Социально-философский анализ отчуждения в историческом процессе

Но все только что нами отмеченное, отнюдь не перекрывает эвристических моментов для дальнейшего анализа, заключенных в марксистской теории отчуждения. По крайней мере, Маркс не отрывает отчуждение от действительно происходящих процессов, а также не психологизирует и не иррационализирует проблему. Поскольку в диссертационной работе нас интересуют конкретные формы отчуждения, включая план их исторического движения и само отчуждение как реальное общественное отношение, постольку марксистская методология исследования, в целом, представляется нам наиболее продуктивной.

В четвертом параграфе «Отчуждение как свойство “человеческой природы”» анализируется ряд интерпретаций отчуждения в концепциях западной философии ХХ столетия. В основном наш анализ касается концепций философии жизни, экзистенциализма, протестантской теологии, фрейдизма и фрейдо-марксизма, Франкфуртской школы, в которых в наибольшей степени, в рамках современной западной философии, так или иначе, исследовалась проблема отчуждения.

Рассмотрение интерпретации отчуждения в рамках неклассической философии показывает нам достаточную степень разнообразия в истолковании основных составных элементов проблемы - источников, сущности, форм, возможностей преодоления отчуждения - в рамках различных школ, что, в общем, естественно, учитывая их определенную разность. Однако, как нам представляется, есть ряд моментов, позволяющих объединить их в некую общую интерпретацию отчуждения. Первый момент - проблема сводится на уровень индивидуального человеческого существования, отчуждение выводится из «человеческой природы», соответственно происходит психологизация и иррационализация проблемы. Второй момент - термин «отчуждение» используется для фиксации отрицательных сторон развития и существования различных типов обществ, т. е. и капитализма, и социализма (последние есть лишь разновидности «единого индустриального общества»). От чего сам термин носит ярко выраженный негативный характер. Третий момент - понятию отчуждение дается предельно широкое толкование, охватывающее все сферы индивидуальной и общественной жизни. Однако можно выделить своеобразные «полюса» этого понимания. На одном из них группируются психологизаторские концепции отчуждения, в которых это явление представляется как внутренний конфликт, выражающийся в болезненном состоянии личности, разорванности сознания человека. Так понимаемое отчуждение преодолимо в результате применения соответствующих психоаналитических процедур, которые разрешают внутренний конфликт личности. На другом «полюсе» группируются концепции, в которых отчуждение понимается как опредмечиваемая человеческая деятельность. Следовательно, отчуждение всегда присуще человеческой деятельности, а само отождествление отчуждения с опредмечиванием в принципе снимает вопрос о возможности его преодоления когда-либо. Четвертый момент - всем концепциям присущи гуманизм и критичность в трактовке общественных проблем.

Сравнительный анализ интерпретации отчуждения в классической и неклассической философии выявляет наличие ряда отличий. Во-первых, классическая философия давала рационалистическое и оптимистическое решение проблемы. Неклассическая, напротив, иррационалистическое и пессимистическое. Во-вторых, классическая философия отстаивала тезис, что историческое развитие цивилизации до определенного момента ведет в сторону возрастания отчужденности. Однако затем возможно постепенное снятие отчуждения путем все того же развития. Разница понимания фиксируется лишь по поводу пути этого снятия - рефлексия, освободительная борьба рабочего класса и т. д. Неклассическая философия отстаивает противоположный тезис. Историческое развитие цивилизации означает лишь возрастание отчужденности.

По нашему мнению, анализ отчуждения, представленный в концепциях западной философии ХХ столетия, обладает немаловажными достоинствами. Так в этих концепциях отсутствует всеохватный, безудержный оптимизм, напротив, присутствует определенный скепсис, что более соответствует духу истинного философского познания, которому апологетика противопоказана. Нельзя не согласиться и с тезисом, отстаиваемом в рассматриваемых концепциях, что не частная собственность и не капитализм виновны в наличии отчуждения, что было, в свое время, предметом полемики внутри отечественной философии советского периода и между рядом советских и западных философов. Попутно заметим, что тезис о наличии или отсутствии прямой причинно-следственной связи межу частной собственностью и отчуждением показывает, как легко превратить отчуждение из действительной проблемы в идеологический конструкт. Однако, с чем согласиться, на наш взгляд, нельзя, так это с рядом методологических установок, лежащих в основе данных концепций. Нельзя вывести отчуждение из некой неизменной сущности человека, слишком многое в действительности показывает, что отчуждение есть объективно существующий процесс, да имеет ли место неизменность природы человека - вопрос дискуссионный. Нельзя согласиться и с имеющей место абсолютизацией ряда тенденций развития современного общества в смысле оценивания их как катастрофических для человека и человечества. Ведь историческое движение общества далеко не однонаправленный процесс, тенденций много, ряд из них носит обнадеживающий характер.

В пятом параграфе «Отчуждение как проблема самоидентификации человека» анализируются философские идеи конца XX - начала XXI века, дающие новый поворот старой философской проблеме отчуждения.

Прежде чем остановиться на этом новом повороте, в нашей работе мы отмечаем, что само наличие проблемы отчуждения в современной действительности вызывает определенную дискуссию. Основанием для нее выступает принципиальное изменение положения человеческой личности, ибо возникли разнообразные возможности самореализации личности, трансформировались отношения труда и капитала и т. п., что и ставит, по мнению ряда авторов, под сомнение существование и функционирование отчуждения. Проведенный анализ показывает, что по этому вопросу сложилось две основных позиции. Первая, представленная постиндустриальными концепциями, отрицает правомерность использования термина отчуждения по отношению к современному, постиндустриальному обществу, по только что констатированным причинам. Вторая, представленная работами Ж. Бодрийяра, Ж. Делеза, М. Фуко, в общем, сохраняет рассмотрение проблемы, при частичном изменении содержания категории и форм отчуждения, вышедших на первый план. Нам, естественно, предпочтительнее вторая позиция. Ибо, по нашему убеждению, наличие сил, носящих принудительный относительно личности характер, капитала, власти, управления и т. д., оставляет проблему отчуждения в качестве актуальной.

Далее обращаясь непосредственно к работам постмодернистской направленности, отметим, что общее рассмотрение проблемы отчуждения претерпело ряд существенных изменений, т. к. в данных работах изменился смысл проблемы и «вектор» анализа ее. Этот «вектор» смещается от истолкования прежде центральных моментов отчуждения человека от природы, от продуктов собственной деятельности на вопросы, связанные с самоидентификацией человека. Самоидентификация личности - это субъективное переживание человеком своей идентичности, выбор своих ценностных ориентаций. Т. е. основное внимание сосредотачивается на осмыслении отчуждения от самого себя, от собственной сущности. Основная угроза, в этом смысле, видится в растворении индивида в социуме. Соответственно основные рассматриваемые формы отчуждения: отчуждение индивида от реальности, превращение человека в функцию, отчуждение от больших социальных целей, изменение форм насилия, ввиду наличия и большой роли манипуляции сознанием, отчуждение знака вещи от самой вещи, наличие симулякра, распространение безумия, другие проявления психологического отчуждения. Соответственно, проблема отчуждения и фиксирующая ее категория, несмотря на специфическое идейное, а иногда и терминологическое выражение продолжает свое историческое «бытие».

Вторая глава «Пространство истории и отчуждение: онтологический и методологический аспекты проблемы» посвящена рассмотрению теоретико-методологических аспектов проблемы отчуждения.

В первом параграфе «Современный дискурс об отчуждении: возможные когнитивные стратегии» раскрываются исходные методологические предпосылки анализа отчуждения на современном этапе развития социально-философского знания. С целью определения такого рода предпосылок мы обращаемся к основным имеющимся стратегиям анализа отчуждения, которые выделяются нами по двум основаниям. Первое основание - методологическое, стратегии - марксистская, либерально-модернистская, экзистенциально-феноменологическая. Второе основание - аксиологическое, т. е. то или иное истолкование смысла проблемы отчуждения и его общего характера относительно социально-исторического процесса, стратегии - понимание отчуждения как сугубо негативного феномена, понимание отчуждения как обладающего двойственным позитивно-негативным характером, понимание отчуждения как исключительно позитивного феномена.

Проведенный в нашем исследовании анализ, как представляется, выявил наличие как положительных, так и отрицательных моментов в любой из представленных стратегий. Однако в методологическом плане как наиболее значимая выступает марксистская стратегия с той корректировкой по отношению к классическому пониманию, согласно которой отчуждение не есть сугубо отрицательный феномен, а феномен, обладающий сложной, двойственной природой. Такой подход, утверждаемый рядом современных авторов, наиболее удовлетворителен не только в методологическом, но и в аксиологическом плане.

Со своей стороны мы пытаемся уточнить отмеченную стратегию, как в плане истолкования сущности отчуждения, так и в плане наложения ее на анализ социально-исторического процесса путем «добавления» ряда теоретико-методологических положений. Основными из них выступают следующие положения. Во-первых, отчуждение, на наш взгляд, необходимо интерпретировать как сложный феномен не только в смысле двойственности его природы, но и в смысле его сложно структурированного существования на различных уровнях, прежде всего, абстрактном и конкретном, социальном и индивидуальном. Во-вторых, как представляется, имеется наличие связи отчуждения и исторического развития в том плане, что отчуждение, истолкованное как объективно существующее общественное отношение, выступает посредством этого в качестве существенного противоречия общественной жизни. Противоречие же есть источник развития. Соответственно отчуждение оказывается включенным в развитие. В-третьих, по нашему мнению, отчуждение обладает определенным механизмом своего становления и функционирования, сущность которого мы раскрываем, базируясь на диалектико-логическом методе оборачивания.

Второй параграф «Исторический процесс: креативный характер отчуждения» посвящен вопросу истолкования содержательной связи отчуждения и исторического развития при определенном акценте на позитивной роли отчуждения, как недостаточно разработанной в литературе. Если поставить вопрос более конкретно, то речь идет о роли отчуждения в процессе социально-исторического развития человечества. Исходным моментом такого рассмотрения выступает для нас момент разведения явления отчуждения и понятия отчуждения. Соответственно наш анализ осуществляется в двух направлениях. Первое - исследование роли отчуждения посредством рассмотрения его значимости в поворотные моменты общего хода цивилизационного развития, т. е. в становлении начал человеческого общества и его места в последующем формировании всех структурных, институциональных элементов цивилизации с их соответствующей эволюцией. Второе - исследование через раскрытие места категории «отчуждение» в познании социального бытия, т. е. определения значения категории в социально-философском и конкретно-научном анализе проблем общественного развития, а также в конкретизации и детализации механизма движения типов обществ. В данном параграфе мы останавливаемся на анализе первого из названных направлений.

Исследование роли феномена отчуждения в становлении начал и институтов цивилизации, проведенное, в том числе, на базе привлечения общеисторического, историко-экономического материала, а также антропологических исследований, привело нас к выводу, что сам факт становления отчуждения еще в рамках первобытного общества (первоначально в биосоциальной форме) означал совершение того прогрессивного скачка, который окончательно сформировал человеческую цивилизацию, общественный организм как таковой, преодолев переходное состояние между животной и общественной формами жизнедеятельности. Причем такую роль «движителя» социальной жизни отчуждение выполняло и по ходу дальнейшего развития цивилизации, в становлении ее основных структурных элементов. Содержательное раскрытие этой констатации осуществляется путем акцентации внимания на ряде «пиковых» моментов истории, послуживших одновременно источником и базой формирования отчужденных состояний, а наличие последних сыграло свою немаловажную роль в дальнейшем прогрессивном развитии человеческой цивилизации. Последнее демонстрируется нами посредством раскрытия формирования базы общецивилизационного развития - общественное разделение труда - отчуждение труда - возникновение собственности - становление сложной социальной дифференциации общества (классов) и государства, формирование которых, собственно, и показывает неразрывную связь отчуждения и прогресса и, в известной мере, детерминирующую роль отчуждения в общеисторическом движении цивилизации.

В третьем параграфе «Познание социально-исторического процесса: статус категории “отчуждение”» анализируется гносеологический статус категории «отчуждение» в анализе социальной жизни, занимаемое ею место и значение. Относительно данного вопроса сложилось две основных точки зрения. Первая - понятие отчуждения в анализе общественных процессов вполне может быть заменено рядом сходных категорий - общественная практика, эксплуатация и др. Вторая - понятие отчуждения не может быть заменено ни другой категорией, ни их совокупностью. Вторая позиция представляется нам более правомерной. И эта ее правомерность, как представляется, вполне подтверждается посредством анализа соотношения понятия отчуждения с понятиями эксплуатации, овеществления, опредмечивания. Проведенный анализ показывает нам автономность области явлений, охватываемых категорией «отчуждение». Соответственно, основываясь на позиции, что отчуждение не может быть заменено другой категорией, мы обращаемся далее к значимости категории отчуждения в социальном познании. Эта значимость, с нашей точки зрения, проявляется и на философско-методологическом уровне и на уровне конкретно-научных, прежде всего, исторических исследований. В философско-методологическом плане категория отчуждения выступает исходной в раскрытии других, более конкретных проблем общественного развития, понятийно выражаемых через свободу, справедливость, равенство, прогресс, т. е. мы констатируем, по сути, методологообразующую значимость категории отчуждения. Значимость в области конкретно-научных исследований проявляется через возможность посредством применения категории отчуждения конкретизировать и детализировать «механизм» движения типов человеческих обществ, в том числе, в плане выявления связи и взаимодействия нового со старым.

Третья глава «Движение форм отчуждения и исторический процесс: коэволюция самоорганизации и управления» посвящена выявлению исторических этапов развития и специфике проявления форм отчуждения в различных сферах общественной жизни в их взаимосвязи с социально-историческим процессом.

В первом параграфе «Экономическое отчуждение: границы и возможности поступательного движения материального производства и управления хозяйственной жизнью» выделяются и анализируются формы отчуждения, функционирующие внутри экономической сферы общественного бытия. Констатируем, что к фундаментальным формам отчуждения в экономической сфере, обладающим перманентным характером и встречающимся практически на всех ступенях исторического развития относятся отчуждение труда и экономическое управление. К формам, обладающим исторически преходящим характером, относятся капитал, прибыль, земельная рента.

Анализ проблематики отчуждения труда мы начинаем с рассмотрения марксистских и немарксистских концепций труда. Неодинаковое понимание сущности труда приводит к различным истолкованиям отчуждения труда. Марксистская теория интерпретирует отчуждение труда как встроенное в систему общественных отношений. Немарксистские концепции делают акцент на вопросах связанности отчуждения труда с проблемами организации и управления трудом. В рамках марксизма создано целостное учение об отчуждении труда, включая анализ многообразия его проявлений в разных исторических условиях. На этой базе мы осуществляем сравнительный анализ проявлений отчуждения труда в разных социально-экономических условиях и выявляем процесс исторического движения этой формы. «Проблески» отчуждения труда возникают в период кризиса и разложения первобытной общины, хотя они еще не обладают серьезной степенью выраженности. Высокой степени развития отчуждение труда достигает в социально-экономических условиях рабовладения и феодализма в виде предельной степени отчуждения личности работника. Отчуждение труда, в условиях капитализма, также обладает своей спецификой, которая выражается в наличии четырех взаимосвязанных отчужденных состояний. Первое - отчуждение работника от продукта труда. Второе - отчуждение человека от его собственной сущности. Третье - отчуждение человека от его родовой жизни. Четвертое - отчуждение человека от человека.

Проблематичнее в рамках марксистского подхода обстоит дело с анализом отчуждения труда в условиях социализма. Мы специально обращаемся к этому вопросу и выделяем две основные точки зрения. Первая - в условиях социализма нет, и не может быть отчуждения труда. Вторая - в условиях социализма отчуждение труда присутствовало в своей специфической форме. Обращение к фактам экономической жизни позволяет утверждать большую правомерность второй точки зрения, при учете специфики проявлений отчуждения труда в социально-экономических условиях социализма. Основными формами отчуждения труда в социально-экономических условиях социализма выступают ряд форм - предприятия и работники суть объекты управления, деятельность которых достаточно регламентирована; девальвация норм трудовой мотивации, выраженная распространением иждивенчества по отношению к государству, недовольства трудом и равнодушия к труду. Далее мы обращаемся к ряду идей современных западных теоретиков, занимавшихся проблемами труда. Их идеи, со своей стороны, подтверждают мысль о наличии процесса исторических превращений отчуждения труда.

Следующим важным моментом в анализе отчуждения труда выступает исследование наличия или отсутствия связи отчуждения труда и эксплуатации. В плане исследования этого вопроса мы предпринимаем сравнительный анализ марксистских и немарксистских подходов к нему. Марксизм дал четкое определение понятию эксплуатация, в его рамках рассмотрены ее проявления в докапиталистическом и капиталистическом обществах. Однако проблематичнее, особенно в рамках отечественной философии и экономической теории советского периода, обстоит дело с анализом проявлений эксплуатации при социализме. Здесь сложились две точки зрения. Первая - эксплуатация присуща докапиталистическим типам общества и капитализму. Вторая - эксплуатация присуща и социализму. Последняя точка зрения обрела свою силу в период перестройки. Обращение к современной западной экономической мысли показывает, что в ее рамках сформировались три подхода к проблеме эксплуатации. Первый представленный маржинализмом как бы «растворяет» эксплуатацию. Второй представленный институционально-социологическим подходом утверждает присутствие эксплуатации в докапиталистических обществах и практическое отсутствие в рамках современного развитого капитализма. Третий представленный неомарксизмом утверждает присутствие эксплуатации в любом типе общества. На основе анализа основных интерпретаций эксплуатации обращаемся к вопросу истолкования связи отчуждения труда и эксплуатации. Эта связь в рамках современных теорий истолковывается двояко. Во-первых, на основании классически марксистской интерпретации утверждается наличие такого рода связи. Во-вторых, современные западные теории, признавая наличие отчуждения труда не акцентируют вопрос эксплуатации труда. Проведя сравнительный обзор марксистского и немарксистских подходов к труду, отчуждению труда, эксплуатации приходим к ряду выводов. Первый - мнение о наличии эксплуатации в условиях социализма спорно, ибо данное понятие обладает определенным содержанием и для существования эксплуатации необходимо наличие классов с противоположными интересами. Второй - отчуждение труда в условиях социализма сохранялось, ибо оно «вытекает» из самих объективных условий труда. Третий - отчуждение труда более широкое понятие, чем эксплуатация, эксплуатация лишь одно из проявлений отчуждения труда. глобализирующийся отчуждение цивилизация

Другой фундаментальной формой отчуждения в экономической сфере, рассматриваемой в нашем исследовании, выступает экономическое управление, т. е. соответствующая организация процесса производства, всего хозяйственного механизма. По поводу связи того или иного типа хозяйственного механизма и наличия отчужденных состояний сложились следующие подходы. Первый - от того, каков хозяйственный механизм полностью зависит наличие или отсутствие отчужденных состояний (капитализм обладает рыночным, стихийным механизмом - отчуждение присутствует, социализм обладает планомерным механизмом - отчуждение отсутствует). Второй - между типом общества, тем или иным механизмом управления нет прямой и однозначной связи, а проявления отчуждения возможны при любых системах экономического управления. Проведенный анализ убеждает нас в том, что более правомерной выступает вторая точка зрения, ибо она подтверждается и серьезными теоретическими разработками, и историческим опытом (что, в частности, подтверждается анализом смешанной экономической системы, сложившейся в КНР). Соответственно можно утверждать, что нет прямой связи рынок - капитализм, план - социализм. То же и с проявлениями отчуждения. Они имеют место, как в условиях рынка, так и в условиях плановой экономики. Причем абсолютизация планового или рыночного начала приводит к усугублению отчуждения.

Далее нами анализируется еще ряд форм экономического отчуждения, относительно которых не сложилось однозначной точки зрения, носят ли они всеобщий характер, или исторически преходящий - капитал, прибыль, земельная рента. Как нам представляется на основе проведенного нами исследования капитал, прибыль и земельная рента тогда выступают в качестве форм отчуждения, когда отвечают двум условиям. Во-первых, они тогда формы отчуждения, когда взаимосвязаны с эксплуатацией, как проявлением отчуждения труда. Во-вторых, они тогда формы отчуждения, когда включены в определенную систему отношений групп и классов с противоположными интересами. В наибольшей степени эти условия проявляют себя при капитализме, что и обусловливает преимущественно отчужденный характер капитала, прибыли, земельной ренты именно в условиях данного типа общества.

Во втором параграфе «Отчуждение в политической и социальной сферах: соотношение управления и самоуправления в социальных системах» выделяются и анализируются формы отчуждения, функционирующие в политической и социальной сферах общественного бытия. Констатируем, что здесь к основным формам отчуждения, так или иначе, проявляющим себя на большей части истории цивилизованного общества относятся государство, власть, политическое управление, бюрократия, классы (наличие социальной дифференциации общества).

Наиболее фундаментальной и значимой формой отчуждения в собственно политической сфере выступает государство. Государство с момента своего возникновения неоднократно меняло свои типы и формы. Соответственно в нашем исследовании мы выявляем, в первую очередь, историческое движение проявлений этой конкретной формы отчуждения, которые сводятся, по нашему мнению, к определенной «волнообразности» своих воплощений. Мы имеем в виду, что, несмотря на то, что государство это всегда насилие, принуждение, подавление, их степень и области наибольшего «давления» разные в условиях разных его типов. Так рабовладельческий и феодальный типы государства представляют собой либо откровенную диктатуру (например, рабовладельцев), либо некие разновидности деспотизма (сословного, феодального), что означает осуществление властных функций путем прямого и непосредственного насилия. А основная область отчужденности в социально-политической сфере «концентрируется» в юридическом сегменте этой сферы. Капиталистический тип государства, устанавливая формально-юридическое равенство, смягчает данное проявление отчуждения и вроде бы сужает действие непосредственного насилия. Однако специфика этого типа государства заключается в выходе на первый план непрямого, опосредованного насилия, осуществляемого, особенно в современных условиях, во многом с помощью манипуляции сознанием. Однако политическое отчуждение этим не устраняется, а лишь видоизменяется. Социалистический тип государства сосредотачивает в своих руках ряд новых функций, прежде всего, хозяйственную и культурную. Результатом чего является возрастание отчужденности в сфере взаимодействия общества и личности.

Государство есть единство, по крайней мере, двух моментов - власти и управления. Управление же не может обойтись без бюрократического аппарата. Специальное исследование бюрократии и бюрократизации демонстрирует нам классический пример оборачивания отношений, выступающее «механизмом» отчуждения. Основные выводы, к которым нас приводит исследование, заключаются в двух моментах. Во-первых, отчуждение здесь проявляется в том аспекте, что, в общем, нужный труд управленцев-чиновников «оборачивается» бумаготворчеством, «навязывающим» обществу «несвоевременные» цели. Во-вторых, ввиду возрастания в истории роли субъективного фактора, сознательности, организованности возникает и укрепляется объективная тенденция к возрастанию бюрократизации государственной жизни. И это, в свою очередь, обусловливает, в определенной мере, возрастание отчужденности в политической сфере.

Анализ сферы управления демонстрирует нам, что оно осуществимо не только посредством собственно политического управления, но и посредством самоуправления. Относительно которого в теории сложилась точка зрения, что устранение государства и торжество самоуправления автоматически снимут соответствующие проявления отчуждения. Мы обосновываем позицию, согласно которой, такая точка зрения, в целом, носит утопический характер. В обосновании ее мы, в частности, отталкиваемся от анализа вполне конкретной социальной действительности, сформировавшейся на базе проведения в жизнь концепции самоуправленческого социализма в масштабах целой страны - СФРЮ. Нас, естественно, при этом интересует не сама по себе данная модель, а, главным образом, судьба отчуждения в условиях широкого и, в общем, осуществившегося самоуправления. Сразу отметим, что становление самоуправления и известное ослабление государственного механизма на федеральном уровне СФРЮ не устранило отчуждения. Даже в сфере собственно политического, не говоря о том, что оно сохранилось и в социальной, и в духовной, и в экономической сфере. Ибо ослабление государственного механизма на федеральном уровне привело к его укреплению на республиканском. Соответственно и отчуждение в этой сфере «перешло» с федерального на республиканский уровень. Причем проблема соотношения государственного управления и самоуправления, видимо, достаточно сложна не только в сфере практического управления, но и в сфере ее теоретического анализа. Однако, как нам представляется, можно с уверенностью констатировать одно, что абсолютное противопоставление государства и самоуправления есть неверная позиция, между ними существует взаимосвязь и даже взаимообусловленность.

Далее в диссертационном исследовании выделяются и анализируются еще ряд форм отчуждения и проявлений этих форм, функционирующих в социально-политической сфере. Во-первых, рассматривается проблема стихийности общественного развития и соотношение стихийности и сознательности в процессе этого развития. Наличие стихийного фактора и его вмешательство обусловливает расхождение целей и результатов человеческой деятельности. По нашему мнению, независимо от степени зрелости общества, проблема «управляющей роли случая» вряд ли может быть снята, хотя возможна его определенная минимизация. А значит, будет сохраняться и возможность, и проявленность отчуждения в сфере социального. Во-вторых, отдельно исследуется проблема социальной дифференциации общества (наличия классов), т. е. один из конституитивных элементов цивилизации. В этой связи рассматривается эволюция классовой структуры с особым акцентом на трансформации ее в условиях современного общества. При всей констатации смягчения противоречивой природы социальной дифференциации мы отмечаем, что она не исчезла, а осталась в качестве одной из отчужденных форм. В-третьих, особенное внимание уделено проблеме социальной свободы, рассмотрению направлений нарастания ее степени. Эта проблема представляется достаточно важной именно в плане того, что расширение границ и меры свободы выступает своеобразным вектором развития человеческой цивилизации. Возрастание степени социальной свободы, конечно, означает гуманизацию общества и, на первый взгляд, элиминацию отчуждения. Однако это не так. Вместе с расширением границ свободы отчуждение лишь видоизменяется.

В третьем параграфе «Духовное отчуждение: ограничения и перспективы развития и управления формами культуры» анализируются формы отчуждения, функционирующие в духовной сфере общественной жизни. Констатируем, что здесь к основным формам отчуждения относятся отчужденные состояния в сфере общественного и индивидуального сознания.

Классической формой духовного отчуждения выступает религия. Немалый интерес в контексте ее рассмотрения представляет творчество Л. Фейербаха, который достаточно большую часть своих размышлений посвятил исследованию именно религиозного отчуждения. В соответствии с его взглядом религия есть отчуждение человеческой сущности, превращение этой сущности в самостоятельную и господствующую над человеком силу. «Механизм» этого превращения заключается в опредмечивании продукта абстракции, результатом чего является превращение создания человеческой фантазии в самостоятельное существо. Встает вопрос о возможностях упразднения религии. Упразднение отчуждения в форме традиционной религии, вероятно, возможно. Но приведет ли это к исчерпанию религиозного отчуждения как такового. На это вопрос, по нашему мнению, есть только отрицательный ответ. Ибо, во-первых, место традиционной религии, вне всякого сомнения, займут нетрадиционные секты. А, во-вторых, всякого рода квазирелигиозные образования, т. е. фетишистские формы в виде товарного фетишизма, технического фетишизма, а также авторитарного сознания и т. д., анализ которых нашел свое отражение в исследовании.

Проявления отчуждения в сфере науки фиксируются в следующих основных моментах. Первый момент - в гносеологических трудностях процесса научного познания. Ибо оно на каждой данной ступени развития обладает определенными границами, к которым относятся: достигнутый уровень развития производительных сил и соответствующие возможности материализации идей; уровень организации субъекта социального действия, включающий степень осознания людьми своих интересов; уровень научного развития, в том числе, области научной прогностики; особенности развития социальной психологии на данном этапе исторического развития общества. Второй момент - отчуждение проявляется как ряд отрицательных последствий, ввиду результатов применения научных открытий в области ядерной физики, информационных технологий, генной инженерии, клонирования и т. п. Причем здесь содержится большой потенциал формирования и развития новых отчужденных состояний. Третий момент - сама наука возникает посредством отчуждения умственного труда от физического, а впоследствии деятельность ученых эволюционирует путем оборачивания отношений, т. е. путем отчуждения.

Нравственное отчуждение есть еще одна яркая его форма в области духовного. Мы сосредотачиваем свое внимание, прежде всего, на отчуждении от нравственности, которое особенно углубляется, по нашему мнению, в периоды общественных кризисов, включая кризис современной цивилизации. Отчуждение от нравственности проявляется в росте преступности, распространении наркотиков, культивировании инстинктов, разложении семьи и половой морали. Отдельный, интересный аспект проблемы сама мораль как форма отчуждения. Нравственность есть неизбежная и необходимая форма, без которой совершенно невозможно самое существование общества. Но, как любая другая форма культуры, она также возникает и функционирует посредством отчуждения, демонстрируя, в полной мере, амбивалентность отчуждения.

Формы отчуждения в сфере искусства и художественной жизни - это «массовая культура», отчуждение от культуры и отчуждение культуры. Посредством раскрытия данного понятия видим, что основное проявление отчуждения здесь - это отчуждение неповторимого духовного мира личности. А, следовательно, сужение возможностей осуществления человеческой индивидуальности. Но в «массовой культуре» как в любой форме отчуждения есть и позитивный момент, связанный с тем, что ею выполняется посредническая функция между элитарной и традиционной культурой. Отчуждение от культуры, в свою очередь, проявляется как отчуждение от культурных ценностей и имеющее место в любой культуре «поколенческое отчуждение». Однако и в данном случае есть момент позитивности, т. к. без такого рода отчужденных состояний остановится процесс самого культурного развития именно как развития, а не простого воспроизведения традиций, форм и т. д. в некой дурной бесконечности. Отчуждение культуры проявляется как тенденция к ее элитарности, противостоящая тенденции к массовизации культуры, что еще раз, со своей стороны, демонстрирует сложность общественного бытия в смысле его содержания и структуры.

Четвертая глава «Современный мир: рождение и преодоление форм отчуждения как перспектива развития цивилизации» посвящена анализу новейших форм отчуждения, обусловленных современными тенденциями социального и технического развития в мире и в нашей стране.

В первом параграфе «Глобализация и информатизация общества: “рождение” новейших форм отчуждения» мы, прежде всего, обращаемся к контексту появления и функционирования этих новейших форм, т. е. современному этапу общественно-исторического развития, характеризующемуся т. н. «второй промышленной революцией» и процессами глобализации. Именно микроэлектронная революция и нарастание взаимосвязи всех сторон жизни человечества и обусловливает рождение новых форм отчуждения, в чем-то более «рафинированных», в чем-то более жестких, в сравнении с «привычными», но теперь «размытыми» эксплуатацией и угнетением в том их виде, как они существовали на протяжении долгого исторического времени. Эти новые формы проявляют себя в сфере межчеловеческой коммуникации, на уровне нарастающего международного взаимодействия и контактов, а также в научной и технико-технологической сфере.

В этой связи в данной работе выделяются и рассматриваются ряд таких новейших форм отчуждения. (1) - Отчуждение цивилизационного плана, обладающего формой противоречия и противостояния компьютеризированной, экономически мощной западной цивилизации и технологически слабого не - западного мира. (2) - Манипуляция сознанием. (3) - Новые проявления отчуждения в социальной сфере, представленные формированием социальной стратификации, по критерию отсутствия или наличия «компьютерной грамотности». (4) - Переход политического отчуждения на новый уровень, ввиду получения государством в руки невиданных до сих пор средств тотального контроля над общественными структурами и личной жизнью людей. (5) - Отчуждение от стратегической стабильности и тенденция к новой милитаризации развитых стран. (6) - Новые проявления отчуждения в нравственной сфере, представленные новыми техническими возможностями криминализации общества и роста преступности, а также широким распространением потребительства. (7) - Новые проявления отчуждения в сфере социальной и индивидуальной психологии, обусловленные психологическими аспектами компьютеризации. (8) - Отчуждение в самой технологической сфере, как отчуждение от технологий в неразвитых странах и опасности технологических, экологических катастроф в развитых.

Второй параграф «Россия в глобальном мире: вопрос о локальном аспекте отчуждения» обращен к исследованию положения России в современном мире и в связи с этим формированием специфических форм отчуждения и их проявлений.

Обращаясь к исследованию этого аспекта проблемы, мы отмечаем, что в нынешней России процесс развертывания отчужденных состояний осуществляется в двух направлениях. Первое - рекапитализация страны, т. е. изменение существовавшей социально-экономической природы общества, обусловливает возрождение в России классических форм отчуждения, характерных для капитализма. Второе - формируются новые формы, обусловленные процессами глобализации. Отдельное внимание, в связи с этим, уделено истолкованию глобализации как объективного, неоднозначного, противоречивого процесса и ее влияния на внутри российские проблемы и тенденции развития, в том числе, формирование соответствующих отчужденных состояний, путем сравнительного анализа либеральной и марксистской трактовок глобализации. И та, и другая трактовки демонстрируют наличие сходных позиций в содержательной интерпретации проблемы глобализации, хотя, конечно, есть и ряд различий. Однако при обращении к вопросу о месте России в глобальном мире, о трудностях и противоречиях, обусловленных глобализационными процессами, подавляющее большинство авторов, независимо от своей мировоззренческой позиции, констатируют, что для России, в целом, складывается непростая ситуация. Но, разумеется, основное место в нашем исследовании уделяется аспектам воздействия процессов глобализации на трансформацию имеющихся или порождение новых форм отчуждения.

Далее мы собственно и сосредотачиваем внимание на основных сферах общественной жизни России и «присутствию» в них отчуждения. В этой связи в работе выделяются и анализируются следующие формы отчуждения. (1) - В экономической сфере «вернулись» классические для капитализма отчуждение труда, товарный фетишизм, рента, прибыль. Возник ряд специфических отчужденных состояний, обусловленных спецификой перехода от социализма к капитализму - отчуждение между личностным фактором производительных сил и их вещной составляющей. Формы отчуждения в экономической сфере, обусловленные глобализационными процессами - отчуждение от развития ряда отраслей и секторов отечественной промышленности, ввиду определенного международного разделения труда. (2) - В политической и социальной областях как наиболее актуальные выступают отчуждение властных структур от народа, крайняя бюрократизация государственной жизни, «новое» образование противоположных по интересам классов. Формы отчуждения, обусловленные глобализационными процессами здесь - образование наднациональных структур, влияющих на жизнь внутри национальных государств, в том числе, и России. (3) - В области развития человека - демографическая катастрофа, наличие которой, на наш взгляд, демонстрирует отчуждение нацией «смыслов» собственного бытия, а также отчуждение от возможностей развития человеческого потенциала. (4) - В духовной сфере - нравственное отчуждение, отчуждение в сфере социальной и индивидуальной психологии, выражающееся в распространенности девиантного поведения, отчуждение от традиционных ценностей, отчуждение исторического сознания. (5) - В геополитической сфере - отчуждение цивилизационного плана между Россией и Западом. Наличие этих форм актуализирует проблему поиска способов их смягчения, либо, при возможности, известной их трансформации. Обоснование ряда такого рода способов нашло отражение в работе.

Третий параграф «Отчуждение: взгляд в будущее» посвящен рассмотрению последних тенденций становления и развития форм отчуждения, позволяющих определить основные перспективы его дальнейшего функционирования. На основе анализа ряда социально-философских и социологических работ (И. Валлерстайна, М. Кастельса, Н. Лумана, И. Пригожина, Ю. Хабермаса) выявляются следующие тенденции. Во-первых, переход ряда одиозных в социально-экономическом смысле форм капиталистического отчуждения с уровня развитых стран на глобальный уровень с соответствующим «охватом» этими формами стран развивающихся. Во-вторых, усиление геополитического отчуждения мирового центра и периферии. В-третьих, трансформация отчуждения в социально-политической сфере в связи с формированием, укреплением, распространением сетевых обществ, символических посредников. В-четвертых, концентрация отчужденных состояний в области информатизации, компьютеризации, коммуникации. В-пятых, возникновение и разрастание форм отчуждения, обусловленных развитием биомедицины, генной инженерии. Наличие этих тенденций в очередной раз демонстрирует, что рождение, историческое движение, трансформация конкретных форм отчуждения выступают общей тенденцией существования и развития человеческой цивилизации.

Заключение

Диссертации обобщает разрабатываемую в ней проблему амбивалентного характера отчуждения и соответствующего противоречивого характера взаимосвязи отчуждения и общественно-исторического процесса. В нем также подводятся основные итоги работы, намечаются некоторые возможные направления дальнейших исследований.

По теме диссертации опубликованы следующие работы

Монография

1. Отчуждение в историческом процессе и будущее России. К методологии проблемы. Нижний Новгород: изд-во НГТУ, 2009. 157 с. (9 п. л.). ISBN 5-93272-676-1

Публикации в изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки Российской Федерации

2. Отчуждение труда и специфика его проявления на разных этапах исторического развития // Вестник Вятского государственного гуманитарного университета. 2008. № 4. С. 113-118. (0,5 п. л.).

3. Становление социального отчуждения: философско-методологический и конкретно-исторический аспекты проблемы // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского: Серия Социальные науки. 2008. № 4. С. 134-139. (0,5 п. л.).

4. Социальная революция как форма отчуждения // Вестник Челябинского государственного университета. 2009. № 18 (156). Философия. Социология. Культурология. Вып. 12. С. 47-52. (0,5 п. л.).

5. Духовность как компонента экономической жизни общества: опыт философского осмысления // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Гуманитарные науки. 2009. № 2 (10). С. 36-45. (0,6/0,3 п. л.). (в соавторстве с А.В. Багаевым).

6. Об анализе сущности отчуждения // Вестник Вятского государственного гуманитарного университета. Философия и социология; культурология. 2009. № 3 (4). С. 55-59. (0,5 п. л.).

7. Отчуждение в пространстве человеческой истории // Преподаватель - XXI век. 2009. № 3. С. 312-316. (0,25 п. л.).

8. Антропологические проблемы посткапиталистического общества // Вестник Костромского государственного университета им. Н.А. Некрасова. 2009. № 4. С. 33-39. (0,5 п. л.).

9. Анализ отчуждения в классическом марксизме: методологический аспект проблемы // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского: Серия Социальные науки. 2010. № 1. С. 75-80. (0,6 п. л.).

Публикации в других изданиях

10. Развитие России: проблема идеала // Традиции и обновление. Диалог мировоззрений. Материалы международного симпозиума 6-8 июня 1995 г. Н-Новгород. 1995. С. 200-201. (0,1 п. л.).

11. Взаимодействие культур: Запад-Россия-Восток // Культура и мир. Тезисы докладов международной научной конференции 19-22 сентября 1995 г. Н-Новгород. 1995. С. 204-205. (0, 1 п. л.).

12. П.Б. Струве о миросозерцании русской интеллигенции // Судьбы российской интеллигенции. Материалы III Всероссийской научной студенческой конференции 13-14 декабря 1995 г. Н-Новгород. 1996. С. 195-196. (0,1 п. л.).

13. Советское государство: тоталитарное или демократическое? // Государственное устройство и народ. Диалог мировоззрений. Материалы международного симпозиума 2-3 июня 1997 г. Н-Новгород. 1997. С. 103-104. (0,1 п. л.).

14. Пути развития русской культуры в творческом наследии Г.П. Федотова и В.В. Розанова // Человек в культуре России. Материалы VII Всероссийской научно-практической конференции. Ульяновск. 1999. С. 17-18. (0,1 п. л.).

15. Действительные и мнимые альтернативы развития России в преддверии XXI века // Мир в III тысячелетии. Диалог мировоззрений. Материалы V Всероссийского научно-богословского симпозиума 15-16 июня 1999 г. Н-Новгород. 1999. С. 117-118. (0,1 п. л.).

16. Интерпретация природы русской интеллигенции в сборнике «Вехи» и современность // Интеллигенция России на пороге XXI века. Материалы международной научно-практической конференции 10-12 декабря 1999 г. С. 69-75. (0, 25 п. л.).

17. Концепция творчества в философии Н.А. Бердяева и современность // Бытие творческой личности. Материалы IX Всероссийской научно-практической конференции. Ульяновск. 2001. С. 36-37. (0,1 п. л.).

18. Проблема становления целостной цивилизации и современные формы социального отчуждения // Единство и этнокультурное разнообразие мира. Диалог мировоззрений. Материалы международного симпозиума 5-6 июня 2001 г. Н-Новгород. 2001. С. 238-240. (0,1 п. л.).

19. Российский социум ХХ века и общественный прогресс // Человечество в XXI веке: индикаторы развития. Материалы IV Международной ярмарки идей. Н-Новгород. 2001. С. 91-93. (0,1 п. л.).

20. Культура России в контексте современных технических и социальных изменений // Судьба России. Материалы региональной научно-практической конференции 19 декабря 2001 г. Н-Новгород. 2002. С. 21-23. (0,1 п. л.).

21. Современные перспективы общественных наук в российской системе вузовской подготовки кадров // Труды Международного Форума по проблемам науки, техники и образования 3-7 декабря 2001 г. Москва. 2001. С. 135. (0,1/0,05 п. л.). (в соавторстве с В.В. Агудовым).

22. Личность и гуманизм в эпоху НТП и глобализации // Личность в российской ретро и перспективе. Материалы региональной научно-практической конференции 2 декабря 2002 г. Н-Новгород, 2003. С. 11-12. (0,1 п. л.).

23. Ценностный аспект социального познания // Истина и заблуждение. Диалог мировоззрений. Материалы VII международного симпозиума 3-4 июня 2003. Н-Новгород. 2003. С. 119-120. (0,2 п. л.).

24. Современность: демократия или авторитаризм? // Демократия и самоуправление в России. Материалы региональной научно-практической конференции 1 декабря 2003 г. Н-Новгород. 2004. С. 13-14. (0,1 п. л.).

25. Человек и процессы становления информационной цивилизации // Труды Нижегородского государственного технического университета. Том 41. Перспектива развития: история, PR, менеджмент, образование в высшей школе, социология, экономика, философия. Н-Новгород. 2004. С. 78-80. (0,1 п. л.).

26. Субъект современного производства и тенденция к интеллигизации // Труды Нижегородского государственного технического университета. Том 45. Химическая и пищевая промышленность: современные задачи техники, технологии, автоматизации, экономики. Н-Новгород. 2004. С. 208-210. (0,1 п. л.).

27. Самоуправление в обществе и экономике: опыт СФРЮ // Реформа местного самоуправления в России: теория и реальность. Материалы II межрегиональной научной конференции. Москва. 2005. С. 90-94. (0,45 п. л.).

28. Прогнозирование социального развития: проблемы методологии // Российский город и регион: социальные и гуманитарные аспекты развития. Материалы научно-практической конференции 20 мая 2005 г. Н-Новгород. 2005. С. 143-149. (0,25 п. л.).

29. Духовное отчуждение в условиях рекапитализации России // Природа человека и общество. Диалог мировоззрений. Материалы VIII международного симпозиума 14-15 июня 2005 г. Н-Новгород. 2005. С. 160-161. (0,2 п. л.).

30. Историческое образование молодежи как путь снятия духовного отчуждения в условиях современной России // Культура. Технология. Цивилизация. Сборник научных статей. Н-Новгород. 2007. С. 143-149. (0,3 п. л.).

31. Формы отчуждения в духовной сфере и проблема их исторического движения // Труды НГТУ им. Р.Е. Алексеева. Т. 73. Управление в социальных системах. Коммуникативные технологии. № 2. Н.-Новгород, 2009. С. 28-37. (0,7 п. л.).

32. Информационные технологии: социальные и антропологические аспекты развития // Философские вопросы естественных, технических и гуманитарных наук. Сборник статей Международной научной конференции 24-25 апреля 2009 г. Магнитогорск. 2009. Вып. 4. Т. 2. С. 112-118. (0,4 п. л.).

Размещено на Allbest.ru