"Романтически-христианская" эстетическая концепция И.А. Ильина

Размещено на http://www.allbest.ru/

Дальневосточный государственный институт искусств

«Романтически-христианская» эстетическая концепция И.А. Ильина

Рыкова М.М.

г. Владивосток

И.А.Ильин - автор оригинальной культурфилософской и эстетической концепции, не имеющей аналогов в русской мысли. В.В.Бычков называет её «романтическихристианской». Он отмечает, что позиция И.А.Ильина во многом продолжила линию, намеченную в XIX в. А.М. Бухаревым [1, 48]. В своих работах «Основы христианской культуры» (1937), «Основы художества» (1937), «Сущность и своеобразие русской культуры» (1942) и др. он разрабатывал общую теорию христианской культуры, уделяя особое внимание месту искусства и художника в ней. При этом культура понимается им как организация человеческого бытия на основе внутренних, глубинных, органических принципов этого бытия, на путях «живой, таинственной целесообразности», постигаемой углубленной в созерцание творческой душой. В понимании И.А. Ильина культура есть создание души и духа. Он отличает культуру от цивилизации как чисто внешней, поверхностной организации жизни, основанной на бездуховной науке и технике. Исходя из этого, христианская культура - это культура, основанная на «духе христианства», который И.А.Ильин определяет как «дух овнутрения, дух любви; дух молитвенного созерцания, дух живого органического содержания; дух искренней насыщенной формы; дух совершенствования и предметного служения делу Божьему на земле», и на «принятии мира»[1, 50]. Задача создания христианской культуры была поставлена две тысячи лет назад, но до сих пор не решена. Решение её - цель будущего поколения христиан, воспринявших от Христа «дух творческой силы».

Искусство занимает в христианской культуре, как и в культуре вообще, одно из видных мест. И.А. Ильин признаёт существование и нехристианских культур - буддийской, мусульманской и др. Однако, по его мнению, народы, принявшие христианство, уже не могут создать культуры без духа Христова. Утратившие христианскую веру народы, не приобретя никакой другой, могут совершать лишь напрасные, заранее обречённые на неудачу попытки создать культуру вне веры и Бога, т.е. безбожную культуру. И.А. Ильин объясняет эту закономерность тем, что инстинкт может держать и творить форму, вынашивать глубокие замыслы, вдохновляться, любить и беречь культуру лишь постольку, поскольку он приобщён духовности «в порядке любви и веры», ибо «вера есть духовный язык инстинкта». «В отрыве от своих ночных, бессознательных сил человек будет создавать только плоские, пошлые выдумки, рассудочные выверты, мёртвые трафареты; находясь во власти своего разнуздания, он создаст только бесформенный хаос, больные химеры, извращенные сновидения наяву. Ни то, ни другое не будет культурой; потому что культура начинается там, где духовное содержание ищет себе верную и совершенную форму»[3, 297]. По наблюдению Л.И. Василенко, концепция культуры И.А. Ильина близка по духу творчеству Е. Трубецкого и С. Булгакова и отличается от понимания отношений культуры и веры в том виде, в каком это дано у о. Павла Флоренского. «Здесь более умеренное, спокойное, терпимое, внимательное отношение к культуре в целом» [2, 246]. христианский культура бытие медитация

И.А.Ильин противник «мироотреченного» христианства: ведь человек живёт в этом Богом созданном мире, и культура, созидаемая им, призвана укращать этот мир. Вот как говорит он об этом в статье «Основы христианской культуры»: «…христианин призван не бежать от мира и человека, отвергая и проклиная их, но вносить свет Христова учения в земную жизнь и творчески раскрывать дары Святого Духа в её ткани. А это и значит создавать христианскую культуру на земле» [3, 298].

Однако проблема построения христианской культуры состоит, в частности, в том, что в Евангелии не содержится никаких или почти никаких прямых указаний на то, какова должна быть христианская культура. Именно поэтому так велико значение осознания художником своего пророческого служения в творчестве и своей ответственности перед Богом и перед людьми.

В процессе «художественного созерцания», «художественной медитации» художник проникает в главные тайны бытия, постигает природу Бога, мира и людей и воплощает свой духовный опыт в новой реальности - произведении искусства. Художник - своего рода «медиум», посредник между зрителем и сокровенными тайнами бытия, которые он обретает в глубине своей души. Через художника «прорекает себя Богом созданная сущность мира и человека», «мировая тайна». Искусство поэтому может быть определено как «художественное тайноведение».

Прежде чем говорить о функциях искусства в культуре, следует ответить на вопрос о том, что собственно И.А. Ильин считает искусством, т.е. какое произведение достойно называться произведением искусства. Перефразируя этот вопрос в выражениях самого Ильина, можно сформулировать его следующим образом: «Какое же произведение следует признать художественно-совершенным?»

В статье «О чтении и критике» И.А. Ильин отвечает на него, рассуждая преимущественно о литературном произведении искусства, однако всё сказанное им можно распространить на произведение искусства в целом.

«Литературное произведение имеет, прежде всего, словесный состав (эстетическую материю)» [4, 33]. Эстетическая материя может варьироваться в зависимости от вида искусства. Живописное произведение имеет эстетической материей цвет, линию, мазок кисти; музыкальное - звуки, ритм; архитектурное - несущие и несомые составляющие ансамбля, декоративные элементы и т.д. «Попирание их вредит художественности»,- отмечает И.А. Ильин [4, 30]. Действительно, если в литературном произведении использовать внелитературную лексику; писать не красками, а, скажем, грязью; строить музыкальное произведение на звуках бытовой техники, - вряд ли всё это можно будет считаться произведениями искусства.

«Литературное произведение имеет, во-вторых, образный состав (план эстетического образа)» [4, 33]. Это литературные персонажи, зрительные образы изобразительно полотна, фразы музыкального произведения.

И третий компонент литературного произведения - его духовно-предметный состав (план эстетического предмета). Под ним Ильин понимает тот «главный помысл, который заставил поэта творить, т.е. искать для него верных образов и точных слов». Этому помыслу соответствует некое «объективное обстояние» - совершенство, любовь, прощение, совесть, страдание и т.д. Согласно И.А. Ильину, эти «объективные обстояния» отнюдь не следует воспринимать как «отвлечённые понятия», или как простые лирические или трагические настроения поэта. «Нет, - это реальности; живые, классические способы жизни; или если угодно - мировые состояния видоизменения бытия, доступные каждому человеку» [4, 34-35]. Этот «главный помысл» есть концепция, идея художественного произведения, без которой всё его назначение теряет смысл. Это то, о чём хочет сказать художник.

Если же художник хочет сказать своему читателю, зрителю, слушателю нечто важное, то тогда само произведение, созданное им, как будто говорит: «…восприми меня, заживи мною; дай, я наполню твою душу, овладею ею, обрадую, озарю, углублю, измучаю, очищу, умудрю!»…Или проще и короче: «возьми меня, я дам тебе крупицу мудрости и счастья!»…Или ещё: «вот новая медитация, живи ею!»[4, 35].

Такова, по мнению И.А.Ильина, основная функция искусства - «наполнить душу» человека, «обрадовать» её, «озарить, углубить, очистить», а для того, чтобы очистить, «измучить», а потом и «умудрить».

Для того, чтобы искусство могло выполнять эту ответственную функцию, художник должен овладеть, как говорит И.А. Ильин, «медитацией». Под медитацией он имеет в виду не отречение от мира, не погружение в самого себя, а «сосредоточенное и целостное погружение души в какоенибудь жизненное содержание» [4, 38]. Он ссылается на духовный закон, согласно которому человеческая душа делается похожей на те предметы, над которыми она часто и подолгу размышляет. Именно этим объясняется как значение монашеского богомыслия, с одной стороны, так и опасности другого духовного полюса - демонологии и сатанизма. Отсюда же призвание и ответственность искусства. «Каждое произведение искусства есть предложенная людям медитация; читатель, читая, медитирует тою святостью и мудростью, или - греховностью и мерзостью, которые художественно осуществились и развернулись в читаемом произведении» [4, 37].

Таким образом, медитация, которую художник предлагает воспринимающему, есть эстетический предмет. И.А. Ильин подчёркивает, что чем духовно значительнее предмет и чем художественнее его образная и словесная «риза», тем более велик художник, тем глубже его место в национальной и мировой культуре. Большой художник, показывая читателю какое-либо духовно значительное состояние, как будто призывает зажить им и увидеть его величие. Он как бы открывает своим читателям доступ к сущности жизни, в глубины Божии, он творчески пересозидает их души. «Он как бы благословляет их своими прозрениями и страданиями; он научает их входить в храм мировой мудрости и молиться в нём новыми словами единому и единственному Богу» [4, 35-36]. Таково призвание истинного искусства.

Литература

1. Бычков В.В. Эстетика. М.: Гардарики, 2005. 350 с.

2. Василенко Л.И. Введение в русскую религиозную философию. Курс лекций. М., 2003. 304 с.

3. Ильин И.А. Основы христианской культуры // Ильин И.А. Одинокий художник. М.: Искусство, 1993. 336 с.

4. Ильин И.А. О чтении и критике // Ильин И.А. Одинокий художник. М.: Искусство, 1993. 336 с.

Размещено на Allbest.ru