Идея альтернативного общества в философии культуры (на основе концепций о. Шпенглера и евразийства)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Северо-Кавказский научный центр высшей школы

Автореферат

Идея альтернативного общества в философии культуры (на основе концепций о. Шпенглера и евразийства)

09.00.13 - религиоведение, философская антропология, философия культуры

Лактионов Александр

Ростов-на-Дону

2006

Работа выполнена в Северо-Кавказском научном центре высшей школы

Научный руководитель -

доктор философских наук, профессор

Несмеянов Евгений Ефимович

Официальные оппоненты -

доктор философских наук, профессор

Бакулов Виктор Дмитриевич

доктор философских наук, профессор

Комолова Ольга Николаевна

Ведущая организация -

Донской государственный технический университет

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. Современная ситуация в мире характеризуется глобальным кризисом цивилизации, основания которого даже американские политические аналитики усматривают в мировоззренческой, культурной области.^[ См., например: Z. Brzezinski. Out of Control. N.Y., 1993, p. 58.^] Современная международно-правовая система, оказавшаяся в зависимости от политических решений одной державы, демонстрирует свою неэффективность и неспособность справиться с проблемами, порождаемыми столкновениями различных этносов и культур. Так, миграция из «бедных» стран в «богатые» угрожает самому физическому существованию последних, не только нарушая деятельность сложившихся общественных институтов, идеологию и социальную коммуникацию, но и ставя под угрозу саму возможность их функционирования в виде суверенных государственно-правовых образований. Это значит, что принципы построения общества, основанные на идеях эпохи Просвещения, в наше время исчерпали свои позитивные возможности. Актуальной проблемой современности становится необходимость глобального пересмотра принципов сосуществования культур и выработки культурно-правовых положений, которые могли бы лечь в основу системы мирового общественного устройства.

С еще большей остротой указанные проблемы проявляются в России. Развернувшаяся в конце прошлого года общественная дискуссия об угрозе вымирания титульной нации в результате не прекращающейся депопуляции свидетельствует о невозможности дальнейшего игнорирования интересов русских в угоду каким бы то ни было фиктивным «общечеловеческим ценностям». Глобальные проблемы усугубляются в России комплексом специфических, основная из которых - потеря русскими национальной идентичности в условиях западной идеологической оккупации. В связи с этим, проблема реализации альтернативной модели общественного устройства приобретает в России еще большую актуальность. В качестве философского и культурологического основания альтернативной идеологии, определяющей алгоритмы социального действия, необходимые для восстановления национальной идентичности русских и преодоления негативных последствий кризиса цивилизации, заявляет себя евразийство. Поэтому важно проанализировать философские основания идеи «альтернативного общества», которые, на рубеже ХIХ и ХХ веков, наиболее полно отразились концепциях «философии Заката» О. Шпенглера и евразийстве. В этом и состоит актуальность данной работы.

Степень разработанности проблемы. Исследования проблемы формирования альтернативного общества, как способа преодоления общекультурного кризиса, имеют большую историю. Так, к настоящему времени накоплено значительное количество материала, представляющего достаточно полно как мировоззрение самих евразийцев, так и исследования различных сторон этого течения; это: а) труды самих евразийцев и неоевразийцев - Н.С. Трубецкого, П.Н. Савицкого, Н.Н. Алексеева, Л.П. Карсавина, Г.В. Флоровского, Г.В. Вернадского, А.Г. Дугина, Л.Н. Гумилева, А.С. Панарина; б) работы критиков евразийства - Н.А. Бердяева, П.Б. Струве, С.Л. Франка, А.А. Кизеветтера, Ф.А. Степуна, Г.В. Флоровского; в) работы современных исследователей евразийства - С.С. Хоружего, А.Г. Дугина, А.С. Панарина, Л.И. Новиковой, А. Ицхокина, И. Исаева, О.А. Казниной, И. Сиземской, Н.А. Омельченко, Т.Н. Очировой, В.Я. Пащенко, В.А. Шнирельмана, В.А. Кореняко, Т.Н. Кольчугиной, О.Д. Волкогоновой, В. Аксючица, А.П. Бутенко, Ю.В. Колесниченко, Р.В. Бычкова, В.А. Дьякова, А. Игнатова, Ю.В. Линник, Е. Холмогорова, М.А. Колерова и других).

Литература по философии О. Шпенглера представлена: трудами самого О. Шпенглера; работами иностранных исследователей: А. Koktanek, D. Felken, J. Naeher и др. (не переводившихся на русский язык), Т. Манна, Г. Риккерта, Н. Фрай, Г.А. Тиме; исследованиями отечественных авторов: К.А. Свасьян, Г.М. Тавирзян, С.С. Аверинцева, А.Ф. Лосева (в работе «Очерки античного символизма и мифологии»), Н.А. Бердяева, Я.М. Букшпана, К. Грасиса, Б. Парамонова, А.И. Патрушева, Ф.А. Степуна, С.Л. Франка, С. Боброва, В. Базарова.

В литературе проблема альтернативного общества связывается с проблемой кризиса цивилизации. В последнее десятилетие проявляется интерес к варианту «альтернативистики» И.В. Бестужева-Лады. В его работе^{[Бестужев-Лада И.В. Альтернативная цивилизация. М., 2004.]} представлено комплексное видение «альтернативной цивилизации». Однако, эта модель требует дополнения, так как она не учитывает этнический уровень общественного бытия, на котором в ближайшее время кризис цивилизации проявится в наиболее острой форме. Проблема «взаимодействия культуры и цивилизации, кризиса последней и выработки проекта альтернативного общества» в свою очередь непосредственно связана с развитием самого человеческого общества, поскольку «альтернативистское мышление», по утверждению П. Фейерабенда, является единственным источником научного и общественного прогресса. На это указывают многие исследователи, так, Г.С. Киселев говорит, что проблема «кризиса нашего времени» имманентна человечеству и является собственно проявлением перманентного конфликта между культурой и цивилизацией на всем протяжении человеческой истории. Однако, по мнению И.Ф. Кефели, до ХХ века она не стояла столь остро. Распространенным мнением, объясняющим ее актуализацию в данный исторический период, является «концепция кризиса Просвещения», которой придерживается, например, А.С. Панарин: в его понимании «носителем» кризиса является Запад, «предавший» идеалы Просвещения и развернувший в ХХ веке глобализацию мира. Еще раньше в русской философии была сформулирована идея «предательства» как «религиозного отступничества», распространенная и по сию пору. В ХIХ веке она была сформулирована П.Я. Чаадаевым и В.Ф. Одоевским, а затем ее развивали славянофилы и «религиозные философы», по отношению к евразийству ее пытался применить Л.П. Карсавин; в настоящее время она концептуализировалась в идее «апостасии» и (в связи с «традиционализмом») - у неоевразийцев. Более научным представляется объяснение кризиса цивилизации как исторической закономерности, так, как оно представлено у О. Шпенглера. В современной отечественной культурфилософии оно выражено, например, у И.И. Кравченко и А.И. Уткина. Как историческая закономерность, кризис цивилизации воспринимается и авторами, приверженными теории «локальных цивилизаций» в трактовке А. Тойнби, который значительно редуцировал теоретические наработки О. Шпенглера, ограничив их рамками исторической методологии. По мнению А. Захарова, цивилизационный подход в общетеоретическом отношении достаточно ограничен. Поэтому решение проблем, связанных с таким феноменом, как культура и человеческая цивилизация, вследствие их значения как отдельных макросистем Природы (как понимал сущность культуры и цивилизации О. Шпенглер), должно проводиться комплексно, как междисциплинарное исследование. Большой интерес в связи с этим представляют исследования общефилософского характера, такие, как статья С.Б. Крымского «Метаисторические ракурсы философии истории». Автор указывает на глобальную зависимость исторического процесса цивилизации от восприятия человеком Бытия как такового и связывает цивилизационные кризисы с осознанием такого его качества, как дискретность. Именно на подобном уровне обобщения можно найти наиболее глубокие объективные основания таких феноменов как кризис цивилизации и альтернативность. Но работы, посвященные таким исследованиям, практически отсутствуют.

Среди общей критической литературы на русском языке, посвященной О. Шпенглеру, как обзорное, можно назвать предисловие К.А. Свасьяна к первому тому «Заката Европы», развернутое затем в монографию, изданную автором на немецком языке. Но в советский период по идеологическим мотивам исследований было немного. В отношении О. Шпенглера в советской науке уже в самом начале сложилось определенное «мнение», высказанное Л.Д. Троцким (в работе «5 лет Коминтерна») и В.И. Лениным: «модная на Западе пессимистическая философия О. Шпенглера - верное классовое предчувствие буржуазии, не замечающей, однако, пролетариата, который должен ее заменить». В этом контексте построена «критика» А. Деборина, В. Ваганяна, В. Базарова, С. Боброва и К. Грасис, статьи которых были опубликованы в первом номере журнала «Под знаменем марксизма» в 1922 году. «Критика» этих авторов была направлена не столько персонально на О. Шпенглера, сколько в адрес в целом положительного мнения об его философии, высказанного «вехистами» в собственном сборнике, изданном в том же году в издательстве «Берег». На долгие годы ярлык «шпенглерианца» был ругательным в советской «официальной науке» (В.В. Аверьянов, например, упоминает в этой связи о том, что в 60-х. годах научная общественность связывала в негативном смысле имя А.Ф. Лосева и О. Шпенглера). За эти годы вышла лишь одна статья С.С. Аверинцева, посвященная О. Шпенглеру, повторяющая все негативные оценки, имевшиеся в западной критике, например, некоторые из них были высказаны еще Т. Манном. С частью из них, впрочем, был согласен и А.Ф. Лосев. Следует отметить, что приверженцы точки зрения об онтологической бессодержательности концепций О. Шпенглера и евразийцев (Л. Люкс) противоречат сами себе, поскольку полагают их в качестве основы идеологии «консервативной революции» (на Западе, по свидетельству К.А. Свасьяна, с 80-х годов данное утверждение считается неоспоримым историческим фактом). Идеология же, по мнению исследователей этого культурного феномена, не может быть следствием аффективных психологических реакций (пусть и массовых), она, как было показано, в частности, С.И. Каспэ и В.Я. Пащенко, имеет инструментальный (пропаганда) и проектно-стратегический (национальная идея) характер и служит для воплощения определенного общественного идеала (и здесь она связана с культурой в целом) - идеала «лучшего общества» или «имперского мифа» Таким образом, тоталитарные идеологии, которые возникли после Первой мировой войны (различные формы фашизма, национал - социализм), имеющие в своей основе в том числе и идею «консервативной революции», были обусловлены объективными причинами, связанными с реальностью «завершения» новоевропейской цивилизации (этим объясняется определенный пиетет некоторых фашистских идеологов, например, О. Мосли и К.В. Родзаевского перед О. Шпенглером).

На протяжении ХХ века идеи О. Шпенглера были фактически реабилитированы и положены в основу культурфилософии, несмотря на то, что первоначально были подвержены жесточайшей критике. Об этом говорят Н. Фрай и К.А. Свасьян.

Критика евразийцев количественно обширнее, чем О. Шпенглера, однако, менее качественна с научной точки зрения, особенно это касается современных исследований. Отчасти такое положение объясняется проявлением научного обскурантизма, также как и в случае с философией О. Шпенглера. Непосредственно это выражается в том, что критики гиперболизируют одну из сторон философского проекта евразийцев - или ее научную часть, или практическую составляющую, евразийскую идеологию. В первом случае главным предметом критики является приверженность евразийцев религии и использование ими в научных работах теологической «аргументации». Во втором - отсутствие строгой политической позиции. Характерно, что при использовании одного итого же алгоритма, предметом критики выступают прямо противоположные вещи. Так, современники евразийцев полагали, что в основе их философии лежат языческие представления (Н.А. Бердяев), тогда как современные исследователи считают, что это - православие (Е. Холмогоров) При этом не учитывается, что монотеистическое и политеистическое мышление исходят из принципиально различных онтологических и гносеологических позиций, на что указывает Ф. Гиренок. Говоря же о неоднозначности политической позиции евразийцев, современники и сегодняшние критики также принципиально расходятся. Если первые усматривали в евразийстве левую платформу, то подавляющая часть современных исследователей склонна считать их идеологию проявлением пресловутого «русского великодержавного шовинизма» (например, В.А. Шнирельман). Однако, в отличие от философии О. Шпенглера, евразийство действительно содержит объективные существенные аберрации. Если «феномен абсолютно неприемлемой истины» (как определил философскую позицию О. Шпенглера один из критиков) был отвергнут ее «адресатом» по субъективным основаниям, мнение в отношении евразийства как «абсолютно неприемлемой лжи» сформировалось в результате действительно существующих предпосылок, а именно - в отсутствии такого «адресата». Речь идет о проблеме «Азиопы».

Проблему «Азиопы» первыми подняли Н.А. Бердяев, А.А. Кизеветтер, Ф.А. Степун и Г.В. Флоровский. Среди современных авторов наиболее полно ее проанализировал А.А. Кара-Мурза. Ее суть заключается в том, что евразийство в целом является этнически не самоидентифицированным мировоззрением. Будучи вызвано объективной необходимостью, оно формировалось в условиях потери русскими этнической самоидентификации в результате известных исторических событий. В результате евразийство в целом оказалось «некомплиментарно» чаяниям русского народа и не смогло на протяжении ХХ века заполнить идеологический «вакуум». Тем не менее, в своей «инструментальной» части благодаря усилиям отдельных представителей евразийская философия смогла достичь определенных результатов. Это - прежде всего, по мнению исследователей евразийства, - теория «гарантийного государства» Н.Н. Алексеева, геополитика П.Н. Савицкого, статьи Н.С. Трубецкого, посвященные этнополитическому анализу.

Объект исследования: идея альтернативности в философии культуры.

Предмет исследования: концепции альтернативности в философии О. Шпенглера и евразийства.

Целью исследования является анализ концепций О. Шпенглера и евразийства, выяснение возможностей их использования для оценки перспектив развития современной мировой и российской этнокультурной и социально-политической ситуации.

Из этой цели вытекают следующие задачи:

Выяснение философских и этнокультурных и социально-политических оснований понятия «альтернативность».

Формулировка концептуальной структуры идеи альтернативного общества.

Историко-культурный анализ источников альтернативистских представлений О. Шпенглера и евразийцев в новоевропейской философии и в философии России.

Проведение ретроспективного анализа конкретной культурной ситуации того времени на предмет выявления тенденции, способствовавшей возникновению данного идейного комплекса у О. Шпенглера и евразийцев.

Выяснение степени применимости этих концепций при разработке современных «проектов альтернативного общества».

Анализ общекультурных условий реализации проектов альтернативного общества.

Методологическая основа исследования включает принципы историзма, верификации, дополнительности, антропный принцип (в его «мягкой», нетелеологической форме), методы герменевтики, феноменологии, синергетики, компаративистского анализа.

Новизна исследования отражена в следующих пунктах:

- выяснены философские и этнокультурные и социально-политические основания понятия «альтернативность»;

- сформулирована концептуальная структура идеи альтернативного общества;

- проведен историко-культурный анализ источников альтернативистских представлений О. Шпенглера и евразийцев в новоевропейской философии и в философии России;

- с помощью ретроспективного анализа конкретной культурной ситуации того времени на предмет выявления тенденции, способствовавшей возникновению данного идейного комплекса у О. Шпенглера и евразийцев, проведена верификация концепций;

- рассмотрены возможности использования традиционных трактовок «шпенглерианства» и евразийства при разработке современных «проектов альтернативного общества»;

- выявлены (на основе анализа концепций О. Шпенглера и евразийства) современные этнокультурные и социально-политические условия реализуемости проектов альтернативного общества.

Тезисы, выносимые на защиту.

1. Представления об альтернативном обществе, возникли в ХIХ веке в ситуации осознания кризиса новоевропейской цивилизации. Научная рефлексия, направленная на поиск решения этой проблемы, выявила принципиальное онтологическое различие между цивилизацией и культурой, как двумя самостоятельными системами природы, взаимодействие между которыми обуславливает характер и форму исторического процесса. Это выявило научную несостоятельность просвещенческой парадигмы в гуманитарных науках, исходящей из принципа абсолютного эгалитаризма. Возникли и развились альтернативные научные подходы в гуманитарных науках, в совокупности составившие парадигму, альтернативную просвещенческой. В рамках этой парадигмы появилось понимание того, что международно-правовая система (колониализм) является не «универсальным обществом», а искусственной системой, созданной одной культурой. Естественные же общности людей (другие этносы) привлекались в систему международно-правовых отношений опосредованным образом в результате колониальной экспансии. Соответственно, кризис цивилизации обусловлен культурным кризисом самой культуры-цивилизатора в результате процесса диссипации, понимаемого как расовое вырождение. Его преодоление возможно искусственно через актуализацию альтернативистской поисковой активности. Бурное развитие естественных наук и адаптация их результатов в гуманитарных подтвердили выводы парадигмы, альтернативной просвещенческой.

2. Кризис цивилизации (одна из основных предпосылок актуализации альтернативистской деятельности) проявляется и усиливается в связи с утратой культурой-цивилизатором этнокультурной идентичности, что понижает ее способность к адекватному восприятию межэтнических проблем и их позитивному решению. В этой ситуации имеющиеся технико-технологические, идеологические и рационалистические инструменты обеспечения экспансии (распространения цивилизации в ойкумене) утрачивают конструктивность. Вместо них принимается деструктивная (в том числе и для того, кто ей пользуется) стратегия реализации манипулятивных схем. Указанная опасность для культуры-цивилизатора - «саморазотождествление», которое в этнокультурном отношении проявляется в потере объективных критериев оценки собственных возможностей: политических, социальных, интеллектуальных (кризис рациональности). На социальном уровне саморазотождествление проявляется в форме «социального хаоса» (Л.Е. Бляхер).

Системный характер кризиса новоевропейской культуры актуализирует необходимость его анализа в целом, обращая философию к ее основному предмету - «последним вещам», «смысложизненным вопросам». В рамках русской философской традиции на протяжении ее истории осуществлялась попытка создания концепции, удовлетворяющей этим требованиям и позволяющей охватить проблему кризиса в ее подлинном масштабе. Такой концепцией стала концепция всеединства. Ее развитие применительно к социальной реальности было проведено евразийцами.

3. К началу ХХ века сложились кардинально противоположные отношения к феномену культуры и цивилизации в рамках англосаксонской и немецко-русской культурфилософских традиций. В англосаксонской культура рассматривалась как функционально-целесообразная необходимость, в соответствии с прогрессивно-мессианской экспансионистской установкой. В немецко-русской - как сущностное содержание человека, определяющее все его Бытие, как социальное, так и природное. В немецкой философии имел место пересмотр концептуальных основ просвещенческой концепции культуры. Вначале была подвергнута критике идея мировой культуры - носителя «всемирно-исторической субъектности» (И.Г. Гердер, Г.В.Ф. Гегель и историцизм), затем - принцип рациональности, лежащий в основе понятия прогресса («волюнтаризм» и «интуиционализм»), наконец, встал вопрос о пересмотре линейной телеологичной концепции социокультурной динамики (циклизм, понятия «технологической мутации» и «цивилизационного мутагенеза» О. Шпенглера).

В русской философии концепция альтернативности отличалась: критикой Запада и анализом русской специфики (сущностный аналог проблемы «культура - цивилизация» в новоевропейской философии); идеей всеединства (аналог проблемы многообразия культур); проблемой соотношения этики и эстетики (аналог проблемы «культура - природа»); проблемой целостности сознания и «этичности» свободы (аналог проблемы социокультурной динамики и телеологичности исторического процесса). Большое внимание уделяется идее соборной личности, как фокуса отражения всеединства.

4. События мировой истории первой половины ХХ века, по мнению современных историков, являются переломными в масштабе всего человечества. Многие глобальные проблемы современности являются их непосредственными следствиями. Культурфилософские концепции О. Шпенглера и евразийцев не только адекватно отразили их сущность, предпосылки и онтологические основания, но и дали их развернутую прогностическую перспективу. Наиболее ценным элементом этих концепций является попытка интерпретации современных им событий в практической плоскости (альтернативно-проектной). И О. Шпенглер, и евразийцы едины во мнении, что проблемы «гуманитарной сферы» в ближайшей исторической перспективе станут основными проблемами; соответственно, становится актуальной необходимость выработки и реализации проекта альтернативного общества - системы, способной адекватно отвечать на новые вызовы и конструктивно решать новые проблемы.

5. В этом свете возможна оценка современных проблем создания конструктивной и позитивной альтернативной «цивилизационной» модели (глобального альтернативного проекта) и анализ идеологических и теоретических оснований сложившейся экспансионистской практики (в лице США): идей мессианизма, мондиализма и глобального экономического контроля; анализ и объективная научная критика этно-расовых теоретических концепций и идеологических доктрин; выявление и анализ таких аберраций общественного сознания, связанных с саморазотождествлением и построенных на идеях «этно-расового превосходства», либо «этно-расовой примитивности», как проблема европоцентризма и проблема «Азиопы» соответственно. Концепции О. Шпенглера и евразийцев вследствие высокого прогностического потенциала, заложенного в них, предоставляют такие возможности.

6. История ХХ века показывает, что применение развитыми странами манипулятивной политики, основанной на псевдогуманной и эгалитаристской либеральной демагогии с целью обеспечения свободной экспансии (по принципу «разделяй и властвуй») естественным образом вызывает обратный эффект - социально-экономического иждивенчества контролируемых ими стран, что выражается, например, в нелегальной миграции народонаселения (миграционная экспансия «бедных» стран в «богатые»). Такое положение свидетельствует о невозможности решения указанной проблемы с помощью этнокультурной ассимиляции (различия сохраняются на генетическом уровне). Не является также решением проблемы и искусственное «понижение» роли манипулятивной политики на международном уровне путем изоляции США, как это предлагается современным евразийством в лице А.Г. Дугина. Решением современных проблем в области этнополитики может стать ее четкая правовая регламентация (евразийский идея всемирной декларации о правах народов), основанная на таком принципе евразийства, как право и обязанность каждого этноса сохранять и развивать свой «культурный суверенитет», добиваясь политической и экономической самодостаточности. Данный подход можно считать подлинной альтернативой господствующим в настоящий момент взглядам и реализацией идеи «всеединства» (в виде «общего дела» Н.Ф. Федорова). философия альтернативное общество

Научно-практическая значимость исследования. Материалы исследования могут быть использованы в учебных курсах по истории культуры ХХ века, политологии ХХ века, социологии, социальной философии.

Апробация. Диссертация обсуждалась на объединенном заседании сектора социальных и гуманитарных наук СКНЦ ВШ и кафедры философии, теологии и культурологии РГПУ.

Структура работы. Работа состоит из введения, двух разделов, включающих по две главы, заключения и списка использованной литературы из 315 наименований. Общий объем диссертации 198 страниц.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

В разделе I рассматриваются философские и культурологические основания проблемы «альтернативного общества».

В первой главе определяется общетеоретический смысл понятия «альтернативность», которое характеризуется следующими признаками: а) актуализация альтернативности изначально обусловлена конкретной необходимостью, которая ее вызывает к жизни; б) она проявляется в ситуации этнокультурного кризиса и социально-политической неопределенности при одновременном наличии двух взаимоисключающих возможностей ее решения; в) она реализуется под воздействием внеличностных факторов, вызывая в субъекте потребность «волей-неволей» реализовать тот или иной выбор; г) альтернативный выбор осуществляется исходя из принципа нонконформизма, будучи обусловлен рефлексией по поводу «смысложизненных» установок, «заостренных» до их предельного экзистенциального значения; д) этот выбор нетелеологичен, поскольку он, осуществляясь как выбор между Жизнью и Смертью (Бытием и его Отсутствием), не имеет критериев целесообразности. Сама же возможность такого выбора обусловлена уникальным статусом человека во Вселенной (антропный принцип, концепция «эксцентричного человека» Х. Плеснера), как единственного природного существа, способного «воспринимать», «воссоздавать» и «избегать» Отсутствие. Это определяет сущностное содержание «принципа абсолютной свободы и ответственности субъекта», в соответствие с которым осуществляются альтернативные решения.

Исходным основанием проблемы альтернативности является этно-культурный кризис, проявляющийся в нарушении самоидентификации (утрате естественной и социальной идентичности людей). По мере усугубления кризиса, в различных социальных стратах возникает вначале спорадическая, а затем все более систематическая и масштабная активность, нацеленная на поиск конструктивного решения в виде анализа теоретических построений и идеологических доктрин прошлого. Но глобальный масштаб современного кризиса требует соответствующего масштаба конструктивного к нему подхода, однако продолжающаяся экспансия исчерпавших свои позитивные возможности идей и манипуляция ими блокирует поисковую активность и только усиливает кризис и политическую напряженность. Поэтому необходим анализ современного кризиса в этнокультурном и историко-культурном масштабе, для чего вполне подходят две фундаментальные культурологические концепции - О. Шпенглера и евразийства.

Во второй главе выясняется сущность концепций О. Шпенглера и евразийцев, которые рассматриваются в контексте развития философии культуры. Рабочая гипотеза исследования: развитие критики просвещенческой парадигмы и дискурса привело в конце ХIХ - начале ХХ века к формированию комплекса идей современной культурфилософии и культур-философского дискурса, в наиболее концентрированном виде представленного в «философии Заката» и русской философской традиции; последняя была концептуализирована в проектно-практической форме в евразийстве.

В параграфе 1 анализируется философия О. Шпенглера, как основоположника современной культурфилософии, сквозь призму проблемного поля которой рассматривается развитие парадигмы, альтернативной просвещенческой, выясняется место и роль в этом процессе «философии Заката», степень ее научной адекватности с точки зрения современного уровня гуманитарного знания.

Выделяются основные проблемы современной философии культуры: проблема соотношения «культуры» и «цивилизации»; проблема соотношения природы и культуры; проблема единства и многообразия культур; проблема социокультурной динамики и телеологичности исторического процесса, которые рассматриваются в «историко-гносеологическом контексте». «Проблемно-ретроспективное» рассмотрение данных вопросов показывает, что термины «культура» и «цивилизация», несмотря на их этимологическое различие, были практически отождествлены в рамках «просвещенческого» дискурса; это стало возможным в результате возникновения «колониального культуртрегерского мышления» в европейской культуре, которая была отождествлена с собственно культурой (как «наиболее прогрессивная культура»). В рамках альтернативного подхода (его истоки - в немецком романтизме) сложилось иное отношение к данной проблеме, выраженное в органицизме, постулировавшем этнокультурную имманентность и внешнюю формальность цивилизации, обусловленную ее носителем - «технико-технологической реальностью». В своем абсолютизированном выражении эта «реальность», оказалась деонтологизирована и понимаемая, как внеисторичная, не относящаяся к человеку, подверглась критике в рамках «философии жизни», как «внежизненное явление». О. Шпенглер, принимая культурный органицизм, рассматривал «технико-технологическую реальность» в качестве порождения культурной деятельности, в своем системном виде присущую «великим культурам», и понимал «всеобщую историю» не как прогресс, а как мутагенез мировой цивилизации (формы «технико-технологической реальности»). Это отражается и на понимании им проблемы соотношения природы и культуры. В рамках «просвещенческой парадигмы» они принципиально расходятся (в формулировке культуры С. Пуффендорфом). Альтернативная же парадигма ищет источники их единства (гилозоизм, органицизм). О. Шпенглер принимает эти идеи, однако, следуя «философии жизни», не видит оснований делать это с точки зрения гносеологии. Он также разделяет органицистский «культурный релятивизм» и абсолютизирует его. В связи с этим он выделяет два взаимо-обуславливающих вида культуродинамики и исторического процесса: на уровне отдельного этноса - этноисторию, на уровне общечеловеческом - становление и развитие «технико-технологической реальности», через которую осуществляется межкультурное «взаимодействие». Кризис цивилизации, связанный с «исчерпанием» возможностей конструктивной культурной деятельности, актуализирует вопрос о необходимости поиска новых технологий, способных «онтологизировать» ее в культуре (социальная техника и технология в противовес господствующей машинной).

В параграфе 2 рассматривается культурфилософия евразийцев. Рабочей гипотезой здесь является утверждение, что «альтернативистский» характер русской философии относительно западноевропейской имманентно присущ ей и является ее определяющей и специфической характеристикой. Исходя из этого, философские концепции подразделяются по «степени альтернативности» на «синтетические» и собственно «альтернативные». Культур-философия евразийцев понимается в этой связи как попытка резюмировать и свести в единое целое русскую философскую традицию с целью построения на этой основе практической модели «альтернативного общества». Основным лейтмотивом всей русской философии является тотальный этицизм, который выражается в основных взаимосвязанных «мотивах»: критика Запада; идея всеединства; проблема соотношения этики и эстетики; проблема целостности сознания; проблема свободы и ответственности. Эта проблематика актуальна и в современной философии; так, проблема единства мира считается одной из основных^{[ Кузнецов В.Ю. Единство мира как проблема современной науки // Вестник Московского университета. Серия 7. Философия. 1992, № 6.]}, как и проблема морального разложения современного общества; проблема целостности сознания - основная проблема современной гносеологии; проблема свободы и ответственности - центральная тема всей «философии Заката», от О. Шпенглера до Ф. Фукуямы, - стала одной из основных тем культурфилософии ХХ века, экзистенциалистской этики, экологии. Критика Запада зарождается из идеи его «несовершенства» и первоначально концептуализируется в «русском вольтерианстве» как увлечение утопией «естественной жизни». Еще рационально не осознанная, в виде подражания западному гуманизму (как у В.Н. Татищева и М.М. Щербатова) или в качестве идеи «христианского благонравия» (как у Н.И. Новикова), она проявляется с большим пафосом. Однако, благодаря развитию естествознания и возникновению исторической науки уже в ХVIII веке под эти идеи подводятся первые научные обоснования. Уже у А.Н. Радищева предзадана вся проблематика русской философии в ее совокупности, развитая впоследствии его преемниками. В концентрированном виде она представлена Н.Ф. Федоровым, сделавшим основой своей философии «пафос делания». Евразийцы, продолжив русскую философскую традицию, первыми поставили перед собой задачу выработки практического проекта «альтернативного общества». Они не смогли воплотить свои идеи в единой модели, поскольку изначально ограничили свой дискурс тем, что принципиально игнорировали цивилизационный аспект, полагая цивилизационное единство человечества «романо-германским обманом». Наиболее ценной и наименее противоречивой концепцией евразийцев является концепция (и модель) «гарантийного государства» Н.Н. Алексеева, в котором должна осуществиться идея нравственного детерминизма.

В разделе II рассматриваются социальные предпосылки актуализации идеи «альтернативного общества», рассматриваются практическая необходимость и возможности реализации глобального альтернативного проекта в современных условиях.

В первой главе проводится историческая верификация концепций О. Шпенглера и евразийцев, исходящих из утверждения о кризисе современной западной цивилизации; поэтому необходимо проанализировать внутренние причины событий начала ХХ века, беспрецедентных в мировой истории. «Просвещенческая ортодоксия» (преимущественно в лице американской историографии) в исторической науке трактует их как исторически прогрессивные. Однако, по современным данным именно первая треть ХХ века явилась пиком в развитии европейской (и вообще мировой) цивилизации, после которого она пошла по нисходящей. С одной стороны - она достигла своих естественных пределов, охватив всю ойкумену (выражением этого стало появление мондиализма, глобализации и «мирового правительства»), с другой стороны - обозначилась неэффективность классических методов и способов экспансии (колониализм); в результате обострилась проблема ресурсопотребления цивилизации (ресурсный голод). Две мировые войны - это не столько «передел мира» (особенно Вторая), сколько «геоэкономический каннибализм», где жертвой США стала не только Россия, но и Европа (прежде всего - Германия). Это и породило эффект «культурной интерференции», выразившейся в возникновении таких феноменов, как «философия Заката» и евразийство, имевших различные источники происхождения, но «когерентных» в своей альтернативности по отношению к Западной Европе. Из понимания того, что западноевропейская цивилизация вступила в последнюю стадию существования, актуализируется вопрос о «преемнике». Он, в свою очередь, связывается с проблемой расовой детерминированности цивилизации (никто не смог опровергнуть утверждения Ж.А. Гобино, что носителем цивилизации является одна раса). Поэтому вопрос о судьбе цивилизации у О. Шпенглера остается открытым. Евразийцы ниже уровня понимания этой проблемы у «позднего» О. Шпенглера: трактуя его концепцию в русле теории «локальных цивилизаций» (как А. Тойнби; самим автором «Заката» она была преодолена) и отталкиваясь от утверждения о «возможности существования неевропейской цивилизации», они в качестве источника последней приводят пример монголов, разрабатывая в этом направлении ревизионистскую концепцию истории России, которая преподносится как продолжатель и реализатор «цивилизаторской интенции» Чингисхана. Здесь для евразийства возникает то, что их критиками называется «капкан азиопийства» (проблема кризиса национальной идентичности в условиях завершения и деградации западноевропейской цивилизации). Характерно также, что несостоятельной оказывается и попытка детерминировать русскую самобытность через православие (что является уже общей аберрацией всей русской философии). Таким образом, теория «локальных цивилизаций» демонстрирует свою несостоятельность и необоснованность. Следовательно, проблема преодоления ситуации видится только через «альтернативистское» ее решение.

Во второй главе проводится выяснение актуальности, своевременности и необходимости реализации проектов «альтернативного общества» в современных условиях. Положительное разрешение кризисной ситуации зависит от осознания «глобально-этической» ответственности человечества за судьбы мира, как единственного активно-разумного существа во Вселенной. Альтернативные модели общества известны давно, но все они имеют характер социальных утопий; однако, в настоящее время актуальным становится выработка практически реализуемых проектов^{[ Бестужев-Лада И.В. Ретроальтернативистика в философии истории // Вопросы философии. 1997, № 8; Бестужев-Лада И.В. Альтернативная цивилизация. М., 2004.]}. Главной препятствием на этом пути становится то, что источником силы, реализующей цивилизационный процесс в настоящее время, является Запад, но очевидна его растущая неспособность играть такую роль в дальнейшем. Одной из противостоящих ей сил в мире можно рассматривать Россию, которая уже в начале становления своего оригинального мировоззрения заявляла себя в этом качестве. Актуальным является, таким образом, представление о возможной роли России на этом пути. И здесь выделяются две возможности, одна из которых сводится к полному уничтожению одной из культур (поскольку никакой межкультурный синтез невозможен). Евразийство, в своем логическом завершении, именно к этому и сводится. Другая возможность связана с необходимостью, основываясь на наиболее ценных с практической точки зрения евразийских идеях, исходящих из общего интереса и тотальной ответственности (того, чего не доставало до сих пор современной цивилизации), приступить к разработке проекта, учитывающего реалии современного «постиндустриального общества». Выбор между описанными возможностями («простой» и «сложной») является проблемой уже не только философии культуры, но философии в целом, поскольку приводит к проблеме уместности человеческого сознания во Вселенной. Вопрос должен ставится так: должно ли человечество снять с себя ответственность за свои действия, вверив себя «промыслу Всевышнего», либо исходить из идеи реальной единственности деятельного человеческого разума, и тогда человечество должно сделать решительный шаг, приняв на себя полную ответственность за судьбу сферы своей жизнедеятельности и влияния^{[ Вернадский В.И. Биосфера и ноосфера. М., 2002.]}. Каждая из анализируемых в диссертации концепций - О. Шпенглера и евразийцев - сама по себе не смогла выработать полноценную модель альтернативного общества, но, дополняя друг друга, они повышают свой прогностически-проектировочный потенциал. Первая исходит из веры в возможности человечества, связанные с производством технико-технологической реальности; вторая - из ответственности каждого народа за сохранение и воспроизводство своей культуры, достижения самодостаточности.

В заключении делаются выводы и подводятся итоги.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИОННОГО ИССЛЕДОВАНИЯ ОТРАЖЕНО В СЛЕДУЮЩИХ РАБОТАХ АВТОРА

1. Лактионов А.А. О. Шпенглер и евразийство.// Гуманитарные и социально-экономические науки. №1, 2003.

2. Лактионов А.А. К вопросу о соотношении философских понятий «культура» и «цивилизация». (О возникновении новейшей парадигмы философии культуры в философии О. Шпенглера).// Гуманитарные и социально-экономические науки. №3, 2005.

Размещено на Allbest.ru