Заключительный параграф главы - «Гуманистическая составляющая диалога». Переход на позиции неомарксизма сопровождался обоснованием необходимости диалога между сторонниками различных философских позиций. Отправной точкой диалога становится монография «Перспективы человека», представляющая собой панораму важнейших социально-философских течений XX века. Рамки диалога ещё более расширяются в очерке о марксизме XX века, где Гароди подводит итоги того, что может получить от участия в нём марксизм для своего творческого развития. Особое место в творчестве Гароди занимает его диалог с теологами. В связи с этим рассмотрена характеристика марксистского атеизма, которую дает Гароди. Он утверждает, что атеизм Маркса не метафизический, а методологический: Маркс не противопоставляет атеистический постулат религиозному, для него и тот и другой лежат вне пределов научной проблематики. Наука не ставит метафизические проблемы атеизма, ибо это не научные проблемы. Аналогично относится Гароди и к так называемым научным аргументам христианской апологетики. Главный спор, по его мнению, должен быть не в плоскости науки, а в плане моральном. Вера, как и атеизм, не является ни концепцией мира, ни категорией знания, но категорией потребности, это акт, решение. Историческая заслуга христианства состоит в том, что оно заменило философию бытия философией действия, которая руководствуется не понятием «логоса», а понятием «сотворения» .

Диалог убеждает Гароди, что марксистский атеизм по своей базовой идее принадлежит к той же, что и христианство, культурной традиции, к ценностной системе веры, надежды и любви. При всем расхождении религиозно-христианского и научно-социалистического видения мира, эти две глобальные философские идеи могут объединиться во имя выживания человечества.

Диалог с теологами стал подтверждением окончательного выхода Гароди за пределы марксизма, его новая позиция отвечает всем признакам неомарксизма. Он почти не ссылается на Маркса, не демонстрирует классового подхода, разрывает онтологические и, тем более, гносеологические «узы», но аксиологическая доминанта марксизма - гуманизм по-прежнему определяет характер его философских исканий.

На этих новых позициях обращение Гароди к исламу строится как цивилизационный диалог, содержание которого рассматривается на основе анализа книг Гароди «Мой бег по веку в одиночку» и «Величие и упадок ислама». Диалог цивилизаций для Гароди имеет своей целью выработку проекта новой модели цивилизации. Проект не создать вне поэтического и пророческого воображения, неизбежно принимающего форму утопии прометеевской или мессианской в зависимости от того, осуществление это потенций человека или же обещаний Бога.

Анализ философского пути, пройденного Роже Гароди, позволил сделать следующие выводы:

- формирование философской концепции Гароди происходило не вопреки марксизму, через интеллектуальное сопротивление ему, а благодаря возвращению к нему и уже затем выходу за его пределы;

- специфика теоретического движения к Марксу до марксизма состояла в том, что он начался с пересмотра гносеологических позиций, анализа проблемы субъект-объектных отношений в творчестве Маркса, Фихте, Сартра, Альтюссера;

- развитие социально-философских воззрений Гароди подтверждает представление о марксизме как открытой теоретической системе, способной к диалогу;

- выход за пределы марксизма не означает неизбежного превращения в антимарксиста и антикоммуниста. Проект будущего Гароди и социальное пророчество Маркса объединяет гуманистическая ориентация и критика основополагающих ценностей техногенной цивилизации;

И Гароди, и Лефевр сделали первый шаг за пределы марксизма под влиянием изменившихся политических и идеологических обстоятельств. Но в духовной эволюции Лефевра большую роль сыграла внутренняя логика развития его философских позиций, что касается Гароди, то изменение его взглядов происходит под влиянием побуждающего к самокритике диалога, который Гароди был готов вести на территории своих идеологических противников. Во многом благодаря своему «марксистскому прошлому» Гароди и Лефевр, решая одну из ключевых для философии ХХ века дилемм: сциентизм / антисциентизм, делают выбор в пользу последнего.

Третью часть диссертационного исследования «Капитуляция гуманизма перед лицом социальных структур» предваряет краткий экскурс в историю постановки проблемы человека в структурализме с целью последующей атрибутации философского статуса Гольдмана и Альтюссера: остались ли они неомарксистами или это был лишь промежуточный этап на пути окончательного перехода к структурализму.

Первая глава «Пессимизм структурно-генетической социологии Люсьена Гольдмана» раскрывает специфику перехода Гольдмана на позиции неомарксизма. Он никогда не был правоверным марксистом, не состоял в ФКП, в отличие от Лефевра, не знал периода «незрелого» марксизма ранних работ. Тем не менее, Гольдман считал себя марксистом, вписывал свой метод генетического структурализма в рамки марксизма, не скрывая, что воспринял марксизм, в первую очередь, в интерпретации Г. Лукача.

Гольдман разделяет распространённое в западном марксизме мнение о том, что Маркс занимался скорее непосредственными проблемами человеческого действия, в то время как Лукач развивал собственно философскую часть марксизма. Тем не менее, он признает, что марксизм - самая действенная оппозиция сциентизму и позитивизму в философии и «варварству» в экономике и политике, видя его главное достоинство в диалектическом мировосприятии.

Подобно Гароди, Гольдман предпринимает попытку «удержать оба конца одной цепи»: жизнь человеческая не может быть познана извне, независимо от непосредственной практики и ценностных суждений, но это знание должно иметь такой же строгий характер, как и знания, достигаемые в физике, химии и других точных науках. «Поэтому, - пишет он, - … мы, с одной стороны, отвергаем сциентизм и в то же время превозносим позитивную историю и социологию, науку о человеческой жизни, противопоставляя её эссеистике и абстрактным спекуляциям» .

Поиск путей решения поставленной задачи, достижения намеченной цели оказался оплачен ценой маргинальности теоретических позиций. На стыке различных концепций, в пограничных областях философских теорий, безусловно, могут находиться точки появления оригинальных методологий философского анализа. Но маргинальность не должна быть постоянным спутником философской позиции, она должна быть «снята» в процессе её становления, иначе последняя обретает эклектический характер.

Что касается Гольдмана, то он намеренно сближает разнородные, даже противоречащие друг другу концепции: марксизм и структурализм, марксизм и психоаналитические теории, марксизм и франкфуртскую школу, наконец, марксизм и экзистенциализм, что обнаруживается в рассмотренных в исследовании философских основаниях структурно-генетического анализа.

Свой метод Гольдман представляет как антитезу рационализму и эмпиризму, противопоставляя им диалектический метод, для которого не существует достоверных точек отсчёта и окончательно решённых проблем.

Опираясь на наследие Гегеля, Маркса, Лукача, Гольдман формулирует диалектическую концепцию социальной жизни: индивид не является изолированным атомом, противостоящим другим Я. Коллективное сознание существует только в индивидуальных, это общая направленность мыслей, чувств, чаяний членов группы, порожденная экономической и социальной ситуацией.

Сходство концепции Гольдмана с марксизмом поверхностно и во многом ограничивается использованием общей терминологии социально-философского анализа. Конечно, Гольдман выглядит как марксист в глазах неомарксистов, когда говорит о классах, классовом сознании, экономическом базисе как важнейшем для их понимания. В то же время, вряд ли правомерно упрощать его позицию, отождествлять её с вульгарным социологизмом.

При характеристике взглядов Гольдмана использована работа «Диалектические исследования», в которой он обращается к рассмотрению проблемы отчуждения, опираясь при этом на концепцию фетишизма, представленную в «Капитале». Гольдман понимает отчуждение как общую черту повседневной жизни, но если для Маркса оно встроено в структуру капиталистического способа производства и как таковое существует объективно, то для Гольдмана это, прежде всего, проблема человеческой психологии, явление, пограничное с патологией. Диагноз, который Гольдман ставит индустриальному обществу, - не просто бесчеловечность, но разрушение субъекта, безличность всех социальных структур, анонимность отношений, человек разрушается не только в глазах других, но и в своих собственных.

Заявленный Гольдманом гуманизм не выдерживает столкновения ни с его теоретической позицией, ни с повседневной реальностью индустриального общества. Позиция Гольдмана, по сути, пессимистична, это касается и перспектив развития духовного мира, и динамики социальных структур. Истинно революционного, гуманистического героя нет ни в искусстве, ни в социальной действительности.

Марксистская терминология, достаточно широко используемая Гольдманом, лишь подтверждает неомарксистскую природу его социально-философских идей, и, как бы он не стремился вписаться в гуманистическую парадигму, и реальность, и структурализм как метод выводят его за её пределы. Гуманизм его негативен, а не позитивен, утопичен, а не прагматичен и деятелен.

Теоретические позиции Гольдмана оцениваются в исследовании как типичные для неомарксизма структуралистского толка. Эта типичность задана эклектичностью самого фундамента концепции: Гегель, Маркс и Лукач; сближением экзистенциализма и марксизма, наконец, типичен интерес к проблемам культуры, стремление диагностировать духовное состояние общества.

Неомарксизм Гольдмана оказался скорее правого, чем левого толка. Если в творчестве Гольдмана структурализм и реальность, которую он стремился репрезентовать и объяснить с помощью своего структурно-генетического метода, разрушили исповедуемый им гуманистический постулат, то Луи Альтюссер от этого постулата отказывается вполне сознательно, делая этот отказ философским кредо своей позиции.

Вторая глава «Теоретический антигуманизм Л. Альтюссера» имеет целью проследить генезис его идей, объективную логику их развития, включая период «самокритики»; реконструировать проект реконцептуализации и репериодизации марксизма, акцентируя в нем проблемы соотношения науки, философии, идеологии и марксистской теории; выявить, насколько Альтюссеру удалось достичь конвергенции между антигуманизмом структурализма и собственными марксистскими позициями, в какой мере выбранная им форма оппозиции - теоретический антигуманизм оказалась адекватной задаче сохранения и усиления марксистской теории; понять через взлет и падение Альтюссера некоторые особенности сегодняшнего статуса марксизма.

В первом параграфе «Возвращение к Марксу: репериодизация и реконцептуализация» отмечается, что в качестве главных идеологических противников Альтюссер выделяет субъективистские, в частности, экзистенциалистские, персоналистские, феноменологические интерпретации марксизма. Вступая в борьбу с ними, он ищет опору в работах французских эпистемологов-неорационалистов, с одной стороны, и в структурализме как философской доктрине, с другой. В диссертации представлены концепции, вошедшие в методологический аппарат Альтюссера: замещение, сверхдетерминация, симптомное чтение, эпистемологический разрыв.

Переход Альтюссера на позиции неомарксизма был трагичен и в личном, и в научном плане. Его книги пронизаны исключительным пиететом по отношению к Марксу, но страстность и категоричность в защите марксизма, с одной стороны, и логика симптомного чтения с другой, увели Альтюссера от классического марксизма.

В работе «За Маркса» он пытается продемонстрировать одновременный концептуальный и эпистемологический разрыв между ранними работами (1840-1844гг.) и собственно марксизмом (1845-1883гг.); «перелить» исторический материализм в свете этого разрыва в неэкономическую, антигуманистическую и антиисторическую форму. Альтюссер стремится обосновать три неразрывно связанных для него тезиса: исторический материализм и теоретический гуманизм были концептуально несовместимы; исторический материализм появился через разрыв с теоретическим гуманизмом; эта мутация в проблематике означала эпистемологический разрыв, который отделил науку и философию от всех теоретических и философских форм идеологии.

Предложенная Альтюссером периодизация творчества Маркса всесторонне представлена в исследовании, отмечены те ее положения, которые могут стать объектом критики: по сути дела, речь идет о двойном разрыве - рождении новой науки и новой философии; выступая против догматизма, Альтюссер сам догматически воспринимает все то, что появилось после разрыва; тот факт, что Маркс остается диалектиком на всех этапах, подрывает альтюссеровскую трактовку отношения Маркса к гегелевскому теоретическому наследию; оказывается, можно расчистить почву и стартовать вновь без пересмотра своего собственного генезиса.

Критика, реконструкция, защита - таково назначение другой ключевой работы Альтюссера «Читать «Капитал». Альтюссер вступает в борьбу за признание научной природы марксизма под знамением антиэмпиризма, его задача - обосновать относительную автономию теории от практики, тем самым, подтвердив право марксистской теории не быть заложницей тактических политических решений. Термин антиэмпиризм используется им вне точного определения. Его «анти» может означать и антисенсуализм и антиаприоризм. Термин «эмпиризм» используется Альтюссером не в традиционном философском значении - как антитеза рационализму, но служит только криптонимом концепций, приписывающих теории пассивную роль в познании. Эмпиризм предстает у Альтюссера как идеологизированная философия, освобождение от которой свидетельствует о «разрыве» между молодым и зрелым Марксом. Эмпиризм выступает в таком случае как идеология, которая смешивает теоретические объекты с реальными, игнорируя различие между теорией и практикой.

В исследовании делается вывод о наличии противоречия между эпистемологическим проектом Альтюссера и средствами его реализации. От обоснования научного характера марксизма Альтюссер переходит к размежеванию его с идеологией. У Альтюссера десятки определений идеологии, они носят и дескриптивный, и негативный и позитивный характер. Тем не менее, за всем калейдоскопом подходов можно выявить основное кредо Альтюссера: идеология - это не когнитивное отношение к миру, не совокупность ошибочных суждений, это способ, которым индивиды «проживают» своё отношение к условиям собственного существования. Несмотря на то, что оппозиция идеологии и науки является центральной в альтюссеровской концепции, он признаёт невозможность их дихотомии: осмеянная идеология - такой же миф, как и «чистая» наука.

Предприняв обоснование положения: марксизм - наука, а не идеология, Альтюссер выдвигает свой самый эпатирующий тезис: марксизм - это теоретический антигуманизм, поскольку гуманизм есть идеология.

Данная концепция Альтюссера анализируется во втором параграфе «Изгнание субъекта из марксистской теории». Этому предшествует выяснение обстоятельств, которые определили в 60-е годы интерес к проблемам гуманизма.

Ради «спасения» марксизма от гуманистической дискредитации Альтюссер меняет союзников, добиваясь конвергенции между антигуманизмом структурализма и собственными марксистскими воззрениями. Антигуманизм и антиисторицизм - основополагающие принципы концепции Альтюссера. Структурализм нужен Альтюссеру, чтобы показать, что главное в марксизме не человек, не человеческая активность, которую можно сделать интеллигибельной через феноменологическое описание актов сознания, но структуры, от этого сознания не зависящие. То, что структурализм открывает и переоткрывает - бытие бессубъектное.

В диссертации рассмотрены выделенные Альтюссером две стадии становления в марксизме идеологии гуманизма. Альтюссер, в соответствии с предложенной им периодизацией марксизма, полагает, что «Немецкая идеология» была самоочищением от гуманизма, и в этом смысле его критикой. Маркс уходит от эмпиризма, от категории субъекта, от историцизма. Он изгоняет их из политической экономии, из истории (отвергая социальный атомизм и этико-политический идеализм), из этики (отвергая этические идеи Канта), а также из своей собственной философии. Разрыв Маркса с философской антропологией не в частных деталях, речь идёт о научном открытии .

Определив отношение теории и гуманизма, Маркс, по мнению Альтюссера, вовсе не отказывается от гуманизма в идеологии, теоретический антигуманизм не подавляет ничего в историческом существовании гуманизма.

В статье «Марксизм и гуманизм» Альтюссер признаёт возможность существования различных форм гуманизма, видя в этом одно из подтверждений его идеологической природы. Альтюссер прозорливо видит, как можно использовать гуманистическую риторику и проблематику для манипуляции массовым сознанием. Он отмечает, что нередко за стремлением подчеркнуть гуманистический характер марксизма стоит поиск возможных союзников, по крайней мере, желание перекинуть к ним мост.

Прав Альтюссер ещё в одном аспекте: Маркс не идентифицирует субъекта истории с некой абстрактной человеческой сущностью, характерной для фейербаховской концепции, которую он преодолевает в период «Немецкой идеологии» и «Тезисов о Фейербахе». Тем не менее, в доказательствах марксистского антигуманизма много теоретических неточностей. Альтюссер не замечает, что философско-антропологический мотив проходит через всё творчество Маркса. Философия Маркса «замыкается на экзистенциальных проблемах, решение которых базируется на практически обоснованных принципе материальности и принципе развития. Они выведены из анализа взаимодействия субъекта и объекта, целеполагающей и целереализующей деятельности», - пишет К.Н. Любутин .

Структурализм Альтюссера - не только инструмент интерпретации марксизма, но и бастион, воздвигаемый им на пути экзистенциального понимания субъекта, в первую очередь, Сартром. Если Гароди пытается «пройти» между Сартром и Альтюссером, удерживая «оба конца цепи», то Альтюссер пытается «вырвать» этот конец из рук Сартра. В то время как у Сартра слишком много истории, у Леви-Стросса, Фуко, Альтюссера - совсем нет истории, вчера объект и структура были растворены в субъекте, сегодня субъект и сознание дотла сгорели в объекте.

Альтюссеровское изгнание субъекта из марксистской теории адекватно не марксизму, а его собственной неомарксистской позиции, сформировавшейся не без влияния структурализма. Ценой доказательства того, что марксизм - наука, стал отказ от гуманизма. Цена эта оказалась слишком велика: она вывела Альтюссера за пределы марксизма. Хотя его неомарксизм нередко атрибутировали как структуралистский, структурализм не стал для него окончательной гаванью, что определило внутреннюю противоречивость его философских позиций.

Трудности альтюссеровского марксизма вытекают не столько из склонности к структурализму или теоретическому антигуманизму, а из его бифуркации между практикой с одной стороны, и целями науки, с другой. Истоки отмеченных противоречий, прежде всего, укоренены в гносеологических позициях Альтюссера. Он считает теоретический антигуманизм непременным условием научного познания.

Завершается параграф рассмотрением периода самокритики и ревизии в творчестве Альтюссера, теоретическим источником служат работы «Ответ Джону Льюису» и «Элементы самокритики». Если в ранних работах философская революция, осуществленная Марксом, сводилась к эпистемологическому разрыву, то постепенно выстраивается новая схема редукции эпистемологического разрыва к философской революции. В ранних работах Альтюссер энергично отрицал социальный генезис марксизма, защищая эпистемологическую проблематику, но в работах 70-х годов он более диалектичен. Меняется и отношение Альтюссера к Гегелю.

В то время как Роже Гароди, выходя за пределы марксизма, склоняется к идее диалога, компромисса, его интересуют, в первую очередь, глобальные проблемы; Альтюссер все больше ищет выхода на классовую борьбу, прежде всего, в идеологической сфере: можно получить политическую власть без всякого насилия над государственной машиной, только овладев её идеологическими аппаратами. Для Гароди, освобождающегося от партийного диктата, наступает время теоретической политики, а для Альтюссера идеологической борьбы.

Альтюссеровский неомарксизм правомерно рассматривать как отражение и порождение эпохи доминирования бюрократической, административной рациональности, когда инструменты идеологического манипулирования становятся все незаметнее и эффективнее.

В части IV «Гароди и Альтюссер: упущенные возможности диалога» выявляется, насколько бескомпромиссным было противостояние сциентизма и гуманизма во французском неомарксизме, не остались ли нереализованными возможные шаги навстречу друг другу. Поставленные ими цели по сути дела совпадали: обновление марксизма, очищение его от груза догматизма, восстановление его популярности в широких кругах интеллектуалов. Однако, избранные средства были коренным образом отличны.

Гароди, взяв за основу субъективность, обращается к работам молодого Маркса, ищет истоки его учения в философии Фихте, Альтюссер видит иного, зрелого Маркса времени «Капитала», анализирующего структуру общества.

Различие между позициями Гароди и Альтюссера не в том, кто из них «более» марксист или раньше перестал им быть. Гуманистическое кредо, очевидный антисциентизм позволяют Гароди уже за пределами марксизма осуществить анализ тенденций развития человечества последней трети XX века, исходя из возможности и необходимости диалога культур.

Что касается Альтюссера, то отстаиваемый им теоретический антигуманизм оказался во многом несовместим с пониманием истории как процесса, поскольку субъекты превратились лишь в подпорку комплексных структур. Все это сузило доступное ему поле научного анализа. Отношение к гуманистической парадигме и определяет первоначально различие позиций, а затем и несовпадение философских судеб Роже Гароди и Луи Альтюссера.

Гароди и Альтюссера разделило, прежде всего, понимание не сути гуманистического идеала, но его назначения, а отсюда соотношения марксизма и гуманизма, что определило взаимный полемический тон. В диссертации обосновывается, что Гароди не был «врагом» структурализма: структурный анализ позволил придать гуманитарным наукам статус, равный статусу наук естественных. Он согласен с Альтюссером, что данный способ исследования был не чужд Марксу, и что доказательства этого можно найти в «К критике политической экономии» и в «Тезисах о Фейербахе». Структурализм - один из методов исследования, что не исключает других, в том числе перехода от структуры к человеческой деятельности, которая и порождает данную структуру. Сам Гароди выбирает другой путь: соединить субъективность с историческим материализмом, пройдя при этом по узкой грани между двумя крайностями «антиисторическим» экзистенциализмом и «антигуманным» структурализмом.

Более, нежели структуралистские основания концепции Альтюссера, Гароди не одобряет его теории эпистемологического разрыва, которая продуцирует ряд серьезных теоретических и идеологических последствий. По мнению Гароди, искажается роль Фихте в становлении марксизма; происходит изгнание субъекта из марксизма. Гароди обвиняет Альтюссера в навязывании Марксу радикального метафизического разрыва, не свойственного его научной мысли, поскольку Маркс мыслил не в терминах разрыва, а диалектически, в терминах инверсии и вбирания. Наконец, Гароди и Альтюссер по-разному трактуют место категорий теории и практики в марксизме.

Если Гароди признает эвристические возможности структурализма, то и Альтюссер не чужд гуманистических идей. Обоснование этого тезиса осуществляется им в работе «Идеология и идеологические аппараты государства», в котором рассматривается роль идеологии в современном западном обществе.

Подобно Роже Гароди, Альтюссер заявляет о своем намерении «удержать оба конца цепи». Но если для первого - это материальное и духовное, то для второго - те же самые, в конечном счете, противоположности «переливаются» в иные понятийные формы: базис и надстройка. Как следствие, Гароди выходит на проблему субъективности, а Альтюссер - идеологии.

В связи с этим рассматривается критика Альтюссером «топографической метафоры марксизма», которая через понятия базиса и надстройки пытается концептуализировать отношения между экономическими и различными неэкономическими практиками. Базис - суперструктурные отношения, заявляет Альтюссер, есть исключительно образный, дескриптивный подход, который нуждается в серьезном теоретическом развитии.

Это развитие Альтюссер осуществляет в концепции идеологических аппаратов государства, которые «индивида превращают в свободного субъекта для того, чтобы он свободно подчинился приказаниям Абсолютного Субъекта. Субъекты существуют только в силу подчинения и для подчинения. Вот почему они маршируют сами по себе» .

В исследовании отмечены как достоинства, так и недостатки данной концепции.

Тем не менее, Альтюссер нарисовал картину индустриального общества: тоталитарно-технологический универсум через рафинированные технологии контроля, дающие человеку иллюзию свободы, способен сдержать любое качественное изменение. Социологическая теория становится у Альтюссера отражением конвергенции процессов распространения технической рациональности и упрочения бюрократических отношений индустриального общества.

В диссертации предлагается ответ на вопросы: насколько Альтюссер - антигуманист, что для него «гуманизм», какое содержание он вкладывает в это понятие? Альтюссер обозначает термином гуманизм тенденцию, которая выводит тезис о необходимости социальных изменений из спекулятивной идеи сущности человека, то есть, вкладывает в него иное значение, чем то, которое имеет место в марксистской теории. Следовательно, антигуманизм Альтюссера не есть антитеза марксистского гуманизма.

Достоинство концепции Альтюссера в том, что он привлёк внимание к разработке марксизма как «фундаментальной теории» в тот момент, когда ряды сторонников такого подхода значительно поредели, а марксистская парадигма подверглась серьёзным вызовам, на которые необходимо было ответить. Альтюссер уверен, что ответы можно найти у Маркса, но его нужно читать. Столкнувшись с ключевой философской альтернативой ХХ века: сциентизм / антисциентизм, читающий и почитающий Маркса Альтюссер делает ставку на сциентизм, разделяет валюативный и познавательный аспекты марксизма, принося первый в жертву второму.

Альтюссер, ограничивая социальную теорию анализом наличных социальных структур, исключая из неё человеческое бытие и идеологию, оказывается ближе не к марксизму, а к позитивизму. Появление такой формы неомарксизма есть реакция не столько на марксизм, сколько на экзистенциализм.

Неомарксизм, либо в соответствии с намерениями его представителей, либо вопреки им, оказался более или менее полно принадлежащим к гуманистической парадигме. Степень «полноты» определялась способом перехода от марксизма к неомарксизму, соотношением философского и политического ревизионизма.

В Заключении обобщены основные результаты проведенного исследования, обозначены перспективы дальнейшего рассмотрения поставленных проблем. Положения, выносимые на защиту и сформулированные в виде гипотетических суждений, в ходе диссертационного исследования были доказаны, что дало основание для следующих выводов:

1. Французский неомарксизм представляет собой оригинальное философское направление, имеющее общие цементирующие признаки, что не исключает существования в нем двух основных течений. Его возникновение - результат пересечения гуманистического содержания марксизма с иными философскими концепциями, как вписывающимися в парадигму гуманистического осмысления человека, так и противопоставляющими себя ей. В этом процессе обнаруживается различие, сходство и комплементарность взаимодействующих позиций. Ревизия носила, в первую очередь, форму научной критики и модернизации, и во вторую - партийно-политической борьбы, хотя у каждого из представителей неомарксизма их соотношение было различно.

2. «Превышение» марксизма для Лефевра - не следствие принадлежности его философской теории к закончившемуся историческому периоду, не позитивистская или сциентистская интерпретация, оно делает возможным переход от спекулятивной философии, превращающей человека в фантом, к идее «возможного» человека. Это позволяет определить его неомарксизм как гуманистическую философскую антропологию. Ревизионизм Лефевра носил онтологический характер.

3. Природа ревизионизма Гароди, в первую очередь, гносеологическая, а затем политическая. Приоритет прежний - «цельный человек», но меняются методы достижения цели. Гароди предпринимает гуманистическую, антропологическую интерпретацию марксизма, видя в нем не философию бытия, но философию действия.

4. Сближение со структурализмом привело к тому, что гуманизм Гольдмана оказался негативен, а не позитивен, утопичен, а не деятелен, и хотя он имеет некоторые точки соприкосновения с гуманистической парадигмой, суть его маргинальна. Марксистская терминология, достаточно широко используемая Гольдманом, лишь подтверждает неомарксистскую природу его социально-философских идей.

5. Теоретический антигуманизм Альтюссера как форма преодоления догматизма, структурализм как методология и, главное, разрыв между теорией и практикой оказались неадекватны целям усиления роли марксистской философии. Привлекательность идей Альтюссера вытекала во многом из слабости догматической версии марксизма, а не из предложенных им решений. Альтюссер, объясняющий исторический процесс как трансформацию одной комбинации структур в другую без участия субъекта, не является структуралистом в чистом виде: оппозиция проходит не по линии марксизм - структурализм, а сциентизм - антисциентизм.

6. Гароди и Альтюссера разделило не понимание сути гуманистического идеала, но его назначения. Для Альтюссера гуманизм в марксизме только тактика, а антигуманизм - стратегия. Альтюссер, действующий внутри марксистской традиции, объективно оказался дальше от нее, чем Гароди и Лефевр из-за отказа от ее важнейших составляющих: теории практики и гуманистического потенциала. Сциентизм обернулся для Альтюссера ловушкой неомарксизма.

7. Марксизм несет в себе возможности развития и преодоления естественной исторической ограниченности, позволяющие создавать новые условия для мысли и действия. То, что привычно определялось как ревизионизм, есть исторически конкретная переориентация (с потерями и обретениями) идей Маркса. Выход за пределы марксизма не означает с необходимостью превращения в антимарксиста.

Эти выводы могут служить обоснованием выдвинутого в ходе исследования тезиса: способ выхода за пределы марксизма определяет возможность дальнейшей принадлежности к гуманистической парадигме и тем самым косвенно подтверждается изначальная принадлежность к ней марксизма.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ ОТРАЖЕНО В СЛЕДУЮЩИХ ПУБЛИКАЦИЯХ

Статьи, опубликованные в ведущих рецензируемых научных журналах, определенных ВАК:

1. Шихардин Н.В. Валюативная и рефлективная парадигмы марксизма: версия Роже Гароди // Философия и общество. - 2007. - №3. - С. 169-181.

2. Шихардин Н.В. Вкус жизни без отчуждения: май 1968 года сквозь призму гуманистической парадигмы французского неомарксизма // Известия Уральского государственного университета. - 2007. - №48. - Серия 3. «Общественные науки». - Вып. 2. - С. 200-215.

3. Шихардин Н.В. Концепция отчуждения в философском наследии Анри Лефевра // Труд и социальные отношения. - 2008. - № 12. - С. 139-143.

4. Шихардин Н.В. Концепция этатизации: А. Лефевр и Л. Альтюссер // Вестник Новосибирского государственного университета. - Серия «Философия». - 2008. - Т. 6. - Вып. 3. - С. 166-171.

5. Шихардин Н.В. Концепция повседневности в неомарксистской концепции А. Лефевра // Вестник Волгоградского государственного университета. - 2008. - № 1. - Серия 7. «Философия. Социология и социальные технологии». - С. 16-19.

6. Шихардин Н.В. Литература как предмет анализа во французском неомарксизме // Вестник Челябинского государственного университета. - 2009. - № 11. - Серия «Философия. Социология. Культурология». - Вып. 11. - С. 148-154.

7. Шихардин Н.В. Луи Альтюссер: критика, реконструкция и защита марксизма // Вестник Самарского государственного университета. - 2009. - №. 1. - Гуманитарная серия. - С. 11-17.

8. Шихардин Н.В. Ислам в философской концепции и судьбе Роже Гароди // Вестник Московского государственного областного университета. - Серия «Философские науки». - 2009. - № 2. - С. 180-186.

9. Шихардин Н.В. Гуманистическая интерпретация марксизма: выбор Анри Лефевра // Известия Уральского государственного университета. 2009. №1/2. - Серия 3. «Общественные науки». - С. 194-199.

Монографии:

10. Шихардин Н.В. Гуманистическая парадигма во французском неомарксизме: pro et contra: Монография. - Курган: Изд-во Курганского государственного университета, 2006. - 118 с.

11. Шихардин Н.В. От анафемы к диалогу. Гуманистический проект Роже Гароди: Монография. - Курган: Изд-во Курганского государственного университета, 2007. - 110 с.

12. Шихардин Н.В. Французский неомарксизм: противостояние гуманизма и сциентизма: Монография. - Курган: Изд-во Курганского государственного университета, 2009. - 132 с.

13. Шихардин Н.В. Диалогический подход к изучению истории // Новые идеи в философии: Межвузовский сборник научных трудов. - Вып. 5. - Пермь, 1996. - С. 173-175.

14. Шихардин Н.В. Диалог как способ теоретического отношения к историко-философскому наследию // Человек в истории: теория, методология, практика: Тезисы докладов Российской научной конференции. - Ч. 1 - Челябинск, 1998. - С. 31-33.

15. Шихардин Н.В. Плюрализм как принцип «современного гуманизма» Р. Гароди // Религия. Человек. Общество: Тезисы сообщений Международного научного религиоведческого конгресса. - Курган: Изд-во Курганского государственного университета, 1998. - С. 119-121.

16. Шихардин Н.В. «Фихтеанский момент» эволюции философской концепции Роже Гароди // ХХI век: будущее России в философском измерении: Материалы Второго Российского философского конгресса. В 4-х т. - Т. 4: Философия духовности, образования, религии. - Ч. 1. - Екатеринбург: Изд-во Уральского университета, 1999. - С. 69-70.

17. Шихардин Н.В. Роже Гароди: от анафемы к диалогу // Проблемы свободы совести, веротерпимости и преодоления религиозного и этноконфессионального экстремизма: Сб. науч. тр. - Курган, 2000. - С. 150

18. Шихардин Н.В. «Проект надежды» в философии Роже Гароди // Культура и цивилизация: Сб. науч. тр. - Екатеринбург: Издательство Уральского государственного университета, 2001. - С. 163-167.

19. Шихардин Н.В. Российские версии марксизма в философии Роже Гароди // Маркс и Россия: рубежи столетий: Сб. науч. тр. - Екатеринбург Изд-во Уральского государственного университета, 2002. - С. 196-198.

20. Шихардин Н.В. Глобализация гегемонизма и её альтернатива // Рационализм и культура на пороге третьего тысячелетия: Материалы Третьего Российского Философского конгресса. В 3 т. - Т. 3. - Ростов н / Д: Изд-во СКНЦ ВШ, 2002. - С. 222-223.

21. Шихардин Н.В. Глобализация как фактор формирования новой парадигмы в социологии: взаимодействие или воздействие? // Система ценностей человека как социокультурная реальность: Сб. науч. тр. - Курган: Изд-во КГУ, 2002. - С. 87-99.

22. Шихардин Н.В. Глобализация нетерпимости и её альтернативы // Толерантность в культуре, этнических и межконфессиональных отношениях. Материалы межрегиональной научно-практической конференции (Курган, 3 декабря 2002 г.). - Курган, 2003. - С. 230-234.

23. Шихардин Н.В. Ж. Бодрийар: ценностная составляющая глобализации (тезисы) Философия ценностей: Материалы Российской конференции (Курган, 15-16 апреля 2004г.). - Курган: Изд-во Курганского государственного университета, 2004. - Вып. 2. - С. 239-242.

24. Шихардин Н.В. Роже Гароди о методологическом характере марксистского атеизма // Проблемы социального гуманизма: история и современность. Четвертые Марксовские чтения. - Нижневартовск: НЭМИ ТюмГУ, 2004. - С. 288-294.

25. Шихардин Н.В. Теория отчуждения в зеркале двойной эволюции // Проблемы социального гуманизма: история и современность. Четвертые Марксовские чтения. - Нижневартовск: НЭМИ ТюмГУ, 2004. - С. 294-298.

26. Шихардин Н.В. Антигуманный гуманизм в философии Л. Альтюссера // Тезисы докладов и выступлений IV Российского философского конгресса: В 5 т. - Т. 5. - М.: Современные тетради, - 2005. - С. 179.

27. Шихардин Н.В. Роже Гароди: валюативная и рефлективная парадигмы марксизма // Система ценностей человека как социокультурная реальность: Сборник научных трудов. - Вып. 2. - Курган: Изд-во Курганского гос. ун-та, 2006. - С. 231-240.

28. Шихардин Н.В. Л. Альтюссер и Р. Гароди: где пересекаются параллельные линии? // Сборник материалов Республиканской научной конференции «Гуманизм социальный, либеральный и религиозный: проблемы диалога» (Нижневартовск, 17 ноября 2005 г.). - Нижневартовск: НЭПИ ТюмГУ, 2006. - С. 232-235.

29. Шихардин Н.В. Диалог марксизма и христианства: гуманистический проект Роже Гароди // Здравый смысл. - 2006 / 07. - № 1. - С. 48-54.

30. Шихардин Н.В. Май 1968 года: конфликт поколений или бунт против отчуждения? // политическая коммуникация и идеологическая социализация молодежи в контексте властных отношений / Вторые уральские молодежные социологические чтения: Всероссийская научная конференция. Сб. науч. статей. - Екатеринбург: УРАГС, 2007. - С. 60-65.

31. Шихардин Н.В. Кибернантроп versus субъективность: позиция А. Лефевра // Воля к диалогу: проблемы современного гуманизма: Материалы международной научной конференции, посвященной памяти профессора В.Д. Жукоцкого. - Нижневартовск: Изд-во Нижневарт. гуманит. Ун-та, 2007.

32. Шихардин Н.В. Анри Лефевр: от марксизма к неомарксизму // Наука. Философия. Общество. Материалы V Российского философского конгресса. - Т. II. - Новосибирск: Параллель, 2009. - С. 54-55.

Размещено на Allbest.ru