Ограниченность гносеологического подхода к пониманию веры. Четырехмерность ее содержания

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Ограниченность гносеологического подхода к пониманию веры. Четырехмерность ее содержания

философия локк вера знание

Важно отметить, что установка па противопоставление веры и знания укрепилась в философско-религиозной мысли средневековья. Несмотря на то, что в Новое время философия в основном перестала поддерживать идею примата веры над знанием, традиция их логического противопоставления сохранилась, приняв другие формы. Это, кстати, отмечает Локк, говоря, правда, о «разуме» и «вере». По его словам, разум зачастую понимается «как нечто противоположное вере. Само по себе это неточное выражение, но общее употребление настолько укоренило его, что было бы глупо противиться ему или надеяться на его исправление». Эта традиция дает о себе знать до сих пор, препятствуя плодотворному осмыслению феномена веры.

Понятие веры можно логически четко противопоставлять не понятию знания, а понятию неверия. С другой стороны, понятие знания допускает такого рода противопоставление не по отношению к понятию веры, а лишь по отношению к понятию незнания. Выяснение специфики веры в ее отличии от знания вовсе не требует логического взаимопротивопоставления веры и знания; их различия и связи выражаются в других отношениях. Ниже мы попытаемся проанализировать эти отношения.

Начнем с того, что отношение веры к знанию является далеко не единственным планом исследования веры, который можно было бы считать достаточным для выявления ее существенных свойств и функций. Другими словами, содержание понятия веры не исчерпывается сугубо гносеологическим планом. Философский подход предполагает рассмотрение этого содержания в четырехмерной системе координат, а именно: в онтологическом, гносеологическом, аксиологическом и праксеологическом планах. Каждое из этих четырех «измерений» выступает в качестве особой категориальной структуры, которая не может быть редуцирована к другой, но в то же время связана с остальными. Эти четыре категориальные структуры соответствующим образом дискретизируют основную философскую проблематику.

Указанная четырехмерность присуща содержанию «веры» как философского понятия и определяет основные направления его анализа. Необходимо четко выделить каждое направление и затем соотнести его с остальными.

В онтологическом плане вера выступает как определенная реальность, и мы задаемся вопросами: как, где, в каких формах существует вера, каковы ее свойства, функции, способы осуществления. Вера есть явление субъективной реальности. В такой форме она существует на уровне индивидуального субъекта. Однако веру можно приписывать коллективному, массовому и институциональному субъектам. В таких надличностных формах существование веры предполагает опредмечивание, объективацию ее «содержания» и распредмечивание, субъективирование последнего. Конечно, и на уровне индивидуального субъекта указанные процессы обязательно имеют место. Однако в надличностных формах веры ее существование всегда прочно закреплено в социокультурных объектах (текстах и т.п.). Вместе с тем вне «живой» представленности в субъективной реальности отдельных индивидов никакая вера существовать не может. Эта важная тема заслуживает, конечно, более подробного обсуждения. Мы лишь подчеркнули, что вопрос о том, как и где существует вера (а значит, и как она возникает и как перестает существовать), имеет ключевой характер, в него упираются так или иначе все остальные главные вопросы о природе и специфике веры.

В гносеологическом плане вера выступает в качестве акта «принятия» субъектом определенного «содержания», которое представляет собой чувственное отображение, какое-либо суждение или сложное образование в виде учения, теории и т.п. Здесь и возникает главный вопрос о соотношении веры и знания, об истинности или ложности «принятия» субъектом данного «содержания», об основных критериях такого «принятия», о смысле вероятностного знания, о соотношении неверия, сомнения, убеждения. Главное место при этом занимает проблема истинности знания и преодоления заблуждений, соотношения знания и незнания. Чтобы определить взаимоотношение знания и веры, необходимо различать знание как результат и знание как процесс, анализировать структуру знания, его эмпирический и теоретический уровни, их взаимодействие, учитывать многообразие видов знания, существенно различающихся по своей организации и способам «принятия» (например, научное знание, художественное знание, обыденное знание и др.). Лишь на этой основе можно выяснить место и роль веры в реальных познавательных процессах. Наконец, сама вера служит объектом познания, и то, что мы можем сказать о ней, есть наше знание, которое мы выражаем с большей или меньшей степенью уверенности.

В аксиологическом плане вера выступает как ценность и оценка, она означает позитивную оценку определенного «содержания» в форме его «принятия» как верного, полезного, значимого, правильного, справедливого, прекрасного и т.п., но так же может иметь характер негативной оценки. В этом плане предметом исследования становится природа ценности, выявляются критерии подлинных ценностей, их основные виды, способы функционирования, типы упорядоченности (иерархический и др.), социально-историческая обусловленность наличных ценностей, принципы их оценки и переоценки, творческого созидания высших ценностей. Феномен веры представлен во всем многообразии ценностной проблематики, выражает потребности, интересы, надежды, идеалы субъекта. Вера есть утверждение ценности, независимо от ее ранга, независимо от ее конкретного «содержания» и от того, в какой мере последнее обосновано, признается истинным или ложным в соответствии с принятыми субъектом критериями. Здесь отчетливо проявляется логическая несводимость категории ценности к категории знания, хотя отсюда вовсе не следует, что ценностные суждения не подлежат гносеологической рефлексии. Более того, такая рефлексия (теоретический, методологический анализ) позволяет углубить понимание ценности, наше знание о ее специфической природе. Однако тот несомненный факт, что вера есть утверждение ценности и сама есть ценность, свидетельствует о недостаточности ее исследования лишь в гносеологическом плане.

Вместе с тем вера выступает как активность, обнаруживает ярко выраженную интенциональность, она есть фактор желания, воления, целеустремленности, и здесь вера выступает в праксеологическом плане. Во всех случаях, начиная с уровня чувственного отображения («чувство реальности» того, что я воспринимаю), вера служит необходимым условием действия, т.е. опять-таки проявляет себя как фактор активности. В праксеологическом плане предметом исследования служит активность социального субъекта (или его пассивность), его деятельные способности и формы их осуществления, воля и слабоволие, целеполагание и целереализация, творческий акт. Это категориальное «измерение» также не может быть редуцировано к какому-либо другому, но предполагает в свою очередь рефлексию в плане онтологической и аксиологической проблематики, что относится и к пониманию феномена веры.

Таким образом, мы попытались показать, что философское понятие веры по своему содержанию четырехмерно: вера есть реальность, принимаемое «содержание», ценность, активность. Дифференцированное рассмотрение каждого аспекта является важным теоретическим условием достаточно полного, синтетического отображения и понимания феномена веры. Такая дифференцировка позволяет к тому же четко выделить основные проблемные узлы в исследовании феномена веры и преодолеть бытующую в нашей философской литературе теоретически некорректную установку на рассмотрение проблемы веры в двух планах - гносеологическом и психологическом (в последний как раз и включаются праксеологические и аксиологические аспекты, а это ведет к смешению собственно философского и психологического подходов к этой проблеме).

Из описанных четырех планов исследования феномена веры наибольшие трудности представляет гносеологический план. Характеристики веры как особой реальности, как ценности и активности не вызывают существенных теоретических разногласий. Они возникают при переходе к вопросу о вере и знании. Поэтому мы снова вынуждены вернуться к нему, чтобы рассмотреть его более подробно: это самое узкое место в разработке проблемы веры.

Как отмечалось выше, традиционное противопоставление веры и знания не выдерживает критики, ибо может быть последовательно проведено лишь при условии истолкования знания только как достоверного знания: различие здесь проводится между тем, что принимается на веру, и тем, что доказано. Однако и такое, по видимости логичное, решение оказывается неудовлетворительным. Как хорошо известно, во всяком знании, которое полагается достоверным, есть предпосылочная часть, а она не может быть обоснована в рамках данной системы знания, т.е. фактически принимается на веру. Вместе с тем общепринято, что знание не ограничивается лишь достоверным знанием. Более того, оно не исчерпывается совокупностью достоверного и вероятностного знаний, ибо включает многочисленные формы знания, которые нельзя полностью отнести ни к тому, ни к другому виду. Многообразие знания не поддается линейному упорядочению. Возникают значительные трудности при попытках очертить весь круг того, что следует относить к категории знания. Они еще более возрастают, когда мы стремимся различать «готовое» знание, зафиксированное тем или иным способом, и становящееся знание, т.е. рассматриваем знание в контексте живого процесса познания. А без этого нельзя рассчитывать на основательное понимание роли веры в познавательных процессах и взаимоотношения веры и знания.

Таким образом, все упирается в принятие определенной трактовки категории знания. Лишь после этого можно решать вопрос об отношении веры к знанию. В первом приближении допустимо утверждать, что знание есть некоторая информация, которой располагает субъект. Живое актуализированное знание (в отличие от объективированного в тексте и т.п. или хранящегося в памяти) предполагает хотя бы минимальную рефлексию этой информации. Такая рефлексия есть тоже знание, а именно знание о знании. Это обстоятельство важно подчеркнуть, так как первоисточником всякого знания является живое знание, причем момент или, точнее, процесс его рефлексии имеет чисто субъективный характер, представляет собой осознание моего знания, субъективно удостоверяя факт его наличия (и осуществляет ряд важнейших функций, о которых будет сказано ниже). Так же обстоит дело, когда происходит распредмечивание «готового» знания. Это всегда акт сознания.

Поэтому всякое живое знание как определенное «содержание» (как информация) представляет собой не только отображение чего-то, но и отображение этого отображения. С последним именно и связан феномен веры. Мы не утверждаем, что вера занимает все поле указанной рефлексии или ограничивается только ею, но она проявляется лишь в ее рамках.

Теперь подойдем к вопросу о вере и знании с другой стороны, посмотрим, существуют ли такие уровни, формы, разновидности или хотя бы примеры знания, которые были бы начисто лишены фактора веры. Для этого придется продолжить попытку как-то очертить область того, что именуется знанием. Уже отмечалось то несомненное обстоятельство, что знание нельзя ограничивать кругом истинного (достоверного, обоснованного) знания. Определение истинности (как и определение других форм оправдания знания) зависит от принятых критериев и может быть отнесено лишь к некоторым четко дискретизированным знаниям (с учетом соответствующих способов его выражения и конкретно-исторических обстоятельств), И это, грубо говоря, лишь малая прослойка того поистине необъятного, многомерного, продолжающего ускоренно расширяться континуума, к «содержанию» которого так или иначе, в том или ином отношении прилагают термин «знание».

Размещено на Allbest.ru