Художественная литература и этика: концепция Эммануэля Левинаса

Размещено на http://www.allbest.ru/

Автореферат

диссертации на соискание степени

Художественная литература и этика: концепция Эммануэля Левинаса

09.00.11 - социальная философия

магистра философии

Корнеева Марина Алексеевна

Москва, 2010

Работа выполнена на кафедре социальной философии философского факультета ГОУ ВПО Российский государственный гуманитарный университет.

Научный руководитель: Кандидат философских наук, доцент кафедры социальной философии философского факультета РГГУ А. В. Логинов

Рецензенты:

кандидат философских наук, доцент кафедры истории зарубежной философии философского факультета РГГУ В. И. Стрелков

кандидат философских наук, старший преподаватель кафедры социальной философии философского факультета РГГУ Я. Г. Бражникова

Общая характеристика работы

Актуальность темы исследования. В эпоху постсовременной философии принято говорить об утрате миром смыслового единства, о тотальной разобщенности значений и отсутствии единой смысловой направленности. Пафос модернистских идей сменился сомнением, а стремление к единоначалию - инверсией и деконструкцией. Дуальности в качестве элементов теоретического конструирования также становятся отголоском далекого прошлого: сегодня трудно отыскать чисто правое или левое в политических практиках, духовное и телесное смутно различаются психологии, и даже искусство балансирует на грани эстетического выражения и акционизма. Любое противопоставление, кажется, потеряло всякий смысл. феноменология этический философия левинас

Философы, включенные в гуманитарный дискурс, соревнуются в подборе новой оптики для того, чтобы с ее помощью обнаружить новые формы и неочевидные проявления - политического, социального, религиозного. Естественнонаучное знание, казалось бы, стоит особняком, скрытое под покровом рациональности, однако вопрос о линии демаркации между наукой и не-наукой не теряет своей актуальности, зачастую упираясь в попытку выработать критерии наиболее приемлемой репрезентации этого знания. Почему же сегодня проявленное становится важнее скрытого? Формы, которые, благодаря сознательной деятельности, множатся, и контексты проявления, которые постоянно расширяются: не обращают ли они все поиски смысла в дурную бесконечность, причем бесконечность как постоянно разворачивающийся в пустоту конструкт?

ХХ век частично ответил на этот вопрос, обозначив, что любая форма не является пустой и бессмысленной оболочкой, оторванной от содержания, хотя бы потому, что идея поиска чистого содержания развенчана с падением традиционной метафизики. Так, вопрос о поиске и видении новой формы и о ее смысловой нагруженности можно переформулировать в вопрос о языке. Однако язык, о котором пойдет речь далее, это не язык технического описания, а самый настоящий живой язык в предельно широком понимании - язык говорения, язык математических формул, язык музыкальной грамоты, язык поэзии, наконец.

Отсутствие единой истины полагает вседозволенность, обладающую неограниченной разрушительной силой, так что же пришло этой истине на замену, позволяющее созидать - мысль, мир, знание? В начале XXI века хорошим тоном становится отвечать на этот вопрос в несколько либеральном ключе: толерантность, признание многообразия форм и языков. То, что сегодня принято называть плюрализмом в любых областях человеческой деятельности, с одной стороны, привело к осознанию необходимости всеобщей открытости и непредвзятости: любой знак имеет право на существование, так как критерии оценки его значимости видятся условными. С другой стороны, развитие и активное педалирование темы плюрализма усугубило кризис идентичности, связанный с разрушением трансцендентального единства опыта и начавшийся еще в прошлом столетии.

В этой связи особую актуальность приобретает этическая проблематика. Несмотря на идеалы терпимости и равноправия, западная цивилизация, обладающая высоким уровнем развития культуры и сознания, столкнулась с деградацией морали, разрушением нравственных ценностей, которые невозможно восполнить ни законодательными нормами, ни пропагандой глобальной идеологии терпимости. Казалось бы, что может быть этичнее множественности и разобщенности значений, которые нельзя присвоить? Однако в вытекающей из нее ситуации кризиса идентичности видятся две проблемы.

Во-первых, просвещенное сознание не может довольствоваться пустотой: в нем еще слишком много модернистского стремления осветить свой путь каким-либо смыслом. Попадая в своего рода броуновское движение, составленное из хаотично и стремительно двигающихся знаков, человек вынужден конструировать и разрушать значения, чтобы продолжать мыслить. Такой конфликт, находящий свое динамическое развитие, - это своего рода поиск, однако он оформляется в нечто, доступное нам не как чистая процессуальность, а как результат - совокупность поверхностных слепков, застывших в моменте снимков мыслительной деятельности, в то, что принято называть культурой. Так, человек, попадая в реальность культурного плюрализма, вместе с тем обречен на работу с окончательными значениями, возвращаясь к тому, от чего, казалось, избавился - смысловой завершенности.

Во-вторых, тотальная разобщенность значений, сопряженная с кризисом идентичности, ставит человека перед бесконечным числом альтернатив, вовлекая в ситуацию невозможности всякого выбора. Иметь и, тем более, формулировать позицию становится невозможным, а на место всяческому отношению приходит безразличие. Но ведь этику нельзя помыслить без отношения, она есть противоположность равнодушию и индифферентности.

Ярким примером осмысления конфликта этического и культурного является этическая феноменология Эммануэля Левинаса. Левинас известен особым взглядом на философию интерсубъективности и интерпретацией феномена Другого, а также метафизическим характером этической мысли. Как правило, «Другой» Левинаса рассматривается в терминах гуманизма, ответственности и некоторых специфических метапонятий, присущих только его феноменологической мысли - понятий желания и лица, а также религиозных предпосылках возникновения его этической философии. Иногда Левинаса наряду с Розенцвейгом и Бубером относят к «философам диалога», и Другой, в таком случае, рассматривается в качестве части исходной диалогемы. Размышления о языке зачастую упускаются от пристального внимания исследователей, хотя имеют определяющее значение в контексте выстраивания этической парадигмы философа. Так, проблематика знака и значения может быть раскрыта лишь благодаря философии языка, играющего важную роль в построении этической мысли Левинаса. В то же время метафизика, свойственная философским интуициям Левинаса, списывается, как правило, на религиозность философа. Левинас мыслит инаковость как нечто радикально иное, открывая целое «другое» пространство, неподвластное мышлению и несводимое к его данностям. Для него инаковость Другого первоначально является инаковостью логического порядка, а разрыв между Я и Другим - возможностью трансценденции. Именно в языке Левинас обнаруживает способ приблизиться к Другому, говоря, что «язык - это путь к другому», эдакий мост, перекинутый к пространству друговости, и преодолевающий расстояние и время; и именно язык позволяет мыслить этику метафизически, вырвав ее из привычного социо-культурного контекста.

Исследование предполагает своей глобальной целью ответить на вопрос о возможных способах мыслить этическое в эпоху разобщенности культурных значений, что объясняет выбор в пользу автора-феноменолога, заведомо уводящего от попытки философствования на стыке философского и социо-культурного знания.

Таким образом, основная цель данной работы заключается в решении проблемы о возможности мыслить феномен Другого, если он не является данностью сознания, возможности мыслить различие как таковое. Левинас отвечает на вопрос о приоритете постижения явленного или скрытого, делая выбор в пользу обоих, так как для него знак и значение становятся той связкой, которую невозможно разомкнуть. Он не призывает мыслить их по отдельности, а, напротив, дает феноменологическое описание этой связи. В то время как отношение к Другому являет себя в языке, сам Другой остается данью непознанного и скрытого.

Объектом исследования является этическая философия Левинаса, основополагающей составляющей которой видится феноменология языка.

Предмет исследования - основные философские идеи Левинаса, различные формы существования языка в соответствии с его философской концепцией, понятийные и лингвистические конструкции, представленные взаимосвязанными между собой.

В соответствии с целью исследования определены следующие задачи:

1. Определить место феноменологии Левинаса в контексте феноменологической философии его предшественников, детерминирующее подходы к построению этической концепции.

2. Представить развернутое описание и интерпретацию основных положений этической мысли Левинаса и выявить ключевые противоречия этического и культурного.

3. Обнаружить предпосылки появления философии языка как важнейшей составляющей этики Левинаса.

4. Произвести различение трех типов языка - языка говорения, языка художественного текста и языка философского дискурса с точки зрения их связи с этической проблематикой.

5. Проанализировать язык философии Левинаса как художественно-литературный метод построения этической феноменологии и обозначить его отнесенность к философскому знанию.

Степень научной разработанности проблемы. Первые публикации и переводы текстов Левинаса в России появились в начале-середине 90-х годов. За почти двадцать лет были изданы его основные произведения на русском языке, однако до сих пор большая часть философского наследия оказывается недоступной отечественному читателю.

На сегодняшний день большинство исследований - исследовательских монографий зарубежных специалистов, научных статей, вышедших в России, а также комментариев и критических вступлений к изданиям Левинаса сводится к феноменологическому описанию левинасовской этики. Огромное внимание уделяется фигуре Другого, социально-политическому значению феномена ответственности, исторических и религиозных истоках возникновения его философии. Вместе с тем, философия языка, тесно связанная с особой философией времени, ускользает от взгляда современных специалистов. Кроме того, вопросы взаимосвязи художественного творчества и философского знания, а также анализ специфики философского языка Левинаса, сегодня крайне слабо представлены в трудах специалистов по философии или же не разработаны совсем.

Степень научной разработанности проблемы. Первые публикации и переводы текстов Левинаса в России появились в начале-середине 90-х годов. За почти 20 лет были изданы его основные произведения на русском языке, однако до сих пор большая часть философского наследия оказывается недоступной отечественному читателю.

На сегодняшний день большинство исследований - исследовательских монографий зарубежных специалистов, научных статей, вышедших в России, а также комментариев и критических вступлений к изданиям Левинаса сводится к феноменологическому описанию левинасовской этики. Огромное внимание уделяется фигуре Другого, социально-политическому значению феномена ответственности, исторических и религиозных истоках возникновения его философии. Вместе с тем, философия языка, тесно связанная с особой философией времени, ускользает от взгляда современных специалистов. Кроме того, вопросы взаимосвязи художественного творчества и философского знания, а также анализ специфики философского языка Левинаса, сегодня крайне слабо представлены в трудах специалистов по философии или же не разработаны совсем.

Источниковедческая база. Работа построена, главным образом, на интерпретации и философском анализе трудов самого Левинаса. Основной фокус сделан на наиболее известной работе Левинаса «Тотальность и бесконечное», известной своеобразием своего языка, ее художественностью. Также активно использован его основной труд об отношении к Другому - «Гуманизм другого человека». Особое внимание уделялось не слишком известным работам, посвященные проблемам творчества и языка - такие, как «Взгляд поэта», «Ракурсы», «От бытия к иному», «Диахрония и репрезентация». При написании работы активно использовались эссе ученика Левинаса Жака Деррида и близкого друга - литератора Мориса Бланшо. Отечественная философская литература также была задействована в исследовании - это статьи и комментарии таких современных специалистов, как А.В. Ямпольская, И.С. Вдовина, материалы нескольких научных конференций. Большинство значительных исследовательских монографий, посвященных творчеству Левинаса, на сегодняшний день не переведены на русский язык, поэтому в тексте приводятся переводы отдельных цитат из изданий, выполненных на английском и французском языках - например, работа Деррида «Adieu Levinas», приуроченная к смерти философа и посвященная его вкладу в философию, единственное фундаментальное исследование языка философии Левинаса, написанное американским профессором Джилл Роббинс, французский терминологический словарь «Vocabulaire de Levinas», составленный для пояснения специфических понятий левинасовской философии.

Положения, выносимые на защиту. По результатам проведенного диссертационного исследования на защиту выносятся следующие положения:

1. Современные теории терпимости говорят о друговости как о неком качестве, одинаково присущему каждому, то есть об унифицирующем феномене, делающим толерантность возможной лишь явленной в социо-политическом контексте. Левинас же мыслит инаковость как нечто радикально иное, открывая целое пространство «друговости» - «другое место», неподвластное мышлению и несводимое к его данностям. Для него инаковость Другого первоначально является инаковостью логического порядка, а разрыв между Я и Другим - возможностью трансценденции. Именно разрыв дает ему возможность не противопоставлять сущее иному, а одновременно мыслить и мир, и выходить за его пределы. Место разрыва становится для Левинаса тем полем, где являются смыслы. Его интересует пространство различения, еще не принадлежащее никому - то есть не в чем различие заключается, а как помыслить сам разрыв, перелом.

2. Язык обыденного говорения - тот язык, который используется в диалоге между Я и Другим, по Левинасу, представляет собой единственный путь приблизиться к Другому, проявить этическое отношение. Язык - это средство преодолеть этическую разделенность, разницу во времени присутствующего Я и всегда отсутствующего Другого (отсутствующего в силу происхождения из «другого места», пришедшего из-за горизонта, и потому недоступного абсолютному познанию). Преодоление никогда не осуществляется полностью, оно доступно как этическое движение в направлении Другого, движение, вызванное метафизическим желанием познать «другое», помыслить большее. На языке говорения Другой окликает Я, обращается к нему, призывая к ответу. Из невозможности уйти от ответа, то есть включенности в диалог с Другим, возникает феномен ответственности.

3. Левинас пытается феноменологически рассмотреть вопрос об имени Бога: никакого имени у него нет и быть не может, но помыслить Бога можно лишь называя его разными именами, никогда не находя единственно верного, обращаясь к нему как к Другому - с помощью языка. «Другой всегда ближе к Богу, чем Я», пишет Левинас. Для того, чтобы стать ближе к Богу, надо сделать шаг навстречу к Другому. Однако Левинас не оставляет человеку выбора: подобный шаг предопределен неугасаемым желанием превзойти собственные пределы. Божественное является во следе, присутствующем в лице Другого, окрашивающим любой опыт, мир красками трансцендентного, бесконечного и одновременно бесконечно этического. Так, трансценденция становится «реальной» и доступной в фактичном опыте, а след ведет к абсолютно Другому, в пространство за горизонтом, по-ту-сторону-сущности, когда «идя по следу мы перескакиваем мышление о бытии»

4. Левинасу присуще скептическое отношение к рациональному знанию, в котором, по его мнению, нет живой мысли, и нет места этическому. Постоянное преобразование логических конструкций - разрушение казуальности, диалектических связей, или, как пишет Жак Деррида, «расчленение греческого логоса», Левинас совершает не ради полемики с философской традицией, не ради забавы, да и не ради того, чтобы привнести в свою систему философствования некий элемент новизны. Без опрокидывания традиционной логики он не может говорить об этике: разрушение логики необходимо для того, чтобы низвергнуть тотальность и тождественность - тождественность познающего Я, тождественности мира.

5. Философский дискурс возможен благодаря неполноте и открытости семантики философского языка. Существует определенный разрыв между интенцией смысла и его реализацией в конечном знаке, который конституирован фактичным жизненным опытом как «значение». Таким образом, в любой философии остается место невыразимому, остающемуся в разрыве, и именно это невыразимое, нетронутое силой рациональной мысли (а значит, не претерпевшее никакое насилие) интересует Левинаса.

6. XX век, который, по пророчеству Левинаса, должен стать концом философии, вовсе не предвещает того, что философская мысль остановится, исчезнет. Напротив, он говорит о конце бесплодной и жестокой рациональности, о прекращении насилия над смыслом, о творчестве, чья смыслонаправленность разрывает идеологические догматы и вмешивается в человеческую причинность. Ради того, чтобы построить философию разрыва, Левинас вовлекает фигуративный язык в свое письмо, балансируя на грани философской мысли и литературного эксперимента. Философия этического отношения порождает особый «этический» язык, особенно учитывая роль языка в возможности установления этого отношения.

Теоретическая и практическая значимость диссертации. Представленное в диссертации содержание позволяет прояснить особенности этической феноменологии Левинаса, оценить метафизичность его мысли, как в отрыве, так и в соотнесенности с тематикой божественного. При этом особое внимание уделяется феномену языка, речи, текста, художественного оформления мысли, где каждый из этих феноменов раскрывается в этико-метафизической перспективе.

Проведенное исследование позволяет говорить о формировании интеграционного подхода к философской мысли - философии, построенной на стыке фигуративного художественного языка и наукообразного философского инструментария.

Материалы диссертации могут служить основой для дальнейшей разработки проблемы взаимосвязи этической философии и философии языка с использованием методов феноменологической философии.

Структура и объем диссертации состоит из введения, двух логически упорядоченных глав, пяти параграфов, заключения и библиографии (64 источника).

Основное содержание работы

Во введении обосновывается выбор и актуальность темы исследования, определяется объект, предмет, цели и задачи работы. Анализируется степень научной разработанности темы, научная новизна исследования, обозначается структура магистерской диссертации.

Первая глава раскрывает основные положения этической концепции Левинаса. В главе рассматривается методологическая составляющая философии - обозначается специфика феноменологического метода Левинаса, приводится терминологический аппарат философа, разъясняется смысловая нагрузка понятий в контексте построения этической философии.

В параграфе 1.1 рассматриваются предпосылки возникновения этической философии Левинаса, а также причины его интереса к этической области философского знания. Описывается деонтологизация этики, необходимость редукции социального и культурного поля существования этического, объясняется особый интерес философа к метафизическим основаниям этического отношения. Также в параграфе определяется место философии Левинаса в общем дискурсе, прослеживаются сходства и расхождения с представителями феноменологической традиции - Гуссерлем, Хайдеггером, Мерло-Понти, и раскрывается своеобразие метафизической природы и контекста появления этики.

Примат тождества над различием исконно считался одной из основной из черт традиционной метафизики, корнями уходящей в греческую философию. И здесь ключевое отличие Левинаса как от своих именитых предшественников и учителей - Гуссерля и Хайдеггера, так и от большинства философов-постмодернистов: философия различия не отказывается от метафизики, она оказывается насквозь пронизана метафизическими интуициями. Левинас преодолевает греческое наследие и, как писал Жак Деррида, освобождает мысль, «определяющуюся в своей первоначальной возможности как метафизика», от притеснения философской традиции, от понятия целостности. Это высвобождение происходит не ради, а благодаря этике - благодаря появлению Другого, приходящего из далекого и непостижимого пространства абсолютной друговости.

В параграфе 1.2 разбирается феномен друговости, его соотнесенность с интерсубъективным понятием Другого и другого как опыта иного, переживание трансцендентного.

Кроме того, параграф вводит понятия говорения и языка наряду с ключевыми философскими понятиями Левинаса, такими, как встреча, лицо, диахрония. В параграфе раскрывается смысловое значения языка как языка говорения - обращения к Другому, описывается говорение как этическое движение, в котором происходит одновременное формирование и разрушение смыслов, участвующих в репрезентации мира для Другого.

Другой своим появлением знаменует непреодолимый разрыв, длиною в различие. Но метафизика не заканчивается с приходом Другого, явившегося из области трансцендентности. Напротив, это лишь начало ее высвобождения и раскрытия. Высвобождение метафизики происходит в языке. Герменевтичность мира, замкнутость внутри знаковой системы, нарушается Другим, никогда невписывающимся в эту систему до конца (в противном случае, Другой был бы доступен пониманию). Попытка подчинить Другого культурным значениям, вписать его в текст, для Левинаса равнозначна насильственному воздействию. Другой Левинаса пробуждает желание преодолеть культурную замкнутость, вырваться за пределы. Такой прорыв постоянно осуществляется в языке обыденного говорения, в обращении к Другому, в линии, разделяющей внутреннее и внешнее, где внешнесть - это граница, о которую случается соприкосновение с Другим и через которую только и можно прорваться к бесконечному. Параграф также поясняет центральное метафизическое понятие философии Левинаса - понятие следа, позволяющее проследить тему божественного. Приводятся основания возможности увидеть Бога, данного в мире, как его след в лице Другого, в трансцендентальной этической направленности.

Параграф 1.3 посвящен раскрытию понятия присутствия, а также детальному осмыслению феномена ответственности, сочетая в себе метафизику и социально-философскую проблематику. Особое внимание уделяется проблеме времени, связывающей воедино темы разделенности Я и Другого и их присутствия в мире. Метафизическая составляющая появляется в тексте благодаря рассмотрению феномена метафизического желания познать Другое - неподвластное мышлению, находящееся за пределами мира присутствия. В результате выделяются два концептуально различных подхода к ответственности, проявляющиеся в философии Левинаса - ответственность, явленная в мире, в фактичном опыте, благодаря слову и говорению, и ответственность, возникающая в результате метафизического желания преодолеть разделенность Я и Другого.

Вторая глава полностью посвящена пространству художественной литературы как контексту появления левинасовской этики. В ней рассматривается отношение Левинаса к мысли и творчеству, проводится различение между языком говорения, художественным языком и языком философии. Все эти вопросы рассматриваются в постоянной соотнесенностью с этической проблематикой.

В частности, в параграфе 2.1 приводятся различные интерпретации опыта Другого, который представляет собой художественный текст. В параграфе исследуется отношение Левинаса к различным типам языка, к литературному творчеству. Автор сопоставляет этическое, возникающее, благодаря языку говорения, с этикой в пространстве художественного текста. Отдельное рассмотрение языка философского дискурса вводит в параграф проблематику философского знания. Таким образом, в параграфе опровергается дихотомия сакрального и профанного, отождествляемая с языком поэзии, священного писания и языком дискурса соответственно. В отличие от языка обыденного говорения художественный язык - это область эстетического, поле мета-форм, а для Левинаса еще и язык, восходящий к опыту постижения книги книг - Библии. Однако и в языке говорения, и в фигуративном языке литературного текста возникает феномен Другого, обнаруживая «этику этики» - этическое отношение, еще неискаженное социо-культурными формами.

Параграф 2.2 является представлением философского текста Левинаса как текста художественного, проводится анализ литературных форм и приемов, словоупотребления, раскрывается связь метафорики и концептуальных положений философии Левинаса. В параграфе обосновывается возможность интерпретации этической мысли Левинаса как своего рода языковой системы, в которой язык оказывается не инструментом выражения или размышления, а основным полем присутствия феноменологической этики.

В результате исследования - в заключении - приводятся ключевые выводы, сделанные в результате исследования в рамках поставленной цели и решенных задач.

Размещено на Allbest.ru