Дихотомии человеческого существования и экзистенциальное одиночество в теории Эриха Фромма

Целью статьи является исследование позиции Э. Фромма по главным экзистенциальным вопросам, в частности, одиночества.

Для понимания положения об агрессивном поведении можно проследить у К. Лоренца, Л. Берковица. В психоаналитической парадигме трактовкой агрессии занимался О. Кернберг. Феномен одиночества рассматривали Ф. Фромм-Райхман, Г. Зилбург, ИЯлома, Ж.-М. Кинодо. В отечественной науке одиночество исследовалось Н. Хамитовым.

Разрабатывая свое учение, Фромм обращается к трудам Маркса и Фрейда. Он опирается на базовые положения теории Маркса о том, что политические и социальные силы глубоко воздействуют на жизнь индивида и на идеи Фрейда о том, что главные мотивы человека имеют бессознательную природу. Фромм осуществляет критический пересмотр двух этих систем, и, взяв их реальные достижения и сильные стороны, создает собственную версию психоанализа - в разные периоды он называл ее по-разному: «неофрейдизм», «гуманистический психоанализ». Фромм прорабатывает основные экзистенциальные проблемы и конфликты своего времени, больше ориентируясь на культурно-историческую точку зрения, чем на чисто психологическую. Гуманистический психоанализ Фромма опирается на несколько положений. Важнейшее положение: личность может быть представлена как продукт динамического взаимодействия ее врожденных потребностей и требований социума, в котором она существует. Одна из главных задач, которую стремится решить Фромм, - показать, насколько социум и культура влияют на формирование человека, на его уникальность в процессе развития. Фромм выводит понятие «человеческая природа». Аппелируя к античной философии, он отмечает, что еще древние греки обращали внимание на то, что каждый человек несет в себе определенные черты, нечто, делающее его человеком. Хотя элементы человеческой природы формулировались различными философами по-разному, но то, что она существует и является свойством каждого индивида, не вызывало сомнений. Фромм считает, что для понимания человеческой природы необходимо учитывать тот факт, что гипотеза о некоей «вечной природе человека» очень далека от реальности. Он утверждает, что человек формируется в культуре, но, несмотря на то, что человеческая природа и определяется культурой, человек «не является чистым листом бумаги, на котором культура пишет свои письмена. У него есть присущие его природе потребности, такие, как стремление принадлежать к какой-то общности» [3, 519]. Таким образом, человек - «общественное животное», «разумное существо», но также и «существо, способное к созданию символов». Истоки проблемы возникают уже здесь, - в том, что Фромм называет «человеческая ситуация». «Человек - единственное животное, для которого его собственное существование является проблемой, которую он должен решать и от которой он не может убежать. Он не может вернуться в дочеловеческое состояние гармонии с природой, он должен продолжать развивать свой разум до тех пор, пока не станет хозяином природы и самого себя» [1, 46]. Также он делает вывод, что межличностные отношения людей полны конфликтов и драматических столкновений, что оборачивается глубокими отклонениями в психике и проявлениями девиаций. Это приводит к формированию типичных патологических психических ориентаций личности. Важнейшей особенностью человеческой природы, которая является основой человека во всех культурах на протяжении всего исторического процесса, Фромм считает проявление экзистенциального конфликта, проявляющегося в виде противоречивости, раздвоенности личности. Человеку присущи экзистенциальные потребности, которые, сталкиваясь друг с другом, побуждают его объединяться с другими людьми при одновременном желании обособиться от них. Конфликт проявляется в чувстве беспомощности, заброшенности в мире и одновременно в потребности искать новые способы взаимодействия, связи с миром. Человеческая природа базируется, по сути, на экзистенциальных потребностях и выражается через экзистенциальный конфликт. Оба эти фактора являются ее основой. Без удовлетворения экзистенциальных потребностей невозможно не только душевное и физическое здоровье личности, но и поддержание самой жизни. «Хотя экзистенциальные потребности одинаковы для всех людей, индивиды и группы отличаются, с точки зрения преобладающих страстей. К примеру, человек может быть движим любовью или страстью к разрушению, но в каждом случае он удовлетворяет одну из своих экзистенциальных потребностей - потребность в «воздействии» на кого-либо. А что возьмет верх в человеке - любовь или жажда разрушения, - в значительной мере зависит от социальных условий; эти условия влияют на биологически заданную экзистенциальную ситуацию и возникающие в связи с этим потребности (а не на безгранично изменчивую и трудноуловимую психику, как считают представители теории среды)» [2, 35].

Каждая из экзистенциальных потребностей может быть удовлетворена по-разному. Эти различия зависят от стиля жизни и уровня духовного развития личности, но свойственны они всем людям. Индивидуальность личности задана потребностями всего человеческого рода - тем, что свойственно всем людям, поэтому индивидуум одновременно выступает и уникальной личностью, и представителем всего человечества в целом. На этой основе Фромм формулирует тезис о человеческой дилемме. Его суть - в процессе эволюции человек утратил свое единство с природой и с другим человеком. Хотя человек и развил способность воображения, мышления, интуиции, он, в отличие от других представителей животного мира, является своеобразной ошибкой природы, возникшей благодаря недостатку животных инстинктов и избытку рационального мышления. Самосознание, разум, воображение, свойственные человеку, порождают чувство одиночества, изоляции и неприкаянности. По мнению Фромма, «человеческую природу невозможно определить положительно через какое бы то ни было одно главное качество, например любовь или ненависть, добро или зло. Дело в том, что человеческое существование настолько противоречиво, что его можно описывать только с помощью противоположных категорий, которые в конечном счете сводятся к основной биологической дихотомии между инстинктами, которых человеку недостает, и самосознанием, которого бывает в избытке» [2, 297]. Таким образом, противоречивость рассматривается не в качестве субъективно-личностного свойства, а как онтологическая основа человеческого бытия. Исторические и экзистенциальные дихотомии отражают это противоречие.

Главной экзистенциальной дихотомией выступает жизнь и смерть. Человек отрицает истинность смерти, пытаясь верить в жизнь и после смерти, но эта вера не разрешает конфликт, потому что смерть рано или поздно прервет наше существование. Осознание данного факта неизбежно влияет не только на восприятие, но и на саму человеческую жизнь. Смерть как противоположность жизни неизменно присутствует в поле зрения человека. Пытаясь уйти от этой дихотомии, человек создает культурные и религиозные обряды, приписывает душе свойство бессмертия. Однако ни ценности культуры, ни религиозные доктрины, ни символические ритуалы не могут отвлечь его взгляд от сути существования, предотвратить его физическую конечность. Вторая дихотомия - это невозможность достичь того, чего мы хотели бы достичь. Несмотря на то, что каждый человек несет в себе все человеческие возможности, краткость жизни не дает ему их реализовать в той мере, в которой он бы хотел. Даже при самых благоприятных обстоятельствах достижение желаемого невозможно. «Человеческая жизнь, начинаясь и заканчиваясь некоей случайной точкой в процессе эволюции рода, вступает в трагический конфликт с индивидуальным требованием реализации всех возможностей. Человек имеет, мягко говоря, смутное представление о противоречии между тем, что он мог бы реализовать, и тем, что он действительно реализует» [1, 48]. И, наконец, третья экзистенциальная дихотомия напрямую подводит нас к теме нашего исследования. «Человек одинок и в то же время связан с другими. Он одинок в той мере, в какой он -уникальное существо, не тождественное никому и осознающее себя отдельной особью. Он одинок, когда ему предстоит что-то оценить или принять какие-то решения самостоятельно, силой своего разума. И все же он не может перенести одиночества, обособленности от ближних. Его счастье зависит от чувства солидарности с ближними, с прошлыми и будущими поколениями» [1, 48].

Экзистенциальные дихотомии выступают основой самой сущности человеческого существования. Фромм в своих трудах постоянно говорит о связи экзистенциальных дихотомий, экзистенциальных потребностей, характера человека с развитием человека в культуре и с тем, что он «часть природы, субъект ее физических законов, неспособный изменить их, и все же он выходит за пределы остальной природы. Он обособлен, будучи в то же время и частью; он бездомен и при этом прикован к дому, который он делит с другими существами. Заброшенный в этот мир, место и время, которых не выбирал, он оказывается выброшенным из мира опять и не по своей воле» [1, 45].

Фромм разделяет категорию одиночества на моральное и физическое, причем моральное он считал намного более опасным и разрушительным, чем одиночество физическое. Он считает, что возникновение морального одиночества обуславливается неспособностью индивида соотноситься не только с другим, но и с идеалами вообще. Фромм пишет: «Отсутствие связанности с какими- либо ценностями, символами, устоями, мы можем назвать моральным одиночеством. И можем утверждать, что моральное одиночество так же непереносимо, как и физическое, более того, физическое одиночество также становится невыносимым лишь в том случае, если оно влечет за собой и одиночество моральное» [7, 52]. Поэтому, с точки зрения Фромма, жизнь среди людей при отсутствии чувства общности, духовного сродства заставляет человека испытывать полную изоляцию, переживать сложные психические состояния. В наиболее тяжелых случаях начинается умственное расстройство шизофренического типа. Если же человек одинок физически, но связан духовно с другими людьми - моральными ценностями, общими идеалами, личностным поиском, это задает его жизни смысл, дает почувствовать общность с другими. Фромм формулирует это как «потребность в другом». Но, Фромм подчеркивает: «во все времена и во всех культурах человеку приходится решать один и тот же вопрос: как преодолеть раздвоенность, как достичь единения, как выйти за пределы собственной жизни и обрести искупление» [5, 83]. Пребывая в этом конфликте, человек должен предпринимать усилия, чтобы не потерять рассудок.

Работа Фромма «Анатомия человеческой деструктивности» посвящена проблеме проявления патологических характеров. Это исследование позволяет увидеть «специфически человеческую страсть к абсолютному господству над другим существом и желание разрушать» [2, 40]. Деструктивности характера в различных их проявлениях, а также развитие патологии напрямую связываются Фроммом с переживанием одиночества. Эту важнейшую идею - связь деструктивности и одиночества - развивала также Фрида Фромм- Райхманн. Фромм трактует деструктивность не только как психопатологическое проявление природы человека, но и как его социальный отклик, как запуск сценария в ответ на разрушительное воздействие, которое человек испытывает извне. Объясняя сущность деструктивных устремлений, Фромм подчеркивал, что под давлением определенных явлений с какого-то момента действия приобретают черты абсурдности и побуждают человека разрушать ради разрушения и ненавидеть ради ненависти. Если человек под воздействием внутренних импульсов, пытаясь избежать непереносимого чувства изоляции, стремится слиться с другим человеком, который управляет им и подчиняет его, стать его частью, то это проявление позиции мазохизма. Если же человек, пытаясь избежать одиночества, ищет способы подчинения себе другого, причиняет ему боль и унижения, то это - садизм. Фромм отмечает, что садистский характер обычно проявляется у тех людей, которые не могут испытать радости и творчества. Фактически садизм «есть превращение немощи в иллюзию всемогущества» [2, 384]. Поскольку садист выступает и как физический, и как духовный импотент, который не способен к продуктивной жизни, его стремление к власти довольно легко переходит в подчинение и униженность. «Он пытается компенсировать этот недостаток тем, что приобретает огромную власть над людьми, и тем самым превращает в бога того жалкого червя, каковым он себя чувствует [...]. Он может убивать и мучить, но остается несчастным, одиноким, исполненным страхов человеком, который испытывает потребность в том, чтобы подчиниться более мощной власти» [2, 386]. Таким образом, и садистский, и мазохистский паттерны имеют общую природу: дополняя себя за счет другого, и садист, и мазохист достраивают отсутствующую у него внутреннюю структуру. Более того, каждый из них может вести себя противоположным образом. Фромм считает, что вызванная социальными, экономическими и культурными условиями, деструктивность «возникает как возможная реакция на психические потребности, которые глубоко укоренились в человеческой жизни, и ... она [...] - результат взаимодействия различных социальных условий и экзистенциальных потребностей человека» [2, 286-287]. Возможность избежать одиночества Фромм видит в формировании конформистского характера. Этот характер, ставший одним из маркеров индустриального и постиндустриального общества, демонстрирует паттерны пассивного, некритичного следования толпе, общему мнению, принятым стандартам поведения. Конформист жертвует своей индивидуальностью в целях слияния с толпой, которое во многом является насильственным, он создает тревогу, способствует отчуждению. Тенденция усугубления конформизма, присутствующая в экономически развитых обществах, проявляется как симптом «цепляния», когда индивид «нуждается в человеческих атомах, в точности похожих друг на друга, чтобы заставить их гладко функционировать в массовых скоплениях [...] и подчиняться одним и тем же командам» [2, 39]. Такое состояние фактически является проявлением стремления избежать ответа на основной экзистенциальный вопрос: «Как человек может стать полностью человечным и тем самым избавиться от страха перед своей изолированностью?» [4, 86].

Фромм уверен, что практически каждое проявление извращенного характера в своей основе имеет человеческое одиночество. Деструктивные способы слияния, избегания, поглощения не могут избавить от чувства одиночества и лишь усиливают тревогу, порожденную отсутствием жизненных целей и утратой индивидуальности. По мнению Э. Фромма, «человек может реализовать себя лишь при условии, что он сохранил связь с фундаментальными реалиями своего бытия, что ему доступны восторг любви и порывы чувства товарищеской солидарности, а также переживания трагического факта собственного одиночества [...]/ И мазохистские, и садистские стремления помогают индивиду избавиться от невыносимого чувства одиночества и бессилия. Однако психологически обе тенденции проявляются [...] из-за неспособности выдержать изоляцию и слабость собственной личности, полностью реализовать свои индивидуальные способности» [6, 79].

В процессе созидания, пытаясь постичь мир на материальном уровне, человек строит плодотворные отношения с миром своими активными действиями, постигает мир ментально и эмоционально с помощью любви и разума. Сила разума дает ему возможность постигнуть сущность предмета. Сила его любви дает ему возможность разрушить стену, отделяющую одного человека от другого. Хотя любовь и разум - это лишь две различные формы постижения мира, и одна невозможна без другого, они являются выражением различных сил - силы чувства и силы мышления, и, следовательно, их нужно рассматривать по отдельности. Важнейшим средством для этого Фромм считает быть самим собой. «Слушать себя так трудно потому, что это искусство требует способности, редко встречающейся у современного человека: способности оставаться наедине с собой. Более того, у нас развилась боязнь одиночества; мы предпочитаем самую пустую [...] компанию, самые бессмысленные занятия пребыванию наедине с собой [...] Я думаю, боязнь остаться наедине с собой - это скорее чувство замешательства [...] увидеть человека, одновременно так хорошо знакомого и такого чужого; мы пугаемся и бежим прочь. И упускаем шанс услышать себя, и продолжаем игнорировать свою совесть» [1, 156].

Изучение теории Фромма позволяет сказать, что одиночество выступает ядром, стержнем, вокруг которого формируются базовые проблемы личности: патологическая извращенность характера (садизм, мазохизм, конформизм), экзистенциальный конфликт, который проявляется в дихотомии, проблемы выбора социального характера и социальной интеграции. Выход видит Фромм в персональной ответственности каждого человека за свою жизнь. Э. Фромм пишет: «Есть только одно решение проблемы: посмотреть в лицо истине, осознать свое полное одиночество и предоставленность самому себе во Вселенной, безразличной к судьбе человека, признать, что вне человека нет силы, способной за него решить его проблему. Человек должен принять на себя ответственность за самого себя и признать, что только собственными силами он может придать смысл своей жизни» [1, 50].