Основные философские аргументы против перцептивной модели интроспекции

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Основные философские аргументы против перцептивной модели интроспекции

Вторая половина XX века стала временем критического подхода к интроспекции как методу исследования сознания человека. В настоящей статье мы постараемся осветить некоторые основные подходы к критике классической концепции интроспекции.

Философская проблематика интроспективного познания чрезвычайно широка, возможны различные способы понимания самого термина «интроспекция». Классическая, как мы будем в дальнейшем говорить, перцептивная модель интроспекции предполагает, что в нашем сознании есть особый механизм восприятия внутренних ментальных состояний, который предоставляет нам абсолютно достоверные сведения о нашем сознании. В настоящей статье мы хотели бы уделить внимание критическим аргументам против нее.

Термин «перцептивная модель интроспекции» встречается в книге Грэга Тена Элсхофа (Gregg Ten Elshof) «Интроспекция защищенная: эссе в защиту перцептивной модели самопознания»¹ (2005 г.), которая представляет собой попытку защитить эту модель от различных критических аргументов, в том числе тех, что будут описаны ниже. Как нам представляется, термин очень хорошо отражает суть классических представлений об интроспекции, поэтому именно его мы будем использовать в дальнейшем.

Согласно этой модели интроспекция - это внутреннее восприятие, перцепция. Именно такое понимание самопознания сложилось еще в работах философов Нового времени - Рене Декарта, Джона Локка, Дэвида Юма, хотя ни один из них и не использовал в своих работах термин «интроспекция». Труды же первых психологов-интроспекционистов Вильгельма Вундта и Эдварда Титченера также были представлены в рамках подхода, уходящего корнями в философию Нового времени.

Укажем более подробно, что именно мы понимаем под перцептивной моделью интроспекции. В рамках этой модели считается, во-первых, что интроспекция обладает особой достоверностью, так как осуществляется от первого лица. Субъект, если он хочет получить достоверные сведения о содержании своего сознания, должен лишь направить свой «внутренний взор» на них - подобно тому, как он направляет свое внешние наблюдение на внешние объекты (именно поэтому эту модель называют перцептивной). Одна лишь внимательность способна дать ему сведения о состоянии его сознания. Во-вторых, ее результаты уникальны, так как она осуществляется субъектом только самостоятельно, предоставляя ему сведения, которые не могут быть получены иным способом. В-третьих, она ничем не опосредована, то есть не требует никаких специальных технических средств и даже навыка.

В течение второй половины XX века аргументы против перцептивной модели интроспекции стали возникать в самых различных областях знания: внутри самой философии, а также в поле теоретических и практических научных исследований сознания человека.

В настоящей статье мы предложим анализ специфических философских критических аргументов против перцептивной модели интроспекции. Сразу же нужно оговориться, что здесь мы не претендуем на составление исчерпывающего списка аргументов, но мы постараемся осветить те из них, которые имели наибольшее влияние и широко обсуждались в философской литературе и потому могут считаться основными.

К философским аргументам против интроспекции мы относим: аналитико-лингвистическую критику термина «интроспекция» (Гилберт Райл); феноменологический аргумент (Ульям Лайонс); аргумент, согласно которому перцептивная модель интроспекции ведет к дурной бесконечности (Дэниел Деннет); аргумент о недопустимости буквального понимания метафоры «внутреннее око» (Джон Сёрл).

1. Аналитико-лингвистическая критика термина «интроспекция» в работе Гилберта Райла «Понятие сознания» (1949 г.) является одной из ранних попыток критического отношения к перцептивной модели интроспекции. Он старается показать, что интроспекция не обладает никакими преимуществами по сравнению со способами получить сведения о сознании человека из внешней перспективы (то есть из перспективы третьего лица). В некоторых случаях именно поведение человека говорит о его сознании гораздо больше, чем свидетельства, полученные с помощью интроспекции. Например, Райл утверждает, что для учителя гораздо более убедительным доказательством того, что ученик понял ту или иную теорию, будет его поведение, свидетельствующее о таком понимании: например, правильные ответы ученика на вопросы, связанные с этой теорией, или уверенное объяснение учеником того, какие следствия можно вывести из этой теории, а вовсе не заверения ученика в том, что он эту теорию хорошо усвоил².

Сам термин «интроспекция» помещается Райлом в длинный список слов и выражений, которые ничего не проясняют в природе сознания, - таких как «в моей голове», «воля» (и связанные с ним «вынужденный», «произвольный», «непроизвольный»), «эмоции» (в значении - внутренние подстегивающие импульсы) и прочих³.

Таким образом, мы считаем, что аналитико-лингвистическая критика понятия интроспекции Райла наносит удар по всем трем перечисленным выше свойствам классической теории интроспекции - особой достоверности, уникальности сведений, неопосредованности.

2 Феноменологический аргумент был сформулирован в числе других - научно-экспериментальных аргументов против классической концепции интроспекции Уильямом Лайонсом в его обширной работе «Исчезновение интроспекции» (1986 г.). Если бы интроспекция действительно происходила так, как ее описывают философы Нового времени и интроспекционисты, то тогда она обладала бы собственной феноменологией (но она ей не обладает)⁴. Поясним, что имеет в виду Лайонс. Феноменологические переживания прикосновения к предмету отличаются от феноменологического переживания зрительного восприятия предмета, и потому оба феноменологических переживания описываются нами по-разному, с использованием различных предикатов. Перцептивной моделью интроспекции предполагается, что интроспекция - это особое внутреннее восприятие. Но если это восприятие, то так же, как другие виды восприятия, она должна была бы обладать своей собственной феноменологией, которая отразилась бы в нашем языке, наполнив его новым списком предикатов, касающихся исключительно интроспективного восприятия. Но когда мы описываем, что нечто воспринимаем в нашем сознании интроспективно, мы всё время возвращаемся к характеристике того, что мы воспринимаем, не используя при описании этого восприятия какие-то новые предикаты. Иными словами, Лайонс считает, что у того, что мы воспринимаем, есть феноменология, а у того, что называют интроспекцией, ее нет⁵. Можно подытожить, что, с точки зрения Лайонса, сколько бы мы ни описывали свою интроспекцию, это описание все время как бы соскальзывает в область описания конкретного содержания сознания, то есть мы всё время описываем только то, чтомы воспринимаем, неспособные выразить, как.

Интересно, что на ту же проблему указывает другой современный исследователь интроспекции Фред Дреске в своей статье «Как вы знаете, что вы не зомби?»⁶. Он не отрицает существования интроспекции полностью, считая данную неспособность описать, как происходит это восприятие, отличительной особенностью интроспективного восприятия, а не поводом для того, чтобы навсегда заключить понятие интроспекции в кавычки, как это делает в конце своей книги Лайонс.

В целом, этот аргумент нацелен в самое сердце перцептивной модели интроспекции: на представление о том, что интроспекция - это особый вид восприятия, внутреннее восприятие. Насколько удачна эта попытка? Этот аргумент работает, если предположить, что по аналогии с другими видами восприятия, интроспекция должна обладать своей феноменологией, которая находит отражение в языке. Но делать такое предположение вообще-то необязательно, потому что если представить, что интроспекция отлична от других типов восприятия и не во всем подобна им, то тогда можно, аналогично Дреске, увидеть в этом лишь затруднение интроспекции, но не абсолютное доказательство того, что интроспекции как особой ментальной операции нашего сознания не существует.

3. Аргумент, согласно которому перцептивная модель интроспекции ведет к дурной бесконечности - это аргумент Дениэла Деннета, который он в частности приводит в своей фундаментальной работе «Объясненное сознание» (1991 г.). Интроспекция, по мнению Деннета, с неизбежностью ведет к идее «внутреннего наблюдателя», «гомункула» и к идее так называемого «картезианского театра»⁷. Недостаток представлений о том, что субъект может обозревать и «взвешивать» свои ментальные состояния, заключается прежде всего в том, что они ведут нас в дурную бесконечность: осознав, что субъект способен соединять в некой точке все свои восприятия, мы вынуждены вслед за этим также признать, что существует еще один наблюдатель, который предоставляет нам сведения о том, что «видит» первый наблюдатель. Далее получается, что существует третий наблюдатель, который констатирует то, что второй наблюдатель фиксирует «работу» первого, и так далее. Концепция внутреннего наблюдателя ведет нас таким образом к довольно проблематичному допущению бесконечного ряда констатаций о внутренних состояниях.

С помощью данного аргумента, как видим, критикуется одно из ключевых предположений перцептивной модели интроспекции о том, что мы можем предоставить абсолютно достоверные сведения о состояниях нашего сознания из некоего единого «центра». По сути, это один из ключевых тезисов всей концепции Деннета, поскольку его теория в принципе отрицает единство сознания и стремится представить его как множество соревнующихся между собой модулей («набросков»), ни один из которых не должен признаваться ведущим. В целом, Деннет критикует все стороны перцептивной модели интроспекции, сводя ее к абсурду, который должен показать, как перцептивная модель интроспекции противоречит здравому смыслу.

4. Аргумент о недопустимости буквального понимания метафоры «внутреннее око», которая свойственна нашему повседневному языку в тех случаях, когда мы говорим о самопознании, можно найти в работе Джона Сёрла «Открывая сознание заново» (2002 г.). Сёрл исходит из допущения, что сознание всегда направлено на что-то помимо самого себя. Поэтому выражение «операция внутреннего наблюдения» - это бессмысленность. Сёрл придерживается мнения, что наблюдение всегда предполагает явное отличие между наблюдаемым объектом и самой операцией наблюдения (как это происходит в случае наблюдения за внешними объектами).

Вместе с тем Сёрл говорит, что если «под «интроспекцией» мы подразумеваем простое размышление о собственных ментальных состояниях, то тогда в отношении интроспекции нет возражения. Она происходит постоянно и является существенно важной для любой формы самопознания»⁸.

Можно заметить, что в этом своем размышлении Сёрл прибегает к чисто райловскому (аналитико-лингвистическому) приему: обнаружить бессмысленность какого-либо философского понятия, смысл которого слился с метафорой, существующей в повседневном употреблении, - то ли по желанию некоторых философов, то ли по их невнимательности - и, установив эту несуразность, отбросить данный термин. «Реабилитируя» интроспекцию, «понизив» ее эпистемологическое значение до простого, ничем от других не отличающегося рассуждения, Сёрл опять же во многом идет по стопам Райла, который, правда, предлагал видеть в интроспекции не больше чем память, ретроспекцию, которая свободна, как он пишет, от многих возражений, выдвигаемых против интроспекции⁹.

Подведем итог нашему исследованию. Как видим, аргументы против перцептивной модели интроспекции, созревшие внутри самой философии, опираются:

1) на аналитико-лингвистический анализ понятий, который может продемонстрировать бессмысленность или «загрязненность», смешение некоторого, как ранее считалось, философски значимого понятия с выражениями обыденного языка (1, 4);

2) рассуждение по аналогии, согласно которому объект, предположительно подобный каким-то другим объектам, должен обладать ключевыми свойствами, присущими этим объектам, но не обладает ими, а значит в действительности подобным этим объектам не является (2);

3) здравый смысл, который должен «высветить» абсурдность некоторых следствий перцептивной модели интроспекции (3).

Нам представляется, что философскую критику перцептивной модели интроспекции можно признать во многих аспектах очень удачной. Действительно, сегодня, за редким исключением (например, уже упомянутый нами выше Грэг Тен Элсхоф), философы и другие исследователи, занимающиеся проблемами сознания и поведения человека, не рассматривают перцептивную модель интроспекции как жизнеспособную. Несмотря на это, вопрос об интроспекции до конца не снимается. И дело даже не в том, что бытовая интуиция наталкивает нас на мысль о том, что посредством интроспекции мы знаем нечто о самих себе с полной достоверностью, а в том, что «проигнорировать» тему интроспекции невозможно ни в одном исследовании сознания, которое претендует на полноту результатов. Те современные философы и исследователи, которые вовлечены в проблематику сознания и полностью отрицают наличие у сознания человека такой специфической способности как интроспекция, вынуждены объяснять, как им удается создать концепцию сознания без нее. Те же, кто не отрицает полностью ее наличия, вынуждены учитывать критические аргументы, которые приведены выше, и предлагать неперцептивные модели интроспекции.

Литература

перцептивный интроспекция философский

1. Elshof G. Introspection Vindicated: An Essay In Defense Of The Perceptual Model Of Self Knowledge. Burlington, 2005.

2. Райл Г. Понятие сознания / пер. с англ. М., 1999. С. 171.

3. Там же, с. 121.

4. Lyons W. The Disappearance of Introspection. A Bradford Book, 1988. C. 96.

5. Там же, с. 96.

6. Dretske F. How Do You Know You Are Not A Zombie? / Privileged Access: Philosophical Accounts of Self-Knowledge, edited by Gertler B., Burlington, 2003.

7. Dennett D. Consciousness explained. Boston, 1991.

8. Сёрл Дж. Открывая сознание заново / пер. с англ. М., 2002. С. 142.

9. Райл Г. Понятие сознания / пер. с англ. М., 1999. С. 168.

Размещено на Allbest.ru