Человек, его природа, сущность и смысл бытия

Размещено на http://www.allbest.ru/

Человек, его природа, сущность и смысл бытия

Науки о человеке к настоящему времени накопили и систематизировали многообразный эмпирический материал о его происхождении, становлении и жизнедеятельности. Однако теоретическое обобщение этого материала, интерпретация антропологических теорий и выработка целостного понимания человека - прерогатива философии человека, или философской антропологии. А без такого понимания невозможно решить многие проблемы человеческого бытия, такие как природа и сущность человека, его «вписанность» в окружающий мир, источники его свободы, смысл жизни человека.

Дело в том, что человек являет собой не сумму присущих ему признаков, а системную целостность, обладающую интегративными природносоциальными качествами. Кроме того, человек не может быть понят вне его многообразного взаимодействия с окружающей природной и социальной средой. Это взаимодействие совершается в форме социальной деятельности, поэтому человек может быть понят только в единстве с его деятельностью. Он должен быть рассмотрен как «мир человека» в диалектическом единстве общего (общечеловеческого), особенного (определяемого спецификой культуры) и отдельного (человека в его индивидуальности).

Философский подход к проблеме человека предполагает также аксиологическую (ценностную) интерпретацию человеческих качеств и человеческой деятельности. Аксиологическая рефлексия позволяет не только объяснить эти качества, но и выработать способы и ориентиры развития человека. Этим задачам отвечает рассмотрение таких проблем философской антропологии, как происхождение, природа, сущность и существование человека, взаимосвязь биологического и социального начал в человеке, характер его деятельности, смысл жизни, и ряда других.

Природа, сущность и существование человека

Исходной предпосылкой существования человеческого индивида является наличие его живого физического тела. Вне этого обстоятельства невозможно функционирование индивида как разумного существа. Этот факт лежит в основе многочисленных биологизаторских (натуралистических) концепций, пытающихся объяснить из биологической природы человека его поведение, а подчас и всю общественную жизнь. Однако фактом является и то, что человеческая природа включает в себя не только биологическое начало, но и социальное, т. е. человек по своей природе - существо биосоциальное. Здесь термин природа обозначает не только то внутренне общее, что объединяет все существа вида homo sapiens, но также и его происхождение, и все предпосылки его существования.

Проблема природы человека, будучи глубоко традиционной для философской антропологии, заключает в себе чрезвычайную сложность, обусловленную ее онтологической, познавательной и смысловой неисчерпаемостью. В силу этого она по сей день остается - причем в самых существенных аспектах - предметом нескончаемых дискуссий. Так, дискуссионным остается вопрос: является ли биологическая природа человека неизменной или носит изменчивый, пластичный характер? Другой предмет дискуссии: чем определяются человеческие качества (такие как способность к творчеству, нравственные и эстетические способности и потребности), - биологической наследственностью (генетическими факторами) или культурой социума (социальными факторами)? Оба эти вопроса сопряжены, в свою очередь, с проблемой происхождения человека.

Со своей телесной стороны человек предстает как часть природного мира, как вещь, включенная в процесс эволюции материи. Рождение, функционирование и смерть человеческого тела, - все это происходит по законам биологии. Жизнедеятельность человека биологически детерминирована набором генов, балансом вырабатываемых гормонов, характером обмена веществ и множеством других факторов «внутренней» природы. Однако человек как биологический вид уникален: ему присущи признаки, не характерные ни для одного другого вида живых существ. Поэтому определение природы человека с необходимостью предполагает понимание его происхождения.

Существует представление о человеке, согласно которому человек есть высший продукт эволюции живого вещества. В XX в. французский ученый-палеонтолог, теолог и философ П. Тейяр де Шарден утверждал, что человек концентрирует в себе все предшествующее развитие мира, что в человеке развитие природы достигает наивысшей точки, поскольку оно приобретает сознательный характер. Здесь возникновение человека предстает как заданный божественным разумом природный процесс в его наивысшем развитии.

Однако историческая антропология XX в. не смогла опровергнуть идеи английского естествоиспытателя XIX в. Ч. Дарвина о естественном (не божественном) происхождении человека, о его генетической связи с высшими животными. По учению Дарвина, движущими силами биологической эволюции являются наследственность, изменчивость и естественный отбор. Их действие и обеспечило появление человека как биологического вида. Эти идеи и по сей день лежат в основе научного понимания происхождения человека.

Впрочем, предыстория и ранняя история человечества во многом остаются загадкой. Когда в середине XIX в. в Германии были найдены останки неандертальцев, живших в эпоху раннего и среднего палеолита, их стали считать предками современного человека. Однако во второй половине прошлого века в Южной Африке были найдены останки человекоподобных существ значительно более раннего возраста. Сегодня считается, что более пяти миллионов лет назад появились человекообразные обезьяны, названные австралопитеками (южными обезьянами), строение скелета которых свидетельствует о способности к устойчивому передвижению на задних конечностях.

Около двух миллионов лет назад одна из ветвей австралопитеков породила «человека умелого» (homo habilis), - это существо имело более развитый головной мозг и умело пользоваться каменными орудиями. «Человек умелый» - первый известный нам представитель человеческого рода. Но прошло еще полмиллиона лет, прежде чем появился «человек прямостоящий» (homo erectus), расселившийся на значительной части евроазиатского континента. Что же касается неандертальцев, то они появились лишь 200 тыс. лет назад и исчезли примерно за 30 тыс. лет до нашего времени. Некоторые антропологи считают, что прекращение прогрессивной эволюции их человеческих качеств было связано с недостаточным развитием лобных долей головного мозга. Непосредственным же предком человека стал кроманьонец (от названия грота Кро-Маньон во Франции, где во второй половине XIX в. были найдены его останки).

Эти выводы делаются в рамках эволюционистской концепции, рассматривающей происхождение человека как закономерное следствие усложнения систем неорганической природы, перешедшего с возникновением жизни в процесс биологической эволюции. Однако данные современной науки позволяют считать, что вероятность возникновения человека в этом процессе очень невелика (не более 5 %) и что здесь большую роль сыграли случайные факторы. Полагают, что это могло быть радиоактивное излучение в местах обитания антропоидов, созревших для гомини- зации. Существует также гипотеза об энергоинформационном поле Земли, аккумулирующем информацию и корректирующем эволюцию биосферы в направлении прогресса. В свете подобных представлений выдвигается мысль о вероятностном характере антропогенеза. По-видимому, он явился следствием совокупного действия многих факторов эволюции - не только необходимых, но и случайных.

Отметим, что некоторые находки антропологов в последние десятилетия XX в. свидетельствуют в пользу «антиэволюционистской» концепции происхождения человека, суть которой заключается в том, что «человек умелый» был еще разновидностью человекообразных обезьян, а появление человека стало результатом качественного скачка, который произошел вследствие того, что становление человека (антропогенез) было сопряжено со становлением общества (социогенез) и что антропогенез и социогенез - это две стороны единого процесса - антропосоциогенеза.

Нетрудно увидеть, что в подпочве различий в понимании сути ан- тропосоциогенеза таится вопрос о соотношении биологического и социального в человеке, или, говоря иначе, сакраментальный вопрос о природе человека. В философской литературе сложились две позиции по этому вопросу. Согласно одной, природа человека всецело социальна. Согласно другой, она, будучи социальной, включает в себя также и биологически запрограммированные схемы поведения человека.

В связи с эволюционной концепцией Дарвина получила распространение трудовая теория происхождения человека. Она известна у нас в ее марксистском варианте, однако не сводится к ней. Все ее сторонники считают, что именно труд, начинающийся с изготовления орудий труда, создал человека. В ходе орудийной деятельности совершенствуется рука, становясь все более гибкой и подвижной. Вместе с тем развивается отражательная способность мозга, в силу совместного характера деятельности появляется потребность в языке. Примерно миллион лет (от «инстинктоидной» деятельности - изготовления первых орудий труда) понадобилось для того, чтобы возникла членораздельная речь, а вместе с нею стало развиваться понятийное мышление.

Возникновение зачатков трудовой деятельности потребовало совершенствования социальной организации. Появляется первобытная родовая община, в которой орудия труда и основные предметы потребления становятся коллективной собственностью (первобытная коммуна), устанавливается одно из первых нравственных требований - запрет на близкородственные браки. В этих условиях начинается переход к собственно человеческому существованию - формируется социальная сфера жизни, развивающаяся на основе культуры. На этой почве формируется сознательно целенаправленная трудовая (предметно-практическая) деятельность.

Отсюда следует, что трудовая деятельность, коллективный образ жизни, речь и мышление становятся решающими факторами превращения гоминид (непосредственных предков современного человека) в человека. В дальнейшем возникает регулирование семейно-брачных отношений, возникновение первобытной родовой общины, формирование нравственных норм и ценностей, развитие социума и культуры на основе материального производства. Все эти факторы действовали в диалектическом единстве: ни один из них не мог бы действовать сам по себе, независимо от других, - только при взаимном влиянии и во взаимодействии.

Результатом такого развития стал современный человек как биосоциальное существо, уникальное по своей природе. Важнейший вклад в осмысление этого процесса внесла теория «гармонизирующей эволюции», созданная советским ученым Н. П. Дубининым на основе марксистской методологии. Он установил, что до определенного момента биологические признаки человека эволюционировали под влиянием складывающейся трудовой деятельности, - они все больше приспосабливались к ней. В дальнейшем процесс их гармонизации продолжался, но уже посредством совершенствования трудовой деятельности и формообразований культуры.

В процессе своего становления человек существенно развил телесные возможности, которыми обладали его животные предки. Под воздействием становящейся трудовой деятельности тело человека совершенствовалось в направлении лучшего приспособления к потребностям этой деятельности. Наряду с животноподобными структурами и функциями появляются органы, необходимые для совместной с другими индивидами деятельности, подчиненной не удовлетворению собственных физиологических потребностей, а производству средств удовлетворения потребностей других членов общества, т. е. предметов, обладающих общественно значимыми свойствами. Такая деятельность предполагает отражение мозгом сущностных сторон взаимосвязей между людьми, - она становится сознательно-волевой активностью. Происходит также и модификация системы потребностей индивида.

Среди наиболее важных наследуемых признаков биологической организации человеческого индивида отметим следующие:

- прямохождение, позволяющее значительно лучше (в сравнении с четвероногими) обозревать взглядом окружающую обстановку и освободить передние конечности для трудовой деятельности и других жизненных функций;

- большой палец руки, противопоставленный остальным, позволяющий удерживать предметы и манипулировать ими;

- большой объем и сложная структура головного мозга и нервной системы, являющиеся условиями развития психики и интеллекта;

- наличие органов, делающих возможным произнесение членораздельных звуков;

- медленное физическое становление, порождающее длительную зависимость детей от родителей и создающее благоприятные условия для социализации индивида;

- устойчивость сексуального влечения, существенно влияющая на формы семьи и отношения полов в целом;

- аллопластичность (способность к адаптационным изменениям) врожденных потребностей и потенций организма, отсутствие жестких механизмов реализации инстинктов, возможность адаптации потребностей к средствам их удовлетворения.

Все эти, как, впрочем, и другие, менее существенные, анатомические, физиологические и психические особенности человеческого организма выступают предпосылками развития сложных форм поведения и приспособления индивида к различным условиям среды. Они составляют природные основы собственно человеческой, творчески-производительной деятельности. Формирование этих особенностей оказалось достаточным условием для того, чтобы в дальнейшем развитие человека происходило не за счет усовершенствования органов тела, а посредством все большего усложнения форм деятельности. При этом морфологические изменения человеческого тела продолжаются и поныне (назовем, к примеру, феномен акселерации), но становятся медленными и в общем несущественными.

В частности, средний объем мозга современного человека остался таким же, как у кроманьонцев (примерно 1400 см³). По некоторым данным, произошло даже уменьшение объема мозга с 1450 см³ у неандертальцев до 1375 (в среднем) - у современного человека, что было связано с преимущественным развитием центров ассоциации в лобно-височных его отделах. Заметим, что у разных индивидов мозг существенно отличается по объему и весу. Известно, что мозг Байрона весил 2239 г., Тургенева - 2012 г., а вот у А. Франса мозг весил всего лишь 1017 г. Однако на мыслительных способностях это существенно не сказывалось. Нейрофизиология утверждает, что и сегодня, при ускоряющемся потоке воспринимаемой и перерабатываемой человеком информации используется лишь одна десятая возможностей его мозга. Объясняется это тем, что развитие мыслительных способностей человека происходит не за счет количественного роста нервных клеток, а путем совершенствования структуры мозга, усложнения связей между нейронами и их ассоциациями, особенно в тех отделах мозга, которые «отвечают» за логические операции. Происходят эти изменения прижизненно и по наследству не передаются.

Человек, по словам К. Маркса, - это продукт «всей до сих пор протекшей истории», и, в то же время, творец ее. Преобразуя природную среду посредством целенаправленной деятельности, человек изменяется сам, прежде всего - как природное существо: в его телесной организации формируются особые жизненные силы в виде задатков, которые в этой деятельности развиваются в способности. Так, многие ученые-психологи, в том числе один из крупнейших психологов XX в. А. Н. Леонтьев, полагают, что человеческие способности не передаются генетически, - наследуется лишь возможность становления способностей, которая и выступает одним из необходимых условий их формирования. А это означает, что качества человеческого индивида в их прижизненной эволюции обусловлены социально, определяются характером его общественной жизни. Следовательно, природа человека модифицируется исторической эпохой - тем или иным исторически определенным способом его существования.

Природная реальность, преобразованная человеческим трудом, становится «второй природой», «миром человека». Это мир природных предметов, в которых посредством труда «опредмечены» человеческие жизненные силы. Это мир «оживших» предметов, одухотворенных человеческим трудом, - в них запечатлены знания, умения, навыки, способности, которые К. Маркс называл «сущностными силами человека». В их совокупности представлена сущность человека.

Категория «сущность» выявляет общее как необходимую основу, определяющую единство всех свойств предмета и фиксирующих его качественную специфику. Сущность человека выявляется в системе объективных социальных координат, в особом характере его деятельности, направленной на преобразование окружающей природной и социальной среды. Однако реальный образ человека включает в себя не только его родовую сущность, но и конкретно-исторический способ его существования.

В концентрированном виде вывод о социальной сущности человека был впервые сформулирован К. Марксом: «...сущность человека не есть абстракт, присущий отдельному индивиду. В своей действительности она есть совокупность всех общественных отношений».

Категория «существование» является производной от категории «сущее», которая характеризует наличное, наблюдаемое, «эмпирическое» бытие предмета. Существование человека - это его наличная, повседневная действительность, жизнедеятельность. Если сущность человека - это то, что характеризует необходимые признаки, объединяющие все обладающие ими существа в понятии «человек», то существование - это все многообразие проявлений этой сущности, особенности поведения индивидов в изменяющейся природной и социальной среде, многообразие способов их индивидуальной жизнедеятельности. Это также и многообразие способов формирования человеческих качеств, их функционирования в реальной жизненной обстановке. В таком понимании человек - это единство сущности и существования.

Если теперь соотнести понятия природы и сущности человека, то станет ясно, что природа человека включает в себя не только его сущность, т. е. «существенное» (необходимое, устойчивое) для определения его как человека, но и становление этой сущности в филогенетическом измерении и все свойства индивидов - телесно заданные и социально выработанные. Иными словами, сущность лежит в основе природы, является «самым существенным» в ней. В свою очередь, в соотношении понятий сущности и существования выявляется зависимость между «внутренним» и «внешним», глубинным и поверхностным, единым и многообразным в человеке, а также между тем, что является «изначально данным», а что - прижизненно формируемым. Один из важнейших дискуссионных вопросов соотношения сущности и существования - что чем определяется, что чем порождается.

Так, в философии неотомизма сущность человека усматривается в его бессмертной душе, которая имеет божественную природу. Душой и определяется все, что мы выше включили в понятие «существования человека». Это существование есть не что иное, как явление души, т. е. раскрытие заключенной в ней божественной сущности человека. Здесь сущность предшествует существованию - божественная душа создает реального человека. Нечто подобное мы найдем в разного рода биологизатор- ских концепциях человека. Только здесь сущность человека оказывается заключенной в его телесной организации, которая и выступает основой, определяющим фактором всех аспектов его существования.

Неопозитивизм, напротив, отрицает наличие общего (сущности) в индивидуальном. А структурализм заменяет реального субъекта структурами и отношениями, растворяет человека как носителя отношений в самих отношениях. Философия экзистенциализма, в свою очередь, утверждает, что в человеке нет ничего человеческого «от природы», нет никакой предзаданной, «изначальной» сущности человека, предшествующей его существованию. Человек сам обретает свою сущность и обретает ее именно в существовании, причем в существовании особого качества - подлинном существовании, которое как раз и обозначается термином «экзистенция». Это такое существование, которое представляет собой, по мысли Ж.-П. Сартра, выработку и осуществление «жизненного проекта», становление человека человеком в индивидуальном, «онтогенетическом» смысле. Каждый человек свободен в своем выборе, поэтому он несет полную ответственность за этот выбор. Сартр утверждает, что тем самым его философия придает человеку достоинство.

Однако экзистенциализм утверждает достоинство человека, обретаемое вне системы социальных ценностей. Каждый человек своим выбором, своей свободой творит и свои системы ценностей. Человек по существу ставится здесь на место бога или иных объективных ограничителейиндивидуальной свободы, - он становится неким «несубстанциальным абсолютом». Это позиция ценностного релятивизма, разрушающего все исторически выработанные системы ценностей. Между тем именно наличие такой системы, исторически выработанной, делает свободу объективно обусловленной и социально ориентированной.

Впрочем, позиция религиозного экзистенциализма в этом вопросе представляется более взвешенной. Так, К. Ясперс полагал, что человек есть «сущность в себе», т. е. сущность потенциальная, неразвернутая, выражающаяся лишь в неких абстрактных универсалиях, в то время как человек в своей конкретности - это индивидуализированный субъект, существующий в конкретной ситуации. При этом его свобода предустановлена божественным разумом - той самой системой ценностей, данной богом.

Понимание природы человека как двойственной, биосоциальной, логически развертывается в вопрос о соотношении биологического и социального в человеке.

Соотношение биологического и социального

Идеи о единстве биологического и социального в становлении человека и его жизнедеятельности сформировались не сразу. Но еще Аристотель называл человека «политическим животным», подчеркивая тем самым его включенность в сферу биологического и сферу социального. Позже перед философией и антропологией встал вопрос о соотношении биологического и социального как в общественной жизни, так и в структуре индивида. В практическом плане это, прежде всего, вопрос о том, как влияют эти сферы на процессы становления и развития человека, на формирование его личностных качеств.

В эпоху Просвещения многие мыслители, дифференцируя природное и общественное, рассматривали общественную жизнь и ее атрибуты - духовные потребности, социальные институты, нравственность, традиции и обычаи - как созданное человеком на естественной основе, как определяемое неизменной природой человека. Тогда в сознание людей внедряются такие понятия, как «естественное право», «естественная мораль», «естественное равенство». Природное происхождение общественных порядков создавало представление об их незыблемости. Эти воззрения получили развитие в XIX в. теориях социального дарвинизма, распространяющих открытые Дарвином законы естественного отбора и борьбы за существование в живой природе на общественную жизнь.

В XX в. стала утверждаться концепция человека, согласно которой становление человека обусловлено «недоразвитием» его биологической организации (М. Шелер, А. Гелен, Г. Плеснер). Чтобы выжить, он должен был преодолеть свою природную недостаточность путем освоения иного,

352нежели у животных, способа жизнедеятельности. В частности, немецкий философ А. Гелен указывал на отсутствие или слабое развитие у человека волосяного покрова, органов защиты и нападения, а также инстинкта самосохранения и других врожденных программ поведения. На этом основании он делал вывод о неприспособленности человека к существованию в естественной среде. В силу этой неприспособленности человек мог выжить, лишь осваивая способ приспособления природной среды к своим потребностям, т. е. преобразования ее и создания искусственных условий обитания посредством целенаправленной деятельности.

Действительно, строение тела человека таково, что оно не предопределяет «жесткой» специализации функционирования индивида. Однако А. Гелен упускает из виду, что телесная организация человека несовершенна, «ущербна» лишь в чисто биологическом смысле - в сравнении ее с другими видами живого. Но та же телесная организация обладает, вместе с тем, и замечательным свойством - она позволяет человеку превращать предметы природы в орудия своей жизнедеятельности. Наличие руки с большим пальцем, противостоящим остальным, делает человека способным удерживать в руке природные предметы и манипулировать ими. Эта особенность становится биологической предпосылкой перехода нашего животного предка к особому, уникальному способу жизнедеятельности. Другой предпосылкой явились большой объем и сложная структура головного мозга. Далее, нашим прародителям была присуща способность к произнесению членораздельных звуков, без чего была бы невозможна человеческая речь. Существенно, наконец, что наши животные предки вели стадный образ жизни, что позволяло им осуществлять совместные действия.

Опираясь на эти предпосылки, человек в процессе своего становления приобретает способность к обработке предметов природы, к изготовлению различных орудий и освоению многообразных способов и видов общественной трудовой деятельности, т. е. к освоению человеческого способа существования.

Подобное понимание взаимосвязи биологического и социального в антропосоциогенезе основывается на учении Ф. Энгельса о соотношении высших и низших форм движения. Здесь социальная форма жизни понимается как возникающая из биологической жизнедеятельности и включающая в свою структуру все низшие формы движения - биологическую, химическую, физическую, механическую. Вместе с тем, все эти формы изменений, включаясь в социальную деятельность, играют в ней свои роли, так или иначе подчиняясь этой деятельности, способствуя выполнению ее целей и задач. Сознательная целенаправленная деятельность человека становится возможной лишь на основе социализации биологических функций организма: глаз учится различать буквы алфавита, воспринимать красоту формы, ухо - различать слова и воспринимать музыкальные звуки и т. д.

В XX в. эта концепция получила всестороннее обоснование. Тем не менее сторонники биологизаторского подхода к пониманию человека не сложили свое оружие. В 1975 г. вышла книга американского исследователя Э. Уилсона «Социобиология. Новый синтез», положившая начало новому антропологическому направлению. Социобиология утверждает общность стереотипных форм поведения человека и млекопитающих, прежде всего, приматов. Это такие формы как взаимный альтруизм, защита местообитания, агрессивность, сексуальность, семейственность, стадность («коллективность», «социальность»). По представлениям социобиологии, формы наших мыслей и действий складываются под тонким, малозаметным влиянием нашей биологической организации.

С последним, кажется, трудно спорить, но адепты социобиологии идут дальше и разоблачают себя. В 1994 г. американские социологи Ч. Меррей и Р. Хернстейн опубликовали книгу «Изгиб колокола», в которой реанимируются расистские подходы в антропологии. Авторы утверждают, что деление человеческих рас на высшие и низшие оправданно, ибо они различаются по многим признакам - от формы головы до умственных способностей. Так, между белыми и черными гражданами США, говорится в книге, зияет пропасть в пятнадцать пунктов коэффициента умственного развития: ныне более 60 млн американцев (четверть населения страны) имеют низкие и очень низкие показатели этого коэффициента, и черных среди них - большинство. Авторы объясняют этот факт не различиями в социальном положении, а расовыми особенностями людей.

Тенденциозность подобных выводов вскрывается многими исследованиями. Например, так называемым «эффектом айни», племени, обитающего на японском острове Хоккайдо. Интеллектуальный уровень членов этого племени ниже, чем у японцев, но его представители быстро изживают это отставание, выезжая на жительство в другие, более благоприятные в социальном отношении места. Меняются социально-культурные условия жизни - меняется и уровень умственного развития индивида. Поэтому сегодня даже и национальность человека определяют не по этническим признакам, не «по крови», а по культурной идентичности, по принадлежности к культуре той или иной нации.

Но вот еще одно, можно сказать, традиционное для Запада, направление мысли, сложившееся на почве биологизаторства. Западная криминология уже около двух веков пытается найти связь между биологической составляющей природы человека и преступным поведением. Основоположник этого направления исследований итальянский профессор Ч. Лом- брозо писал: «Преступник - существо особенное, отличающееся от других людей. Это своеобразный антропологический тип, который побуждается к преступлению в силу множества свойств и особенностей своей организации». Его последователи нашли признаки этого «преступного типа», разработали на этом основании типологию «прирожденных преступников».

Однако дальнейшие исследования показали, что природная предрасположенность к преступному поведению проявляется далеко не всегда, - она может быть нейтрализована факторами социальной среды. В то же время было установлено, что преступники в большинстве своем (около 60 %) такой предрасположенности не имели. Ломброзианство было скомпрометировано и отвергнуто. Преступность была признана «социальной болезнью» (А. Принс, Г. Тард), а Э. Дюркгейм и вовсе объявил ее наличие нормальным явлением социальной жизни.

Тем не менее, в середине XX в., в связи с развитием генетики, на Западе происходит возврат к биологизаторской редукции факторов преступного поведения. Стали искать ген преступности. Не нашли. Сегодня, кажется, признано, что человека делает преступником не природа, а юстиция, ибо преступник нарушает законы, которые устанавливаются людьми. Более того, оказалось, что абсолютное большинство «законопослушных» граждан тайком игнорирует требования закона. Воистину: «нет закона - нет греха».

Серьезные же ученые категорически отрицают биологическую детерминацию преступности и осуждают предлагаемую адептами биологи- зации человека селекцию людей. Преступность порождена социальными условиями жизни человека, прежде всего - социальной несправедливостью. Поэтому, чем справедливее закон, тем меньше людей его нарушают. Если же сам закон санкционирует несправедливость, то массовое игнорирование такого закона рассматривается гражданами как «стихийное» восстановление справедливости. человек личность философский

Все рассмотренные ситуации, в конечном счете, дискредитируют биологизаторский подход к выявлению взаимосвязи биологического и социального в структуре индивида. В то же время, об определяющем воздействии социальных факторов на биологические функции человеческого организма свидетельствуют и простые жизненные наблюдения. К примеру, у человека биологически предопределены возрастные периоды - детство, зрелость, старость. Но их продолжительность определяется исторически, социальными условиями жизни, - от них существенно зависит и общая продолжительность жизни. Генетически предопределены не только анатомическое строение и физиологические особенности индивида, но и - в различной степени - психические функции. Особенно это касается простых психических функций. Однако по мере их усложнения такая зависимость ослабевает. Так, интеллект человека в значительной мере определяется генетически, в то время как система мотивов его деятельности и поступков формируется социальными условиями жизни индивида. Точно так же физические различия между мужчинами и женщинами обусловлены генетически, но в процессе социализации мужчины могут усваивать формы поведения, присущие женщинам, а некоторые женщины становятся в этом отношении похожими на мужчин, - здесь социальные факторы преобразуют биологические функции.

В свою очередь, приоритет социальных факторов в организации поведения и деятельности человека все более определенно подтверждается соответствующими психолого-педагогическими исследованиями. Во многих случаях социальные условия позволяют преодолеть тормозящее и даже блокирующее влияние биологических предпосылок.

Этот факт был весомо подтвержден уникальным экспериментом, проведенным советскими учеными в специальной школе для слепоглухонемых детей в г. Загорске (ныне Сергиев Посад). В обычных условиях дети, от рождения слепые, глухие и поэтому немые, никогда не становятся нормальными людьми, поскольку они лишены важнейших каналов связи с внешним миром. У них отсутствует исследовательский рефлекс, они могут умереть от голода, даже если рядом с ними есть пища.

Однако в этой школе, методика воспитания в которой основывалась на концепции развития индивида в процессах предметной деятельности, они осваивали необходимые виды деятельности - от приема пищи до сложных навыков письма. Шаг за шагом они учились произношению звуков, членораздельной речи, чтению и письму с помощью азбуки Л. Брайля. Блестящий успех эксперимента был подтвержден тем, что четверо из них окончили психологический факультет Московского университета. Так удалось экспериментально доказать благотворное воздействие социального на природное в человеке,

Конечно, надо видеть и то, что это воздействие может иметь деструктурирующий характер. Так, чрезмерно тяжелый физический труд вредно сказывается на здоровье индивида, как, впрочем, и монотонный умственный труд. Ситуация «социального отчуждения» еще более усиливает эти последствия. В связи с этим отметим, что в учении З. Фрейда, который настаивал на основополагающей роли инстинктов в жизни человека, тоже признается существенная роль социальных факторов («цензура культуры»), правда, по его воззрениям, они оказывают подавляющее воздействие, вредное для психического и физиологического здоровья человека.

В последнее же время стало все более заметным неблагоприятное воздействие экологических факторов. Загрязнение среды обитания человека создает растущую угрозу его биологическому существованию, техногенными факторами вызываются изменения климата (парниковый эффект) и другие природные изменения катастрофического характера. Все эти факты, с одной стороны, свидетельствуют о необходимости радикального изменения направленности социальных процессов, а с другой - выступают дополнительным аргументом в пользу того, что социальные изменения оказывают сильное (пусть и не всегда благотворное) воздействие на природные основы существования человека.

Итак, в современной антропологии биологическое рассматривается в качестве предпосылки социального, а последнее - как определяющее сущность человека. Сегодня мы имеем достаточные основания для того, чтобы считать, что структура человека как целостной системы включает в себя взаимно «увязанные», т. е. объединенные устойчивыми внутренними связями биологическую и социальную подструктуры. При этом социальные структуры являются более поздними образованиями и выполняют сложные, качественно иные, функции, нежели биологические структуры, выступающие предпосылкой, фундаментом для образования специфических социальных структур. Именно включенность человека в социальные процессы обеспечивает преобразование биологических структур и функций, в том числе, возникновение в структуре головного мозга «функциональных органов», их интеграцию в целостную систему «человек».

Когда говорят о том, что становление собственно человеческих качеств наполовину зависит от биологических факторов и наполовину - от социальных, то это недоразумение: в действительности такое становление целиком определяется формированием социальных структур и функций (на биологическом фундаменте), и вне социализации индивида не возникает даже и декларируемая сторонниками подобного взгляда «половина» собственно человеческих нейронных структур и психических функций.

Между тем на концепции «самостоятельной» роли биологического в становлении индивида основываются «генная инженерия» и другие проекты «облагораживания» человеческой природы путем вмешательства в генетический аппарат, обеспечивающий наследование биологических структур и психических функций организма. Достижения генетики очень важны для лечения наследственных болезней, для защиты механизмов наследственности от вредных влияний изменяющейся окружающей среды. Но вмешательство в эти механизмы, сформировавшиеся в течение миллионов лет биологической эволюции, чревато непредсказуемыми последствиями - как биологическими, так и социальными. Что же касается «усовершенствования» человеческой «породы», то подобный результат при этом, скорее всего, не будет достигнут. Для такого заключения имеются достаточно весомые научные и философские предпосылки.

Становление и развитие человека явилось также результатом возникновения членораздельной речи, а вместе с нею - понятийного мышления, необходимого для отражения сущностных связей социальной действительности как особого уровня организации материи. Орудием мышления выступает язык как система знаков, позволяющая фиксировать и выражать мысли. Следовательно, развитие мышления сопряжено с развитием языка, а то и другое - с развитием социальной деятельности и общественных отношений. Мы уже видели, что развитие мышления слепоглухонемых возможно лишь на основе включения их в социальную деятельность посредством обучения специфическому языку, воздействующему на органы осязания. Можно поэтому определенно утверждать, что трудовая деятельность и членораздельная речь являются главными факторами становления и развития человеческого сознания.

В XX в. Э. Фромм представил рассматриваемую нами проблему в следующем виде. Человек - это аномалия, «причуда» Вселенной: единственное из известных нам существ, которое функционирует по двум, относительно независимым программам - биологической и социальной. Будучи существом природным, особым биологическим видом, человек характеризуется генетически наследуемыми, биологически запрограммированными признаками. Таковы внешний облик, продолжительность жизни, расовая принадлежность, особый тип сексуальности и т. п. Несомненно, что эти признаки во многом предопределяют характер функционирования человеческого индивида в окружающей среде и способ его жизнедеятельности. Однако деятельность специфически человеческая представляет собой осуществление особой программы, которая порождается не природной, а общественной жизнью человека и определяет собственно человеческое качество биологического вида homo sapiens.

У человека, отмечал К. Маркс, нет предрасположенности только к какому-либо одному, заранее заданному виду деятельности, как это имеет место у животных. Строение его тела таково, что оно позволяет осуществлять самые разнообразные виды деятельности. Это делает человека существом, универсальным в своих творческих потенциях и их реальных проявлениях. Кроме того, человеческая деятельность с необходимостью включает в себя сознание, выражающее субъективное отношение человека к окружающему миру. Вне сознания нет ни социальности как таковой, ни человека как ее носителя. Поэтому, в конечном счете, человек - этосущество социально-деятельное. В таком понимании он предстает как продукт общественного развития и одновременно как его субъект.

Смысл жизни и предназначение человека

Каждый человек рано или поздно задумывается над тем, ради чего он живет, т. е. в чем смысл его жизни. Ответ на этот вопрос нельзя считать только личным делом человека, поскольку от того, каков он, этот ответ, зависит поведение человека в обществе, его отношение к своей деятельности, к себе самому и к другим людям. Сегодня, когда со всей остротой встал вопрос о выживании человечества, осмысление жизни отдельного индивида приобрело особую актуальность.

Начнем, однако, с понятия смысла. Немецкий философ Э. Кассирер определял человека как «символическое животное», имея в виду, что человек живет в созданном им самим мире символов (символическом универсуме). В отличие от знака, выражающего «значение» предмета, прежде всего - его место в системе связей объективного мира, символ обозначает его отношение к человеческим потребностям, интересам и целям. Так ткань становится знаменем, а имя вождя - призывом к подвигам.

Символ обозначает не только знание о предмете, но и направленность действий человека, в нем представлена программа деятельности людей, ее цель и способ достижения. Он выражает при этом не «инструментальную» ценность предмета (представленную в его цене), а его «значимость», т. е. его отношение к духовным потребностям и ценностям, которое и обозначается понятием смысла. Символ выражает многообразные смыслы предметов, образуемые человеческими отношениями, определяющими значимость этих предметов для человека, - поэтому он многозначен. Представленные в символах смыслы выступают внутренними побудителями, духовными мотивами человеческих действий.

Отсюда следует, что жизнь человека как существа «символического», «культурогенного» не может существовать вне смысла. По Ф. М. Достоевскому, не раскрыв этого смысла, человек скорее истребит себя, нежели останется жить. Известно, что утрата смысла жизни ведет к телесной и душевной деградации индивида. Современные научные исследования говорят о том, что следствием этой утраты являются заболевания типа психогенных неврозов, а также склонность к уголовным преступлениям, к алкоголизму и наркомании, к самоубийствам. Борьба со всеми этими и подобными им патологическими и асоциальными феноменами предполагает, помимо всего прочего, устранение «экзистенциального вакуума», в котором оказался индивид.

Французский философ-экзистенциалист А. Камю в эссе «Миф о Сизифе» утверждает: стоит жизнь того, чтобы жить, или не стоит, - судить об

359этом, значит, отвечать на фундаментальный вопрос философии. Все остальное - имеет ли мир три измерения, руководствуется ли разум девятью или двенадцатью категориями - второстепенно. Постановка этого вопроса вытекает из сомнения в том, что такой смысл существует, ибо человека ожидает смерть, а поэтому все его жизненные устремления попросту абсурдны.

Действительно, осмысливая свою жизнь, человек руководствуется, прежде всего, своими личными переживаниями, - но ведь именно они исчезают с его смертью. В чем же тогда смысл индивидуальной жизни? Чтобы увидеть его, человек должен выявить цель, наличие которой оправдывало бы его существование. Допустим, что эта цель существует, тогда откуда она, чем она порождается - богом, природой, сознанием самого индивида или еще чем-то?

Здесь целесообразно сопоставить существование человека с существованием вещей - главным образом, предметов живых, «одушевленных». Есть ли смысл в существовании кошки или дикого зверя? Известно, что поведению животных присуща внутренняя целесообразность. Пчелы, например, выполняют функцию медосбора в совершенстве, недоступном человеку. Религия утверждает, что в этом проявляется замысел творца. Однако как объяснить, что многие виды животных вымерли как раз вследствие нецелесообразности их физической организации? Современная наука предполагает, что феномен целесообразности в животном мире является результатом длительного приспособления живых организмов к окружающей среде путем естественного отбора. Следовательно, в природе не может быть смысла, ибо он, как мы видели, возникает только в связи с духовными потребностями и интересами.

Если мы и усматриваем смысл в явлениях природы, то только в связи с человеком, в конечном счете - в человеке. Как выразился когда-то А. М. Горький, «в пустыне нет красоты, красота - в душе араба». Так и здесь: безотносительно к человеку не может быть смысла существования чего-либо, поскольку именно человек является носителем духовности, а смысл - явление духовное. Не может животное осмысливать свое существование. Оно просто живет, не сознавая своей смертности.

Итак, в чем же состоит смысл человеческой жизни? Чем этот смысл порождается? Философия на протяжении многих веков выработала различные подходы к решению этой главной жизненной проблемы человека. Все их множество может быть сведено к следующим основополагающим подходам: 1) смысл жизни заключается в самой жизни; 2) смысл жизни определяется внешними факторами; 3) смысл жизни порождается жизнью индивидуального субъекта.

Первый подход получил распространение как на Западе, так и на Востоке, став внутренним «нервом» проблематики, связанной с сохранением и воспроизводством жизни, с избавлением ее от страданий, с максимизацией телесных удовольствий. Однако подобное понимание смысла жизни представляется, по меньшей мере, спорным.

В одном варианте оно центрирует все помыслы индивида на сохранении телесной жизни, вызывает у него гипертрофированное внимание к своему здоровью, а в предельных случаях - стремление к долголетию во что бы то ни стало и даже - к индивидуальному бессмертию. Такая жизненная позиция делает бессмысленным, к примеру, самопожертвование во имя других людей, во имя Родины. Здесь по существу исключается существование ценностей, которые были бы выше индивидуальной жизни. Это не что иное, как оправдание идеологии индивидуализма и либерализма - в его крайних формах.

В другом варианте эта концепция смысла жизни сосредоточивает внимание человека на духовном самосовершенствовании. В христианской интерпретации это - соучастие в богочеловеческой жизни, продолжение в себе богочеловеческого творения, взращивание внутри себя субстанциального добра, жизнь во Христе. Однако возникающая при этом жизненная установка не предполагает деятельное участие в преобразовании мира на началах добра и справедливости. Она полностью концентрирует внимание на совершенствовании души, но не способствует ее самореализации во внешне направленной деятельности.

Второй подход основывается, главным образом, на религиозных и «квазирелигиозных» воззрениях. Здесь смысл жизни есть некая цель, изначально задаваемая извне - богом или логикой исторических событий. В первом варианте - цель диктует человеку участие в деятельности, которая обладает внешней целесообразностью, - она преобразует мир, созидая царство божие на небесах. Такая цель ориентирует человека на постижение истины, на поступки во имя добра и человеколюбия. Второй вариант этого подхода направляет активность человека на достижение прогресса человечества на земле. Такое представление обоготворяет будущее, не наделяя смыслом ни настоящее, ни прошлое. Смысл жизни, в этом ракурсе, есть соучастие в движении к светлому будущему человечества. Но в обоих случаях смысл жизни оказывается как бы вне жизни.

Третий подход состоит в том, что смысл жизни не может быть задан человеку извне - раз и навсегда. Он выступает как цель жизни, полагаемая самим субъектом. Осуществляя эту цель, человек своей деятельностью творит смысл собственной индивидуальной жизни. Так, экзистенциалистская философия выдвигает в русле этого подхода концеп-

цию жизненного проекта: вырабатывая свой жизненный проект, человек выбирает себя и свой смысл жизни. Подобная точка зрения, обладая несомненными достоинствами, вместе с тем страдает релятивизмом и субъективизмом.

Нам есть смысл поразмышлять над всеми этими подходами и выработать интегральный подход, который бы в наибольшей степени соответствовал современным представлениям о сущности и природе человека, о его предназначении. Ведь если верно, что только человек придает смысл существованию вещей и процессов, то тем более это верно, когда речь идет о смысле человеческой жизни: смысл этот не может быть порожден кем-либо, кроме самого человека.

Экзистенциалисты правы, связывая вопрос о смысле жизни со смертностью индивида. В самом деле, трагизм человеческой жизни состоит в том, что человек, в отличие от животных, сознает свою смертность. Это обстоятельство накладывает отпечаток на все поведение человека, на его ощущение жизни, - оно окрашено переживанием смертности, которое как раз и делает смысл жизни проблемой. Сознание «однократности» жизни, конечности ее во времени, переживание неизбежности смерти побуждают человека не только к размышлениям о смысле жизни, но и к принятию решений, и к активным действиям, направленным на реализацию своих способностей и осуществление своего жизненного предназначения и на ответственное отношение к своему призванию. Сознавая свою смертность, человек не только переживает по этому поводу, но и размышляет о жизни, и действует, живет активной жизнью.

Г лавное же состоит в том, что именно в силу сознания смертности человека во всех поисках смысла жизни на протяжении тысячелетий присутствует нечто общее. Это вопрос о том, как обрести... бессмертие. В самом деле, мы никуда не уйдем от вопроса: может ли вообще иметь какой-то смысл жизнь человека, если впереди его ждет смерть? Именно поэтому проблема смысла жизни с необходимостью включает в себя представление о бессмертии. И хотя каждая историческая эпоха порождала, конечно, свои представления о смысле жизни, но все они так или иначе вращались вокруг этого вопроса: возможно ли достигнуть бессмертия, и если да, то как?

Концепцию бессмертия включает в свое вероучение всякая религия. Именно религия предлагает «оптимистический» взгляд на смерть и тем самым избавляет человека от безысходности. В христианстве это вера в бессмертие души человека, в спасение ее в потусторонней жизни. Смерть при этом предстает как момент перехода от временной жизни к вечной.

Она не воспринимается как конец всех надежд человека на будущее, не угнетает его, не омрачает радостей земной жизни.

Многие полагают, что атеисты, «отказывая» человеку в бессмертии, «дают ему камень вместо хлеба», лишают его всякой надежды на спасение. Действительно, атеизм утверждает неизбежность смерти и тем самым отрицает индивидуальное бессмертие. В XIX в. Ф. Энгельс в знаменитой «Диалектике природы» писал: «...Отрицание жизни по существу содержится в самой жизни, так что жизнь всегда мыслится в соотношении со своим необходимым результатом, заключающимся в ней постоянно в зародыше, - смертью». Английский философ XX в. Б. Рассел полагал, что и человечество обречено на гибель вследствие коллапса солнечной системы, поэтому все усилия людей, направленные на достижение всеобщего блага, да и всякий прогресс вообще тщетны и бессмысленны.

Что ж, картина прямо-таки апокалиптическая. В то же время, например, русский космист К. Э. Циолковский дает совершенно иной, оптимистический прогноз: человечество выйдет на просторы космоса и соединится с ним в вечности. Надо полагать, что оба прогноза (Б. Рассела и К. Э. Циолковского) равновероятны, но есть надежда: если человечество будет стремиться в космос, оно, скорее всего, действительно соединится с ним. Но ведь если это и так, то проблема смертности отдельного человека тем самым, конечно же, не снимается. И разрешить ее возможно только на основе осознания, как ни странно, бессмертия человека.

Речь, однако, идет не об «индивидном», а о личностном бессмертии. Такая точка зрения переводит вопрос о смысле жизни в иную плоскость: человек в той мере становится бессмертным, в какой он является личностью. И чем более значительной личностью он является, тем более вероятно его бессмертие, тем осмысленнее его жизнь. Бессмертие человека, следовательно, не может быть даровано человеку кем-то, - оно может быть обретено только самим человеком.