Религиозная вера как детерминанта ментальности

Размещено на http://www.allbest.ru/

Религиозная вера как детерминанта ментальности

Г.Л. Цигвинцева, канд. филос. наук, доцент, доцент кафедры гуманитарных и естественнонаучных дисциплин, Чайковский филиал Пермского национального исследовательского политехнического университета, г. Чайковский, Россия

Аннотация

В статье рассматривается зависимость разноаспектных сторон ментальности от религиозной веры. В фокусе внимания любой религии находятся фундаментальные вопросы человеческого бытия. От их интерпретации той или иной религиозной системой зависят оценочные и деятельные модели поведения того или иного народа. Специфическое прочтение религиозных систем народами во многом определяет особенности восприятия ими религиозной догматики и обрядовой стороны той или иной веры. Это, в свою очередь, влияет на характер ментальных проявлений в различных областях их жизнедеятельности. Ритуализм и обрядовость православия, основанные на чувственно-эмоциональной форме восприятия религиозной веры, были далеки от изощренных схоластических умопостроений западного христианства, стремившегося к оправданию жизни лишь деятельного и успешного человека. Ислам акцентирует внимание на соблюдении внешних правил религиозного почитания и освобождает верующего от мук пытливого рассудка. Даосизм, конфуцианство, буддизм, оплодотворенные общей идеей относительности понятий Добра и Зла, взывают к терпимости и невозмутимости. Однако абсолютизировать сегодня роль религиозного фактора в формировании менталитета общества было бы опрометчиво. Мир технологических новинок завораживает и трансформирует сознание современного человека, заставляя более вдумчиво оценивать религиозное наследие предков, видоизменять и совершенствовать устаревающие формы социального взаимодействия в различных сферах жизни общества и, следовательно, формировать ментальность, отражающую реалии современного мира.

Ключевые слова: религиозная ментальность, религиозный синкретизм, массовое сознание, христианство, православие, ислам, конфуцианство, религиозные системы

Вопрос о предрасположенности того или иного народа к определенной религиозной системе остается предметом научной рефлексии. Однако не секрет, что народы по-своему приспосабливаются как к религиозной догматике, так и к обрядовому благочестию. Глубина проникновения в эти составляющие религии формирует специфическую религиозную ментальность народа.

Древние Греция и Рим в I веке н. э. стали нуждаться в религиозной системе, которая смогла бы преодолеть аномическое состояние общества и объединить под общим знаменем религиозной веры разные слои населения. Христианство, являвшееся более сложной и абстрактной религией по сравнению с языческими культами, решило проблему интеграции вновь формирующихся обществ.

Древнерусские князья в конце IX - начале X вв. встали перед таким же выбором. Автор книги «Россия в поисках смысла» Г. Г. Сильницкий пишет: «языческая мировоззренческая система, сама явившаяся следствием неблагоприятных природно-климатических условий, сформировала отчужденное отношение человека к окружающей среде… с вытекающим отсюда оборонительным менталитетом»¹. Языческая вера не смогла, в силу вышеперечисленных причин, стать духовным фундаментом в основании единого древнерусского государства.

Существенные изменения в мироощущение русского человека внесло христианство. Оно снижало значение земных ценностей и одновременно формировало те критерии, по которым эти ценности могли быть подвергнуты критике, исправлению или неприятию. Христианская религиозная вера вносила новые черты в повседневность. Духовное совершенствование для спасения души и преодоление стихийно-природного начала жизнедеятельности человека стали духовными ориентирами зарождающейся христианской ментальности.

Однако массовое сознание не сразу покорилось новой вере, так как христианство, определяя конечные цели человеческого бытия, создавало поле напряженности между земным и возвышенным в самом человеке. Принципы религиозного спасения, лежащие в основании христианства, были чужды мировосприятию язычника. В христианской концепции спасения принцип систематичности практической человеческой деятельности, устремленный к добру, а не ритуалы и церемонии, были основанием для прощения грехов. Перестройка религиозной ментальности, не изжив полностью из глубинных слоев бессознательного языческие установки, примирила новую веру и народ.

Сегодня этот религиозный синкретизм вкупе с квазирелигиозным коммунистическим атавизмом находит выражение в стереотипах мышления и поведения определенной части российского общества, продуцируя либо протестные формы борьбы, либо, напротив, немотивированную неудовлетворенность и бездействие.

В Юго-Восточной Азии соединение разнохарактерных культов и верований, прежде всего даосизма, буддизма и конфуцианства, оплодотворенных общей идеей относительности понятий Добра и Зла, смогло, с одной стороны, противостоять радикализму квазирелигиозной коммунистической идеи (за исключением Северной Кореи), а с другой стороны, трансформировать ее гуманистический потенциал для деятельного преобразования действительности. Народы этого региона не стали первооткрывателями инновационных технологических теорий и практики, но сумели творчески использовать их, опираясь на собственное трудолюбие и дисциплинированность, обусловленные особенностями их религиозного синкретизма.

Религиозную ментальность западного человека сформировали католицизм и протестантизм, придавшие конфликту между Добром и Злом антропоцентристский характер, рассматривая его как борьбу человеческих изъянов и добродетелей - в отличие от восточных религий, где этот конфликт носит вселенский характер. «Фаустовский» человек, рационализируя весь объем разнохарактерных и разноуровневых связей, в которые он включен, нацелен на собственный комфорт, стабильность, не помышляя об осуществлении мировой гармонии… Русское же православие, формируя религиозную ментальность народа, акцентировало внимание не на мобилизации волевых начал в человеке для достижения индивидуального благополучия, а на обретении этим человеком уверенности в осуществлении Высшей справедливости для всех.

Ритуализм и обрядовость православия, основанные на чувственно-эмоциональной форме восприятия религиозной веры большинством русских людей, далеки были от изощренных схоластических умопостроений западного христианства, стремящегося к оправданию жизни лишь деятельного и успешного человека.

Чтения и молитвенные песнопения, взывающие к Богу, таинство литургии - всё это у большинства не вызывало сомнений в истинности и богооткровении исповедуемой православной веры. Духовная и бытовая стороны жизни народа, который в массе своей в досоветский период был неграмотным, зависела от обрядовой стороны веры, а не от словесных хитросплетений искушенного в религиозной догматике духовенства.

В мусульманстве обрядовая сторона веры также имеет большое значение, однако, в отличие от православия, «религиозные догматы ислама направлены не на развитие душевной чистоты человека, а на соблюдение правил житейского благополучия и благовоспитанности»². Таким образом, ислам требовал соблюдения лишь внешних правил религиозного почитания и освобождал верующего от мук пытливого рассудка. Пост и молитва православного человека не освобождали его от ответственности перед Богом. Не столько выполнение религиозных ритуалов, сколько повседневная практика добрых дел, деятельное участие в жизни другого являются способами обретения божественного участия. В мусульманстве же «человек будет судим не за то, что вышло в его жизни, а за то, исполнял или не исполнял он предписанный ему закон»³. Русское православие, акцентируя амбивалентность Добра и Зла, в отличие от византийского христианства, не абсолютизировало неотвратимость зла, а победу добра считало непреложной. Восприятие Бога всемогущим позволяло простому русскому человеку надеяться на его всепрощение. Несмотря на греховную природу человека, византийское христианство не знало пощады в отношении тех, кто нарушал религиозные предписания.

Синтез языческих и христианских ценностей с преобладанием в массовом сознании созерцательной составляющей над рациональным началом, не мог не сказаться на характере отношений между властью и русской церковью. Образ носителя властных полномочий церковью был абсолютизирован: монарх уподоблялся Творцу мира. С появлением образованной и критически мыслящей части русского общества, цезарепапистский статус русской православной церкви вызывал у нее всё большее раздражение и неприятие. Ревизия религиозных основ православной веры приводила как к частичному, так и полному переосмыслению религиозных представлений. Это нашло свое отражение в многочисленных религиозных течениях 18-19 вв. в России. Факт появления русской религиозной философии, учение Л. Толстого, как представляется, стали индикаторами трансформирования религиозной ментальности. На Западе Реформация, примирив религию со стремлением человека обустроить внешнее жизненное пространство, стала основой для гармонизации и внутреннего духовного пространства. В России, напротив, ревизия религиозных основ веры посеяла семена внутреннего и внешнего дискомфорта в среде интеллигенции, заставила ее усомниться в незыблемости исторически сложившихся форм социального взаимодействия. Это привело к секуляризации и радикализации массового сознания, расчистивших дорогу русской революции и квазирелигиозной вере в земное идеальное будущее.

Безусловно, характерные черты религиозных систем во многом определяют особенности умственного и духовного строя, присущие тому или иному народу. Однако абсолютизировать роль религиозного фактора в формировании менталитета современных обществ было бы опрометчиво. В силу объективных причин религиозные системы сами подвержены трансформации, несмотря на протест ортодоксов. Научно-технический прогресс и глобализация явочным путем устраняют жесткую детерминацию «религия - менталитет». Мир современных технологических новинок завораживает и трансформирует сознание современного человека, заставляя более вдумчиво оценивать религиозное наследие предков, видоизменять и совершенствовать устаревающие формы социального взаимодействия в различных сферах жизни общества и, следовательно, формировать ментальность, отражающую реалии современного мира.

ментальность религиозный вера догматика

Литература

1. Сильницкий Г.Г. Россия в поисках смысла. Часть I., Россия между прошлым и будущим. Смоленск, 2001. С. 49.

2. Можайскова И.В. Духовный образ русской цивилизации и судьба России (опыт метаисторического исследования). В 4 ч. Ч. 1. Религиозные начала цивилизационной структуры и духовные истоки русской цивилизации. М., 2001. С. 387.

3. Тихомиров Л. А. Религиозно-философские основы истории. М.: «Москва», 2000. С. 310

Размещено на Allbest.ru