Классический идеал научной рациональности. Неклассическая рациональность, вненаучное знание и критерии научности

Размещено на http://www.allbest.ru/

Лекция

Классический идеал научной рациональности. Неклассическая рациональность, вненаучное знание и критерии научности

Рациональность как свойство теоретического знания и ценность культуры. М. Вебер о взаимосвязи между рациональностью как мировоззрением, капитализмом и протестантской этикой. Стремление к регулируемости и исчислимости технического производства. Классический идеал рациональности. Основные установки классического идеала. Революция в науке конца ХIХ - начала ХХ веков. М. Планк, корпускулярно-волновой дуализм и парадокс зависимости объекта от наблюдателя (средств наблюдения). Разрушение классического идеала и становление неклассической рациональности. О смысле понятия постнеклассической рациональности. Наличие процесса антропологизации и потенциализации в научном познании. Наука в традиционном и техногенном обществах. Основные особенности техногенной цивилизации, инновационный характер научной деятельности. Технологическая деятельность людей, основные смыслы понятия технологии. Значение научного образования в современной культуре. Научное и вненаучное знание. Виды вненаучного знания. Сложность осуществления демаркации. Основополагающие критерии научности.

Напомним, что проблема рациональности анализируется нами как одна из основополагающих, многогранных, ключевых для науки и сквозных в этом курсе. Это проблема культурно-историческая и вместе с тем специально-научная, ибо различные способы ее постановки и решения в новоевропейской науке (классическая, неклассическая и постнеклассическая разновидности) определяют сдвиги в мировоззрении ученых, различия в понимании истины и многое другое. Рассмотрим в этой лекции научную рациональность как ценность культуры и проанализируем классический идеал научной рациональности. В качестве культурной ценности рациональность рассматривают, как умение рационально мыслить, принимать рациональные решения и рационально (разумно) действовать. Названные качества особенно востребованы в информационном обществе как условия модернизации и инновационного развития. Попытки привести чувственную, наглядную действительность в соответствие с критериями разума получили название рационализации. В широком значении этот термин выражает логику и этапы развития послеосевой культуры, в узком - измеряемость, исчислимость и контролируемость различных сторон человеческой деятельности, начиная с периода активного развития науки в Европе ХVII века. В этом смысле термин введен социологом Максом Вебером при анализе капитализма. Вебер в целом позитивно оценивал вклад научной рациональности в практическую и личную жизнь людей. Наука, по его мнению, во-первых, разрабатывает «технику овладения жизнью» (вещами и поступками), во-вторых, разрабатывает «рабочие инструменты» (методы мышления и навыки овладения ими). Но он же вскрывает и ограниченность науки: она не дает и не может дать ответы на вопросы Канта «Что нам делать?», «Как нам жить?». Вопросы о смысле чужды рациональности в ее научной форме. Хотя, замечает Вебер, наука отнюдь не первая форма рационализации: этот «грандиозный процесс» был начат древнееврейскими пророками и греческими философами как демифологизация, расколдовывание мира. И вместе с тем - наполнением его новым онтологическим базисом, собственными ценностями и целями человека. После этой вполне обоснованной констатации истоков Вебер отмечает, что этика протестантизма стала апофеозом рационализации и формирования онтологии классического рационализма. Последняя стала оправданием капиталистического понимания роли труда и жизненного призвания, построения исчислимого мира технического производства с его рационально - математическим обоснованием и расчленением посредством экспериментальных практик. Исходный пункт научной рационализации тем самым - не природа, а общество, в котором наука становится основой экономики и управления. Труд, основанный на разумном преобразовании действительности, - это своеобразный социально-онтологический базис рационального образа науки. М. Вебер ввел понятие целерациональности действия и раскрыл истоки формальной рациональности, ее экспансии на все стороны жизни буржуазного общества в присущем экономическим формам принуждения и присвоения стремления к всеобщей калькулируемости и регулируемости жизненного процесса. Рационализация, по его мнению, сформировала западные модели права и управления, создав новые возможности для усиления государственно-административного контроля и бюрократии. Таким образом, обратной стороной тотальной рационализации бытия человека становится иррациональный дискурс власти как господства во всех сферах этого бытия. Такова цена веры людей ХХ века в то, что «всеми вещами в принципе можно овладеть путем расчета»¹¹ Вебер М. Наука как призвание и профессия // Самосознание европейской культуры XX века. М., 1991. С. 134..

Рационализм тем самым стал ведущим символом и ценностью нашей современной культуры, а научный разум - наиболее совершенным воплощением этого символа. Однако в самой науке за последние 150 лет идеал рациональности претерпел существенные изменения. В.С. Степин выделяет три основных модификации внутринаучной рациональности: классическую, неклассическую и постнеклассическую. Их общегносеологический анализ проведен при рассмотрении вопроса о природе научной истины, рассматривая соотношение познающего субъекта, исследуемого объекта и характера познавательной деятельности. Здесь же разберемся с различием между классической и неклассической рациональностью в свете тех изменений, которые происходили в естествознании начала XX века.

Что же включают в понятие классического идеала? Выделим следующие четыре установки. Во-первых, объект строго отделен от субъекта и его познавательных актов, оставаясь не зависящим от познания: он есть «объективная реальность» или ее часть, которая наблюдается и фиксируется как независимая от наблюдения. Во-вторых, явление полагается полностью развернутым для внешнего пространственного наблюдения (исследуемая система, по выражению М.К. Мамардашвили, представляет собой «некоторую прозрачность, которая может быть пронизана лучом наблюдения из некоторой одной точки»¹¹ Мамардашвили М.К. Классический и неклассический идеалы рациональности. М., 1994. С. 40.). Никаких пустот, недоступных для наблюдения, или взаимодействий, не контролируемых наблюдателем, не допускается. Предполагается, что все существенные внешние воздействия контролируемы и могут быть учтены с помощью поправочных коэффициентов либо элиминированы созданием идеальных условий (скажем, гравитационные - посредством проведения эксперимента в условиях орбитальной невесомости на космической станции). А те воздействия, которые должны быть отнесены к неконтролируемым, полагаются несущественными (ими можно пренебречь). В-третьих, если что-либо, касающееся объекта или его свойств, отношений, и остается неизвестным, то лишь временно, для познания это в принципе устранимое препятствие. «Не знаем сегодня - узнаем завтра», нужны лишь усилия, ресурсы и время. В-четвертых, уникальное не может быть существенным (общим и необходимым, или закономерным), оно лишь единично и не существует иначе, как в ведущей к общему связи. Поэтому любые изучаемые явления должны повторяться и воспроизводиться в пространстве наблюдения, что, как известно, характеризует классическое понимание эксперимента и измерения: любой ученый в другом месте и в другое время должен обладать возможностью воспроизвести эксперимент и получить те же самые результаты.

Отсюда следует целый ряд практических установок, ориентирующих на неограниченные возможности моделирования, а затем и преобразования объекта в нужном для человека направлении. Такое описание является «физикой существующего»: реальность не содержит неконтролируемых воздействий, которыми нельзя было бы управлять, а потенции (возможные состояния и изменения) в изучаемой системе вполне вмещаются в рамки действующих законов; любые неизвестные или будущие состояния предсказуемы либо целиком (динамический детерминизм), либо в своих существенных чертах (статистический детерминизм).

Неклассическая рациональность рождена изменениями в способах описания реальности, вызванными открытиями и наблюдениями конца XIX - начала XX веков. Существенный сдвиг в классическое мировоззрение физиков внес М. Планк своим знаменитым докладом 1900 года «К теории распределения энергии излучения в нормальном спектре». Планк ввел представление о неустранимых неконтролируемых взаимодействиях между системой и ее окружением, нашел численные значения двух фундаментальных констант - постоянных Планка (для квантовой динамики) и Больцмана (для статистической термодинамики), доказав, что для микропроцессов произведение импульса частицы на ее координату не может быть меньше определенной конечной величины (постоянной Планка): стремление к точности в определении импульса ведет к нарастающей неопределенности в определении координаты частицы, и наоборот. Первоначально этим фиксировался знаменитый квантовый парадокс: обмен энергией или действием между системой и ее окружением осуществляется исключительно дискретными порциями, тогда как сами энергия или действие могут считаться непрерывными. Впоследствии применительно к ситуации наблюдения на основе осмысления этих идей Планка была выдвинута совершенно неприемлемая для классического естествознания гипотеза: наблюдатель самим процессом наблюдения изменяет объект, а потому должен быть включен в ситуацию наблюдения в качестве неотъемлемой части последней. Неконтролируемое воздействие становится существенной характеристикой системы «объект - наблюдатель», поведение которой оказывается нерегулярным (стохастическим).

Как видим, все четыре выделенные нами выше установки классической рациональности отрицаются. Исследователь теперь не зритель, не наблюдатель, а актер и соучастник события. Его включение в процесс познания «воспринимается» познаваемой системой как неконтролируемое воздействие, на которое система реагирует. Мы изучаем не явления мира, а его состояния; каждое состояние уникально; в качестве исследователей мы не вне, а внутри этого состояния. Состояние, таким образом, включает в себя и объект, и наши действия с ним. Отсюда неклассический вывод квантовой механики, согласно которому любой наблюдаемый факт микромира не существует вне и помимо того, как реально осуществлялось его наблюдение. Для неклассической рациональности, по выражению Мамардашвили, «понимание законов мира есть одновременно элемент мира, законы которого понимаются»¹¹ Мамардашвили М.К. Классический и неклассический идеалы рациональности. М., 1994.С. 76..

Что это может означать на макроуровне? Полагаем, то, что не только наши картины мира, но и его реальные состояния в существенной степени определяются, во-первых, фактом нашего присутствия в этом мире. Такому убеждению соответствует так называемая «антропная гипотеза», в «сильном» и «слабом» вариантах разработанная американскими физиками в конце ХХ века. Во-вторых, способами, которыми мы действуем, и даже характером нашего вопрошания. Согласно В.С. Степину, в неклассической рациональности ответ на вопрос об устройстве природы зависит и от самой природы, и от характера постановки вопроса. А это в свою очередь означает, что современная неклассическая наука, в отличие от классической, более антропологична и не проводит столь резких граней между научными и вненаучными знаниями. Изучаемые системы не просто изменчивы, они чувствительны в своих состояниях к факту и условиям их наблюдения. Кстати, в гуманитарных науках этот факт давно известен психологам, социологам, социальным философам, но традиционно объяснялся наличием у человека исключительных свойств сознания и психики, свободой воли и другими аналогичными обстоятельствами. Исследования микромира физиками приводит к обобщению неклассического понимания на область физических явлений.

С учетом полученных результатов вновь обратимся к сравнительному анализу традиционных и техногенных цивилизаций.

Итак, известный философ и историк А. Тойнби выделил и описал более 20 цивилизаций. Все они могут быть разделены на два больших класса, соответственно типам цивилизационного прогресса - на традиционные и техногенные цивилизации. В силу близости последних принято говорить о техногенной цивилизации в единственном числе - как о современной западной технологической цивилизации. В интересующем нас отношении в целях удобства будем использовать термины «цивилизация» и «общество» как взаимозаменяемые. Техногенная цивилизация (общество) является довольно поздним продуктом человеческой истории. Долгое время эта история протекала как взаимодействие традиционных обществ. Лишь в XV-ХVII столетиях в европейском регионе сформировался особый тип развития, связанный с появлением техногенных обществ, их последующей экспансией на остальной мир и изменением под их влиянием традиционных обществ. Некоторые из этих традиционных обществ были просто-напросто поглощены техногенной цивилизацией; пройдя через этапы модернизации, они превращались затем в типичные техногенные общества. Другие, испытав на себе прививки западной технологии и культуры, тем не менее сохраняли многие традиционные черты, превратившись в своего рода гибридные образования.

Сравнительный анализ традиционной и техногенной цивилизаций (или обществ) проведем, опираясь на исследование В.С. Степина¹¹ Степин В.С. Теоретическое знание. М., 2000.. Различия между ними носят радикальный характер. Традиционные общества характеризуются замедленными темпами социальных изменений. Конечно, в них также возникают инновации как в сфере производства, так и в сфере регуляции социальных отношений, но прогресс идет очень медленно по сравнению со сроками жизни индивидов и даже поколений. В традиционных обществах может смениться несколько поколений людей, заставая одни и те же структуры общественной жизни, воспроизводя их и передавая следующему поколению. Виды деятельности, их средства и цели могут столетиями существовать в качестве устойчивых стереотипов. Соответственно в культуре этих обществ приоритет отдается традициям, образцам и нормам, аккумулирующим опыт предков, канонизированным стилям мышления. Инновационная деятельность отнюдь не воспринимается здесь как высшая ценность, напротив, она имеет ограничения и допустима лишь в рамках веками апробированных традиций. Древняя Индия и Китай, Древний Египет, государства мусульманского Востока эпохи средневековья и т.д. - все это традиционные общества. Этот тип социальной организации сохранился и до наших дней: многие государства третьего мира сохраняют черты традиционного общества, хотя их столкновение с современной западной (техногенной) цивилизацией рано или поздно приводит к радикальным трансформациям традиционной культуры и образа жизни.

Что же касается техногенной цивилизации, которую часто обозначают расплывчатым понятием «западная цивилизация», имея в виду регион ее возникновения, то это особый тип социального развития и особый тип цивилизации, определяющие признаки которой в известной степени противоположны характеристикам традиционных обществ. Когда техногенная цивилизация сформировалась в относительно зрелом виде, то темп социальных изменений стал возрастать с огромной скоростью. Можно сказать, что экстенсивное развитие истории здесь заменяется интенсивным; пространственное существование - временным. Резервы роста черпаются уже не за счет расширения культурных зон, а за счет перестройки самих оснований прежних способов жизнедеятельности и формирования принципиально новых возможностей. Самое главное и действительно эпохальное, всемирно-историческое изменение, связанное с переходом от традиционного общества к техногенной цивилизации, состоит в возникновении новой системы ценностей. Ценностью считается сама инновация, оригинальность, вообще новое (в известном смысле символом техногенного общества может считаться книга рекордов Гиннеса в отличие, скажем, от семи чудес света - книга Гиннеса наглядно свидетельствует, что каждый индивид может стать единственным в своем роде, достичь чего-то необычного, и она же как бы призывает к этому; семь чудес света, напротив, призваны были подчеркнуть завершенность мира и показать, что все грандиозное, действительно необычное уже свершилось).

Техногенная цивилизация началась задолго до компьютеров и даже задолго до паровой машины. Ее предпосылки были заложены первыми двумя культурно-историческими типами рациональности - античной и средневековой. С XVII века начинается собственное развитие техногенной цивилизации. Она проходит три стадии: сначала - прединдустриальную, потом - индустриальную и, наконец - постиндустриальную. Важнейшей основой ее жизнедеятельности становится прежде всего развитие техники, технологии, причем не только путем стихийно протекающих инноваций в сфере самого производства, но и за счет генерации все новых научных знаний и их внедрения в технико-технологические процессы. Так возникает тип развития, основанный на ускоряющемся изменении природной среды, предметного мира, в котором живет человек. Изменение этого мира приводит к активным трансформациям социальных связей людей. В техногенной цивилизации научно-технический прогресс постоянно меняет способы общения, формы коммуникации людей, типы личности и образ жизни. В результате возникает отчетливо выраженная направленность прогресса с ориентацией на будущее. Для культуры техногенных обществ характерно представление о необратимом историческом времени, которое течет от прошлого через настоящее в будущее. Отметим для сравнения, что в большинстве традиционных культур доминировали иные понимания: время чаще всего воспринималось как циклическое, когда мир периодически возвращается к исходному состоянию. В традиционных культурах считалось, что «золотой век» уже пройден, он позади, в далеком прошлом. Герои прошлого создали образцы поступков и действий, которым следует подражать. В культуре техногенных обществ иная ориентация. В них идея социального прогресса стимулирует ожидание перемен и движение к будущему, а будущее полагается как рост цивилизационных завоеваний, обеспечивающих все более счастливое мироустройство.

Техногенная цивилизация существует чуть более 300 лет, но она оказалась весьма динамичной, подвижной и очень агрессивной: она подавляет, подчиняет себе, переворачивает, буквально поглощает традиционные общества и их культуры - это мы видим повсеместно, и сегодня этот процесс идет по всему миру. Такое активное взаимодействие техногенной цивилизации и традиционных обществ, как правило, оказывается столкновением, которое приводит к гибели последних, к уничтожению многих культурных традиций, по существу, к гибели этих культур как самобытных целостностей. Традиционные культуры не только оттесняются на периферию, но и радикально трансформируются при вступлении традиционных обществ на путь модернизации и техногенного развития. Чаще всего эти культуры сохраняются только фрагментарно, в качестве исторических рудиментов. Так произошло и происходит с традиционными культурами восточных стран, осуществивших индустриальное развитие; то же можно сказать и о народах Южной Америки, Африки, вставших на путь модернизации, - везде культурная матрица техногенной цивилизации трансформирует традиционные культуры, преобразуя их смысложизненные установки, заменяя их новыми мировоззренческими доминантами.

Техногенная цивилизация в самом своем бытии определена как общество, постоянно изменяющее свои основания. Поэтому в ее культуре активно поддерживается и ценится постоянная генерация новых образцов, идей, концепций или инновации. Лишь некоторые из них могут реализовываться в сегодняшней действительности, а остальные предстают как возможные программы будущей жизнедеятельности, адресованные грядущим поколениям. В культуре техногенных обществ всегда можно обнаружить идеи и ценностные ориентации, альтернативные доминирующим ценностям. Но в реальной жизнедеятельности общества они могут не играть определяющей роли, оставаясь как бы на периферии общественного сознания и не приводя в движение массы людей.

В основе современного развития техногенной цивилизации лежит развитие технологий. Выделим вслед за Д. Вигом основные смыслы понятия «технология». Это понятие соотносится со следующими трактовками.

1). Совокупность технического знания, правил и понятий.

2). Практика инженерно-технологических профессий, включая нормы, условия и предпосылки применения технического знания.

3). Технические средства, инструменты и изделия (собственно техника).

4). Организация и интеграция технического персонала и процессов в крупномасштабные системы (индустриальные, военные, коммуникационные и т.п.).

5). Социальные условия, которые характеризуют качество социальной жизни как результата накопления технической деятельности.

Россия (точнее, Советский Союз) в ХХ веке прошла модернизационный период развития и вошла в число техногенных обществ. В 80-х годах ХХ века было две страны, способных произвести любой продукт, соответствующий технологиям того периода - СССР и США. Но модернизация в СССР не дошла до высоких технологий, что связывают (как ни парадоксально это выглядит для неспециалистов) с высокими ценами на нефть, а также недостачей продуктов питания, неумеренными кредитами Л.И. Брежнева и М.С. Горбачева, развалом СССР, трансформационными проблемами 90-х годов.

Какова роль образования в обществе высоких технологий? Из этого краткого анализа видно, что научное образование становится одним из системообразующих факторов техногенной цивилизации, а образованный человек, специалист - основополагающей ее ценностью и ресурсом развития. Причем возрастает ценность как всеобщего базового образования граждан, так и подготовка специалистов с высшим образованием. Система образования - это генетическая память общества и способ трансляции знаний, умений и навыков научно-технической деятельности.

Научное образование сталкивается с вопросами соотношения научного и вненаучного знания. Мы уже многое знаем о проблеме разграничения научного и вненаучного знания, названной К. Поппером проблемой демаркации, а В.А. Лекторским обозначенной в качестве вопроса о «скользящей границе», которую трудно уловить, особенно когда речь идет о принципиально новом знании. Здесь легко впасть в комплекс, обозначаемый нарицательным именем «лысенковщины», того, что сложилось на основании политических и идеологических претензий, или попасть в плен идеологических шор «кибернетики как лженауки» на основании одного только трезвого утверждения «отца кибернетики» Н. Винера о том, что информация является реальностью, отличной от вещества и энергии (на том только основании, что Винер неосторожно сказал: «материя» вместо «вещество»). В итоге весьма часто целые отрасли научных исследований могут тормозиться в своем развитии, как это случилось с гелиобиологией А.Л. Чижевского.

Вненаучное знание разделим на донаучное, преднаучное, художественное и религиозное. Если донаучное основано преимущественно на эзотеризме и интуиции, то преднаучное - главным образом на дотеоретических формах обобщения опыта и передаче его в виде умений и навыков будущим поколениям. Вместе они составили основание так называемой «житейской мудрости», или обыденного сознания, ассоциирующегося со здравым смыслом людей. В современности донаучное знание предстает либо как девиантное (маргинальное, остающееся в стороне от развития научной мысли, как, например, описываемое К. Кастанедой знание дона Хуана), либо как паранормальное (стремящееся соблюсти формы научности, но параллельное науке знание, к которому можно отнести весь массив современной эниологии: уфологию, экстрасенсорику, концепции полтергейста, левитации и т.п.). Иногда первое пересекается со вторым, и их трудно различить. Многие считают все это псевдознанием. Но, подобно тому, как это имеет место с проблемой вечного двигателя, многие члены научного сообщества всерьез увлекаются вненаучными идеями, справедливо полагая, что в будущем часть этих идей может войти в орбиту самого серьезного научного поиска.

Среди побудительных мотивов, поддерживающих существование вненаучного знания рассмотренного выше типа, - надежда найти чудодейственные способы решения научных проблем¹¹ Кашперский В.И., Антропов В.А. Научное и вненаучное знание: учебное пособие. Екатеринбург, 1997. С. 12.. Человек жаждет чудес вроде препарата, излечивающего от всех болезней (панацеи); способа получения пищи из неорганических веществ; рецепта философского камня, эликсира бессмертия и точного предсказания судьбы. Известно, что в этом - истоки алхимии и астрологии, ставших основанием многих последующих исследований в химии и астрономии соответственно. Ученые относятся к таким знаниям по-разному. Так, академик В. Гинзбург предлагал организовать специальную борьбу с антинаучными измышлениями; в какой-то мере его поддерживает академик М. Волькенштейн. Напротив, последователь концепции ноосферы академик В.П. Казначеев считает это продолжением лысенковщины, порочной практикой неизвестное и непривычное объявлять лженаучным.

Что касается художественного знания, то оно основано на образно-эмоциональном восприятии и по некоторым свойствам ближе к мифу. О религиозном знании в его основополагающей части (символы, таинства, то, что основано на постулатах и догматах веры и откровения) мы говорили достаточно, и к его анализу возвращаться не будем.

В отличие от вненаучного, научное знание в процессе своего становления поднимается до уровня объяснения фактов, осмысления их в системе понятий данной науки, включается в состав теории. Оно добывается с помощью специфической научной деятельности, включающей достижение понимания как чувства, что найдено удовлетворительное объяснение круга наблюдаемых явлений, строгую логику доказательства и экспериментальную проверяемость утверждений теории. Кроме того, разработаны требования к научной теории, они же критерии научности, из которых приведем следующие.

1). Логическая единственность. Ввел А. Эйнштейн как требование полноты описания при условии минимизации логически взаимосвязанных понятий и «произвольно установленных соотношений между ними (основных законов и аксиом)»¹¹ Эйнштейн А. Физика и реальность. М., С. 264..

2). Непротиворечивость. В научной теории не допускается совмещение логически несовместимых, противоречащих одно другому суждений. Следует отметить, что с точки зрения этого требования, первое (единственности и полноты) никогда не может быть выполнено целиком. Это вытекает из теоремы Геделя о неполноте.

Точнее поэтому говорить не о полноте, а о необходимости и достаточности данного описания для достижения понимания изучаемых явлений, входящих в сферу теории.

Например, в 30-е годы ХХ столетия группа американских философов науки (Айер и др.) выдвинула пробабилистскую (вероятностную) версию связи теории и фактов. Для каждой теории, согласно этой точке зрения, следует указывать ее эмпирический базис вместе со степенью вероятности соответствия этой теории базису.

3). Целостность (системность) и внутренняя согласованность (когерентность) высказываний теории, включая процедуры введения и выведения терминов, их связывания в суждения.

4). Доказательность, обоснованность входящих в теорию положений, включая достижение возможного максимума подтверждающих теорию и эмпирически проверяемых следствий.

5). Максимальная, в сравнении с конкурирующими теориями, ее объяснительная и предсказательная сила, при том, что структура объяснения и предсказания однородны.

неклассический рациональность вненаучный знание

Задания для самостоятельной работы

1. Рациональность как ценность культуры, особенности ее классического идеала.

2. Классический и неклассический образы научной рациональности в ХХ веке.

3. Научное и вненаучное знание, проблемы их взаимодействия и разграничения (демаркации).

4. Философия науки о критериях научности.

Литература

Волькенштейн М.В. О феномене псевдонауки / М.В. Волькенштейн // Природа. 1983. № 11. С. 96-101.

Ильин В.В. Критерии научности знания / В.В. Ильин. - М., 1989.

Исторические типы научной рациональности. В двух томах. - М., 1995.

Йолон П.Ф. Рациональность в науке и культуре / П.Ф. Йолон, С.Б. Крымский, Б.А. Парахонский. Киев, 1989.

Кезин А.В. Научность: эталоны, идеалы, критерии / А.В. Кезин. М., 1985.

Лекторский В.А. Эпистемология классическая и неклассическая / В.А. Лекторский. М., 2001.

Мартишина Н.И. Когнитивные основания паранауки / Н.И. Мартишина. Омск, 1996.

Научные и вненаучные формы мышления. - М., 1996.

Разум и экзистенция. Анализ научных и вненаучных форм мышлений. - СПб., 1999.

Рациональность иррационального. - Екатеринбург. 1991.

Филатов В.П. Наука в контексте идеологии и вненаучных форм знания / В.П. Филатов.М., 1992.

Холтон Дж. Что такое антинаука? / Дж. Холтон // Вопросы философии. 1992. № 2. С. 26-58.

Швырев В.С. Рациональность как ценность культуры / В.С. Швырев // Вопросы философии. 1992. № 6. С. 91-105.

Эпистемология и неклассическая наука. - М., 1992.

Размещено на Allbest.ru