Размещено на http://www.allbest.ru/

ГНОСЕОЛОГИЧЕСКАЯ И СОЦИОКУЛЬТУРНАЯ СПЕЦИФИКА ЭПИСТЕМИЧЕСКОЙ И ИНСТРУМЕНТАЛЬНОЙ РАЦИОНАЛЬНОСТИ

Специальность 09.00.01 - онтология и теория познания

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени

кандидата философских наук

КОЛМАКОВА Евгения Александровна

Омск 2008

Работа выполнена на кафедре истории и регионального развития ФГОУ ВПО «Омский государственный аграрный университет»

Научный руководитель: доктор философских наук, профессор Денисова Любовь Владиленовна

Официальные оппоненты: доктор философских наук, профессор Мартишина Наталья Ивановна

кандидат философских наук, доцент Карпова Лариса Михайловна

Ведущая организация: ГОУ ВПО « Курганский государственный университет»

Защита состоится 19 июня 2008г. в 14 часов на заседании диссертационного совета Д 212.177.03 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора философских наук в Омском государственном педагогическом университете по адресу: 644099, наб. Тухачевского, 14, ауд. 212.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Омского государственного педагогического университета.

Автореферат разослан 19 мая 2008 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета

кандидат философских наук Максименко Л.А.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность проблемы исследования

Существуют такие задачи, которые не могут быть в принципе раз и навсегда решены; вопросы, на которые нельзя дать окончательного ответа; проблемы, которые с течением времени становятся только острее. Именно к такому разряду относится рациональность и все, что с ней связано. Это одна из фундаментальных и вечных философских проблем. В сущности, она связана с выделением особой сверхчувственной реальности, которая носит объективный характер, развивается по объективным законам. Ведь любое высказывание не может быть сведено только к чувствам, в нем обязательно присутствуют общие конструкты, которые влияют на чувственное познание и определяют его, поэтому если рациональность в гносеологическом плане понимать как способность к абстрактному мышлению, то вопрос о том, нужна ли она, можно считать снятым.

Не будет преувеличением сказать, что буквально все философские направления явно или скрыто в той или иной степени решают проблему рациональности. Это не сразу бросается в глаза, так как у данного феномена очень много проявлений: в античности в центре внимания мыслителей находится дилемма «знание-мнение», в Средние века - «разум-вера», в Новое время - «чувственное-рациональное», в Новейшее - «бессознательное/воля-разум».

Но чем вызвано повышение интереса к рациональности на рубеже XX-XXI веков? Во многом это связано с процессами, которые происходят в науке. Эти процессы, в свою очередь, оказывают влияние на формирование образа науки в общественном сознании. Сегодняшний образ науки противоречив, в нем присутствует как безграничная вера в возможности последней - атавизм эпохи Просвещения, так и антисциентистские идеи, которые активно привносятся в массовое сознание СМИ: наука имеет границы, неэффективна, антигуманистична и даже опасна по сравнению с другими, «альтернативными» формами познания. Если встал вопрос: насколько оправданно и рационально существование особого института по получению нового знания - науки, которая очень долгое время рассматривалась как образец рациональности, то закономерен и другой вопрос: нужна ли рациональность вообще. А когда некое понятие, процесс или явление ставится под сомнение, усиливается и рефлексия над ним. Поэтому вновь актуально звучат вопросы: в чем критерии рациональности? что есть рациональность как таковая? почему это понятие стало таким «неуловимым»? Ведь зачастую аффективный поступок при последующем анализе оказывается более рациональным, чем тщательно продуманный, соответствующий цели. Одно и то же действие может быть рациональным и перестает быть таковым при изменении точки зрения или цели.

Сегодня эти вопросы имеют не чисто умозрительный философский, а жизненно-практический смысл: споры о рациональности есть споры о границе, до которой дошло человечество в разрушении окружающего мира и себя самого.

Степень разработанности проблемы. Истоки рациональности восходят к древнегреческой философии. Еще Парменид различал знание «по истине» (полученное посредством разума) и знание «по мнению» (полученное в результате чувственного восприятия), а Гераклит ввел в употребление слово «логос», которое Цицероном было переведено на латынь как «рацио». Сами истоки идеи рациональности в философском сознании, начиная с античности, связаны с сознательной постановкой и обсуждением коренной мировоззренческой проблемы «соизмерения человека в бытии», «врастания», «вписанности» человека в окружающий его мир, превращения его человеком в обитаемый для себя мир.

Попытки определить сущность и специфику рациональности предпринимались на всем протяжении существования философии. Традиционно она рассматривается в двух основных проявлениях: с одной стороны, рациональность в познании, с другой, - в деятельности и культуре. В таких аспектах ее анализировали и описывали многие философы: это, например, И. Кант, В.Н. Карпович, В.В. Кизима.

К исследованиям, посвященным проблемам эпистемической рациональности, относятся работы философов Нового времени Р. Декарта, побудившего человеческий разум «встать на собственные ноги», освободиться и от оков мистики и откровения, и от рассудочной ограниченности схоластики; Б. Спинозы, Г.В. Лейбница; И. Канта, считавшего, что чувственные и рассудочные знания опираются на априорные категориальные формы; Г.В.Ф. Гегеля, верившего в могущество разума и в способность человека постигать объективные законы действительности. Собственно, сформированное ими классическое понимание рациональности, сохраняет свое значение и по сей день. Для этих философов рациональность предстает как высшая ценность.

Кроме того, в попытке раскрыть феномен и специфику рациональности большое значение имели работы следующих философов: Аристотеля, Дж. Бруно, Н.Кузанского, Платона; среди современных отечественных и зарубежных авторов следует отметить: Н.А. Автономову, И.С. Алексеева, А.С. Богомолова, Б.С. Грязнова, Л.В. Денисову, С.Ф. Денисова, Г.Б. Жданова, В.В. Ильина, И.Т. Касавина, В.В. Кизиму, П.В. Копнина, Г. Ленка, Н.И. Мартишину, Л.А. Микешину, А.Л. Никифорова, Т.И. Ойзермана, В.Н. Поруса, Б.И. Пружинина, Н.Решера, З.А. Сокулер, В.Г. Федотову, К. Хюбнера, В.С. Швырева. Поскольку особую роль в познании рациональности всегда играла наука, то отдельно следует выделить постпозитивистов Т. Куна, И. Лакатоса, К. Поппера, С. Тулмина, П. Фейерабенда, оказавших решающее влияние на современное определение научной рациональности. Они стремились четко отграничить научное знание от ненаучного, нивелируя тем самым все виды познания, не относящиеся к науке. Постпозитивисты определили рациональность как совокупность норм, на которые ориентируется ученый в научной деятельности, критерии оценки теории. Данная точка зрения стала исходным пунктом, от которого мы отталкивались в своей работе. В то же время, вне поля зрения этих философов осталась проблема инструментальной рациональности.

Основоположником концепции инструментальной рациональности можно считать М. Вебера, который определяет рациональность как точный расчет адекватных средств для достижения цели. Он выделил четыре типа социального действия, два из которых являются рациональными. Концепция Вебера явилась исходным пунктом для разработки теории инструментальной рациональности в целом и для коммуникативной рациональности, в частности.

В отечественной философии и философии науки проблемам инструментальной рациональности в различных ее аспектах посвящены работы следующих авторов, на основании исследований которых осуществлен анализ: П.П. Гайденко, Ю.Н. Давыдова, В.В. Кизимы, В.С. Швырева (рассмотрение рациональности в историко-философском контексте и в культуре); П.Ф. Йолона, В.Н. Карповича, С.Б. Крымского, Б.А. Парахонского, Н.С. Розова (рациональность в двух аспектах - в науке и в культуре); Н.С. Мудрагей (рациональное и иррациональное в истории философии); А.В. Кураева и В.И. Кураева (соотношение веры и рациональности); И.Т. Касавина и З.А. Сокулер (рациональность в социальном контексте); Т.И. Ойзермана, А.П. Трубицына (рациональность в деятельности, практике). При этом понимание специфики инструментальной рациональности основывалось на деятельностном подходе. Здесь оказались чрезвычайно ценными исследования М.С. Кагана, В.А. Лекторского, Г.Л. Тульчинского, В.С. Швырева, Э.Г. Юдина. В то же время, у всех этих философов инструментальная и эпистемическая рациональности оказываются разделенными.

Типологиям рациональности посвящено значительное количество монографий, статей, диссертаций. Для нашего исследования оказались полезными: концепция В.С. Степина, в которой он формулирует признаки классического, неклассического и постнеклассического типов рациональности, имевших место на разных этапах развития науки, М.А. Мамоновой, которая исследует понятие типа рациональности и на основе этого - типы рациональности мышления, исходя из особенностей культуры (восточный и западный типы рациональности). Близки к вышеназванному по предмету исследования диссертации С.Э. Валдавиной об исторических типах рациональности и Е.Ю. Леонтьевой - о рациональности, идущей от «греческой», «онтологической» линии и от «латинской», «гносеологической» линии. Существуют также работы, где основанием деления являются виды познания: считается, что каждому из них присуща своя особая рациональность. Так о рациональности магии писали Дж. Агасси, Д. Блур, Б. Исли, Т. Роззак, П. Росси, П. Фейерабенд, Дж. Фрезер; о логике мифа: А.Я. Голосовкер, П.С. Гуревич, К. Леви-Стросс, А.Ф. Лосев, К. Хюбнер, В.С. Черняк; о рациональности религии и теологии - М. Вебер, Г.Д. Левин, Н. Лобковиц, Л.А. Маркова, Д.М. Угринович.

Однако все перечисленные типологии описывают либо эпистемические типы рациональности, либо инструментальные. Для описания объясняющей рациональности и выяснения ее сущности в диссертации был исследован сам механизм объяснения. Здесь особо значимыми оказались исследования Г.Х. Вригта, К.Г. Гемпеля, С.Ф. Денисова, Е.П. Никитина.

Основанием для выделения типа коммуникативной рациональности стали идеи К.-О. Апеля и его ученика Ю. Хабермаса. Последний сконцентрировал свои усилия на «коммуникативном действии», результатом которого становится достижение консенсуса, исследования по концепции Ю. Хабермаса современных отечественных философов Н.А. Бусовой, Б.В. Маркова, И.П. Фармана, В.И. Фурса. Так как основной разновидностью данного типа рациональности является социально-гуманитарное познание, то были изучены работы В. Дильтея, Г. Риккерта, Ф. Шлейермахера - философов, находившихся у истоков герменевтики. Также для анализа процедуры понимания в противоположность объяснению использовались идеи, высказанные М.М. Бахтиным, В. Виндельбандом, Г.-Г. Гадамером, С.Ф. Денисовым, В. Дильтеем, Г. Зиммелем, А.А. Михайловым, М.В. Поповичем, Г. Риккертом, Г.И. Рузавиным, Ст. Тулмином.

Таким образом, несмотря на то, что, казалось бы, по рациональности уже написано огромное число работ, проблемы остаются. Недостаточно прояснен вопрос относительно определения понятия «рациональность» и, что закономерно вытекает из данного факта, понятия «тип рациональности». Все авторы, описывавшие рациональность различных видов познания, в основном исходили из понимания рациональности как систематичности, структурированности, связности, что, безусловно, присуще и мифу, и религии и др. При этом ни в одной работе по исследованию данного вопроса не производится попыток решить проблему объединения различных видов познания на основе одного типа рациональности. Также недостаточно прояснен вопрос о специфике современного представления о рациональности в познании и культуре, а также о влиянии синергетики на понимание рациональности.

Проблема исследования обусловлена нерешенностью и недостаточной проясненностью вышеназванных аспектов, связанных с рациональностью и ее типами и может быть сформулирована в вопросах: что такое рациональность и тип рациональности, как изменялся тип рациональности в культурно-историческом процессе, под воздействием каких факторов происходит смена типов рациональности, что собой представляет тип рациональности в современном познании.

Цель исследования: выявить сущность и раскрыть специфику рациональности в познании и деятельности. Для достижения поставленной цели предполагается решение следующих задач:

- раскрыть содержание понятия рациональность и построить объединенную типологию рациональности;

- исследовать феномен рациональности в отношении к познавательной деятельности;

- выявить сущность объясняющей рациональности и проследить, в каких видах познания она находит отражение;

- исследовать типы рациональности в деятельности, описать и проанализировать рациональность в коммуникации;

- исследовать специфику рациональности в современном познании и прояснить особенности синергетической рациональности.

Теоретическая база и методология исследования

Теоретической основой исследования являются идеи отечественных и зарубежных авторов, в частности идеи В.С. Степина о трансформации научной рациональности в процессе исторического развития науки. Основополагающим методом является диалектика, так как рациональность, наука и другие виды познания описываются в своем развитии. При этом используется диалектический принцип единства исторического и логического, поскольку смена типов рациональности исследуется в процессе развития сознания человека и культуры в целом, а также материалистический принцип единства деятельности и культуры: это позволяет нам рассматривать деятельность как основу культуры. При раскрытии содержания всех типов рациональности применяется сравнительный метод: виды познания рассматриваются в отношении к представленным в них типам рациональности. Кроме вышеназванных, используется также метод структурно-функционального анализа, предполагающий рассмотрение рациональности как некой целостности, имеющей сложную структуру и выполняющей определенные функции.

Научная новизна диссертации:

- Установлено, что рациональность представляет собой витальную ориентацию на некоторые принятые тем или иным сообществом людей правила, нормы и стандарты и соотнесение с ними деятельности разума как теоретического, так и практического. Определено, что рациональность относительна и представлена двумя базовыми типами: в виде эпистемической и инструментальной рациональности.

- Выявлено, что основой эпистемической рациональности выступает объясняющая рациональность, которая характерна для мифологического мировоззрения и теологии, а в наиболее целостном виде представлена в науке. В основе этого типа лежит схема объяснения, представляющая собой модель условно-категорического силлогизма modus ponens, где явно или латентно осуществляется опора на общие положения. В науке роль таких общих положений выполняют законы, потому научное объяснение названо номологическим. Объяснение в мифологии и теологии определено как квазиномологическое, так как, несмотря на то, что оно строится по той же схеме, тем не менее, оно не опирается на закон.

- Обнаружено появление новой разновидности эпистемической рациональности - синергетической рациональности, признаками которой являются открытость, поливариативность в дискурсе и целях науки, множественность интерпретаций, отказ от монологизма.

- Инструментальная рациональность рассмотрена с точки зрения «фундаментального противоречия» между рациональностью процесса и целевой рациональностью или результативностью. Определено, что рациональность выступает свойством не только деятельности, но и поведения, причем не только человека, но и животных. В этом смысле рациональность есть механизм ориентировочного поведения.

- Показано, что коммуникативная рациональность есть разновидность инструментальной. Особенность данного типа состоит в том, что способ поведения, деятельности или концепция не являются сами по себе рациональными - рациональность удостоверяется только в процессе взаимодействия, цель которого - достижение взаимопонимания.

Основные положения, выносимые на защиту

1. В рамках объясняющей рациональности бинарные оппозиции мифологического мышления (противоположности правого и левого, чета и нечета, света и тьмы, мужского и женского) есть первичная форма рациональности, а главная научная дихотомия «истина-ложь» тоже есть, по сути, бинарная оппозиция, базирующаяся на мифологическом мышлении. Синергетическая рациональность представляет собой феномен эпистемической рациональности, качественно отличный от объясняющей. Она воплощает основные тенденции современного познания и культуры: нацеленность на результат и активность, переоценка роли науки, а также человека в мире, его свободы и ответственности.

2. Инструментальная рациональность выступает как оценка человеческой деятельности, оценка результатов действия на соответствие целям и рефлексия над ними. В структуре деятельности инструментальная рациональность характеризует звено, связующее познающего с объектом познания - активность субъекта. В отношении процесса деятельности и ее результатов она определяет блок управления деятельностью.

3. В результате анализа рациональности и нравственности как свойств поступка определено, что рациональность не всегда согласуется с моральными нормами и даже противоречит им. На основе этого установлено, что существуют западная и восточная модели рациональности. Первая базируется на овладении миром и его перекраивании, вторая - на принципе Увэй: невмешательстве в естественный порядок вещей, ненарушении гармонии и следовании космическому пути. Таким образом, если результатом восточной традиции является экологичное отношение к миру, то установка западного человека на господство ведет к безответственности и безнравственности в отношении к миру.

4. Инструментальная рациональность есть атрибутивное свойство западноевропейской цивилизации. При этом, хотя представленные в работе типы рациональности характеризуют по-преимуществу западное мышление, познание и культуру, однако в некоторых аспектах и Восток тоже можно рассматривать с данных позиций. Восточное понимание науки, в котором, чтобы получить истинный результат, объект нужно изучать только в его естественном бытии, с полным правом можно отнести к коммуникативной рациональности в широком смысле.

5. Коммуникативная рациональность выросла на почве объясняющей. Эти два типа можно сравнивать на основе их ключевых процедур: понимания и объяснения. Данные процедуры традиционно противопоставляются, на чем строится разграничение и противопоставление естественнонаучного и гуманитарного знания. На базе современной синергетической рациональности, на формирование которой оказали решающее влияние синергетика, постнеклассическая наука и взгляды постмодернизма, возможно взаимодополнение объяснения и понимания, как результат стирания границ между науками естественными и гуманитарными, как взаимосвязь логического и психологического. Также некоторые виды объяснения близко примыкают к герменевтике. К таковым относятся телеологическое (интенциональное) и рациональное объяснения («чтобы объяснить, нужно понять цели, мотивы, интенции…»).

Теоретическая и практическая значимость работы. Основные материалы и выводы диссертационного исследования могут быть использованы для теоретического осмысления проблем, связанных с понятием рациональности, а значит, в дальнейших исследованиях по онтологии, гносеологии и особенно по истории и философии науки.

Материалы диссертации могут быть использованы в процессе преподавания основных разделов дисциплин «Философия», «История и философия науки», «Философская антропология», «Этика». Также содержание диссертационного исследования может быть представлено и как самостоятельный спецкурс.

Апробация диссертационного исследования. Основные положения диссертации были изложены в публикациях и выступлениях автора на конференциях: XLIV, XLV Международная научная студенческая конференция «Студент и научно-технический прогресс» (НГУ, Новосибирск, 2006, 2007); IV, V, VI Региональная конференция молодых ученых Сибири в области гуманитарных и социальных наук «Актуальные проблемы гуманитарных и социальных исследований» (ИФ СО РАН, Новосибирск, 2006, 2007, 2008); Всероссийская научно-практическая конференция «Власть, общество, личность» (Пенза, 2006); VI Межвузовская научная студенческая конференция «Тенденции развития общества в XXI веке» (ОмГТУ, Омск, 2008). Диссертация обсуждалась на заседаниях кафедры истории и регионального развития ОмГАУ.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и списка литературы. Работа изложена на 152 страницах. Список литературы содержит 257 наименований.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

рациональность познание синергетический познавательный

Во введении обосновывается актуальность темы исследования, анализируется степень разработанности проблемы, определяется объект, предмет, цели и задачи исследования, характеризуется теоретическая база и методология, выявляются научная новизна, теоретическая и практическая значимость работы, формулируются положения, выносимые на защиту.

Первая глава «Типы эпистемической рациональности» посвящена исследованию понятия «рациональность» применительно к познанию. Данная рациональность названа эпистемической. Она представлена типом объясняющей рациональности, находящей свое выражение в науке, мифологии и теологии, и типом синергетической рациональности в современном познании.

В первом параграфе «Феномен рациональности и ее признаки» представлен анализ разных определений рациональности на основе исследований современных философов, после чего дано свое определение рациональности, (базирующееся на определении Н.И. Мартишиной). Рациональность трактуется как ориентация на некоторые принятые тем или иным сообществом людей правила, нормы, стандарты и соотнесение с ними деятельности разума. Исходя из этого, вводится еще одно из ключевых понятий работы - тип рациональности. Он есть результат отражения в познании и культуре правил, норм и стандартов деятельности разума, форма существования рациональности, конкретное проявление данной ориентации на правила, нормы и т.д. применительно к конкретным условиям.

Проблема рациональности - это, в первую очередь, гносеологическая проблема, поэтому в работе исследуются структурные элементы рационального познания: путь с момента получения информации органами чувств, через опыт к разуму посредством обработки данных рассудком. Вокруг того же развернулся спор рационалистов и сенсуалистов. Суть его в том, чему отдать свое предпочтение: рациональной или чувственной составляющей процесса познания, при этом, не отрицая до конца другого. Существует и третий способ разрешения спора, самый радикальный. Он состоит в отказе от рационального вообще.

Рассмотрение проблемы эпистемической рациональности в связи с одним из компонентов основного вопроса философии - в связи с проблемой познаваемости мира (Н.С. Автономова), позволяет характеризовать этот вид рациональности как один из базовых, основных типов рациональности вообще. В материализме мир в принципе познаваем. Он дан нам в ощущениях. Но через органы чувств нельзя получить подлинное знание. Его нам дает рациональное познание, которое есть познание всеобщего, закона, связей. Таким образом, рациональность есть умопостигаемость объективно всеобщего, движение к сущности. Этим занимается мышление человека. Но оно «неоднородно». Выделять в нем некие «узловые моменты» - типы мыслительной деятельности пытались философы еще в эпоху Античности.

Итак, рассудок и разум образуют диалектическое единство, не существуют один без другого и вместе образуют то, что мы называем рациональностью мышления, познания.

С проблемой рациональности связана фундаментальная философская оппозиция «рационализм-эмпиризм». Понятие рационализм употребляют в различных смыслах: во-первых, в философско-мировоззренческом смысле - как направление, противопоставляемое эмпиризму; во-вторых, как фундаментальная познавательная способность человека - «разумность» и, в-третьих, в научно-методологическом смысле - как логичность, доказуемость, системность.

Классический рационализм отождествляет себя с научным знанием и исходит из того, что мышление о мире может дать истинное знание о нем. Но, с другой стороны, правильно ли сводить эмпиризм к идее, которую Т. Гоббс выразил так: мысли есть «представление или призрак какого-либо качества…»? Можно сказать, что дилемма рационализм - эмпиризм имеет в своей основе возможность разного решения проблемы соотношения философии и науки. В классическом эмпиризме (позитивизме) отражена идея преобразования философии, которая понимается очень однобоко и представляет исключительно теоретическое, «спекулятивное», «умозрительное», «метафизическое» знание, по образцу экспериментальной науки (уничтожения «метафизики»). А рационализм - выразитель философского традиционализма, некий идеал познания без «логических щелей», идеал «абсолютной понятности», логической завершенности знания.

В XIX веке рационалистическая тенденция угасла. Рационализм подвергся критике, в частности, со стороны А. Шопенгауэра.

Итак, параллельно процессу развития науки и перехода ее от классической к неклассической и затем постнеклассической постоянно по-новому решалась проблема рациональности как проблема первичности опыта или разума. Однако как эмпиризм, так и рационализм рассматривают рациональность как гносеологическую ценность, не отрицая ее возможностей и значения в познании.

Подлинной оппозицией рациональности выступает иррациональное. А иррационализм представляет собой направление, отрицающее разум вообще - «бунт против разума», рациональность здесь утрачивает свои ценностные параметры. Существует позиция более сдержанная: иррациональное возникает тогда, когда диалектическая природа рационального истолковывается метафизически, то есть между рациональным и нерациональным устанавливается непроходимая грань. В общем виде проблему соотношения рационального и иррационального можно обозначить как проблему более высокой ценности. В данной оппозиции всегда что-то одно воспринимается как «хорошее», а другое, соответственно, как плохое. Таким образом, выявляется специфика рациональности и ее типов.

Второй параграф «Объясняющая рациональность в науке, мифологии и теологии» посвящен исследованию и описанию исторически первого типа рациональности, который характеризует познание и его виды: науку, мифологию и теологию и который базируется на процедуре объяснения, цель которого, как отмечал Дж.-Ст. Милль, заключается в поиске причин, в ответе на вопрос «почему произошло нечто».

Наука Нового времени начинает выделяться как специфическая привилегированная форма деятельности именно в силу того, что она стремится все проверить, объяснить, доказать, максимально абстрагируясь от личности ученого, эмоций, ценностей, ориентирована на получение объективного знания («гипотез не измышляю» И.Ньютона). Сама реальность подвластна законам логики, состоит из причинно-следственных связей, чужда целям и ценностям. Такое понимание проблемы характерно для классической науки и философии. Постепенно объяснение становится атрибутом научного знания, идеалом научности, целью рационального исследования.

Исторически сложилось две традиции, установившие каждая свои условия, при которых объяснение можно считать удовлетворяющим требованиям научности: аристотелевская и галилеевская. Для первой объяснение (так называемое телеологическое) есть ответ на вопрос «для чего (с какой целью) нечто произошло». Эта традиция не получила такого распространения, как галилеевская в период Нового времени, но именно она трансформировалась в особый метод социально-гуманитарного познания. Галилеевская же традиция вполне современна. Она дала начало пониманию объяснения как поиска причин (так называемое каузальное или механистическое объяснение).

Существует два вида каузальных объяснений: дедуктивно-номологические и индуктивно-вероятностные. Для первого, чтобы ответить на вопрос, почему произошло Е, мы указываем на некоторые другие события (факты) Е₁,…Е_m и на один или несколько общих суждений или законов L₁,...L_n таких, что из них и того факта, что имеют место другие события (Е₁,…Е_m), логически следует Е. Эта схема представляет собой разновидность дедуктивного условно-категорического силлогизма modus ponens. Объяснение через закон посредством индуктивно-вероятностной модели строится по той же схеме. Отличие лишь в том, что роль закона выполняет вероятностная гипотеза: «Если имеются Е₁,…Е_m, то весьма вероятно, что произойдет Е», то есть допускается непоявление Е. Тем не менее, это тоже модель научного объяснения.

Кроме каузальных выделяют еще телеологические объяснения. С.Ф. Денисов их еще по-другому называет интенциональными, так как в основе их - интенция (стремление, направленность) субъекта, цель, намерение. Данная традиция обязана своим появлением Аристотелю, однако если античный философ полагал, что цели ставят любые предметы и явления, то в XIX-XX вв. они приписываются лишь мыслящему субъекту. Близкий к последнему вид объяснения назван Денисовым рациональным (обращение к мотивам действия субъекта). Примером такого объяснения может служить ответ на вопрос «почему камень падает?», данный А. Шопенгауэром: «потому что так хочет камень!» Последние два вида объяснения представляют собой неявные номологические объяснения: они не содержат в явной форме номических связей, но имплицитно эти связи в них содержатся. Тем не менее, опора на закон в любом случае должна быть. В противном случае объяснение не будет считаться научным. По другой типологии выделяются причинные, функциональные, структурные, структурно-функциональные, субстратные и другие объяснения.

Объяснение мира в мифе производится по описанной схеме силлогизма. При этом наиболее употребительны применительно к мифологическому мышлению индуктивно-вероятностные объяснения, ведь здесь предполагается вероятностный характер заключения. Данная модель, по сути, не объясняет что-то, а «оправдывает определенные ожидания и предсказания» (Г.Х. Вригт). В то же время тот путь мысли, который зачастую используется в мифологии, называют трансдукцией: от частного к частному. Таким образом, причинные объяснения в мифе присутствуют, но при этом «каузальное объяснение чудесного не менее чудесно» (Я.Э. Голосовкер). Следовательно, сама схема объяснения в мифе не нарушается, но только выхода из рамок «логики чудесного» к здравому смыслу нет.

Особенностью мифологических объяснений является отсутствие опоры на закон. В мифе используются «предрешенные предпосылки», когда правильное доказательство основывается на предрешенном основании или допущении, требующем еще доказательства, которого не обнаруживается. Таким образом, функцию общих положений выполняет в мифе «энигматическое знание» (от греческого энигма - «загадка», понятие, введенное Я.Э. Голосовкером), на котором всецело строится «имагинативная логика» или логика воображения. Поэтому мифологический способ объяснения мира назван квазиномологическим.

В теологическом объяснении мы замечаем ту же особенность, что наблюдалась в мифе - отсутствии законов. Здесь функцию общих положений берут на себя догматы веры. Нужно заметить, что в чем-то они очень похожи на научные законы. Ведь догматы - это общие положения, как и законы, тоже в рамках религиозного мировоззрения считающиеся необходимыми, существенными, объективными. Отличие религиозных догматов от научных законом в том, что первые принимаются на веру, в то время как последние подтверждаются в опыте. В теологии самым употребляемым видом объяснения являются телеологические: объяснения явлений, событий, фактов через волю (интенцию) бога. В сущности, на этом строится большинство религий: все в жизни и сама жизнь нам даны потому, что на это есть воля божья. Таким образом, теологический способ объяснения мира также является квазиномологическим.

В третьем параграфе «Синергетическая рациональность в современном познании» выявляется специфика типа рациональности в современном познании. Воплощается он, в первую очередь, в постнеклассической науке, характерными чертами которой является: сближение естественнонаучного, гуманитарного, технического знания; формирование нового понимания границ между наукой и другими видами познания; выдвижение на передний план междисциплинарных и проблемноориентированных исследований. Объектами познания становятся уникальные открытые саморазвивающиеся системы, характеризующиеся принципиальной необратимостью процессов.

Синергетическая рациональность представляет собой феномен эпистемической рациональности, качественно отличный от объясняющей, признаками которого являются открытость, поливариативность в дискурсе и целях науки, множественность интерпретаций, отказ от монологизма. Он воплощает основные тенденции современного познания и культуры: нацеленность на результат и активность, переоценка роли науки, а также человека в мире, его свободы и ответственности. На базе современной синергетической рациональности, возможно взаимодополнение объяснения и понимания как результат стирания границ между науками естественными и гуманитарными, как взаимосвязь логического и психологического.

С глобальными изменениями в науке связано и появление нового типа мировоззрения - постмодернизма, который задает новые стандарты рациональности. Под сомнение ставится сама научная реальность, границы науки зыбки и разрушаемы. Наука есть совокупность высказываний, в ее существовании необходимости не больше, чем в «нарративном» (ненаучном) знании. Каждому виду знания присуща своя совокупность высказываний и специфические правила «языковой игры». Единицей анализа является дискурс. Однако если Хабермас конечной его целью считает достижение консенсуса, то для постмодерниста консенсус - это лишь одно из состояний дискуссии. Концом ее является паралогия (открытая систематика, локальность, антиметод, парадоксы, динамизм, метафоричность, нарушение правил и симметрии).

Итак, постмодернизм внес свой вклад в увеличение толерантности и признание правомерности существования различных, даже противоречащих один другому подходов не только в сфере познания, но и в сфере культуры в целом. Однако, если здесь такая позиция - это чаще всего некая декларация с целью эпатировать публику, то в постнеклассической науке осуществляется осознанный отказ от монологизма и переход к множественным интерпретациям. Постулируется принципиальная открытость в познании, а из области познавательной деятельности паралогия экстраполируется на культуру в целом.

Таким образом, современная ситуация не только в науке, но и в культуре в целом убеждает в актуальности мысли, высказанной еще И. Кантом, о том, что наука, называемая им теоретическим разумом, должна быть дополнена практическим разумом или моральной философией, так как в компетенцию первого не входит решение вопросов нравственного и ценностного порядка. А ведь еще древние греки в идеале калакагатии неразрывно связывали Истину, Добро и Красоту. И сегодня повсеместно ученые, философы говорят о необходимости расширения рамок науки, объединения ее с нравственным измерением и перехода к новой рациональности, которая в некотором смысле есть «хорошо забытое старое».

Вторая глава «Специфика инструментальной рациональность» посвящена рациональности в культуре. А так как культура есть продукт специфической, характерной лишь для человека активности, то исследуемое понятие соотносится с деятельностью. Кроме того, анализируется тип-разновидность инструментальной рациональности, который характеризует, в первую очередь, не познание, а деятельность и культуру в целом.

Первый параграф «Рациональность как характеристика деятельности в культурно-историческом процессе» базируется на положении, что культура есть все, что не является «натурой», а, следовательно, это результат, способ и условие деятельности общества, поэтому особое внимание уделено понятию деятельности. Рациональность есть оценка деятельности, и сказать, что поступок рационален, значит похвалить, одобрить его. Но, в первую очередь, здесь имеет место оценка результатов действия на соответствие целям, рефлексия над действием.

В этом смысле рациональность - методологическое понятие. А в рамках деятельностного подхода, который возник как попытка снять абсолютную дихотомию субъективного и объективного мира, рациональность является одной из детерминант познавательного процесса и в отношении к действию характеризует, в первую очередь, активность субъекта.

Многими авторами рациональность соотносится с эффективностью, целесообразностью, полезностью. Такую рациональность называют инструментальной. При этом если результат не достигнут, это не обязательно свидетельствует о нерациональности действия. Г.Л. Тульчинский так отвечает на вопрос «что считать рациональным»: 1)рационально то, что осуществляется в соответствии с правилами и нормами; 2)рациональны те поступки, которые ведут к цели, то есть целесообразные; 3)наиболее оптимальные по отношению к субъекту (требуют наименьших затрат времени, сил и т.д.). Таким образом, рациональный поступок - тот, который совершен сознательно, нормативно, целесообразно, оптимально. В целом для совершения такого действия не требуется ничего, кроме рассудка, поэтому, как отмечает С.Ф. Денисов, если из данного ряда убрать «сознательно», совершение подобных поступков доступно и для животных. Таким образом, генетически истоки рациональной мироориентации восходят к корневым основаниям психики, которая понимается как механизм ориентировочного поведения. Такая рациональность-эффективность в процессе эволюции животного мира постоянно повышалась. Итак, рациональность шире, чем деятельность, потому что включает в себя и поведение, причем не только человека, но и животных.

В сложившейся традиции западной мысли, начиная с эпохи Античности и до сегодняшнего дня, рациональность как высшая ценность и главенствующая характеристика любого поступка олицетворяет собой четкую постановку целей и точный расчет пути к ней. За такой прагматизм мышление Запада неоднократно подвергалось критике и противопоставлялось восточной мысли, где рациональность поступка есть ненарушение гармонии и следование космическому пути. Критика в первую очередь касается того, что при таком отношении в стороне осталась столь немаловажная составляющая поступка, как ответственность и вместе с нею - нравственность. В своем стремлении дойти до логической завершенности рационализм в действии достигает двух крайностей: это так называемый «разумный эгоизм», который скрывается за апелляцией к разуму и знанию и на практике нередко опускается до насилия. Другой - «парадокс ригоризма» состоит в принятии насилия, «непротивлении злу»: самоубийство, которое выступает как высшее проявление нравственного поведения и ответственности человека.

Таким образом, формула поступка следующая: ответственность плюс рациональность равно поступок. Из нее становится ясно, что первично. С ответственностью тесно связана моральная ориентация, ведь не знание уберегает от дурных поступков, а только нравственность.

Рациональность также рассматривается через виды деятельности (преобразовательную, познавательную, ценностно-ориентационную и общение, или коммуникативную деятельность): любой акт деятельности незавершен до тех пор, пока не произведена рефлексия, то есть осмысление полученных результатов. Следовательно, в структуре деятельности рациональность характеризует звено, связующее познающего с объектом познания, то есть активность субъекта. А в отношении процесса деятельности и ее результатов рациональность определяет блок управления деятельностью.

Во втором параграфе «Рациональность в коммуникации» рассматривается тип-разновидность инструментальной рациональности, который характеризует сферу взаимодействия субъектов в культуре. Формирование данного типа связано с изменением представления о месте разума в мире: если до конца XVIII века разум считался внеисторичным, а его законы абсолютными и неизменными, то теперь постепенно происходит переход на позицию конкретно-исторических форм разума. Отсюда берет свое начало так называемый культур-релятивизм: не может быть единой формулы, которая помогала бы отделять рациональное от иррационального. То, что считать рациональным, устанавливается каждой культурой различными способами. Различные культуры имеют различные стандарты рациональности. То или иное требование мы можем оценивать только относительно данной культуры. И не всегда есть возможность перевести наши представления о рациональности на язык другой культуры. Культурные "схемы" часто бывают несопоставимыми и несоизмеримыми, как и различные теории в науке.

В связи с этим и оформляется новый тип рациональности - коммуникативная рациональность. В сущности, она сводится к интерсубъективности (общезначимости). Такая рациональность всецело зависит от принятых конвенций в конкретной культуре. При этом она определяется только в процессе взаимодействия. Примерную ее модель можно изобразить так: в процессе коммуникативного действия (дискурса, диалога) с помощью процедуры понимания (интерпретации) стороны коммуникации приходят к консенсусу. То есть рациональными сами по себе способы поведения, деятельности или концепции не являются. Рациональность удостоверяется только в коммуникации.

Данный уровень рассмотрения рациональности предполагает акцент на субъект-субъектных отношениях, то есть в сферу взаимодействия вводятся минимум два равноправных и активно-ориентированных субъекта. Почти решающее значение имеет здесь обратная связь. Это то, о чем писал М.С. Каган. В предложенной им классификации деятельности преобразовательную, познавательную и ценностно-ориентационную деятельность, в которых активность субъекта направлена на объект, дополняет и пронизывает насквозь общение, или коммуникативная деятельность, где активность субъекта направлена на другого субъекта

В основе представленного типа лежит концепция Ю. Хабермаса. У него центральным является понятие «коммуникативное действие». Под ним подразумевается взаимодействие двух и более субъектов с целью достижения взаимопонимания относительно какой-либо проблемы. Результат такого действия - достижение консенсуса, основной функцией является социальная интеграция. Кроме коммуникативного бывает также целенаправленное действие, которое предполагает вмешательство субъекта в события или манипулирование другими людьми, то есть достижение конечной, «вещественной» цели. В этом отличие целенаправленного действия от коммуникативного: для последнего целью является достижение взаимопонимания в процессе взаимодействия. Таким образом, это стремление к консенсусу есть цель или инструментальность коммуникативной рациональности.

Социально-гуманитарное познание является одной из разновидностей описываемого типа рациональности. По сути, он базируется на методологии гуманитарных наук. Вместе с формированием неклассической науки происходит разделение наук на «науки о природе» и «науки о культуре». Тогда же была отмечена коммуникативная природа последних. В отличие от естественных дисциплин, которые ориентируются на выявление общих законов, гуманитарные науки обращаются к исследованию единичного и индивидуального.

Ф.Шлейермахер ставит вопрос: «что означает понимание вообще?». Проблема здесь заключается в том, что неверное понимание изначального смысла нарастает по мере увеличения исторической дистанции по отношению к источнику. В интерпретации главное для исследователя, считает немецкий философ, - способность переходить от своих собственных мыслей к мыслям понимаемого писателя.

Таким образом, герменевтика начинается с проблемы понимания (истолкования, интерпретации) текста - религиозного, литературного, исторического и иного. Герменевтика как течение современной философии пытается через проблему понимания дать обоснование методологии всего гуманитарного познания и, более того, решить общую онтологическую проблему бытия человека в мире.

Итак, природа гуманитарных наук коммуникативна. Знание в них изначально и всегда рефлексивно (мысли о мыслях, слова о словах, тексты о текстах). О диалогичной природе гуманитарного знания и искусства писал М.М. Бахтин. Он использовал понятие «текст» в широком смысле, как «всякий связный знаковый комплекс». В интерпретации Бахтина и человеческий поступок есть потенциальный текст, который нужно читать в контексте своего времени.

Итак, социально-гуманитарное познание воплощает в себе тип коммуникативной рациональности в той же мере, как естественнонаучное характеризуется объясняющей рациональностью. Следовательно, те особенности, которые в целом присущи гуманитарному знанию и которые отличают его от наук о природе, одновременно характеризуют и коммуникативную рациональность в отличие от объясняющей. Назовем эти черты: 1) уникальность объекта исследования - он динамичен, изменчив, активен, отсюда процесс познания - всегда диалог двух субъектов; 2) поиск целевых причин (а не действующих, как в естественных науках); 3) особая - индивидуализирующая - методология - герменевтика или понимание, которая имеет ярко выраженный творческий характер и как поиск смыслов не может давать однозначных толкований и выводов; 4) ценностная размерность, которая определяется установками (позицией, ценностями) понимающего; 5) особая роль в коммуникации принадлежит языковым средствам.

В заключении подводятся итоги исследования, определяются перспективы дальнейшей разработки темы.

СПИСОК РАБОТ, ОПУБЛИКОВАННЫХ ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ

Статьи, опубликованные в научных изданиях, входящих в перечень для опубликования научных результатов диссертаций на соискание ученой степени кандидата наук:

Колмакова, Е.А. Рациональность и научность [Текст] / Е.А. Колмакова //Омский научный вестник. Сер. Общество. История. Современность. 2006. № 3(37). С. 82-84.

Колмакова, Е.А. Объясняющая рациональность в науке и мифологии [Текст] / Е.А. Колмакова //Омский научный вестник. Сер. Общество. История. Современность. 2008. № 2(66). С. 79-84.

Статьи, доклады, тезисы в других научных сборниках и журналах:

Колмакова, Е.А. Рациональность на перепутье [Текст] / Е.А. Колмакова //Альфа: межвуз. сб. науч. ст. /отв. ред. В.М. Шкарупа. Омск, 2006. Вып.2.-С. 52-54.

Колмакова, Е.А. Проблема рациональности и наука [Текст] / Е.А. Колмакова //Студент и научно-технический прогресс: Философия: материалы XLIV междунар. науч. студ. конф. / НГУ. Новосибирск, 2006. С. 62-64.

Колмакова, Е.А. Рациональность действия [Текст] / Е.А. Колмакова // Актуальные проблемы гуманитарных и социальных исследований: материалы регион. науч. конф. молодых ученых Сибири в обл. гум. и соц. наук / ИФиП СО РАН. Новосибирск, 2006. С. 52-55.

Колмакова, Е.А. Миф. Рациональность. Наука [Текст] / Е.А. Колмакова //Власть, общество, личность: сб. ст. всерос. науч.-практ. конф., окт. 2006г., г.Пенза/ ПГСХА. Пенза, 2006. С. 84-86.

Колмакова, Е.А. «Рациональность» рационализма классического и современного [Текст] / Е.А. Колмакова // Студент и научно-технический прогресс: Философия: материалы XLV междунар. науч. студ. конф./ НГУ. Новосибирск, 2007. С. 54-56.

8. Колмакова, Е.А. Типы (образы) рациональности в некоторых формах общественного сознания [Текст] / Е.А. Колмакова //Актуальные проблемы гуманитарных и социальных исследований: материалы регион. науч. конф. молодых ученых Сибири в обл. гум. и соц. наук / ИФиП СО РАН. Новосибирск, 2007. С. 85-87.

9. Колмакова, Е.А. К определению понятия «рациональность» [Текст] / Е.А. Колмакова // Тенденции развития общества в XXI веке: материалы VI межвузовской научной конференции студентов и аспирантов. Омск: ИЦ «Омский научный вестник», 2008. С.102-105.

10. Колмакова, Е.А. Постмодернизм как характеристика постнеклассической рациональности [Текст] / Е.А. Колмакова // Философия ценностей: религия, право, мораль в современной России: материалы IV международной научной конференции. Курган: Изд-во Курганского гос.ун-та, 2008. С. 10-11.

Размещено на Allbest.ru