Феномен "homo immortalis" в системе культуры

Становится очевидно, что погребальные обычаи и обряды отражают мировоззренческие установки традиционной духовной культуры. Сам ритуал приобретает конкретно-смысловое выражение: социум в обычном состоянии представляет собой четкую систему. Уход одного из членов вызывает нарушение в функционировании этой системы. Бог и умерший оказываются одним и тем же лицом, взятым в двух противоположных проекциях: конечной и бесконечной. Чтобы вернуться к состоянию стабильности, необходимы определенные действия. Они происходят в рамках ритуала, который имеет последовательность, и продолжительность во времени. Вместе с ритуалом утверждается традиционный жизненный уклад со свойственным ему ценностным порядком существования, происходит систематизация традиционной картины мира.

Параграф третий «Семиосфера бессмертия: особенность взаимосвязи мира живых и мертвых» автор останавливается на семиосфере представлений о бессмертии. В диссертации подчеркивается, что смерть и бессмертие - те категории человеческой экзистенции, в которых символизм играет важную, если не определяющую роль.

Приступая к рассмотрению комплекса концептов, связанных с архетипичностью культа предков, автор подчеркивает, что по отношению к усопшему, к предку жизнь оказывалась воплощенной как бы в трех ипостасях: жизнь небесная, жизнь земная и жизнь подземная. И поскольку от умершего оставалась душа, то ее местопребывание не связывалось с какой-то определенной, единственной сферой - только небесной или только подземной.

Автор полагает, что жизнь и смерть следует рассматривать не как противостоящие друг другу события, а как связанные самым теснейшим образом: жизнь порождает смерть, а умереть - значит родиться вновь. Это составляет единство круговорота человеческого бытия. Данное положение формировало такой образ жизни и такую картину мира, где мир реальный и мира потусторонний хотя и имели различия, но обладали субъект-объектной взаимообусловленностью. Другими словами, потусторонний мир строился по образу и подобию мира реального. Таким образом, только через обряд похорон душа получает свое место в потустороннем мире. Обряд имел изобразительно-знаменательное, символическое значение.

Общий вывод таков, что жизнь и все что ее сопровождает, обусловливает собой концепт соотнесенных с ней ценностных характеристик: полноценная жизнь невозможна без нормального отношения к предкам. Забота об умерших предках символизирует целостность мироздания. Этика и эстетика отношений к предкам порождает обрядовую и ритуальную практику общения с ними. Из архитепичности данных представлений складывается охранительная и защитная практика общений с умершими, вошедшая в повседневную культуру и ставшая культурной универсалией в хронотопе культуры. Постепенно коллективно-бессознательная верность преданию уступает место индивидуально-сознательной оценке этого предания и критическому взгляду на него. Другими словами, вместе с обмирщением межчеловеческих отношений обмирщаются и символические представления о мире. Но ценностные представления, связанные с умершими, с предками, остаются доминирующими в традиционной культуре.

В четвертом параграфе «Идея воздаяния как культурный модус» отмечается, что одним из элементов ценностных представлений, связанных с осмыслением потусторонней жизни, стала идея воздаяния, которая является основополагающей для культурогенеза не только древнегреческой цивилизации, но и последующей европейской культуры, усвоившей идеи античности. Но представление о воздаянии - это отнюдь не универсальный фактор.

Автор отмечает, что в древней мифологии воздаяние в загробном мире зиждилось скорее на ритуальных, чем на моральных принципах. Идея воздаяния, зародившаяся в эпосе, создала необходимые предпосылки и почву для дальнейшей эволюции сознания, максимально способствуя пробуждению индивидуальной рефлексии и оказавшее генезисное воздействие на формирование философии и развитие культуры рационального типа.

В диссертации подчеркивается, что в философской космологии и религиозной антропологии путь к очищению видится в праведном, избранническом образе жизни, в приобщении к сокровенным истинам посвящения в таинства, в аскетических упражнениях, а также в особого рода жертвоприношениях богам (как правило, бескровных) и прочих сакрально-символических церемониях. Посвященным после физической смерти обещается бесслезная блаженная жизнь. Но ритуал доминировал над этикой и в данном случае, так как блаженство получали лишь посвященные.

Автор считает, что воздаяние с этой точки зрения может быть понято лишь в том смысле, что всякий продолжает свою жизнь в потустороннем мире на той ступени своего нравственного развития, какой он достиг в земной жизни.

В диссертации отмечается, что Ветхозаветные книги не знают идеи посмертной награды, смерть в восприятии ветхозаветных авторов - не освобождение от тела и не шаг к воссоединению с Божественным. Более подробно идеи загробного воздаяния проработаны в Новом Завете. Евангелия говорят о вечном огне для грешников, а блаженство праведных описывают как достижение полного утешения, пребывание в милосердии, созерцании Бога и превращение в детей Божьих.

Автор подчеркивает, что закон кармы коренным образом отличается от христианской веры в посмертное воздаяние за совершенные человеком добро и зло. И дело не только в том, что христианское воздаяние осуществляется в потустороннем, трансцендентном мире, а кармическое воздействие на земле. Гораздо важнее то, что в христианстве человек - это личность, всегда сохраняющая свою духовную идентичность, непрерывность внутреннего существования.

Идея воздаяния стала одним из факторов социальной и исторической динамики культуры, культурным модусом, способствующим порождению новых культурных форм и их интерпретаций социумом и смысловым полем культуры.

Таким образом, в главе рассмотрена проблема переосмысления представлений и понятий, связанных с архетипичностью представлений о бессмертии в универсуме культуры. Анализ культурных текстов в рамках герменевтической парадигмы позволяет выявить объективные причинно-следственные связи внутри культуры, критически осмыслить духовные явления в культурной жизни, связанные с представлениями о бессмертии.

Третья глава «Полиморфизм бессмертия в культурной парадигме» состоит из четырех параграфов. В первом параграфе «Ритуальное бессмертие: культурные коды мистериального опыта» отмечается, что символизм характерен для коммуникации теоретических смыслов в любой культуре. Сама реальность находится в мистериях за пределами опыта. Диссертант утверждает, что в мистериях нашли отражение познавательные смыслы иммортологических практик: эпистемология, онтология, антропология, аксиология, этика. Поэтому мистерии послужили основой для последующего философского истолкования бессмертия.

Автор считает, что мировоззренческие основы мистицизма различаются в зависимости от социокультурных условий. Однако все мистические учения имеют общие черты. Все они тяготеют к иррациональному, интуитивному. В мистическом знании, как ни в каком другом, проявляется символизм восприятия человека и границ его бытия.

Автор подчеркивает, что мистерии можно разделить на две группы: погребальные и прижизненные. Греческие мистерии предполагают возрождение еще при жизни. Мистериальное умирание и воскресение рассматриваются как залог того, что с настоящей смертью посвященный разминется. В христианстве уже возвещается двойная эсхатология. Здесь есть два воскресения: первое - внутреннее, сокровенное, мистериальное возрождение в духе и в вере при жизни. И второе воскресение - на пределе истории, общечеловеческое воскресение, которое охватывает и тело. Души могут воскреснуть поодиночке, но воскрешение тела христианство видит только во всецелом общечеловеческом перевороте.

В исследовании отмечается, что идеология мистерий имеет два источника: с одной стороны, это архаические обряды инициации и тайные союзы, с другой - древние земледельческие религии Средиземноморья. Кроме того, мистерии символизировали собой ритуальное бессмертие, которое заключало в себе культурные коды мистериального опыта. С этой точки зрения автор рассматривает символизм бессмертия в парадигме античной культуры.

Таким образом, важная часть мистерий - обретение сакральных знаний, гнозиса. Все мистерии претендовали на раскрытие секрета обретения бессмертия через сверхъестественное слияние с определенным божеством. Однако путь мистерий обещает спасение для всех, он очень ритуализирован.

Подводя итоги, автор отмечает, что культурологический смысл мистического бессмертия заключается, таким образом, в осознании границ собственной экзистенции, когда перед индивидом встают вопросы своей жизни, своей смерти, своего бессмертия.

Мистическая духовная традиция - древний и ценнейший пласт культуры. Элевсинские мистерии, в частности, представляли собой два способа культурного освоения реальности. Малые мистерии символизировали собой универсальные архетипичные образы умирающих и воскресающих богов. Великие же мистерии стали истоком эзотерического осмысления бытия. Развитие эзотерической культуры в последствии будет происходить в лоне орфической общины и в пифагорейской школе, а также путем познания сверхчувственного опыта.

Параграф второй «Сакральное бессмертие: культурные смыслы сверхчувственного опыта» посвящен рассмотрению сакрального бессмертия на основе оргиастического культа Диониса и последующих его трансформаций.

В диссертации выделяются наиболее релевантные в плане содержания семантические блоки и отдельные мотивы сакрального бессмертия. Для этого рассмотрены культурные вариации мифологемы Диониса с диаметрально противоположных позиций - народной культуры (того, что не нашло отражения в теоретической рефлексии орфической и философской редакции, а осталось на уровне мифологем) и, собственно с точки зрения мистериальной разработки мифа о Дионисе в эзотерическом аспекте.

Одна из задач, решаемая автором в данной части работы - проследить, как в развитии аполлоновского и дионисийского мироощущений реализовывалась динамика не только античной, но и средневековой и новоевропейской культуры.

Дионис в определенной степени олицетворял жизненный континуум, частицей которого становился человек. Осуществляя спуск в Аид и выход на свет, Дионис опосредовал жизнь и смерть, снимал между ними непроходимую грань.

По мнению автора, в культе Диониса преобладают не религиозно-культовые, а культурно-эстетические элементы. Символика культа отразилась в пластике греческого искусства. Ритуализация культа Диониса способствовала его внедрению в культурные реалии античности. Обрядовая сторона культа символизировала приобщение индивида к космическому универсуму.

Подводя итог, диссертант приходит к выводу, что, будучи отдельным и частным явлением общего религиозно-культурного процесса, культ Диониса имел важные последствия для духовной культуры. Он яснее дал почувствовать человеку его двойственную природу. Именно на основе этого культа сложилось учение орфиков, посредством того, что в орфизме ценностный акцент переносится с настоящей земной жизни на предстоящую, посмертную. Данная культурная преемственность убедительно доказывает значимость дионисийской мифологемы для дальнейшего развития культуры.

Автор подчеркивает, что культ Диониса необходимо рассматривать как мифологему, которая постепенно обретает вид универсальной истины и в то же время обладает семантической изменчивостью. Кроме того, амбивалентность мифологемы Диониса позволяет рассматривать ее с различных социокультурных позиций. Культ Диониса выполнял ряд социально-значимых функций. Одна из них - гармонизация окружающего пространства, как по горизонтали, так и по вертикали. Освоение культурных смыслов сверхчувственного опыта позволило сакрализовать представления о бессмертии до уровня эзотерического знания.

В третьем параграфе «Семантическая инверсия сакрального бессмертия в контексте эзотерической культуры» за исходное утверждение взято положение о том, что древняя система эзотерических знаний представляет собой некую исходную познавательную модель, которая опирается на архетипичные представления о единстве мира и человека.

Автор считает, что систематизация архаичных мифологем представлений о бессмертии принадлежит орфикам, учение которых явилось основой эзотерической культуры и эзотерического опыта бессмертия. Орфики вносили в устоявшиеся культуремы новые идеи, пробуждали в человеческом духе сознание его божественного происхождения и предназначения в вечность, но в месте с этим - и осознание его падения и необходимости искупления.

Орфическое учение рассматривается автором в рамках становления эзотерической культуры. В этих рамках утверждается необходимость рефлексировать соответствующий опыт, несмотря на то, что он уникален. Также подчеркивается, что, несмотря на тесную связь орфизма и пифагореизма, в пифагорейских сообществах инициации в определенной мере заменялись обучением, что превращало их в силу, опасную для социума. Знание, эзотерическое учение давало ощущение своей избранности и индивидуальности. Однако более значимым, на взгляд автора, является то обстоятельство, что пифагорейские сообщества создали новую культурную семантику, выработали особый культурный код, доступный лишь узкому кругу посвященных. Остальные были неспособны адекватно осмыслить нормы и ценности эзотерического знания.

В диссертации подчеркивается важное культурное значение эзотеризма - в контексте эзотерической культуры рассматриваются разные модели личностной идентификации, различные опыты индивидуальной жизни. Таким образом, в лоне эзотерической культуры формируются альтернативные картины мира, а также различные способы их понимания и объяснения.

Таким образом, эзотерическая культура стала одной из форм осмысления представлений о бессмертии человека. Формирование эзотерического знания о бессмертии привело к изменениям в широком контексте античной, а вслед за ней и европейской культуры. Культурные новации, связанные с новыми типами индивидуальности, привели к освоению новых социальных и мысленных реалий как культурных феноменов.

В четвертом параграфе «Социокультурные проекции бессмертия» автор, рассматривая орфические представления о бессмертии, утверждает, что в целом, они продолжают индоевропейскую традицию. Детальный анализ традиции приводит к выводу о том, что орфический концепт имеет индоевропейские генетические и типологические аналогии.

Диссертант считает, что орфизм явился инициативным началом вживания сакрального, эзотерического знания в смысловое поле античной культуры. При этом он подчеркивает, что распространение орфических идей происходит, в первую очередь, в семантическом поле элитарной культуры. Важнейшие свидетельства о трансляции сакрального знания принадлежат Филолаю, Платону и Аристотелю.

Приведенные свидетельства позволяют утверждать, что представления о бессмертии, развивающиеся в среде культурной элиты, отличаются от традиционных архетипичных представлений. В народной культуре в значительной степени господствуют иные взгляды на смерть и бессмертие. А поскольку именно культурной элите принадлежит ведущая роль в трансляции культурного опыта, то последующие эпохи усвоили данный пласт культуры в двух формах - в форме архетипов и символов и в форме элитарного, сакрального, эзотерического знания.

Таким образом, автор приходит к выводу, что мистические и эзотерические учения о бессмертии человека являются в большей степени продуктом культурных интерпретаций, нежели собственно учениями, созданными в рамках определенной школы - Элевсине, орфической общине или пифагорейской школе. Полиморфизм бессмертия проявлялся как идеальная культурная конструкция, способствующая раскрытию собственной индивидуальности. Культура стремится преобразить жизнь, раскрыть в обычном человеке способности к порождению новых культурных реалий. В этих реалиях осуществляется самая сокровенная мечта человека - обретение практического бессмертия. Но здесь идея спасения реализуется на индивидуальной основе. Другими словами, социокультурная реальность зачастую вступает в конфликт с личностной индивидуальностью.

Стремление понять предельные задачи жизни и бытия нашли дальнейшее воплощение в учении гностиков, Христа и Будды. Но спасение в рамках тайного знания и эзотерической культуры всегда было направлено на совершенствование человека а, следовательно, на реализацию творческого акта в культуре.

Четвертая глава «Модусы бессмертия в динамике культуры» также состоит из четырех параграфов. Диссертант отмечает, что человечество выработало множество культурных традиций, которые помогают ему справиться с угрозой смерти. Американский психолог Р. Лифтон называет эти формы модусами бессмертия. В первом параграфе «Доктрина метемпсихоза: универсальное и феноменальное» рассматривается концепция душепереселения в качестве одного из модусов бессмертия. Отмечается, что учение о душепереселении (лат. - реинкарнация; греч. - метемпсихоз) являет собой один из вариантов представлений о бессмертии души и имеет достаточно широкое распространение в мировой культуре. Тем не менее, несмотря на универсальность этого учения, в нем отмечаются и некоторые феноменальные моменты, связанные с попыткой рационального объяснения бессмертия души.

Автор отмечает, что традиционно, появление веры в переселение душ связывают с восточными верованиями, прежде всего с индуизмом и буддизмом. Однако было бы не совсем верно связывать эти учения с надеждой на бессмертие, поскольку истинным спасением здесь считают не повторные рождения, а именно разрыв цепи повторных рождений (круга сансары) и переселение души на божественный уровень бессмертного существования, или переход в состояние нирваны - вечного небытия.

Рассмотренное автором учение о перевоплощении в его культурной динамике с точки зрения рационального обоснования идеи бессмертия позволяет сделать вывод, что идея душепереселения в греческой культуре функционировала в качестве очистительного процесса, то есть была связана с посмертным воздаянием. При этом на определенном этапе древнегреческой истории и культуры учение о метемпсихозе представляло собой элитарную концепцию бессмертия, доступную лишь образованной элите.

Автор считает, что по мере развития культуры происходит своеобразная проекция обнаруживаемых онтологических констант человеческого существования на культурные реалии. В частности, понятие метаморфозы, которое использует Вергилий для переселения душ, отражает культурный полиморфизм и универсальные параметры греко-римской культуры.

В диссертационном сочинении проводится мысль, что порождение новой культурной формы, связанной с осознанием целостности и ценности человеческой экзистенции дало толчок к разрушению непроницаемых границ между культурами. Рождается представление о человеке как об идеальном существе, воплотившем в себе телесно-чувственную субстанцию, одушевленную разумом, духовностью.

Диссертант отмечает, что религиозно-идеалистическое учение о перевоплощении имеет достаточно много разновидностей. Кроме того, автор считает, что различные учения о реинкарнации всячески стараются подчеркнуть определенную личностную преемственность от одного воплощения к другому, но наряду с утверждением, что прошлые жизни в основном забываются. При этом личностное содержание в основном передается не от личности к личности, как в «классической» реинкарнации, а - интегрально от личностей в социум, а затем из социума - индивидуально в каждую личность.

Подводя общий итог, автор приходит к выводу, что идея реинкарнации действительно является универсальным фактором в культуре, но, вместе с тем, имеет свою феноменальную специфику, которая нашла отражение в динамике европейской культуры.

Второй параграф главы «Концепция рационального бессмертия души как фактор культурогенеза» рассматривает идею бессмертия души как еще один модус бессмертия, имеющий отличие как от теории реинкарнации, так и от религиозной концепции бессмертия, с позиций рационализма.

Диссертант отмечает, что первым греческим философом, который попытался исследовать бессмертие души с рационалистических позиций, был Пифагор. Однако наибольшее значение в рациональном обосновании идеи души принадлежит Платону. Автор подчеркивает, что платоновская концепция жизни, смерти и бессмертия имеет большое значение еще и потому, что в древности она была наиболее разработанной и от Платона тянется нить к христианскому представлению о бессмертии души и смертности тела.

В диссертации сделан вывод, что в учении Платона душа человека бессмертна, но доказательства бессмертия у Платона, опирающиеся на понятие духа, утверждают бессмертие духа вообще, а не индивидуальных душ. Платон, вводя понятие личного бессмертия, опирается не на рациональные, а на нравственные основания. Тем не менее, Платон не только собрал разрозненные верования и умозаключения в стройную концепцию, но и сумел придать своему мировоззрению высокое моральное значение, которое повлияло на всю последующую философскую традицию и на формирующуюся христианскую культуру. Именно в учении Платона черпали свое вдохновение и римские философы, и раннехристианские авторы. Другими словами, учение Платона стало неким проводником древнегреческого мировоззрения, как мифологического, так и рационального, в христианскую, а следовательно, в европейскую культуру.

В работе также приведены доказательства, подтверждающие, что идея бессмертия души во всех ее вариациях индивидуального и безличностного существования является вполне органичной по отношению к предшествующим античным и средневековым дискурсам. Сохранив свой архетипический смысл, эта идея получает свое продолжение и в последующие эпохи.

В третьем параграфе «Религиозная концепция бессмертия и культурообразующее значение идеи воскресения» рассматривается другой модус бессмертия, представленный религиозными взглядами на бессмертие человека.

В диссертации подчеркивается, что провести четкую грань между различными культурными формами представлений о бессмертии души практически невозможно. В независимости от того, верит ли человек в посмертное существование, или стоит на материалистических позициях, представления о смерти всегда включены в реальную жизнь человека.

В работе проводится мысль, что ни одно из современных течений религии не обходится без идеи личного бессмертия. В буддизме идея личного бессмертия выступает в форме учения о перевоплощении и карме. В христианстве и исламе - в виде обещания рая для праведных и ада для грешников. Для богословов бессмертие души - это бессмертие личности. Воскресение является не конечной целью, а важным шагом на пути к бессмертию. Следующим шагом является стремление к единению с Богом.

Основной вывод таков, что личность - всегда телесно данная, телесно осуществленный символ. Личность человека немыслима без его тела. Таким образом, христианское учение о бессмертии тесно связано с антропологией. Человек рассматривается в христианстве как душевно-телесное единство, вне какового он не существует. Бессмертию души должно соответствовать нетление телесной природы.

Проведенное исследование свидетельствует о глубинной связи между древнегреческим мировоззрением и христианством, которое впитало в себя все лучшее из наследия Древних Эллады и Рима. Но при этом в христианстве нравственные нормы обращены не к внешним силам, а к внутренней мотивации, к «внутреннему» человеку. Вера в бессмертие души играет огромную роль в христианской нравственности. Эта вера в бессмертие и загробное воздаяние призвана дать не только знание, но и непосредственное ощущение нравственного абсолюта, поскольку христианство впервые поставило личность выше природы и общества.

В диссертации подчеркивается, что уже в самом процессе развития христианского антропоцентризма сильно ощущается влияние растущей в социуме индивидуализации. Человеческая личность выдвигается на первый план бытия. Именно человеческо-личностная проблематика выражается в Сотериологии - учении о Спасении. Таким образом, Спасение является главной культурообразующей целью христианской концепции бессмертия. Бессмертие здесь - следствие воскресения. Воскресение с данной точки зрения может рассматриваться как культурный модус христианства.

Автор считает, что христианская доктрина бессмертия души, в свою очередь, послужила стимулом для большинства современных исследований внетелесного опыта.

Диссертант делает вывод, что несмотря на то, что христианское учение о бессмертии имело своими истоками античное мировоззрение, оно превзошло античную культуру вниманием к внутреннему миру человека, к его «Я», к его самости. Культурообразующее значение идеи воскресения заключалось в ее универсальности, так как все люди равны перед Богом.

Автор отмечает, что представленные модусы бессмертия являют собой лишь разные варианты культурной сигнификации универсальной идеи человечества в динамике культуры. То, каким образом люди решают самую трудную проблему, каким путем они приближаются к своей самой заветной утопии, во многом зависит от тех культурных установок, которые впитываются с молоком матери и получают дальнейшее развитие в широком поле культуры.

В четвертом параграфе «Проблемы иммортологии в современном культурологическом дискурсе» рассмотрены теории бессмертия человека в русле синтеза всех потенций и возможностей человека, объединения усилий всего комплекса знаний как еще один модус бессмертия.

Автор подчеркивает, что становление и развитие эмпирических изысканий достижения вечной жизни основываются на традиционных представлениях о смерти и бессмертии человека. Этот образ, столь глубоко укоренившийся в человеческой культуре, свидетельствует не только о его бытийности в универсуме культуры, но и о глубоком архитепическом смысле, который слит с ментальным полем культуры.

Автор отмечает, что современный этап разработки проблемы практического бессмертия человека связан с исследованиями В.Ф. Купревича, Л.В. Комарова, Г.Д. Бердышева, И.В. Вишева, В.И. Донцова, В.В. Минеева, В.Е. Чернилевского и др. Однако, в этой борьбе за продолжение жизни совершенно забываются философские, психологические и духовные проблемы бытия. Надежда на появление нового вида человека «Homo Immortalis» вытесняет аксиологические и нравственные стороны человеческого существования. Среди многочисленных проектов, предлагаемых сегодня учеными по достижению практического бессмертия, нет ни одного, выходящего за рамки эгоцентрического позиционирования.

Диссертант считает, что в науке важно заложить основы нового дискурса, сформировать проблемное поле. Важно также, чтобы это проблемное поле было сформировано представителями разных направлений, среди которых культурология должна сыграть роль связующего звена.

Вывод автора таков, что бессмертие заложено в самой тайне жизни. Человек бессмертен до тех пор, пока он может дать жизнь. Не только жизнь биологического вида и живого организма. Человек жив, пока он очеловечивает собой культуру. Пока он наделяет ее смыслами и символами. Пока он живет в универсуме культуры как ее Творец. Трудно быть Богом. Стать Богом - значит стать бессмертным. А поскольку только в культуре человек представляется Творцом, а значит - Богом, то только в культуре для человека заложено бессмертие.

В заключении подводятся итоги работы и делаются основные выводы:

Научное решение проблемы бессмертия возможно лишь при условии теоретического освоения всех явлений культуры в рамках некой интеллектуально-культурной преемственности, в адекватном истолковании модусов бессмертия в динамике культуры. При современном состоянии культурологической науки уже невозможно сомневаться в том, что проблемы бессмертия должны изучаться в рамках теории и истории культуры, позволяющих выявить аксиологические критерии иммортологии в современной парадигме культуры.

Для изучения основополагающих принципов представлений о бессмертии в диссертационном сочинении была выявлена их типология, основания и детерминанты; определено ценностно-смысловое ядро представлений о смерти и бессмертии; раскрыто значение культурных архетипов в наследовании ценностно-смысловых структур; исследованы социокультурные аспекты; обозначены векторы культурной динамики; выявлен оптимальный способ существования в современной культурной картине мира.

Существенным вкладом исследования является определение параметров бессмертия в культуре. Доказано, что модусы бессмертия представляют собой семиосферу, влияющую на повседневную жизнь человека. На уровне выбора своего модуса бессмертия в личности человека раскрываются его потенциальные смыслы, и он утверждается в конкретности и целостности своего индивидуального бытия.

В работе была предпринята попытка разрешить проблему значения архетипичных смыслов для динамики культуры как процесса. Пример античной культуры позволяет продемонстрировать, каким образом мифологический, религиозный, философский и научный тип познания бессмертия формирует культурную картину мира.

В исследовании подчеркивается, что представления о бессмертии - процесс, а не застывшая культурная доминанта. Христианская культура явилась переосмыслением и «пересемантизацией»8⁸ Термин О.М. Фрейдерберг. См.: Фрейденберг, О.М. Миф и литература древности. М., 1978. веками сложившихся мировоззренческих парадигм. Культура Нового времени с новых эмпирических позиций осмысливала предшествующие ей античные и средневековые концепты.

Проблема бессмертия человека предстает в разном мировоззренческом ключе в зависимости от исследовательских задач, базисных оценок, аспекта рассмотрения. В исследовании показано, что научное освоение и оценка учения о бессмертии в современном культурологическом дискурсе невозможны без генезисного и типологического сопоставления с предшествующим ему опытом античной культуры.

В работе подчеркивается, что именно с культурологических позиций необходимо рассматривать роль духовного начала в бессмертии человека. В исследовании было установлено, что на сегодняшний день в концепциях практического бессмертия ощущается явный дефицит ценностных смыслов. Новый вид человека - Homo Immortalis - обезличенное существо, обреченное жить в среде, в которой отсутствуют смыслы, ценности, нормы и традиции.

Представления о бессмертии - это сложный, неоднородный процесс. В исследовании обозначены их главные концепты, основанные на классических понятиях европейской традиции. За рамками исследования остались те представления и идеи, которые могут быть представлены с позиций личностного опыта. Остались вне внимания исследователя феномены представлений о бессмертии в рамках неевропейских культур и традиции локального характера. В ходе исследования возникли новые проблемы, в частности, прогнозирование специфики рефлективности культурной традиции в современной науке.

Исходя из достигнутых результатов можно рекомендовать обратить внимание на этическую сторону представлений о бессмертии как на средство ценностно-смысловой актуализации проблематики человеческой экзистенции в современной парадигме культуры. Теория культуры может обогатиться рассмотрением ценностно-смысловых параметров бессмертия человека в культуре. В истории культуры важно отметить обращение к античности как к мировоззренческой модели.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ ОТРАЖЕНО В СЛЕДУЮЩИХ ПУБЛИКАЦИЯХ АВТОРА

Монографии

1. Обидина Ю. С. Развитие идеи бессмертия в античности с древнейших времен до утверждения христианства [Текст. Йошкар-Ола : Изд-во МарГУ, 2003. 180 с.

2. Обидина Ю. С. Учение о бессмертии души в концепциях античных философов [Текст]. Йошкар-Ола : Изд-во МарГУ, 2005. 146 с.

3. Обидина Ю. С. Представления о бессмертии души в культуре древней Греции : становление, эволюция, трансформация в христианское воскресение [Текст]. Йошкар-Ола : Изд-во МарГУ, 2007. 288 с. : ил.

4. Обидина Ю. С. Рецепция античной иммортологии в современных культурологических концепциях [Текст]. Казань : Изд-во Казанского университета, 2009. 334 с.

Статьи, входящие в перечень рецензируемых научных журналов и изданий, выпускаемых в РФ, рекомендованные ВАК:

5. Обидина Ю. С. Влияние орфических представлений о бессмертии души на философскую мысль античности [Текст] // Философские науки. 2004. № 8. С. 14-21.

6. Обидина Ю. С. Представление о бессмертии души в культе Диониса : взаимодействие рационального и иррационального [Текст] // Известия Волгоградского государственного педагогического университета. Сер. «Социально-экономические науки и искусство». 2006. № 2 (15). С. 41-46.

7. Обидина Ю. С. Метемпсихоз в ранней греческой философии : восточное влияние или эволюция традиционных представлений? [Текст] // Вестник Чувашского университета. Гуманитарные науки. 2006. № 3. С. 74-80.

8. Обидина Ю. С. Роль Элевсинских мистерий в оформлении учения о бессмертии у древних греков [Текст] // Вестник Поморского университета. Сер. «Гуманитарные и социальные науки». 2006. № 6. С. 140-143.

9. Обидина Ю. С. Идея бессмертия в орфических мистериях как оппозиция полисной идеологии [Текст] // Известия Волгоградского государственного педагогического университета. Сер. «Социально- экономические науки и искусство». 2008. № 8 (32). С. 52-57.

10. Обидина Ю. С. Эволюция представлений о природе души в древнегреческом сознании [Текст] // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. Сер. «Социология. Психология. Философия». 2008. № 6. С. 328-332.

11. Обидина Ю. С. Пифагор и его школа : соотношение религиозной мистики и математического рационализма [Текст] // Личность. Культура. Общество. 2008. Т. Х, вып. 5/6 (44/45). С. 353-359.

Статьи в зарубежных изданиях:

12. Obidina J. S. Verovanija drevnich grekov o dushe umershego cheloveka // Acta historica posoniensis VIII. Bratislava, 2008. S. 10-16.

Статьи и другие публикации:

13. Обидина Ю. С. Представления о смерти и душе в культуре архаической и классической Греции [Текст]. Йошкар-Ола, 2000. 22 с. Деп. в ИНИОН РАН 14.08.2000. № 55864.

14. Обидина Ю. С. «Жизнь» после смерти в античном менталитете [Текст]. Йошкар-Ола, 2000. 20 с. Деп. в ИНИОН РАН 14.08. 2000. № 55865.

15. Обидина Ю. С. Проблема суицида в современных научных исследованиях и в реальной жизни [Текст] // Государственное управление: центр-регион (проблемы экономики, социологии и права). Йошкар-Ола, 2000. С. 88-93.

16. Обидина Ю. С. Древние языки как средство изучения европейской культуры [Текст] // Современные технологии обучения иностранным языкам : материалы IV республик. науч.-практ. конф. Йошкар-Ола, 2000. Вып. IV. С. 49-51.

17. Обидина Ю. С. Роль мистических культов в осуществлении идеи воздаяния в древнегреческой культурной традиции [Текст] // Исторический процесс : истоки, перипетии, перспективы. М. ; Йошкар-Ола, 2001. Вып. 1. С. 48-57.

18. Обидина Ю. С. Проблема происхождения мистических культов в отечественной историографии [Текст] // Марийский Археографический Вестник. Йошкар-Ола, 2001. № 11. С. 97-102.

19. Обидина Ю. С. Развитие представлений о смерти как фактор формирования духовной культуры древней Греции [Текст] // Исторический процесс : истоки, перипетии, перспективы : межвуз. сб. / под общ. ред. В. Л. Горбашова. М. ; Йошкар-Ола, 2001. Вып. 2. С. 151-166.

20. Обидина Ю. С. Идея воздаяния в греческой традиции [Текст] // Античность в современном измерении // Тезисы докладов Всероссийской научной конференции, посвящ. 35-летию науч. кружка «Античный понедельник» (Казань, 14-16 нояб. 2001 г.). Казань, 2001. С. 121-123.

21. Обидина Ю. С. Специфика преподавания зарубежной истории на факультете культуры и искусств МарГУ [Текст] // Актуальные проблемы истории и литературы : материалы республик. межвуз. науч. конф., V Тарасовские чтения. Йошкар-Ола, 2001. С. 134-137.

22. Обидина Ю. С. Роль женщины в мистических культах древней Греции [Текст] // Гендер в экономике, политике, истории и культуре : материалы межвуз. конф. Йошкар-Ола, 2002. С. 59-65.

23. Обидина Ю. С. Идея воздаяния в древнегреческой традиции [Текст] // Мнзмб : сб. науч. тр., посвящ. памяти проф. В. Д. Жигунина. Казань, 2002. С. 368-373.

24. Обидина Ю. С. Женский вопрос в античности [Текст] // Гендерные исследования и гендерное образование в высшей школе : материалы Междунар. науч. конф. (Иваново, 25-26 июня 2002 г.) : в 2 ч. / Иван. гос. ун-т. Иваново, 2002. Ч. 2 : История, социология, язык, культура. С. 219-222.

25. Обидина Ю. С. Мистические культы в общественной и частной жизни древней Греции : традиции и инновации в преподавании курса «История древней Греции» [Текст] // Проблемы преподавания истории древнего мира и средних веков в высшей школе : материалы семинара-совещ. (Казань, 8-10 окт. 2001 г.). Казань, 2002. С. 69-75.

26. Обидина Ю. С. Идея воздаяния в ранней греческой традиции [Текст] : о проблеме эволюции представлений о смерти и бессмертии в гомеровском эпосе // Историк и его дело. Серия памяти профессора В. Е. Майера : межвуз. сб. науч. тр. УдГУ. Ижевск, 2003. Вып. 2. С. 85-89.

27. Обидина Ю. С. Миф о Дионисе как отражение перехода от матриархата к патриархату в архаической Греции [Текст] // Гендер в экономике, политике и культуре : материалы межвуз. конф. Йошкар-Ола, 2003. С. 72-79.

28. Обидина Ю. С. Идея воздаяния в ранней греческой традиции [Текст] : о проблеме эволюции представлений о смерти и бессмертии в гомеровском эпосе // Историк и его дело. Серия памяти профессора В. Е. Майера : межвуз. сб. науч. тр. УдГУ. Ижевск, 2003. Вып. 2. С. 85-89.

29. Обидина Ю. С. Танаталогия раннехристианских писателей : к проблеме влияния античной традиции на христианские представления о бессмертии [Текст] // Историк и его дело : сб. науч. ст., посвящ. 85-летию со дня рождения проф. В. Е. Майера (1918-1985) / УдГу. Ижевск, 2003. Спец. вып. С. 104-115.

30. Обидина Ю. С. Соотношение рационального и мистического в учении Пифагора о бессмертии души [Текст] // Credo new. 2004. № 1 (37). С. 70-79.

31. Обидина Ю. С. Отражение представлений о душе и смерти в культе мертвых в античной традиции [Текст] // Европа : Междунар. альм. / Тюмен. гос. ун-т. Тюмень, 2004. Вып. IV. С. 5-13.

32. Обидина Ю. С. Развитие идеи метемпсихоза в ранней греческой философии [Текст] // Credo new. 2004. № 3. С. 60-76.

33. Обидина Ю.С. Гендерные аспекты в античной мифологии [Текст] : роль богинь дев в гармонизации окружающего мира // Гендерные исследования в гуманитарных науках : материалы 3 межвуз. конф. Йошкар-Ола, 2004. С. 80-84.

34. Обидина Ю. С. Учения о бессмертии души в неопифагорейской и неоплатоновской философии [Текст] // Credo new. 2005. № 1. С. 77-88.

35. Обидина Ю. С. Идея бессмертия в Элевсинских мистериях [Текст] // Историк и его дело. Серия памяти профессора В. Е. Майера : межвуз. сб. науч. тр. / УдГУ. Ижевск, 2005. Вып. 4. С. 95-102.

36. Обидина Ю. С. Метемпсихоз в философской доктрине Платона [Текст] // Актуальные проблемы всеобщей истории : межвуз. сб. Йошкар-Ола, 2006. С. 12-24.

37. Обидина Ю. С. Проблема происхождения идеи метемпсихоза у древних греков в исторической науке [Текст] // VII Тарасовские чтения : тез. докл. (Йошкар-Ола 14 мая 2004 г.) / МГПИ им. Н. К. Крупской. Йошкар-Ола, 2006. С. 8-10.

38. Обидина Ю. С. Рациональное и мистическое в учении Пифагора о бессмертии души [Текст] // Историческое знание : теорет. основания и коммуникатив. практики : тез. Всерос. науч. конф. (Казань, 5-7 окт. 2006 г.). Казань, 2006. С. 327-330.

39. Обидина Ю. С. Некоторые аспекты представления о бессмертии души в концепциях современной науки [Текст] // История, антропология, краеведение, философия. Теология, культурология, политология и методика их преподавания : альм. соврем. науки и образования. Тамбов, 2007. № 2. С. 195-197.

40. Обидина Ю. С. Идейные истоки христианского представления о бессмертии [Текст] // Актуальные проблемы всеобщей истории : межвуз. сб. / МарГУ. Йошкар-Ола, 2007. С. 3-12.

41. Обидина Ю. С. Два эсхатологических мифа в диалоге Платона «Федон» [Текст] // Научно-педагогическое наследие В. Ф. Каховского и проблемы истории и археологии : материалы науч.-практ. конф. Чебоксары, 2007. Кн. 1. С. 58-66.

42. Обидина Ю. С. Отражение идеи бессмертия в погребальных обычаях и обрядности древних греков [Текст] // Вестник МГПИ им. Н. К. Крупской. Йошкар-Ола, 2007. С. 182-188.

43. Обидина Ю. С. Концепция переселения душ у элеатов и Эмпедокла [Текст] // Вестник Мар. гос. ун-та. Йошкар-Ола, 2008. Вып. 2. С. 10-14.

44. Обидина Ю. С. Влияние греческих идей о посмертной жизни души на римскую традицию [Текст] // Историк и его дело : судьбы ученых и науч. шк. Ижевск, 2008. С. 442-451.

45. Обидина Ю. С. Некоторые аспекты представлений о смерти и бессмертии в античной традиции в зарубежной историографии // Запад-Восток. Науч.-практ. ежегодник. Йошкар-Ола, 2008. С. 23-28.

46. Обидина Ю. С. Методология исследования культуры, человека и границ его бытия в российском гуманитарном знании [Текст] // Запад-Восток. Научно-практический ежегодник. Йошкар-Ола, 2008. С. 160-164.

47. Обидина Ю.С. Иммортологические исследования в пространстве социогуманитарного знания [Текст] // Сообщество историков высшей школы России: научная практика и образовательная миссия: материалы всерос. науч. конф. (Казань, 13-14 окт. 2009 г.). М., 2009. С. 198-201.

48. Обидина Ю.С. Современные технологии бессмертия в культурном пространстве: иллюзия и реальность [Текст] // Этническая культура народов Волго-Камья: традиции, трансформации и современные процессы: материалы всерос. науч.-практ. конф. с междунар. участием (Йошкар-Ола, 12-13 ноября 2009 г.). Йошкар-Ола, 2009. С. 299-307.

Размещено на Allbest.ru