Человеческая деятельность, ее детерминанты и структуры

Размещено на http: //www. allbest. ru/

1. Человеческая деятельность, ее детерминанты и структуры

В современной социально-философской теории деятельность людей рассматривается как всеобщий способ их бытия. Она представляет собой совокупность целенаправленных действий, обеспечивающих созидание условий жизни и личностное развитие человека. При этом в европейской философии начиная с античности (Демокрит) присутствует и более или менее успешно развивается мысль о том, что исходной движущей силой деятельности выступают потребности людей (П. Гольбах, Г. Гегель и др.). Методологическое обоснование этой идеи было выработано в рамках материалистической концепции общества (К. Маркс, Ф. Энгельс), которая рассматривает производство средств удовлетворения физических потребностей индивида как «первый исторический акт». В подобном «формате» мысль об исходной детерминации действий людей их потребностями представляется логически безупречной: любая деятельность всегда совершается в конечном счете ради удовлетворения каких-либо потребностей субъекта.

В контексте современных представлений потребность - это внутренне обусловленная необходимость проявления активности субъекта, направленной на сохранение его структуры и устойчивости его функционирования. Она выражает объективное противоречие, заключенное в самой сущности всякой социальной системы. Уровень системной организации субъектов социального действия предполагает их собственную (внутренне обусловленную) активность как способ самовоспроизводства, поэтому самодвижение социума было бы невозможно без внутреннего «двигателя», автономно действующего и задающего этому движению исходный импульс. Таким двигателем, первично инициирующим социальную активность и, следовательно, выступающим в качестве всеобщего основания социальной активности, как раз и являются потребности.

Можно ли, однако, на этом основании утверждать, что все действия людей вытекают непосредственно из потребностей? Не является ли сознательная целенаправленность человеческих поступков достаточно убедительным опровержением этого тезиса? Ведь иногда они идут вразрез с элементарными требованиями самосохранения. Разве не об этом свидетельствуют факты самоубийства человека, лишенного возможности достижения поставленной им самим цели, или проявления самоотверженности во имя достижения целей, поставленных другими людьми? Откуда берутся и какую роль в детерминации деятельности играют такие внешние факторы и внутренние побуждения, как стимулы, интересы, ценностные ориентации, мотивы, намерения, цели?

Известно, что жизнедеятельность животных, как и вообще всякая биологическая активность, носит принципиально потребительный характер. Даже в тех случаях, когда животные «производят» (будь то постройка сотов пчелами, гнезд птицами или плотин бобрами), их активность генотипически обусловлена жизненной программой вида и вытекающей из нее необходимостью его сохранения. Такая активность непосредственно детерминирована биологическими потребностями во всех ее проявлениях. В отличие от нее человеческая деятельность включает в себя помимо удовлетворения потребностей индивидов также и преобразование предметов окружающего мира с целью приспособления их к особым потребностям коллективов, социальных групп, социальных институтов и общества в целом, что придает ей специфический характер общественного производства.

Именно общественно-производительный характер деятельности людей порождает сложную структуру этой деятельности, включающую в себя объективно-предпосылочную, субъективно-регулятивную и целереализующую структуры. Потребности функционируют во всех этих структурах и выступают системообразующим фактором социальной детерминации: все объективные причины человеческой деятельности, а также субъективные побуждения индивида к социальному действию рождаются на едином системном основании, каким и являются потребности. Кроме того, в социальной деятельности возникает такой существенный «момент», как развитие индивидуальных и общественных потребностей.

Отсюда следует, что сущность человеческой деятельности может быть раскрыта путем анализа и сопоставления основных ее видов - потребления и производства - с точки зрения особенностей их детерминации. Такой анализ позволяет понять генезис производительной деятельности и выявить ее специфически общественный статус.

1.1 Специфика потребления и производства

Обычно считается, что потребление - это процесс удовлетворения потребностей, а потребность есть не что иное, как потребление в потенции. И это, разумеется, правильно, но для разграничения потребительной и производительной деятельности этого недостаточно, ибо производство тоже может быть удовлетворением потребности субъекта, скажем, в духовно-творческой деятельности. Следовательно, граница между названными видами деятельности не является ни пространственной, ни временной: одна и та же деятельность в одно и то же время и в одном и том же месте может быть и потреблением, и производством.

Качественную границу между ними можно установить, прибегнув к такому критерию, как результат деятельности. Удовлетворение потребности есть, по определению, внутренне необходимое проявление активности субъекта, направленное на воспроизводство некоторого оптимального состояния динамической устойчивости этого субъекта. Если в деятельности этот результат достигается, ее можно характеризовать как потребление, хотя, подчеркнем еще раз, в ином отношении она может представлять собой производство. Потребление как удовлетворение актуальных потребностей субъекта обеспечивает перманентное воспроизводство его в собственном качестве, обретенном генотипически и социально, т. е. воспроизводство материальных и духовных структур этого субъекта.

Фундаментальным видом потребительной деятельности выступает материальное потребление, т. е. удовлетворение биогенных потребностей индивида, представляющее собой активную фазу вещественно-энергетического обмена его с окружающей средой. Такой обмен обеспечивает самосохранение организма субъекта. Объем биогенных потребностей характеризуется относительно стабильными параметрами, задаваемыми как свойствами человеческого генотипа, так и особенностями конкретного индивида, поэтому оптимальная интенсивность материально-потребительной деятельности представляет собой статистически постоянную, «вычислимую» величину. Многообразие материального потребления обусловлено не содержательным обогащением системы потребностей субъекта, а лишь прогрессирующей диверсификацией средств их удовлетворения.

Духовное потребление, выступая способом удовлетворения социогенных потребностей человека, обладает значительно более высокой количественной и качественной вариативностью. Осуществляется оно на двух основных уровнях. Первый из них - присвоение духовной ценности, заключенной в предметах и явлениях природы, в продуктах материального и, особенно, духовного производства. Проявления этого вида потребления чрезвычайно многообразны - от любования красотой цветов и переливами вечерней зари до учебно-познавательной деятельности и общения с произведениями художественной литературы и искусства.

Второй, высший уровень духовного потребления - удовлетворение потребностей личности в творческом самовыражении, в экспликации, развертывании, осуществлении ее творческих потенций. В деятельности такого рода наиболее отчетливо виден «двуликий Янус» потребления- производства, или, если угодно, производства-потребления. Ведь именно под прямым воздействием этих потребностей рождаются и научные открытия, и шедевры искусства, и взлеты социально-политической активности. Здесь мы и возвращаемся к вопросу о том, что же есть производство.

В отличие от потребления, которое можно представить как полага- ние субъектом самого себя, обращенное им в собственную внутреннюю сферу, производство - это полагание человеческой сущности вовне, создание продукта не для себя - предмета, материального или духовного, способного удовлетворить потребности других субъектов. Производство в категориальном значении слова не включает в себя процессы, «обслуживающие» удовлетворение собственных потребностей субъекта. Такие процессы сливаются воедино с потребительной деятельностью, хотя и предполагают не только накопление, но и расходование физических и душевных сил: ведь даже пережевывание пищи требует каких-то затрат энергии, тем более ее приготовление. С этой точки зрения, приготовление пищи для себя - элемент потребления, деятельность же повара в ресторане - деятельность производительная. Таковой является всякая деятельность человека, объективно направленная на то, чтобы в самом процессе или в результате создать возможности удовлетворения потребностей других людей, коллективов, социальных групп, общества в целом.

В акте производства затраты субъектом физической и психической энергии не способствуют его самосохранению. Они, как правило, чрезмерно актуализируют фундаментальные потребности субъекта, «навязывая» ему интенсивный режим их удовлетворения. Это утверждение справедливо для любой, в том числе и для творческой, деятельности, абстрактно выступающей предметом потребности субъекта. В силу социальной регламентации она приобретает и социально определенные параметры продолжительности, интенсивности, направленности на объективный результат и все прочие признаки производительной деятельности. Соответственно она вызывает и тот же эффект «нарастания энтропии» в организме - переутомления отдельных органов, разбалансированности функций и т. д. Кроме того, участие субъекта в производительной деятельности всегда ограничивает возможности одновременного удовлетворения других его потребностей и канализирует его функционирование в целом.

Таким образом, производительная деятельность индивида в ее логи- чески-абсолютизированной односторонности несовместима с потреблением, - она выступает как его отрицание. В реальной действительности, составляя диалектическое единство с ним, она всегда в той или иной степени диссонирует как с процессом, так и с целями удовлетворения потребностей субъекта. Если потребление направлено исключительно на разрешение внутренних противоречий субъекта - носителя потребности, на обеспечение его жизненного оптимума, то производство подчинено целям, далеко выходящим за «потребностный контур» детерминации. Поэтому именно производительная деятельность и имеет в большинстве случаев иные детерминанты, нежели потребность субъектов в такой деятельности. Чтобы выявить их характер, целесообразно обратиться к истокам труда как основного вида производительной деятельности человека.

Опираясь на данные антропологии, мы можем утверждать, что возникновение трудовой деятельности в антропосоциогенезе было связано с существенным изменением природных условий жизни формировавшихся людей, которым уже были присущи зачатки «орудийной» деятельности. Существовали они в виде случайных, эпизодически воспроизводившихся попыток совершенствования средств и способов удовлетворения потребностей гоминид. Резкое изменение климата, флоры и фауны в период оледенения поставило неандертальцев на грань вымирания. Вследствие этого использование приобретенных ими трудовых навыков превратилось в «категорическую» необходимость, ибо оно стало единственно возможным способом выживания. Обезьяночеловек, потерявший экологическую нишу, постепенно превратился в человека разумного, производящего предметы своих потребностей.

Следовательно, невозможность удовлетворения потребностей биологическими средствами явилась внешним природным фактором, вызвавшим появление феномена производительной деятельности в антропо- социогенезе. На этом основании можно сформулировать и более общий вывод: производительная деятельность как способ существования человека возникает там и тогда, где и когда становится принципиально невозможным прямое, не опосредствованное изготовлением соответствующих предметов удовлетворение наличных потребностей субъекта. В иных условиях она может существовать лишь как случайное проявление ранее приобретенных способностей индивида.

Вместе с тем для возникновения производительной деятельности были необходимы и определенные внутренние предпосылки. В этом качестве выступали прежде всего некоторые морфофизиологические особенности организма антропоидов: строение головного мозга и передних конечностей, прямохождение и т. п. Но не только. Столь же необходимой явилась такая популяционно-видовая особенность приматов, как стадный образ жизни, образование устойчивых объединений, способных при определенных условиях превратиться в социальные объединения - коллективы. Именно коллективность как новое качество внутристадных отношений стала важнейшей предпосылкой социальности.

Производство могло развиваться только в рамках социальной общности, в собственном смысле слова оно всегда есть деятельность, имеющая принципиально общественный характер. Специализация и кооперирование труда делают возможным обмен и распределение продуктов производства в целях удовлетворения потребностей. Г. Гегель, размышляя над этим феноменом общественной жизни, подчеркивал, что каждый член общества воспроизводит себя в потреблении, но условием этого является производство для потребностей других. Такая деятельность, не заключающая в себе необходимости ни потребления продукта его производителем, ни производства потребителем предмета его потребности, как раз и является общественно-производительной деятельностью.

Развитие общественного производства на протяжении человеческой истории проявляет себя как непрерывное совершенствование техники и технологии производительной деятельности, а также социальных форм интеграции и взаимодействия людей в процессе этой деятельности. В то же время - это развитие влечет за собой появление все новых и новых средств и способов удовлетворения биогенных потребностей человека, возрастание разнообразия предметов, с помощью которых они удовлетворяются. Наконец, в процессе общественного производства и на его основе происходит также и рождение новых, «сверхбиологических» потребностей человека. Они рождаются независимо от желания и воли субъекта как объективный результат некоторой совокупности осуществленных этим субъектом актов производительной деятельности.

В общественно-историческом процессе каждый новый акт производства вызывается необходимостью удовлетворения потребностей, возникших вследствие предшествующей деятельности общества. Но, создавая необходимые условия и средства удовлетворения уже существующих потребностей общества и его членов, совершающийся ради этого новый акт общественного производства одновременно порождает и новую фазу эволюции этих потребностей: создает новые потребности, актуализирует уже имеющиеся, форсирует возрастание их объема и т. д. Следовательно, каждый акт производства вызывает к жизни потребности, которые удовлетворяются не им, а лишь последующим актом производства. Тем самым воспроизводится на новом уровне противоречие между потребностями и социально обусловленными возможностями их удовлетворения. Это противоречие и является основополагающим фактором общественного производства, наиболее глубоким источником его развития.

Таким образом, если генезис общественной производительной деятельности был детерминирован внешними природными факторами, то дальнейшее развитие общественного производства совершается путем самодетерминации: производство выступает и специфически социальным способом порождения противоречия между потребностями человека ивозможностями их удовлетворения, и в то же время универсальным способом разрешения этого противоречия.

Основываясь на сделанных выводах, можно построить теоретическую модель, которая выявила бы комплекс социальных факторов и побудительных сил, делающих индивида субъектом специфически человеческой, производительной деятельности.

1.2 Объективные факторы деятельности

Создаваемая производством возможность удовлетворения потребностей субъектов представляет собой лишь абстрактно-всеобщую возможность. Конкретные же возможности удовлетворения потребностей того или иного субъекта (индивида или коллектива) определяются не только (и даже чаще всего не столько) общим уровнем производства и потребления, но и социальным положением субъекта и мерой его участия в общественном процессе производства. Поскольку при этом производительная деятельность индивида не служит непосредственно удовлетворению его потребностей, а значит, и не является внутренней необходимостью его функционирования, она нуждается во внешней детерминации. Факторы такой детерминации заключены в системе общественных отношений, в которые вступает индивид, и в рамках которых только и возможно удовлетворение его потребностей.

Общество как целостная самовоспроизводящаяся и саморазвивающаяся система социальной деятельности и социальных отношений, располагает собственными потребностями, не совпадающими с потребностями индивидов. При этом индивидуальные и общественные потребности в своей динамике образуют диалектическое единство. Они взаимно полагают друг друга прежде всего в генетическом отношении: без индивидуальных потребностей не было бы общественных потребностей, а с возникновением последних сопряжено развитие потребностей индивидов. Кроме того, обе группы потребностей невозможны друг без друга и в процессе удовлетворения: деятельность индивидов, непосредственно подчиненная общественным потребностям, создает предпосылки для удовлетворения индивидуальных потребностей.

Вместе с тем потребности индивидов и потребности общества взаимно противостоят друг другу в процессе их удовлетворения. Потребности общества, подчиняя себе деятельность индивида, остаются при этом «чужими» для него. К примеру, одежда - предмет потребности индивидов - не является предметом потребности общества. Зато производство одежды входит в число потребностей самого общества, потребностей соответствующих профессиональных групп, коллективов и лишь в более или менее строго определенных условиях также и в число потребностей

307некоторых индивидов. Индивидуальное потребление отрицает результаты производства и актуализирует общественную потребность в возобновлении производственного процесса. Точно так же удовлетворение общественных потребностей возможно только за счет деятельности индивидов, оно «поглощает» их жизненные силы и способности, делает необходимым последующее обращение их активности на самовоспроизводство, на удовлетворение собственных потребностей.

Для разрешения этого сущностного противоречия в системе социальных потребностей нужен особый социальный механизм, опосредствующий взаимодействие тех и других потребностей и позволяющий создать такую общественную ситуацию, которая, во-первых, побуждала бы производителя к производству предметов, соответствующих потребностям общества, и, во-вторых, обеспечивала бы одновременное создание возможностей удовлетворения потребностей производителя. В этом качестве выступает система стимулов к участию индивидов (и коллективов) в производительной деятельности общества. В первоначальном значении слова стимул есть не что иное, как «стрекало», палка, которой погоняют мулов, а в современном категориальном значении - внешний импульс, вызывающий активность субъекта. Признание «внеположенности» стимула по отношению к субъекту - первый шаг к постижению специфики детерминации собственно человеческой, производительной деятельности.

В своей социальной сущности стимул есть возможность удовлетворения потребностей субъекта (индивида или коллектива), возникающая вследствие его производительной деятельности, направленной на удовлетворение тех или иных общественных потребностей. Побуждающая к деятельности динамическая сила стимулов «питается» напряженностью противоречия между непрерывно воспроизводящимися потребностями членов общества и существующими социальными возможностями их удовлетворения. В отличие от «грубого» принуждения (распоряжение, предписание, приказ, угроза и т. п.), содержащего прямое указание на характер действия, стимулирование воздействует на субъект опосредствованно, через изменение внешних обстоятельств его жизни.

В результате этого возникает особое отношение субъекта к социальной действительности, которое побуждает его к участию в созидательной деятельности, заключая в себе более или менее широкий диапазон выбора субъектом направления и форм проявления активности. Такое отношение обозначается в деятельностной философии понятием «интерес». Следовательно, интерес - еще один необходимый фактор детерминации человеческой деятельности, вырастающий на потребностном основании и выражающий специфику социального способа удовлетворения потребностей человека.

Европейская философия деятельности давно уловила сущностную связь интересов и потребностей человека. По И. Канту, всякий интерес предполагает потребность или порождает ее. Опираясь на это представление, немецкая классическая, а затем и марксистская философия представили интерес как движущую силу человеческой деятельности. Однако в понимании интереса обычно абсолютизируется, «выпрямляется» направленность его на удовлетворение потребностей субъекта. Эта «линия» идет еще от Ф. Бэкона и Т. Гоббса, но особенно явно она прослеживается в размышлениях французских материалистов ХУШ в., а в более позднее время - в философии прагматизма. При подобном подходе интерес отождествляется с социальной потребностью, с результатами ее осознания, со стремлением субъекта к удовлетворению потребности и т. д.

Подобные представления не позволяют установить особенности детерминации собственно человеческой, производительной деятельности, в которой как раз и выявляется специфическая функция интереса. «Выведение» интереса из потребности или ее осознания по существу «уравнивает» объективную детерминацию производства и потребления. Между тем понятие интереса фиксирует тот факт, что только потребности и стимулы в их внутреннем единстве объективно, независимо от их осознания, ставят субъекта в особое отношение к социальной действительности, вызывающее необходимость его участия в общественном производстве. Интерес есть «интенциональное» выражение в субъекте противоречия между его потребностями и социально определенными возможностями их удовлетворения.

Отсюда видно, что интерес играет самостоятельную роль в детерминации деятельности людей: заключенная в нем необходимость действия - это качественно иная необходимость в сравнении с той, которая выражена в потребностях субъекта. Если в основе потребности лежит внутреннее противоречие, то интерес основывается на внешнем (для субъекта) противоречии, выступающем в форме несоответствия потребностей субъекта и социальных условий их удовлетворения.

Иными словами, движущая роль интереса может быть понята лишь с учетом того, что субъект социального действия всегда есть не только суверенный носитель потребности, но и элемент социальной системы, «вписанный» в нее как член коллектива, социальной группы, общества. Если интерес - это обусловленность субъекта системой, то потребность - это обусловленность субъекта самим собой (В. П. Фофанов). Интересы характеризуют человека как деятеля и гораздо больше, чем потребности, выражают его социальную природу. Предмет интереса - это, вопреки распространенному мнению, не удовлетворение потребностей самого субъекта, а удовлетворение «общих», «чужих» для него потребностей социума. Если бы продукт деятельности субъекта сам удовлетворял его потребности, интерес как особое, «непотребностное» отношение субъекта к социальной действительности попросту не мог бы возникнуть.

Будучи интегрированными в систему социальных отношений, индивиды и коллективы выступают субъектами общественного производства, «включаясь» в него через «ткань» этих отношений, т. е. взаимодействуя друг с другом в какой-либо социально определенной форме. Общественные отношения, по замечанию Ф. Энгельса, как раз и проявляют себя в деятельности людей как их интересы. Эти отношения «диктуют» субъекту «программу» его действий, заключая в себе движущие силы и направленность его активности. Именно «материя» общественных отношений превращает необходимость, существующую в форме потребности, т. е. побуждения к потреблению, в необходимость, выраженную в форме интереса, побуждающего его носителя к социально направленному продуктивному действию.

В силу взаимной зависимости индивидов в процессе удовлетворения ими своих потребностей и вытекающих отсюда общности и различий их общественного положения происходит интеграция их интересов в пределах социального целого и в то же время дифференциация возникающего при этом общего интереса на интересы социальных групп, коллективов и общественных институтов. Индивидуальные и общие интересы всегда образуют нерасторжимое единство и генетически, и сущностно, и функционально: индивидуальный интерес, конечно, не появляется вне общества, но для того, чтобы возник общий интерес, должны сложиться и определенным образом интегрироваться в социуме противоречия между потребностями индивидов и возможностями их удовлетворения. Такие противоречия могут разрешаться в интересах субъекта только в обществе и посредством общества, а следовательно, и посредством реализации общественных интересов.

Таким образом, общий интерес (семьи, производственного коллектива, нации, класса, общества в целом) выражает противоречие между социально интегрированной совокупностью потребностей членов общности и социальными возможностями удовлетворения этих потребностей. Будучи внутренним для той или иной общности, это противоречие выражается как внутренняя необходимость общественной производительной деятельности, т. е. как общественная потребность. Отсюда видно, что общественная потребность тождественна «интегральной сумме» интересов всех членов общества, а понятия «общественные потребности» и «общественные интересы» совпадают по своему содержанию. Общественная потреб-ность как результат социального интегрирования индивидуальных интересов (путем «преломления» их через «призму» общественных отношений) представляет собой не что иное, как потребность общества в создании возможностей удовлетворения потребностей индивидов, т. е. в реализации их интересов.

Во взаимодействии индивидуальных и общественных интересов на передний план может выступать их противоположность либо, наоборот, их тождество, взаимопроникновение, совпадение в основном, существенном. Момент тождества тех и других интересов образуется распределением средств потребления сообразно мере удовлетворения субъектом потребностей общества. При этом возникают мощные стимулы к общественно ориентированной трудовой активности субъекта. И от того, как разрешается противоречие между интересами индивида и общества, в огромной мере зависят «здоровье» общества, степень социальной напряженности, социальное «самочувствие» членов общества. Исторический опыт свидетельствует, что человечество медленно, но настойчиво продвигается по пути оптимизации соотношения общих и индивидуальных интересов.

В совокупности потребности, стимулы и интересы объективно детерминируют человеческую деятельность во всех ее формах и проявлениях. Вместе с тем социальная необходимость, выступающая в форме этих детерминант, не может реализоваться, не воплотившись в определенные феномены психики действующих субъектов. При этом потребительная и производительная деятельность имеют разные способы субъективной детерминации, неодинаков и способ выражения в различных психических феноменах объективной необходимости, которая заключена в потребностях и интересах субъекта. Обратимся в связи с этим к анализу специфики субъективно-регулятивных структур того и другого вида деятельности.

1.3 Субъективная детерминация потребления

Если животные удовлетворяют свои потребности, обходясь, по всей видимости, лишь чувственным их отражением в виде более или менее определенных влечений, то потребительная деятельность человека предполагает сознательную детерминацию. В чем же заключается содержание феноменов сознания, побуждающих субъекта к действию: являются ли они субъективными коррелятами потребностей человека или в них идеально представлен структурный «срез» более сложного процесса социальной детерминации человеческой деятельности?

Чтобы ответить на этот вопрос, надо обратиться к понятию мотива. Его содержание выступает как сознательно принимаемая субъектом, т. е. субъективная, необходимость его действия в избранном направлении.

311Всякая деятельность субъективно оправдана, когда она мотивируется и, следовательно, полагается самим субъектом внутренне необходимой. Какие же факторы формируют содержание мотива? Что представляет собой акт мотивации? Всегда ли психические проявления детерминант человеческой деятельности принимают идеальную форму?

Сегодня представляется несомненным, что на процессах мотивации поведения сказываются бессознательные установки, в той или иной степени предопределяющие мотивационное решение. Но, как показал еще З. Фрейд, бессознательное может функционировать, не переходя на уровень сознания, не проявляясь в нем. Человек унаследовал от своих животных предков механизм инстинктивных психомоторных реакций, позволяющий ему в определенных ситуациях реагировать на внутренние и внешние раздражители согласно генетически заданной программе, реализуемой помимо накопления, усвоения и передачи индивидуального опыта. Осознание этих реакций становится необходимым лишь тогда, когда требуется создать возможности, выбрать средства и способы удовлетворения актуализированной потребности.

Но и тогда, когда действия индивида совершаются посредством фиксации и использования приобретенного опыта, их побудительные импульсы и регуляторы далеко не всегда осознаются. Теория установки, разработанная грузинским психологом Д. Н. Узнадзе и его последователями, позволяет утверждать, что биопсихическая организация индивида и его жизненный опыт формируют бессознательно осуществляемые способы инициации и регуляции его поведения в типичных жизненных обстоятельствах. В результате у него вырабатывается установка (антиципация, интенция), или психофизиологическая готовность действовать определенным образом в определенной ситуации.

Однако установка не всегда «срабатывает» однозначно. Уже у высших животных существует зависимость поведения от нескольких взаимодействующих побуждений, ведущих происхождение от разных потребностей. У человека одновременное действие нескольких инстинктов, установок и других разнонаправленных побуждений, идущих от различных групп потребностей, которые актуализируются по-разному - эндогенно (спонтанно), экзогенно (ситуативно), а также в различном темпе, циклически и другими способами, - это обычный «фон» всех его жизненных проявлений. Так, циклически нарастающая неудовлетворенность одной из потребностей делает ее на какое-то время «категорическим императивом» чувств, мыслей и действий индивида, но такая императивность преходяща, и по мере удовлетворения потребности она исчезает.

Потребности проявляют себя в форме эмоций, которые выступают основанием мотивационной системы человека. Эмоции выражают определенное состояние организма, обусловленное как степенью удовлетворенности актуализированных потребностей, так и воздействием на органы чувств внешних факторов, имеющих положительное или отрицательное значение для удовлетворения этих потребностей. Но эмоциям присуща мотивационная «близорукость», обусловленная импульсивноситуативным способом их возбуждения, она ограничивает их функционирование в качестве самостоятельных психических детерминант поведением индивида главным образом в бытовых и межличностных отношениях.

Потребительная деятельность в ее специфически человеческой «развертке» включает в себя помимо импульсивного, эмоционально детерминированного, ситуативного поведения также и сознательно-волевую активность, относительно независимую от эмоционально-чувственной сферы индивида. Мир человеческих потребностей, средств и способов их удовлетворения многообразен, он содержит в себе потребности различных уровней. Удовлетворение высших социогенных (духовных) потребностей допускает широкий диапазон меры, средств и способов своей реализации. Существование, актуализация и удовлетворение этих потребностей значительно более устойчиво сопряжены с формированием человеческих, социальных чувств (любовь к матери, родине, профессии, художественному творчеству и т. д.), волевых качеств и интеллектуальных способностей субъекта.

Так, если в эмоциональных побуждениях человек непосредственно зависит от актуальных потребностей и ситуаций, то чувства, возникающие на базе социальных и духовных потребностей, опосредствованы его сознанием. Они регулируют поступки человека сообразно нравственным и иным социальным нормам. Что превысит - эмоция страха или чувство долга, стыда, совести, - от этого зависит поведение человека не только, к примеру, на поле боя, но и в любой ситуации трудного выбора. Выполняя свои социальные функции (например, трудную работу), индивид нередко испытывает не удовольствие, а страдание от мышечного и нервного переутомления, однако он сознательно стремится достичь социально и личностно значимого результата, получая от этого моральное удовлетворение.

Чтобы мотивационный выбор стал фактором формирования жизненной стратегии, он должен опираться на систематизированные определенным образом собственные представления субъекта об актуальности, жизненной важности, личностной значимости и, следовательно, очередности и мере удовлетворения его потребностей. Процесс формирования мотива путем субъективного обоснования необходимости действовать ради удовлетворения определенной потребности как раз и обозначается понятием мотивации. Неприменимое к однозначно запрограммированной деятельности, регулируемой исключительно инстинктами и эмоциями, оно характеризует центральное звено механизма субъективной детерминации человеческой деятельности. Мотив выступает как субъективно выраженная причина действия, основанием же мотивационного выбора является ценностно-оценочное отношение человека к миру.

Ценность представляет собой свойство предметов, возникающее на основе их практического взаимодействия с субъектом - носителем потребностей и существующее объективно, независимо от того, оценивается ли этот предмет самим субъектом. Вещи, созданные в процессе общественной практики, а также выработанные на ее основе мысли, чувства и поступки людей приобретают ценностные свойства, становясь предметами человеческих потребностей - средствами самовоспроизводства и самосовершенствования субъекта. При этом между субъектом практического действия и предметом, вовлеченным в орбиту общественной практики, возникает потребностно-ценностное отношение, в составе которого предметы подлежат ценностным определениям в их объективной связи с потребностями субъекта. Потребность же выступает как отношение субъекта к предмету, обладающему ценностными свойствами.

Мир ценностей открывается субъекту в результате оценочной деятельности сознания. Субъект, осознавая свои потребности, вырабатывает и ценностно-оценочное отношение к предметам внешней среды, к средствам и способам удовлетворения потребностей. Представления субъекта о своих потребностях, о возможностях и условиях их удовлетворения, вытекающих из его места в социуме, формируют ценностную ориентацию, мировоззренческие принципы и идеалы этого субъекта. В результате социальная действительность осознается в ее отношении к субъекту, а сам субъект осознает себя в отношении к этой действительности: отражение его потребностей в сознании дифференцируется и систематизируется, преломляясь через призму его социального положения и потребительных возможностей, его интересов и соответствующих им субъективных образований - оценок, убеждений, идеалов.

Потребительное поведение субъекта практически всегда определяется не одним мотивом, возбуждаемым какой-то актуальной потребностью, а более общим жизненным отношением, предполагающим наличие целого ряда соподчиненных и по-разному актуализированных потребностей, порождающих или взаимосодействующие, «синергичные», или взаимно противоречивые, «амбивалентные» побуждения. Это вызывает необходимость их сопоставления, согласования, выбора вариантов, определения приоритетов, поиска компромиссов, принятия мотивационных решений и т. д. Субъект должен сознательно «организовать», т. е. систематизировать и структурировать, мотивы своих действий, привести их в порядок, который соответствовал бы его ценностным позициям и мировоззренческим установкам.

В психологии деятельности эти мотивационные процессы характеризуются как иерархизация, соподчинение и переподчинение мотивов, соотнесение их друг с другом как бы в вертикальной плоскости. Такое, сознательно-оценочное, рационализированное отношение к собственным потребностям делает возможными выбор субъектом определенной системы ценностей, формирование его индивидуальной ценностной ориентации, следовательно, выработку «шкалы» предпочтений, которая как раз и упорядочивает, организует, «ранжирует» его потребности по их жизненной значимости, формируя сознательную установку на соответствующее этой шкале отношение субъекта к действительности, инициирующее и направляющее его социальную активность.

Выработка ценностных позиций, убеждений и идеалов формирует мотивационную сферу личности - устойчивую совокупность присущих ей субъективных детерминант поведения и деятельности. Мотивационная сфера всегда выражает не только объективные потребности, но и субъективные ценностные предпочтения личности, а также степень осознания потребностей, средств и способов их удовлетворения. В условиях конкуренции остро актуальных и высоко развитых потребностей неизбежно возникает ситуация, в которой мотивационный выбор оказывается альтернативным: решение удовлетворить одну потребность всегда означает отказ (по крайней мере, временный) от удовлетворения других или снижение уровня их удовлетворения. Здесь мотивация приобретает черты открытого внутреннего конфликта, «разлада», недовольства своими решениями и поступками, «психологического кризиса» и т. п.

Внутренняя борьба, «поиск себя» особенно характерны для личностей духовно состоятельных, с богатой мотивационной сферой, включающей в себя развитые нравственные, эстетические, творческие и иные духовные побуждения. При этом мотивация освобождается из-под власти неуправляемых влечений и внешних влияний, она становится особым видом внутренней, психической деятельности по сопоставлению различных побуждений друг с другом, с ценностными ориентациями, моральными принципами, мировоззренческими установками. Игнорирование импульсивно-ситуативных побуждений, анализ и оценка возможных ближайших и отдаленных последствий выбора - наиболее характерные черты сознательной мотивации.

Напротив, личность со слабо иерархизированной мотивационной сферой, не обладающая постоянством мотивов и волевым характером, подвержена диктату собственных влечений и ситуативных побуждений. Ее поведение конформно, лишено внутренней логики и последовательности, - такой личностью руководят настроения толпы, она становится объектом манипуляций со стороны недобросовестных людей и т. д. «Серость» мотивационной сферы в сочетании с ее узостью и бедностью, установкой на безотлагательное удовлетворение актуализированных материальных потребностей любой ценой, стремлением к комфорту, подчинением поведения сиюминутным влечениям, а не долгу и жизненным перспективам (прежде всего «хочу», а не «надо»), может породить «мотивационный вакуум», ощущение пустоты и бессмысленности жизни, становящиеся мотивационной базой асоциального поведения или даже самоубийства.

Развитие личности всегда сопряжено со снижением значимости импульсивных побуждений, расширением временного масштаба мотивационной сферы и повышением роли мотивов поведения, генетически и структурно высших, что хорошо выражает собственно личностную специфику мотивации. В результате иерархизации мотивов и формирования мотивационной сферы у субъекта образуется мотивационная доминанта: один или несколько мотивов становятся устойчиво главенствующими, определяя направленность его действий, жизненные ориентиры и цели. Другие мотивы при этом подчинены доминантным, следовательно, второстепенны, третьестепенны и т. д. Высокоразвитые и устойчиво предпочитаемые потребности формируют долговременные жизненные доминанты, в то время как циклически актуализирующиеся потребности порождают кратковременные доминанты поведения. Вектор поведения является интегральным результатом взаимодействия и тех и других доминант.

Целостная структура личности определяется ее мотивационной направленностью, основу которой образует устойчиво доминирующая система мотивов. Сформировавшаяся социальная направленность личности позволяет ей действовать, преследуя жизненные ориентиры, далеко выходящие за пределы актуальных потребностей и текущих обстоятельств. Она обеспечивает мотивационную «дальновидность» личности, автономность ее поведения от импульсивных и ситуативных побуждений. Известно, что присущие сильной личности мотивационные установки и доминанты не позволяют навязать чуждые ей цели даже в состоянии глубокого гипноза, т. е. при отсутствии контроля со стороны сознания.

Между тем и фрейдизм, и «гуманистическая психология» по существу отрицают наличие у человека побуждений к действию, которые нельзя было бы свести к единой детерминационной основе, лежащей в глубине инстинктивного и бессознательного. По А. Маслоу, высшие потребности субъективно всегда воспринимаются как менее насущные в сравнении с низшими. С этих позиций невозможно объяснить готовность духовно зрелого человека жить впроголодь ради общения с книгой, идти на смерть ради общего дела и т. д. Подобные интенции сознания и направляемые ими поступки представляются не только абсурдными, но и принципиально невозможными, если абсолютизируется зависимость высших побуждений к действию от степени удовлетворения низших, т. е. генетически и структурно первичных потребностей, и недооценивается сознательная, основанная на ценностном выборе мотивация человеческих поступков.

Удовлетворенность фундаментальных потребностей, как правило, является благоприятным «фоновым» условием мотивационного выбора, - она облегчает и упрощает его. Вместе с тем это не значит, что в случае недостаточной удовлетворенности базовых потребностей они обязательно становятся мотивационной доминантой. Во-первых, чем более развиты высшие духовные потребности, тем более высокое положение они занимают и на шкале предпочтений, становясь ведущим фактором, определяющим ценностные ориентации и деятельность субъекта. Во-вторых, при взвешивании на «ценностных весах» высшим потребностям может быть отдано предпочтение и независимо от степени их развития. Удовлетворение же фундаментальных (базовых) потребностей будет рассматриваться при этом как необходимая «дань» анатомии и физиологии, обеспечивающая функционирование индивида в качестве субъекта духовной деятельности.

Однако здесь пора задаться вопросом: всегда ли мотив деятельности объективно определяется лишь структурой потребностей и ценностными ориентациями субъекта? Ведь мотивация как предпочтение одной потребности другим не раскрывает специфики собственно человеческой, т. е. созидательной, деятельности, которая сопряжена с идеальной детерминацией.

1.4 Идеальное программирование деятельности

Если побуждения субъекта к потреблению выводятся из иерархии потребностей, то решение проблемы субъективной детерминации производительной (созидательной) деятельности человека возможно лишь в системе понятий, включающей в себя рассмотренное ранее понятие интереса. Напомним, что потребность инициирует спонтанную, независимую от внешней необходимости активность субъекта, обеспечивающую его самосохранение. Такая активность всегда вызывается непосредственно влечением, желанием, стремлением и поэтому не требует ни внешних побуждений, ни волевых усилий самого субъекта. Следовательно, потребительное поведение не содержит в себе идеальную схему действий, оно подчинено мотивам, в которых выражается индивидуальная система потребностей и неповторимый мир ценностных предпочтений субъекта.

Напротив, интерес обусловливает социально ориентированные действия субъекта, которые требуют стимулирования со стороны социума и проявлений воли со стороны самого субъекта. Осознание субъектом своих интересов, анализ различных вариантов их реализации и выбор из них того, который представляется оптимальным, составляют основное содержание мотивации специфически человеческой деятельности. Противоречие между потребностями и возможностями их удовлетворения в существующих социальных условиях мобилизует функционально-энергетические возможности субъекта, образуя напряженное поле мотивации, в пределах которого детерминируется созидательная активность этого субъекта. Именно благодаря интересам, мотивирующим такую активность, индивид становится деятельным социальным существом. Его деятельность приобретает особую смысловую направленность, имеющую социальную природу, поскольку формирование ее мотивов определяется не только динамикой потребностей субъекта, но и необходимостью удовлетворения общественных потребностей.

Оценочная деятельность субъекта не ограничивается структурированием потребностей в его сознании и выработкой отношения к ним, - она выявляет многостороннюю общественную связь между субъектом и социальной действительностью, прежде всего теми условиями, в которых становятся возможными производство и присвоение им предметов своих потребностей. На основе оценки возникает субъективная заинтересованность, т. е. сосредоточенность внимания индивида на преобразовании тех или иных предметов сообразно потребностям социума и способностям этого индивида.

Заинтересованность, пройдя через «фильтр» мотивационной сферы, приобретает форму субъективного побуждения к созидательной деятельности, каким является сознательное намерение действовать в направлении реализации тех или иных интересов субъекта. Намерение как осознание необходимости выполнения субъектом системы социально ориентированных действий в ситуации, исключающей возможность удовлетворения его потребностей, приобретает динамическую силу, подчас не меньшую, чем его влечения и желания. Вместе с тем намерение еще не является достаточной субъективной предпосылкой сознательного действия. Вслед за ним и на его основе возникает такое идеальное побуждение к деятельности, как цель.

Известно, что целенаправленность характеризует поведение всех живых существ. При этом цель биологической активности выступает в образе того состояния организма, которое он приобретает в результате удовлетворения потребностей. Когда же речь идет о человеческой деятельности, цель предстает как идеальный, мысленный образ будущего результата действий субъекта. Иными словами, в отличие от целей, реализуемых другими системами, человеческая цель - это сознательная цель. Такое определение, введенное еще К. Марксом, по сей день ни у кого не вызывает возражений. Но если это верно, то как объяснить, что животные достигают своих целей неосознанно, а действия человека предвосхищает именно идеальный образ их результата?

В тех случаях, когда цель выражает своим содержанием индивидуальную потребность и представляет собой форму ее осознания, она не имеет каких-либо принципиальных отличий от целей, неосознанно реализуемых биологическими организмами. Такая цель может быть нерефлек- тированной, «сплавленной» с эмоционально выраженным мотивом действия, направленного на присвоение предмета и удовлетворение потребности. Если же цель структурно дифференцирована на уровне оценочной деятельности, то она выступает моделью уже не «потребного» вообще, а сознательно предпочитаемого будущего и поэтому может идти вразрез с некоторыми актуальными потребностями. Выражая иерархические отношения в сфере потребностей, она включает в себя ценностномотивационное содержание и поэтому приобретает определенный личностный смысл. Однако и в этом случае цель не обязательно несет в себе сознательное начало: функция сознания состоит здесь не в выработке целей (они возникают помимо сознания), а в установлении их субординации, в выборе форм и средств их достижения.

В отличие от этого общественно-производительная деятельность субъекта подчинена целям, вытекающим в непосредственном плане не из его собственных потребностей, а из потребностей социума. Такая цель представляет собой идеальный продукт соотнесения потребностей субъекта с социальными возможностями их реализации: она направлена на созидание общественных условий, в которых станет возможным присвоение предмета потребности. Здесь появляется особая фаза деятельности - целе- полагание, в котором вырабатывается идеальная программа деятельности, направляющая активность субъекта на разрешение противоречия между его потребностями и социальными условиями его бытия.

Цель есть не что иное, как идеальная форма разрешения этого противоречия. Поэтому целеполагание и последующее целеосуществление соразмерны не только потребностям субъекта, но и возможностям изменения объекта в направлении, задаваемом потребностями социума и интересами субъекта. В целеобразовании участвуют как потребностно- мотивационная сфера субъекта, так и идеальное (сущностное) отображение им тех социальных связей, посредством которых его общественно направленная деятельность создает возможности удовлетворения его потребностей.

Содержание цели образует видение будущего через призму потребностей, интересов, бессознательных установок, ценностных ориентаций, мотивов, убеждений, идеалов субъекта. В результате этих опосредствований возникает проекция будущего, в которое переносится удовлетворение потребности, поскольку оно невозможно в настоящем. При этом целеобразование опирается на логическую картину действительности, которая допускает возможность изменения этой действительности сообразно имманентным ей объективным законам. Такая картина воспроизводится, усваивается и корректируется субъектом в процессе его познавательной деятельности.

В то же время целеполагание не сводится к созданию образа предвидимого будущего состояния предмета деятельности, которое он может принять сообразно его внутренним законам и объективным возможностям его изменения. Целеполагание есть идеальное моделирование того, каким должен стать этот предмет в результате преобразующей деятельности. Специфика цели состоит в том, что она связывает настоящее с будущим, предвосхищая желаемое будущее в виде идеального образа результата предстоящей деятельности.