим природу писательского дарования: «Лиса - бог хитростей и предательства; если дух лисы вселился в человека, род этого человека проклят. Лиса - писательский бог» [1; 342]. Образ лисы заимствован Б. Пильняком из японской культуры.

Книга японского поэта Рубоко Шо (980-1020?) «Ночи комнаты, или время цикад» представляет собой сборник произведений такого редкого и до последнего времени неизвестного в средневековой японской литературе жанра, как эротическая танка. В пергаменте X века встречается фраза: «Да, я три года давал себя обманывать лисице». Образ лисицы достаточно часто встречается в этой книге и других восточных текстах. Вряд ли Б. Пильняк был лично знаком с книгой Р. Шо. Важно то, что божество хитрости и предательства пришло в его прозу из японской культуры, сыграв в нем значительную и, увы, трагическую роль. Согласно Пильняку, жизнь настоящего художника трагична, так как писатель всегда находится между ложью и правдой, и выбор зависит от него самого. Осуществить выбор для писателя мучительно трудно, а иногда выбор пути превращается в трагедию, когда писателю надо с пути лжи вернуться на путь правды. Борьба Б. Пильняка с писательским божеством завершилась победным торжеством художника, ибо ему страстно хотелось, чтобы в его творениях владычествовала правда. А правда состояла в том, что так до конца не познав загадки Востока, не приняв индивидуалистского духа западной культуры, Б.А. Пильняк проникся уважением к ним, попытался перенести их на русскую почву, за что заслужил звание «евразийца» в русской литературы.

Достаточно скоро Б. Пильняк понял всю искусственность своих попыток. По мере знакомства с культурой Востока, историей его взаимоотношений с Западом Пильняк понял, что мысль об их единении, создании некоего гармоничного синтетического единства невозможна. В «Повести о ключах и глине» Б. Пильняк, воссоздавая художественные картины своего путешествия по Палестине, затрагивает одну из важнейших проблем данной страны, которая была очень актуальна для первой трети XX в. и не утратила своей остроты и сегодня. Это проблема противостояния арабов и евреев. Вникая в историю конфликта, писатель приходит к умозаключению, что его виной является именно колониальный Запад, Европа, которые исторически искусственно создавали условия для разрушения исконной культуры Палестины. Изображая народ, изможденный погромами, гонениями и кровопролитиями, Пильняк отмечает, что на этой земле «…столкнулись святилища трех великих религий: мечеть Омара, где Магомет ушел из земли к Аллаху, - гроб Иисуса Христа в темном подземелье - и развалины Иерусалимской стены еврейского плача; каждая из этих религий, пока она не умерла, не отдаст своих святилищ» [2; 288]. Таким образом, писатель констатирует, что данный конфликт фактически неразрешим. Примечательно, что именно русский писатель прозорливо рассмотрел суть проблемы, не решенной до сегодняшнего дня.

Проблема взаимоотношений Запада и Востока в творчестве Б. Пильняка выходит за границы лишь этих культур и находит свое воплощение в размышлениях о судьбах России, ее прошлом, настоящем и будущем. Русский путь для писателя пролегает не на Восток и не на Запад, а в допетровскую, домонгольскую Русь: к самой себе, в старообрядческие скиты, в скифские курганы, из которых должна явиться новая Россия. Последовательным и закономерным в подобном взгляде на культуру России является обращение к национальным истокам русской культуры - фольклору. В произведениях Б. Пильняка фольклорный пласт органично сочетается с новой революционной моралью времени, корректирует ее, выводит современного человека на правильный и праведный путь. При этом, приоритет вечного (фольклорного) над сиюминутным очевиден, поскольку данная доминанта не только вскрывает основы русского национального характера, формировавшегося веками и потому неподвластного никаким социальным катаклизмам, но и заявляет о значимой в творчестве Б. Пильняка оппозиции Старое - Новое (большое внимание этой проблеме в творчестве Б. Пильняка уделяет исследователь - литературовед Д. Кассек).

Обращение к прошлому является попыткой осмыслить настоящее, в котором писатель обнаружил огромный пласт проблем. Противопоставление Старого и Нового не только констатирует разобщенность на ценностном уровне, но и фиксирует полнейшую разнородность (культурную, нравственную, идеологическую) между Востоком и Западом. На данном этапе творчества (1929-1934гг.) Б. Пильняк по - новому освещает эту проблему. В отличие от ранних произведений, где предметом пристального внимания автора являются две части света, две разнородные культуры, в произведениях более зрелого периода Россия (СССР) предстает страной, противостоящей капиталистическому Западу. В конце 1920-х - начале 1930-х гг. оппозиция Восток - Запад начинает интересовать Б. Пильняка не столько в культурном, сколько в идеологическом аспекте.

В сборнике малой прозы Б. Пильняка «Рождение человека» автор дает возможность своим персонажам поразмышлять о своих идеологических позициях. Примером может служить рассказ «Христианское рождество» (1934 г.). Земский врач, уехавший в 1914 г. в Америку, рассказывает о своей встрече с родиной, с оставшимися там сыном и семьей. В рамках этой ситуации и происходит противопоставление старых и новых ценностей. Б. Пильняк для этого выбирает по одной без эквивалентной ситуации старого и нового времени. Так, например, земский врач прибывает к сыну как раз в сочельник и уже на следующее утро сталкивается с обычаями новой системы. «Разве сегодня учатся ?» - спрашивает он, когда внучки собираются в школу. Ответ двенадцатилетней девочки мгновенно указывает на пропасть между старым и новым: «Ах да,…я слышала об этих религиозных предрассудках» [1; 43]. Эти слова вызывают размышления земского врача о том, что он ожидает от Советской России. Становится очевидным, что главный персонаж является типичным для рассказов тех лет: земский врач «не был революционером, ни контрреволюционером, он был интеллигентом…» [1; 43]. В этом самом месте словесно включается оппозиция Восток - Запад, связанная с оппозицией Старое - Новое; земский врач надеялся, «что все положительное американское теперь развивается в СССР» и «все отрицательное китайское уничтожается теперь в СССР» [1; 43]. Однако реальной ситуации «Революции на ощупь» он не мог представить себе. Поэтому он разочарован первыми впечатлениями: «Его поразила российская бедность, черно-бурый цвет российских костюмов» [1; 44]. Только ответ внучки дал ощущение, которое впоследствии сравнивается с явлением природы: «Глетчер христианства треснул, хрякнул и зашумел гренландским обвалом» [1; 44]. С одной стороны, такое сравнение говорит о масштабах ценностных изменений, с другой стороны, внушается представление, что процессы развиваются без участия человека.

Широта писательских взглядов в рассмотрении данной проблемы позволяет говорить о том, что оппозиция Восток - Запад является значимой в творчестве Б.А. Пильняка, и не протяжении всего творческого пути автора претерпела ряд существенных изменений.

Первоначальный, естественный интерес к незнакомой культуре сменился у Б. Пильняка пристальным вниманием к философскому, эстетическому, культурному и литературному наследию стран Запада и Востока. Б. Пильняк - самостоятельный, оригинальный исследователь и художник - пытался осмыслить, проследить и обосновать культурное и историческое развитие России вне какой-либо из заявленных культурных традиций. Образ России в художественной концепции Б.А. Пильняка органично сочетает в себе национальные (фольклорные) традиции и революционную мораль начала XX в. Своеобразный синтез взаимоисключающих явлений приводит к возникновению в творчестве Б. Пильняка оппозиции Старое - Новое, которая рассматривается автором не только как конфликт времен и поколений, но и как культурная разобщенность двух чуждых друг другу культур: Востока и Запада. Своеобразие историко-философской парадигмы Б. Пильняка позволяет проследить, как Старое, с одной стороны, противостоит, а с другой, участвует в становлении Нового, а культура Востока, противостоя, все же включается в противоречивое взаимодействие с Западом. Самобытный авторский взгляд Б. Пильняка на проблему взаимоотношения взаимоисключающих культур позволяет понять глубины Нового, осмыслить и осознать современное состояние и последующее развитие России.

Взаимополагание и взаимоисключение двух культурных моделей рассматривается Пильняком на различных уровнях художественного текста: смысловом, образном, идеологическом, в некоторых случаях наблюдается выход на политический уровень. Самобытность и оригинальность освещения рассматриваемой проблемы, широкий культурологический контекст, привлечение материалов биографического и собственно литературного характера - все это позволяет говорить о самостоятельности и неординарности авторского видения данной проблемы.

Своеобразие историко-философской парадигмы «Восток - Запад» в творчестве Б. Пильняка помогает не только расширить представление о творчестве писателя, но и открывает перспективы в изучении диалога культур Запада и Востока, их взаимодействия и развития не только в начале минувшего столетия, но и в наши дни.

Литература

пильняк писатель философский

1. Пильняк Б. Повести и рассказы. М.: Современник, 1991. 687 с.

2. Пильняк Б. Повесть непогашенной луны. Рассказы, повести, роман / [сост. Б.Б. Андроникашвили-Пильняк]. М.: Правда, 1990. 480с.

3. Пильняк Б. Мне выпала горькая слава… Письма 1915-1937 / Б. Пильняк; [вступ.ст., подгот. текста и коммент. Б.Б. Андроникашвили-Пильняк]. М.: Аграф, 2002. 400с.

4. Восток любви. / Сост. Г. Шадевская. М.: Яуза, 1997. 208 с.

5. Кассек Д. Сборник Б. Пильняка «Рождение человека» (о малой прозе 30-х годов) // Пильняк. Исследования и материалы: Межвузовский сборник научных трудов. Вып. 2. Коломна, 1997. С. 59-83.

Размещено на Allbest.ru