Интерпретация категории идеального с позиций информационного подхода к проблеме "сознание и мозг"

Размещено на http://www.allbest.ru/

Интерпретация категории идеального с позиций информационного подхода к проблеме "сознание и мозг"

концептуальный сознание мозг

Развиваемый нами на протяжении ряда лет информационный подход к указанной проблеме уже подробно излагался [75]. Поэтому здесь мы используем лишь основные его положения применительно к разработке проблемы идеального. Предложенный подход представляет собой попытку концептуального решения проблемы «сознание и мозг» на общенаучном уровне. Как и всякая концепция, информационный подход строится следующим образом: принимаются некоторые исходные посылки, сравнительно четко сформулированные (при желании они могут быть подвергнуты тщательному критическому обсуждению!), а затем из них логически выводятся следствия, содержащие ответы на основные вопросы данной проблемы. Ниже мы приведем эти исходные посылки, о которых уже частично шла речь в предыдущих параграфах, и попытаемся придать им более точную и лаконичную форму по сравнению с тем, как это делалось в наших прошлых публикациях. Затем на их основе будут реализованы искомые объяснения (которые мы попытаемся представить в более развитом виде).

Развиваемый нами на протяжении ряда лет информационный подход к указанной проблеме уже подробно излагался [75]. Поэтому здесь мы используем лишь основные его положения применительно к разработке проблемы идеального. Предложенный подход представляет собой попытку концептуального решения проблемы «сознание и мозг» на общенаучном уровне. Как и всякая концепция, информационный подход строится следующим образом: принимаются некоторые исходные посылки, сравнительно четко сформулированные (при желании они могут быть подвергнуты тщательному критическому обсуждению!), а затем из них логически выводятся следствия, содержащие ответы на основные вопросы данной проблемы. Ниже мы приведем эти исходные посылки, о которых уже частично шла речь в предыдущих параграфах, и попытаемся придать им более точную и лаконичную форму по сравнению с тем, как это делалось в наших прошлых публикациях. Затем на их основе будут реализованы искомые объяснения (которые мы попытаемся представить в более развитом виде).

1. Исходные посылки:

1. Информация есть результат отображения (данного объекта определенной материальной системой).

2. Информация не существует вне своего материального носителя (всегда выступает лишь в качестве его свойства - структурного, динамического и т.д.).

3. Данный носитель информации есть ее код (информация не существует вне определенной кодовой формы).

4. Информация инвариантна по отношению к субстратно-энергетическим и пространственно-временным свойствам своего носителя (т.е. одна и та же для данного класса систем информация может быть воплощена и передана разными по указанным выше свойствам носителями; это означает, что одна и та же информация может существовать в разных кодах).

5. Информация обладает не только формальными (синтаксическими), но также содержательными (семантическими) и ценностными (прагматическими) характеристиками.

6. Информация может служить фактором управления, т.е. инициировать определенные изменения в данной системе на основе сложившейся кодовой организации (здесь мы опираемся на понятие информационной причинности).

Приведенные исходные посылки являются, насколько нам известно, общепринятыми в нашей философской литературе. Они разделяются сторонниками как функционального, так и атрибутивного истолкования информации. Правда, последние принимают положение 1.5 только в его частном виде, считая, что семантические и прагматические характеристики присущи не всякой информации, а лишь информации на уровне живых и социальных систем. Поскольку в нашей концепции понятие информации используется только в целях описания и объяснения психических явлений, то можно считать, что тут у нас нет расхождений со сторонниками атрибутивной трактовки информации.

Указанные посылки допустимо рассматривать как набор постулатов, не встречающих эмпирического опровержения, хотя, как мы полагаем, каждая из них может быть хорошо обоснована. Во всяком случае, мы предлагаем их для критики, ибо, для того чтобы твердо опереться на них, они должны быть подвергнуты максимальному критическому испытанию.

Если указанные посылки принимаются, то следующим шагом будет определение условий их приложения к проблеме «сознание и мозг». Для этого необходимо обосновать положение, что всякое явление сознания есть информация, и признать истинным, что всякое явление сознания есть функция головного мозга. При этом определение сознания как идеального должно сохранить свое центральное значение и стать предметом объяснения. Мы подчеркиваем это обстоятельство, поскольку многочисленные попытки решения проблемы «сознание и мозг» либо оставляют в тени указанный кардинальный пункт, либо ведут к элиминации понятия идеального как предиката сознания.

Итак, мы утверждаем, что всякое явление сознания есть информация о чем-то. Под явлением сознания имеется в виду любое актуально переживаемое сознательное состояние, любой произвольно взятый интервал сознательного состояния, несущий многообразные психические модальности (чувственную, логическую, эмоциональную, волевую и т.д.). Каждый такой интервал «содержателен», есть отображение каких-то явлений внешнего и внутреннего мира. Сознание интенционально, оно не бывает «пустым», есть результат избирательного отражения. В этом смысле оно представляет собой информацию о чем-то, которая присуща данному индивиду.

Сознание как субъективная реальность существует только в личностной форме, конституируется как уникальная целостность, оригинальный и невозобновимый внутренний мир человека. Поэтому когда утверждается, что всякое явление сознания есть информация, то тем самым подразумевается, что это не только информация о чем-то, но также обязательно чья-то информация. Разумеется, такого рода субъективность явлений сознания, как информации о чем-то, не препятствует интерсубъективности, наличию одной и той же информации у разных личностей.

Что касается утверждения «всякое явление сознания есть функция головного мозга», то оно вряд ли нуждается в специальном обосновании. Заметим лишь, что указанное утверждение ни в коей мере не противоречит тезису о социальной природе сознания, ибо человеческий мозг есть продукт антропогенеза и социального развития.

Если любое явление сознания есть информация и в то же время функция мозга, то это означает, что материальным носителем такой информации являются определенные мозговые процессы (которые на современном уровне познания описываются в большинстве случаев посредством понятия мозговой нейродинамической системы).

Зафиксируем теперь следующую группу положений информационного подхода, которые определяют возможность использования приведенных выше исходных посылок для объяснения ряда существенных особенностей явлений сознания.

1. Всякое явление сознания (как явление субъективной реальности) есть определенная информация, присущая определенному социальному индивиду.

2. Будучи информацией, всякое явление сознания (субъективной реальности) необходимо воплощено в своем материальном носителе (в силу 1.2).

3. Этим носителем является определенная мозговая нейродинамическая система (данного индивида).

4. Определенная мозговая нейродинамическая система (в силу 1.3) является кодом соответствующей информации, представленной данному индивиду как явление его субъективной реальности (обозначим для краткости изложения всякое явление сознания, субъективной реальности через А, а мозговой носитель такого рода информации, ее код - через X).

Опираясь на сформулированные исходные посылки (1) и принятые нами положения (2), попытаемся ответить на те трудные вопросы, которые издавна образуют содержание проблемы «сознание и мозг». Они могут быть представлены в виде двух главных вопросов.

1. Как объяснить связь явлений сознания, субъективной реальности (если им нельзя приписывать физические и вообще субстратные свойства), с мозговыми процессами?

2. Как объяснить тот факт, что явления сознания, субъективной реальности, управляют телесными изменениями (способны вызывать их, регулировать и прекращать), если первым нельзя приписать физических, в том числе энергетических, свойств?

На первый вопрос в общей форме ответ уже был дан. Связь между А и X есть связь между информацией и ее носителем. Это особая функциональная связь, характеризуемая понятием кодовой зависимости. Последняя означает отношение «представленности» данной конкретной информации в данном конкретном (по своей организации и по своим физическим свойствам) носителе для данной конкретной самоорганизующейся системы. Код как конкретный носитель данной информации есть элемент самоорганизующейся системы. В нашем случае это нейродинамический код (являющийся сложной системой). X есть специфический код А, вне которого А не существует, поэтому А и X суть явления одновременные: если есть А, то, значит, есть X, и наоборот.

Это положение можно интерпретировать следующим образом: ни одно явление субъективной реальности не существует в виде некой особой сущности, т.е. обособленно от своего материального носителя. Оно непреложно объективировано в определенных мозговых процессах, что исключает идеалистическое и дуалистическое истолкование категории идеального. Всякое явление субъективной реальности данной личности, протекающее в данном интервале, реализуется посредством мозгового кода типа X. Если последний дезактивируется, то это равносильно утрате соответствующего субъективного переживания, замене его другим (по содержанию) или прекращению сознательного состояния вообще.

Наконец, явление субъективной реальности есть определенное «содержание», представленное личности мозговым кодом типа X. Это «содержание», т.е. информация как таковая, может быть многократно перекодировано, представлено в других типах кодов, например посредством комплекса графических знаков, набора звуков и т.п., причем такого рода коды способны существовать вне и независимо от реальных личностей. В подобных случаях, однако, при сохранении «содержания» качество субъективной реальности начисто утрачивается.

Последнее обстоятельство важно подчеркнуть, ибо оно обязывает видеть качественное различие, например, между содержанием мысли и этим же содержанием как таковым (просто информацией). В книге, которую никто ни разу не прочел, может «находиться» содержание мысли того, кто ее написал. Но в такой кодовой форме это содержание не является идеальным. Качество субъективной реальности связано исключительно с определенным типом мозговых кодов. Идеальное характеризует именно живую мысль, а не отчужденное от личности содержание мысли, которое может быть представлено в самых разнообразных внеличностных, внемозговых кодах (предметных, знаково-символических и других, существующих независимо от человека).

Если говорить более точно, то идеальное непосредственно связано только с тремя видами кодов: мозговым, по преимуществу нейродинамическим кодом, бихевиорально-экспрессивным (двигательные акты, внешние телесные изменения, в особенности выражения глаз, лица) и речевым. Причем только первый из них является фундаментальным. В свою очередь можно выделить три вида кодов внеличностного уровня: знаковый, предметный, «следовой» (например, отпечатки пальцев и т.п.). Последние «представляют» информацию в отчужденном от личности виде и не содержат в себе субъективной реальности как таковой.

С первым, главным вопросом связан ряд, если так можно выразиться, подвопросов, которые обычно служат предметом острых обсуждений. Попытаемся их рассмотреть.

1а. Где находится данное явление субъективной реальности? Можно ли его локализовать, прибегая к определенным пространственным характеристикам? И если нет, то почему?

Большинство авторов, обсуждавших эти вопросы, решительно отрицают возможность пространственного описания явлений субъективной реальности. Они приводят доводы такого рода: мысль о расстоянии до Юпитера не имеет длины, любая мысль есть некоторое «содержание», а его описание не требует пространственных характеристик (длины, ширины, объема и т.п.), которые обязательны при описании явлений объективной реальности; бессмысленно наделять пространственными свойствами то, что именуется идеальным. При этом, однако, явно или неявно признается правомерность приложения к явлениям субъективной реальности категории времени; очевидно, что живая мысль есть «движущееся содержание», и это изменение происходит во времени. Но признание чего-либо в одном и том же отношении временным и непространственным содержит глубокое противоречие, ибо всякое изменение должно мыслиться как пространственное.

Вместе с тем стало обычным рассуждать о структуре индивидуального сознания, системе явлений субъективной реальности, той или иной их дискретизации, последовательности и упорядоченности. Несомненно, что тут понятия структуры, системы, упорядоченности и т.п. используются по аналогии с их пространственным значением, хотя мы и отдаем себе отчет в существенном своеобразии указанных понятий, если они употребляются для описания явлений субъективной реальности.

Общий ответ на вопрос 1а состоит в следующем; данное явление субъективной реальности (скажем, А1 ) находится в своем коде ( Х1 ), который, как все явления объективной реальности, обладает определенными пространственными и временными свойствами (представляет собой пространственно организованную и локализованную подсистему мозговой деятельности, изменяющуюся во времени). Рассмотрим этот вопрос подробнее.

Особенности психической организации людей таковы, что они способны отображать временной параметр собственных явлений субъективной реальности (их «настоящее» и «прошлое») как смену одного «содержания» другим и длительность его актуализации в поле сознания. Это означает, что люди обладают способностью отображения временного параметра по крайней мере некоторых мозговых кодов типа X (т.е. периода их актуального существования, момента дезактуализации и преобразования одного в другой). Однако они не располагают способностью отображения пространственных параметров и субстратного состава указанных кодов - их локализации в качестве целостной системы и тем более каких- либо ее фрагментов, элементов, связей между ними и т.п. Заметим, кстати, что отображение временного параметра относится к целостному коду, а не к его динамическим составляющим. Объяснение этой особенности психической организации человека мы попытаемся дать ниже (см. 1в).

Сейчас отметим лишь то, что невозможность прямого пространственного описания явлений субъективной реальности вытекает из самой природы кодовой зависимости, из характера связи информации и ее носителя (кода). Во-первых, в силу 1.4 пространственные свойства носителя одной и той же информации могут быть разными, что обусловливает в данном случае их неспецифичность. Во-вторых, несмотря на то что данная информация находится в однозначном соответствии с данным ее носителем, дискретизация этой информации (к примеру, чувственного образа), способ упорядоченности ее составляющих, с одной стороны, и дискретизация кода, способ упорядоченности его элементов, с другой, не находятся в отношении однозначного соответствия; мы имеем здесь разные способы упорядоченности, разные типы целостности. Поскольку информация всегда (в силу 1.1) есть отношение одного к другому, есть функциональная «представленность» одного другим и поскольку ее «представитель» (код) может в принципе обладать самыми разнообразными пространственными свойствами, последние оказываются для «представления» данной информации несущественными (это очевидно на уровне развитых кодовых форм, таких, например, как знаковые системы).

Однако то, что «представляется» в коде, непременно обладает своими пространственными характеристиками (если оно есть явление объективной реальности [*1]). Эти характеристики, значимые для данной самоорганизующейся системы, отображаются ею, как правило, вполне адекватно, т.е. хорошо «представлены» в соответствующем коде. Но они могут быть «представлены» в коде посредством самых разнообразных пространственных характеристик последнего. Точно так же обстоит дело с массой, энергией и другими физическими показателями того, что «представляется», и того, чем оно «представляется». Поэтому не только пространственные характеристики, но также понятия массы и энергии оказываются неспецифичными для описания собственно информации как таковой, в том числе явлений субъективной реальности. Оно производится в терминах описания того, что «представляется», а не того, чем «представляется».

Некоторый инвариант информации о Бородинской битве может существовать в живой мысли данного человека или дезактуализовано - в его памяти, а также в книжных текстах, кинолентах, магнитофонных записях и т.д. Во всех этих случаях ссылка на пространственные, энергетические, массовые и вообще субстратные свойства кодового способа «представленности» указанной информации не имеет значения для ее специфики.

И все же данная информация существует только в соответствующих кодах, а последние необходимо локализованы в пространстве. Поэтому вопрос: «Где существует информация?» является не столь уж бессмысленным. Он приобретает существенный смысл, когда возникает задача диагностирования кодового объекта (т.е. объекта, несущего информацию, суть которого не в его природных, физических, субстратных свойствах, а в его функциональном значении, в том, что он «представляет») и когда возникает задача расшифровки кода, постижения воплощенной в нем информации. Этот код всегда находится в определенном «месте», хотя зачастую может быть легко транспортирован в другое «место». Тот же самый код может быть тиражирован и его единицы рассеяны по разным «местам»; наконец, он может быть преобразован в другие формы кодов, которые получат свое особое пространственное размещение.

Таким образом, одна и та же информация может существовать одновременно во многих «местах», и ее конкретное местоположение не затронет ее специфического «содержания». Для него это местоположение, как правило, безразлично. Но данная информация все же не существует везде, ее местоположение в целом ограничено пространственной сферой существования жизни и общества. И если мы хотим получить эту информацию, «присвоить» ее (сделать ее прибежищем, местообитанием наш мозг), то мы должны найти хотя бы одно конкретное «место», где она действительно существует, - конкретный кодовый объект (вещный, знаковый и т.п.) или конкретного человека, в мозговых кодах которого воплощена интересующая нас информация.

В связи с этим вопрос о «местонахождении» информации вообще или информации определенного вида заслуживает подробного анализа. Мы ограничимся лишь констатацией того, что при решении вопроса о локализованности данной информации необходим конкретный подход и важно соблюдение меры в ее локализации. Речь идет о том, что для большинства теоретических целей «местоположение» информации следует ограничивать ее кодом, а не той более широкой системой, элементом которой является этот код. В противном случае возникают либо тривиальные, либо неточные и даже неверные квалификации. Например, в качестве живой мысли (явления субъективной реальности) информация о Бородинской битве существует только в человеческом мозгу, хотя она может существовать и вне мозга (в вещных и знаковых формах), но это будет уже не мысль, ибо в таком случае качество субъективной реальности аннулируется.

Если вы скажете, что эта мысль существует в обществе, то такое утверждение окажется либо тривиальным, ибо человек не существует вне общества, а наше общество не существует вне Солнечной системы и т.п., либо не вполне точным, ибо может создать впечатление, что живая мысль способна существовать в обществе еще где-либо, кроме головы отдельного человека. Если чрезмерно расширять границы ее локализации, то можно получить утверждение, что Бородинская битва произошла в Солнечной системе [*2].

1б. Как объяснить тот факт, что объективно существующий в мозгу человека нейродинамический код переживается им в качестве субъективной реальности? Этот вопрос ставится особенно остро, когда рассматривается такой вид явлений субъективной реальности, как чувственный образ. Тогда обычно спрашивают: где именно и как существует в мозгу образ видимого сейчас дерева и как можно субъективно переживать образ дерева, если объективно его в мозгу нет. На поставленный в такой форме вопрос мы находим в литературе три типа ответов.

Отдельные авторы полагают, что образ дерева существует в виде копии в самом субстрате головного мозга и что, только допустив там наличие таких материальных копий (физиологических, химических и т.п.), можно объяснить факт психического переживания образа. Подобная точка зрения, разделяемая сейчас весьма немногими, резко противоречит современным научным представлениям о способах реализации мозгом сенсорных и перцептивных процессов (см. [194, 245 и др.]).

Некоторые философы и психологи, решительно отвергая первый ответ, считают, что вообще бессмысленно говорить о каких-либо материальных эквивалентах образа в мозгу, ибо все, что там происходит (физиологические, биохимические процессы, передача нервного импульса и т.д.), не может служить основанием для объяснения психического образа. Такое основание они видят лишь в предметных действиях и моторике рецептора, прежде всего в микродвижениях глаз, воспроизводящих контуры воспринимаемого предмета. Эта «антимозговая» точка зрения тоже игнорирует результаты нейрофизиологических исследований процессов чувственного отображения, замещая их планом изучения предметных действий. Как было показано нами (см. [75, с. 130--136]), сторонники этой точки зрения исходят из того, что для теоретического оправдания факта переживания психического образа должен быть обязательно найден его материальный дубликат (таковой они находят в комплексе микродвижений глаз). И тут нетрудно заметить, что они стоят в данном вопросе на общей со сторонниками первой точки зрения методологической платформе.

Наконец, некоторые авторы, признавая, что в мозгу нет никаких «рисунков» дерева, а есть только коды, которые выступают в роли нейродинамических эквивалентов образа, вместе с тем убеждены, что для объяснения факта переживания образа необходимо приписать мозгу некую специальную операцию декодирования, посредством которой и осуществляется «перевод» кода в образ. Однако сторонники подобной точки зрения, постулируя особую операцию декодирования, не разъясняют, как оно может быть выполнено. Ведь декодирование (в силу 1.2 и 1.3) означает преобразование одного кода в другой, т.е. «неизвестного» кода в «известный» (для данной самоорганизующейся системы). Поскольку образ дерева есть информация, воплощенная в определенном мозговом коде, и поскольку информация не существует вне своего носителя, вне кодового воплощения, то сама по себе ссылка на операцию декодирования ничего не объясняет.

Мы решаем этот вопрос посредством различения двух кодовых форм: «естественных» и «чуждых» кодов. Различие между этими кодами очевидно и встречается повсеместно. «Естественный» код есть элемент самоорганизующейся системы. Воплощенная в таком коде информация дана этой системе непосредственно, т.е. «понятна» ей непосредственно. Здесь не требуется никакой операции декодирования. Частотно-импульсный код на выходе сетчатки глаза сразу же «понятен» тем мозговым структурам, которым он адресован. Значение слова «дерево» сразу понятно знающему русский язык читателю, ему не нужно специально анализировать физические и иные свойства этого кода.

Наоборот, «чуждый» для данной самоорганизующейся системы код несет информацию, которая недоступна ей непосредственно. Здесь требуется расшифровка кода, специальная операция декодирования. Но она не может означать ни- чего иного, чем перекодирование, перевод «чуждого» кода в «естественный». После того как найден и закреплен способ такого преобразования, «чуждый» код становится для самоорганизующейся системы «естественным», что знаменует акт ее развития. «Естественный» код как определенная упорядоченность его субстратных элементов, физических свойств и т.п. является для самоорганизующейся системы, если так можно выразиться, «прозрачным», как в том смысле, что составляющие его свойства, элементы не дифференцируются, выступают в качестве целостности, сразу «открывающей» воплощенную в нем информацию (например, хорошо известные слова родного языка), так и в том смысле, что кодовая организация может вообще не отображаться на психическом уровне (последнее важно подчеркнуть, учитывая то обстоятельство, что и «естественные» и «чуждые» коды могут быть «внешними» и «внутренними» для данной самоорганизующейся системы [74]).

Мозговые коды типа X являются «естественными» кодами. Воплощенная в них информация (А) дана социальному индивиду непосредственно, в виде явлений его субъективной реальности (его чувственных образов, мыслей и т.п.). При этом «устройство» мозгового нейродинамического кода и вообще наличие этого кода мной совершенно не отображается. Когда человек размышляет о чем-либо, он оперирует информацией, данной ему в «чистом» виде, т.е. совершенно не ощущает собственных мозговых процессов. Такого рода данность информации в «чистом» виде и способность оперировать ею, как уже говорилось, представляют собой кардинальный факт нашей психической организации, что может служить для интерпретации категории идеального. Но этот кардинальный факт, обычно ни у кого не вызывающий сомнения, было бы весьма интересно осмыслить и объяснить.

1в. Как объяснить то, что в явлениях субъективной реальности социальному индивиду дана информация об отображаемых в них объектах, а также информация о них самих (характерная для акта сознания рефлексивность, отображение отображения), но полностью отсутствует отображение носителя этой информации (т.е. не содержится никакой информации о собственном мозговом коде)?

Ответ на этот вопрос может быть получен на основании 1.4. Если информация инвариантна по отношению к субстратно-энергетическим и пространственно-временным свойствам своего носителя, т.е. одна и та же (для данной самоорганизующейся системы) информация может существовать в разных кодах, то это значит, что в подавляющем числе случаев отображение конкретных свойств носителя информации, которой располагает самоорганизующаяся система, является для нее несущественным. Для эффективного функционирования и развития ей нужна именно информация как таковая (информация о внешних объектах и ситуациях, о наиболее вероятных изменениях среды и способах взаимодействия с нею, о собственных изменениях и состояниях и т.п.) и, как правило, не нужна информация о носителе этой информации. Даже у человека при реализации им почти всех его форм социальной жизнедеятельности не возникает потребности в информации о мозговом носителе той информации, которой он оперирует.

Поскольку одна и та же информация может выступать в разных кодовых воплощениях, поскольку поведенческий акт определяется именно семантическими и прагматическими параметрами информации, а не конкретными свойствами ее носителя, ибо они могут быть разными, постольку в ходе биологической эволюции и антропогенеза способность отображения носителя информации не развивалась, но зато усиленно развивалась способность получения самой информации, расширения ее диапазона, способность оперирования ею и использования ее в качестве фактора управления и саморазвития.

На этом пути в процессе антропогенеза и возникает сознание как новое качество (в сравнении с психикой животных). Оно возникает в результате развития способности оперирования информацией, достигающей уровня управления самим информационным процессом, а следовательно, неограниченной возможности (в исторической перспективе) расширения диапазона человеческой информации. Суть этого нового качества можно определить в данном контексте как такое оперирование информацией в целях освоения внешнего мира и освоения человеком самого себя, при котором неограниченно воспроизводится информация об информации (т.е. в привычных для философа терминах воспроизводится отображение отображения). Это создает и развивает способность абстрактного мышления и духовного творчества, целеполагания и волеизъявления, личностное самоотображение и самосознание.

Лишь при таком типе оперирования информацией возможна та неограниченная свобода движения в сфере субъективной реальности (в мечтах, размышлениях, упованиях, фантазиях, экзистенциальных рефлексиях и т.п.), которая составляет источник не только творчества высших ценностей, но и бесплодного блуждания в своем внутреннем мире, а также возможность юродства и безумия.

Разумеется, принцип инвариантности информации, о котором шла речь выше, хотя и обусловливает направленность развития самоорганизующихся систем, вовсе не означает безразличия кодовой формы информации, а лишь подчеркивает, что она может быть разной. В ходе биологической эволюции и антропогенеза совершается отбор наиболее целесообразных кодов (экономичных в энергетическом отношении, лучше и проще организованных по тем или иным параметрам - пространственному, временному и т.д.).

В итоге некоторые коды оказываются стабильными для всей истории самоорганизующихся систем или для отдельных, весьма длительных ее периодов. К ним относятся, например, кодовая система ДНК, частотно-импульсный код, характеризующий функционирование нервной системы животных и человека, определенный язык как относительно стабильный код для соответствующей общности людей. Но все это не означает, что указанные кодовые формы были предзаданы в качестве единственно возможных и что в будущем они никогда не изменятся. Теоретически допустимо возникновение таких кодовых новообразований, которые способны заменить ныне фундаментальные для биологической и социальной жизни кодовые формы или превратить их в частный случай. Развитие земных самоорганизующихся систем продолжается, и оно способно привести к новым качественным сдвигам в кодовой организации этих систем, а тем самым к качественно новым способам их жизнедеятельности. Это прежде всего относится к человеку и социальной самоорганизации.

До сих пор известны лишь два класса информационных процессов, которым присуще качество субъективной реальности, т.е. способность обладать информацией в «чистом» виде и оперировать ею, и которые исторически сложились под влиянием принципа инвариантности информации по отношению к свойствам ее носителя. Это прежде всего психические процессы у животных. Последние обладают по крайней мере чувственными образами и эмоциональными состояниями (а значит, информацией в «чистом» виде), способны оперировать чувственными образами. Скорее всего животные располагают и другими модальностями, в том числе и такими, которые не присущи человеческой субъективной реальности. Однако у них диапазон информации и возможности оперирования ею в основном ограничиваются их генетической программой. У животных нет сколько-нибудь развитой способности производить информацию об информации и потому нет абстрактного мышления, нет амбивалентности побуждений и вообще амбивалентной структуры субъективной реальности, обусловленной у человека постоянной рефлексией, двойным отображением любого «содержания» субъективной реальности (сквозь призму модальностей «Я» и «не-Я»), у животных нет той специфичной для человека формы активности, которая именуется свободой воли. Второй класс информационных процессов связан с человеческой субъективной реальностью, особенности которой отмечались.

Как уже говорилось в § 1 данной главы, допустимо предполагать возможность существования (или возникновения в будущем) иных типов субъективной реальности. Один из таких теоретически мыслимых вариантов может заключаться в том, что некоторый внеземной тип субъективной реальности способен предоставлять самоорганизующейся системе не только информацию об отображаемых объектах, в том числе информацию об информации, как это свойственно людям, но также информацию о внутреннем носителе информации (его кодовой организации, механизмах функционирования, обеспечивающих психическое переживание данной информации). Естественно думать, что такой тип субъективной реальности должен быть связан с иным типом социальной самоорганизации (по сравнению с земной цивилизацией), ибо способность непосредственного отображения внутреннего носителя информации означала бы качественно более высокую способность самоотображения и самоуправления социального индивида, т.е. его самосовершенствования (в плане преобразования ценностно-смысловой структуры субъективной реальности на основе качественно высшей творческой активности, направленной на созидание духовных, в том числе новых, экзистенциальных, ценностей).

Перейдем теперь к рассмотрению второго главного вопроса проблемы «сознание и мозг». В общем виде ответ на него можно сформулировать следующим образом: явления субъективной реальности управляют телесными изменениями (и вообще материальными процессами) именно в качестве информации, что вытекает из положений 1.6 и 1.4. Такое решение противостоит идеалистическим, дуалистическим и физикалистским интерпретациям проблемы идеального, в которых либо постулируется первичная духовная субстанция и все сущее объявляется ее инобытием, либо постулируются две субстанции (духовная и материальная) и способность их взаимодействия, либо, наконец, отрицается качественная специфика духовных явлений и последние рассматриваются как вид физических процессов.

Для более конкретного анализа указанного вопроса целесообразно разбить его на подвопросы.

II а. Как объяснить «механизм» идеального причинения? Каким образом явления субъективной реальности, которым нельзя приписывать физические свойства, способны выступать причиной телесных изменений?

Идеальное причинение (и то, что именуется «идеальной причиной» (см. [16, с. 78--79]) является видом информационного причинения («информационной причины» (см. [213, с. 72]), которое качественно отличается по своему внутреннему «механизму» от физического причинения. Хотя информация необходимо воплощена в своем носителе, обладающем всегда теми или иными физическими свойствами, однако не эти его свойства определяют (когда речь идет об идеальном причинении) процесс и результат отдельных телесных изменений и их сложных комплексов, из которых «состоят» действия человека. Физические свойства носителя данной ин- формации могут быть разными (в силу 1.4). А это значит, что детерминирующим фактором тут выступает именно информация как таковая (взятая в ее конкретных семантических и прагматических параметрах), а не физические свойства ее носителя, которые непременно входят в «механизм» причинения, но не определяют производимое следствие. Идеальное и вообще информационное причинение носит кодовый характер. Поэтому физическое «обеспечение» запуска и реализации сознательно полагаемого телесного изменения может варьировать чрезвычайно широко. А это, конечно, исключает физическое объяснение информационной причинности.

Для того чтобы данная информация могла стать фактором идеального причинения, она должна прежде всего обрести форму «естественного» кода, т.е. мозгового кода типа X, вне которого немыслимо явление человеческой субъективной реальности. Идеальное причинение осуществляется цепью кодовых преобразований, определяемой содержательными, ценностными и оперативными характеристиками той информации, которая воплощена в мозговом коде типа X.

Если программируемым результатом выступает здесь определенное телесное изменение, какое-либо сравнительно простое действие (скажем, я хочу взять лежащий передо мной на столе карандаш и беру его), то цепь кодовых преобразований построена, как правило, по иерархическому принципу и является хорошо отработанной в филогенезе и онтогенезе (имеется в виду последовательное и параллельное включение «нижестоящих» кодовых программ движения руки и сопутствующих ему других телесных изменений, а также кодовых программ энергетического обеспечения всего комплекса этих изменений). Мы не рассматриваем более сложные случаи идеального причинения, поскольку ограничились задачей объяснения его внутреннего «механизма» в общем виде. Однако на одном из таких более сложных случаев следует кратко остановиться. Речь идет об идеальном причинении в сфере самой субъективной реальности.

II б. Как объяснить «воздействие» одного явления субъективной реальности на другое (когда одно из них вызывает направленное изменение другого, например одна мысль влечет другую и т.п.)? Правомерно ли говорить в таком случае об идеальном причинении?

То, что одна мысль способна вызывать, порождать другую, является повсеместным фактом нашего опыта. Однако научное описание этого процесса вызывает большие трудности из-за неразработанности методов дискретизации континуума субъективной реальности, взятого в его актуальном плане, как движение его многомерного «содержания». Поэтому когда речь идет о «воздействии» одного явления субъективной реальности на другое или о порождении одного другим, то нужно выяснить, по каким признакам их можно различать. Эти вопросы уже обсуждались нами. В первом приближении допустимо принять, что явления субъективной реальности дискретизируемы во времени, если они могут быть различены хотя бы по одному из пяти предложенных нами аналитических параметров (см. гл. III , 3).

Приняв это основание различения, обозначим одно из двух явлений А1 , другое А2.. Тогда если А1 вызывает А2 , то это равносильно кодовому преобразованию Х1 в Х2. Это, как нам кажется, позволяет говорить о наличии здесь идеального причинения. Ведь внутренний «механизм» следования А2 из А1 принципиально не отличается от такового в тех случаях, когда явление субъективной реальности вызывает определенное телесное изменение.

В обоих случаях мы имеем кодовое преобразование, которое вызывается, как уже подчеркивалось, именно информацией. Различие здесь заключается прежде всего в следующем: в последнем случае наиболее вероятные способы и «пути» кодовых преобразований, «пути следования» заданы результатами биологической эволюции и морфофизиологическими новообразованиями антропогенеза. В первом случае они определяются усвоенными нормами культуры. Эти нормы (логические, моральные, художественные и др.) задают наиболее вероятные схемы действий во внутреннем, идеальном плане, наиболее вероятные «пути» движения содержательных изменений в сфере субъективной реальности (следования от А1 к А2), т.е. кодовых преобразований типа X. Это особенно заметно на примере логических норм, которые довольно жестко ограничивают «пути» следования от А1 к Аг на дискурсивном уровне мыслительного процесса..

Однако кодовые преобразования типа X представляют эгоструктуру мозговой самоорганизации, ибо всякое отдельное явление субъективной реальности, вычленяемое нами тем или иным способом, принадлежит данному уникальному «Я» и несет на себе его печать. Оно есть момент целостной субъективной реальности, которая существует только в конкретной и неповторимой личностной форме (о чем подробнее говорилось ранее, см с. 55--61). А это значит, что направленность кодовых преобразований типа X обусловлена также и данной уникальной эгоструктурой, является в ряде отношений непредзаданной, зависит от личностных особенностей, в том числе от такого личностного параметра, как волеизъявление. И здесь возникает традиционный вопрос о свободе воли и о совместимости этого феномена с детерминированностью мозговых процессов. Последний составляет один из наиболее трудных пунктов проблемы идеального причинения.

II в. Как объяснить феноменs свободной воли и активности выбора в плане информационного подхода к проблеме «сознание и мозг»?

Мы не будем вдаваться в анализ указанных феноменов, так как для наших целей достаточно признать, что в некоторых случаях человек осуществляет действия (в практическом или хотя бы в идеальном плане) по своей личной воле, по своему желанию и решению; что в некоторых ситуациях он совершает выбор по своему внутреннему побуждению. Эти действия, в том числе акт выбора (как действие в идеальном плане), не могут быть однозначно детерминированы внешними факторами и предполагают для своего объяснения неотчуждаемую от реального индивида способность ответственной деятельности и вместе с тем творческую способность.

Свобода выбора означает относительную автономность индивида, которая особенно отчетливо проявляется во внутреннем, идеальном плане. Вряд ли можно отрицать, что по крайней мере в некоторых случаях человек может управлять движением своей мысли, оперировать по своей воле теми или иными явлениями своей субъективной реальности (образами, интенциональными векторами), хотя в составе субъективной реальности есть такие классы явлений, которые либо вообще не подвластны произвольному оперированию, либо поддаются ему с большим трудом. Но признание способности «Я» оперировать хотя бы в некоторых случаях явлениями субъективной реальности, т.е. информацией в «чистом» виде, означает с позиций информационного подхода следующее.

1. Если я могу по своей воле оперировать явлениями А1, А2 и т.п., т.е. переводить А1 в А2 и т.д., то это равносильно тому, что я могу по своей воле оперировать их кодами Х1, Х2 и т.п., которые представляют собой определенным образом организованные мозговые нейродинамические системы. Следовательно, я могу, как бы это странно ни звучало, оперировать по своей воле некоторым классом своих мозговых нейродинамических систем, т.е. управлять ими [*3]. Более того, это означает, что я могу не только оперировать некоторым наличным множеством собственных мозговых нейродинамических систем, активировать и дезактивировать их определенную последовательность, но и формировать направленность кодовых преобразований (в тех или иных пределах) и, наконец, создавать новые кодовые паттерны типа X, небывалые разновидности мозговых нейродинамических систем.

Нельзя же отрицать, что человек своим творческим усилием продуцирует оригинальные мысли, уникальные художественные образы, глубочайшие поэтические откровения. Эти новообразования в сфере его субъективной реальности имеют свое необходимое кодовое воплощение в его мозговой нейродинамике. И трудно допустить, чтобы стойкое новообразование в субъективной реальности данной личности происходило бы без каких-либо новообразований в организации его мозгового кода. Но субъективная реальность по самой своей сущности есть непрерывная историческая цепь новообразований, творцом которой так или иначе выступает наше «Я».

2. Поскольку способность новообразований в сфере субъективной реальности равнозначна способности новообразований некоторого уровня мозговой нейродинамики (и вообще мозговой кодовой организации типа X, ибо последняя, видимо, не сводится только к нейродинамике), то это дает основание говорить о постоянной возможности расширения диапазона возможностей саморегуляции, самосовершенствования, творчества. И это относится, конечно, не только к духовному самосовершенствованию и управлению своими психическими процессами, но и к области управления телесными процессами, к психосоматическим контурам саморегуляции. Принципиальную осуществимость выхода за привычные горизонты саморегуляции демонстрирует нам медитативная практика йогов, опыт выдающихся личностей, достигших небывалых высот самоовладения своими функциональными потенциями (вспомним хотя бы поразительные способности «короля эскапистов» Гарри Гудини [199], не получившие, кстати, мало-мальски убедительного научного объяснения). Однако не вызывает сомнения, что когда человек, как говорят, силой воли замедляет ритм сердечной деятельности, снимает у себя острую боль и т.п., то это означает, что он по своей воле формирует такие паттерны мозговой нейродинамики, такую цепь кодовых преобразований, которые «пробивают» новый эффекторный путь и «захватывают» вегетативный и другие нижележащие уровни регуляции, обычно закрытые для произвольного, сознательного управления.

3. Вместе с тем способность управлять собственной мозговой нейродинамикой может быть истолкована только в том смысле, что нейродинамические системы типа X, взятые в их актуальной взаимосвязи, являются самоуправляемыми, самоорганизующимися, образуют в системе человеческого индивида личностный уровень мозговой самоорганизации (уровень мозговой самоорганизующейся эгоструктуры, или эгосистемы). Другими словами, сознательное «Я» со всеми его гностическими, ценностными и волевыми особенностями представлено в функционировании мозговых нейродинамических систем типа Х как самоорганизующихся систем.

Следовательно, акт свободы воли (как в плане производимого выбора, так и в плане генерации внутреннего усилия для достижения цели) есть акт самодетермииации. Тем самым устраняется тезис о несовместимости понятий свободы воли и детерминации, но последнее должно браться в смысле не только внешней, но и внутренней детерминации, т.е. задаваемой программой самоорганизующейся системы. Такого рода информационное причинение как раз и выражает акт самодетерминации.

На этом пути информационный подход к проблеме «сознание и мозг» позволяет наметить перспективные направления исследования тех уровней мозговой организации, которые представляют нашу эгосистему - кодовое воплощение индивидуально- целостной субъективной реальности. Методологическим ключом здесь служит принцип самоорганизации, который достаточно апробирован развитием не только кибернетики, но и большого числа биологических и социальных дисциплин и который используется для реализации информационного подхода к проблеме «сознание и мозг». Этот принцип позволяет раскрыть функциональное единство самоотображения и самоуправления и придать достаточно конкретный смысл понятию самодетерминации. Это имеет большое значение для разработки проблемы идеального в ее естественно-научных и общенаучных аспектах.

Размещено на Allbest.ru