Размещено на http://www.allbest.ru/

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК

ИНСТИТУТ ФИЛОСОФИИ

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

Социальная природа познания (анализ концепций эдинбургской школы).

Специальность 09. 00. 01 - онтология и теория познания

Моркина Ю.С.

Москва - 2007

Работа выполнена в секторе социальной эпистемологии Института философии Российской Академии Наук

Научный руководитель:

Член-корреспондент РАН И.Т. Касавин

Официальные оппоненты:

доктор философских наук И.А. Герасимова

кандидат философских наук О.Е. Столярова

Ведущая организация:

Кафедра философии

Белгородского Государственного Университета

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования

Тенденция рассмотрения познания сквозь призму социологических данных заслуживает пристального внимания и анализа для понимания познавательного процесса во всех его проявлениях, включая как научные, так и вненаучные системы человеческих знаний. Для классической философии и теории познания была характерна резкая оппозиция «мира природы» и всего, что относилось к его познанию, и «мира культуры». В настоящее время в философии признается практически всеми, что наше познание в некоторой мере направляется социокультурными факторами См: Меркулов И.П. Когнитивная эволюция. М., 1999. С. 22 - 21.. Актуальность предмета нашего исследования обусловлена, однако, необходимостью теоретически осмыслить новые знания о науке и о познании в целом, получаемые с помощью ряда когнитивных и гуманитарных наук. В классической теории познания объектом исследования являлось, в основном, научное знание, считавшееся самым совершенным. Образом исторического движения науки была кумулятивная модель, предполагающая все большее совершенствование научного знания во времени и его постепенное приближение к абсолютной истине. В современной гносеологии наметилась тенденция переосмысления понятий традиционной теории познания. Она выражается в расширении предметного поля гносеологических исследований. Научное знание и познание стали пониматься как элементы более широкой области - мира человеческой деятельности и общения. При анализе научного знания исследователи начали задействовать представления, заимствованные из социальных и гуманитарных наук. Образ познания, не вписанного в социальный контекст, в современных исследованиях считается не только не универсальным, но представляющим собой предельный, вырожденный случай См.: Касавин И.Т. Понятие знания в социальной гносеологии// Познание в социальном контексте. М.,1994.С. 11.. Поэтому сторонники как социальной эпистемологии, так и антропологии познания расширяют понятие знания, включая в него все культурные формы знания и сознания, при этом допускается изучение знания, не имеющего интерсубъективной знаковой формы. Современные исследования ассимилируют данные таких наук, как когнитивная социология, психология, лингвистика. Теория социальных систем, в которой также представлены некоторые идеи социальной эпистемологии, усваивает некоторые результаты из области логики и семиотики, как это, например, имеет место в концепции Н. Лумана См.: Антоновский А.Ю. Никлас Луман: эпистемологическое введение в теорию социальных систем. М., 2007. С. 95..

Расширяется также и понятие рациональности. Демонстрируется особая рациональность не только научных методов, но и знания, присущего примитивным культурам, знания, обладающего собственными объяснительными схемами, способностью удовлетворять социальные потребности и ориентировать практику.

В настоящее время распространено мнение, что классическая эпистемология требует существенного пересмотра, что некоторые ее тезисы устарели и не является адекватными современному развитию эпистемологии. Одним из поводов для такого утверждения является то, что классическая эпистемология признавала в качестве идеала научного познания объективность и истинность знания, в то время как современная эпистемология нередко отказывается от него. Вопрос об объективности научного знания, его истинности стал центральным для современных дискуссий по поводу статуса науки и статуса классической эпистемологии См.: Мамчур Е. А. Объективность науки и релятивизм: (К дикуссиям в современной эпистемологии). М., 2004. С. 7. .

По мнению Л.А. Микешиной, именно в социологии знания проблема релятивизма была увидена как неотъемлемая данность познания. Ее контекстом и неизменными спутниками остаются психологизм и историзм См.: Микешина Л. А. Философия познания. Полемические главы. М.: 2002. С. 416.. Современная неклассическая эпистемология значительно расширяет круг рассматриваемых феноменов, объединяемых термином «знание». С этих позиций гносеологическое различие между истинным и ложным, научным, мифологическим и повседневным познанием становится второстепенным. Существенное различие между типами научного знания, между научными дисциплинами, рассматривающими разные аспекты реальности: в частности, разница между естественнонаучными и гуманитарными системами знания не является более основанием для утверждения о независимости одного из них от общества и культуры. При этом эпистемологические исследования приобретают междисциплинарный характер, ассимилируя данные таких наук, как когнитивная социология, психология, антропология познания. В связи с радикальным переосмыслением предмета и границ современной эпистемологии некоторые исследователи даже говорят о ее «самопроблематизации» как дисциплины. См.: Пружинин Б.И. Об одной особенности современной гносеологической проблематики// Познание в социальном контексте. М.,1994. С 197-234.

Социальная эпистемология, как правило, позиционируется в качестве неклассической дисциплины, скептически относящейся к таким классическим категориям как истина или рациональность. Однако в некоторых направлениях социальной эпистемологии разрыв с классической теорией познания не является таким резким, в частности, Э. Голдман - оппонент Блура - указывает на эвристическую ценность и неисчерпанность понятия истины для социальной эпистемологии.

В связи с необходимостью интерпретации и ассимиляции эпистемологией новых знаний о науке и познании, а также в связи с радикальным расхождением позиций представителей самой социальной эпистемологии в настоящее время возникла проблемная ситуация, ставящая под вопрос само существование философской эпистемологии как таковой.

С учетом сказанного выше, анализ такой области исследования как социальная теория познания является чрезвычайно актуальной задачей.

Степень разработанности проблемы

Социальная эпистемология развивается под этим названием свыше тридцати лет. За это время концепции ее авторов подверглись критике и анализу, в основном в зарубежной литературе.

Вначале, при зарождении «сильной программы» в социальной эпистемологии (Д. Блур) в 70-х гг., философы отвечали на аргументы социальных эпистемологов, указывая на отсутствие четкой программы социологии знания и эмпирических данных как ее базиса Философы науки отклоняли «социологическое искушение» и воздерживались от того, чтобы искать объяснительные ресурсы в социологической области. И. Лакатос оказал на философию науки влияние, пусть и косвенное, в части ее «натурализации», подчеркивал ведущую роль истории в исследовании научного знания, а не социологии.

Противостояние «рационализма» и «релятивизма», свойственное современной социальной эпистемологии, является темой книги, изданной М. Холлисом и С. Луксом, «Рациональность и релятивизм» См.: Hollis M. & Lukes S. (eds) Rationality and relativism. Cambridge, 1982. P 311., в которой опубликована статья Б. Барнса и Д. Блура, формулирующая принципы методологического релятивизма. Направление социальной эпистемологии с самого начала характеризовалось теоретическими и методологическими разногласиями между его участниками, в том числе относительно эмпирических областей исследования. Б. Барнс См.: Barnes, B. Sociological Theories of Scientific Knowledge. In Olby, Cantor, Christie, and Hodge, eds., A Companion to the History of Modern Science. L., 1990. отмечает, что главный внутрений разрыв социологии научного знания состоит в разногласии между теми сторонниками «сильной программы», кто, подобно ему, ищет общую объяснительную теорию, и теми, кто утверждает, что социологический анализ должен ограничиваться выполнением дескриптивной задачи.

С. Вулгар считает, что социологи знания в основном сходятся во мнениях, проявляя интерес к социологическому анализу технического содержания знания, и что основное расхождение между ними состоит в указаниях на то, чем именно такое содержание может быть и как оно должно изучаться.

Б. Латур указывает на то, что социология научного знания подорвана использованием традиционных концептуальных дихотомий, с которыми имеют дело естественные науки: субъект/объект, Природа/Общество и т. п.

А. Пикеринг См.: Pickering, A. Constructing Quarks: A Sociological History of Particle Physics. Chicago,1984. начал также как сторонник социологии научного знания. Теперь этот автор отмечает, что социология научного знания ориентирует исследование науки на ее основной продукт - знание, а не на процесс создания этого продукта. Поэтому она дает слабую, идеализированную и редуктивистскую картину науки и оказывается бесполезной для схватывания богатства научных практик, а именно, работы по созданию инструментов, планированию, управлению и интерпретации экспериментов, разработке теории, ведению переговоров с лабораторными управлениями, журналами, агентствами, и так далее.

Если влияние социологии научного знания 80-х годов на философию науки было относительно слабым, то в более поздней литературе увеличивается количество ссылок на эту программу. Некоторые философы науки сделали социологию научного знания или какие-то из ее подпрограмм главной мишенью своих критических аргументов. Л. Лаудан См.: Laudan, L. The Pseudo-Science of Science?// Philosophy of the Social Sciences 11, 1981. P. 173 - 98. пытался показать, что, с одной стороны, задача «сильной программы» в том, чтобы дать научный анализ науки. С другой стороны, утверждает Лаудан, «сильная программа» является псевдонаукой, потому что ее теоретическим принципам недостает эмпирического базиса. Дж. Эрман См.: Earman J., ed., Inference, Explanation, and Other Frustrations. Berkeley, 1992. признает за социологией научного знания статус «самого неуловимого и коварного противника». И. Ниинилуото См.: Niiniluoto, I. Realism, Relativism, and Constructivism// Synthese, 89,1, 1991 Р. 135-162. считает исследования, проведенные в рамках социологии научного знания, интересными, но недостаточными, чтобы оправдать радикальные заключения, сделанные социологами. П. Китчер См.: Kitcher, P. Socializing Knowledge// Journal of Philosophy, 88 ,1991 Р. 675-676. отличает логическую модель знания (как набора хорошо обоснованных истинных убеждений) от представления о знании как социальной реализации. Он утверждает: «Философы игнорировали социальный контекст науки; и это положение следует изменить» Kitcher, P. The Advancement of Science. N. Y., 1993. . Китчер не является сторонником социологии научного знания, но он подчеркивает нераздельность когнитивного и социального компонентов науки, что отсылает к данной программе.

Э. Голдман пытается систематизировать социальную эпистемологию как течение, чему, в частности, посвящена его статья в Стэнфордской философской энциклопедии См.: http://plato.stanford.edu/entries/epistemology-social/. Он выделяет три направления в рамках современной социальной эпистемологии. При этом подход, который Голдман называет классическим, рассматривается им в двух формах:

1) классический подход, ставящий акцент на традиционной эпистемической цели получения истинных убеждений Сам Э. Голдман, Ф. Кичер (Philip Kitcher), Э. Андерсон (Elizabeth Anderson).;

2) классический подход, фокусирующийся на цели получения обоснованных убеждений К. Коади (C. A. J. Coady) , Э. Фрайкер (Elizabeth Fricker (1995)), Т. Берг (Tyler Burge (1993)), Р. Фоли (Richard Foley (1994)).. В последнем случае Голдман имеет в виду британскую традицию исследования знания со слов других людей (testimony) как особого, эпистемически подозрительного, рода знания. К этой традиции Голдман относит и Х. Лонжино (1990, 1993), в концепции которой научное убеждение обосновывается путем указания на его получение в результате применения «объективных» методов.

3) Сторонники третьего, неклассического подхода в социальной эпистемологии Д. Блур, Б. Латур, С. Вулгар. не используют понятия истины и обоснования. Обращаясь к социальным измерениям знания, они рассматривают знание как институционализированное убеждение (belief). Голдман в своей классификации социальной эпистемологии не учитывает существования российской традиции.

И.Т. Касавин выделяет три ветви социальной эпистемологии, связывая их соответственно с именами их представителей: Д. Блура (Эдинбург), С. Фуллера (Уорвик), Э. Голдмана (Аризона) См.: И.Т. Касавин. Тезисы к докладу «Социальная эпистемология: проблемы и перспективы». В России, как правило, без использования термина «социальная эпистемология», это направление представляют Л.С. Косарева, Л.А. Маркова, Л.А. Микешина, Н.М. Смирнова, З.А. Сокулер, Е.Г. Трубина, В.Г. Федотова, В.А. Лекторский, М.К. Петров, В.С. Степин, В.П. Филатов и др.

И.Т. Касавин в свое время выделил три ветви социальной эпистемологии в Советском Союзе См.: Kasavin I. Reports on international research in social epistemology in the former Soviet Union// Social epistemology, vol. 7, no. 2, 1993. P. 110-113..

1. Методологическое направление, представленное изысканиями В.С. Степина См.: Степин В.С. Теоретическое знание: структура, история, эволюция. М., 2003 .743 С.; Степин В.С. Философия науки: общие проблемы. М., 2006. 383 С.; Степин В.С. Философская антропология и философия науки. М. 1992. 191 С.; Степин В.С. Эпоха перемен и сценарии будущего; избранная социально-философская публицистика. М., 1996. 175 С., В.С. Швырева См.: Швырев В. С. Теоретическое и эмпирическое в научном познании. М., 1978. 382 С.; Швырев В.С. Рациональность как ценность культуры: традиции и современность. М., 2003. 174 С., Э.Г. Юдина См.: Юдин Э. Г. Системный подход и принцип деятельности: методологические проблемы современной науки. М., 1978. 391 С.. Анализ привел этих авторов к той идее, что характер научного познания детерминируется двумя факторами: объектом и структурой научной деятельности. Наука является частью социокультурной системы.

Степин анализировал структуру и развитие физических теорий, логически реконструируя построения Максвелла и Дирака. Он показал, что эти системы связаны, с одной стороны, с объектом, а с другой - с социокультурным миром. Социокультурный аспект теории выражается в понятиях «научная картина мира» и «стиль научного мышления».

Это направление продолжают Б.Г. Юдин и Е.А. Мамчур Мамчур Е. А. Проблемы социокультурной детерминации научного знания: к дискуссиям в современной постпозитивистской философии науки. М., 1987. 127 С.; Мамчур Е.А., Овчинников Н.Ф., Огурцов А.П. Отечественная философия науки: предварительные итоги. М., 1997. 359 С.; Мамчур Е.А. Причинность и телеономизм в современной естественнонаучной паралигме. М., 2002. 288 С.; Мамчур Е.А. Структура и основания научного знания. М., 1994. 19 С.; Мамчур Е.А. Принцип «максимального наследования» и развитие научного познания // Философия науки в историческом контексте. СПб., 2003..

Юдин рассматривает методологию как теорию деятельности, в т. ч. научной. Е.А. Мамчур дискутирует проблемы рациональности, научного выбора, социальной детерминации научного знания.

2. Историческое направление - в его рамках история науки рассматривается социологическими и психологическими методами. Оно в свое время было выражено книгой «Методологические проблемы истории науки», изданной И.С. Тимофеевым (1982) См.: Тимофеев И. С., отв. ред. Методологические проблемы историко-научных исследований. М., 1982. 360 С. . Одним из основных положений этой книги является то, что если мы принимаем тезис о социокультурной природе науки, то история науки становится социальной историей, и противостояние экстернализма и интернализма снимается. Два направления дальнейшего развития этой программы осуществлены в работах: В.П. Карцева См.: Карцев В. П. Социальная психология науки и проблемы историко-научных исследований. М., 1984. 308 С. и Л.А. Марковой См.: Маркова Л. А. Наука, история и историография XIX - XX вв. М., 1987. 264 С.; Маркова Л. А. Трансформация оснований историографии науки// Принципы историографии естествознания: XX век: - СПб., М., 2001, - 477 С.; Маркова Л.А. Одна наука - один мир? // Науковедение, № 1. 2000.; Маркова Л.А. Конец века - конец науки? М., 1992. 134 С.; Маркова Л.А. Философия из хаоса: Ж. Делез и постмодернизм в философии, науке, религии. М., 2004. 383 С.. Карцев анализирует отношения между индивидом и коллективом в науке как базис теоретической истории науки. Маркова исследует идею социального в историографии науки от О. Конта до Р. Мертона. Социальность понимается ею не как внешнее влияние, а как способность создавать внутренние коммуникативные и практические структуры, кореллирующие с внутренней логикой науки.

3. Эпистемологическое направление, которое развивает В.А. Лекторский См.: Лекторский В. А. Субъект. Объект. Познание. М., 1980. 355 С.; Лекторский В.А. Эпистемология классическая и неклассическая. М., 2001. 255 С., анализируя понятия идеального теоретического объекта, типа познающего субъекта, процедуры понимания и рефлексии, а также рассматривая познание и действие в контексте коммуникации.

Синтез эпистемологии и истории науки, по Касавину, представляет собой самокритику первых трех направлений и представлен работами Л.М. Косаревой, В.П. Филатова, Л.А. Микешиной и его собственными.

Косарева См.: Косарева Л. М. Социокультурный генезис науки Нового времени: философский аспект проблемы. М., 1989. 159 С. выделяет два вида социальности науки: экстернальная (обусловленная внешними структурами) и интернальная (представляющая собой субъективную структуру познающего субъекта).

Филатов См.: Филатов В. П. Научное познание и мир человека. М., 1989. 270 С.; Филатов В.П. Наука в контексте идеологии и вненаучных форм знания: автореф. дисс. д-ра филос. наук в форме научного доклада. М., 1992. 38 С. подчеркивает необходимость анализа познающего субъекта и гуманизации науки и эпистемологии. Он изучает исторические трансформации понятия разума и показывает невозможность проведения границы между наукой и ненаукой. Микешина См.: Микешина Л. А. Ценностные предпосылки в структуре научного познания. М., 1990. 210 С.; Микешина Л. А. Философия познания. Полемические главы. М., 2002. - 624 С.; Микешина Л. А. Философия науки: Современная эпистемология. Научное знание в динамике культуры. Методология научного исследования: учеб. пособие / Л. А. Микешина. М., 2005. 464 С.рассматривает корреляцию когнитивных и ценностных факторов, связь между языком, коммуникацией и ценностью, ценностное содержание научного знания.

Проект социальной эпистемологии содержится в книге И.Т. Касавина «Познание в мире традиций» См.: Касавин И. Т. Познание в мире традиций. М., 1990. 208 С.. Социальная эпистемология, по Касавину, должна основываться на глубинной взаимосвязи знания, сознания, деятельности и общения и изучать все аспекты человеческого бытия, анализируя социокультурное, нормативное и регулятивное содержание знания и вырабатывая при этом новую интерпретацию понятий рациональности, знания, истины. Касавин подчеркивает то положение, что знание для философа отличается от такового для ученого -- философ рассматривает его в социальном контексте, ученый как относящееся к объекту См.: Касавин И.Т. Понятие знания в социальной гносеологии// Познание в социальном контексте. М., 1994. 289 С... Подход Касавина к социальной эпистемологии предполагает рассмотрение ее как снятие противоположности классической и неклассической эпистемологии путем развития постнеклассической эпистемологии, сохраняющей роль философии в междисциплинарном взаимодействии и объединяющей дескриптивизм и эмпиризм, с одной стороны, с нормативизмом и трансцендентализмом, с другой.

Объект работы

Объектом данной работы (проблемным полем исследования) является феномен познания в социальном измерении.

Предмет работы

Предметом работы (ее центральной темой) являются понятия знания и истины в современной социальной эпистемологии, их роль в построении социально-эпистемологических концепций, а также ценностный аспект и методологическое значение данных понятий.

Цель исследования

Целью данного исследования является анализ социально-эпистемологической концепции Д. Блура и выявление ее значения для решения современных проблем эпистемологии.

Задачи исследования

Основными задачами исследования являются следующие:

1) реконструировать принятую в «сильной программе» Д. Блура концепцию знания как социального института;

2) проанализировать ценностный аспект социальной эпистемологии Д. Блура;

3) критически проанализировать понятия истины и знания в рамках социальной эпистемологии, в частности, на примере концепций ее основателя Д. Блура (Эдинбург), а также его оппонентов Э. Голдмана (Аризона), С. Фуллера (Уорвик);

4) показать значение данных концепций для современной эпистемологии и проанализировать их отношение к классической эпистемологии и философии в целом;

5) обосновать методологическую значимость релятивистской позиции Д. Блура.

Методологическая основа исследования

Методологическая основа исследования представляет собой сочетание историко-генетического метода и метода теоретической реконструкции, с одной стороны, и критико-аналитического метода, с другой.

В процессе анализа мы опирались на работы ряда отечественных и зарубежных исследователей. Так, реконструкция эпистемологической позиции Д. Блура частично опирается на исследования Э. Лёкиви Lхhkivi E. On philosophers' criticism of the sociology of scientific knowledge// Paper to be presented at the Research Seminar of the Department of Philosophy, the University of Helsinki, 24. 04. 2003. Estonia, 2003. . Экспликация отличия «сильной программы» в социологии знания от философии науки сделана с опорой на работу А.А. Альварес См.: Alvarez А. А.. Sociological Studies and Philosophical Studies: twenty Years of Controversy // Society for Philosophy and Technology. 1996. Vol. 1. N. 3-4. , а также работы Л.А. Марковой См.: Маркова Л. А. Трансформация оснований историографии науки// Принципы историографии естествознания: XX век. СПб., М., 2001. 477 С., Л. А. Микешиной См.: Микешина Л. А. Философия познания. Полемические главы. М.: 2002. 624 С.. Кроме того, теоретическое осмысление релятивистской позиции Д. Блура осуществлялось со ссылкой на его собственные пояснения. При реконструкции теоретической позиции С. Фуллера учитывался анализ, проведенный Х. Е. Грассвик См.: Grasswick H. E. The normative failure of Fuller's social epistemology// social epistemology, 2002, vol. 16, no. 2. P. 133-148.; Grasswick H. E. Response. Leaving Dr Pangloss behind// Social epistemology, vol. 16, no. 4, 2002. P. 377-382..

Общее осмысление направления социальной эпистемологии производилось с учетом разработки данной проблемы И.Т. Касавиным.

Научная новизна исследования

1) Показано, что в социальной эпистемологии Д. Блура по-новому определяется понятие знания, что вносит существенный вклад в эпистемологию. Знание, по Блуру, включает генезис наших представлений о мире, а не только сами эти представления. Таким образом Блур изменяет отношение между понятиями знания и познания. Содержание любого знания в его концепции с необходимостью включает в себя социальный компонент.

2) Проведен компаративный анализ концепций Блура, Голдмана и Фуллера, в частности, показано расхождение данных авторов в трактовке понятия знания.

3) Продемонстрирована зависимость понятия знания у Блура и Голдмана от ценностных предпочтений данных исследователей.

4) Выделены основные элементы концепции знания как социального института (в смысле позднего Витгенштейна), развиваемой Блуром. К ним относятся: эпистемологическая невыделенность знания как культурного феномена из остальной культуры (знание, по Блуру, отличается от остальной культуры только выполняемыми функциями), сведение феномена знания к коллективному общению и деятельности и вытекающий из него тезис о самореференциальности (самооснованности) знания, в связи с которым знание не может отсылать к реальности вне знания, но только к другим видам самого знания.

5) Выявлены такие философские и методологические предпосылки социальной эпистемологии, как методологический релятивизм, радикальный дескриптивизм и социальный конструктивизм.

Основные положения, выносимые на защиту

Основными тезисами, выносимыми на защиту в данной диссертационной работе являются следующие:

1) Социальная теория познания Д. Блура вносит существенный вклад в эпистемологию предлагая новое определение понятия знания. Знание, по Блуру, включает не только конечный результат в виде представлений о мире, но и социокультурный генезис данных представлений. Таким образом, изменяется отношение между понятиями знания и познания, а содержание любого знания с необходимостью включает в себя социальный компонент.

2) Понятие знания обнаруживает существенную зависимость от ценностных предпочтений формулирующего его эпистемолога. Это продемонстрировано на примере Д. Блура, для которого ценностная нагруженность позволяет соединить понятие знания с понятием социального, а также на примере Э. Голдмана, встающего на защиту понятия истины, недооцененного, с его точки зрения, в социальной теории познания Блура.

3) Выявлены такие философские и методологические предпосылки социальной эпистемологии, как методологический релятивизм, радикальный дескриптивизм и социальный конструктивизм.

4) Выделены следующие признаки, отличающие концепцию Голдмана от «сильной программы» и определяющие ее особое место в социальной эпистемологии: фуллер блур эпистемологический социальный

a) «нормативизм», в отличие от «дескриптивизма» «сильной программы»;

b) «абсолютизм», в противоположность релятивизму «сильной программы»;

c) «когнитивный индивидуализм», противопоставленный «когнитивному коллективизму» «сильной программы»;

d) «метафизический реализм» против «методологического релятивизма».

Научно-практическая значимость работы

1) Данное исследование позволяет обосновать специфический статус социальной эпистемологии как междисциплинарного подхода и особой методологической программы в исследовании знания.

2) Исследование предоставляет материал для существенного дополнения учебного курса истории философии науки в разделах «Наука и общество», «Наука и культура».

Апробация результатов работы

Основные идеи данной работы были изложены автором в публикациях, в частности, в статье «Ценностное сознание и социальная теория познания Д. Блура» // Эпистемология & философия науки 2007, т.XII, № 2, М.: Канон+ , а также статье «Л. Виттгенштейн - Д. Блур. Институциональная природа знания»// Язык. Знание. Социум. Проблемы социальной эпистемологии. М.: ИФРАН. 2007.

Результаты исследования были изложены в докладе «К вопросу о социальной эпистемологии» на IV Философском конгрессе, а также в докладе на заседании сектора «Социальная эпистемология. Противостояние концепций» (сентябрь 2007 г.).

Общее описание проблемного поля, исследованного в работе, было представлено автором в ряде словарных статей, посвященных основным произведениям Д. Блура и Э. Голдмана:. «Знание и социальная образность»// Энциклопедия эпистемологии и философии науки (в печати); «Витгенштейн: правила и институты»// Энциклопедия эпистемологии и философии науки (в печати); «Витгенштейн: социальная теория познания» // Энциклопедия эпистемологии и философии науки (в печати); «Знание в социальном мире»// Энциклопедия эпистемологии и философии науки (в печати).

Структура диссертации

Работа состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы исследования, рассматривается разработанность обсуждаемой проблематики, формулируются объект, предмет, цели и задачи работы, ее методологическая основа, а также приводятся основные тезисы, выносимые на защиту.

Глава первая «Социальная теория познания Эдинбургской школы» посвящена анализу позиции представителя Эдинбургской школы социологии знания Д. Блура.

Параграф первый ««Сильная программа» Д. Блура и ее предпосылки: исторические, онтологические, ценностные» представляет собой анализ исторических и ценностных предпосылок «сильной программы» Блура и экспликацию онтологической позиции, лежащей в основе его эпистемологической концепции.

Программная книга Блура «Знание и социальная образность» См.: Bloor D. Knowledge and Social Imagery. L., 1976 156 p. появилась в годы противостояния таких философов науки как Т. Кун и К. Поппер. Показано, что книга Блура «Знание и социальная образность» явилась доводом в споре двух сторон: Д. Блур в своей книге описывает это противостояние как конфронтацию двух идеологий, отождествляя позицию К. Поппера с тем, что он назвал Просвещенческой идеологией, и позицию Т. Куна с тем, что он назвал идеологией Романтизма.

Отмечено влияние И. Лакатоса на позицию Д. Блура. С одной стороны Лакатос как продолжатель дела Поппера См.: Порус В. Н. Рациональность. Наука. Культура. М., 2002. С. 193., рационалистический мыслитель, сторонник «рациональной реконструкции науки», становится оппонентом для Блура. С другой стороны, Блур указывает на Лакатоса как на родоначальника социологии знания См.: Bloor D. Knowledge and Social Imagery. L., 1976. Р. 136..

Показано влияние философии Э. Дюркгейма на позицию Блура как социолога, следовательно, и на его эпистемологическую позицию.

В работе проанализированы имплицитные онтологические положения, на которые опирается Блур в своей методологии. Также проанализированы дуализм материя -- общество, понятия физической реальности и понятие «социального» у Блура. Последнее неоднородно. Нами показано наличие в концепции Блура таких моделей взаимодействия общества и знания как модель общества в качестве архетипа и модель социального фактора в смысле конвенционального выбора.

Кроме того, выделены ценностные предпосылки философии Блура и показана зависимость переопределения его понятия знания от ценностных предпочтений автора.

Параграф второй «Эпистемологическая позиция Д. Блура» содержит экспликацию эпистемологических взглядов Д. Блура.

Традиционное для эпистемологии понятие знания как истинного и обоснованного убеждения заменяется понятием знания в качестве натурального феномена в смысле Куайна. В соответствии с «сильной программой» научное знание рассматривается как институциализированное знание. Задача социологии, по определению Блура, состоит в том, чтобы дать естественнонаучное объяснение вариабельности систем знания в пространстве и времени. В социологии знания также ставится вопрос о различных факторах, влияющих на распределение знаний См.: Bloor, D. Knowledge and Social Imagery. 2 edition. L., Chicago, 1991. Р. 5.. В соответствии с «сильной программой» познание опосредовано социальными условиями, и это опосредование требует эмпирического исследования.

Нами выделены основные элементы концепции знания как социального института (в смысле позднего Витгенштейна), развиваемой Блуром:

1) В соответствии с тезисом Фейрабенда (повторяемым также Малкеем), наука не отличается никакой особой эпистемологической исключительностью от остальных элементов культуры. Блур расширяет этот тезис, рассматривая знание вообще как культурный феномен, не выделяющийся из остальной культуры какими-либо особыми признаками (истина, очевидность, рациональность). Отличие знания от остальной культуры в данном случае определяется его функционированием (мировоззренческой функцией, практической функцией ориентирования в реальном мире).

2) Если Витгенштейн сводит феномен значения к деятельности, то Блур сводит феномен знания к совокупному общению и деятельности (т. е. к обществу). При этом знание не рассматривается как отражение реальности вне знания, а видится как непосредственное социальное бытие, составляющее предельное основание бытия человека.

3) С этим связан тезис о самореференциальности, в соответствии с которым знание (или социум) следует понимать из себя самого, рассматривая разные типы знания в их соотношении друг с другом. Вопрос же о том, что лежит в основании самого знания, по Блуру, не имеет смысла.

Критикуя Блура, можно упрекнуть его в недостатке аналитизма. Следуя его дескриптивистской позиции, мы лишаемся концептуальных средств для осмысления феномена знания, разработанных ранее. Радикальный дескриптивизм предполагает простое описание эмпирических фактов без констатирования причинно-следственных связей между ними. Однако, на словах провозглашая себя дескриптивистом, в собственных исследованиях Блур не придерживается данной крайности, более того, одной из целей своей «сильной программы» Блур объявляет построение теории, каузально объясняющей феномен знания Bloor D. Knowledge and Social Imagery. L., 1976. Р. 3.. В связи с этим необходимо проводить различие между провозглашаемой Д. Блуром программой и ее реализацией в его собственных исследованиях. Так, нами показано, что в работах Блура проведены заслуживающие внимания реконструкции истории науки. Также отмечено, что Блур часто придерживается слабой позиции социального конструктивизма, в рамках которой постулируется социальное конструирование научных теорий, но не реальности, несмотря на то, что концептуально крайний дескриптивизм и конструктивизм несовместимы.

Параграф третий «Проект социальной теории познания Д. Блура» содержит анализ данного проекта, представленного Блуром в книге «Витгенштейн: социальная теория познания» См.: Bloor D. Wittgenstein: A Social Theory of Knowledge. Macmillan and Columbia, 1983, 209 p..

Блур принимает бихевиористскую модель человеческого поведения, опираясь в своих аргументах на позднего Л. Витгенштейна (критика приватного языка) и используя биологическую теорию Б.Ф. Скиннера. Социолог не может судить о внутренних состояниях индивидов (которые Блур выносит за рамки социологического рассмотрения), он имеет дело с внешними проявлениями (словами, жестами, артефактами), и значение этих проявлений определяется, по Блуру, соотношениями между ними, а не внутренней реальностью.

Блур полностью исключает менталистское понятие внутренней реальности (или понятие «скрытых когнитивных параметров» индивида) из своего анализа и построенных им моделей знания.

Блур строит компаративную теорию языковых игр, используя метод «grid-group analysis», разработанный английским антропологом М. Дуглас, в котором два социальных измерения - внутригрупповая дифференциация и групповая граница - служат основаниями для классификации типов сознания разных социальных общностей. Блур использует эту классификацию, защищая тезис о том, что принятый в обществе социальный стиль определяет реакции научного сообщества на аномалии и может служить для характеристики языковых игр (научных дискурсов). Блур использует также идею ограниченного набора базисных стратегий ответа на аномалии, выраженную Лакатосом в его работах по истории математики См.: Lakatos I. Proofs and Refutations, the Logic of Mathematical Discover. ed. Worrall J. and Zahar E., Cambridge, 1976..

Параграф четвертый «Критика позиции Блура» является разбором критических аргументов, выдвигавшихся по поводу «сильной программы» зарубежными и отечественными исследователями.

Показано, что большинство тезисов, выдвигаемых сторонниками социологии научного знания, были развиты в оппозиции концепциям, доминирующим в философии науки. Исследователи выделяют в этом плане такие противостояния как:

- противостояние дескриптивизма («сильная программа») - нормативизма (философия науки);

- экстернализма-интернализма, с одной стороны (философия науки) и социологической позиции, с другой;

- дихотомии контекста открытия и контекста обоснования (философия науки), с одной стороны, и социологической позиции, с другой;

- противостояние демаркационистской (философия науки) и социологической позиций.

В критике позиции Д. Блура в отечественной литературе отмечается непоследовательность его хода мыслей (как он представлен в программной работе «Знание и социальная образность»), с одной стороны, а также критикуется сама его позиция, релятивистский подход вообще, с другой стороны.

Нами продемонстрировано, что большинство аргументов, выдвигаемых критиками Блура (как зарубежными, так отечественными), производны от противостояния рационализма - релятивизма и научного реализма - социального конструктивизма (т.е. связаны с тем, что в англоязычной литературе получило название «Научных войн»).

Глава вторая «Альтернативные варианты социальной эпистемологии» представляет собой анализ проектов социальной эпистемологии, развиваемых Э. Голдманом (Аризона) и С. Фуллером (Уорвик) См.: И.Т. Касавин. Тезисы к докладу «Социальная эпистемология: проблемы и перспективы» . в противовес Блуру. В главе рассматриваются их эпистемологические позиции, понятия знания и истины в их концепциях, а также их нормативизм, противопоставляемый дескриптивизму Д. Блура. Также в этой главе обосновывается значение для современной эпистемологии концепций Д. Блура, С. Фуллера, Э. Голдмана. Обосновывается положение о методологическом характере релятивизма Блура.

Параграф первый «Социальная эпистемология Э. Голдмана» посвящен анализу эпистемологической позиции данного автора и ее онтологическим и ценностным основаниям.

Голдман противопоставляет свой «веритистский» (от veritas (лат.) - истина) проект социальной эпистемологии целому ряду современных подходов к проблемам истины и знания, в числе которых постмодернизм и «сильная программа» Б. Барнса и Д. Блура (представителей Эдинбургской школы). В данной работе выделен ряд пунктов, по которым подход Голдмана противостоит идеям Д. Блура. Так, проект Голдмана охарактеризован нами как отличающийся такими признаками как «нормативизм», «абсолютизм», «когнитивный индивидуализм» и «метафизический реализм» от подхода Д. Блура, для которого, в свою очередь, характерно провозглашение «дескриптивизма», «релятивизма», «когнитивного коллективизма» (которых он затем не обязательно придерживается в своих работах, содержащих также элементы рациональной реконструкции и когнитивного индивидуализма).

Мы обратили внимание на тот факт, что позицию Голдмана можно рассматривать как типично «просвещенческую», по Блуру, точку зрения. Противостояние двух мыслителей - Э. Голдмана и Д. Блура - имеет своим истоком противопоставление ценностей: индивидуального и социального, общего и частного, абсолютного и относительного, неизменного (вневременного) и преходящего (культурозависимого).

Основой нормативизма Голдмана является такая базовая ценность, как понятие истины. В противоположность Блуру, для которого истина - лишь удобный ярлык, прикрепляемый людьми к их убеждениям, для Голдмана истина является онтологическим понятием, которое лежит в основе его метафизики. При этом если дескриптивизм Блура имеет своим источником «романтические» ценности, такие, как преходящее и временное наличное состояние индивида и общества, то нормативизм Голдмана берет начало в «просвещенческой» ценности вневременной и абсолютной истины.

В формулировке Голдманом понятия знания мы проследили такие качества его проекта, как «когнитивный индивидуализм», «ментализм», «абсолютизм», позволяющие также «вменить» философу «просвещенческий идеал». Единицей знания для Голдмана является состояние сознания индивида, означающее его уверенность в утверждении, являющемся истинным (то есть, имеющим «соответствия» в реальности). В соответствии с этим, понятие знания у Голдмана является менталистским понятием в противоположность понятию знания у Блура как институциализированного убеждения. Вся модель эпистемической оценки Голдманом социальных практик основывается им на менталистских предпосылках. Разрабатывая критерии такой оценки, он использует следующие понятия:

1) понятие знания, которое у Голдмана является менталистским понятием и рассматривается им как внутреннее состояние убежденности в утверждении, которое является истинным;

2) степень убежденности, рассматриваемая Голдманом как принципиально измеряемая;

3) понятие заинтересованности - чисто менталистское понятие, используемое Голдманом в его модели;

4) понятие «веритистского результата», связанное для Голдмана с понятием внутренней реальности;

5) «веритистская» ценность - основное понятие его эпистемологии, которое определяется им в терминах степени внутренней убежденности.

Все эти понятия в контексте его анализа, как это видно из сказанного выше, являются менталистскими, т.е. характеризующими исключительно процессы, проходящие в мозгу индивида. Тем самым менталистский подход Голдмана тесно связан с его «когнитивным индивидуализмом», поскольку за единицу в нем принимается ментальное состояние единичного субъекта.

Противостояние двух позиций в современной социальной эпистемологии отражает общефилософскую ситуацию и позволяет резче обозначить те философские проблемы, которые не решены и по сей день. Оно является глубоко симптоматичным для нашего времени.

Параграф второй «Социальная эпистемология С. Фуллера» содержит анализ эпистемологической позиции Фуллера как нормативизма особого рода.

Обосновано положение о том, что С. Фуллер занимает позицию, промежуточную между дескриптивистской программой Д. Блура и нормативистской позицией Э. Голдмана. Фуллер рассматривает социальную эпистемологию не просто как один из вариантов современной теории познания, но как ее глобальную и интегративную перспективу.

Подобно дескриптивисту Д. Блуру, Фуллер обращает внимание на то, как мы актуально производим знание, а не как мы должны это делать, обращаясь к эмпирически актуальным практикам. Социальный аспект процесса производства и распределения знания, по Фуллеру, находится в центре рассмотрения «нормальных условий» познания и требует эмпирического исследования. Его модель производства знания характеризуется исследовательницей Х. Грассвик как материалистическая См.: Grasswick H. E. The normative failure of Fuller's social epistemology// social epistemology, 2002, vol. 16, no. 2. P. 135.. Продукция знания при этом уподобляется производству материальных благ. Подобно Блуру, уравнивающему знание и другие социальные институты в правах, Фуллер декларирует необходимость рассматривать практики производства знания в их целостности, без выделения специфически «эпистемического» аспекта.

Материалистическая позиция Фуллера рассмотрена как отражающаяся в его экономической метафоре условий производства знания. Фуллер рассматривает капиталистическую модель производства знания. Он находит основание для отхода от классического когнитивного индивидуализма в посылке, что индивид не может сам контролировать и предсказывать результаты собственной когнитивной деятельности См.: Ibid. . Знание производится путем социальных интеракций и дискурсивных практик.

Отмечено внимание Фуллера к университету как нормативно желательному институту знания. Он проводит анализ университета в значении социального института, имеющего две основные функции: исследовательская деятельность и преподавание.

Фуллер определяет социальную эпистемологию как нормативное предприятие, призванное определить лучший способ разделения когнитивного труда, занимающееся организацией процесса производства знания, что сближает его позицию со взглядами Э. Голдмана. Он отходит от той классической точки зрения, что целями существования практик производства знания являются только истина и рациональность.

В соответствие с его точкой зрения, каждый процесс производства знания должен оцениваться, как если бы он был лучшим из возможных случаев производства знания и уже достиг своих целей. Т.о., Фуллера отличает от других эпистемологов (придерживающихся классических и неклассических подходов) то, что, по его мнению, цель производства знания не специфицирована временем. Его нормативизм не устремлен в будущее как время достижения целей производства знания, но сосредоточен на настоящем, в котором эти цели постулируются как уже достигнутые.

Параграф третий «Значение позиций Д. Блура и Э. Голдмана для современной эпистемологии», прежде всего, представляет собой экспликацию смысла и оснований методологического релятивизма Блура. Релятивизм Блура и других сторонников социологии научного знания (SSK) охарактеризован нами как методологический, поскольку он связан не с утверждением о природе познания и его соотношении с истиной, но с утверждениями о том, как социолог должен подходить к изучению систем знаний.

Проанализировано, насколько позиции Э. Голдмана и Д. Блура совпадают с описанными В.А. Лекторским позициями классической и неклассической эпистемологии. Нами показано, что в позиции Д. Блура наличествуют все выделенные Лекторским черты неклассической эпистемологии, в то время как у Э. Голдмана также присутствуют некоторые новации, так что его позицию нельзя назвать классической в строгом смысле этого слова. Отмечено различие социологической (Д. Блур) и когнитивистской (Э. Голдман) натурализации эпистемологии.

В заключении подведены основные итоги проведенного исследования.

Публикации по теме диссертации

1) Моркина Ю.С. К вопросу о социальной эпистемологии // Философия и будущее цивилизации (Тезисы докладов и выступлений IV Российского философского конгресса (Москва, 24-28 мая 2005г.) т. 3, М.: «Современные тетради», 2005. - 0.025 а. л.

2) Моркина Ю.С. Ценностное сознание и социальная теория познания Д. Блура // Эпистемология & философия науки 2007, т.XII, № 2. - 1 а. л.

3) Моркина Ю.С. Л. Виттгенштейн - Д. Блур. Институциональная природа знания. // Язык. Знание. Социум. Проблемы социальной эпистемологии. М.: ИФРАН. 2007. -

1 а. л.

4) Моркина Ю.С. Э. Голдман. «Веритистское» направление в социальной эпистемологии. Рецензия// Эпистемология & философия науки, 2008, т.XV, № 1. М.: Канон+ (в печати) - 0.25 а. л.

5) Моркина Ю.С. Знание и социальная образность// Энциклопедия эпистемологии и философии науки (в печати) - 0.075 а. л.

6) Моркина Ю.С. Витгенштейн: правила и институты// Энциклопедия эпистемологии и философии науки (в печати) - 0.075 а. л.

7) Моркина Ю.С. Витгенштейн: социальная теория познания // Энциклопедия эпистемологии и философии науки (в печати) - 0.075 а. л.

8) Моркина Ю.С. Знание в социальном мире // Энциклопедия эпистемологии и философии науки (в печати) - 0.075 а. л.

Размещено на Allbest.ru

...