За последние пятьдесят лет человеческое общество неузнаваемо преобразилось. Незаметно мы оказались в новых условиях, создаваемых информационной цивилизацией и пока еще не успели это глубоко прочувствовать иосмыслить. Компьютерная революция, Интернет, бурное развитие информационных технологий качественно изменили объекты и способы человеческойдеятельности. Вот несколько иллюстраций. К 1900 г. в индустриально развитых странах 95% трудоспособного населения занималось физическим трудом. К 1945 г. в США - уже только 70%, а остальные - обработкой информации; к 1980 г. - 50%. В течение последних 20 лет произошел особенно резкий скачок - в сфере обработки информации в США занято сейчас примерно 90% трудоспособного населения. Чтобы число пользователей радиоприемником (со времени его изобретения) достигло 50 миллионов человек понадобилось 40 лет, телевизором - 13 лет, Интернетом - 4 года. Поток информации в Интернете удваивается примерно каждые 100 дней, т.е. на 700% в год.

Масштабы и темпы преобразований, новые степени свободы и способы коммуникации, небывалая власть виртуальных миров бросают вызов не только нашему мироощущению, привычным системам норм и ценностей, но, без преувеличения, самой природе человека, его биологической организации. Имеются в виду прежде всего генетически заданные пространственно-временные параметры человеческой психики (хронотопоса) и связанные с ними возможности адекватного отображения собственной двигательной активности, а также объемы восприятия и переработки информации, границы управленческих возможностей нашего "Я" и способности поддержания его идентичности.

Мир онлайновых ролевых игр существенно изменяет привычные формы самоотображения и самопроектирования, позволяет безгранично раздвигать рамки виртуальных возможностей, стать "всемогущим", побывать в роли "Бога" - Великого Управляющего Событиями и Судьбами. В появившихся недавно Центрах виртуальной реальности вы можете получить свой "дубль", живущий в виртуальном пространстве, стать одновременно зрителем и участником фильма, "раздвоиться". Через 2-3 минуты у человека в таких условиях наблюдаются нарушения двигательной моторики. Поэтому сеанс ограничен двадцатью минутами - через 25-30 минут у него возникают стойкие нарушения двигательных рефлексов.

Благодаря Интернету, электронным средствам массовых коммуникаций неуклонно нарастает "виртуализация жизни". Эта квазижизнь, особая форма бытия, в которую все глубже погружается современный человек, формирует новые потребности и гедонистические ориентации, задает свои критерии реальности, которые проецируются на подлинную реальность. Это порождает своего рода раздвоенность сознания, усиливает тенденции иррационализма и релятивизма, влечет масштабные социальные следствия. "Раздвоение между двумя реальностями, между двумя формами бытия означает не только трудности психологического плана, нои необходимость новой социализации" [1, с.84]. А вместе с ней и необходимость новых способов управления и социального регулирования.

"Виртуализация жизни" включает новые степени "удаления" от подлинной реальности. Теперь уже не только актер изображает некого персонажа, а и его цифровой двойник. Профессия актера под вопросом. Скоро оцифрованная Марлен Дитрих исполнит новые роли; с ее родственниками подписан контракт сроком на триста лет. Еще в 2000 г. вышел фильм "Финальная фантазия: духи внутри нас", в котором впервые цифровые клоны полностью заменили актеров. Разница между анимацией и игровым кино исчезла. Но дело не ограничивается кино. Началось виртуальное клонирование ныне живущих личностей, политических деятелей. Завтра на экране телевизора мы можем увидеть Жириновского, который объявляет, что принял мусульманство и избран президентом Египта.

Информационные технологии позволяют создавать все более изощренные формы виртуальной реальности, конкурирующие по своей значимости и действенности с подлинной реальностью. Экзистенциальные константы реальности, а вместе с ними и естественные механизмы мозга, ответственные за поддержание самоорганизации нашего "Я", оказываются под угрозой. Эти глубинные, фундаментальные регистры психики, сформированные в процессе биологической эволюции и антропогенеза, выступающие на чувственном и интуитивном уровнях, имеют в своей основе мощную бессознательную базу переработки информации. Они ответственны за исходные различения действительного и кажущегося, того, что есть, и того, чего нет, задают, так сказать, первичные критерии реальности, санкционируют решимость к действию и сами действия; их нарушение ведет живое существо к неминуемой гибели. Никогда еще в истории человечества эти фундаментальные регистры психики не подвергались столь серьезным испытаниям. Такова плата за прогресс в информационном обществе, развитие которого нагромождает все новые острейшие проблемы социального, экономического, психологического, экзистенциального характера, ставит уже не только для отдельной личности, но и перед всем человечеством задачу выживания.

Однако, несмотря на множество негативных следствий, отмечаемых в индивидуальном и массовом сознании (это требует отдельного рассмотрения), мы еще вправе говорить о колоссальных ресурсах мозга, огромных адаптивных возможностях психики и поддерживать оптимистическую перспективу. Оставаясь реалистами, мы во что бы то ни стало, при любых обстоятельствах обязаны надежно охранять эту перспективу, крепить силу духа, веру в творческие способности разума, твердо противостоять паникующим алармистам, столь модным в среде новоявленной интеллектуальной элиты, тенденциям разнузданного релятивизма, нигилизма, иррационализма. В противном случае… будет гораздо хуже.

Тем не менее вопрос остается открытым. Не исключено, что нам придется пережить полосу экономических, социальных и экзистенциальных катаклизмов, прежде чем мы научимся ставить под контроль стихию развития информационных технологий и их практического использования, выработаем разумную стратегию самосохранения и саморазвития. Теоретически возможны и более мрачные сценарии будущего, и крайне маловероятные варианты - вовсе не предполагаемые ныне результаты (как отрицательные, так и положительные) развития информационной цивилизации.

Компьютерная революция продолжается, набирает всё новые обороты. Ее талантливые творцы охвачены конкурентным состязанием, в их ментальности преобладают всё те же устремления прошлой, индустриальной эпохи, даже, я бы сказал, извечные спортивные категории массового сознания: еще больше, еще дальше, выше, быстрее, экономичнее.

Ажиотаж частных целей и задач отодвигает, как всегда, на задний план стратегическое осмысление совокупного результата, баланса достижений и вызываемых ими проблем. Вот-вот уже компьютер будет выполнять миллиарды миллиардов операций в секунду, новые технологии памяти позволяют наращивать гигантские объемы информации, плотность транзисторов в микросхеме удваивается каждые полтора года - этот "закон Мура", как полагают, будет действовать еще минимум 10 лет. Двоичная электронная логическая схема, однако, недостаточна; на повестке дня квантовые компьютеры, способные обеспечить качественно новый уровень накопления, оценки и переработки информации. На базе компьютера монтируются миниатюрные устройства, совмещающие в себе функции мобильного телефона, телевизора, органайзера, управления домашними бытовыми приборами и т.д. и т.п. Создана универсальная беспроводная связь. Теперь к Интернету можно подключиться, находясь в любой точке Земного шара. А сам Интернет захватывает в свою сеть всё большее число пользователей компьютером, в США им уже охвачена более половины населения. Посредством Интернета сотни тысяч и миллионы компьютеров могут объединяться в единую систему для решения сверхсложной задачи. Это называется метакомпьютингом, позволяет создавать гигантскую вычислительную мощность. Так, в проекте поиска внеземных цивилизаций объединились со своими компьютерами полтора миллиона добровольцев.

В сущности, Интернет - это всемирный суперкомпьютер, наиболее яркое выражение процессов глобализации. В нем представлены все континенты, государства, нации, культуры. Это вместе с тем всемирный универсам и всемирное агентство по оказанию каких угодно услуг - от финансовых и охоты на крокодилов до порнофильмов. Специалисты обещают нам, что к 2010 году Интернет проникнет во все сферы человеческой жизни.

Открыты невиданные возможности межличностных коммуникаций и самовыражения. Каждый может учредить свой сайт, публично, на весь мир заявить о себе, выступить в роли писателя, философа, журналиста,"учителя", "пророка", "чудотворца", пуститься в плавание по бескрайнему океану информации в поисках необходимых сведений, развлечений, знакомств, дружбы, любви, дивидендов, славы, своей "земли обетованной". Это - уже новый тип общения и новый тип общества, раньше такого человечество не знало.

Членство в Интернете становится атрибутом современного человека. Для этого ему нужен компьютер и умение общаться с ним. Компьютер - посредник во взаимодействиях человека с другими людьми, техническими, экономическими, социальными системами, с земной природой и космосом. Этот, сейчас уже неустранимый, посредник обладает весьма сложным внутренним устройством, которое, как правило, не контролируется пользователем: последний знает лишь вход и выход. Обретая посредством компьютера огромную дополнительную мощь (деятельную, коммуникативную, интеллектуальную), человек становится в такой же степени зависимым от состояния этого посредника. Подобная зависимость человека от орудия, вещи, машины, которой он пользуется, извечна. Разница - в масштабах и возможных последствиях этой зависимости. Хочется повторить: опытный ум уже не испытывает прежней эйфории от выдающихся достижений. Новые выдающиеся достижения означают новые выдающиеся проблемы. Для их решения нужны новые выдающиеся достижения и т.д. Таков замкнутый, но быстро расширяющийсякруг человеческого бытия - проза и поэзия, трагизм и комедия жизни, сохранение которой требует поддержания, укрепления силы духа. Этафилософическая сентенция - всего лишь общее место; и, тем не менее, ее смысл приобретает в наше время судьбоносное звучание. Именно под таким углом зрения перед нами встает проблема взаимоотношения (общения, взаимодействия) человека с компьютером - орудием мышления, труда и управления, этим монстром, которого мы открыли в самих себе и выпустили во внешний мир, где он становится все более капризным и независимым.

Названная проблема - многопланова, она представляет в сущности один из аспектов человеческого самопознания и самосовершенствования. Наша теоретическая мысль не поспевает за бурным развитием компьютерной практики. Уже сейчас способы взаимодействия с компьютером далеко выходят за рамки нажатия клавиш. Успешно разрабатываются технологии речевого общения с компьютером и восприятия им написанного от руки текста. На очереди распознавание жестов и мимики. Скоро компьютер станет квалифицированным синхронным переводчиком.

Один из актуальнейших аспектов проблемы - прямое подключение компьютерного устройства к мышцам, внутренним органам, нервным узлам и непосредственно к головному мозгу. Недавно профессор одного из американских университетов устроил шоу. Он вживил себе на несколько дней в мышцу руки чип, связанный с компьютером, управлявшим включением электричества, открыванием дверей, штор, запуском кондиционеров в здании университета, и как бы мысленно производил соответствующие действия - к восторгу студентов.

Создан искусственный глаз - компьютерное устройство, которое преобразует изображение в нервные импульсы, посылаемые в мозг посредством вживленных электродов. Благодаря этому уже несколько тысяч слепых обрели способность видеть. Перспективы такого симбиоза в медицинских целях очевидны. Особенно это относится к уже оправдавшей себя практике имплантации электронных чипов для восстановления функций отдельных органов (сердечный стимулятор, искусственное ухо и др.). Открываются возможности и для решения многих задач другого рода, в том числе фундаментального характера - в плане совмещения и сближения принципов переработки информации мозгом и компьютером (которые пока остаются качественно различными).

Уже сейчас благодаря компьютерной технике возможно воспроизводить, точнее, имитировать практически все основные чувственные модальности - от зрительных образов до обоняния. Что касается слуховых и зрительных ощущений и восприятий, то достижения в этих областях хорошо известны. С помощью компьютерной голограммы создаются впечатляющие трехмерные изображения. В выставочном зале Лас-Вегаса демонстрируют эффектное зрелище: во время осмотра экспозиций вдруг появляются и начинают расхаживать динозавры в натуральную величину, от которых шарахаются посетители.

Соответствующие устройства, управляемые компьютером, могут воспроизводить примерно половину доступных человеку запахов. Решена, в принципе, проблема имитации вкусовых ощущений. В последние годы компьютер далеко продвинулся в имитации осязания. Созданы специальные экраны для слепых, не говоря уже о более простых устройствах (например, электронные перчатки, которые надевает играющий в звездные войны, чтобы ощущать с обратной связью штурвал звездолета).

Все эти достижения в области имитации чувственных модальностей ставят ряд глубоких и острых теоретических вопросов, касающихся взаимоотношений человека и компьютера. Остановлюсь лишь на некоторых из них.

Пожалуй, самый важный вопрос возникает при сопоставлении продукции компьютера и способов его действий с психическими процессами человека. В общей форме он звучит так: в чем сходство и различие функций, осуществляемых компьютером и мозгом?

Чтобы ответить на этот вопрос, надо выделить, по крайней мере, три типа функций, связанных

1. с чувственными отображениями (ощущения, восприятия, представления),

2. эмоциональными состояниями и

3. когнитивными операциями (вычисления, анализ, систематизация, решение задач и т.п.).

Чувственные отображения у человека осуществляются в форме явлений субъективной реальности. Зрительное или слуховое ощущение вызывается действием определенных физических факторов, но само качество субъективного переживания генетически задано человеку устройством его нервного аппарата, который кодирует внешнее воздействие на рецептор и затем передает информацию в головной мозг, на уровне которого и возникает нейродинамический акт, переживаемый человеком в виде ощущения.

Зрительное восприятие есть результат интеграции многих зрительных ощущений. В результате, я вижу сейчас, например это дерево. И на экране компьютера (или телевизора) может быть изображено это дерево, что является результатом перекодирования соответствующей информации. В данном случае передо мной не реальное, а виртуальное дерево, но его изображение воздействует на мои зрительные рецепторы и производит примерно то же субъективно переживаемое мной восприятие. Информация, содержащая образ этого дерева, может быть воплощена в самых разных кодовых формах (например, записана на диске компьютера) и затем декодирована, снова развернута в виде образа.

Так же обстоит дело и с другими чувственными модальностями. Компьютер кодирует вкус сахара в виде "распечатки", воздействующей на мои вкусовые рецепторы и способной вызывать ощущение сладкого, т.е. тот же результат, что и химические свойства сахара. Поэтому, когда мы говорим об имитации компьютером чувственных модальностей, у нас нет ни малейших оснований приписывать ему ощущения или восприятия. Компьютер содержит информацию о дереве или о вкусе сахара, но ему не присуща субъективная представленность этой информации для себя. Он есть устройство для кодирования, переработки и декодирования информации в форме удобной для использования человеком или созданной им технической системой. В равной степени компьютеру нельзя приписывать эмоциональные состояния или чувство боли.

Что касается когнитивных операций, то в этом отношении сопоставление мозга и компьютера требует дополнительного анализа. Компьютеру, конечно, нельзя отказать в том, что он действительно выполняет когнитивные операции, присущие мышлению. Некоторые из них он выполняет гораздо лучше человека. Компьютер обыграл Каспарова, которому пока так и не удалось взять реванш. Расшифровка генома человека, ряд других выдающихся достижений науки последних десятилетий были бы невозможны без использования аналитической и вычислительной мощи компьютера.

Однако всего этого недостаточно, чтобы приписывать современному компьютеру способность мышления, если последнее понимать в полном объеме его существенных признаков, не сводить его к логическим операциям, технологии решения задач, чисто "содержательному" (информационному) контексту. Реальное человеческое мышление есть явление субъективной реальности (взятой в ее рефлексивном и арефлексивном, актуальном и диспозициональном измерениях), оно включает чувственные и интуитивные составляющие, факторы воображения, надежды, веры и воли (которые заведомо отсутствуют у компьютера), наконец, реальные акты мышления осуществляются данным конкретным "Я" и несут на себе его индивидуальную, личностную печать.

"Удобная" компьютерная абстракция "мышления" исключает указанные существенные свойства. Но даже в оперативном плане человеческое мышление далеко не совпадает с компьютерным. Мозг осуществляет переработку информации отнюдь не по двоичной логической схеме, его логика скорее похожа на многозначную логику, в которой число значений истинности есть величина переменная. Мозгу присущи функции вероятностного прогнозирования и вероятностной оценки, весьма эффективные способы сжатия информации, выборки нужных элементов из памяти, эвристического синтеза и многие другие операции, не свойственные компьютеру. Поэтому, когда задают сакраментальный вопрос "может ли машина мыслить?", то ответ прост: не может (по крайней мере, пока не может). Этот вывод эмпирически очевиден.

Я сделал акцент на различиях, поскольку среди теоретиков когнитивной психологии и близких к ним по духу философов, а также среди популяризаторов науки в большинстве случаев акцент ставится на общем, качественные различия затушевываются, создается впечатление, что еще чуть-чуть - и компьютер обретет человеческое сознание.

Между естественным и искусственным интеллектом пока сохраняется очень большая дистанция. Она может отсчитываться не только от мозга к компьютеру, но и наоборот (некоторые виды интеллектуальной деятельности компьютер выполняет несравненно лучше мозга). Мыслим такой путь развития искусственного интеллекта, при котором останутся многие указанные качественные различия, но мы получим новый тип интеллекта, превосходящий по большинству показателей наш собственный.

Вместе с тем утверждение, что будущие компьютеры смогут научиться мыслить по-человечески, является теоретически допустимым. Это обусловлено парадигмой функционализма, которая лежит в основе теоретических построений кибернетики, широкого круга научных дисциплин, имеющих своим предметов самоорганизующиеся системы, компьютерные технологии, переработку информации. Выдающийся математик А. Тьюринг обосновал принцип изофункционализма систем, суть которого в том, что один и тот же набор функций может быть воспроизведен различными по своему субстрату, по своим физико-химическим свойствам системами. Хорошо известна "Машина Тьюринга" - так называется его теория, убедительно доказывающая не редуцируемость функционального описания систем к их физическому описанию. Соответственно, при обсуждении проблем соотношения искусственного и естественного интеллекта широко используется так называемый "Тест Тьюринга": если принято, что функции, выполняемые некой системой, считаются разумными, то эта система должна быть признана разумной.

Логически, теория Тьюринга безупречна, и парадигма функционализма заслуживает, на мой взгляд, полной поддержки, поскольку противостоит установкам радикального физикализма, которые не отвечают задачам исследования информационных процессов. Это определяется фундаментальным принципом, который я называю принципом инвариантности информации по отношению к физическим свойствам ее носителя (одна и та же информация может быть воплощена и передана физическими носителями, имеющими разную массу, энергию, разные субстратные, пространственные и временные характеристики; одна и та же информация может кодироваться по-разному, что очевидно).

Указанный принцип инвариантности лежит в основе теоретического объяснения устройства и функционирования самоорганизующихся систем, поскольку в них результат управления определяется кодовыми зависимостями, информацией как таковой (а не чисто физическими факторами - величиной массы, энергии и т.п.). Принцип инвариантности не встречает эмпирических опровержений и в ряде существенных отношений подкрепляет теорию Тьюринга.

человек компьютер виртуализация жизнь

Однако, "Тест Тьюринга", рассматриваемый как следствие из его теории, допускает различные интерпретации, и некоторые из них сомнительны. Прежде всего это относится к пониманию того, что именуется"разумным". Этот термин не имеет достаточно определенного значения и чаще всего подразумевает рациональное, логически правильные операции, эмпирически подтверждаемые положения, действия, которые соответствуют определенной цели, служат для ее достижения. Но в таком смысле функции двигателя моей автомашины вполне разумны и сам он должен быть назван разумным. Любая машина есть воплощенная человеческая программа, задающая цели и действия для их реализации. В этом отношении компьютер по сути не отличается от самой простой машины, он тоже светит лишь отраженным светом человеческого разума.

Настоящий, т.е. человеческий разум (ибо другого мы не знаем, хотя и признаем возможность существования во Вселенной иных видов разума), предполагает сознание, субъективную реальность, столь знакомую каждому из нас 1. Допускается, что можно сконструировать сложное самоорганизующееся устройство, обладающее основными деятельными функциями человека, но вместе с тем лишенное сознания (хотя это вызывает серьезные сомнения). Западные теоретики называют такого мыслимого деятеля "зомби". Используя этот термин, некоторые из них стремятся показать слабость функционалистского похода к проблеме сознания. Действительно, "Тест Тьюринга" не дает критериев для определения "другого сознания", т.е. наличия или отсутствия сознания (и вообще субъективной реальности) у другого живого существа (и шире - у другой самоорганизующейся системы).

Здесь требуются дополнительные средства для понимания специфики субъективной реальности, психической формы отображения действительности и управления организмом. Хотя мы точно не знаем, когда именно в эволюционном ряду возникли первые проблески психики, нам ясно, что это было связано с задачей выживания усложняющегося организма, т.е. создания эффективного способа отображения им внешней действительности и управления собой. Для этого в процессе эволюции формируется специальный аппарат - нервная система, и мы видим в дальнейшем четкую корреляцию между развитием нервной системы и развитием психики (равнозначным расширению диапазона активности животного). Психическая форма отображения и управления, выступающая для живой системы в виде ее субъективной реальности, представляет собой чрезвычайно удобный, экономичный, высокооперативный способ получения, переработки и использования информации в целях управления. Это вместе с тем - способ эффективной централизации управления многосложным целостным организмом, его действиями во внешней среде, централизации, которая интегрирует нижележащие уровни управления (в клетке, комплексах клеток, отдельных внутренних органах), сохраняя их относительную автономию.

В ходе антропогенеза произошло качественное развитие психического способа отображения и управления - возникло сознание, отличительная черта которого состоит в том, что психическое отображение и управление само становится объектом отображения и управления. Это по существу способность неограниченного производства информации об информации. Человеческая субъективная реальность есть информация, данная индивиду как бы в чистом виде - в силу элиминированности в ней ее носителя (мы не знаем, что происходит в нейродинамических системах нашего мозга, когда испытываем ощущения, чувства, думаем, фантазируем и т.п.) и вместе с тем есть способность оперировать этой информацией с высокой степенью произвольности (что и знаменует новый уровень мозговой самоорганизации у человека в сравнении с животными).

Нахождение критериев диагностики явлений субъективной реальности у другого существа возможно путем решения проблемы расшифровки мозговых нейродинамических кодов информации, представляемой индивиду в виде явлений его субъективной реальности. Эта задача носит герменевтический характер, она стоит на повестке дня после расшифровки кода ДНК и генома человека.

Таким образом, человеческая субъективная реальность, сознание, не просто некий эпифеномен мозговых процессов, а выражение специфического, качественно особого уровня и способа переработки, производства и использования информации в самоорганизующейся системе. Поэтому прямые аналогии между мозгом и компьютером нередко оказываются неадекватными. По той же причине субъективная реальностьоказывается неуловимой для привычных функционалистских методов, опирающихся на описание внешних действий системы, ее реакций (типично бихевиористский ход мысли!). Тем самым определяется недостаточность и "Теста Тьюринга".

Однако, всё сказанное выше не отменяет утверждения, что сознание (поскольку оно, в принципе, допускает функциональное описание) может быть присуще не только человеку, но и сложным самоорганизующимся системам, состоящим из других по своим физико-химическим свойствам компонентов (т.е., что качество сознания зависит именно от функциональной организации системы). Следовательно, нельзя отрицать, что будущие компьютеры и оснащенные ими роботы смогут стать сознательно мыслящими.

Здесь, правда, наш оптимизм должен аккуратно дозироваться, сохраняя чувство меры и понимание проблемности каждого шага на этом тернистом пути. Хотелось бы заметить, что теоретическая возможность носит характер "обещания". И такова уж наша человеческая реальность, что диапазон обещания зачастую гораздо шире получаемых реальных результатов.

Действительно, многие действия естественного интеллекта успешно реализуются роботами. Успехи робототехники весьма впечатляющи. Японцы создали электронных рыбок, которые плавают в аквариуме и внешне ничем не отличаются от настоящих. А в США уже есть робот, получающий энергию тем же путем, что и мы, - переваривая обычную пищу. Есть и самовоспроизводящиеся роботы, и, более того, моделирующие процесс собственной эволюции на много поколений вперед. Процесс роботизации теперь идет не только на макроуровне, но и на микроуровне. Развитие нанотехнологий сделало реальным создание микророботов, состоящих из отдельных атомов и молекул. Они могут, например, доставлять по сосудам лекарства к больному органу, манипулировать с отдельной молекулой и реконструировать ее, что открывает путь к созданию новых организмов и к различным биотехническим симбиозам.

Наметилось направление, объединяющее макро - и микроуровни робототехнологии, которая стремится интегрировать достижения многих областей науки и практики: создания новых материалов, миниатюризации деталей и узлов, лазерных и инфракрасных сенсоров, средств связи, систем различения и имитации речи, минипроцессоров особо высокой мощности и др. Не далеко время, когда роботы станут квалифицированно выполнять многие виды человеческой деятельности (сантехника, уборщика, сиделки, полицейского и т.д.).

Но как быть с сознанием? Послушаем мнения ведущих специалистов в области робототехники. Профессор Токийского университета естественных наук Фумио Хара полагает, что к середине ХХI века роботы будут обладать сознанием и появится новая раса мыслящих существ. Она ознаменует завершение биологического этапа эволюции и переход к новому, более высокому уровню развития - цивилизации трансгуманоидов. Правда, этому, как думает Фумио Хара, скорее всего, будет предшествовать война между людьми и роботами за господство на Земле, которую начнут и проиграют люди.

Несколько иную, более мирную картину рисует нам профессор Университета Карнеги (США) Ханс Морабек. По его мнению, наблюдаемая уже сегодня интеграция естественного и искусственного интеллекта придет к финалу в конце нынешнего века. Совместная жизнь и симбиоз с роботами приведут к тому, что человек будет постепенно замещать свои естественные органы искусственными и, наконец, вовсе покинет свое бренное тело, подверженное болезням и дряхлению, приобретет новую, небиологическую форму существования.

Как видим, различие между типичной фантастикой и научными прогнозами быстро сокращается. В этих условиях полезно сохранять здоровый критицизм, чтобы лучше осмыслить качество новейших прогнозов. На мой взгляд, можно выделить две стратегии (два символа веры), которые лежат в основе такого рода прогнозов. Первая стратегия, изложенная выше, предрекает отмирание, конец биологической формы существования разума, преобразование человека в трансгуманоида, свободного от ограничений, налагаемых биологической телесностью (зависимость от микробов и вирусов, старость, непереносимость радиации, высоких и низких температур ит.п.). Неявно эта стратегия полагает и неизбежный конец биологической жизни на Земле, который наступит в результате дальнейшего углубления экологического кризиса и цепи экологических катастроф.

Вторая стратегия, выражаемая не столь жестко, громогласно и революционно, сохраняет в основном традиционные ценностные ориентиры. Она однозначно не расторгает человека с его биологическим телом, по крайней мере, в обозреваемом будущем, не спешит заменять человека трансгуманоидом, подчеркивает наличие больших ресурсов самосовершенствования человека, а возможность парировать нарастающие угрозы связывает с достижениями генной инженерии, геномики, нейрофизиологии, психологии, других наук, в том числе, безусловно, с успехами информационных технологий и робототехники. И она, конечно, уповает на преодоление экологического кризиса и сохранение земной жизни как непреходящей ценности.

Признавая, что сценарии Фумио Хара и Ханса Морабека теоретически возможны, я отдаю предпочтение второй стратегии как более реалистичной и ответственной. Она поддерживает перспективу сохранения жизни как высшей ценности, веру в адаптивные и творческие возможности живой системы, в фундаментальную самоценность земной биологической самоорганизации, которая, возможно, является уникальной во Вселенной. Ведь человек может не успеть с заменой своего тела, и тогда земная цивилизация погибнет. Эта стратегия питает веру в нашу способность преодолеть экологический кризис, несмотря на то, что он неуклонно углубляется и мы пока не нашли существенных средств даже для его смягчения. Тем самым она стимулирует творческие поиски таких средств, намечая вероятные направления действий.

Важнейшее из этих средств - минимизация потребления человеком вещества и энергии (именно его рост в геометрической прогрессии служит причиной углубляющегося экологического кризиса). Добиться этого путем резкого сокращения человеком своих потребительских аппетитов пока не представляется реальным (хотя и в этом направлении имеются, как мне кажется, немалые ресурсы). Информационная цивилизация создает, однако, новые пути. Поскольку удовлетворение всякой потребности информационно опосредствованно, открываются широкие возможности замещения вещественного потребления информационным. Благодаря быстрому развитию информационных технологий такое замещение выглядит гораздо более реальным, чем замещение биологического тела чем-то другим.

Выше я приводил примеры имитации компьютером всех основных чувственных модальностей. Именно соответствующие чувственные сигналы обеспечивают акт удовлетворения потребности, независимо оттого, чем они вызваны. В силу принципа инвариантности информации по отношению к физическим свойствам своего носителя минимизация массы и энергии для достижения необходимого информационного воздействия оказывается вполне реальной. К тому же в отличие от потребления вещества и энергии потребление информации не исчерпывает ее, может бесчисленно повторяться.

Первая из обозначенных стратегий настораживает тем, что слишком уж решительно ставит крест на земной биологической жизни, берет ее лишь со стороны ее негативных проявлений. Одержимая идеей бессмертия, она исключает, однако, из прогноза экзистенциальную проблематику, обходит молчанием множество существенных следствий, вытекающих из подобного радикального решения. Кроме того, аргументы в пользу скорого появления сознания у роботов способны вызывать сомнения.

Наиболее яркая версия такой стратегии принадлежит нашему соотечественнику, профессору Александру Болонкину, проживающему ныне в США. "Биологическое человечество - говорит он - лишь маленькая, начальная ступенька в развитии более высокой электронной цивилизации, которая приведет к созданию еще более сильной цивилизации и, возможно, к созданию некоего Высшего Разума Вселенной, если хотите, Бога" [3]. "Человек как личность - это не более (?) чем память, программы, привычки. Перезаписав перед смертью всю эту информацию в чипы, мы дадим ему возможность продолжить существование в новом, электронном облике" [Там же].

И далее проф. Болонкин описывает преимущества нового "электронного человека", который не будет нуждаться в пище, воздухе, сможет приобретать любую телесную оболочку, любой внешний вид, путешествовать в космосе со скоростью света и быть не уничтожаем любым оружием. Сама процедура создания "электронного человека" выглядит так: "Человеческий мозг имеет 10 миллиардов нейронов, которые легко (?) моделируются на компьютере. Как только мы сможем смоделировать все нейроны и научимся переписывать их связи в чипы, человек станет бессмертным" [Там же]. Автор утверждает: "В 2020 - 2030 годах бессмертие станет доступным для жителей развитых стран, а еще спустя 10-20 лет и для основной массы человечества" [Там же].

Заманчиво, не правда ли? Рукой подать до бессмертия. Наши дети, а может быть и кое-кто из нас, людей старшего возраста, станут бессмертными. Однако столь оптимистический прогноз крупного специалиста оставляет все же впечатление упрощенности его посылок и его техницистского подхода к проблеме человека в целом. Это касается прежде всего моделирования нейронов и их связей. В каком смысле они "легко моделируются на компьютере"? То, что сегодня моделирует компьютер в своей двоичной системе, имеет крайне мало общего с реальным функционированием нейронов в головном мозгу. Механизм кодирования информации на уровне мозговых нейродинамических систем пока неизвестен. Даже если мы расшифруем мозговые коды психических явлений (задача эта уже поставлена и, на мой взгляд, разрешима), то и тогда сохранятся острые вопросы. Допустим, вы перепишите всю информацию, содержащуюся в моем мозгу, в чип. Но будет ли этот чип обладать моим сознанием, моей субъективной реальностью, способностью мечтать и фантазировать, чувствовать красоту заката и запах розы? Профессор Болонкин говорит лишь об информации, а последняя прекрасно существует во множестве внепсихических форм. Непонятно, каким образом можно было бы приписывать сознание "электронному человеку". А если у него сознания нет, то это "зомби", робот. Бессмертие же "зомби"нас интригует в неизмеримо меньшей степени.

В общем, перед нами все тот же старый вопрос. Из того, что компьютер хранит колоссальную информацию и умело ее перерабатывает, посылает сообщения, управляет сложными системами и помогает мне писать статью, вовсе не следует, что ему присуще сознание.

Этот вопрос почему-то не беспокоит профессора Болонкина и его коллег. Они исходят из чисто количественной посылки: вычислительная мощность компьютера лавинообразно нарастает, уже построен компьютер в 8 терафлоп, лет через 20 будет создан "суперкомпьютер, мощность которого превзойдет мощность мозгов всего человечества" [Там же]. Следовательно, он не может не обладать тем качеством, которое реализуется отдельным человеческим мозгом. Но, к сожалению, это совсем не тот случай, когда огромные количественные накопления приводят к новому качеству (подобно тому, как несметное накопление количества атомов водорода не приведет к возникновению биологической системы).

Психика и сознание - один из оригинальных эффектов биологической самоорганизации, найденных в процессе эволюции и совершенствовавшихся ею в течение сотен миллионов лет. Самоорганизацией такого типа компьютер не обладает. Как я уже не раз отмечал, теоретически возможно искусственное создание самоорганизующихся систем подобного типа, но пока развитие компьютерной техники идет не в этом направлении.

Теоретически мыслима и та новая электронная цивилизация, которая с таким энтузиазмом обрисована профессором Болонкиным. Быть может, прийдет время, когда человечество вступит в новый этап своего развития и указанная мыслимая возможность начнет приобретать реальные черты. Однако сейчас земная цивилизация находится в сильном цейтноте (прежде всего из-за быстрого нарастания масштабов и последствий экологического кризиса), и нам следует прежде всего думать не столько о создании "электронного человека" и его бессмертии, сколько о сохранении жизни обычного человека и земной жизни в целом. Самаже стратегическая установка на "неизбежность гибели биологического человечества" [Там же] не имеет достаточного обоснования, крайне опасна, самоубийственна.

Характерной и во многом парадоксальной особенностью мышления сторонников первой стратегии является то, что в пылу новаторства, инициируемого информационной, функционалистской парадигмой, они сохраняют ценностные установки минувшей индустриальной эпохи: возводят саму новацию в высший ценностный ранг и целиком отключаются от осмысления ее негативных последствий. Это - мышление, не обремененное ответственностью перед обществом за свои результаты, оголтелое новаторство, параноидальная одержимость непрестанно менять, перекраивать наличное бытие, вне контроля с позиций более высоких целей и смыслов. Сейчас наступило новое время, настоятельно требующее нового типа творческого мышления, нацеленного в равной мере как на производство новации, так и на оценку его последствий негативного характера. Проектирование и производство новаций должно органически включать творческое осмысление тех проблем, которые оно способно породить. И это - обязанность прежде всего самого творца новаций (индивидуального или коллективного субъекта). В противном случае мы рискуем потерять контроль за цепными реакциями производимых нами изменений, вызвать такое "размножение ошибок", которое чревато Апокалипсисом.

Это относится сегодня в первую очередь к новейшим направлениям науки и практики, таким как генная инженерия, нанотехнология, робототехника. Озабоченные подобными угрозами, некоторые выдающиеся представители указанных областей науки призывают умерить "жажду знаний", законодательно ограничить развитие опасных технологий - по примеру контроля за ядерным и биологическим оружием (см.: [2]).

Надо пытаться делать это, но вряд ли мы можем рассчитывать на серьезные результаты. Чтобы решать, что можно, а чего нельзя, нужна основательная и компетентная экспертная база. Необходим новый поворот в развитии науки, чтобы ее творческая мощь концентрировалась на задачах безопасности, прогноза, противодействия деструктивным тенденциям, сохранения и упрочения жизнестойкости земной самоорганизующейся системы. Такой поворот в развитии науки как раз и предполагает новый тип творческого мышления, цели которого определяются не стихией традиционной экспансии во внешний мир, а результатами самопознания, т.е. обоснованным знанием того, что действительно нужно человеку, что полезно для него преобразовывать во внешнем мире, а что опасно и вредно. Таким образом, в этом мышлении должны доминировать чувство ответственности и общественного долга, ценностные регулятивы высшего порядка.

Долг философа - всемерно содействовать становлению и развитию именно такого типа творческого мышления.

Список литературы

1. Самохвалова В.И. Человек и судьба мира. - М.: Новый век, 2000.

2. Смеян А. Технологический Армагеддон // Известия. - 2000. - 16 марта.

3. Человек - бессмертен! (Интервью с профессором Александром Болонкиным) // Известия. - 1998. - 8 сентября.236

Размещено на Allbest.ru